Младший брат дракона (СИ)

17

Утром, как маг и обещал, проблема с приобретением вина была решена — Эрстан заплатил за четыре небольших кувшина из своих денег. Отозвав в сторону Дилля, Гунвальда Блера и Каюрта, маг выдал им по одному кувшину.

— Предсмертные премиальные? — криво усмехнулся Блер.

— Хмель ослабляет действие заклинания подчинения, — без обиняков пояснил Эрстан. — По пути в Неонин Дилль расскажет про свой план, и это вино — часть вашего шанса на спасение. Заклинание мастера Гвинарда, пробуждающее боевую ярость, уже действует — вы и сами это чувствуете. И чем ближе вы окажетесь к дракону, тем сильнее оно будет действовать. Ослабить его действие я могу лишь частично и ненадолго — потом оно возобновится с утроенной силой.

— Берите и молчите, — посоветовал Дилль, пряча свой кувшин в заплечную суму. — Спасибо, Эрстан! Ты — хороший человек, и если мне суждено выжить, я когда-нибудь отплачу тебе добром на добро.

— Ступайте, пусть вас не оставит удача! — маг вздохнул. — Я буду ждать вашего возвращения.

— Нам голову дракона обязательно привозить или на слово поверишь? — Гунвальд вынул меч на ширину ладони и со щелчком вогнал его обратно.

— Свою голову обратно принеси, дурень! — беззлобно сказал маг.

Гунвальд залихватски сдвинул шлем на затылок и широко улыбнулся.

— Конечно привезу, иначе как я буду есть и пить! Да и мой зеркальный шлем должен на чём-то держаться.

— Он неисправим, — проворчал Эрстан и направился к основной части отряда. — Внимание!

Драконоборцы, в нетерпении ёрзавшие в сёдлах, уставились на мага.

— Отсюда и до самого Неонина вы поедете без меня. Старшим отряда назначается… — Эрстан посмотрел долгим взглядом на Дилля и закончил: — Каюрт. Всем понятно?

Получив в ответ согласный разноголосый хор, маг махнул рукой.

— Езжайте, и да пребудет с вами удача!

Выехав за ворота постоялого двора Эоноса, Гунвальд спросил:

— Дилль, а чего это маг назначил старшим Каюрта? Ты же настоящий драконоборец, тебе бы и командовать. Может, переизберём?

Каршарец, в отличие от мага, не знал правду о сражённом Диллем драконе.

— Пусть Каюрт командует — он вроде бы раньше в армии служил, — отмахнулся Дилль. — Гунвальд, сейчас другое главное — это наши заклятые амулеты. Мы должны избавиться от них.

— Да кто же против? — изумился варвар.

— Тогда слушай меня: когда мы найдём дракона, ты должен будешь швырнуть свой амулет в драконье пламя. Это единственный способ уничтожить заклинание.

— Ты уверен?

— Конечно, нет! Помнишь, маг говорил, что драконье пламя уничтожает чужие заклятья? Возможно, нам это поможет. Главное: выбрать нужный момент, бросить амулет, самому не попасть под драконий огонь и удрать подальше.

— Ну-у, — протянул каршарец, — бросить-то я брошу, а вот удирать не собираюсь. Я этого ящера покромсаю. Мелко-мелко! Где он? Поскорее бы доехать!

В глазах Гунвальда словно зажглись огоньки — он дал лошади шпор и ускакал в голову отряда. Дилль, который и сам чувствовал прилив безумного желания отрубить голову дракону, с трудом сдержался, чтобы не последовать примеру каршарца. Нужно сохранять холодный разум, напомнил он себе и направил коня к монаху.

— Герон, — окликнул он того, — можно перекинуться с тобой парой слов?

Монах, который после вчерашнего разговора с вампирами был сам не свой, кивнул и отъехал в сторону.

— Ты заметил, что на Гунвальда заклятье магистра-одуванчика действует сильнее, чем на кого-либо другого?

— А чего ты удивляешься? — буркнул монах. — Гунвальд и без всяких заклятий бредил дракой с Великим драконом.

