Мистер Монк идет в пожарную часть

24. Мистер Монк и неправильные зубы

Проснувшись утром, я обнаружила Монка одетым, уже упаковавшим свои вещи и готовым к отъезду. Он настоял на приготовлении завтрака для нас с Джули. Я подумала, что он предложит нам по миске подушечек Чекс, но он удивил меня, сказав, что приготовит яичницу.

— Я бы хотела омлет, пожалуйста, — попросила Джули.

— Может, ты еще хочешь к нему немного ЛСД и каких-нибудь сорняков? — Монк осуждающе взглянул на нее, затем посмотрел на меня, будто утверждая, что я провалилась как родитель в некоторых фундаментальных вещах.

Джули в замешательстве поморщила лоб:

— Что такое ЛСД и почему я должна хотеть есть сорняки?

— Не важно, — сказала я, в свою очередь осуждающе глядя на Монка. — Так как Вы собираетесь приготовить ее?

— Есть только один способ, — ответил он.

Он умело расколол скорлупу о край сковороды, выбросил желтки, а белки образовали идеальные круги. Я не преувеличиваю — абсолютно идеальные круги.

— Как Вы научились делать это?

— Много практиковался, — ответил он. — Все дело в запястьях.

— А Вы можете и меня так научить? — попросила Джули.

— Думаю, у нас для этого недостаточно яиц.

— А сколько нужно?

— Тысяча, — заявил Монк.

Мы с Джули уставились на него.

— Вы знаете точное число?

— На самом деле девятьсот девяносто три, — сказал Монк. — Но я решил преувеличить на семь, чтобы получилось ровное число.

— Ну конечно, — вздохнула я. — Как же без этого.

— Ты сможешь купить сегодня столько? — спросила Джули.

— Я не собираюсь покупать тысячу яиц. Просто каждое утро тренируйся на паре штук.

— Но это займет годы, — засомневалась она.

— Теперь у тебя есть цель в жизни, — парировала я.

Монк поджарил хлеб из закваски и даже положил его на отдельные тарелки, добавив к трапезе апельсины, полностью очищенные и порезанные на идеальные дольки.

Завтрак был совершенным, но выглядел так искусственно и неаппетитно, будто был сделан из пластика.

Однако Джули не обратила на это ни малейшего внимания. Она быстренько съела все, поскольку торопилась в школу, поцеловала меня в щеку и убежала.

Монк убрал со стола, а я помыла посуду. После мы сидели в одиночестве и ничего не делали. Не было ни убийства для раскрытия, ни какого-нибудь преступления для расследования.

— Что сегодня на повестке дня? — прервала я молчание.

— Возвращение в мой дом и уборка, — ответил он. — Очень и очень большая уборка.

— Вас же не было там несколько дней, — сказала я. — Что там убирать?

— Каждый дюйм, — произнес он. — Все здание было запечатано и обработано ядом. Это смертельная ловушка. Нам придется на локтях и коленях драить его несколько дней подряд.

— Не нам, а Вам, — не согласилась я. — Вы наняли меня своей помощницей, а не горничной. Я буду контролировать Вас.

— Что это значит? — не понял он.

— Я буду сидеть на диване, почитывая журнал и наблюдая, как Вы работаете, — пояснила я. — Если Вы что-то пропустите, я Вам укажу.

Я взяла сумочку и ключи от машины. Монк схватил свои вещи и мы направились к машине. Миссис Трофамнер была у себя во дворе, снова ухаживала за розами. Я вспомнила, что все еще должна ей деньги.

— Доброе утро, миссис Трофамнер, — поприветствовала ее я. — Ваши цветы сегодня выглядят восхитительно!

— Как и ты, дорогая, — ответила она.

По крайней мере, она не обижалась.

— О, — воскликнул Монк. — Чуть не забыл!

— Я тоже, — я полезла в свою сумочку. Но прежде, чем я успела заплатить ей, подъехал Стоттлмайер.

Монк поставил чемодан, и мы подошли к капитану поздороваться.

— Монк, Натали, — поприветствовал он. — Прекрасный день, не так ли?

— Конечно, — меня поразило что он еще ценил отличную погоду и другие маленькие радости жизни, учитывая, что его обычный день состоял из большого количества всяких гадостей и огромного числа убийств. — Вам снова нужна помощь мистера Монка в каком-нибудь деле?

— Нет, — ответил Стоттлмайер. — Я заехал по пути в офис, чтобы поделиться с вами хорошей новостью. Мы достали Брина.

— Мы сделали это еще вчера, — возразил Монк.

— Вчера у нас была только кошачья шерсть, — пояснил капитан. — А сегодня есть и отпечатки его пальцев. Криминалисты нашли их внутри пожарной перчатки. Он смог бы объяснить появление кошачьей шерсти, но с отпечатками это не пройдет. Ты снова выпутал меня из тяжелого положения, Монк, как и всегда.

