Мистер Монк и «синий грипп»

21. Мистер Монк завершает начатое

Заявление Монка ошеломило всех присутствующих.

Стоттлмайер потер усы и взглянул на Дишера, который уставился на меня, а я посмотрела на Стоттлмайера. Не уверена, что этот круговорот взглядов к чему-то привел, и не поняла сообщение, которое он передавал, но мы переглянулись еще раз на всякий случай.

— С чего ты взял, что Бертрам Грубер застрелил офицера Милнера? — спросил Стоттлмайер.

— Это очевидно, — ответил Монк.

— Только для тебя, — не согласился Стоттлмайер.

— Все прямо здесь, в списке задержаний. — Монк встал со своего места и протянул документ о задержании Милнера Стоттлмайеру, который кратко его просмотрел.

— Я все еще ничего не вижу, — Стоттлмайер передал бумагу Дишеру, и тот в свою очередь тщательно ее изучил.

— Я тоже — почесал нос Дишер и вручил листок мне, словно я знала, куда смотреть. Я быстро глянула на документ, хотя это бессмысленно.

— Офицер Милнер арестовал Бертрама Грубера восемь месяцев назад за покупку наркотиков в том же парке, где Чарли Геррин убил женщину на прошлой неделе, — пояснил Монк.

— Да, ты уже говорил, — нетерпеливо заворочался Стоттлмайер.

— Это есть в документе, — продолжил Монк.

— Знаю, — еле сдержался Стоттлмайер. — Я умею читать.

— Ну вот, — сказал Монк.

— И?

— Вас не смущает совпадение?

— Какое совпадение? — заскрипел зубами Стоттлмайер.

— Что все трое были в парке в то или иное время.

— Потреро-хилл был районом дежурства офицера Милнера, — отчеканил Стоттлмайер. — Бертрам Грубер живет в Потреро-хилл. Чарли Геррин сбросил тело в районе парка, где работает офицер Милнер и Грубер покупает наркотики. Я не нахожу здесь совпадений. Лишь логическое объяснение того, как их жизни пересеклись. Но я не вижу мотива, почему Бертрам Грубер убил офицера Милнера.

— Я тоже — поддакнул Дишер. — Я полностью согласен с капитаном, капитаном Стоттлмайером, то есть, не с Вами.

Я соглашалась с Дишером и Стоттлмайером, но также знала, что Монк никогда не ошибался в своих выводах. На мой взгляд, они должны бы сразу арестовать Бертрама Грубера и уж потом беспокоиться, как это объяснит Монк. Попытка следовать за мыслью Монка мгновенно привела меня к головной боли. Если ваш мозг устроен не так, как у Монка (а чей устроен так, кроме него самого?) — то, пытаясь думать, как он, вы заставляете ваши нейроны работать в неправильном направлении. Это может быть опасно для психического здоровья.

— Милнер в числе других офицеров охранял место преступления после того, как тело нашли в парке, — втолковывал Монк. — Два дня спустя Бертрам Грубер вызвался помочь следствию, солгав, что видел Чарли Геррина в парке в утро убийства, и получил награду в двести пятьдесят тысяч долларов за информацию, ведущую к поимке Золотоворотского Душителя.

— Ты считаешь, не Чарли Геррин задушил тех женщин? — опешил Стоттлмайер.

— Нет, безусловно, это сделал он, — закивал Монк. — Он убийца.

— Я запутался, — выдохнул Дишер, присаживаясь.

— Тогда о чем же солгал Грубер? — поинтересовался Стоттлмайер.

— О том, что он был в парке тем утром, — разъяснял Монк. — Его там не было. Он ничего не видел. Он солгал.

Моя голова раскалывалась.

— Откуда же Грубер узнал информацию о Чарли Геррине?!

— Офицер Милнер сказал ему, — поразил нас Монк.

Стоттлмайер, Дишер и я еще раз обменялись непонимающими взглядами. Головная боль не отпускала. Я начала рыться в сумке в поисках болеутоляющих таблеток или хотя бы молотка.

