МЛЕЧНЫЙ ПУТЬ №1, 2016(16)

Глава первая, Алекс
Навязчивый сон

Мягкий полумрак окутывал меня, словно тонкое атласное покрывало. Горели свечи. Впрочем, самих свечей я не видел, я их чувствовал, как и потрескивание камина, мерцание огня и звуки тихой музыки, доносившиеся неведомо откуда. И снова красивые бледные руки накинули тонкую черную вуаль на картинку, державшую мертвой хваткой не только мой взгляд, но и мою память. Картинка стала слегка размытой, очертания предметов потеряли четкость. На этом фоне появился изящный женский силуэт. Это она, моя незнакомка, моя загадка, моя мечта, появилась из какого-то полуреального или и вовсе нереального мира. Появилась едва обозначенной тенью. Сквозь ее призрачные очертания неожиданно прорвался яркий отблеск огня, на короткое мгновение осветив невероятно прекрасное лицо с грустными неземными глазами. Картинка опять вспыхивает. Все тонет в пламени, я чувствую, что начинаю задыхаться от дыма, страха и безысходности. Сквозь страх вижу, как из пламени вырастает стена, обычная кирпичная стена какого-то непонятного строения. Возможно, просто старого дома. В стене, постепенно проявляясь от контуров до четких очертаний, возникают две двери, абсолютно одинаковые. Я смотрю на них и понимаю, что нечто очень важное зависит от моего выбора. Какая из этих дверей должна быть мною открыта? Я смотрю на дверь слева, но, как всегда, решительно открываю ту, что справа.

Просыпаюсь в салоне самолета. Как раз объявляют посадку. Сон отпускает меня на этот раз довольно быстро. Оно и понятно. Суета, связанная с приземлением, получение багажа, необходимость узнать того, кто пришел меня встретить, – все это на время поглощает внимание и мысли.

– Здравствуйте, Алекс, – передо мной представительница консалтинговой фирмы «Орион», симпатичная блондинка, удивительно похожая на одну из моих сокурсниц. Кажется, ее звали Джейн, – рада с вами познакомиться. Вот тут в папке документы, когда отдохнете, посмотрите и заполните все, что нужно. Это формальность, но без нее никак. Вот ключи от квартиры, адрес. Квартира не так хороша, как хотелось бы, но вы сможете потом найти себе что-нибудь более подходящее, собственно так и договаривались.

– Да, спасибо, – отвечаю, прикрывая свою природную застенчивость отрепетированной улыбкой, – я не слишком привередлив.

– Вас подвезти?

– Нет, спасибо, меня ждут, – я уже увидел пробирающегося сквозь толпу встречающих Фрэнка и невольно облегченно вздохнул.

– Что ж, тогда до встречи. Удачи вам! Меня, кстати, Мариной зовут, извините, забыла представиться, – девушка смущенно улыбается.

– Лучше поздно, чем… – понимаю, что ляпнул банальность, – очень приятно, еще пообщаемся, – пытаюсь исправить впечатление, на сей раз улыбнувшись вполне искренне.

Мне не хотелось, чтобы наш первый разговор с другом после десятилетней разлуки состоялся в чужой квартире, которую я пока даже не видел.

Фрэнк живет с родителями. Они очень милые люди, но не заявляться же к ним прямо из аэропорта.

И мы отправились в маленький ресторанчик «Вечернее меню» у Старого моста. Правда, пришлось заскочить по адресу, который мне только что вручили, чтобы оставить там сумки.

Небольшое пространство, которое, кстати, очень мало изменилось с того времени, когда я наведывался сюда в последний раз, заставленное столиками, несмотря на очевидную тесноту, воспринималось как место, идеально подходящее для уединения и задушевной беседы.

– Ну, рассказывай, – скомандовал мой школьный приятель, видимо, не зная, с чего начать разговор.

– Спрашивай, – ответил я, понимая, что мы просто разыграли некий «дебют встречи старых друзей» после разлуки, отсекшей от общих воспоминаний значительную часть жизни и судьбы.

– Значит, потянуло на родину?

– Еще как!

– Что-то не сложилось, или другие причины? Извини, можешь не отвечать, я просто не могу вот так слету с вопросами разобраться. На самом деле, так много интересного произошло за эти годы.

– Я понимаю. Но ты начал с самой непростой темы. Хотя, это, наверное, правильно: прежде чем строить планы на будущее, неплохо бы разобраться в собственном прошлом, насколько это возможно.

– Надеюсь, тебе нечего скрывать, или почти нечего, – усмехнулся Фрэнк.

– Видишь ли, мне сложно найти правильные слова для объяснения того, что со мной происходило в последнее время. Все у меня складывалось там нормально, была интересная работа, проблем никаких, я мог спокойно распоряжаться и настоящим, и будущим. Но это было как в затянувшемся сне. Вроде бы живешь, но не покидает ощущение, что вот-вот можешь проснуться. Не вжился я в ту реальность, понимаешь?

– Не очень. Ностальгия, что ли?

– Не думаю, что это можно назвать именно этим словом. Ведь меня не воспоминания мучили, скорее, наоборот.

– Мысли о будущем?

– Да, это точнее. Я не представлял там своей будущей жизни, словно скорость течения времени стала замедляться, а то и вовсе стремиться к нулю.

– Вот как? Любопытно, что я тоже пережил нечто подобное, но не покидая Сент-Ривера. Так что, возможно, мы столкнулись с явлением, которое вовсе не привязано к конкретному месту?

– Возможно. Я не разбираюсь в этом, – мне не удалось удержаться от невольной усмешки, – это ты всегда увлекался метафизикой и всякими иррациональными теориями.

– Давненько же мы с тобой не спорили, – похоже, Фрэнк был серьезен, – а теории эти вполне рациональны, их подтверждают математические расчеты. Что может быть рациональнее математики?

– Я сейчас спорить с тобой и не буду, не думаю, что это имеет отношение к тому, о чем мы начали говорить.

– Не уверен, что готов с тобой согласиться, но давай разберемся.

Я подумал в этот момент, что наш разговор принял очень странный оборот. Мы так долго не виделись, нам наверняка было, что рассказать друг другу, но, вдруг появившись, полумистическая, по моим представлениям, тема не отпускала нас, затягивала, накручивала на себя слова и чувства. И, к удивлению, именно чувства стали преобладать в нашем последующем диалоге, во всяком случае, с моей стороны.

Фрэнк, по природе своей, всегда был исследователем, ученым, никогда не расстающимся с множеством вопросов, без которых его жизнь, казалось, попросту теряла смысл, для него, разумеется. Но в своих исканиях и сомнениях он легко ускользал за грань того, что готов принять даже самый смелый и свободный от предрассудков разум. Он не столько накапливал факты, сколько пытался их предсказать, впрочем, это у него, как ни странно, очень часто получалось.

Я так увлекся своими размышлениями, что многое из сказанного моим другом проскочило мимо сознания, но нить его рассуждений я не потерял.

– Понимаешь, мы еще так и не стали по-настоящему людьми разумными, мы все еще в самом начале пути познания и самопознания, ты согласен со мной? – неожиданно выстрелил он в меня вопросом, которого я не ожидал.

– Не знаю, – честно ответил я.

– Верно, именно не знаешь, но ведь ты можешь еще и чувствовать! Вот скажи, что ты думаешь о сновидениях? Нет, я понимаю, что ты об этом не думаешь, но попробуй озадачиться этой темой, так как?

– Вот тут, пожалуй, и я могу тебя удивить, как раз мысли о сновидениях меня посещают довольно часто.

– Постой, попробую угадать! Тебе снится сон, один и тот же, навязчивый, как говорят.

– Да, именно так, но это не кошмар, – зачем-то уточнил я.

– Ты можешь его описать?

– Описать? Да, собственно, описывать там почти нечего, повторяется очень простой сюжет, а вот то, что я при этом ощущаю, что меня беспокоит, объяснить сложно или невозможно.

– А ты не заморачивайся на сложности своих переживаний, начни с сюжета, а там посмотрим.

Глаза у Фрэнка буквально засветились, я чувствовал, что ему сейчас по барабану все мои заграничные воспоминания, мои успехи, мои трудности, моя личная и не очень жизнь. Я оказался для него бесценным фактом, редким, наверное, поскольку немногие могут признаться в существовании подобных проблем, а уж рассказывать о снах люди, коим можно верить, точно не будут. Почему я заговорил на эту тему, навсегда останется тайной. Но я не мог уже уклониться от начатого разговора, и не только потому, что не хотел обидеть старого друга, я чувствовал, что это нужно и мне.

– Ну, хорошо, – я вздохнул и продолжил, стараясь быть точным и не поддаваться соблазну что-нибудь приукрасить, – мне постоянно снится, что я оказываюсь у стены с двумя совершенно одинаковыми дверями. Каждый раз я испытываю напряжение от мысли, что мне нужно сделать очень простой выбор. Какую из этих дверей открыть? Я всегда открываю правую, но просыпаюсь с чувством совершенной ошибки. Именно это чувство, а не дурацкий повторяющийся сон беспокоит меня, оставляет в душе ощущение неуверенности, иногда даже страха.

– Нет, мой дорогой, это вовсе не дурацкий сон, это крик из подсознательного твоему сознанию!

Я понимал, что мой друг в теме, и теперь я не смогу уйти от обсуждения своей проблемы, даже если очень захочу. Я вспомнил, что последняя статья Фрэнка была написана о психологии. Вернее, в ней доказывалось, что психология пока не является наукой, что ее попросту еще нет, если, конечно, я все понял правильно. Еще доказывалось, что основой для науки о человеческом сознании должна стать не физиология, а физика, ее новейшие направления. Мне как дилетанту трудно было понять, что в его аргументации опирается на новейшие знания, а что на гипотезы. Но статья – Фрэнк прислал ее по электронной почте – оказалась настолько интересной, местами даже захватывающей, что я не мог оторваться, пока не дочитал до последней точки. И было это пару месяцев назад.

– Давай будем рассуждать, – голос у моего собеседника стал чуть глуховатым, – но не о чем-то сложном, а о событиях, можно сказать, повседневных. Из чего, по минимуму, состоит вся наша сознательная, точнее, сознаваемая жизнь?

– Из чего? – я задумался, затем неуверенно предположил: – Из событий, видимо.

– А что всегда предшествует этим событиям?

– Ну… – я уже готов был сморозить какую-нибудь глупость, но вдруг понял, к чему клонит Фрэнк. – Ты говоришь о том, что мы постоянно что-то выбираем?

– Именно! Это основная функция человеческого сознания, самая простая, но необходимая, ведь любое наше сознательное действие мы можем представить, как цепочку элементарных выборов!

– Я не уверен, что готов с тобой согласиться полностью, но что-то в этом есть.

– А ты попробуй представить свой обычный день, попробуй перечислить все, что ты делаешь практически ежедневно, и найди хоть одно действие, которому бы не предшествовал сделанный тобой выбор, пусть даже принятие решения было мгновенным, что называется, на автомате.

– Надо подумать, но я бы хотел, чтобы ты сейчас продолжил свои размышления вслух.

– Не возражаю, – Фрэнк довольно улыбнулся, – итак, постулируем мой пока еще не очевидный для тебя тезис. Мы выбираем постоянно, и при этом мы используем и накопленный нами опыт, и наше воображение. Однако что становиться главным аргументом, когда мы принимаем окончательное решение? Ты не спеши, подумай.

Глава вторая, Сандра
Неуместный отпуск

Я вдруг осознала, что мне нечего делать. Это нормально для человека, которого отправили в отпуск неожиданно и совсем не в то время, которое можно было бы назвать подходящим. Я понимаю, что отпуск зимой, накануне Нового года, имеет свои плюсы, но если вы его планировали, если вы знаете, что делать со своим свободным временем. А вот я не представляла, чем себя занять эти две недели. Должна заметить, что мне скучны всякого рода экскурсии, даже самые экзотические туры в самые волшебные и красочные уголки планеты не привлекают меня, если я не могу туда попасть без участия турагентства.

Я – абсолютная урбанистка. Живу в центре Сент-Ривера, на Театральной, может, знаете такой маленький двухэтажный особнячок? Всего четыре квартиры. В одной из них, на втором этаже, я и обитаю. Квартира мне досталась в наследство от бабушки. Для чего я об этом упоминаю? Я очень привязана к своему дому, мне в нем спокойно и уютно. Но одно дело приходить сюда каждый вечер, и совсем другое – не покидать этих стен сутками. Нет, можно, конечно, погулять по набережной, можно прорваться в какой-нибудь театр, посетить выставку или даже организовать пару таких мероприятий, но я не люблю ходить на спектакли просто от скуки, да и не только на спектакли. Вы считаете, что я зануда? Что моя проблема надуманна? Наверное, вы правы, но мне от этого не легче.

Что же это я все говорю и говорю, а вы даже не знаете, с кем у вас завязалась беседа.

Вы еще здесь?

Мне двадцать пять лет, я не замужем. Говорите, старая дева? Неужели такая уж старая? Хотя вы правы, моя личная жизнь не сложилась. Прекрасный рыцарь на белом коне за мной не примчался. Пару раз мне приходилось быть предметом пристального внимания потенциальных женихов, но я не решилась на развитие отношений ни с одним из них. Если посмотреть на себя в зеркало и попытаться честно себя описать, то картинка будет скучноватой. Рост средний, фигура нормальная, волосы довольно длинные, темные. Пожалуй, я шатенка. Глаза у меня серые, хотя в ясный солнечный день кажутся голубыми, вернее, синеватыми. Черты лица – обыкновенные. Меня все устраивает. Однако ничье воображение я поразить не смогу, никто не посмотрит мне вслед, никто, однажды заметив в толпе, не станет вспоминать меня, вздыхая и мечтая о новой встрече. Я ничуть не скромничаю. Иногда, благодаря моим героическим усилиям и достижениям современных косметических фирм, я могу выглядеть потрясающе. Но я редко решаюсь потратить свое время на подобные эксперименты. Моя подруга Дина считает, что все дело в отсутствии стимула. Но, боюсь, что она сама не очень представляет, что это такое.

А вот Динке позвонить надо!

– Привет! – выкрикиваю я в трубку.

– Сандра? Что случилось? – тревожно шепчет мне в ухо Дина, и я понимаю, что она на занятиях.

– Да, собственно, ничего особенного, – машинально тоже перехожу на шепот, – я в отпуске.

– Сочувствую, – моя подруга сразу схватывает главное, – после занятий забегу к тебе, что-нибудь придумаем. Не грусти.

Не так много нужно человеку, чтобы его настроение, как минимум, улучшилось. Я теперь верю, что все будет не так уж плохо.

Дина учится в медицинском институте. Познакомились мы с ней при обстоятельствах, о которых можно, наверное, рассказать, не рискуя потерять собеседника.

Но сначала я должна буду упомянуть о своей работе. Я редактор научно-популярного издания «Сверхновый журнал» В мои служебные обязанности входит не только редактирование будущих публикаций, но и проверка сомнительных материалов, претендующих на звание научных сенсаций.

Если вас хоть немного интересует психология, то вы наверняка знаете о дискуссиях, разгоревшихся вокруг работ доктора Гриффса. Эмиль Гриффс – известный психоаналитик, который изобрел прибор, визуализирующий регрессии пациентов. Наш журнал заинтересовался этой методикой еще тогда, когда скептиков вокруг клиники Гриффса было больше, чем энтузиастов, готовых принять участие в экспериментах талантливого ученого. Я думаю, вы уже догадались, что мы с Диной попали в группу добровольцев, согласившихся участвовать в испытаниях АПД (анализатора психической деятельности), так назвал доктор свое уникальное изобретение. Группа состояла из пятнадцати человек, у каждого были свои причины для участия в регрессиях. Это не было коллективным сеансом погружения в иную реальность, каждое исследование проводилось индивидуально, а результаты публиковались и подвергались открытому обсуждению только при согласии на то испытуемого.

Я вряд ли смогу достаточно точно описать не только регрессию, но и те чувства и ощущения, которые я, как участница этого процесса, испытала. Далеко не все остается в памяти после сеанса. Собственно, большую часть информации получить можно, только уже просматривая записи АПД. В научной среде именно эти записи и вызывают сомнения. Что это? Описание прошлого опыта испытуемого? Визуализация личного мифа? Зрительная интерпретация сновидений? Пока ответы на эти вопросы так и не получены. Но методика работает достаточно эффективно; в основном, она помогает при лечении затяжных депрессий и психосоматических проявлений.

Итак, мы столкнулись с Диной на обсуждении одной из записей АПД. Эта запись была любопытной и очень спорной. Дискуссия получилась довольно жаркой Взрывной характер Дины, на тот момент уже составившей свое мнение и о докторе Гриффсе и о его изобретении, проявлялся настолько необычно, что я решила обязательно пообщаться с этой темпераментной защитницей метода.

