Мистер Монк и «синий грипп»

9. Мистер Монк улучшает свою статистику

Раньше Джули всего один раз была в полицейском участке, и в тот день там творилось настоящее светопреставление. Здание переполнилось проститутками, пьяницами, наркоманами, бандитами и убийцами. Смрад в помещении напоминал смесь запахов мужской раздевалки и бара, в котором я работала до того, как Монк нанял меня. Некоторые слова, услышанные тогда моей дочерью, смутили бы даже Тони Сопрано.

А ей понравилось. Словно она посетила новый аттракцион в Диснейленде, только в роли героев выступали не Микки Маус и Базз Лайтер, а Жоржетта-транссексуалка и Хулио-сутенер. Ей, конечно, было страшновато, но это как на американских горках — страшно, но безопасно.

Мне не хотелось, чтобы она очутилась в такой среде, но, к сожалению, у нее в школе отменили занятия, а я не нашла с кем ее оставить. Кроме того, в здании не было никого и ничего этакого, чего нельзя увидеть в любой день недели на улицах Сан-Франциско, от Юнион-сквер до Рыбачьей пристани и от Китайского квартала до парка Золотые Ворота. Такой уж у нас город.

Как я поняла, она и собиралась увидеть этот бедлам. И я считаю, прямой обязанностью каждого родителя является воспитание в детях самостоятельности, чтобы научиться выживать в реальном мире; и сокрытие от них уродливых аспектов этого самого мира не принесет им ничего хорошего. По крайней мере, в полицейском участке на преступниках надеты наручники и достаточно полицейских, чтобы нас защитить. Никакой реальной опасности не существовало. После она завалила меня невероятным количеством щекотливых вопросов про секс, наркотики и преступления. По-моему, оно того стоило. В тот день мы решили много больших, неуклюжих и важных проблем.

Тем не менее, я не пришла в восторг от идеи отвезти ее в участок вечером в субботу, и надеялась, что у босса серьезный повод для этой поездки. У меня не осталось энергии на еще одну важную душеспасительную беседу с Джули.

На этот раз участок не напоминал дурдом, как я ожидала. Не было видно ни преступников, ни бомжей, ни прочих подонков. Во время эпидемии «синего гриппа», думаю, офицерам, оставшимся на службе, важнее находиться на улице, чем заполнять отчеты в участке.

Мне полегчало, но Джули явно разочаровалась, что ей не удалось взглянуть на изнаночную сторону жизни.

Мы встретили офицера Кертис и направились в отдел убийств.

— Ваш джип припаркован сзади, — она протянула мне ключи. — Офицер Крупп и патрульная служба были бы признательны за возврат черно-белой ласточки.

— А что с моей квитанцией? — поинтересовалась я.

— Считайте, ее нет, — ответила она.

Я передала ей ключи от патрульной машиной и представила Джули.

— Мама, — запротестовала дочь.

— Ой, прости, — улыбнулась я, — Она, возможно, и выглядит, как моя дочь, но на самом деле это психопат, пожирающий детей. Мы с капитаном Монком привезли ее для допроса с пристрастием.

— Тогда ей следует надеть наручники, — офицер Кертис достала из кармана пластиковую ленту и затянула ее вокруг запястий дочери.

Та зарычала. Кертис сделала вид, что кладет руку на кобуру.

— Не заставляй меня сбивать с тебя спесь, — пригрозила полицейская.

— Попробуй, легавая! — рыкнула Джули. — Я твои кости на суп пущу.

— Пошли со мной, безумный психо-каннибальный убийца, — Монк направил ее в общий зал, где Фрэнк Портер прикреплял фотографии жертв Золотоворотского Душителя (к счастью, не с места преступления) на доске для сводок со сведениями об их жизни. Монк начал изучать их.

Спэрроу сидела за компьютером и поедала чипсы.

— Удивлена, что вы оба еще здесь, — сказала я.

— Как и я, — простонала Спэрроу и взглянула на деда. — Он не уйдет. Наверное, он боится, что если уйдет, завтра ему не позволят вернуться.

Я могла это понять. Он думал, что навсегда лишился значка, и теперь, когда вернул его, не хочет потерять. И все же он, скорее всего, догадывался, что восстановление не будет продолжительным, и старался насладиться каждой минутой работы, пока мог.

— У тебя классный пирсинг! — Джули указала на уши Спэрроу. — Это больно делать?

— Мучительно, — вставила я. — Она корчилась в агонии несколько недель.

— Уши не так болели после пирсинга, как мои… — начала Спэрроу, но я перебила ее.

— Ей не интересно, где у тебя еще пирсинг.

