Мистер Монк и две помощницы

Глава 4. Мистер Монк не может принять решение

Приехав домой, я сняла с левой руки Джули гипс, приготовила нам сандвичи с сыром и дала ей пару таблеток обезболивающего. Она рано отправилась в постель и уже через минуту заснула. Я улеглась почти одновременно с дочерью, но сон не приходил.

Меня серьезно беспокоило возвращение Шароны в жизнь Монка. Не буду врать, я почувствовала угрозу.

Работа с Монком, конечно, нелегка. Он нанял меня, чтобы я заботилась о нем, совмещая должности личного водителя, закупщика продуктов, секретаря и напарника. Поначалу работа больше походила на борьбу.

Со временем взаимодействовать стало проще. Вышло так, что не только я помогала ему, но и он мне. Мы научились полагаться друг на друга, а это уже выходит за рамки отношений работодатель — сотрудник.

Если отбросить фобии и прочие причуды Монка в сторону, у нас много общего. Мы оба лишились супругов в результате насильственной смерти: моего мужа, Митча, служившего пилотом ВВС США, сбили в Косово. Я так и не узнала, что на самом деле произошло с ним, а Монк не смог раскрыть дело об убийстве своей жены Труди.

Встретившись, мы оба еще не оправились от потерь и пытались справиться с ситуацией. Так и продолжается по настоящее время, по крайней мере, мы можем опереться друг на друга, без объяснений понимая нашу боль. Приятно осознавать, что это так. И наша дружба много значит для меня, помогая чувствовать себя менее одинокой. Думаю, для него тоже.

А еще Монк — надежный и постоянный мужчина в жизни моей дочери после гибели Митча. Конечно, я встречалась с разными парнями, но серьезных отношений не сложилось. Хотя я чуть не влюбилась в пожарного Джо Кокрэна, и все еще вспоминаю о нем. Иногда ругаю себя, что не отдалась чувству полностью. Но я боялась, что он может погибнуть на пожаре, как погиб Митч на войне. Я не знакомила Джули с другими мужчинами и никогда не приведу одного из них домой на ночь. Не хочу, чтобы дочь привязывалась к человеку, который может уйти, разбив ей сердце.

Никогда не думала, что она видит Монка не только как моего странноватого босса, но и как объект, о котором ей необходимо заботиться. Полагаю, несмотря на его причуды, она знает: на него можно положиться.

Монк — абсолютный человек привычки, усиленно сопротивляющийся переменам. Иногда детям это нравится.

Мы втроем провели много времени за обычными, нерабочими, мирскими делами. Мне было комфортно, безопасно и не хотелось лишаться наших отношений.

А именно так и произойдет, если Монк уволит меня и пригласит на работу Шарону.

У Шароны есть большое преимущество передо мной: она одна из тех, кто спас его, и это навсегда. Неважно, сколько я проработала на него и как близки мы стали. Мне не победить… Он простит ей все что угодно. Я всегда буду на втором месте.

Я боялась.

Но, как заметила Джули, я же Тигер! И сдаваться без боя не собиралась. Я уже решила про себя в больнице, отношения с Эдрианом Монком стоят борьбы.

Я бы с удовольствием позволила Джули пропустить школу в понедельник, но она захотела пойти. Думаю, ей не терпелось похвастаться гипсом и показать, какая она сильная. Ну и прекрасно! Я пообещала провести ее по разным предприятиям нашего богемного района Ной-Вэлли, чтобы она предложила торговцам свою руку в качестве рекламной площадки. У Джули появились кое-какие идеи по размещению на гипсе.

Думаю, у нее имелся неплохой шанс найти рекламодателей. Мы же живем в Сан-Франциско! В городе, где люди с энтузиазмом воспринимают все странное и безумное. Неудивительно, что Монк здесь комфортно себя чувствует и находит много вещей, которые нужно исправить, сбалансировать и организовать.

Сан-Франциско. Родина самой извилистой улицы в мире и Эдриана Монка. Бог доказал, что у него потрясающее чувство юмора.

Я высадила Джули у школы и поехала к дому Монка на Пайн. Рядом с домом на моем привычном месте стоял старый универсал «шевроле» с разрешением парковки сотрудникам больницы на лобовом стекле.

Я усмотрела в этом нервирующее смысловое значение. Шарона, определенно, времени зря не теряет. Происходящее напоминает войну. Теперь я все увидела.

