Мийол-алхимик

Алхимик 18: слишком много невидимок

— Кажется, это здесь.

— Мне тоже так кажется, — кивнул Рикс.

Диколесье обширно и даже очень. Если поискать, в нём наверняка отыщется ещё не один холм высотой около полутора сотен локтей, на вершине которого с нижней стороны относительно обнажённого скального клыка растёт каменная сосна, ствол которой раздваивается на высоте человеческого роста. Но в указанной области такой холм должен быть единственным — иначе сам смысл указания на него как на примету теряется.

Время тоже приближалось к назначенному. Встречу назначили на середину первого дня третьей недели текущего месяца, а сейчас прошла всего пара часов от осветления.

С другой стороны, в таком деликатном деле необходим максимум предосторожностей. И Мийол предпринял все, на какие ему хватило воображения… но также он закономерно ожидал от своих визави не меньшего числа предосторожностей.

«Исследуем местность», — показал призыватель знаками. Спутники молча подтвердили.

Сам он считал себя хорошим сенсором. И не без оснований. Сигил четвёртого уровня, что простирает на тридцать шесть шагов во все стороны одно только поле прямого восприятия — иначе говоря, внутри этого радиуса буквально всё попадает в расширенную ауру и может быть найдено за счёт аналога объёмного осязания. А ведь форму этой области можно менять! И если раньше, сразу после прорыва на пятый уровень, Мийол успешно вытягивал восприятие на семьдесят или восемьдесят шагов, то теперь, уверенно освоившись с новыми возможностями и, что намного важнее, используя Малый Оптимизатор Нимаротуфа, он мог дотянуться вдоль выбранного вектора на совершенно фантастические сто сорок шагов. Почти удвоение эффекта!

Причём он подозревал, что это — отнюдь не предел.

Отличным дополнением служил Полоз Фокусировки Шёпота. Зверь всего лишь третьего уровня, да — но специализированный на стихийной чуйке. Та же Шак укрыться от него (и, как следствие, от призывателя) более не могла.

Кстати об алурине. Её инвертированное исчезновение предоставляло к услугам группы ещё один диапазон чувствительности, а Магические Манипуляции Субстанциями — можно сказать, четвёртый диапазон. Радиусом поменьше, конечно: эксперт — не подмастерье. Но как можно было бы обмануть эту комбинацию, Мийол не представлял.

А ведь Шак помимо прочего навострилась использовать плюсы обострённого обоняния в сочетании с заклинанием-четвёркой. Несколько упрощая, она собирала запахи, концентрировала и вбирала при дыхании. Эффект — ну, примерно как от работы пса-ищейки, только ей не требовалось вставать на четвереньки и утыкаться носом прямо в интересные следы. Покорные её магии молекулы воздуха сами доставляли к живому ольфактометрическому детектору всё, что интересовало алурину… причём с целых областей.

Самая прелесть такого использования Магических Манипуляций Субстанциями состояла в его экономности. Вот разум и восприятие — да, их это грузило, и ещё как. Но траты маны даже на очень активное «нюхачество» в радиусе пятнадцати шагов позволяли использовать его часами.

Это сугубо технически, так сказать. На практике уже через полчаса, если не быстрее, у Шак от обилия запахов начинала трещать голова и наступало своего рода неприятное «опьянение», на избавление от которого следовало тратить около часа восстанавливающей медитации с особой модификацией Усиления лечебного (да, алурина тоже осваивала воинские приёмы: во-первых, не желала отставать от учителя, а во-вторых — очевидно полезно же!).

Ну а Рикс… если отбросить ультимативную Чуткость краткую и недоработанное, по его же признанию, избыточно сложное при его невеликом опыте Ощущение, он оставался Воином пика пятого ранга. Сочетание долгих Усиления и Чуткости с Ускорением придавало его чувствам сверхъестественную остроту. Всем чувствам сразу. И фактически на постоянной основе (хотя часами подряд изображать живой детектор он всё-таки не мог: Воины тоже знают, что такое усталость и нервное истощение, пусть порог утомления у них куда выше, чем у простецов; но полчасика медитации под комбинацией Усилений долгого и лечебного со Смещением прямым — и можно комплексно усиливать свои чувства на протяжении ещё часов двух-трёх).