— Нет интересно! — запротестовала Джули. — Я, может, тоже хочу себе что-нибудь проколоть.

— Поверь мне, не хочешь, — не отступала я.

— А как же мое мнение? — возмутилась дочь.

— Джули, — обратился к ней Монк, — могу я задать тебе несколько вопросов?

Он подвел ее к доске и показал снимки кроссовок, снятых с правой ноги каждой жертвы.

— Что ты можешь рассказать об этой обуви?

— Одни из них фирмы Найк, другие Адидас, а третьи — Пума, — ответила она. — И все они с воздушной подошвой.

— Что-нибудь еще?

Она пожала плечами. — Они старые.

— Для меня они выглядят новыми, — возразил Монк.

— Они новые, но из старых коллекций, которые уже не выпускают, — пояснила Джули. — Такие носят только отсталые ботаны.

Монк улыбнулся. — У тебя есть задатки великого сыщика.

— Правда? — не поверила она.

Монк кивнул. — Ты только что обнаружила связь между тремя жертвами Золотоворотского Душителя.

— Я? — изумилась дочь.

— Что, ты говорила, случается со старыми коллекциями, если их не раскупают в торговых центрах?

— Их распродают с грузовика на обочинах, — напомнила Джули.

— И продавцы не принимают чеки или кредитные карты, — меня осенило, к чему клонит Монк. — Расчет производится только за наличные. Я знаю по опыту.

— Вот почему мы не смогли обнаружить отметки об оплате кроссовок кредитными картами жертв, — резюмировал Монк, — поскольку они покупались у какого-то продавца-однодневки.

— Это не просто люди, приторговывающие башмаками из своих багажников, — догадалась я. — Существует много видов подобной торговли: ликвидация, оверсток и продажа остатков продукции, когда распродают весь товар в течение нескольких недель, а затем продавцы исчезают. Они никогда надолго не задерживаются в одном месте.

— Нужно найти всех цыганских продавцов обуви в Сан-Франциско и показать им фотографии жертв, — предложил Портер. — Может, кто-нибудь вспомнит, что продавал им кроссовки.

— Или одним из продавцов и является Душитель, — предположил Монк.

— Я оповещу патрули и прикажу им следить за уличными торговцами обувью, — отрапортовала офицер Кертис.

— Спасибо за помощь, — поблагодарил Монк. — Я ценю это.

— Если данная информация приведет к аресту Золотоворотского Душителя, — заметила я, — Джули может претендовать на денежную награду.

— Тебе нужно обсудить это с мэром, — посоветовал Монк.

— Уж будьте уверены, так и поступлю.

— А что за награда? — влезла Джули.

— Скажем так, если ты ее получишь, обещаю никогда не покупать тебе обувь на распродажах.

Я отвела дочь в одну из комнат для допросов и какое-то время расспрашивала о «ее преступлениях». Когда я закончила с «подозреваемой», офицер Кертис отвела ее в пустую клетку и закрыла там на десять минут. После освобождения Джули впала в восторг.

Монк тоже остался доволен. Наконец-то у него появились зацепки по делу Душителя. А я с улыбкой на лице придумывала, на что потрачу награду мэра.

Мы уже выходили из здания, когда офицер Кертис подбежала к нам.

— Капитан, произошло ограбление минимаркета недалеко от Гири и Ван-Несс, — доложила она. — Похищено около двухсот долларов и насмерть застрелен владелец.

Монк взглянул на меня. Он хотел поехать на место преступления, но ни в коем случае не желал брать с собой мою дочь.

— Ты не против того, чтобы остаться здесь с офицером Кертис на время?

— Нет, без проблем, — согласилась она.

— Давай посмотрим несколько альбомов с фотографиями преступников, — предложила офицер, отводя ее в сторону, — это всегда весело.

Я знала, что Джули в хороших руках, пока меня нет. Я и мечтать не могла о лучшей няньке, чем полицейский с пистолетом.

«Минимаркет быстрого обслуживания» находился сбоку от магазинчика видео для взрослых и закусочной в четырехэтажном офисном здании, покрытым десятилетним слоем грязи. Рукописные плакаты в окнах минимаркета рекламировали дешевое пиво, сигареты и лотерейные билеты.

Неприятное свечение флуоресцентных ламп внутри магазина просачивалось наружу, освещая полицейские машины, тротуар и асфальт скучным желтым светом.

Женщина за тридцать стояла возле магазина, прислонившись к стене, и нервно курила. На ней были выцветшие джинсы и красный жилет продавца «Минимаркета быстрого обслуживания» поверх белой футболки с длинными рукавами. Темные круги залегли под ее глазами, словно грязь на стенах здания.