— Герон, ты должен проследить, чтобы в Неонине Гунвальд выпил то вино, которое нам дал маг.

— Зачем? — удивился монах.

— Оно ослабляет действие заклятья. Я боюсь, что наш каршарец совсем обезумеет от магической ярости и забудет, что должен бросить свой амулет в драконий огонь.

— Ничего не понимаю, — монах даже головой помотал. — Давай ещё раз.

Дилль рассказал Герону о том, что у него и Гунвальда есть призрачный шанс избежать смерти — нужно лишь избавиться от зачарованного амулета.

— Уверенности в успехе — никакой, но попытаться стоит, — закончил Дилль. — Гунвальд, конечно, и после этого может броситься в бой с драконом, но пусть он это делает сам, а не по приказу демонова «одуванчика».

— Я прослежу, — пообещал Герон. — А ты? За двоими одновременно мне не уследить.

— Надеюсь, моя природная осторожность поможет сохранить остатки разума, — криво усмехнулся Дилль. — Хотя чувствую, что окажись здесь дракон, я бы…

Дилль не закончил фразу — внутри у него вскипело озеро безумной ярости, призывавшей вступить в бой. Магия требовала от него крови и убийств. Дилль вцепился в поводья и с превеликим трудом сосредоточился на медной заклёпке, что красовалась на луке седла. Постепенно приступ ярости прошёл, и он смог вздохнуть свободно.

— Надо бы снять эту заклёпку и всё время с собой носить — она хорошо успокаивает, — хмыкнул Дилль. — Интересно, а как остальные справляются?

Остальные справлялись никак — драконоборцы один за другим высылали коней в галоп. Отряд уже растянулся на сотни шагов, а впереди всех мчался каршарец. Монах пришпорил коня и бросился догонять Гунвальда. Дилль, как он ни боролся с магией, тоже поддался всеобщему безумию, хлестнул своего старенького скакуна, и тот неодобрительно всхрапнув, перешёл в галоп.

Мимо мелькали пригорки, рощицы куцых берёзок, небольшие овраги — Дилль замечал это, пребывая словно во сне. Вполне добротная насыпная дорога, что вела в Неонин, пролетала под копытами Диллева коня лига за лигой. Далеко впереди показались стены Неонина, когда, не выдержав этой безумной скачки, лошади начали падать. Первым пал конь Гунвальда — всё-таки, весом каршарец превосходил любого из драконоборцев. Бедная коняга, вся покрытая пеной, рухнула, и никакие увещевания и пинки разъярённого варвара не смогли поднять животное.

Один за другим кони останавливались. Те, чьи скакуны отказывались двигаться, шли дальше пешком. Диллю повезло — его конь продержался дольше других. Хотя, подумал Дилль, везение сомнительное — ведь в результате он оказался далеко впереди остальных. Его товарищи ещё пылили по дороге мимо полузасохших ячменных полей, а он уже стоял перед распахнутыми настежь главными воротами.

В защитной стене, окружавшей город, неподалёку от ворот зияла огромная дыра. Возникало такое впечатление, будто удар невероятной силы разнёс стену, разбросав в стороны бревенчатый скелет, на который накладывались глиняные кирпичи. Причём, как отметил Дилль, многие кирпичи выглядели оплавленными, а толстенные брёвна обгорели до головёшек.

— Похоже, наш дракон пробрался в город именно здесь, — проворчал он. — А дырка-то будет размером побольше ворот. Интересно, зачем ему понадобилось разрушать стену, если он мог её перелететь? А, может, наш монстр уже не может летать?

Дилль с содроганием представил себе размеры дракона, проделавшего эту дыру.

— Самое разумное — это уехать обратно, — сказал он, но, подчиняясь заклятью, отправился на поиски дракона.