В общем, спрятаться от полноценной команды из трёх Охотников сразу другой Охотник… мог. Но сугубо на почтительном расстоянии и предприняв серьёзные меры предосторожности. В то, что к их тройке некий ловкач сумеет подкрасться незамеченным ближе, чем на пару десятков шагов, Мийол просто не верил. Даже незаметность внутри своей ауры, в тридцати шести шагах во все стороны, не особо допускал.

Но прочесать территорию всё равно велел. А напарники и не возражали.

Спустя полчаса, когда Шак опять «нанюхалась» до головной боли, а Рикс трижды, в углах условного треугольника вокруг приметной сосны, использовал Чуткость краткую, троица уселась на кошме между скалой и сосной. Не они первые, кстати: трава в том месте несла характерные следы многократных стоянок. Мийол извлёк из пространственного короба старый, ещё из лавки покойного Симтана заимствованный трофей — нагревательный диск, а также воду, продукты и специи. Воин принялся кашеварить. Алурина засела за восстановительную медитацию.

Единственным «обсуждением» обнаруженного стал обмен гримасами. Пока призыватель смотрел на него, Рикс покосился на вершину скалы и вопросительно приподнял левую бровь; в ответ Мийол прикрыл глаза — мол, в курсе, тоже заметил, меры принял.

Время текло, как недозастывшая смола под слабым уклоном. Троица по очереди поела того варева, которое сварганил Воин (вышло у него, по обыкновению, неплохо — хотя и не сказать, чтоб как-то особо здорово; впрочем, атмосфера диколесья способна разжечь аппетит так, как не всякое изысканное блюдо из дорогой крепилки). Шак ела самой последней, потому что предпочла сперва избавиться от неприятных последствий «нюхачества», а поев, сразу же принялась за снаряжение алхимических бомбочек. С разным интересным содержимым, не фокусируясь на одних лишь ядах. Мийол читал пухлый том авантюрно-исторического романа про эру воздушного пиратства (само собой, не забывая «обметать» окрестности чуйкой сигила, сфокусированной в направленный луч).

И только Рикс посматривал по сторонам, бродя вокруг раздвоенной сосны, изображая не деловитость или уверенную беспечность, а неусыпную бдительность часового.

Примерно за сорок минут до назначенного срока он встрепенулся. Правда, заметить это было можно только из-за активации Чуткости краткой.

…которую также заметили.

— Ай-яй. Похоже, меня раскрыли, — весело сказала рыжая и зеленоглазая Охотница, без спешки поднимавшаяся по склону холма, но вышедшая из скрытности. Полный резерв близкого к пику подмастерья, снятый и удерживаемый левой рукой шлем-маска, изображающий не то гневную, не то всё-таки похотливую тускло-багровую рожу. Средний рост — и очень выдающаяся фигура. Пожалуй, этакому богатству даже Урма могла позавидовать.

Мийол узнал её с лёгкостью. Гимеко Веселуха: заместитель Глинорукого, чародей-боевик пятидесяти трёх лет от роду с довольно специфической славой. Достаточно сказать, что в Домах Удовольствий всего Лагора она считалась неугодной персоной второй степени.

То есть пускать-то её всё же пускали, но персонально для неё утраивали ценник.

А для всех её спутников — удваивали.

— Я раскрыл вас, — ответил Рикс. — Всех пятерых.

— Да что ты говоришь? Именно пятерых?

Поднимаясь с кошмы и делая шаг навстречу, Мийол сказал:

— Всего вас семеро… поблизости. На верхушке скалы с самого осветления сидит алурин-невидимка — хотя не скажу, Точильщик это или Мясо. Ещё трое невидимок идут рядом с тобой, а пара оставшихся засела во-о-он там, за кустами… часа два тому назад.