Рванув дверь, я подлетела к его квартире, словно ревнивая жена в надежде поймать мужа на измене.

Они сидели за обеденным столом, поедая пшеничные подушечки «Чекс», разумеется, без молока. Монк боится молока, даже когда оно в чужой миске.

— Ты как раз вовремя, Натали, — поприветствовал Монк. — Шарона только что заскочила на завтрак. Она принесла подушечки.

— Мило, — скривилась я, имея в виду «Ужасно».

— Я ехала с работы и подумала, что могу заскочить и поздороваться, — пояснила Шарона. — Знаю, что Эдриан всегда ест много «Чексов».

— Ты только что с работы? — удивился Монк. — Но сейчас еще девять утра!

— Мне удалось получить лишь суточную смену по воскресеньям, — пожаловалась Шарона. — Остальные расхватали медсестры с большим стажем. Но что ж поделаешь? Мне нужна работа.

Это, вероятно, тонкий намек, чтобы ей вернули старую работу. Плохо уже то, что она подкупила Монка «Чексами».

— Кто же отвез Бенджи в школу? — забеспокоился босс.

— Моя сестра. Мы поживем у нее, пока не встанем на ноги, — ответила Шарона. — Но с юридическими проблемами Тревора это может растянуться надолго.

— А я думала, Вы отвернулись от него, — вставила я.

— Так и есть, но у нас пока общий счет, и он потратил то немногое, что на нем накоплено, на услуги адвоката.

— Уверена, мистер Монк мог бы помочь, — поддела я.

— Я бы не смогла занять деньги у Эдриана, — замялась бывшая помощница.

— Да, — кивнул Монк, — не смогла бы.

— Я имею в виду, вам с Бенджи не пришлось бы жить у Вашей сестры и оплачивать судебные издержки, вытащи мистер Монк Тревора из тюрьмы. — Я повернулась к боссу. — Все равно у Вас сейчас нет нераскрытых дел.

— Если Шарона говорит о его виновности, — возразил Монк, — уверен, так оно и есть.

— Откуда Вы знаете?

— Потому что его арестовала полиция, и он сидит в тюрьме, — объяснил Монк. — Значит, он считается виновным, пока его невиновность не доказана.

— А не наоборот? — усомнилась я.

— Неважно, — отрезал босс.

— Вы даже не взглянули на улики.

— Никто его и не просил, — надулась Шарона.

— А стоило, — заметила я.

— Может, кому-то не следует совать нос в чужие дела? — разозлилась Шарона.

— Мистер Монк как орешки щелкает убийства, которые называют нераскрываемыми.

— Знаю, — сквозь зубы процедила Шарона, — не забывайте, что я была рядом с ним.

— Вы были рядом при ранних, менее интересных делах, еще до того, как он поднялся на пик популярности, — сварливо заметила я. — А я тесно сотрудничала с ним во время расследования классических тайн, сделавших его знаменитостью. Про одно из расследований даже хотели снять фильм — про астронавта, убившего жену, а в качестве алиби улетевшего в космос.

— Слышала об этом, — кивнула Шарона. — Но разве в фильме помощницей Эдриана не должна была стать красотка-азиатка с невероятными навыками восточных единоборств?

Я люблю китайскую еду, у меня узковатый разрез глаз, да и пнуть могу неслабо, поэтому в фильме разница с реальностью показалась бы небольшой. Но ее все равно следовало поставить на место!

— Суть моего предложения в том, что мистер Монк с легкостью раскроет дело Вашего мужа, — твердила я. — Почему Вы не хотите, чтобы муж оказался на свободе?

— Да ты ничего не знаешь о наших отношениях с мужем! — перешла она на «ты».

— Мне известно, что он в тюрьме, а ты мечтаешь оставить его там! — последовала я ее примеру.

— Как и я, — встрял Монк. — Он — угроза для общества.

На самом деле, Тревор угроза для него, ведь выйди он на свободу, Шарона вернется к нему. А босс настолько эгоистичен, что скорее позволит невинному человеку гнить в тюрьме, чем поставит под угрозу личный комфорт.

— Тревор всю свою жизнь был мошенником и мелким воришкой, всегда искал какие-то схемы обогащения, — вдруг разоткровенничалась Шарона. — Он все готов поставить на кон, даже собственную семью. Я говорила, что у него озеленительный бизнес? Так вот, по ночам, когда клиентов не было дома, он проникал в их жилища и воровал вещи. А потом продавал награбленное на иБэй — под своим именем.