Не помню, как и с чего начался наш разговор, но главная его часть состоялась уже в моей квартире.

Я не люблю принимать гостей на кухне, хотя сама там с удовольствием и завтракаю, и обедаю.

С моей новой знакомой мы расположились в гостиной, за большим старым круглым столом, накрытым тяжелой старомодной скатертью из темно-вишневого бархата. Сразу замечу, что моя гостиная выглядит несовременно, но это мой сознательный выбор. Я не представляю себя в другой обстановке и ничего не хочу менять, во всяком случае, пока.

Мы пили чай с вареньем и конфетами, продолжая разговор, начатый еще в кабинете доктора Гриффса.

– Послушай, ты не обидишься, если я поинтересуюсь, сколько тебе лет? – неожиданно спросила меня Дина.

– А почему бы мне обижаться? – искренне удивилась я.

– Лет двадцать пять? – бесцеремонность своей реплики моя собеседница смягчила легкой ироничной улыбкой.

Я просто кивнула, обсуждать эту тему мы не стали.

Но с этой минуты наш разговор перешел от взаимного несколько напряженного изучения друг друга к нормальному и весьма интересному общению. Вскоре мы поняли, что наши взгляды не только совместимы, но и во многом пересекаются.

Я была очень рада появлению в моей жизни Дины. У меня даже в детстве не было близких подруг. Мне не с кем было поговорить, что называется, по душам, поделиться своими мыслями.

Что-то я опять разговорилась не в тему. Хотела ведь рассказать, с чего собственно началась та мистическая история, о которой меня попросили поведать.

Вернемся к моему отпуску. Дина пришла вечером. Она слишком хорошо знала меня, чтобы предлагать всякую ерунду.

Собственно, не такая уж сложная была проблема, но для меня она оказалась болезненной, поскольку, как показали обстоятельства, жизнь вне работы, вне карьеры, вне деловых отношений представлялась мне каким-то неизученным процессом. Я сразу выпала из привычного потока ежедневных событий и растерялась. Самое неприятное – я почти физически ощутила, что рядом со мной образовалась пустота, заполнить которую я просто не знала чем.

– А если я скажу то, что тебе может не понравиться? – спросила меня Дина.

– Ты же знаешь, я в принципе не умею обижаться, – усмехнулась я ее привычной деликатности.

– Тебе никогда не приходило в голову, что ты женщина? Ты не пробовала хотя бы влюбиться? Правда! Это многое бы изменило в твоей жизни.

– Нет, – честно ответила я, – но мне казалось всегда, что это происходит как-то само, без нашего насильственного участия.

– Да, чувство приходит откуда-то свыше, но его еще нужно заметить. И нужно, как минимум, замечать и различать окружающих тебя мужчин. Как с этим?

– Не знаю. Я об этом не думала. Я бы ничего не имела против романтических отношений, но у меня ничего никогда не намечалось даже. Вокруг меня много мужчин, иногда я чувствую их интерес, но все это как-то очень скучно, ты меня понимаешь?

– Я-то понимаю. Но так не должно быть. Ты еще слишком молода, чтобы исключить из своей жизни чувства, сомнения, безрассудства, наконец.

– Я не спорю с тобой, однако что же мне с этим делать? Я такая, какая есть!

– Меньше всего мы, как правило, способны понять самих себя. Нужно попробовать растревожить твои эмоции. Для начала хотя бы.

– Это как?

– У тебя появилось время, не так ли?

– Так.

– Вот и влюбись!

– Легко сказать! В кого? И как ему, этому потенциальному возлюбленному понравится мой эксперимент? Одно дело ставить опыты на себе…

– Я кое-что придумала, – неожиданно прервала меня Дина, – тебе необязательно влюбляться в реально, для тебя реально, существующего человека. Тебе нужны ведь собственные чувства, а не банальное развитие отношений, неизбежно ведущее к алтарю, верно?

– Возможно, – не очень уверенно произнесла я, не понимая еще замысла подруги.

– Используй свое воображение для начала. Например, влюбись по фотографии! А если получится, можно перейти и к более рискованным экспериментам, – последние, слова Дина произнесла как-то особенно весело.

– По фотографии? – не то чтобы я удивилась, но такой идеи не ожидала.

– Тебе нужен объект, вокруг которого ты могла бы сформировать тот психологический опыт, которого тебе явно недостает.

– Ты уверена?

– Ну, не на сто процентов, однако это неплохо тебя развлечет, а опасность минимальная. Вот! – Дина извлекла из своей сумочки фотографию, – чем не прекрасный принц?

– Кто это? – Я бегло глянула на снимок.

– Не знаю, я его на сайте какой-то консалтинговой фирмы нашла, правда симпатичный?

– Ничего…

– Главное, что он совершенно безопасен! Он просто не сможет появиться в твоей жизни и все испортить!

– Ты уверена?

– Ну, вероятность вашей встречи очень мала.

– Но не равна нулю.

Глава третья, Алекс
Начало

Квартира, в которой я поселился, была вполне приличной, даже по-своему уютной. Правда, до работы далековато. Но я сразу купил недорогую тойоту и старался выходить из дома пораньше, чтобы успеть добраться до места еще до утренних пробок.

Работа мне нравилась. Еще одним везением был мой непосредственный начальник. Он был легок в общении и в меру демократичен.

Приближающиеся новогодние хлопоты застали меня врасплох. Я неожиданно осознал, что неделя предполагаемых выходных дней меня совсем не радует, скорее, даже наоборот. Действительно, чем я займусь? Конечно, Новый год я собирался встречать с Фрэнком, он меня пригласил, но не мог же я растянуть это удовольствие на неделю?

Однако судьба позаботилась обо мне. За пару дней до наступления Нового года в нашей конторе состоялась традиционная вечеринка для сотрудников.

Офис у нас в приличном современном здании, места хватает, поэтому все устроили можно сказать, по-домашнему. Правда, закуску все же заказали в ресторане.

Давненько я не участвовал в таких вечеринках. Сначала было любопытно, потом стало утомительно и скучно. Однако сразу уйти не решился.

Вышел в коридор. Нашел уютное местечко, раньше почему-то его не замечал. Здесь был большой, искусно стилизованный под настоящий электрокамин. Над ним висели симпатичные электронные часы, тоже в стиле чего-то далекого и уютного.

Рядом с камином стояли мягкий диванчик, кресло и овальный низкий столик. Недолго раздумывая, я сел в кресло. Передо мной за стеклом огромного, практически во всю стену, окна переливался огнями ночной Сент-Ривер. Картина завораживала и выталкивала не только мои мысли, но и ощущения в другую далекую реальность, острое чувство одиночества внезапно атаковало меня, сметая все барьеры, которые я так тщательно расставил на его пути.

– Сбежал? – звонкий голос Марины ударил по моим расплавленным эмоциям и вернул меня в нормальное состояние.

– Захотелось тишины и где-то там даже романтики, – ответил я, продолжая смотреть в окно.

– Да, красиво, – согласилась моя собеседница, устраиваясь на диванчике совсем по-домашнему, сбросив туфли и подобрав под себя ноги.

– Отвык от застолий и прочего шума, – попытался объяснить я.

– Понимаю. Я бы и вовсе сюда не пришла, но у меня интерес особый, как говорят, карьерный.

– В смысле?

– В вашем отделе место освобождается, Ирена в отпуск уходит, длительный. Ей скоро рожать.

– Да? Я и не заметил…

– Ну да, не заметил! – Марина рассмеялась и недоверчиво посмотрела на меня.

– Это полненькая такая? Брюнетка?

– Она не полненькая вовсе, просто в ее положении трудно сохранить фигуру.

– Ну да. Так что там с карьерой?

– Хочу обворожить вашего начальника, чтобы на место, временно свободное, взяли именно меня.

– А что, много претендентов?

– Не знаю. Но почему бы не поспособствовать? Надоело в секретаршах ходить. Есть ведь образование, да и способностями вроде Бог не обидел.

– Действительно, почему бы и нет?

Я не слишком понимал, что в такой ситуации нужно было сказать. Вообще карьера как понятие мне представляется чем-то таинственным и непонятным. Нет внятных правил для продвижения по службе. Огромное влияние имеют личные отношения, симпатии и антипатии, которые зачастую возникают просто на пустом месте. Для Марины, судя по всему, никакой загадки не существовало, она знала, чего от нее требуют обстоятельства.

Наверное, мы разговаривали так минут десять. Но вскоре к нам присоединился еще один заинтересованный собеседник.

– Вечно я опаздываю! И пока я там подпитываю разговорами офисный планктон, Алекс уже нашел самую красивую девушку этого вечера. – Мой шеф был непривычно многословен.

– Между прочим, самая красивая девушка жаждет поработать в нашем отделе на благо человечества.

– Вот как? Намек понял. Посмотрю, чем смогу быть полезен. Но вряд ли того, что я смогу предложить, хватит на все человечество.

Мы засмеялись. Разговор ни к чему не обязывал, но я понимал, что он будет иметь продолжение. Мой шеф уже изрядно повеселился, поэтому он не стал задерживаться в нашей трезвой компании.

Вскоре мы снова были вдвоем. К столу возвращаться нам не хотелось, да и было незачем.

Мы бродили по ночному Сент-Риверу и говорили, говорили.

Давно мне не было так легко и хорошо. Я чувствовал в тот вечер, что жизнь моя скоро изменится, я встретил родственную душу. О чем бы ни заходила речь, мы понимали друг друга с полуслова. Так могут быть близки только друзья, связанные общими воспоминаниями и чувствами. Мне и казалось, что мы с Мариной встретились после долгой разлуки. Стоит только слегка напрячь память, и я вспомню нечто очень важное.

А ночью мне опять снился мой странный навязчивый сон, но проснувшись, я впервые не помнил, какую именно дверь открыл в этот раз.

Глава четвертая, Сандра
Новогодний призрак

– Может, начнешь уже после праздника? – осторожно спросила Дина.

– Нет, сама посуди, какой великолепный случай – использовать новогоднюю ночь! Даже самые закостенелые реалисты и прагматики в глубине души ждут чуда от мгновения, когда старые часы отсчитывают главные удары и уходящего, и наступающего года! – чуть напыщенно произнесла я. Но в этот момент я верила в свои слова. – Утром я тебе позвоню, и мы обсудим дальнейшие планы, или откажемся от них, если у меня ничего не выйдет, – добавила я деловито.

Этот разговор происходил в ресторанчике «Вечернее меню» в полдень 31 декабря. Должна признаться, что идея встретить новый год в обществе воображаемого возлюбленного пришла мне в голову уже здесь. Утром, когда мы с подругой договорились о встрече, ни о чем таком я и не думала. Но как только я сообщила Дине о своем решении, я поняла, что мне эта игра нравится, даже более того. Я именно этого и хотела.

Днем прошлась по магазинам. Купила себе сногсшибательное платье. Зашла в парикмахерскую, чуть было не решилась на стрижку, хотелось чего-то радикального, смелого, но девушка, которой я доверила свою гриву, уговорила не делать глупостей и лишь слегка подравняла мои длинные волосы, а затем уложила их так здорово, что спорить с такой красотой было бы неразумно.

Вечером поставила в углу у окна на журнальном столике маленькую елочку. Их у нас выращивают в специальных питомниках и продают в канун Нового года в супермаркетах для тех, кто привык отмечать праздник по-европейски. Нарядила душистое деревце блестящей мишурой и маленькими стеклянными колокольчиками по сент-риверской традиции.

За окном быстро стемнело, и пошел дождь, тихий такой, обстоятельный, без резких порывов ветра и без грозы. Я раздвинула шторы. На стеклах заискрились в свете уличных фонарей тонкие водяные дорожки. Зима в Сент-Ривере – прекрасное зеленое время года. Температура днем не поднимается выше двадцати пяти градусов, а иногда опускается и до восемнадцати. Можно отдохнуть от жары. Ночи бывают даже холодными, приходится включать обогреватели, как правило, электрические. Но в старых домах кое-где еще сохранились камины. Есть камин и в моей гостиной. Разжигаю его не часто. Не для тепла, а для уюта.

И вот ближе к полуночи за каминной решеткой плясал огонь, а в комнате было тепло и необычно тихо, если не считать ритмичного ворчания старинных часов и потрескивания горящих поленьев.

Прежде всего я внимательно рассмотрела фотопортрет того, кого мне предстояло вообразить и полюбить хотя бы в мечтах. Симпатичный. Очень милый, у него добрые глаза. Жаль, что я не могу услышать его голос.

Стол накрыла белой льняной скатертью. Посредине поставила тяжелый серебряный подсвечник с тремя свечами. Вокруг него стала расставлять угощения. Шоколадки, печенье, бисквиты, фруктовый салат и мой любимый скандинавский сыр. Бутылку «Золотого Азари» поставила на стол заблаговременно. За пару минут до полуночи наполнила до половины рубиново-красным вином два высоких узких бокала.

Часы начали играть мелодию, которая всегда предшествует торжественному бою. Я подняла один из бокалов, чуть тронула второй, и он отозвался странным едва уловимым звоном. Затем тихо произнесла, глядя на портрет, лежащий на столе:

– С Новым годом!

– С Новым годом! – услышала я. – Он обязательно должен принести нам удачу!

Голос был незнакомый, но я не испугалась и не поспешила анализировать происходящее, как обязательно поступила бы в других обстоятельствах. В тот момент я относилась к происходящему не так как привыкла, что-то изменилось, прежде всего, во мне самой. Не знаю, что именно. Единственное ощущение, сохранившееся в моей памяти о той странной ночи – я была счастлива и спокойна, и чего-то ждала. Это было нечто очень важное и значимое.

Мне не нужно было ничего решать, все было решено раньше. И еще. Я чувствовала себя более свободной, что ли. Пытаюсь и не могу определить это совершенно незнакомое мне состояние. Но это сейчас, когда я его извлекаю из памяти. Тогда мне все казалось естественным. Помню, я встала, сделала несколько шагов и замерла у окна, за стеклом все так же шелестел дождь. Я смотрела на пустынную улицу и чувствовала, что кто-то стоит рядом со мной. Мне было хорошо и спокойно. Вот оно! Главное чувство, которое изменило и меня, и мое восприятие происходящего. Я не помнила прошлого и не думала о будущем, мы были вне времени. И мы были вместе.

Мне казалось, что утром я опять стану прежней, мое не на шутку разыгравшееся воображение успокоится и разумно подчинится здравому смыслу.

Наверное, так вполне могло быть, но никакой здравый смысл не помог мне на следующий день. Мне никак не удавалось отделаться от чувства, что я в своей квартире уже не совсем одна. И причины тому были не только психологические.

Да, забуксовала память. Например, я не могла вспомнить, куда делось вино из второго бокала. Не могло оно испариться за несколько часов. Нет, я точно помню, что, когда я отправлялась в спальню… Стоп! А когда это я отправилась туда? Да, я вполне могла практически на автомате переодеться, почистить зубы, расстелить постель, но я не помню ничего!

Вдруг я услышала очень странный звук. Он исходил откуда-то из-за шторы. Медленно, почему-то стараясь ступать мягко и как можно тише, я подошла к окну и отвела в сторону тяжелую плотную ткань.

Мне показалось, что к моим ногам выкатился клубочек блестящего черного пуха. Лапы, хвост, усы, – все это появилось потом, а сначала я увидела только глаза и розовый язычок. Котенок был абсолютно черным с крохотным белым пятнышком справа от носика и белыми усами. Мне подумалось, что, возможно, он был в подъезде, когда я вчера пришла домой, проскользнул в квартиру, пока я заносила пакеты, а дверь оставляла открытой. Эта версия была разумной и объясняла мои ощущения в новогоднюю ночь. Оставались непонятыми пара мелочей, но эти мысли отодвинула срочная необходимость накормить и обустроить малыша.

Нашлось старое фаянсовое блюдечко, оставшееся бог знает с каких времен от давно разбитого сервиза. Слегка подогретое и подслащенное молоко пришлось по вкусу моему пушистому гостю. После еды котенок тщательно вылизал все свое крохотное тельце, после чего взобрался на мой любимый пуфик в спальне и безмятежно уснул так, словно это было его привычным местом давным-давно, ну, насколько мог позволить его очень юный возраст.

Телефон своим сигналом разорвал пространство, вытолкнув наконец меня из праздничных грез в реальную жизнь. Разумеется, это звонила Дина.

– Не хочу ничего обсуждать по телефону, – весело выкрикнула она, – еду к тебе!

Едва Дина переступила порог моей квартиры, как за окном загрохотал гром. Новогодняя гроза – это почти традиция.

– Как успела проскочить! – воскликнула моя подруга.

И словно в продолжение ее слов за окном зашумел, зашелестел дождь, вскоре превратившись в фантастический водопад, обрушивший на улицы города невероятно мощные потоки воды.