Возле нее стоял полицейский лет пятидесяти, его пузо вываливалось через край брюк и давило на пуговицы рубашки. Он делал в записной книжке какие-то заметки обрубком карандаша. Увидев, как мы подходим, офицер встретил нас у входа в минимаркет.

— Я сержант Риглин, — представился он. — Вы капитан Монк?

— Да, — ответил босс, — а это моя помощница Натали Тигер. Что здесь произошло, сержант?

— Двое черных парней совершили налет. Кассир, он же владелец, опустошил кассу, но они все равно застрелили его. Ублюдки. Погибший — Рамин Тузи, сорока семи лет.

Монк склонил голову к женщине. — Кто она?

— Лорна Керш, тридцати четырех лет, работает здесь по ночам продавцом, — Риглин сверялся со своими записями. — Она находилась в кладовке во время ограбления. Когда прозвучали выстрелы, она выбежала и увидела только черные лица выходивших из помещения.

— На манжете ее правого рукава синее пятно, — заметил Монк, одергивая рукава.

— Да, и что? — спросил сержант.

— На другой руке такого нет, — указал Монк.

— Разве это важно? — удивился Риглин.

Это было важно, если я хотела попасть домой вечером. Монк не смог бы сосредоточиться на деле, пока ее рукава не станут совпадать.

— Хотите, чтобы я попросила ее сменить рубашку или испачкала второй рукав? — поинтересовалась я.

— Вы, должно быть, шутите, — у Риглина отвисла челюсть.

— Хотелось бы, — вздохнула я.

— Прекрасный синий цвет.

— Что? — не поняла я.

— Я о пятне, — пояснил босс. — Глубокое, яркое и насыщенное.

— Угу, — пробурчал Риглин. — Что-нибудь еще, капитан?

— Кто вызвал полицию, — спросил Монк.

— Она, — Риглин указал на Лорну. — А еще парень из порно-магазинчика по соседству.

— Имеется ли запись выстрелов с камеры безопасности?

Риглин покачал головой. — Продавщица говорит, видеомагнитофон сломался пару дней назад. Владелец собирался купить новый завтра.

— Хорошо, — кивнул Монк. — Я бы хотел осмотреться внутри. Там ничего не двигали?

— Нет, сэр, — помотал головой сержант.

Мы с Монком зашли в магазин. Касса находилась слева от входной двери, прямо напротив тесных проходов между бакалеей и морозильными камерами в задней части помещения. Ящик кассового аппарата был открыт.

Мы заглянули через прилавок. Рамин Тузи валялся в маленьком пространстве между кассовым аппаратом и стеной. В центре его груди зияла огнестрельная рана, голова находилась рядом с пластиковым мусорным ведром. На нем был надет жилет «Минимаркета быстрого обслуживания» поверх футболки для регби.

Монк поднял голову, чтобы проследить за взглядом трупа. Затем обогнул прилавок, достал ручку из кармана и с помощью нее вынул из мусорного ведра открытую коробку герметичных пакетов той же марки, что и сам предпочитал покупать.

Он поставил коробку с пакетами на прилавок.

— Это преступление! — возмутился он.

— Вы говорите о пакетах? — полюбопытствовала я.

— А о чем еще?

— Ну не знаю, — хмыкнула я, — как насчет мертвеца за прилавком?

— Зачем кому-то открывать коробку герметичных пакетов, брать один или два, а остальные выбрасывать? — распалился босс. — Это бессовестно!

— Возможно, поэтому двое подонков и ограбили его и застрелили, — тупо пошутила я. — В наказание за расход герметичных пакетиков.

— В каком мире мы живем!

Монк вновь посмотрел на мусор и нахмурился. Внутри ведра лежал рулон алюминиевой фольги, причем практически неиспользованный.

— Какое расточительство! — застонал Монк.

— Надеюсь, Вы имеете в виду бессмысленное лишение человека жизни, а не потерю пары футов алюминиевой фольги?

Монк подошел к задней части магазина и остановился перед дверью рядом с кладовой. Рукописная табличка на двери гласила: ТУАЛЕТ НЕ ДЛЯ ОБЩЕСТВЕННОГО ПОЛЬЗОВАНИЯ.

Он надолго вперился в табличку, потом повернулся лицом к кассе и кивнул сам себе.

— Что? — спросила я.

— Теперь я понимаю, — ответил он.

— Что понимаете?

— Что здесь произошло, — он повернулся и вышел.

Не знаю, что загадочного в этом ограблении, кроме идентичности двоих нападавших? Возможно ли, что Монк уже раскрыл дело?

