Многоликая Индия

СЕМЬЯ НАЧИНАЕТСЯ СО СВАДЬБЫ

Где и когда начинается воспитание доброты в человеке? В Индии мало кто знает известный анекдот о женщине, имевшей двухнедельного ребенка, которой сказали, что она уже на две недели запоздала с его воспитанием. Там не ссылаются на этот анекдот, там просто начинают воспитывать детей чуть не с первого дня их жизни.

И основное, чему их учат, — это доброта. Учат всем своим отношением к детям и друг к другу, учат личным примером, учат словами и делами. Терпеливость, которую проявляют в индийских семьях по отношению к детям, просто поразительна. Я никогда не видела, чтобы на них кричали, чтобы их шлепали, чтобы сердились на них. Каким бы усталым ни чувствовал себя человек, как бы горестно он ни был настроен, он никогда не покажет этого детям. Ни отец, ни мать и никто вообще из старших.

Обуздание чувств — вот главная нить воспитания, главная линия личного поведения, главная тема многих проповедей. Одним из самых больших пороков считается неумение сдерживать свое раздражение, свой гнев, неумение проявлять мягкость в манерах, приветливость в обращении и приятность в речи. «Речь жены, обращенная к мужу, должна быть сладостна и благоприятна», — сказано в Ригведе, древнейшей из книг.

Дети растут в атмосфере доброжелательности. Первые слова, которые они слышат в семье, призывают их к доброму отношению ко всему живому. «Не раздави муравья, не ударь собаку, козу, теленка, не наступи на ящерицу, не бросай камней в птиц, не разоряй гнезд, не приноси никому вреда» — эти запреты, расширяясь со временем, принимают новую форму: «Не обижай младших и слабых, уважай старших, не подними нескромного взгляда на девушку, не оскорби нечистой мыслью женщину, будь верен семье, будь добр к детям». Так замыкается круг.

И все это сводится к одному — не делай зла, будь добрым и сдержанным в чувствах.

Сдержанность в чувствах, манерах, разговоре очень характерна для индийцев. Так же, как характерна их удивительная естественность. Это страна, где женщины естественны, как цветы. Никаких кривляний, аффектации, вызывающих движений и взглядов, никакого кокетства. Кокетничать позволяют себе только девушки в колледжах, да и то так сдержанно, что это и кокетством не назовешь. А женщины до такой степени прочно замыкают кольцо своего внутреннего мира вокруг мужа, его жизни, его интересов, что для них просто перестают существовать все другие мужчины.

Европейцы, не знающие этой страны и этого народа, часто удивляются тому, что индийские женщины — «ну как бы вам сказать? — неконтактны, что ли, не реагируют на присутствие мужчин, оно их как бы совсем не задевает». Очень верно. Именно не задевает.

Они любят красиво одеться — для мужа. Они холят свою кожу, свои волосы, сурмят глаза, окрашивают красной краской пробор в волосах, надевают украшения — для мужа. Они учатся петь и танцевать — для мужа. И если муж жив и здоров, если он предан семье, — а это правило, исключения из которого очень редки, — женщина счастлива, она ничего больше не желает, ни к чему не стремится.

Муж дан богом, муж — это судьба, мужа нашли родители и отдали ему свою дочь в соответствии с древнейшими обычаями, мужа она ждала с детства, зная, что только его одного она должна любить, только к нему стремиться. Традиция говорит, что муж — это все, это вся жизнь, это бог на земле, это та половина женщины, без которой она не человек, не личность, ничто.

Бывают и у индийских девушек детские увлечения, по редко и недолго. Только в городах, в семьях европеизированной интеллигенции эти увлечения могут кончиться браком. Да и то не всегда. А правилом являются браки по выбору родителей, и именно этого выбранного не ею мужа девушка готовится принять со всей полнотой первого — и последнего — чувства, со всей преданностью и покорностью.

До сих пор — и часто даже в городах — молодые впервые видят друг друга в день свадьбы.

Я бывала на многих свадьбах, и женщины семьи всегда приглашали меня взглянуть на невесту. Заходишь в комнату, видишь в окружении подруг и сестер ярко одетое и богато украшенное существо, с лицом, завешенным гирляндами цветов, дождем ниспадающих со свадебной короны. «Подойдите, посмотрите на нее», — просят все.

Подойдешь, откинешь цветы с ее лица и встретишь прелестное юное личико и глубокий взгляд, исполненный огромного внутреннего волнения.

На лоб вдоль бровей нанесена краской линия из точек, которая обводит глаза, спускается на щеки, обходит их мягкий контур и завершается на подбородке. В крыло носа продето тонкое золотое кольцо с жемчугом или драгоценными камнями, с пробора на лоб свисает золотая розетка, тяжелые сверкающие серьги бросают светлые блики на щеки, шея и грудь скрыты под блестящими украшениями, глаза смотрят серьезно и испуганно — трогательный и для наших дней слегка фантастический образ невесты.

Опа не видит подарка, который ей приносишь, от волнения и усталости она не видит и не чувствует ничего вокруг. Наступил самый важный, самый ответственный момент в ее жизни — ее отдают мужу.

Отдают навсегда, безвозвратно, без права на расторжение брака. Ее растили и воспитывали только для этого, ее готовили только к этому.

Вот наступает вечер. Темнеет. Сейчас свершится воля богов и судьбы. Кого ей избрали? Кому ее отдают? Ведь навсегда, навсегда!