Мы стояли у окна и, словно под гипнозом, завороженно смотрели на то, что происходило за хрупким оконным стеклом.

Не знаю, как Дине, а мне было в эти мгновения не по себе. Я понимала, что это обычная для начала января погода, таких гроз в моей жизни было несчитанное множество, а сколько еще будет! Но, вместе с тем, было чувство или, точнее, предчувствие надвигающегося пришествия больших перемен в жизни, в судьбе, в мироощущении. Впрочем, на все эти переживания я потратила лишь несколько мгновений.

Звук, с которым мой пушистый гость вышел из спальни, вряд ли можно было назвать мяуканьем, но других определений я просто не знаю, поэтому оставляю это вашему воображению.

– Откуда? – спросила Дина, не отрывая взгляда от истошно вопящего котенка.

– Обнаружила утром, наверное, забежал из подъезда еще с вечера, – объяснила я и взяла на руки пушистика.

Он сразу замолчал, словно именно этого и добивался от меня.

– Он, наверно, заблудился, – предположила Дина, – может, его ищут?

– Ты права. Я почему-то об этом не подумала, он такой милый. Напишу объявление и повешу на двери. Вряд ли он забрел с улицы.

– Да, не похоже, что ему пришлось где-то плутать. Напиши. Думаю, хозяин скоро объявится.

Глава пятая, Алекс
Новогодние чудеса

Когда я сказал Фрэнку, что хочу встретить новый год с девушкой, он не удивился и расспрашивать меня не стал.

Вот только взгляд у него был, когда мы прощались, кстати, у того же кафе, где произошел наш первый после долгой разлуки и весьма запоминающийся разговор, взгляд был такой, словно при желании он мог мне рассказать нечто очень важное, например, предсказать судьбу. Но мы просто пожелали друг другу всего того, что принято желать в канун нового года.

С Мариной мы договорились, что она приедет ко мне часам к восьми вечера.

Я навел порядок в квартире, забил холодильник всякой всячиной по своему вкусу и, исходя из того, что успел узнать о вкусах любимой девушки. Впрочем, как я уже заметил однажды, очень многое тут совпадало, по крайней мере, не противоречило. Мы решили, например, что вместо привычного шампанского я куплю бутылку красного «Азари».

Я очень волновался. Не потому, что боялся не угодить, а потому, что именно в этот вечер я хотел сказать Марине главное. Мне было важно, чтобы мы приняли решение именно накануне нового года. Может, кто-то это сочтет глупым предрассудком, но уверен, что многие меня поймут.

Часам к двум пополудни я почувствовал, что проголодался. Понятно, что не стал заниматься приготовлением не то что обеда, но даже и чего-то более простого, решил посидеть в кафе: и поесть, и подумать, и привести в относительный порядок свои мысли и чувства.

Сменить хоть на короткое время обстановку бывает очень полезно, иногда, когда чувствуешь, что в жизни грядут перемены. И я надеялся, перемены будут радостные, но не был уверен пока. Не только от меня это зависело, вот и волновался. Короче, решил поесть и успокоиться. Недалеко от моего дома как раз было маленькое кафе с простым ассортиментом в меню: кофе, чай, сэндвичи и сладкая выпечка.

Я заказал себе большую чашку кофе, сэндвич с рыбой и сладкий пирог с черникой. Понимаю, что это несколько странный набор, но так захотелось.

Сидел лицом к большому, практически на всю стену, окну и смотрел на улицу, тихую и почти безлюдную. Иногда мимо мелькали спешащие по своим делам прохожие, но я их не замечал.

И вдруг случилось то, чего я никак не мог ни ждать, ни предвидеть. Все вокруг меня исчезло, я словно повис в пустоте, затем увидел совсем другую и лишь смутно мне знакомую улицу, и еще силуэт женщины, сначала только силуэт. Но вот она прошла совсем близко, я видел даже ее глаза, мне вдруг почти нестерпимо захотелось пойти за взглядом этих глаз, но наваждение исчезло.

Что это было? Кто эта незнакомка? Одно дело видеть навязчивые сны, а другое – потерять связь с реальностью, пусть и на короткое время, средь бела дня.

Одно мгновенье, я не успел его даже осознать, но оказался в его власти, совершенно не понимая, как с этим справляться. То, что я сам себе смог объяснить, не вписывалось ни в мой жизненный опыт, ни в мои представления о мире. Это была легкая тень чужой судьбы, по какой-то непонятной причине вторгшаяся в мою жизнь. Ну, это же не имеет ко мне отношения! Зачем я думаю об этом?

Я запретил себе думать о событии, которое всего лишь пригрезилось, и мне удалось вернуться в знакомый, наполненный мечтами и надеждами мой собственный мир, в котором приближался новый год, где была прекрасная девушка Марина, где меня ждали любовь и счастье, нормальное человеческое счастье без непредсказуемых чудес и необъяснимых наваждений.

К приходу Марины я уже успокоился и практически забыл свое приключение. Мы вместе приготовили праздничный стол, выбрали музыку, убрали в спальню мой рабочий комп. Эти нехитрые хлопоты наполнили мою душу предвкушением счастья, как и положено в этот день, вернее, в эту ночь.

Традиционно за окном ближе к полуночи загрохотал гром, засверкали молнии, и хлынул новогодний ливень.

Хотя гроза в новогоднюю ночь – это дело обычное для наших мест, но то, что сейчас происходило за окном, нас потрясло, мы, словно завороженные, стояли и смотрели. Молнии, казалось, вот-вот влетят в комнату сквозь тонкое стекло, которое еще недавно было прочным, а сейчас едва сдерживало потоки воды. Не уверен, что этот водопад можно было назвать просто дождем.

Длилось погодное безумство недолго, может, несколько минут. Затем все – звуки, запахи, цвета – стало привычным и домашним, мир вернулся в состояние гармонии, по крайней мере, по моим ощущениям.

Мои волнения и тревоги улетучились. Я без малейшего напряжения рассказал Марине и о своих чувствах и надеждах. Она приняла мое предложение, и мы даже обговорили вероятную дату нашей свадьбы.

Именно тогда мы решили, что для совместной жизни нам нужна нормальная квартира в хорошем районе. Я пообещал заняться решением этой проблемы сразу после праздников.

Да, совсем забыл, Марина сообщила мне, что после отпуска выходит на работу в наш отдел.

Был ли я когда-нибудь прежде так счастлив, как в эту ночь? Мне казалось, что не только не был, но такое счастье вообще невозможно.

Под утро Марина уснула, ее теплое дыхание щекотало мое плечо, а мне не спалось, не хотелось отдавать снам даже самое крохотное мгновение того потрясающего чувства, которым неожиданно наполнилась моя жизнь.

Не знаю, сколько времени я вот так лежал, погружаясь то в блаженство ощущений, то в мечты.

За окном было совсем уже светло. Я, осторожно, чтобы не разбудить Марину, встал и отправился на кухню приготовить нам завтрак.

И опять! Что-то совершенно необъяснимое вдруг накрыло меня, едва я оказался в небольшом пространстве, наполненном обычно по утрам привычными звуками и запахами: тут постоянно гудел холодильник, с улицы доносились звуки просыпающегося города, через несколько минут должен был появиться запах кофе, гренок, – все это было настолько постоянно, что воспринималось мною как тишина и покой.

Но этим утром я услышал настоящую тишину, словно все звуки, понимаете, абсолютно все, перестали существовать вообще, и запахи, между прочим, тоже. Я уже был готов потерять и зрительные ощущения, впрочем, не уверен, что этого не случилось, ведь все длилось только несколько секунд.

И это не все, было еще несколько мгновений, даже несколько – это преувеличение, пара мгновений!

Я не верил самому себе, это реальность, или только показалось? У окна стояла женщина, и я понимал, что не смогу уже забыть ее улыбку, что-то очень важное она только что сказала мне, ощущение безграничного счастья мгновенно соединило нас, минуя само понятие времени. Но это не Марина!

Все та же незнакомка из моих видений. Кто она? Откуда появляется? Куда исчезает? Почему это происходит со мной?

Через несколько секунд наваждение ушло, но я не сразу смог вернуться к нормальному состоянию. Я понял, что мне для возвращения к здравому смыслу нужен кто-то, кому я мог бы все это рассказать, не рискуя прослыть идиотом, как минимум. Был только один такой человек в моем окружении, Фрэнк. Но разговор с другом пришлось отложить до более подходящего времени.

Вскоре моя крохотная кухня наполнилась привычными запахами и звуками. Все беспокоившее меня несколько минут назад отступило перед радостными ожиданиями нового дня, нового года, новой жизни.

Глава шестая, Сандра
Игры воображения

Хозяин котенка так и не объявился, хотя я расклеила кучу объявлений и поместила информацию на нескольких сайтах в сети. Если быть искренней, то должна признаться, что меня это обстоятельство ничуть не огорчило. Не знаю, как там мои чувства к воображаемому возлюбленному, но с Пушистиком мы очень привязались друг к другу. Я поняла, что не хочу, чтобы за ним кто-то пришел, и интуиция мне подсказывала, что этого не случится.

Отпуск пролетел как-то незаметно. Удался ли наш с Диной эксперимент? Нет, конечно. Не думаю, что можно полюбить незнакомого человека, только взглянув на его фотографию. Но опыт все же оказался интересным, я поняла: воображение может быть источником настоящих эмоций. У меня появились мысли и вопросы. Жизнь стала интересней.

В редакции накопилось некоторое количество срочных дел, которые заполнили первые дни рабочей недели и отвлекли меня от мыслей о недавних событиях.

О лирическом герое с фотографии я вспоминала только тогда, когда мой взгляд наталкивался на его изображение. Я прикрепила портрет в правом верхнем углу зеркала в старом трюмо, в прихожей. Почему? Не знаю. Тогда такого вопроса не было. И даже Дина не увидела в этом ничего удивительного. Этот факт я упомянула только потому, что вскоре заметила у себя новую и достаточно нелепую привычку: выходя из дома, я прощалась с несостоявшимся возлюбленным, а когда возвращалась домой, включая свет, с порога искала его взгляд.

Вскоре, сама не заметила с какого момента это началось, уходя, я говорила «пока», а возвращаясь – «привет».

Это была игра, стихийно возникшая и неожиданно прижившаяся в моем сознании. У нее даже стали формироваться свои правила. Теперь, выходя в прихожую, я всегда обращала внимание на то, как я выгляжу. А вечером я обязательно несколько минут посвящала разговору со своим необычным другом, устроившись на тумбочке трюмо с чашкой кофе. Именно другом, так вышло.

Мне не хотелось разбираться в причинах и думать, что будет или не будет дальше, я просто приняла то, что есть.

Возможно, все бы постепенно сошло на нет или превратилось в некий фон для основных событий моей жизни. Однако я всегда подозревала, что автор сценария моей судьбы обладает незаурядным чувством юмора.

Никогда не была суеверной. Естественно, всякие истории о домовых считала фольклором, где-то между байками и сказками. Но вдруг мне пришлось столкнуться с событиями, которые проще было счесть проделками невидимого, но весьма активного барабашки, чем найти им более разумное объяснение. Первое, заставившее меня задуматься, наблюдение забылось бы наверняка, но оно оказалось неожиданным подтверждением куда более важных и абсолютно необъяснимых событий.

Я считаю себя человеком ответственным и вполне организованным. Но я не робот. Поэтому иногда прибегаю к простым приемам, чтобы помочь своей памяти не упустить какие-то важные даты в предстоящем месяце. В прихожей рядом с входной дверью у меня всегда висит настенный календарь. Важные даты текущего месяца обведены ярким фломастером. Я привыкла бросать взгляд на эту шпаргалку утром и вечером.

Все случилось в конце февраля. Я привычно глянула на календарь утром, выходя из дома. Время меня, кажется, поджимало, но сейчас я в этом уже не совсем уверена. Несколько чисел были обведены, и это было очень странно. В феврале у меня не было ни одного важного дня, еще вчера я в этом не сомневалась. Может, кто-то пошутил? Но кто? Да и в чем юмор? Разгадывание этой внезапно возникшей загадки решила отложить до вечера. Так бы и поступила. Но, вернувшись вечером домой, я не обнаружила никаких изменений на февральской странице. Показалось! Универсальное объяснение. Но несколько секунд я была в панике. У меня даже слегка закружилась голова. Я физически ощутила, что со мной происходит что-то странное. Но это было только начало.

Через пару дней, собираясь на работу, я минут десять не могла найти свою сумку, а затем наткнулась, но не совсем на ту вещь, которую искала. Я ничего не могла понять и тупо разглядывала ее. Да, это была именно сумка, та, что мне хотелось купить пару месяцев назад, но я точно помню, что не купила! Это дорого для меня! Однако именно в ней лежал мой бумажник, мобильник и другие мелочи, которые привычно занимали свои кармашки и отделения. Я не понимала, что произошло, напрягала свою память, и через несколько дней мне уже стало казаться, что сумка все же моя, но почему-то процесс ее приобретения не закрепился в воспоминаниях. Позднее я нашла объяснение и для этого странного факта. Наверное, этот незначительный эпизод не вошел бы в мое повествование, забылся бы по причине этой самой своей незначительности, но странные события стали накапливаться.

Второй эпизод может и вовсе показаться игрой болезненного воображения, но я была потрясена и довольно долго искала хоть какое-то объяснение, искала и не находила ничего лучшего, чем, опять же, банальное «показалось».

Вы, возможно, помните, что в новогоднюю ночь я обнаружила в своей квартире черного пушистого котенка. Ему было не больше месяца отроду. Когда после отпуска я стала уходить каждое утро на работу, Пушистик сначала жалобно мяукал, оставаясь один в квартире за закрытой дверью гостиной. Однако через пару-тройку дней он привык. Ведь все необходимое для его кошачьих удобств оставалось с ним, а хозяйка возвращалась к нему каждый вечер. Теперь он встречал меня и терся о мои ноги, громко мурлыча и всячески выказывая свою кошачью радость. А на мой уход просто перестал реагировать. Была некая странность только в том, что он никогда не выходил в прихожую, но я над этим не задумывалась. И, наверное, никогда бы не обратила на это внимания, если бы однажды, придя с работы, не обнаружила у себя в прихожей огромного черного кота. Я замерла, разглядывая неожиданного гостя. А он как ни в чем не бывало подошел ко мне и потерся о мою ногу так, как это обычно делал Пушистик. Да, я понимаю, что так делают практически все домашние кошки. Но, мне трудно это объяснить, понимаете, я чувствовала, что это он! Пушистик, но из другого времени! Мистика? Да, конечно, мистика, которую я не люблю. Наваждение длилось недолго, но можно ли было верить моим ощущениям, в том числе, и ощущению времени? Когда спало оцепенение, никакого кота я, естественно, в прихожей не обнаружила, и, возможно, этот эпизод тоже был бы забыт, но на плетеном коврике у входной двери я обнаружила комочек черной кошачьей шерсти. Я позвала своего котенка, мне нужно было доказать, что это именно он был здесь в мое отсутствие, но Пушистик лишь отозвался каким-то жалобным мяуканьем. Сколько я его ни звала, выманить малыша в прихожую мне так и не удалось.

Я вскоре стала замечать, что странности в моей жизни накапливаются и настолько, что это уже требовало не просто осмысливания, но и каких-то действий с моей стороны.

Глава седьмая, Алекс
Первый звонок

Я так и не поговорил с Фрэнком о новогодних своих приключениях. Вскоре я вообще стал сомневаться в их реальности. Память и опыт помогли найти вполне логичные объяснения для событий, которые теперь уже казались не столько мистическими, сколько нелепыми. Жизнь шла своим чередом.

Как-то незаметно пролетела зима. А весной мы с Мариной серьезно занялись поисками квартиры для нашей будущей семейной жизни. Предвкушение счастья, как, впрочем, и само ощущение счастья, не покидали меня всю весну. С наступлением лета на ясном небе моих надежд и чаяний появились первые облачка. Они не могли испортить мои отношения с госпожой Фортуной, однако это были сигналы тревоги. Но я тогда не придал им значения.

Марина очень легко вписалась в команду нашего отдела. К лету, я думаю, никто уже и не помнил, что она новенькая. Она все схватывала на лету и обладала необходимым в нашей работе качеством: для нее не было не только неразрешимых проблем, но и сложных. В общем, шеф ни разу не пожалел о своих хлопотах.

Я с нетерпением ждал, когда приятный, но несколько затянувшийся период взаимного узнавания закончится, и мы просто пополним ряды счастливых семейных пар.

Но вернемся к событиям лета. День, с которого все началось, вполне можно было бы назвать и днем, когда все изменилось. Так ведь бывает?