— Я смотрю, ты не такой уж лопушок, мэ? — пуще прежнего разулыбалась Веселуха. — Так и вас ведь побольше, чем трое, нет?

— Конечно, — призыватель кивнул. — Немного побольше. Просто подстраховки ради.

— И насколько побольше?

— Это вы мне скажите. Для подтверждения репутации талантов.

— Ну что, мастер, скажем? — покосилась вправо Гимеко.

Тот, к кому она обратилась, также вышел из невидимости.

Всё ещё Мастер Начал — но сильный, на грани второго ранга. Высокий (на пол-головы выше Мийола), коротко стриженый брюнет с умеренно смуглой кожей, глубоко посаженными глазами, кривоватым — видимо, пару раз сломанным — носом и звездообразным старым шрамом на подбородке слева. Небольшое состояние в артефактах: кираса, наручи, поножи, шлем, причём всё — части единого комплекта с условным шестым уровнем; пара мечей — короткий и длинный, талисман Среднего Отвержения Яда. Возможно, последний прихвачен специально против Шак.

Глинорукий, самолично.

Когда он снял шлем, вежливости ради открывая лицо, и заговорил — оказался обладателем хриплого, грубого баритона, словно не только нос, но и горло некогда повредил:

— Вон там, — указал взмахом левой руки, — лежит в невидимости зверодемон. Младший. Я бы поставил на ласку-переростка. Выше летает кругами пара каких-то хищных птиц. Обе имеют сродство с воздухом, чем и пользуются. Это твои Беркуты-четвёрки… усиленные перед призывом, но всего лишь четвёрки. И это ведь не всё?

— Верно, — снова кивнул призыватель, мягко улыбаясь. — Это ровно половина от невидимок с моей стороны. Остальные держатся подальше. Наблюдают.

— Подстраховка, да?

— Именно.

'Напасть вы можете. Даже успешно… хотя бой будет жарким — против невидимого-то и с неизвестными способностями зверодемона, наверняка снабжённого дополнительными артами.

А вот скрыть факт нападения — извините, без шансов'.

— Точно не лопушок, — оскалилась Веселуха. — Ещё и бесстрашный, мэ?

— Насчёт этого не мне судить.

— Про тебя какие-то странные слухи ходят. Будто на твоём счету больше разумных, чем на моём. Может, это не бесстрашие вовсе, а глупость и наглость, мэ?

— Может, и так, — улыбка стала чуть шире. — Но пока что я никого не атаковал первым без причины… и никому не спустил нападения.

— Последнее — ложь, — констатировал Глинорукий, останавливаясь в пяти шагах.

Мийол поморщился.

— Небольшое преувеличение, — уточнил он. — Был один… клановый Воин, успешно давший мне по лицу кулаком. Но там обстоятельства были таковы, что это не роняло моей чести и даже могло считаться знаком уважения. Искать его позже я мог, но не стал.

— Правда, — кивнул брюнет. — Очень странная, но правда.

Гимеко рассмеялась.

— Удар по лицу для уважения! Я жажду подробностей!

— Что ж, любопытство как мотив мне вполне понятен, — призыватель улыбнулся чуть шире. — Если коротко, дело было так…

И пересказал эпизод с парой эн-Хотайид и Леймаром Остронюхом, старательно опуская имена и любые обстоятельства, способные привязать этот эпизод к конкретным месту и времени.

— Один удар, — заключил Глинорукий по окончании рассказа, — один урок. Но усвоенный крепко. Без подстраховки никуда…

— Верно.

— И чего вам от нас нужно?

Избегая лишних сотрясений воздуха, Мийол достал и перебросил ему футляр (в том числе ради той самой подстраховки: может, Глинорукий в своих людях и нелюдях питал полную уверенность, а вот призыватель избытком доверия к незнакомцам не страдал).

Брюнет, правда, тут же обесценил часть принятых мер: раскрыв футляр, достав и развернув послание, он прочёл написанное — благо что там было-то две с половиной строчки — и тотчас же передал бумагу Веселухе.