Внутри Неонина царила разруха и запустение. На улицах валялись брошенные вещи, стояли сломанные телеги, многие дома были сожжены и разрушены. Никого живого Дилль не нашёл, только иной раз среди обгорелых брёвен и гор битого камня серыми тенями мелькали полуодичалые коты. Он пробирался сквозь завалы, ругаясь и чихая от пыли, при этом то и дело его взгляд натыкался на полуразложившиеся трупы. Иные мертвецы были сожжены в пепел, и только по очертаниям оплавленной брони можно было догадаться, что при жизни человек являлся солдатом. Другие были раздавлены в лепёшку, будто попали под здоровенный мельничный жёрнов. Обходя очередного мертвеца, Дилль увидел валявшееся в пыли копьё.

— О, отлично! Ну, теперь береги глаза, морда драконья! — кровожадно воскликнул он, в то же время уголком сознания понимая всю тщетность попытки поразить огромного дракона этой тростинкой.

С копьём наперевес Дилль прошагал три или четыре квартала, когда понял, что не имеет ни малейшего представления, куда двигаться. Вообще-то, дракон — это не кошка и спрятаться в какую-нибудь щель не может. Значит, надо просто забраться повыше, откуда можно обозреть окрестности. Самым подходящим для этого местом был дворец наместника, стоящий на холме в центре города. Туда Дилль и отправился по дороге, петлявшей по крутому склону холма.

Дворец наместника Бореола — Дилль даже вспомнил, как зовут этого господина в обшитом золотом костюме, некогда окружала внушительная стена — видимо для того, чтобы простолюдины не мешали ему руководить городом. Теперь же на стене уцелели лишь два-три участка, а остальное превратилось в руины.

— Прямо-таки не стена, а рот старого бродяги, — усмехнулся Дилль. — У того тоже пара зубов уцелела, да и от тех толку нет.

Он перелез через груду битого кирпича, миновал сад с мандариновыми деревьями — некогда ухоженными, а теперь растоптанными и изломанными, и направился к дворцу. Трёхэтажный дворец наместника был разрушен и превращён в гору из брёвен и красных кирпичей. Что этажей в здании раньше было три, Дилль понял по уцелевшему правому крылу, но забраться туда не решился — не до конца разрушенная мраморная лестница держалась на честном слове и при любом неосторожном движении могла упасть.

Дилль начал карабкаться по горе мусора, что осталась от дворца — сверху он точно сумеет обнаружить дракона. По пути он оступился на квадратной балке и едва не рухнул вниз, в последний момент сумев ухватиться за какой-то длинный изогнутый крюк, торчавший из мусора. Крюк был словно выкован из тёмной стали, а на его поверхности виднелись глубокие царапины и сколы.

— Интересно, зачем во дворце была нужна такая штука? — спросил сам себя Дилль и тут же ответил: — Наверное, на ней висела люстра. Говорят, в королевских залах такие огромные люстры, что на них тратят сотню осветительных заклинаний за раз. Вот бы глянуть на это…

Теперь Дилль был осторожнее, больше не пытался изобразить пикирующую птицу и благополучно добрался до вершины того, что когда-то было дворцом наместника. Поскольку он стоял на самой верхней точке в городе, то взору его предстала картина полной разрухи.

Над городом летали стаи ворон и каких-то более крупных птиц — скорее всего это из степей на поживу налетели стервятники. Крыши некоторых домов отливали коричневым золотом — видимо, в них обитали зажиточные граждане, остальные строения — те, что уцелели, выглядели попроще. В тех местах, где прошёл дракон, зияли рваные коридоры из разрушенных домов и сломанных деревьев. Целые сожжённые кварталы свидетельствовали, что там дракон не погнушался пустить в ход свой огонь.

Дилль сверху увидел главную площадь с пресловутым фонтаном, в который запрещено плевать под страхом утопления. На площади стояли несколько драконоборцев и что-то оживлённо обсуждали, при этом яростно размахивая руками и мечами. Вскоре к ним подошла ещё одна группа, в которой Дилль разглядел каршарца и монаха в тёмной рясе. Гунвальд не стал вступать в обсуждение, махнул рукой и бегом отправился на поиски дракона. Монах поспешил вслед за каршарцем, а остальные драконоборцы единой группой направились к холму, на вершине которого сейчас восседал Дилль.