— Вы тоже, капитан, — ответил Монк. — Кстати, есть кое-что, что Вы можете сделать для меня прямо сейчас.

— Завязать шнурки на ботинках? Застегнуть ремень на другую дырочку? Изменить номер на моей машине, чтобы все цифры были четными?

— Все это было бы здорово, — сказал Монк. — А когда Вы освободитесь, не могли бы арестовать миссис Трофамнер?

Я оглянулась на миссис Трофамнер, гуляющую со шлангом по своему саду.

— Не кажется ли Вам, мистер Монк, что это немного чересчур? — спросила я его. — Она упала Вам на колени случайно.

Стоттлмайер посмотрел мимо меня:

— Это миссис Трофамнер?

— Да, — ответил Монк.

— Она была у тебя на коленях?

— Да, — всхлипнул Монк.

— Может, мне следует арестовать тебя? — усмехнулся капитан.

Монк хмуро посмотрел на него и подошел к миссис Трофамнер, стоявшей засучив рукава.

— Простите, миссис Трофамнер, — обратился он к ней. Она обернулась. — Вы арестованы за убийство.

— Убийство?! — воскликнула я. Вообще-то мы с капитаном крикнули в унисон, что прозвучало почти как хор.

— Ее муж не в рыбацкой хижине близ Сакраменто, — пояснил Монк. — Он похоронен в ее саду. Вот почему она посадила столько ароматных роз и постоянно пересаживала их, скрывая запах его разлагающегося трупа.

Я знала, что с убийствами он никогда не ошибается, но на этот раз он просто обязан был ошибиться! Миссис Трофамнер — убийца? Это просто смешно.

Она присела и устало вздохнула:

— Как Вы узнали?

— Это правда? — потрясенно уставилась я.

Миссис Трофамнер кивнула. — Я рада, что все раскрылось. Я так устала ухаживать за садом, и чувство вины сводило меня с ума. Я очень сильно его любила.

— Я знаю, что любили, — сказал Монк. — Именно поэтому и не смогли его полностью отпустить. Вот почему Вы хранили его зубы.

— Его зубы? — не понял Стоттлмайер.

— Его протезы, — пояснил Монк. — Они у нее во рту прямо сейчас.

— Серьезно? — капитан прищурился и посмотрел на ее рот, но она сжала губы и отвернулась. — Откуда ты это знаешь, Монк?

— Когда она присматривает за детьми, ей нравится класть протезы на стол перед собой во время просмотра сериалов. У меня была возможность изучить их. Очевидно, что это мужские протезы. Боковые резцы верхней челюсти очень большие и широкие, тогда как у женщин они значительно уже. Кроме того, альвеолярная кость имеет тяжелые арки, а внутренняя часть протезов…

— Хорошо, хорошо, — прервал его капитан, все еще наблюдая за лицом миссис Трофамнер, надеясь мельком увидеть зубы ее мужа. — Я верю. Что же насторожило тебя?

— Цветы, принесенные Пожарным Джо на свидание с Натали, — поделился Монк. — Он сказал, что принес их, чтобы перекрыть отвратительные запахи, оставшиеся после свалки. Это заставило меня задуматься о миссис Трофамнер, и все встало на свои места.

Раздумье заняло у меня буквально секунду и для меня тоже все встало на свои места. Монк догадался о преступлении моей соседки два дня назад. Я чувствовала, как мое тело дрожит от гнева. Мои кулаки сжались. Даже пальцы побелели.

— Милтон стал изменять мне после сорока лет брака; вы можете в это поверить? — зарыдала миссис Трофамнер. — Единственное, что он мог поймать в Сакраменто — это шуры-муры. Я должна была убить…

— Подождите, — огрызнулась я, прерывая ее признание. Я повернулась к Монку. — Вы со среды знали, что она убийца и не сказали мне?

— Я отвлекался на многие другие вещи. У меня на тарелке лежали три нераскрытых убийства, — защищался Монк. — Мы оба были очень загружены.

— Вы позволили мне оставить дочь с этим монстром!

— Я знал, насколько ты нуждаешься в няне, пока мы ездим по делам.

— Она убийца! — кричала я.

— Ну да. Зато она очень надежная, — сказал Монк.

— Надежная? — я сделала шаг к нему, а Монк отступил на пять. — Она обсасывала зубы убитого ею мужа!

— Вообще-то это именно я заметил, — произнес Монк. — Она всего лишь убила мужа. Одного мужа. Второго у нее не было. И, вероятно, не будет. Джули была в безопасности.

— А Вы нет! — крикнула я и повернулась к Стоттлмайеру. — Заберите Монка с собой. Уберите его с глаз моих, пока я не пришибла его и не похоронила в своем саду.

Когда я шагала прочь, краем уха услышала, как Монк сказал Стоттлмайеру нечто такое, что любой суд в мире признал бы разумным и простительным побуждением для убийства.

— Женщины, — услышала я. — Они такие иррациональные.