— Что ж, — пока та читала, сказал лидер Охотников. — Я тоже кое-что усвоил крепко. И хочу знать, как ты вышел на мою команду… с этим заказом.

Вопрос вышел не самый приятный, Мийол предпочёл бы на него не отвечать. Но надеяться на то, что Глинорукий его не задаст… призыватель на его месте точно спросил бы об этом — а считать визави дураком мог только тот, кто сам, выражаясь деликатно, недалёк умом.

Вариант «заболтать и утопить в недомолвках» тоже не подходил. Брюнет буквально только что делом доказал, что способен чуять даже малозначимые недомолвки. Опыт ли, магия ли, некое свойство Ядра Сути, то есть Сердца Воли, а скорее, сочетание разных факторов… результат один. И если просто отказаться отвечать, Глинорукий тут же откажется от работы. Опять-таки, Мийол на его месте поступил бы именно так.

— Наводил справки я много где, — ответил призыватель медленней обычного, взвешивая каждое слово. — Но решение принял с подачи одной Шелетидйид.

— Какой именно?

— Внучки другого Шелетидйид. Мастера Основ, пропавшего в чернолесье два года назад.

Да. Именно поэтому Мийолу не хотелось отвечать на этот вопрос. Фактически сейчас он обвинил Глинорукого и его команду в убийстве кланового Воина… со слов Гереи. Но самой-то Гереи рядом нет, так что отдуваться придётся самому — со своей командой.

— Ай да рекомендация! — Веселуха вновь оправдала прозвище. — Это так мило! Что скажешь на это, мастер? Не вспомнить ли по такому случаю про глупость и наглость, мэ?

— Попробуй сказать, что заказ без подвоха, — сказал брюнет, глядя исподлобья и без всякой, пусть даже наигранной, симпатии. — Так, чтобы я поверил. Потому что ты только что подписался на дополнительные вопросы. Очень много дополнительных вопросов.

— Заказ без подвоха, — сказал призыватель, продолжая слегка улыбаться. Правда, до его глаз улыбка уже не доходила. — Я заинтересован в… написанном, — кивок на послание в руках Гимеко, — по своим, сугубо личным причинам. То, что помянутая Шелетидйид-внучка указала на одного из исполнителей заказа других Шелетидйид — это именно рекомендация.

— И никаких планов мести за предка?

— Никаких.

— А что сейчас делает эта… внучка?

— Без понятия.

— Ложь.

— Не совсем, а если подумать, то и совсем нет. Учитывая обстоятельства, в каких эта самая внучка сконденсировала Сердце Воли, ей следовало покинуть Лагор как можно быстрее. Я знаю, какие советы ей давали и какому плану действий она должна следовать — но понятия не имею, где она сейчас, следует ли тому самому плану и если даже да, то насколько успешно.

— Не ложь, — констатировал Глинорукий. С отчётливо, несмотря на маскировку намерений, ощущаемым сожалением.

Ясно, что при возможности он постарался бы отправить внучку по следам деда и безо всякого заказа. Просто для того, чтобы избавиться от потенциальной мстительницы, которая ещё и по рангу его догнала. И вполне может перегнать: клановая же!

Ну да, ну да — ему и его команде уже случалось разбираться с Мастером Основ. Но в таком деле, как убийство, очень важно, кто именно атакует и у кого инициатива. Одно дело, если цель застали врасплох, предварительно ослабив, скажем, ядом (как показывает история всё той же Гереи, вернее, рассказанная ею история — это средство вполне надёжно меняет шансы даже при схватках Мастеров Небес) или подавляющим ритуалом.

А лучше сразу и тем, и тем. Для атакующих лучше.

Но совершенно другое дело, если Мастер Основ — вполне здоровый, злой и увешанный артефактами по самые уши — врывается на стоянку твоей команды, без лишних прелюдий начиная крушить всё и вся под Усилением кратким.

Во втором случае даже Мастер Начал может натворить таких дел, что ой.