— Хорошо, что Герон не оставил нашего варвара, — проворчал Дилль. — Может, он сумеет удержать его от самоубийства. Кстати…

Вспомнив про самоубийственное стремление варвара сразиться с драконом, Дилль испытал новый приступ боевой ярости, а потому решился откупорить вино. Наверное, делать это было ещё рановато, но ведь когда дракон найдётся, пить вино будет поздно — оно просто не успеет подействовать. Дилль опустошил примерно треть кувшина. В течение нескольких минут никаких изменений в самочувствии он не ощутил — ему всё так же хотелось найти дракона и надрать ему… ну, до чего можно дотянуться, то и надрать. При этом собственная безопасность Дилля ничуть не волновала. Затем кровавая пелена перед глазами начала рассеиваться, и Дилль уже вполне осмысленным взглядом осмотрел окрестности. Нет, дракона он не увидел, зато начал более трезво оценивать реальность.

— Смешно: я выпил вина и начал трезво мыслить, — хохотнул он. — Надо будет Герону рассказать, пусть использует этот довод в споре с настоятелем, когда тот будет ругаться на вечное героновское пьянство.

Монах и каршарец исчезли где-то среди полуразрушенных улиц Неонина, зато отряд драконоборцев, плотной группой приближавшийся к дворцу наместника, Дилль видел отлично. Впереди бежал Каюрт, за ним, размахивая мечами, спешили остальные.

— Куда ж вы так мчитесь? — пробормотал Дилль. — Каюрт, Блер, я ж вам говорил, чтобы вы вина хлебнули. Видно, не послушались доброго совета — вон как бегут. Ну ничего, сейчас они приблизятся, я им подскажу, как на тот свет не торопиться.

Когда драконоборцы подошли к подножью холма, на котором высились руины дворца наместника, Дилль, набрав воздуха в лёгкие, заорал что было сил:

— Каюрт, Блер! — он замахал руками, привлекая внимание. — Выпейте то, что вам дал маг!

Драконоборцы, услышав его вопль, подняли головы.

-..де дракон? — донеслось до Дилля.

— Я его не вижу!

— Ищи! Мы сейчас поднимемся.

— Поднимайтесь, поднимайтесь, — буркнул Дилль. — Дракон, скорее всего, уже покинул город, иначе мы бы давно испробовали на себе его огонь. Эй, Каюрт! В Неонине нет дракона!

— А где он? — прокричал Каюрт, задрав голову.

— Откуда мне знать?!! Наверное, ушёл куда-нибудь в степи, — заорал в ответ Дилль и уже самому себе добавил: — Надеюсь, в этом случае нам не нужно будет тащиться невесть куда в поисках собственной погибели.

В этот момент торчащее бревно, за которое Дилль держался, зашевелилось, как живое, а глиняные кирпичи под его ногами заходили ходуном.

— Эй вы там, поосторожнее! — возмутился он. — Я всё-таки на самой вершине стою — мне падать дальше, чем вам.

Огромная груда битого кирпича и брёвен начала расползаться, а во все стороны полетели клубы пыли. Ноги Дилля разъехались, когда прямо под ним образовалась здоровенная трещина. Он рухнул ничком, чувствуя, как съезжает вместе с кучей камней. Бревно, за которое он держался минутой ранее, с глухим стуком упало и покатилось вниз, едва не придавив Дилля. Он проворно откатился в сторону и, чувствуя, как из-под ног уходит шаткая опора, подпрыгнул и ухватился за вертикально торчащий кусок стены.

Снизу сквозь грохот и шум слышались крики драконоборцев. Вокруг всё тряслось и рушилось, Дилль мёртвой хваткой вцепился в край стены, молясь, чтобы она не опрокинулась на него. Кусок, за который он держался, был, к счастью, прочным — не в пример обломкам, с шуршанием и скрежетом скатывавшимся вниз.

