Мистер Монк и две помощницы

Глава 19. Мистер Монк выслушивает исповедь

Отец Боуэн выглядел на удивление спокойным, учитывая встречу с человеком, сорвавшим ему утреннюю службу. Мы расположились рядом со статуей отца Хуниперо Серра, основавшего миссию Долорес и еще двадцать других по всей Калифорнии. Отцу Серра, рост которого был всего сто пятьдесят два сантиметра, пришлось бы встать на стремянку, чтобы оказаться глаза в глаза со своей статуей.

— Мне жаль, если наши религиозные практики идут вразрез с Вашими личными убеждениями, — начал отец Боуэн, — но пока Вы находитесь в церкви, я настаиваю на уважении наших ритуалов.

— Скажите это микробам, — фыркнул Монк.

Я определенно радовалась, что не упомянула при боссе о кори.

— Неужели Вы посетили нас исключительно из беспокойства о распространении болезней? — спросил священник.

— Меня всегда беспокоят рассадники заразы, — ответил Монк.

— Мы пришли поговорить о Рональде Вебстере, — уточнила я. — Это Эдриан Монк.

— Ах, да, — спохватился священник. — Полицейские оповестили, что Вы придете.

— Оповестили? — нахмурился Монк.

— Неудачно выбрал слово, — сконфузился отец Боуэн. — Они предупредили. И, конечно, я рад помочь, чем смогу.

— Начтите с надевания стерильных перчаток, когда берете в руки свои вафли, — оживился босс.

— Я имел ввиду дело Рональда Вебстера. Меня шокировало известие о его смерти.

— Что Вас шокировало больше: факт смерти, или ее обстоятельства?

— Мне сказали, что он утонул на пляже Бейкер. Что-то утаили?

— Это нудистский пляж, — пояснил Монк.

— И на него напал аллигатор, — добавила я.

— Аллигатор? — ужаснулся священник. Он впал в ступор, и мешком плюхнулся на скамейку.

— И он был обнажен, — продолжил Монк, — полностью.

— Как аллигатор попал на пляж? — переспросил священник.

— Мы не знаем, — развел руками Монк. — А Вас не удивляет его нагота?

— Не очень.

— Неужто Рональд частенько любил побегать по округе голышом? — недоумевал Монк.

— Нет.

— Тогда почему Вас не удивляет его нагота?

— Потому что его убил аллигатор, а в Сан-Франциско подобное раньше не случалось, — бормотал священник. — Во-всяком случае, я — не слышал.

— Погибший, что он за человек? — поинтересовалась я.

— Добросовестный, тихий и преданный Богу.

— И немного скучноватый, — конкретизировала я. — По крайней мере, нам так сказали.

— Он не был общительным, если Вы об этом, — вздохнул священник. — Но был хорошим человеком. Он очень много работал над этим.

— Зачем? — удивился Монк.

— Что зачем? — не понял отец Боуэн.

— Зачем ему трудиться над этим?

— Мы все стараемся стать лучше, мистер Монк.

— Но он старался усерднее остальных, не так ли?

— Возможно, — отец Боуэн немного сместился на скамейке.

— Зачем ему делать это? — настаивал Монк. — Какова причина?

— Бытие хорошим человеком — уже награда сама по себе, — назидательно поучал священник. — Оно позволяет получить Божье благословение.

— Должно быть, он был очень скверной личностью, раз ему требовалось настолько серьезное благословение, что он посещал церковные утренние службы ежедневно, — бестактно сморозил Монк. — И Вы, очевидно, знали силу его рвения, иначе не забеспокоились бы так сильно, что позвонили в обувной магазин, когда в одно прекрасное утро он не появился на службе.

— Я беспокоюсь о благополучии всех моих прихожан, мистер Монк.

— В таком случае Вы не позволили бы им пить вино из одного стакана, — возразил босс.

Я подала голос, чтобы сменить тему. — Что Вы можете рассказать об отношениях Рональда с семьей и друзьями? О его прошлом?

— Он об этом не говорил, — отец Боуэн снова заерзал на скамейке. — Мы в основном обсуждали вопросы веры.

Я конечно не психиатр и не специалист по жестам и мимике, и даже не проницательный чтец языка тела, но поняла, что наши вопросы ставят в тупик священника.