В тот день у Марины была возможность чуть раньше покинуть офис, и она использовала это время для привычного еженедельного пополнения запасов продуктов, а меня попросила после работы встретить ее у магазина. Нет, этот факт не важен сам по себе, просто от него мне легче оттолкнуться в дальнейших воспоминаниях.

Подъезжая к большому супермаркету, я увидел Марину, выходящую из дверей магазина. В руках у нее была куча пакетов. Хотел выскочить из машины, чтобы помочь ей, но не успел. Марина забросила пакеты на заднее сидение и села рядом, привычно чмокнув меня в щеку.

Некоторое время мы ехали молча. Я почувствовал, что будет разговор, который меня огорчит. И не ошибся.

– Извини, Алекс, но сегодня вечером мы не увидимся, у меня деловая встреча. Не спрашивай пока ни о чем. – Она посмотрела на меня так, что любые вопросы уже казались неуместными.

Мы подъехали к подъезду ее дома. Я молча помог с пакетами, стараясь скрыть свое разочарование и тревогу, назойливо стучащуюся в мои мысли и чувства. Вернувшись в машину, не сразу отъехал от дома. Мне понадобилось несколько мгновений, чтобы принять происходящее и свое отношение к нему.

Вдруг показалось, что какая-то тень на короткий миг отделила меня от реального мира. Я выглянул в окно машины и увидел со спины девушку, которая через несколько мгновений исчезла за поворотом. Почему это меня растревожило, я не знал. Мало ли кто ходит по улице.

По городу ехал практически на автомате. Куда? Не думал я тогда об этом. Что-то странное происходило в моей жизни, но я это чувствовал, а не понимал. Нечего было понимать. Ну, имеет же право Марина посвящать меня не во все свои дела!

Я проехал мимо Муниципальной площади и оказался на шумной Европейской. Здесь расположены небольшие магазинчики, бары и прочее. Посмотрел на часы. Надо бы перекусить. А вот и мое любимое кафе.

Сел за столик так, чтобы видеть улицу и снующих мимо большого окна прохожих, сделал заказ. Вдруг зазвонил телефон, привычные «алло» и «я вас слушаю» остались без ответа. Взгляд мой по-прежнему блуждал за окном. Что за наваждение?! Это же опять она! Идет теперь мимо кафе, ничем вроде не отличаясь от других прохожих, но я ведь совсем недавно видел ее недалеко от дома Марины. Уверен, это была именно она, хотя мог ли я ее разглядеть толком? Да и сейчас она лишь мелькнула на какое-то мгновение. Из ступора меня вывели звуки со стороны улицы, какая-то неведомая сила подхватила и вынесла меня из кафе, и я увидел достаточно, чтобы понять, что моя машина кому-то понадобилась не меньше, чем мне. Вернувшись в кафе, к тому же, обнаружил, что при мне нет бумажника. Хорошо, в кармане оказалась нужная сумма, чтобы расплатиться за обед. Надо позвонить в полицию и, пожалуй, еще Фрэнку.

Глава восьмая. Сандра
Что это было?

Зима пролетела незаметно. Весна была ранней, жара стала донимать уже в апреле. Но в марте, может, и чуть раньше, но именно в марте я уже не могла это игнорировать, у меня возникли проблемы, к которым я совершенно не была готова.

Я собирала материалы для очень интересной статьи, дома бывала мало. Похоже, Пушистику это не нравилось, у него появилась привычка шипеть на дверь и истошно мяукать мне вслед. В прихожую он по-прежнему не выходил.

Нелепости стали происходить в моей жизни с постоянством смены дня и ночи. Обсудить это я могла только со своей единственной подругой. Я знала, что Дина мне поверит, не сочтет мои рассказы выдумками, и если будет их анализировать, то добросовестно, не подменяя логику стереотипами.

Но сначала мне нужно было самой попытаться хотя бы выстроить все события в ряд. Это оказалось не так просто. С чего же все началось? С отпуска? С предложения влюбиться? С новогодней игры? А может, с появления Пушистика? Попробую расположить все странные события по порядку, по времени.

Каждый год мне давали возможность отдохнуть тогда, когда я сама об этом просила. Это всех устраивало и не создавало никаких проблем. Работа у меня увлекательная, надеюсь, полезная, интересы редакции своего журнала я всегда учитывала. Но что же произошло в этом году? Главный редактор сказал, что нам предстоит начать новый проект, очень важный и не простой. Поэтому он попросил всех отдохнуть в одно и то же время.

Насколько я поняла, в это время на наши компьютеры было установлено новое программное обеспечение. Нельзя сказать, что во всем этом была какая-то таинственность, но кое-что заставляло задуматься. Новую программу на своем рабочем компе я увидела сразу, в первый же день после отпуска, симпатичная иконка красовалась в папке служебных программ. Но на мой вопрос о возможностях этого приобретения я ответа не получила ни от кого, а спрашивала я всех, кого имело смысл спросить. Некий коллективный ответ лишь намекал: когда понадобится, я все узнаю.

Так или иначе, но именно поэтому, как я теперь решила, в отпуск мне пришлось отправиться в канун нового года. Обсуждая мое предполагаемое свободное время, Дина предложила забавный эксперимент.

Играя в предложенную психологическую игру, между прочим, не без удовольствия, я решила встретить наступление нового года по правилам, которые, как мне казалось, соответствовали тому, что мы придумали. Мое воображение в новогоднюю ночь разыгралось не на шутку. Я даже почувствовала себя рядом с кем-то вполне осязаемым, я слышала его голос. Но моя память, стоило мне ее слегка потревожить, выдавала значительно больше информации, чем это могло быть, исходя из сценария нашего замысла. Я помнила не бестелесный образ человека с фотографии, а мужчину, в котором мне все было знакомо. Еще я помнила свое отношение к нему. Я отгоняла от себя абсурдные, по сути своей, воспоминания, но не могла забыть его руки, его глаза, и свои чувства. И как легко мне было представить себя в его объятьях, ощутить близость его дыхания. Господи! Если уж быть искренней, в моей памяти появилось ощущение настоящего блаженства. Но откуда? И кто был этот мужчина? И что нас связывало? Уж точно не фото, вокруг которого я начала строить наивные иллюзии.

Как уверяла Дина, весь смысл нашей игры состоял в том, что появится некое чувство, абсолютно абстрактное. А возникающие вместе с ним эмоции окажутся управляемыми. Они позволят себя не только обнаружить, но и исследовать.

Это все в теории. На практике – никакого исследования не получилось, да и опыта я тоже не набралась. Эмоции были, конечно, но память ничего не сохранила, кроме смутных образов, никакой информации. Я бы не стала обо всем этом думать, если бы не уверенность, что мир вокруг меня изменился. Сначала мелькнула мысль, ощущение, догадка. Потом появились вопросы. Но следом пришла именно уверенность: эти приключения что-то за собой ведут, не знаю, хорошее или плохое. А вскоре появились не только мысли и чувства. Находить объяснения становилось все труднее. Но то, что я узнала о себе в начале марта, уже никак нельзя было втиснуть в «показалось».

Дина все это придумала, пусть она и поможет мне понять случившееся.

– Знаешь, – Дина посмотрела мне в глаза и, похоже, передумала говорить то, что первым пришло ей в голову. – Надо подумать.

– Я не первый день уже думаю. Понимаю, что для каждого из этих событий можно подобрать приемлемое объяснение. Можно, но беда в том, что все эти объяснения меня почему-то не устраивают. Естественно, каждому может нечто померещиться при определенном стечении обстоятельств, можно забыть какие-то события и людей, но все хорошо в меру. Или ты допускаешь, что у меня проблемы…

– Нет, – резко оборвала мои рассуждения Дина, – ты здравомыслящий человек, вовсе не склонный к суеверным страхам и эмоционально окрашенным фантазиям.

– Спасибо.

– За что? Это, что называется, медицинский факт. Конечно, когда я предлагала тебе свой шутливый эксперимент, мне просто хотелось чуть растормошить твои чувства, и ты ведь тоже все воспринимала как игру?

– Да! Забавную игру, вполне соответствующую обстоятельствам. Наверное, в душе я не такая уж зануда, – я улыбнулась подруге.

– О каком занудстве ты говоришь, – не разочаровала она меня. – Однако мы потревожили что-то такое, чего не понимаем и чем не можем управлять. Но это «что-то» существует вполне реально, никакой мистикой здесь и не пахнет! Кстати, ты сохранила тот комочек шерсти?

– Конечно!

– Вот что мы сделаем. У меня есть знакомый частный детектив, мы попросим его исследовать эту шерсть и выжать из этого материала все, что можно. В твоей прихожей неплохо бы установить камеру. Не думаю, что тут будет что-то сенсационное, но сделаем это, чтобы не напрягать воображение там, где можно просто посмотреть.

– Ты права, давай найдем ответы на те вопросы, которые можем сформулировать, – согласилась я, и мне сразу стало спокойно.

Знакомым детективом оказалась симпатичная молодая женщина по имени Мэриэл. Дина убедила меня в необходимости быть откровенной, и мы рассказали ей все, начиная с моего отпуска.

– Да, таких историй в моей практике еще не было, – заметила Мэриэл, – но мне очень интересно. Как я понимаю, вы хотели бы знать, принадлежит ли эта шерсть вашему котенку?

– Честно говоря, этот вопрос не самый главный, – ответила я, – можно сказать, я и так уверена, что это не Пушистик потерял. А не может ли сказать эксперт, как давно этот комочек пуха мог появиться в моей прихожей? Ну, и о том коте? Хоть что-нибудь, просто, чтобы убедиться, что это животное вообще существовало.

– Не знаю, нет у меня опыта с кошками, – улыбнулась Мэриэл, – но попрошу его выжать из этого всю информацию, какую получится.

– А сумка? Наверное, тут-таки придется заподозрить в несовершенстве свою память?

Мэриэл задумалась, ответ ее был серьезным и содержал практический совет.

– Я привыкла иметь дело, в основном, с преступлениями, с мотивами, не отличающимися особой оригинальностью, с человеческими слабостями, иногда порождающими весьма изобретательные сюжеты. Здесь явно другая история. Профессионально, как я понимаю, вы сами ближе к таким задачам, я ведь читаю ваш журнал. Собственно, вы обратились ко мне просто как к посреднику, чтобы воспользоваться услугами эксперта. К сожалению, действительно, к таким специалистам иногда сложно найти подход. Хотите совет?

– Конечно!

– Если странности на этом прекратятся, то считайте случившее интересным опытом, сейчас достаточно уже книг и статей, пытающихся донести до нас все теории и гипотезы, связанные с возможностями и проблемами сознания, в частности, памяти. Почитайте работы доктора Тарна или статьи Бертины Миллер. В вашем журнале тоже есть пара интересных статей о докторе Гриффсе и его АПД.

– Вы считаете, что ответы на мои вопросы из этой области науки?

– Мне это кажется вполне вероятным.

– Тогда мне будет жаль, когда все закончится на уровне гипотез, – грустно заметила я.

– Мне тоже, – неожиданно поддержала меня Мэриэл. А с той проблемой, которую вам придется решать…

Я не дала ей договорить.

– Это как раз не проблема, – я искренне улыбнулась, – это останется счастьем, даже если я так и не смогу понять, откуда оно.

– Тогда мне остается пожелать вам удачи.

Глава девятая. Алекс
Вопросы и ответы

– В принципе, ничего особенного не произошло, – задумчиво произнес Фрэнк.

Мы встретились с ним на набережной недалеко от его дома. С моря веяло приятной прохладой, решили тут и поговорить.

– Ну, да, – согласился я.

– Странно только, что твои видения не прекратились.

– Нет, подожди, – я понял, что должен возразить, – сновидение, то, что ты назвал навязчивым, собственно, определение очень точное, меня покинуло. А то, что происходит сейчас, может быть, и не связано с ним?

– А я и не утверждаю, что связано, я вообще пока не очень понимаю, что тебя беспокоит. Есть ли в твоих переживаниях хоть что-то реальное. Тебе бы сначала не со мной поговорить, а с хорошим психоаналитиком. Реальная твоя проблема сейчас только одна: угнанная кем-то машина. Кстати, ты сообщил в полицию? Со страховым агентом связался?

– Не волнуйся, все сделал. Мне предложили временно взять авто в гараже Райдски.

– Очень хорошо. Давай поговорим о незнакомке. Ты видишь живую женщину, или?

– Если ты думаешь, что мне легко ответить на этот вопрос, то ошибаешься. Я не знаю.

– И на Марину она совсем не похожа?

– Нет. Хотя я не помню, как она выглядит.

– То есть?

– Я уверен, что узнаю ее, если встречу в реальных обстоятельствах, но не могу ее описать, это не совсем зрительный образ, не знаю, как это объяснить.

– Тем не менее я начинаю кое-что если не понимать, то предполагать.

– Поделись.

– Не думаю, что ты сейчас согласишься со мной, даже более того, вряд ли мои предположения тебе понравятся. Это всего лишь догадки, доказать я ничего не смогу, поэтому предлагаю отложить разговор и заняться чем-то полезным. Вам ведь нужна другая квартира? Ты уже просматривал объявления?

– Я их каждый день просматриваю, уже пару предложений проверил, но пока нет ничего подходящего.

Наш разговор прервал сигнал моего телефона.

– Кажется с машиной все нормально, – бодро сообщил я другу, – но как-то непонятно все же.

– Что именно тебе непонятно?

– Мне позвонили из полиции, сказали, что машина моя нашлась, и стояла она там, где я ее оставлял, когда зашел в кафе перекусить. И еще они говорят, что никаких повреждений, замок не был взломан, даже на спидометре те же цифры, тем не менее, согласно закону и при наличии моего письменного заявления, полиция эвакуировала мою машину на специальную стоянку, но я же видел!

– Не ломай голову. Нашлась, и славно. Думаю, нам многое предстоит понять, но мне кажется, что информация для решения этой задачи пока не вся собрана. Вернемся к прозе жизни. Ты, наверное, смотришь объявления в сети?

– А где еще?

– Да, бумажные газеты уже не вспоминаются даже, а зря, между прочим.

– Ты это серьезно?

– Вполне. Как раз в них я, как правило, и нахожу то, что мне нужно, если дело касается бытовых проблем.

Фрэнк открыл свою универсальную сумку, в которой чудесным образом помещалось все, что ему могло понадобиться вне дома: от лэптопа до нитки с иголкой. Он достал внушительных размеров издание, страниц на пятьдесят, наполовину заполненное разными объявлениями и рекламой, затем нашел нужный раздел, сложил газету так, чтобы ее больше не перелистывать, и отдал мне.

– Посмотри здесь. Я тебе позвоню или забегу, ты вечером будешь дома?

– Конечно, на сегодня никаких планов.

Вернувшись домой, я решил послушаться мудрого совета – заняться чем-то действительно нужным здесь и сейчас. Почти не задумываясь, обошел мое временное жилище. Стандартная малогабаритная квартира с необходимым минимумом мебели. Здесь нет идеального порядка, но все выглядит вполне прилично. Однако для жизни вдвоем не годится.

Расположился на диване и решил просмотреть объявления в газете, которую мне всучил мой друг. Но вскоре понял: мои мысли все еще далеки от насущных проблем, сначала стоит успокоиться и взять себя в руки. Я понимал беспочвенность своих переживаний, потому надеялся на их кратковременность и свой здравый смысл.

Газету положил рядом с собой и включил телевизор. Вообще я это делаю очень редко. Не любитель. Пощелкал по каналам, не нашел ничего интересного, но не выключил. Пытаясь отвлечься, продолжил смотреть не столько в экран, сколько в его сторону. Для того, чтобы заставить себя думать, а не идти на поводу у эмоций, стал в деталях вспоминать все события уходящего дня. И вдруг понял, что этих событий слишком много, они просто не помещаются в нужный отрезок времени, что-то я перепутал, откуда-то явно появились лишние эпизоды, а они притащили ненужные мысли и чувства. Ерунда какая-то. Неужели Фрэнк прав? Мне действительно не обойтись без помощи психоаналитика? Стоп. Сейчас сварю себе кофе, попробую как-нибудь сам справиться.

Остановившись на этом оптимистическом решении, пошел на кухню и там обнаружил, что у меня закончился запас кофе, хлеб засох, молоко, а это все, что я обнаружил в холодильнике, скисло. Глянул на часы, время – половина шестого. Пройдусь до магазина. Выключил телевизор, уже подошел к двери, но тут вспомнил, что мой бумажник остался в машине, которую я смогу забрать только завтра.

– Вот черт!

Постояв в нерешительности пару секунд, я все же открыл дверь и вышел из квартиры.

Солнце уже почти скатилось за горизонт. Его свет быстро уступал место вечернему сумраку. Я шел, не глядя по сторонам и продолжая распутывать клубок своих мыслей и ощущений.