— Да что же такое происхо…

Дилль не договорил — раздался оглушительный рёв, и из-под обломков здания среди клубов пыли появилась голова на длинной шее. Разумеется, это был дракон, и появился он всего в каких-нибудь нескольких шагах ниже Дилля. Голова была здоровенная — этот ящер мог бы без труда проглотить лошадь и даже не поперхнуться. Насколько длинной была шея, Дилль разглядеть не сумел — остальная часть тела дракона оставалась скрытой под кучей строительного мусора, в которую превратился дворец.

Дилль, изо всех сил державшийся за спасительный кусок стены, к своему ужасу вдруг обнаружил, что на самом деле уцепился вовсе не за обломок здания, а за спинной гребень дракона. Выяснилось это очень просто — когда последние куски кладки и брёвна свалились, глазам перепуганного драконоборца предстала широкая спина ящера, на которой мог бы построиться целый десяток солдат, и ещё осталось бы место для командира. Крупная чёрная чешуя, покрывающая дракона, была пыльной, исцарапанной и скользкой — подошвы полувоенных сапог Дилля скользили по ней, как по льду.

— Где-е маг? — послышалось громовое рычание. — Вы привели мага?

Заклинание магистра «как его там», наверное, продолжало действовать, но ужас, вселяемый одним только видом огромного ящера был настолько велик, что легко победил человеческую магию. Во всяком случае, Дилль и думать забыл о том, что должен броситься на дракона и попытаться убить его пусть даже ценой собственной жизни. Возможно, это выпитое вино ослабило действие заклинания, но ведь и остальные драконоборцы вели себя ничуть не храбрее Дилля. Сверху ему было хорошо видно, как его собратья по несчастью — те, кого не прибило падающими кусками кирпичей и брёвен, бросились врассыпную ещё до того, как дракон заговорил. — Кто из вас маг? — вновь вопросил дракон, но, само собой, не дождался ответа. Если ответом не считать пузырёк с драконьим ядом, что шлёпнул его по морде, после чего упал и разбился о камни. Оказалось, склянку швырнул теокиец, который не смог убежать из-за того, что ногу его зажало между упавшими брёвнами. Видимо теокиец решил использовать драконий яд, чтобы выгадать некоторое время для освобождения, но промахнулся.

Отвратительная вонь от едко-жёлтого содержимого бутылька достигла Дилля, отчего его желудок едва не вывернулся наизнанку. Дракону, вероятно, запах понравился ещё меньше — ящер оглушительно взревел и ударом когтистой лапы смёл теокийца в сторону вместе с кучей камней. Огромная гора, в которую дракон зарылся, словно взорвалась, когда он одним прыжком выбрался наружу. Вновь издав громогласный рёв, дракон ринулся на врагов. Точнее, вдогонку им.

Дилль болтался на спине дракона, как болтается плохо привязанный вьюк на спине взбесившегося осла. Во время одного из прыжков дракона Дилля едва не выбросило, однако он сумел не только не свалиться на землю, но и влезть между двумя зубцами, где закрепился, держась руками и ногами. Для верности он бы ещё и зубами вцепился, но чёрные пластины были для этого слишком жёсткими.

С той высоты, где Дилль находился, картина побоища, учинённого драконом, была видна в мельчайших деталях. Нескольких драконоборцев ящер растоптал, даже не замедлившись, ещё двое или трое были погребены под развалинами дома, по которому ящер ударил хвостом. Затем наступил черёд огня, о котором слагались легенды: дракон изверг струю пламени, воспламенившую сразу три дома, окружающие их деревья и нескольких драконоборцев. Волна жаркого воздуха, дошедшая до Дилля, заставила его зажмуриться, хотя, возможно, он просто не смог смотреть на вспыхнувшие, как сухие факелы, фигуры людей.

«А ведь Тернлис наврала — драконий огонь бьёт гораздо дальше, чем на двадцать шагов, — мелькнуло в голове у Дилля. — Жуть какая, даже камни горят».