— Это вписывается в портрет Рональда, полученный от его коллеги, — резюмировал Монк. — Но коллеге казалось, что Рональд нарочно старается казаться скучным. Смешно, но Вы использовали аналогичные слова, описывая его потуги стать хорошим человеком.

— Не понимаю, о чем Вы, — сник отец Боуэн.

— Думаю, Рональд намеренно придерживался скучного образа. Он хотел быть незаметным, поэтому я не верю, что он сам решил пойти на нудистский пляж, — пояснил босс. — А еще думаю, он пытался избавиться от давящего чувства вины, именно поэтому и посещал церковь каждый день.

— Даже если Вы и правы, — устало бормотал священник. — Не понимаю, какое отношение это имеет к его смерти.

— Мне не приходит в голову причина, почему человек испытывает чувство вины и старается уйти в тень.

А я догадалась, стоило Монку только упомянуть об этом. — Рональд Вебстер совершил какое-то страшное преступление, и оно сошло ему с рук. Он хотел отпущения грехов.

— Он его получил? — обратился Монк к отцу Боуэну.

— Конечно же. Бог прощает.

— А закон — нет, — отрезал босс.

— А может, кто-то тоже не простил? — предположила я.

Монк кивнул. — Кто-то, у кого есть живой голодный аллигатор.

Отец Боуэн содрогнулся.

— Так что Рональд натворил? — не унималась я.

Священник пожевал нижнюю губу. Думаю, он решал проблему с моральной или этической точки зрения.

— Он мертв, отец Боуэн, — мягко подбодрила я. — Вы не нарушите святость исповеди, если поведаете о его признании.

— Это поможет нам поймать его убийцу, — заверил Монк.

— Капитан сообщил не о том, что Рональд убит, — обронил отец Боуэн. — А что обстоятельства его смерти пока неясны.

— Мне все ясно, — постановил Монк.

Отец Боуэн вздохнул. — Десять лет назад он мчался на машине где-то в Ист-бэй. Сбил молодую женщину. Ее отбросило на лобовое стекло, и в течение нескольких секунд он видел ее глаза, прежде чем она упала на обочину дороги. Вместо того, чтобы остановиться и помочь, он скрылся с места происшествия.

— Она умерла? — допытывалась я.

Священник покачал головой. — Она осталась жива. Получила множественные переломы и повреждения внутренних органов. Могла остаться калекой. Рональд рассказал, что история получила широкий общественный резонанс и полиция объявила вознаграждение о любых сведениях, которые помогут поймать водителя, скрывшегося с места ДТП. Но свидетелей не нашлось, а девушка ничего не помнила после катастрофы.

— Значит, преступление сошло Рональду с рук, — заключила я.

— Напротив, — не согласился отец Боуэн. — Он видел ее лицо каждый раз, закрывая глаза. Его мучило чувство вины.

— Не столь сильно, если он не признался и не понес наказание за свои действия, — перебил Монк.

— Он посылал ей деньги, — защищал священник. — Конверты, полные купюр, каждые несколько месяцев. Анонимно, разумеется.

— Сколько он послал? — полюбопытствовала я.

— Трудно сказать, — пожал плечами пастырь, — но сумма превышает несколько десятков тысяч долларов. К тому же, он щедро жертвовал церкви.

— Достаточно щедро, чтобы купить Ваше молчание? — съязвил Монк.

Лицо отца Боуэна покраснело от гнева. — Мое молчание не покупается, мистер Монк. Исповедуясь, люди уверены, что я сохраню информацию в полной конфиденциальности.

— Даже если они совершили преступление?

— Все мы грешники, мистер Монк.

— Только не я, — посуровел Монк — Я веду чистую жизнь.

— Никто не чист абсолютно.

У меня возник соблазн отвезти отца Боуэна домой к Монку, но жалко разрушать убеждения человека.

Я пристроила Джули с подружкой к одной из мамочек футболисток, согласившейся приглядеть за ней в течение дня. Слишком уж много у меня накопилось долгов перед другими матерями в последнее время. Полагаю, рассчитаться удастся лишь в долгосрочной перспективе. Но в ближайшее время я намерена потратить много утренних часов, развозя чужих детей в школу, и дневных, приглядывая за ними.