Вдруг что-то заставило меня остановиться, я почувствовал прикосновение, легкое настолько, что вскоре уже не был уверен, что мне это не показалось. В своих последующих ощущениях я тоже не уверен. Не уверен, что моя память сохранила именно то, что происходило, а не то, как это воспринимало мое затуманенное сознание. Туман – вот что я видел вокруг! Но что за странное природное явление? Откуда? Вопреки физическим законам! Из тумана появился все тот же загадочный силуэт, и я решительно пошел за ним. Я был готов окликнуть незнакомку, хотя бы убедиться, что это не видение, не галлюцинация. Но едва мне удавалось приблизиться к женщине, как она исчезала, потом опять появлялась и тут же ее силуэт таял, растворялся в тумане или исчезал за непонятно откуда взявшимся поворотом. Моя погоня длилась уже Бог знает сколько мгновений? Минут? Часов? Да и можно ли было доверять моему ощущению времени? Я устал, эмоции мои притупились, меня охватило что-то вроде апатии. И тут все прекратилось так же неожиданно, как и началось.

Я остановился и огляделся вокруг. Знакомая улица. Так это же дом, в котором живет Марина! Облегченно вздохнул и поднял голову, чтобы посмотреть, есть ли свет в окне, уже стемнело. И только тут заметил стоящую рядом машину. Я не хотел этого видеть, но видел. В машине мужчина и женщина, они целуются, никого и ничего не замечая вокруг. Я понимал, что нужно просто уйти, но не мог сдвинуться с места, стоял и тупо смотрел – в машине моя Марина и мой шеф.

Глава десятая, Сандра
Новые вопросы

– Эта шерсть, несомненно, вашего котенка, – сообщила нам Мэриэл, – или его ближайшего родственника. Не уверена, что так говорят о кошках, но наш эксперт подобное исследование проводил впервые. Шерстинки, скорее всего, были вычесаны самим животным, и было это не так давно, от нескольких часов до нескольких дней. Животное абсолютно домашнее, скорее всего, не знакомое с жизнью вне вашей квартиры.

– Не понимаю, – это все, что я смогла сказать.

– Может, вы зря все усложняете, и у этих фактов со временем найдется простое и логичное объяснение?

– Возможно, но…

– Но вам так не кажется, – с улыбкой заметила Мэриэл.

– Я не могу ничего объяснить даже самой себе, – пришлось признать мне. – Придется подождать и накопить еще факты, если они будут.

– Мне почему-то кажется, что их долго ждать не придется.

Я чувствовала, что во мне и в моей жизни происходят очень важные перемены, я впустила в свою судьбу какой-то процесс. Смысл перемен мне был непонятен, а процессом я не управляла. Я даже не знала, как относиться к этому. Хорошо это? Может, опасно?

Я не привыкла прятаться от проблем, мне нужно было понять происходящее.

С одной стороны, я стала более внимательна к событиям, доступным для наблюдения, а с другой – все необычное, не совпадающее с общими представлениями о норме, стало постепенно менять эти представления в моем собственном сознании. Многое мне уже не казалось таким необычным.

Однако некоторые факты невозможно было втиснуть даже в эти, очень расширенные, критерии обыденности и весьма размытые за последнее время границы здравого смысла.

Я уже упоминала, что живу в небольшой квартирке на втором этаже в старом двухэтажном особнячке на Театральной. Улица эта очень маленькая по три дома с каждой стороны. Для чего я все это говорю, вы сейчас поймете. Ясно, что номер моего дома вы можете угадать, максимум, со второй попытки. Если бы мой дом был угловым, я бы уже это упомянула, значит, номер 3 или 4. Больше нет вариантов. Запомните, пожалуйста, этот простой вывод.

Это случилось, если исходить из того, что в услугах психиатра я пока не нуждаюсь, через два дня после нашего разговора с Мэриэл. Я возвращалась домой довольно поздно, засиделась в редакции: нужно было закончить статью для ближайшего номера, поскольку у нас неожиданно был отменен утвержденный накануне материал. Такое бывает не часто, но бывает.

Когда я повернула на свою улицу, мне показалось, что я услышала звук шагов, кто-то шел за мной. Я не испугалась, ну, идет кто-то следом, и что? Обернулась чисто инстинктивно, может, из любопытства, но никого не увидела, хотя шаги продолжала слышать. Звук прекратился, едва я подошла к двери и протянула руку к панели автоматического замка, чтобы набрать код. Я было подумала, что до этого момента слышала просто собственные шаги. Логично, хоть и странно. В этот момент объяснение, пусть и не идеальное, можно было подобрать. Совпадение чисто физических условий например. Или – психологических причин: позднее время, тишина, моя усталость, сосредоточенность на внутренних ощущениях да мало ли что еще. Но этим не ограничилось. Вдруг я почувствовала рядом чье-то дыхание, словно человек стоял очень близко, почти соприкасаясь со мной. Понятно, я оглянулась и, нетрудно догадаться, никого не увидела.

Все происходящее вполне могло быть названо впоследствии емким словом уже не раз упоминаемым на этих страницах, «показалось», если бы не еще одна крохотная деталь, объяснить которую так и не удалось. Вы знаете, что над подъездами старых домов обычно висит табличка с номером и названием улицы, мы не обращаем на нее внимания, чаще всего, привычный предмет. Но я, не знаю почему, подняла взгляд и обомлела: нет, все было на месте, название улицы тоже привычное, а вот номер был «восемь»! Я сделала снимок при помощи телефона, надеясь, что это мне поможет впоследствии найти для этой загадки разумное объяснение или дополнительную информацию, способную вернуть события в пределы здравого смысла.

Только после этого набрала нужный код. И непонятно почему меня охватило волнение, вдруг подумалось, что дверь не откроется. Слава Богу, обошлось или почти обошлось, в подъезде явно что-то было не так, но на фоне предыдущих событий мне это показалось малосущественным. Только переступив порог своей квартиры, я почувствовала, что ко мне возвращается способность мыслить.

Глава одиннадцатая, Алекс
Загадочный маклер

Сейчас, когда я вспоминаю ту, ставшую уже далекой во всех смыслах, ситуацию, мне кажется, что все было не так уж страшно, не так тяжело, как можно было бы ожидать. Ну, не обязана была ничем мне эта женщина, имела полное право делать свой выбор, имела право и сомневаться, почему нет?

Я всего лишь хочу сказать, что не смогу сейчас воспроизвести в памяти те эмоции, забыл, не знаю. Поэтому вернусь лучше к описанию фактов, событий. Вот их я помню настолько хорошо, словно это было вчера.

Для того чтобы вернуться домой, мне пришлось воспользоваться общественным транспортом, автобусом, на такси у меня не хватило бы денег, той мелочи, которая нашлась в кармане моих брюк. Упоминаю этот факт потому, что не понимаю и сейчас, как я физически мог совершать все свои перемещения с такой скоростью. Из дома я вышел в половине шестого примерно, а когда вернулся, настенные часы, как, впрочем, и все остальные, показывали без двух минут шесть.

Но недоумение по этому поводу появилось не сразу.

Переступив порог своей квартиры, я включил свет и осмотрелся. На диване лежала газета. Она мне теперь была не нужна, факт, ставший вдруг для меня существенным. Наверное, поэтому я взял эту кипу бумаги с бесполезной информацией, прошел на кухню и выбросил ее в почти пустое мусорное ведро.

Я еще не успел вернуться в комнату, когда раздался звонок.

Открыл дверь, на пороге стоял Фрэнк. Он очень внимательно посмотрел на меня и спросил:

– Что-то случилось?

– Нет. Проходи, – ответил я.

Мне не хотелось обсуждать сейчас происшедшее, даже с другом. Да и что произошло?

Понял меня Фрэнк или проявил деликатность, но переключился сразу на тему нашего предыдущего разговора.

– Ты посмотри, какое объявление, это же черт знает что такое!

Выдав это эмоциональное восклицание, Фрэнк протянул мне изрядно измятую журнальную страницу.

– Бред! Или неумелый рекламный трюк, – ответил я, прочитав обведенное фломастером объявление.

– Может, проверим? – неожиданно предложил мой друг. – Я ему уже звонил…

– Почему бы и нет? – так же неожиданно согласился я, но все же добавил, – необычное предложение, хотя маклерских контор развелось столько, что приходится думать о нестандартных рекламных трюках.

– Скорее всего, нас попытаются надуть, – с усмешкой заметил Фрэнк, – мне пока не приходилось сталкиваться с таким приключением.

– Вот и пойдем по этому пути, насколько позволят обстоятельства, – весело подхватил я его мысль, – хорошее упражнение для интеллекта.

Оказалось, что маклерская контора, которая нас заинтересовала своим нестандартным объявлением, находится не так уж далеко. Мы пошли туда пешком, прогулка была не лишней, для меня в первую очередь. Я заметил, что по мере приближения к цели, мои эмоции теряли свою окраску и остроту. Появилось вдруг совершенно неожиданное ощущение. Я бы назвал его предвкушением приключений. И это было одновременно и тревожно, и приятно, но не вызывало ни малейших опасений. Фрэнка я почти не слушал, поглощенный осмыслением этого необычного опыта.

– А что если сказать ему, что мы хотим снять квартиру в замке Ферми например? Как он выкручиваться будет? – прорвался ко мне голос Фрэнка.

Он продолжил шутить, но я словно опять выпал из общего пространства и вдруг остановился у подъезда небольшого двухэтажного дома. Над дверью табличка «ул. Театральная 8», справа от двери кодовый замок. Странно, но я совершенно сбился с привычной последовательности событий в этот момент. Я не уверен, что действительно видел этот адрес, тем более, не знаю, проходили ли мы с другом мимо этого дома, адрес врезался в память не только зрительным образом. Была еще неуловимая ассоциация в памяти, я не мог ничего вспомнить, знал лишь, что это важно.

– Ну, где ты там? – опять услышал я голос друга. – Вот мы, кажется, и пришли.

Маклерская контора представляла собой тесную комнатку на первом этаже не слишком респектабельного здания. Первое, что бросалось в глаза, – это старый письменный стол, на котором неуклюже расположился компьютер с громоздким старым монитором. За столом мы увидели сухонького пожилого, лет шестидесяти, человечка, на его носу едва держались старомодные очки в золотой или позолоченной оправе. Одет он был в неброский, но дорогой костюм. Он жестом указал нам на стулья для клиентов по другую сторону стола.

– Генрих Карли, – представился маклер.

– Это ваше объявление? – спросил Фрэнк показывая на журнальную страницу, кое-как разложив ее на столе. – Это серьезно?

– Да, вы не ошиблись, – услышали мы уверенный ответ, – мое агентство гарантирует любому обратившемуся к нам клиенту, что предоставит ему ту квартиру, которую он захочет, и на тех условиях, которые удобны именно ему. За свои услуги агентство берет всего десять проценьов от ежемесячного платежа, указанного в договоре, да и этот разовый платеж может быть отложен до того дня, когда клиент сможет безболезненно его осуществить.

Самое странное в этой ситуации было то, что мы вдруг поняли – это правда!

– У вас есть конкретное желание, или… – вкрадчиво спросил Карли.

– А в доме номер восемь на Театральной? – неожиданно поинтересовался я.

Фрэнк удивленно посмотрел на меня, но ничего не сказал.

Карли, глянув что-то в компьютере, сообщил:

– Да, вполне могу сдать в аренду квартиру в этом доме: две прекрасных комнаты, просторная кухня, большая удобная ванная, стильная мебель, все необходимое для комфортной жизни. Ну что, будем заключать договор, или хотите осмотреть свое будущее жилище?

– Можно ознакомиться с договором? – решительно произнес я.

– Разумеется, – ответил маклер и положил перед нами бланк.

Договор выглядел вполне стандартным, если не считать, что стоимость аренды шикарной квартиры в центре Сент-Ривера оказалась сказочно подходящей. Еще в договоре я обязался пользоваться для входа в подъезд персональным кодом для домофона, впрочем, маклер предупредил, что по другому коду я просто не смогу войти, такова особенность сигнализации. В качестве кода, который легче запомнить, я назвал дату своего рождения.

Поставил свою подпись. Затем спросил:

– Когда мне можно будет вселиться?

– Если вы зайдете через пару часов, то я смогу вручить вам ключи и номер банковского счета. На него вы будете вносить арендную плату, дату выберете сами.

Глава двенадцатая, Сандра
Камилла Фортье и ее версия

Нет, я не испугалась, да с чего бы? Но, несмотря на усталость, я чувствовала, что не смогу успокоиться, пока не найду хоть какое-то объяснение всей этой чертовщине. Нужно немедленно вернуться к нормальному взаимодействию с действительностью, избавиться от невесть откуда взявшихся фантазий, услышать голос разумного человека!

– Привет, – Дина сразу ответила мне.

– Извини, я понимаю, что уже поздно, но я займу лишь пару минут.

– Что-то я тебя не узнаю, когда это мы уставали от общения друг с другом?

– Да я и сама не очень-то понимаю. Собственно, потому мне бы и нужно все рассказать тебе.

– Я могу приехать к тебе даже сейчас, – в голосе Дины появились тревожные нотки.

– Нет, это не настолько срочно. Давай завтра, если ты не против.

– Можно и завтра, во второй половине дня, хорошо?

– Конечно. Я буду дома часов в шесть.

Вечером мы встретились в кафе на Муниципальной площади. Это было моей идеей. Мне показалось, что у себя дома я не смогу быть свободной от субъективных оценок, описывая озадачившие меня события. Мне казалось, что Дине здесь будет легче воспринимать мой рассказ, да и у меня в голове будет больше порядка.

– Если бы я услышала нечто подобное от незнакомого человека, заподозрила бы, по меньшей мере, розыгрыш или игру слишком буйного воображения на фоне редкого стечения обстоятельств, – сказала моя подруга, – но тебе я полностью доверяю. Кроме того, есть снимок, ведь он не исчез? Ты проверила?

– О, да! И не один раз, смотри сама.

Я нашла нужный файл в памяти своего мобильника и показала Дине.

– А что сейчас с номером твоего дома?

– Сегодня все нормально. То есть я, естественно, утром посмотрела, «4», как было всегда.

– Конечно, можно представить себе, что кто-то дважды заменил табличку, но зачем?

– Зачем и почему – это те вопросы, на которые невозможно ответить, и не только по отношению к этому факту, – заметила я.

– Но ответы должны быть! Мы просто многого не знаем. Возможно, стоит обратиться к специалисту несколько иного направления?

– Кого ты имеешь в виду?

– Я подумала о «казалось», ведь ты сама признаешь, что этим термином вполне можно описать несколько событий, поставивших тебя, нас в тупик?

– Не спорю, меня насторожила концентрация этих событий в сравнительно небольшом промежутке времени.

– Все это, мне кажется, связано с твоими ощущениями и твоим восприятием, разве не так?

Я задумалась.

– Пожалуй, ты права. Если бы не пара зафиксированных вполне материальными средствами свидетельств, я не решилась бы обсуждать эти странности даже с тобой.

– Может, стоит обратиться к специалисту, способному добавить кое-что к имеющимся в нашем распоряжении фактам? Подозреваю, что из твоей памяти можно извлечь дополнительную информацию.

– Ты говоришь о докторе Гриффсе и его АПД? – спросила я, поскольку эта мысль меня тоже посетила еще минувшим вечером.

– Это не так просто, но если понадобится, можно и этот вариант рассмотреть, – после небольшой паузы ответила Дина.

– Тогда объясни точнее, что ты имела в виду, – попросила я.

– Я бы обратилась для начала к другому психоаналитику, к которому можно просто записаться на прием. Например, к Камилле Фортье. Она тоже занимается проблемами восстановления воспоминаний, заблокированных в результате стресса.

– Но я не думаю, что у меня был именно стресс, – возразила я.

– Не думаешь или не помнишь? Ты можешь ответить на этот вопрос? Ты уверена?

– Не знаю, стопроцентной уверенности нет, да и вряд ли можно на это рассчитывать при таких обстоятельствах.

– Вот именно! Так как?

– Хуже не будет. Почему бы не попытаться?

Я доверяла Камилле Фортье и была неплохо знакома с ее работой. В нашем журнале мы рассказывали о ней и ее методике. Но сомнения были, и я сомневалась не в возможностях психоаналитиков, а в необходимости для себя лично обращаться к ним за помощью. Я понимала, насколько нереальными выглядели события, беспокоившие меня.

Но тревога и неуверенность владели моим сознанием лишь до тех пор, пока я не оказалась в кабинете доктора Фортье. С первого взгляда, с первой улыбки, она помогла мне наконец вернуть покой в душу и ясность в мысли.

Выслушав мой рассказ и мою просьбу, Камилла заговорила не сразу. Конечно, ей нечасто приходилось сталкиваться с такими проблемами. Помощь, за которой я к ней обратилась, выходила за пределы медицинской. Психологической ее тоже вряд ли можно было назвать.