Булыжники, которыми была замощена улица, возможно не горели сами по себе, но раскалились докрасна в тех местах, куда била струя пламени дракона. С быстротой, казалось недоступной такому крупному зверю, дракон метался по горящему городу, методично уничтожая осмелившихся бросить ему вызов людей. Дилль увидел, как когтистая драконья лапа превратила Иннариха в кровавую лепёшку. Как Блер издали швырнул в дракона бутылку с ядом, ещё в полёте испарившуюся в жгучей струе пламени — сам Блер повторил судьбу стеклянного снаряда долю секунды спустя. Как Каюрт, прекративший безнадёжно убегать, с безумным отчаянием бросился на огнедышащего монстра лишь для того, чтобы быть разорванным пополам чёрным когтём.

Рёв дракона прекращался только тогда, когда он выпускал очередную струю пламени. Потоки жаркого воздуха разносили клочки пепла и чудовищный запах гари. Дилль, ухватившийся за спинной гребень монстра, думал только об одном — как бы не разжать руки, и всё-таки оказался не готов, когда дракон расправил крылья, оттолкнулся и взлетел. Несколько резких толчков огромного тела подбросили Дилля, и он наверняка свалился бы на землю, не взлети дракон в этот момент — так Дилль снова оказался на спине чудовища.

Огромные крылья были покрыты крупными чешуйками и совсем не походили на птичьи. Однако, это ничуть не мешало дракону взлетать, а потом резко пикировать вниз, при этом выпуская очередной огненный залп. Дилль сообразил, что таким образом ящер расправляется с остатками отряда драконоборцев — высматривает их среди развалин Неонина и затем уничтожает. Однако помочь своим товарищам он не мог — ему бы самому удержаться на чёрной и скользкой спине дракона.

Тем временем дракон, убедившись, что поблизости врагов не осталось, приземлился, проломив при этом какой-то глинобитный забор. Огромные чёрные крылья сложились и тесно прижались к туловищу — видимо на земле они только мешали. Дракон посмотрел на гору мусора, что некогда была дворцом наместника, тяжело вздохнул, отчего листья на стоящей неподалёку яблоне затрепетали, как от порыва ветра, и улёгся на землю. Дилль находился в каком-то ступоре. Ещё пять минут назад он стоял на вершине холма и разговаривал со своими товарищами, а сейчас они все мертвы, сам же он сидит, скрючившись, на спине огнедышащего чудовища и боится не то что шевельнуться, а даже дышать. Как ему теперь выкручиваться, Дилль понятия не имел. Незаметно слезть на землю — нереально. Сколько он просидит без движения на спине этого монстра? Час, два? Всё равно наступит тот момент, когда руки откажутся держать его, или ноги сведёт судорогой, и Диллю придётся пошевелиться. И тогда дракон поймёт, что у него имеется незваный наездник…

То ли на него подействовали эти полные безысходности мысли, то ли проснулась магия амулета, но только Дилль почувствовал, как у него в крови забурлила ярость. Что толку сидеть и дрожать от страха, если конец предопределён? Уж лучше моментально погибнуть в бою, нежели мучиться в ожидании смерти, чувствуя, как липкий страх постепенно убивает его не хуже драконьего огня!

Тут в голову Дилля закралась другая мысль: дракон ведь может уснуть. И тогда, возможно, удастся потихоньку слезть с этого чудовища и убраться от него подальше. Мысль эта была так привлекательна, что самоубийственная ярость в крови Дилля бесследно исчезла, и он приготовился к долгому ожиданию. Впрочем, долго ждать ему не пришлось. Дракон вдруг поднял голову, словно прислушиваясь к чему-то, затем повернулся…

Съёжившийся в комочек Дилль увидел перед собой огромную драконью морду. Огромные зелёные глаза с вертикальными зрачками не мигая смотрели на него, и от этого взгляда кровь стыла в жилах. Губы дракона раздвинулись, обнажая гигантские клыки, каждый из которых был выше Дилля, а в глубине драконьей пасти заклубился дымок.

«Сейчас пальнёт», — панически подумал Дилль и, сам не зная зачем, крикнул:

— Прекрати сейчас же! Ты же хотел видеть мага — так я здесь.

Дракон немного склонил набок голову, будто подробнее разглядывая человека, а затем пророкотал:

— Ты не маг.