Пока я проворачивала сделку, Монк охранял трибуны и удостоверялся, что все родители сбалансированно рассажены. Они радовались возможности угодить ему, по крайней мере, сегодня. Неудивительно, ведь он отправил за решетку тренера команды противника, оказавшегося убийцей. В настоящее время «Слэммеры» стали легендами, хоть и не выиграли ни одного матча.

Потом мы с Монком сели в арендованную «короллу» и отправились в автосервис за отремонтированным «чероки», по дороге обсуждая дело.

Хоть отец Боуэн и не знал имени женщины, сбитой Рональдом Вебстером, я позвонила Дишеру и поделилась сведениями. Он заверил, что найти ее не трудно. Наши налоговые доллары в работе!

— Думаете, она заманила Вебстера на пляж, чтобы скормить аллигатору? — осведомилась я у босса.

— Безусловно, у нее веский мотив, — согласился он.

— Но зачем ждать так долго? Почему убивать на нудистском пляже? И зачем использовать аллигатора в качестве орудия убийства?

— Придется спросить у нее.

— Ведь есть масса простых способов убить человека, — вслух размышляла я.

— Что правда, то правда, — огорченно согласился босс. — Она могла бы ударить его лампой по голове. И где бы мы тогда находились?

— Не будьте к себе слишком строги, мистер Монк.

По правде говоря, мне приятно слышать, что он винит себя за неспособность раскрыть дело Эллен Коул. Значит, он о нем думает. А я думала о Рональде Вебстере.

— Наверное, это огромный аллигатор.

— Возможно.

— Думаете, люди бы заметили, имей она грозного питомца?

— Вероятно.

— А чем кормят аллигаторов?

Монк пожал плечами. — Полагаю, водителями, совершившими наезд и скрывшимися с места происшествия.

Мы забрали машину у Неда, моего механика. Монк отошел подальше, пока я оплачивала в кассе счет за ремонт. Боялся, что я выцыганю у него кредитку. Он — мудрый человек. Что мне требовалось по-настоящему, так это нашатырь.

От кассира я брела, ощущая себя ограбленной. Монк с механиком стояли у моей машины.

— Вы позаботились о тиканье? — приставал Монк к Неду.

— Она ничего не говорила о тиканье.

— Не говорила? — он повернулся ко мне.

— Я не слышала никакого тиканья, — отрезала я.

— Но оно было, — настаивал Монк. — И постоянно!

— Ну вот, знаток машин нашелся, — буркнул Нед. — Многие автолюбители принимают за тиканье предсмертный треск подвески.

— Но это не треск, а тиканье, — упорствовал босс. — Вроде того: тик-тик-тик.

— У меня деньги на исправление лишь одного тика, — разозлилась я. — На три не хватит. Мы забираем машину и уезжаем.

— А как насчет втулок подвески? — напомнил Нед.

— Отправлю машину в ремонт после выигрыша в лотерею.

— Но становится только хуже, — ужасался Монк. — Перед поездкой в Лос-Анджелес тикало раз в три секунды, а теперь — каждые две с половиной. Я сверился с секундомером.

— А не его ли тиканье Вы слышали?

Мы сели в машину и поехали. Рулевую колодку отрегулировали, и машина отлично работала, вопреки моим опасениям. Монк же жаловался на тиканье, которого я не слышала. Думаю, уловить его могут только Монк и собаки. Через несколько минут он забыл о тиканье и начал стонать о грязи в автомобиле. В частности, о нескольких песчинках на коврике, судя по его описанию, соответствовавших куче гравия.

— Вот уж простите, — все еще злилась я. — Я не успела воспользоваться услугами автомойки. Последнее время выдалось суматошным.

— Сейчас-то все устаканилось, — ныл он.

Поездка в автомойку с Монком занимает в лучшем три часа, а мне хотелось сэкономить время в пользу расследования.

— Вы расследуете два убийства, — напомнила я.

— Но сейчас у нас временное затишье.

— Оно нам не на пользу. Подумайте, о чем можно расспросить кого-нибудь.

— Уже. И придумал попросить тебя помыть машину.

Тренькнул мобильник. Звонил Дишер. Он нарыл имя и адрес женщины, сбитой Рональдом Вебстером. Ее звали Пола Дэлмас, она проживала в Уолнат-Крик.

— Затишье закончилось, — обрадовалась я.

— Какая бесполезная трата затишья, — огорчился босс.