– Вы надеетесь, найти в своих, возможно, заблокированных воспоминаниях что-то определенное?

– Не знаю, – подумав несколько мгновений, ответила я, – есть крохотная надежда вспомнить какой-то факт, событие, пусть даже просто мысль, нечто ускользающее, чтобы оно помогло направить меня в сторону если уж не истины, то хотя бы версии, которую можно принять, не впадая ни в мистику, ни в суеверия.

– Мне нужно от чего-то оттолкнуться, – объяснила Камилла, – это может быть событие, или ощущение, но обязательно оставившее эмоциональный след.

– Да, я понимаю. Все началось с попытки заглянуть в мир, которого на момент нашего разговора с Диной просто еще не было. Речь зашла о моей личной жизни и внезапном отпуске. Мы попытались найти вариант будущего, который был нам интересен. И мы играли в это будущее, надеясь не только представить его, но и разглядеть себя в нем. Я с удовольствием включилась в игру и придумала для нее свой сюжет и свои правила. Первым событием в этом новогоднем спектакле был голос, откликнувшийся на мой символический тост. Не уверена, что я его просто вообразила, но не могу утверждать обратное. Мой разум опирается на опыт и не приемлет факты, похожие на мистику. Но голос я помню и уверена, что узнаю его, если услышу в реальной жизни.

– Давайте, попробуем разобраться с этим голосом. Вы сможете его представить сейчас? Возможно, вы вспомните слова, произнесенные им, хотя бы одно слово.

– Я постараюсь.

– Нет-нет, только не нужно никаких стараний. Слушайте меня и следуйте за мной, договорились?

Я не стала ничего говорить, поскольку несколько растерялась, но решительно кивнула.

Описывать то, что происходило в кабинете доктора Камиллы Фортье, нет смысла, да и не помню я ее слова и действия.

Я пришла к ней за потерянными воспоминаниями, вот о них и расскажу. Но я не понимаю, откуда они взялись. Все еще больше запуталось.

Регрессия в новогоднюю ночь получилась, но моя ли это память? Я точно знаю, что находилась тогда в своей квартире на улице Театральной, никого, кроме меня, там не было. Правда, котенок уже где-то прятался. Еще было фото симпатичного человека, вероятность встречи с которым, как считала моя подруга, стремилась к нулю.

Но в моих воспоминаниях, возвращенных мне доктором Камиллой Фортье при помощи гипноза, этот человек стоял рядом со мной и сказал те самые слова, что сохранились в моей памяти. Не могу сказать, что я его видела, это было что-то другое. Чувствовала? Возможно. Но слово подобрать очень трудно. Мы были не просто вместе и не просто рядом. Это была особая степень близости, вне пространства. Мы смотрели в окно на пустынную улицу, где хозяйничал дождь, и нам было хорошо вместе. Я помню очень необычные, неожиданные ощущения, их сложно описать словами, просто не с чем сравнить. Мне предстояло и даже больше, я должна была сказать какие-то важные слова, я интуитивно отдаляла момент их произнесения вслух, не потому, что в этом было что-то неприятное, или тревожное, скорее, наоборот, мне хотелось продлить чувство предвкушения счастья. Это было именно то чувство, ради которого я согласилась на эксперимент со своим воображением. Испытаю ли я когда-нибудь еще нечто подобное?

Не знаю, правильным ли было мое решение, обратиться к практике регрессий. Дело в том, что я получила не только информацию о неком сюжете, все же не воспринимаемом моим сознанием в качестве личного опыта. В мою память встроились не только события, но и отношение к ним. Человек, еще недавно представлявшийся мне абстрактным образом, придуманным для любопытной, забавной, но игры, стал обретать иные смыслы. Он всерьез влиял на мои чувства, как минимум, самим фактом своего существования, пусть и не здесь и не сейчас. Он стал единственным для меня, но самое главное – я вспомнила, что я хотела ему сказать, нас было уже трое. И мне было не так важно, как и почему это произошло. Я любила их обоих. И не было ничего прекраснее этого чувства. Но будет ли так всегда?

– Не жалейте ни о чем, – неожиданно ответила на мои размышления Камилла. – И не бойтесь ничего. То, что происходит, не имеет отношения к вашему психическому здоровью, вы в полном порядке, я в этом уверена. Это вообще не из области медицины. Вы знакомы с работами профессора Тарна? Спрашиваю об этом только потому, что новые направления в науке, как я понимаю, представляют для вас профессиональный интерес, я не ошибаюсь?

– Нет, – улыбнулась я, – не ошибаетесь. Последняя статья Генри Тарна будет опубликована в следующем номере нашего журнала, и думаю, мне имеет смысл чуть больше узнать о субъективной психологии. Возможно, именно идеи Тарна помогут нам разобраться?

– Почему нет? Меня заинтересовала ваша загадка, и я буду вам признательна, если вы будете держать меня в курсе.

– С удовольствием, – пообещала я.

Глава тринадцатая, Алекс
Призраки старого дома

Не думаю, что меня можно назвать романтиком. Но в сложившейся ситуации это оказалось скорее хорошо, чем плохо. Не стану притворяться, что крушение моих представлений о женщине, с которой я собирался найти свое счастье, не задело меня или что я так уж легко справился со своими чувствами. Но привычка во всем искать смысл и стараться понять причины произошедшего помогла мне не утонуть в переживаниях и обидах. К счастью, я не ревнив, видимо, по природе.

А может, я ошибся? Принял желаемое за подарок судьбы? Может, когда-нибудь я пойму, насколько удачно все сложилось? Время покажет.

Так или иначе, но от меня мало что зависело.

Однако место работы я решил сменить, на всякий случай, чтобы не портить отношения с людьми, которые были не обязаны жертвовать ради моих иллюзий своими интересами.

Тут мне, пожалуй, повезло. Недалеко от дома на Театральной улице, где я теперь мог жить, по крайней мере, год, согласно договору об аренде, располагался офис центра экономической экспертизы, куда меня пригласили работать на очень хороших условиях, словно судьба мне выдала некоторую компенсацию за прошлые неудачи и огорчения.

Планы мои существенно изменились. И, как мне тогда казалось, изменились они не по моей воле.

Квартира на Театральной не только была мне удобна: в центре города, до работы минут десять пешком, достаточно просторная и при этом уютная. Я сразу почувствовал себя дома, чего точно не было там, где я обитал раньше.

Это было пространство, принявшее меня и принятое мною. Не знаю, удалось ли мне объяснить значение перемен, начавшихся с переезда сюда, события, безусловно, рядового.

Мне нравилась моя новая квартира, меня устраивала новая работа, я ни на кого не держал зла. С Мариной мы не виделись, но бывший шеф как-то позвонил мне. Не знаю, что его беспокоило. Похоже, мне удалось унять его тревогу. Он сказал перед тем как отключиться от связи, что я всегда могу рассчитывать на его дружескую поддержку, если она потребуется, и пригласил меня на предстоящее торжество по случаю его женитьбы на моей бывшей невесте. Трогательно, как в комедийной мелодраме.

Я хочу, чтобы вы поняли, как выглядела и что представляла собой квартира, в которой я оказался по воле случая или по велению судьбы.

Старомодно, но очень комфортно обставленная старой, тем не менее крепкой добротной мебелью гостиная. Большие окна, высокие потолки. Антикварная тяжелая люстра в центре потолка с шестью причудливыми рожками, каждый заканчивался изящно сделанным из матового стекла плафоном. Камин настоящий, но было не очень понятно, выполняет ли он свои основные функции или просто создает своеобразный уют. Посредине круглый стол четыре стула вокруг него, в углу старинный сервант. Рядом с камином книжный шкаф, в котором я с удивлением обнаружил довольно любопытное собрание книг, в основном это были романы известных авторов, не современных, но интересных. Спальня выглядела более привычно: большая кровать, две тумбочки у изголовья. Справа от кровати – окно, а слева – комод и овальное зеркало над ним.

Неделя примерно ушла у меня на то, чтобы почувствовать и обжить новое жилище, не только заполнить его своими вещами и привычками, но и осознать себя дома.

На этом можно было бы и закончить рассказ, если бы не таинственные события, сначала озадачившие меня, а потом…

Все началось со странных звуков.

Мой рабочий день начинался в девять утра. Из дома я выходил где-то в половине девятого. Не люблю ни спешить, ни опаздывать. Впервые я обратил внимание на звук, вызвавший мое удивление, через несколько дней после переезда.

Я уже стоял в прихожей и собирался открыть дверь в подъезд, когда услышал шаги. Они доносились из кухни, затем я услышал совсем уж неожиданный звук, словно кто-то поставил на блюдце чашку. Реакция моя была вполне понятной: я должен был увидеть, кто там хозяйничает. Когда я рывком открыл дверь на кухню, раздался звук упавшей и разбившейся чашки, но внутри было пусто и чисто. Никого! Неужели я слышу то, что происходит в соседней квартире?

Но я не мог не заметить очевидную несостоятельность такого объяснения. Если это была проблема плохой звукоизоляции, то почему я слышу звуки не регулярно? В соседней квартире жила очень симпатичная женщина. Боюсь ошибиться, но, по-моему, лет ей было примерно семьдесят или около того. Мы познакомились с ней в первый же день, как только я стал ее соседом. Она просила называть ее просто Эльза и сказала, что очень рада моему появлению.

– Мой мир сузился до пространства старой квартиры, мы теперь редко расстаемся, – с грустной улыбкой заметила Эльза. – Но сейчас я могу чувствовать себя не так одиноко.

Не может быть, чтобы соседка выходила на кухню и пользовалась посудой раз в неделю. Хотя я мог просто не обращать внимания.

В общем, я решил проверить свои сомнения и несколько дней прислушивался, но слышал только звук открываемой и закрываемой двери в соседнюю квартиру, чаще всего по утрам, когда моя соседка куда-то выходила.

Мне стало уже казаться, что я какие-то вещи не так запомнил. Возможно, загадочные звуки доносились с улицы? Я уже не мог с уверенностью утверждать, что мое окно в тот момент было закрыто, а уж о входной двери в подъезд и вовсе ничего не помнил. Я ни разу не видел ее открытой. Но это вряд ли о чем-то могло свидетельствовать. К загадке непонятных звуков, стали добавляться другие странности: например, однажды я не мог вспомнить, когда приготовил завтрак. На столе, когда я вышел в тот день утром на кухню, меня ждали пара аппетитных, только что поджаренных гренок, потрясающе вкусный салат и чашка прекрасно приготовленного, именно так, как я люблю, кофе. Сомнамбулизмом я не страдал никогда,

Еще появились совершенно необъяснимые ощущения: едва уловимые запахи, приятные, но мне не верилось, что они проникали через окно с улицы, тогда откуда и как? А однажды я проснулся от нежного прикосновения, словно кто-то оставил на моей щеке легкий поцелуй. Я смог придумать только одно не отвергаемое здравым смыслом объяснение. Наверное, это было впечатление от сновидения, я просто еще не окончательно проснулся в тот момент. Но почему я помню то несравнимое ни с каким моим опытом блаженство, окутавшее меня в ответ на эти грезы?

Вопросы множились. Нет, они не были мучительными, тягостными или пугающими. Но я постоянно возвращался к попытке как-то объяснить все это хотя бы себе, сочиняя довольно экзотические теории.

Я никому не рассказывал о своих размышлениях, не придавая особого значения этим загадками и полагая, что, рано или поздно, все разъяснится. Но события сами подвели меня к откровенному разговору с Фрэнком.

Он навестил меня в новой квартире только через пару месяцев после того, как я переехал. Но мы общались довольно часто. Иногда вместе обедали в кафе на Старой Муниципальной площади, иногда перекидывались парой слов по телефону или обменивались информацией по сети. Фрэнк не задавал вопросов, которые считал неуместными. Мы ни разу не обсуждали мои личные проблемы. Но однажды я сам невольно вспомнил тот давний разговор в день моего возвращения на родину. Признаюсь, сам не ожидал, что так скоро смогу говорить об этом спокойно. Единственным чувством, владевшим мною на тот момент, было любопытство.

Мы встретились в кафе. Времени было у нас немного, только пообедать. Поэтому я спросил.

– У тебя не будет на этой неделе свободного вечера?

– Сегодня, например, если подойдет, часов в семь?

– Не хочешь поужинать в моем новом жилище и поговорить о некоторых странностях? – предложил я. – Тебя это может заинтересовать, а я наконец с твоей помощью наведу порядок в своей голове.

– Ну, кто же сможет отказаться от такой программы, – усмехнулся Фрэнк.

Фрэнк пришел точно в семь, как и договорились. Решили перекусить на кухне, хотя обычно стараюсь это небольшое пространство использовать только по назначению. Мы приготовили незатейливый ужин и приступили к еде, на несколько мгновений зависла тишина, на фоне которой я вдруг ясно услышал кошачье мурлыканье и негромкое «мяу». Я резко повернулся в сторону звука, и на одно короткое мгновение увидел темный силуэт крупной черной кошки.

– Ты видел? – спросил я Фрэнка, заметив, что он посмотрел в ту же сторону.

– Что? – удивился мой друг.

– Ну, хотя бы слышал?

– Что я должен был видеть и слышать?

– Ничего. Я просто думал, что в старых домах хорошая звукоизоляция, а тут, похоже, слышу даже соседскую кошку.

– Если ты слышал что-то, а я нет, то вряд ли причина в недостаточной звукоизоляции. Хочу тебе напомнить, что со слухом у меня полный порядок.

– Я понимаю. На зрение ты тоже пожаловаться не можешь. Тогда что-то не так со мной?

– Не обязательно. Рассказывай, только все, даже то, в чем сам не уверен.

– Хорошо.

Я посмотрел Фрэнку в глаза и добавил:

– Пожалуй, ты единственный в мире человек, которому я мог бы описать подобные нелепости, утверждая, что сам все это видел, слышал и чувствовал.

– Не тяни, я уже заинтригован.

Я рассказал ему все, включая свои размышления и предположения, и мне сразу стало не то чтобы легче, но спокойнее и понятнее. Скажу проще, у меня появилась уверенность, что теперь мы не только разберемся со всеми загадками, но и сделаем нечто очень важное, даже если это будет важно только для моей скромной особы.

Фрэнка мой рассказ, судя по всему, не только заинтересовал, но и настроил на действия. Он и раньше несколько раз упоминал, что загадочный маклер и его бизнес представляют собой задачу, на решение которой не жалко времени.

Но основное развитие событий последовало не сразу; главное случилось только тогда, когда я уже не мог отказаться от расследования. Моя жизнь и моя судьба, если хотите, зависела от успешности этого процесса.

После разговора с другом прошла пара недель. У меня было много работы, которая заняла на время мои мысли и чувства, пожалуй, тоже. Я возвращался с работы поздно, уставший настолько, что, проглотив легкий, приготовленный на скорую руку ужин, на автомате выполнив вечерние ритуалы, едва добравшись до постели, засыпал крепким здоровым сном без сновидений. По крайней мере, я не помнил никаких сюжетов из сумеречных недр отключенного сознания. Прекрасное подтверждение того, что настоящий отдых – это смена деятельности. Я действительно пришел в себя. Интерес к загадочным событиям остался на уровне любознательности. Никаких эмоций, никаких переживаний, просто удивление, нормальное для любого человека, столкнувшегося с тем, что противоречит его опыту и представлениям о мире. После того, как на работе наступило некоторое затишье, мне дали три дня отдыха. Естественно, я решил прежде всего отоспаться. Перед сном отключил будильник и все средства связи, собираясь предоставить своему организму самому решать вопрос о длительности этого блаженства.

Проснулся я задолго до наступления утра. Мне вообще показалось, что я только что уснул. Темно и тихо. Посмотрел на окно, просто так: шторы раздвинуты, а тонкая паутинка гардин слегка колышется от сквознячка. Вдруг странное ощущение заставило меня проснуться окончательно: что-то мягкое и, похоже, живое опустилось на мои ноги поверх одеяла. Мой взгляд выхватил в сумраке тень большой темной кошки, мягко прыгнувшей на кровать и привычно устроившейся у меня в ногах. Я услышал мурлыканье, моя рука потянулась к животному и коснулась шелковистой шерсти, и тут я окончательно проснулся, включил бра над головой и огляделся вокруг: в комнате все как обычно, и никаких кошек. Через пару минут я уже думал, что это был сон. Вскоре я опять уснул. И если бы на этом все закончилось, вряд ли бы что-то осталось в памяти. Но через какое-то время я опять открыл глаза, так мне казалось, во всяком случае. Пытаясь уснуть снова, несколько раз повернулся с боку на бок, неуклюже ворочаясь в своей постели, взгляд зацепился за открытое нараспашку окно, луна, яркая и какая-то неестественно большая, привлекла мое внимание. Затем услышал звук, совершенно неуместный, похожий на стук хлопающей калитки: хлоп… хлоп… хлоп… Встал и подошел к окну. Зачем-то выглянул в него, и вместо обычной современной городской улицы увидел старый заросший сад, перечеркнутый аллеей, отделенной от темного массива сада некогда подстриженным, но изрядно заросшим кустарником. В конце аллеи калитка, которая действительно с тихим скрипом открывалась и неожиданно резко закрывалась, громко хлопая. Все это выглядело сумрачно, даже зловеще. Я закрыл окно, задернув его еще и легкой шелковой шторой, вернулся в кровать.