— Ваши дела с Шелетидйид, — сказал Мийол, — это ваши дела. Мне они не интересны. Что мне интересно, так это вопрос оплаты ваших услуг.

— Не спеши, — впервые ухмыльнулся Глинорукий. И, надо сказать, ухмылка его не красила, превращая просто суровое, брутальное лицо в паскудную харю. Видимо, он об этом эффекте знал, поскольку ухмылку быстро стёр. — Сперва надо кое-что уточнить. По типу… услуг.

— Уточняй.

— Чем тебе так насолил этот вот типчик?

— Вы наводили обо мне справки и знаете о моём конфликте с гуманистами Сарекси. Череда дуэлей, всё такое.

— Знаем! — хмыкнула Веселуха. — Вонючее дельце мне особенно понравилось!

— Ну так «этот типчик», — продолжил призыватель, покосившись на неё, — с моей позиции глядя, продолжил уже завершённую историю самыми подлыми средствами. Подсадить нибаму живому существу, пусть и не разумному… так, что пришлось добивать, ибо вылечить уже нельзя. Вы же знаете, что за паразит такой — болотная нибама?

— Знаем, — даже Гимеко вместо одной из ухмылок из своего богатого арсенала скорее резко скривилась, словно разжевав что-то кисло-горькое. — Ещё как знаем.

Рука её при этом рефлекторно дёрнулась, словно пытаясь прикрыть бедро.

— Ну вот. Я бы мог пойти по классическому пути, сделав ответную гадость. И начав ждать новой гадости в ответ, чтобы измыслить новую гадость на ту гадость. Но я не хочу череды инцидентов, которые могут прийти всё к тому же. Я хочу закончить эту историю. Сразу.

— И как именно? Просто исчезнуть в диколесье или с… увеселениями? Скажем, оттащить связанного к гнездовью Алых Скороходов? Или воспользоваться идеей и подсадить нибаму?

Задавая вопросы, Глинорукий внимательно всматривался в Мийола.

Правильно делал. Отвечая на такие вопросы, человек открывается так, как не во всяком смертельном бою на пределе сил.

— Знаете, — ответил призыватель, не моргнув глазом, — мне без разницы. Обстоятельства я оставлю на вас. Даже непременного «исчезновения в диколесье» не нужно, если подумать, хотя это самое простое и надёжное. Но… меня удовлетворит вполне, если конкретный гуманист исчезнет из одной со мной гильдии. Любыми способами. Сменит лицо, имя и всплывёт в другой дуге? Пусть так. Главное, чтобы не сидел тут. И чтобы остальные гуманисты трижды задумались, прежде чем продолжать нарываться.

— Добренький, — мурлыкнула Гимеко.

С такой интонацией, что подошла бы скорее под «глупенький».

— Просто рациональный, — уточнил Мийол. — Мне важен результат, то есть окончательное прекращение конфликта. Обстоятельства могут быть любыми. Если скормите его живьём Алым Скороходам — ну, Олмар судья ему. Эту дополнительную опцию я заказывать не стану, но не стану и плакать о скорбной участи съеденного муравьями.

— А его команда? — Глинорукий.

— Недавно я поговорил с… этим согильдейцем. Надо же было установить меру его вины? А вдруг беднягу подвели, подставили и оболгали некие третьи лица?

— И как поговорил?

— Обыкновенно. Конкретный виновник инцидента с нибамой установлен — и его команда присутствовала при разговоре. Если они и после такого останутся в его компании… что ж, гибели свойственно платою быть за неразумную верность, — процитировал призыватель.

— Рациональненький.

Одобрение в голосе Веселухи едва не заставило Мийола скривиться.

Когда вас одобряет такая, как Гимеко… это очень, очень хорошая причина задуматься: а не творишь ли ты какую-нибудь дичь? Не свернул ли на кривую тропу?

Точно? А если подумать?

'Рационалисты верят в силу слов, — сказал он сам себе. — Но также нам известно, что, к сожалению, слова многими остаются не поняты. Потому что не все вокруг рациональны. И… Каллас Бегун должен исчезнуть из Сарекси. Как угодно. Потому что вряд ли такое можно перевоспитать ценой адекватного вложения сил.