— Если он такой идиот, что ж ты не разошлась с ним? — съязвила я.

— Он не тупица, просто не думает о последствиях, — вздохнула Шарона. — Сплошная проблема. Он живет настоящим. Хотя, в этом и скрыто его очарование. Я влюбилась в него… два раза.

— У нее ужасный вкус на мужчин, — наябедничал Монк. — Она однажды встречалась с парнем из Синдиката.

— Синдиката?

— Так мы, работники правоохранительных органов, называем организованную преступность, — пояснил он.

— Называли, — уточнила Шарона, — годах в семидесятых.

— Не думаю, что Тревор так уж опасен, — не согласилась я. — Почему ты думаешь, что он убийца?

— Потому что он убил, — раздраженно ответила Шарона. — Женщина, у которой он работал, рано вернулась и застала его у себя дома. Он запаниковал, схватил лампу и ударил ее. Уверена, он не хотел убивать, но это его не оправдывает.

— Содеянное им непростительно! — воскликнул Монк. — Он заманил тебя в Нью-Джерси сладкими разговорчиками и лживыми обещаниями, заставил бросить людей, нуждающихся в тебе! Это погрузило их во мрак отчаяния, лежащий в самой глубине измученных душ.

Он заметил, что мы обе уставились на него, и поспешно добавил: — А еще Тревор кого-то убил, что тоже плохо.

Шарона посмотрела на меня. — Вот такие дела. Пожалуй, я здесь подзадержалась. Наверное, мне лучше уйти.

Тут она права.

— Что за спешка? — засопротивлялся Монк. — Мы можем измерить кубики льда, чтобы убедиться, что каждая их грань идеально квадратная. Помнишь, как ты любила заниматься этим каждый день?

— Ты любил это, Эдриан, — возразила Шарона. — Для меня это были обычные повседневные хлопоты.

— А что значит «хлопоты»? — спросил он, ожидая, что мы начнем ему подпевать. — То, что тебе нравится делать.

— Я так не думаю, — возразила Шарона.

— Так значится в словаре, — настаивал Монк. — Сама посмотри.

— Хорошо, давай посмотрим, — вздохнула Шарона. — Иди за словарем, я подожду.

Монк улыбнулся мне. — Разве она не умница? Это была наша фишка. И она вернулась к нам, словно Шарона никогда бездумно не бросала меня. Мы подходим друг другу, как удобная пара новых ботинок.

— Ты имеешь в виду «старых ботинок»? — улыбнулась Шарона.

— Кому захочется обувать старые ботинки? — покачал головой Монк и посмотрел на меня. — Понимаешь, о чем я? Вот где ценность! Тебе стоит записать это.

А может мне еще упасть перед ней на колени? Я не произнесла мысль вслух, но, думаю, на моем лице все читалось. По крайней мере, Шарона заметила. Она поспешно взяла сумочку и направилась к выходу.

— Мне правда нужно идти, — пробормотала она. — Если не уйду сейчас, просто засну за рулем.

— Тебе нужна новая работа, — выдал Монк.

— Какая же? — усмехнулась Шарона. — Супермоделью? Шеф-поваром? Международным шпионом? Только это я и умею.

— Ты могла бы вернуться к практике персональной медсестры, — напомнил Монк. — Могла бы посвятить себя потребностям одного чистоплотного человека, которого нужно ограждать от десятков немытых незнакомцев, разбрасывающихся микробами и жидкостями вокруг себя.

Я с недоумением смотрела на него. Он на самом деле сказал это, или мне послышалось? Неужели он не замечает, что я стою рядом? Разве мои чувства его совсем не волнуют?!

Очевидно, ответы на вопросы: да, нет и нет.

Будь это тестом на измерение чувствительности и порядочности, Монк бы его просто завалил.

— Это большая ответственность, не уверена, что я смогу справиться сейчас, — замялась Шарона. — Но я подумаю над твоим предложением, Эдриан. Увидимся.

Потом она ушла.

Увидимся? Что она подразумевала?

Они не живут в одном районе и не вращаются в одних социальных кругах. Не столкнутся же они в продуктовом магазине, где Монк реорганизует винные бутылки по форме и дате изготовления!

Они увидятся, только если она запланирует встречу. А ведь еще двадцать четыре часа назад она скрывалась от Монка! Теперь она собирается регулярно появляться в его жизни. Что поменялось?