Но едва закрыв глаза, опять услышал: хлоп… Уже не просто встал, а подскочил и с ужасом увидел, что окно, которое было мною недавно тщательно закрыто и занавешено, все так же распахнуто настежь. Когда я снова попытался закрыть его, почувствовал сопротивление: не закрывалось, словно снаружи дул сильный ветер, но, что самое жуткое, все происходило в полной тишине, если не считать упорного хлопанья странной калитки. Я долго сражался с неведомой силой, наконец, мне удалось с ней справиться. Мною овладели дикая усталость и мистический ужас. И было уже неважно, ночной ли это кошмар, или необъяснимая реальность.

Я хотел вернуться в постель, но не смог оторвать взгляд от луны. Она становилась все ярче, пока не ослепила меня, и это было не только ослепление, я перестал чувствовать себя, свое тело и растворился в липком туманном пространстве.

Проснулся не так, как обычно. Было какое-то новое, или забытое ощущение, но память его мгновенно выбросила, осталось только ощущение чего-то приятного. Некоторое время я лежал, глядя в потолок, не понимая, что в лицо мне светит каким-то загадочным образом самостоятельно включившееся бра. Я протянул руку, чтобы погасить светильник, но рука не успела дотянуться до выключателя, свет погас. Я автоматически все же нажал на кнопку, свет опять зажегся. Прошло несколько секунд, и вдруг я услышал щелчок, словно кто-то невидимый опять нажал на кнопку выключателя, и свет погас.

Утром я помнил, что мне снились кошмары, помнил даже сюжеты своих видений, но это не помешало мне чувствовать себя отдохнувшим. Сквозь тонкую гардину, закрывающую окно, ярко светило солнце. Несмотря на все странности прошедшей ночи, настроение у меня было прекрасное. Решительно отбросив тонкое одеяло, я встал и пошел в ванную, затем на кухню, привычный ритм, привычные действия. А сны? Бывает.

Включил тостер, заложил в него ломтики хлеба, включил кофеварку, достал чашку, в общем, приготовил себе завтрак, который вскоре живописно расположился на столе. Подошел к холодильнику, открыл его и достал баночку с джемом, повернулся к столу… Что это?! Завтрак на столе, но это аппетитно пожаренная яичница, пара бутербродов с сыром и высокий тонкий стакан с апельсиновым соком.

И этому ни мой опыт, ни мой интеллект уже не могли найти разумное объяснение. Я схватил мобильник и набрал номер Фрэнка.

Глава четырнадцатая, Сандра
Что происходит?

Проснулась среди ночи. Проснулась ли? Теперь я в этом не уверена. Я была в своей спальне. Сквозь тонкую занавеску, скрывающую окно, проникал довольно яркий лунный свет. В ногах у меня привычно устроился Пушистик. И вдруг на фоне полной тишины я услышала неожиданный и потому непонятный звук: хлоп… хлоп… хлоп… Я включила настенный светильник над головой. Звуки исчезли. Через несколько секунд окончательно пришла в себя, решив, что мне просто снилось что-то. Выключила свет, собираясь заснуть, поскольку до утра еще было достаточно много времени, но вдруг раздался щелчок и свет опять зажегся. Я рывком села, мне стало страшно. Но пришло спасение: зашевелился и замурчал котенок. Это был звук из реального и понятного мне мира. Я успокоилась и, наверное, сразу заснула, теперь до утра.

Прекрасное солнечное утро. Все странности прошедшей ночи забыты. Пора вставать и собираться на работу. Все идет как обычно. До того момента, как я вхожу на кухню, чтобы приготовить себе завтрак.

Поджарила яичницу, сделала пару бутербродов с сыром, налила апельсиновый сок. Коробку с оставшимся соком поставила обратно в холодильник. Повернулась к столу… Что это?! На столе тарелка с тостами и чашка с горячим, дымящимся черным кофе. Откуда? Я схожу с ума? Схватила телефон и набрала номер Дины.

Глава пятнадцатая, Алекс
Расследование начинается

День прошел как в тумане. Коллеги заметили, очевидно, что я не совсем в норме. К концу рабочего дня мой начальник предложил мне несколько дней отпуска, уверяя, что сейчас самое время. Я согласился. Нужно было разобраться, что происходит.

Домой я не пошел, сразу отправился в кафе, где мы договорились встретиться с Фрэнком. Мне пришлось его подождать. Но эта пауза была кстати. Я понимал, как может восприниматься мой рассказ о недавних событиях даже моим другом, которого было трудно чем-нибудь удивить. Попытался мысленно выделить только факты, отделив все то, что могло показаться, привидеться, даже присниться. Но все равно, рассказывая, не мог оставаться спокойным. Не заметил, как перешел на описание своих чувств и размышлений.

– Каждому из этих событий вполне можно найти внятное и логичное объяснение, но не слишком ли много этих событий? – после небольшой паузы заговорил Фрэнк, внимательно и очень серьезно выслушав меня. – Может, это все же проявления подсознания? Может, сомнамбулизм?

Я достал из кармана брюк бумажный конвертик и показал его содержимое другу.

– Ты видишь? Что это? – напряженно спросил я и внутренне был готов к любому ответу.

– Конечно, вижу, – ответил Фрэнк, – похоже на кошачью шерсть.

– Видишь ли, этот комочек кошачьей шерсти я нашел у себя на постели. Кошки у меня нет и никогда не было. И раз это мы оба видим, это уже факт, а не проявление моего болезненного подсознания.

– Ты прав, – соглашается со мной Фрэнк, – боюсь, что за всем этим стоит нечто более серьезное, чем это казалось изначально. Мне нужно подумать, кое-что почитать и попробовать узнать побольше о Генрихе Карли. Имя необычное, и мне кажется, я его слышал раньше, но не помню, при каких обстоятельствах и в связи с чем.

После разговора с Фрэнком я успокоился, можно сказать, вернулся к нормальному восприятию окружающего, но тревога сменилась чувством неуверенности, растерянности. Подошел к дому, и вдруг мне показалось, что я вовсе не там, где должен быть. Однако состояние это продлилось лишь короткое мгновенье, и я, наверное, не вспомнил бы о нем, если бы не последовавшие за этим странные события. Остановившись перед дверью в свой подъезд, стал набирать код, но на последней цифре мой палец попал не точно, скользнул не на ту кнопку. Не успев подумать, я дернул на себя дверь, и она открылась.

Я готов был войти, но вдруг остановился, понимая, что явно попал не туда. Мгновенно, не столько сообразив, сколько чувствуя, что нужно делать, закрыл дверь и теперь уже внимательно и тщательно набрал свой код. Однако на сей раз дверь не открылась. Я повторил попытку, но ничего не получилось и после этого. Мне пришлось позвонить Карли. Маклер приехал очень быстро, словно был на соседней улице.

Он попросил меня отойти в сторону, а сам расположился у двери так, что его действия не были видны, я только слышал три коротких звука, абсолютно одинаковых, как мне показалось. Затем Генрих Карли попросил у меня ключ от квартиры, он приложил его к маленькому едва заметному экранчику, встроенному в панель домофона. Дверь, наконец, открылась.

– Теперь все в порядке, – спокойно заверил меня маклер, – код будет исправно срабатывать, но советую вам все же быть внимательней.

Я увидел или, скорее, почувствовал в этот момент, что Карли не так спокоен, как хочет показать. Но тогда я не придал этому значения, а вскоре и вовсе об этом забыл.

Глава шестнадцатая, Сандра
Невероятный сон

События последних дней не только озадачивали. Собственно, ничего страшного, было даже интересно. Но необъяснимость наблюдаемых явлений настораживала. Я привыкла считать, что у всего происходящего вокруг есть причины и следствия. Если кто-то проводил эксперимент, он знал, зачем это делал. Меня не устраивала роль, которую, судя по всему, отвели мне в этих опытах.

Но жизнь шла своим чередом, вскоре я уже не была уверена, что моя память сохранила именно то, что я на самом деле наблюдала. Возможно, все было если не во сне, то где-то на грани сновидений. С Диной мы не обсуждали больше новогодние загадки и последовавшие за тем приключения, понимая бессмысленность подобных разговоров при столь незначительном наборе деталей, кои можно было счесть фактами.

Свыклась я и со своим не очень предсказуемым будущим, ставшим результатом так и не осмысленного мною до полной ясности прошлого. Мне не раз приходило в голову, что два тысячелетия назад, такая проблема могла иметь куда более существенные последствия. Я могла себе позволить получать удовольствие и от предполагаемых воспоминаний, и от приятных ожиданий. Я вдруг поняла, чего мне так не хватало в моей, в общем-то, удавшейся судьбе. И приняла ее подарок, хоть и в нетрадиционном стиле. Я хочу сказать, что успокоилась.

И тут сон, яркое незабываемое сновидение, отделяемое от действительности только моей уверенностью в наличии у меня здравого смысла и умения пользоваться логикой. На память свою я тоже полагалась.

Я понимала, что нахожусь в своей спальне. Но выглядела она не так, как обычно. На двух прикроватных тумбочках появились две декоративные свечи в виде чуть вытянутых в вертикальном направлении розовых бутонов. Неярко светили маленькие язычки слабого пламени. Стен я не видела или не запомнила. Не помню я и окна, хотя обычно, просыпаясь, бросаю на него свой первый осмысленный взгляд. Я услышала звук, и он вызвал у меня непривычные ощущения, не страх, нет. Ощущение было приятным, но тревожным, словно я владела чем-то прекрасным, но хрупким. Я слышала дыхание, но боялась посмотреть туда, откуда доносился этот легкий звук. В тот момент я понимала, что это вестник чего-то прекрасного, и мой взгляд может разрушить тонкую неуловимую связь с чем-то необыкновенно важным для меня.

Утром я помнила только то, что пыталась сейчас описать, но было еще что-то, чего я вспомнить так и не смогла. Почему-то меня тревожили эти потерянные воспоминания, словно в них осталось нечто такое, чего нельзя было терять.

Глава семнадцатая, Алекс
Призрак

Я проснулся неожиданно, понимая, что еще ночь. Впрочем, проснулся ли? Так же ярко, как и прошлой ночью, светила луна, прорываясь своим светом через тонкую ткань занавески. Вдруг на прикроватных тумбочках появились две декоративные свечи в виде чуть вытянутых в вертикальном направлении бутонов. Неярко затрепетали маленькие язычки слабого пламени. Неожиданно огоньки вспыхнули. Я вздрогнул, и взгляд мой заскользил по комнате: на свечу, затем на свет второй свечи, и вдруг встретился со взглядом невероятно прекрасных глаз. Сон это или явь, мне стало безразлично. Мою душу заполнило такое потрясение, какого я еще не знал и не ведал. Там в этом прекрасном видении я не сомневался – это любовь, любовь, которая не нуждается в словах, это нежность и страсть, рожденные из такой близости душ, которую объяснения и описания могут только опошлить. Я понимал: мне открылось счастье, выпадающее не всем и лишь на краткое мгновение, но озаряющее всю последующую жизнь.

Утро вернуло меня в действительность, но не развеяло воспоминания. Я оглядел спальню и убедился, что я опять один, не осталось ничего от прекрасного сна, кроме памяти и души, и тела. Сел на постели и вдруг увидел на светлом легком одеяле маленький темный комочек, шерсть черной кошки. Что это? Разве так сходят с ума? Этот маленький и не очень вразумительный символ материального мира я опять поместил в конверт, где уже хранилось такое же свидетельство реальности невозможного.

К счастью, Фрэнк был не слишком занят, и мы смогли встретиться в кафе на Муниципальной площади, не дожидаясь вечера.

– Ты не заболел? – встревоженно спросил мой друг.

– Нет, я взял отпуск на несколько дней, работы сейчас немного. Да и надо бы разобраться, только вот с чем?

– Случилось еще что-то? – догадался Фрэнк.

Сначала я рассказал ему о том, как не смог попасть в подъезд, и пришлось звонить маклеру.

– Понимаешь, это был совсем не тот подъезд! Готов поклясться! – эмоционально воскликнул я, завершив свое повествование.

– Но это не все? – догадался Фрэнк.

– Я не знаю, как это объяснить. Мне и раньше снились яркие сны, да кому они не снятся время от времени?

– Я думал, что твое назойливое сновидение…

– Это уже совсем не то! – прервал я рассуждения друга. – Я влюбился в призрак или окончательно потерял рассудок.

– Если бы ты сошел с ума, тебя это вряд ли беспокоило бы. Впрочем, я не специалист.

Я попытался рассказать, что со мной происходило, и что я чувствовал. Это оказалось не просто. Слов мне явно не хватало. Но Фрэнк слушал меня внимательно, и был серьезен, как никогда.

– Видишь ли, я попытался навести справки о нашем странном маклере, – заговорил мой друг после довольно продолжительного молчания, наступившего вслед за моим сумбурным повествованием, – и мне кажется, что происходящее с тобой – следствие некой деятельности Карли. Насколько эта связь закономерна, у меня пока нет четкого представления. Давай проедемся в его контору. Дело в том, что его бизнес, как ты понимаешь, если он вполне легален, должен быть зарегистрирован, как минимум, в налоговом управлении. Так вот, такого маклера ни в каких списках налоговой инспекции не существует. Мне пришлось слегка схитрить, чтобы попытаться получить информацию о Генрихе Карли. И тут я наткнулся на ряд необъяснимых явлений. Нет такого человека в Сент-Ривере, мало того, похоже, его никогда и не было.

– Он мог взять себе псевдоним, – предположил я, – или по какой-то причине поменять имя и фамилию.

– Да закон это позволяет, но если он открывал бизнес, предполагающий обслуживание людей, граждан нашего государства, то при получении лицензии эти изменения должны были указываться им в соответствующей декларации. Иначе твой, например, договор не имел бы никакого смысла для тебя, если бы вдруг возникли какие-то неурядицы.

– Но все вроде нормально, кроме…

Я задумался. Потом решительно сказал:

– Едем! Нужно с ним поговорить.

В контору Карли мы поехали на такси. Машину остановили примерно за квартал до нужного нам дома. Дальше пошли пешком. Но тут нас ждали настоящие сюрпризы. Никакой конторы не было. Дом, магазин, еще дом.

Я стоял и тупо оглядывался по сторонам. А Фрэнк смотрел на меня, и мне показалось, что для него важнее моя реакция на события, чем сами события. Я был почти уверен, что он ожидал подобного их развития.

– Что дальше? – спросил я.

– Дальше? Позвони Карли. Скажи ему, например, что хотел бы сменить, код, поскольку последние события тебя встревожили, а так тебе будет спокойнее.

Я набрал номер, меня бы уже не удивило, если бы и номера этого не существовало. Но маклер ответил и спокойно выслушал мою просьбу и мои сомнительные аргументы. Похоже, его это ничуть не смутило. Карли попросил подъехать в его контору, чтобы оформить официально изменения в нашем договоре. Я хотел уточнить новый адрес его офиса, но не успел. Фрэнк поспешно нажал на кнопку отключения на моем аппарате.

Глава восемнадцатая, Сандра
Тревога

Целый день я не могла найти себе места от какой-то невесть откуда взявшейся тревоги. Все валилось из рук. На работе от меня не было никакого толку. Сославшись на неважное самочувствие, ушла домой после полудня.

В квартиру вошла, словно опасаясь чего-то. Это даже не страх был. Тревога опять овладела моим сознанием, моими чувствами, душой, если хотите.

Но дома все оказалось привычным, без перемен. Пушистик, мурлыча, терся о мои ноги. С улицы доносились едва различимые редкие звуки, знакомый ритм отщелкивали старые часы. Надо бы успокоиться. Но не получалось! Не выдержала и позвонила Дине. К счастью, она была свободна. Не прошло и получаса, и она приехала ко мне.

– Ну, что ты мечешься? Что происходит? – спросила подруга, едва переступив порог и сразу ощутив атмосферу, в которую я невольно втягивала и ее.

– Не знаю! В том-то и дело, что я не знаю, но мне страшно… И то, что меня пугает, настораживает… Понимаешь, это где-то не здесь, ну, совсем не здесь!

– Давай попробуем разобраться и успокоить твое воображение, если дело только в нем. – Дина говорила со мной спокойно и серьезно, и я пришла в себя. – Так с чего все началось?