И потому, что я не желаю состоять в одной гильдии с таким.

Опасно. И брезгливо.

Я по инерции — ну и с подачи отца, конечно — думаю о магах слишком хорошо. Но как показывает практика, среди нас, даже имеющих высокие уровни, тоже попадаются туповатые, агрессивные, жестокие, импульсивные… и так далее. Увы, но талант к развитию своего духа и даже необходимая для этого доля упорства могут достаться не только достойному разумному. Хотя это неприятный факт, но всё ещё факт'.

— Что по срокам? — спросил Глинорукий.

— Спешить не нужно. Но и слишком медлить тоже. Скажем… не раньше, чем через месяц, но не позже, чем через сезон. Вполне достаточно для вдумчивой подготовки, не так ли?

— Так.

— Ещё вопросы?

— Только один, мой любимый. Оплата.

— И сколько запросишь?

— Неправильный вопрос, — особо пакостная ухмылка снова перекосила лицо брюнета в наглую бандитскую харю.

— А правильный — чего запросишь?

Кивок:

— Точно в щель, коллега. Не только у тебя есть неудобные враги, разобраться с которыми лично как-то… несподручно. Как насчёт услуги за услугу? Я убираю занозу из твоей спины, ты — из моей. И расходимся, взаимно довольные.

— Взаимно удовлетворённые, пхех! — вставила Веселуха.

— Ты только что подписался на очень много дополнительных вопросов, — сказал Мийол.

— Спрашивай, не стесняйся.

— Какая именно из заноз в спине тебе особенно не нравится?

— Некто по имени Цант, — без раздумий рыкнул Глинорукий. Скрывать ненависть к названному он даже не пытался. — Цант аун-Лагор.

— И?

— У нас старые счёты. Если думаешь, что я хочу от него избавиться, потому что он мне в суп плюнул — лучше не думай. На счету этого куганого пхура — двое моих ребят. И не худших ребят притом. Вся команда закатит пир в Доме Удовольствий госпожи Лекти за мой счёт, когда башка Цанта простится с его вонючим телом!

— А подробнее? Что именно дурного он сделал тебе — и при каких обстоятельствах? Кто он вообще: маг, Воин? Рассказывай всё.

— Запросто!

— Только, — Мийол понизил голос, — сперва скажи: ещё трое невидимок, что заходят в спину той паре, что в кустах — это тоже твои? Потому что если нет…

Глинорукий поверил сразу. И сразу же начал действовать. Нахлобучив шлем, он резво рванул к помянутым кустам и обнаруженным проблемам, выхватывая свои мечи.

Слишком поздно.

Обнаруженная троица тоже не растерялась и, поняв, что раскрыта, атаковала наблюдателей без всяких колебаний. Первым же ходом перед парой невидимок бахнула слепилка — и бахнула так внушительно, что даже у Мийола, находящегося в сотне шагов, на сетчатке отпечаталось мутное сиреневое пятно. Вторым ходом уже не чуть впереди них, а прямиком в пару из команды Глинорукого полетели куда более серьёзные гостинцы. Сдвоенный взрыв — по силе не хуже змеелюдских гушрусов.

Но на этом ничего, конечно, не закончилось.

Ещё секунда — и новая пара сдвоенных взрывов, куда сильнее…

— Не-е-ет! — заорал брюнет, мчащийся вниз по склону и потому разогнавшийся даже быстрее, чем бегают отнюдь не медлительные Мастера Боя.

Но снова слишком поздно.

Первая пара бомб схлопнула магическую защиту на атакованных, и вторая пара, угодив по беззащитным мишеням, расплескала по кустам и вокруг кроваво-алое с какими-то ошмётками.

— Помоги нам! — взмолилась Гимеко, впервые не соответствующая прозвищу. — Забудь про Цанта, помоги — и мы не останемся в долгу!

«Это не учтено в планировании…»