Я скажу вам, что. Она обнаружила, что, вопреки ее страхам, Монк не испытывает ненависти за ее предательство. Сей факт открывает новые возможности, которые она даже не рассматривала: возврат к прежней жизни в Сан-Франциско, словно в последние несколько лет ничего не произошло. Будто меня рядом и нет вовсе.

— Разве не здорово, что она вернулась? — восторгался Монк.

— Я аж переполнена радостью.

— Чувствую, ты немного обижена, — прищурился он.

— Правда? — съязвила я. — Вам стоит работать детективом.

— Что тебя огорчает в счастливый, очень счастливый день?

— Вы, — я указала на него. — Ваша абсолютная ветреность.

— Тебе не нравится видеть меня счастливым?

— Разумеется, нравится, мистер Монк. Просто мне неприятно, что подразумевает Ваш всплеск радости.

— Что я не грущу?

Поверить не могу, какой же он тупица! — Вы считаете свою жизнь несчастной, когда я работаю Вашей помощницей?

— Не более несчастной, чем обычно, — пожал он плечами.

— Тогда почему хотите меня уволить?

— Я не хочу, — опешил он.

— Вы уже дважды, прямо при мне, предложили Шароне мою работу.

— Как ты можешь такое говорить?! Я не могу уволить тебя, — начал оправдываться он. — Не после всего, что мы пережили вместе.

Я почувствовала, как слезы наворачиваются на глазах. — Правда?

— Я очень нуждаюсь в тебе, Натали! Разве ты не понимаешь?

— Вы представить себе не можете, какое облегчение принесли Ваши слова, — я чувствовала смущение и стыд. Какая же я дура! Как я могла плохо думать о нем? — Когда я увидела, как ошеломило Вас возвращение Шароны, подумала, что Вы собираетесь отдать ей мою работу.

— Не будь глупышкой, — махнул рукой Монк. — Меня хватит на вас обеих.

Мое сердце екнуло. — Что Вы имеете в виду?

— Можете поделиться мной друг с другом, — выдал он. — Мне требуется больше внимания, чем может дать один человек. Идеальное решение!

— Хотите, чтобы мы обе стали Вашими помощницами?

— Разве не прекрасно? Вы можете чередовать дни. Или дни и ночи. Или недели. Я гибкий парень. Уверен, вы, две девчонки, прекрасно справитесь.

Я вытерла с глаз слезы и почувствовала, как щеки побагровели от гнева.

— Собираетесь ли Вы платить нам, «девчонкам», полную зарплату?

— Почему я должен платить полную зарплату за выполнение половины работы? Будь реалисткой.

— Хорошо, вот какова реальность. Я едва свожу концы с концами, работая на Вас полный рабочий день. На половину зарплаты мне не прожить.

— Ты могла бы устроиться на вторую работу, — предложил он.

— Я не хочу вторую работу, — отрезала я.

— Тогда ты можешь использовать свободное время на приведение в порядок своего дома, — предложил он. — Только Бог знает, сколько всего там необходимо организовать и рассортировать.

— Я не собираюсь делиться с кем-то работой, мистер Монк.

— Она вернулась, Натали. Люди, бросающие меня, обычно не возвращаются. Я не могу позволить ей снова исчезнуть.

Эмоционально я могла ему посочувствовать. Отец ушел из семьи, когда он был ребенком, и только недавно объявился снова. А потом Шарона, ежедневная опора, внезапно покинула его. Я не психиатр, но очевидно, что ему нужно было отбросить гнев и вернуть ее назад, чтобы облегчить собственную неуверенность.

Весьма проницательно, не так ли? Зовите меня доктор Натали и предоставьте собственную телепередачу.

Но на практическом уровне мне стоило смотреть фактам в лицо и воззвать к боссу.

— Вы меня не слушаете, — настаивала я. — Я не могу позволить себе получать пятьдесят процентов зарплаты и не собираюсь устраиваться на вторую работу, чтобы оказать Вам услугу.

— Тогда что прикажешь делать мне?

— Выбирайте, — предложила я. — Шарона или я.

— Это несправедливо, — пригорюнился он.

— Несправедливо? — вспыхнула я. — Как Вы можете говорить мне о справедливости?

— Потому что я остаюсь рациональным, а ты нет?

Мне бы хотелось сказать, что я ответила блестящей репликой, поставившей его на место и заставившей задуматься над своей бесчувственностью. Но я просто вышла из дома, громко хлопнув дверью, только полностью укрепив его точку зрения.