Между тем, босс подошел к сержанту Риглину и Лорне Керш, бросившей окурок на тротуар и молотившей по нему каблуком. Монк вздрогнул, но ничего не предпринял по этому поводу.

— Мисс Керш? Я капитан Эдриан Монк. Не могли бы Вы рассказать мне, чем именно занимались, непосредственно перед тем, как грянули выстрелы?

— Я торчала в кладовой, как уже сказала ему, — она указала на сержанта. — Распаковывала коробку сырных начос Доритос.

— А что делали до этого? — продолжил босс, принюхиваясь.

— Распаковывала одноразовые стаканчики и вставляла их в питьевой автомат.

— Заметно, — Монк наклонился и обнюхал ее. Она бы отступила на шаг назад, не помешай ей стена. — Что Вы сделали после того, как услышали выстрелы?

— Открыла дверь и увидела двоих здоровенных черных парней, выбегающих из магазина. Они были в толстых куртках, вроде тех, которые носят рэперы. Один в руке держал пистолет.

— И что Вы сделали?

— Подошла к кассе, чтобы проверить состояние мистера Тузи и увидела кровь, — разнервничалась она. — Я позвонила по девять-один-один и сидела рядом с ним, взяв его за руку, пока не приехала полиция.

— Вы больше никуда не ходили?

— Я утешала хозяина, — огрызнулась продавщица. — Человек умирал прямо передо мной, я не собиралась бросать его одного.

— Очень трогательно, — улыбнулся Монк. — Знаете ли Вы, что от Вас пахнет как от унитаза?

— Что Вы сказали? — вытаращилась Лорна.

— Что Вы сказали? — в унисон произнес Риглин.

— От Вас пахнет как от унитаза, — повторил Монк. — Очень чистого, конечно, с водой глубокого синего цвета, как и пятно на Вашем рукаве.

Она посмотрела на рукав. — О чем, черт возьми, Вы говорите?

— О моем любимом очистителе бачков унитаза, — объяснил Монк. — «Две тысячи сливов» с ароматом весеннего луга. Я всегда узнаю этот прекрасный аромат и дивный оттенок синего! Хотя, судя по оттенку, Вам осталось всего сто пятьдесят три слива до замены.

Сержант Риглин сделал шаг вперед и ткнул пальцем в лицо Монка. — Хоть Вы и старше по званию, но если назовете ее туалетом еще раз, я надеру Вам задницу! Дама просто смотрела, как умирает ее босс.

— Потому что она его застрелила, — изрек Монк.

— Вы сумасшедший, — отшатнулась Лорна.

— Вы говорили, что распаковывали коробки в кладовой, когда произошло ограбление, и находились рядом с начальником, пока не приехала полиция. Когда же Вы испачкали рукав?

— Гораздо раньше, когда я убиралась.

— И когда же? — нажимал Монк.

— Перед распаковкой Доритос.

— Вы же сказали, что перед этим занимались одноразовыми стаканчиками, — заметил Монк.

— Так и было! — закричала Лорна. — А перед этим я убиралась в туалете! Что это меняет?!

— Разница между виной и невиновностью, — пояснил Монк. — Вот что случилось на самом деле. Не было никаких грабителей. Вы застрелили босса, опустошили кассу и вызвали полицию. Потом быстренько завернули пистолет и наличные в алюминиевую фольгу, запечатали в герметичный пакет и спрятали в бачке унитаза, испачкав рукав в воде. Не брось Вы в мусорное ведро почти целую коробку с пакетами и рулон фольги, преступление сошло бы Вам с рук.

— Вы же не верите в эту чушь? — обратилась она к сержанту Риглину.

— Это очень легко проверить, — посуровел тот. — Кстати, я уже полчаса как хочу в туалет.

Сержант направился к магазину.

— Мне нужен адвокат, — заявила Лорна. — Я больше не скажу ни слова.

Сержант Риглин вернулся, надел наручники на запястья Лорны и зачитал ее права.

— Сожалею о том, что сказал Вам, капитан, — извинился он. — Я не знал.

— Ничего страшного, — отмахнулся Монк. — Иногда я так действую на людей.

Сержант увел Лорну.

— Восхитительно, мистер Монк! — похвалила я. — Теперь можете не волноваться по поводу Вашего значка. Вы все еще в седле!

— Боже, надеюсь на это, — вздохнул он. — Пойду, вернусь в магазин, возьму немного Лизола, рулон бумажных полотенец и коробку мешков для мусора. Я останусь здесь и смогу обезопасить место преступления.

— Какое место преступления?

Монк указал на растоптанный окурок Лорны Керш.

— Это пятно может остаться навсегда.