— Откуда эта информация была у офицера Милнера? — морщил лоб Дишер.

— Он знал про обувь, потому что находился на месте преступления, — ответил Монк. — Как он узнал про всё остальное — мне не известно.

— Предположим, ты прав, и твоя догадка не высосана из пальца, — начал Стоттлмайер. — Почему бы Милнеру не арестовать Душителя самому? Это бы очень положительно отразилось на его карьере, и он получил бы всю славу.

— Но он бы не получил ни пенни из вознаграждения в двести пятьдесят тысяч долларов, — отметил Монк. — Как представитель городской службы, он не имел права забрать деньги. Вы же сами сказали, капитан, что у него было туго с финансами. Награда принесла бы для его семьи больше пользы, чем арест.

— Значит, он нанял Грубера, чтобы тот стал его представителем, скормил ему информацию, и они поделили деньги, — удивленно протянул Стоттлмайер. — Только Грубер пожадничал и решил оставить все себе.

— Так я все вижу, — кивнул Монк. — И так произошло на самом деле.

— Откуда вы знаете? — задал очевидный вопрос Дишер.

— Журналы и брошюры в полицейской машине Милнера, — поделился Монк. — Он разглядывал автомобили, дома и курорты, которые не мог себе позволить.

— И все? — парировал Стоттлмайер. — Это основа твоей теории?

— Этого достаточно. И еще клубника.

— Что за клубника? — прищурился Стоттлмайер.

— Вы не хотите знать, — встряла я, всухомятку глотая две таблетки от головной боли.

— А еще Грубер неправильно указал день рождения своей мамы, — не унимался Монк.

— Прости? — не понял Стоттлмайер.

— Грубер заявил, что он запомнил часть номера Геррина, потому что она совпадает с днем рождения его матери, M-пять-шесть-семь в честь пятого мая, 1967, но если это правда, то она родила его в десять лет, что я нахожу маловероятным.

— А что, если она усыновила его? — глубокомысленно предположил Дишер.

Стоттлмайер посмотрел на меня. — Это таблетки от головы?

Я кивнула.

— Математика по-прежнему не работает, — сказал Монк. — Если его мать родилась в 1967 году, ей сорок лет. Ему тридцать.

— Может быть, она усыновила его, когда ей было двадцать, а ему — десять, — не сдавался Дишер.

— Можно пару таблеточек? — протянул руку Стоттлмайер. Я дала ему весь пузырек.

— По-прежнему не складывается, — заметил Монк.

— Я не уверен, — уперся Дишер. — У кого-нибудь есть калькулятор?

Стоттлмайер кинул несколько таблеток в рот, запил глотком кофе, и бросил мне пузырек обратно.

— Хорошо, Монк, вот как я это вижу, — резюмировал Стоттлмайер. — У тебя нет абсолютно ничего, что связывало бы Бертрама Грубера с убийством офицера Милнера.

— Как Вы можете так говорить после всего, что я только что объяснил?

— Потому что всё сказанное Вами не имеет смысла, — нахмурился Стоттлмайер.

— Не может быть более разумного объяснения, — обиделся Монк.

— Возможно, мы сейчас переживаем исторический момент, — хмыкнул Стоттлмайер. — Наверное, ты первый раз ошибаешься по поводу убийства.

— Нет, — отрезал Монк.

— Эй, ты не должен убеждать меня, — откинулся в кресле Стоттлмайер. — Я больше не подписываю твои чеки. Ты — капитан в этом отделе. Если думаешь, что нащупал нечто, — докажи.

— Я не хочу влезать в Ваше расследование, — отверг Монк.

— Поверь мне, ты не помешаешь.

— Вы уверены?

— Монк, я гарантирую это. Версия о Бертраме Грубере — полностью твоя, — подтвердил Стоттлмайер. — Отрабатывай её с моего благословения.

— Хорошо, — Монк направился к двери. — Так и сделаю.