– Мне и самой не верится, потому рассказывать неловко, не уверена я, что это был только сон, – произнесла я почти шепотом. Затем постаралась описать события прошедшей ночи и главное – мои чувства в момент видения, утром и до настоящего времени.

– Я начинаю думать, – с тревогой глядя на меня, тихо заговорила моя подруга, – что зря все это затеяла, не надо было вмешиваться. Мы так мало знаем.

– О чем ты? – насторожилась я, – Во что вмешиваться?

– В твою жизнь.

– Глупости! Какое тут вмешательство? Я взрослый человек. Ты всерьез считаешь, что повлияла или хотя бы могла повлиять на течение моей жизни?

– Не знаю, но все это началось, похоже, из-за меня.

– Ты уверена?

– Как я могу быть уверена, если не знаю толком ни причин, ни возможных последствий. Я даже не могу судить, хорошо это все или плохо!

– Этого и я не понимаю. Но интересно!

Я вдруг почувствовала, что уже ничего не боюсь, тревога растаяла и сменилась желанием понять, пусть хотя бы на уровне гипотезы, откуда пришли эти странности, какие законы правят миром, внезапно нарушившим гармонию нашей привычной и вполне предсказуемой реальности. Я опять заметалась по комнате, Пушистик стал бегать за моими ногами, и где-то мы с ним неудачно пересеклись. То ли хвост, то ли лапа малыша пострадали от нашей неуклюжести, о чем котенок сообщил неожиданно громким «Мяу».

Глава девятнадцатая, Алекс
Тайна Генриха Карла Ли

– Надо было спросить, где он находится, – объяснил я.

– Я так и понял, – Фрэнк улыбнулся, – именно этого делать не стоит.

– Но как мы его найдем?

– Если я не ошибаюсь, то очень просто. Не спрашивай меня пока ни о чем, я тебе все объясню, когда вернемся в твою квартиру, на Театральную, – зачем-то уточнил мой друг.

Фрэнк достал из кармана знакомую журнальную страницу и спросил меня:

– Ты помнишь адрес конторы?

– Нет, я полагался на тебя…

– Вот и прекрасно, – искренне обрадовался Фрэнк, – а теперь прочитай его и запомни, это не сложно.

Я сделал то, что он просил. В это время мы отошли от нужной нам улицы примерно метров на двести.

– А теперь вернемся туда, – голос моего друга как-то странно зазвенел, или мне это показалось?

Я не знал, что думать. Может, в прошлый раз мы просто не туда пошли, но как?

Контора Карли была на месте, как и ее хозяин.

– Что это вы так разволновались, молодой человек? – добродушно спросил маклер. – Говорите свой новый код и подпишите вот здесь после того, как я внесу изменения.

Я сделал то, что требовалось, и мы ушли. Но Карли предупредил, чтобы я не сразу возвращался домой, а часа через три. Меня это удивило, но мы согласились погулять нужное время.

– Куда пойдем? – спросил я.

– Домой, на Театральную, – ответил Фрэнк.

– Но мы же обещали, – напомнил я, понимая, что удивляться сейчас не имеет смысла.

– Все зависит от того, чего ты действительно хочешь.

– То есть?

Какое-то время мы шли молча. Фрэнк вернулся к нашему странному разговору, когда мы уже находились рядом с подъездом, в который собирались войти, вопреки данному нами несколько минут назад обещанию.

– У тебя, если я верно разгадал фокус Карли, есть выбор: мы можем уйти сейчас отсюда, вернуться через три часа, как обещали маклеру, и, скорее всего, чудеса, беспокоившие тебя последнее время, не только прекратятся, но и забудутся.

Фрэнк замолчал и посмотрел мне в глаза. Пауза длилась несколько секунд.

– А второй вариант? – напомнил я.

– Если ты о нем все же спросил… Но, это риск, возможно, я не так понял, или не все учел, риск! Понимаешь?

– Да, но продолжай.

– Хорошо, если мы попробуем войти сейчас, пользуясь некой секретной программой Генриха Карла Ли, мы войдем в реальность, с точки зрения материальных объектов, очень незначительно отличающуюся от привычной для нас, обжитой нами реальности. Но там ты рискуешь потерять возможность жить в той квартире, что ты арендовал. Однако есть не стопроцентная, но вероятность того, что ты найдешь ту девушку-призрак, которая, как я понял, не так уж тебе безразлична. Но мы не знаем, что будет в этом случае, так что это тоже риск. Подумай, я тебя не тороплю.

– Мы сможем сейчас войти по моему старому коду? – спросил я, пытаясь понять смысл догадки Фрэнка.

– Нет, код не нужен. Посмотри сюда, – Фрэнк направил мой взгляд на табличку с адресом над дверью подъезда.

Я с изумлением увидел, что вместо номера «8» там был номер «4».

– Но как это?! – невольно воскликнул я. – Это не тот подъезд!

– Ты в чем-то прав, но объяснение потом, если потребуется. Ты принял решение?

– Конечно! Входим сейчас. Я готов рискнуть.

– Итак, сначала нажимаем три раза на четверку.

– Почему именно на эту цифру? – спросил я.

– Ты же понимаешь, что какую-то цифру Карли использовал? Что отличает ситуации на этом уровне? Первое, что приходит в голову – номер дома. Я не уверен, но это самое логичное, что я мог бы предположить.

Едва Фрэнк трижды нажал пальцем на цифру четыре, как внизу под кнопками открылся маленький экранчик. На нем вспыхнула надпись «предмет».

– Черт возьми! – с досадой воскликнул мой друг.

– Карли прикладывал ключ.

– Я помню, ты говорил, но он не подходит, нужен предмет не из твоей квартиры!

Я вдруг сообразил, что он хотел сказать, и решил, что стоит пройти до конца этот рискованный путь.

– Может, это подойдет? – я вытащил из кармана и протянул другу конверт с комочком черной кошачьей шерсти.

– Надеюсь, мы не ошибаемся, – улыбнулся Фрэнк.

Он приложи пушистый комочек к экрану и потянул за ручку дверь. Она открылась, и мы услышали истошный кошачий вопль.

Несколько мгновений мы стояли перед дверью в квартиру. Я понимал, что мой ключ ее уже не откроет. Она, скорее всего, уже не сдается в аренду.

– Ну, решайся. – Фрэнк слегка подтолкнул меня.

И я нажал на кнопку звонка. Мы услышали звук шагов, затем дверь открылась, и мой взгляд встретился со взглядом тех самых глаз, прекраснее которых просто не может быть ничего в этом мире. Маска тревоги медленно сползла с лица Сандры, она улыбалась, глаза ее сияли счастьем, как сказал бы поэт. Из квартиры вышел Пушистик и, громко мурлыча, доверчиво потерся о мою ногу.

Глава двадцатая, Алекс и Сандра
Здесь и сейчас

Гостиная. Круглый стол, накрытый темно-вишневой бархатной скатертью. За столом – четверо молодых людей: Алекс, Сандра, Фрэнк и Дина. Алекс, Сандра и Дина смотрят на Фрэнка, интуитивно понимая, что только он может объяснить происшедшее и представить будущее, хотя бы на уровне гипотезы. Но он – не волшебник и не пророк.

– Я не могу сказать, – заговорил Фрэнк, – что будет завтра, даже не знаю, что мы будем считать прошлым. Наша память встроится в реальность, о которой мы пока, скорее всего, знаем очень мало. И мы еще не можем ответить на многие «как и почему?» Но здесь и сейчас я хочу попытаться представить вам свое понимание необычных событий, участниками и свидетелями которых мы с вами стали. Случайно ли? Может, по чьей-то воле? Ответы на эти вопросы предлагаю вам найти самостоятельно, это не так уж важно. Нам повезло. Да, именно таково мое отношение к этому эксперименту, хотя мы присутствовали в нем всего лишь в качестве скромных наблюдателей. – Фрэнк улыбнулся и продолжил: – Почему мы? Давайте попробуем предположить. Алекса неожиданно потянуло на родину, хотя он сам признался, что каких-то понятных причин для этого не было.

Алекс кивнул, подтвердив слова друга.

– Сандра не впервые сталкивается с необычными явлениями и пограничными теориями просто в силу своей профессии, ведь так? – Фрэнк посмотрел на Сандру, и она кивнула, соглашаясь с ним.

– А вы, Дина, разве не интересовались методиками регрессий, не пытались доказать, как минимум, самой себе, что в основе этих психологических практик лежат не чудеса и не мистика, а нормальные физические законы?

Дина решительно кивнула тоже.

– Возможно, каждого по-своему, но вот так нас и привело в ту самую точку, где пересеклись наши интересы, поиски ответов на вопросы и, наконец, жизненные пути.

Это мой вариант. Соглашаться ли со мной, решайте сами. Что заставляет меня думать об эксперименте? Это, пожалуй, самое интересное. Мне удалось найти некоторую любопытную и пока непроверенную информацию о тайне и судьбе человека по имени Генрих Карл Ли, ничего не напоминает? – Фрэнк обвел нас взглядом.

– Генрих Карли! Маклер! – воскликнул Алекс.

Девушки переглянулись.

– Кто это? – спросила Дина.

– Покажи договор, Алекс, – попросил Фрэнк друга.

Алекс вытащил из кармана сложенный вчетверо лист бумаги, развернул его и отдал Сандре. Некоторое время понадобилось ей, чтобы прочитать текст и понять, что его связывает с происходящим.

– Вы сняли квартиру на нашей улице? – спросила она Алекса.

– Он арендовал ту квартиру, в которой мы все сейчас находимся, – объяснил Фрэнк.

– Но это невозможно! – воскликнула Сандра. – Этот ваш Карли просто жулик!

– Но Алекс уже пару месяцев живет здесь, посмотрите на дату, – возразил Фрэнк.

– Но я ничего не понимаю, – в голосе девушки возмущение сменилось удивлением, затем она задумалась, видимо, начиная сознавать, что между тем, о чем они сейчас говорят, и теми нелепостями, что происходили с ней совсем недавно, есть некая связь.

– Расскажи им все, что с тобой произошло, – попросила Дина, прекрасно понимая, почему затихла ее подруга.

Сандра рассказала о странностях, недавно происходивших с нею, стараясь вспомнить все как можно точнее. Сначала все слушали ее, затем она показала фото на экране своего мобильника. И тут она посмотрела еще раз на договор Алекса и увидела, что в нем номер дома «восемь». Истина, или ее вполне вероятная часть, постепенно стала выстраиваться в ее сознании. Вероятно, то же происходило с ее подругой.

– Получается, – решила озвучить свою догадку Дина, – у этого маклера весьма неоднозначный и небезупречный, с точки зрения закона, бизнес, и он, видимо, знает то, чего пока не знает никто, кроме?..

– Вероятно, так, – согласился Фрэнк, – но это здесь и сейчас, – уточнил он.

– Ты начал рассказывать о Карли или это не о нем? – напомнил другу Алекс.

– Это лишь моя версия, – ответил Фрэнк и вернулся к тому, о чем собирался поведать: – Итак, эта история была собрана мною из нескольких источников. Сразу скажу, что источники нельзя признать абсолютно достоверными. Два из них, самые важные, я сейчас назову. Это письмо алхимика по имени Карл Ли своему наставнику, насколько об этом можно судить по его содержанию, и небольшая заметка в газете, издававшейся в Чикаго в конце девятнадцатого века. О времени написания письма Карла Ли можно только сделать предположение, поскольку сохранилась лишь часть этого документа. Специалисты сочли, что оно могло быть написано в конце семнадцатого века. Фотокопии обоих этих источников я смогу вам показать, если захотите составить собственное мнение. А изложу я вам свои выводы. Правильнее будет назвать их моей версией.

Вы вряд ли станете спорить со мной, если я скажу, что мир устроен значительно сложнее, чем это представлялось и алхимику Карлу Ли, и журналисту позапрошлого века из Чикаго, и даже большей части наших современников. Но нам повезло жить сейчас, когда наука о многомирии уже известна не только физикам-теоретикам и космологам. Основы этих взглядов начинают рассматривать в рамках школьных программ. О вузах с преподаванием физики и говорить нечего. С основными понятиями, насколько я знаю, знакомят и тех, кто изучает профессиональную психологию. Но я все это упомянул для того, чтобы направить ваши мысли так, как рассуждал сам. В существовании склеек между мирами и погружений в сопредельные реальности никто уже не сомневается, но мы не умеем управлять этими процессами осознанно. Эти явления предсказаны, наблюдаются, но мало изучены. Однако в истории развития науки уже случалось, что некоторые практики опережали научное обоснование. И это тоже весьма показательно. Время от времени появляются люди, которые от рождения демонстрируют свое умение использовать опыт не только одной реальности. И, в зависимости от исторических времен, это по-разному сказывалось на их жизни и судьбе.

– Ты думаешь, что Карли – один из таких людей? – спросил Алекс.

– Почему бы и нет? Это могло бы многое объяснить. В письме алхимика рассказывается о загадочном исчезновении его любимого сына Генриха. Автор письма просит совета, упоминая, что мальчик был чрезвычайно умен и скор в освоении знаний. Жаль, что сохранилась лишь ничтожная часть послания, и других сведений об этом загадочном событии мне найти не удалось. Но в конце девятнадцатого века, это был 1887 год, февраль, приемный сын вдовы Вернер, весьма состоятельной жительницы Чикаго, тоже загадочно исчезает во время торжественного приема по поводу его дня рождения. Ему в этот день исполнилось двадцать пять лет… Собственно, история известная. Вы знаете, что в его лаборатории нашли двенадцать тетрадей с предсказаниями научных открытий будущего. Некоторые из них уже состоялись. Но для нас сейчас важно, что там была упомянута «Программа Генриха Карла Ли». В девятнадцатом веке эти слова были непонятны. А позднее это породило легенду о тринадцатой тетради.

– Так ты думаешь, – включился в рассуждения друга Алекс, – что маклер и есть тот самый пропавший сын алхимика, и Вернер тоже был его каким-то воплощением?

– Нет, такой сюжет был бы хорош для фантастики, – усмехнулся Фрэнк. – Карли, конечно, не настоящее имя нашего маклера, и теперь мы вряд ли узнаем о нем больше, чем знаем сейчас. Я предполагаю, что каким-то образом он воспользовался пресловутой программой, чтобы провести весьма занятный эксперимент. Хотел ли он получать только материальную выгоду от созданной им маклерской конторы? Не знаю, но склоняюсь к мысли, что это было последнее, что его заботило. Попробую объяснить его идею так, как сам ее понял. Согласно теории многомирия, прошлое включает в себя множество вариантов реальностей, отличающихся друг от друга незначительными деталями: материальными, или ментальными. Программа, которой воспользовался Карли, позволяет выбрать наблюдателю нужную реальность по заданным параметрам. Наш маклер сдал нам не жилье в аренду, а цифровой код, обеспечивающий вход в координаты пространства и времени, где заинтересовавшая нас часть мира, попросту квартира, обладает нужными качествами. Существование реальности, в которой ты, Алекс, был бы владельцем квартиры в доме номер восемь на Театральной, как и само существование этого дома там, где и когда это было нужно, имело вероятность, не равную нулю. Как он мог обеспечить стабильность этой системы, я пока не понял. Но очень надеюсь с этим разобраться. Однако очевидно, что влияние эмоций наблюдателей, так или иначе, включенных в процесс, было слабым звеном его эксперимента. Подозреваю, что он участвовал как-то в вашей судьбе, – Фрэнк посмотрел на Алекса, затем – на Сандру, – сознательно участвовал. Но признаю свою гипотезу слишком смелой. Скорее всего, этот бизнес он уже использовал не раз, но тут вмешались некоторые неучтенные обстоятельства. Моя версия, надеюсь, вам теперь понятна. Она требует множества уточнений, но это путь, который предстоит пройти. Мы в самом его начале. Жаль, что Генриха Карли здесь и сейчас уже нет.

Алекс

Мы остались, наконец, вдвоем. Я смотрел в глаза любимой женщины и понимал ненужность слов, которые способны отразить лишь бледную тень моих чувств и мыслей. Воспоминания вернутся к нам, я это знал. Мир очень сложно устроен, но логично. Система подчинится нашему выбору. И так было всегда.

Сандра

То, чего я хотела в тот момент, когда наконец смогла рассмотреть свое счастье, невозможно было облечь не только в слова, но и в мысли. Я вспомнила все.

Эпилог. Сон Алекса

Длинный коридор, словно уходящий в никуда, по нему продвигается темная фигура, лишь постепенно обретая очертания невысокого сутулящегося человека в мешковатом костюме. По коридору он доходит до тупика. В стене две двери, именно те. Но здесь в промежутке между дверями мы видим домофон. Человек привычным движением набирает код и открывает левую дверь. Он входит в нее. Входит в неизвестное пространство и плотно закрывает за собою дверь.