Монк вернулся в свою комнату для допросов. Я пошла с ним и закрыла за собой дверь. Босс ходил взад-вперед перед столом.

— Можешь в это поверить? — возмущался Монк.

— Это шокирует — согласилась я.

— Я не мог бы изъясняться более понятно, даже если бы Бертрам Грубер стоял в кабинете, произнося признание.

Я промолчала. Монк прошелся еще немного.

— Факты бесспорны, а выводы логичны и неизбежны.

Он снова прошелся взад-вперед. Я держала рот на замке.

— Как можно слушать мое объяснение и не убедиться глубоко в моей правоте? — через некоторое время Монк остановился и посмотрел на меня.

— Ты ведь уверена, что я прав, не так ли?

Я надеялась, что он не задаст мне этот вопрос.

— Честно говоря, мистер Монк, нет.

— Как это может быть? — возмутился он. — Какую именно часть ты не поняла?

— Все, после слов «Бертрам Грубер застрелил офицера Милнера».

— Хорошо, — устало вздохнул Монк. — Я объясню еще раз.

Я подняла руки вверх в знак капитуляции. — Пожалуйста, не надо. Таблетки ещё не подействовали, и я боюсь, что моя голова может взорваться.

Монк кивнул и снова начал ходить, считая про себя.

— Что вы считаете? — спросила я.

— Количество проходов.

— Зачем?

— Хочу убедиться, что закончу на четном числе.

— Почему бы вам просто не выбрать четное число и, дойдя до него, прекратить шагать?

— Это предполагает, что я буду знать, когда захочу закончить ходьбу.

— А это не так?

— Я думаю, — объяснил Монк. — Закончу ходьбу, когда завершу мыслительный процесс, и сделаю это на четном числе.

— Таким образом, Вы, вероятно, можете прошагать момент, когда закончите думать.

— Обычно я могу соразмерять, чтобы это происходило примерно в одно время, — вышагивал Монк. — Я просто хожу медленней или думаю быстрее.

— Попались, — обрадовалась я, мысленно рассуждая, достаточно ли таблеток я приняла. — Как вы можете считать и говорить со мной одновременно?

— Я считаю в уме.

— В то же время, что и говорите? — уточнила я.

— Конечно, — подтвердил он. — А разве ты так не умеешь?

— Нет, — На самом деле, я вообще едва могла думать. Мне казалось, что мой мозг пытался вырваться из черепа.

— Это объясняет, почему ты не смогла понять простого объяснения убийства офицера Милнера.

— Простого?! — Вскрикнула я. Да, вскрикнула. И не горжусь этим.

— Простого, — кивнул он.

— Как офицер Милнер выяснил, что Чарльз Геррин был Золотоворотским Душителем?

— Я не знаю.

— Какие доказательства у Вас в пользу того, что офицер Милнер и Бертрам Грубер виделись в течение последних восьми месяцев?

— Иначе у Грубера не было бы этой информации, — пробормотал Монк.

— Это не доказательство, — я стиснула виски. — Это предположение. Как собираетесь доказать, что офицер Милнер раскрыл убийства, а затем рассказал об этом Груберу?

— Это незначительная деталь.

— Не обижайтесь, мистер Монк, но, как по мне, это похоже на значительную деталь. Разве без этого Вы сможете установить мотив Грубера убивать Милнера?

— А почему, ты думаешь, я хожу?

— Есть только два человека, которые могут подтвердить Вашу версию. Офицер Милнер и Бертрам Грубер, — еле выговорила я. — Милнер мертв, а Грубер не скажет. Итак, где возьмете доказательства?

Монк прошелся взад и вперед. И снова туда и обратно.

— Мне нужно фото из офиса Милнера. Можете мне его дать?

— Возможно, — сказала я. — Зачем?

Монк прошелся взад и вперед еще раз и затем остановился. — Двадцать восемь.

— Вы закончили думать?

— Да, — засиял Монк. — Теперь пришло время для определенных действий.