Доносятся звуки музыки, дробь барабанов. Едет! Едет за пен!

Жених по обычаю должен приехать на коне в сопровождении своих родных и друзей. И обычно так он и приезжает. Поезд жениха движется медленно медленно. Впереди идут оркестранты в ярких мундирах и тюрбанах. Музыка звучит непрерывно. За ними несколько друзей жениха движутся в танце (иногда, впрочем, танцоров и нанимают), затем в окружении нарядной толпы своих близких едет украшенный цветами и золотыми гирляндами жених в свадебной короне. Конь белый, с плюмажем и тоже весь украшенный и в раззолоченной наборной сбруе.

Перед женихом на седле почти всегда сидит мальчик — младший его брат или племянник. Он является символическим участником свадебного обряда. Его присутствие означает, что в случае смерти жениха он станет мужем девушки и в дальнейшем тоже обязуется заменить ей мужа, а ее детям — отца.

Надо сказать, что это не только символ. Древний обычай братской полиандрии, когда несколько братьев становились мужьями одной женщины, доныне жив в Индии и иногда практикуется в среде так называемых низких каст. В среде же высоких каст сохраняется только обычай привозить с собой на свадьбу младшего мальчика семьи В штате Керала и сейчас известна полиандрия.

Так едет жених. Часто он держит в руке меч — тоже символ того, что он с боя возьмет невесту, победив всю ее мужскую родню. И так было когда-то — отбивали, умыкали, брали силой. Индийцы в большинстве своем не признают такой формы брака, но и запрета на нее нет. Иногда она встречается у некоторых племен и сейчас.

Над женихом несут зонт на длинном шесте. Зонт — знак царской власти, знак власти вообще. А вокруг процессии, и впереди нее, и в ее рядах идут люди-лампы, живые подставки, на головах которых ослепительно сияют карбидные лампы. Лампы нарядны, обвешаны блестящими и звенящими подвесками, они многоэтажки, они возвышаются на головах своих подставок, заливая светом все вокруг, они пылают во тьме белоснежными факелами. Людей-подставок не видно. И не должно быть видно. Лампы — это праздник. Залитая их светом нарядная толпа — это праздник. А худые босоногие ламповщики, всегда закутанные в серую ткань — мужчины, женщины, мальчики, — к празднику отношения не имеют. Они рады заработать на всю свою группу несколько рупий и идут, незаметные, тихие, безликие, несут на головах фонтаны света. Их не замечают. Их нет, есть лампы.

Медленно-медленно идет ярко озаренная процессия. Вот она вступает на улицу, ведущую к дому невесты. Или к тому дому, который снят под свадьбу. В любом случае этот дом виден издалека благодаря истинному чуду индийского декоративного мастерства — деревьям и кустам, унизанным разноцветными лампочками. Во мраке ночи, на фоне черного неба, эти деревья подобны застывшим фейерверкам, искрам огромного костра, которые вдруг остановились в воздухе, оцепеневшим брызгам цветных фонтанов. Это так красиво, что и не расскажешь.

Двор обнесен оградой из многоцветной ткани, а ворота, тоже изготовленные специально для свадьбы, представляют собой арку, от земли и до вершины сплошь обвитую розовыми или белыми гирляндами из бумажных или нейлоновых розеток. Это похоже на ворота, ведущие прямо в рай.

Все пышно, празднично, нарядно, незабываемо.

Дробь барабанов все ближе и ближе. Уже за забором, уже во дворе. Уже по стенам комнат заметались отблески ламп. Он приехал!

Его встречает, обнимает отец невесты, ведет к гостям. Все оживленно болтают, все рады и довольны.

Во дворе приготовлен пандал — специальный помост под навесом. Шесты навеса перевиты яркой фольгой и гирляндами цветов. Здесь они сядут рядом и брахман проведет весь обряд, в котором будет много-много разных обязанностей у родителей жениха и невесты, а если нет родителей, то у старших братьев и их жен.

Надо будет по указаниям брахмана в должный миг и в сопровождении должной молитвы омыть ноги жениху и невесте, окрасить их красной краской, надеть на пальцы ног серебряные обручальные кольца, дать жениху и невесте вкусить топленого масла и т. д. и т. д. Для них совьют особый шнур и свяжут их друг с другом. Им поставят красные знаки на лоб, и жених семь раз обведет невесту вокруг священного огня. Они наденут друг на друга гирлянды из золотой фольги, и обряд будет закончен.

Она войдет в его семью навсегда.

Мне могут сказать: ну хорошо, но ведь это описание свадьбы в зажиточных семьях, а как среди других слоев населения?

Свадьбы в любой семье в Индии — событие первостепенной важности, и каждый отец сделает все, что от него зависит, чтобы отпраздновать ее достойным образом и не вызвать нарекания ни со стороны своей и нивой родни, ни со стороны членов своей касты или своих соседей.

Была я как-то на свадьбе в касте козьих пастухов в Махараштре. И тоже не забуду той огромной толпы ее участников, которую должны были принять и накормить хозяева. Когда мы приехали и увидели переулок, весь завешанный гирляндами цветных лампочек, то в нем была такая масса народа, что не только проехать, а и пройти, казалось, будет невозможно. Под ногами, на земле стояли и тихо шипели ослепительные карбидные лампы — необходимейшая принадлежность каждой свадьбы, а между ними носилась такая туча детей, что было непонятно, как они не устроят пожара от этих ламп и даже не опрокинут ни одной.

Совершенно особенное впечатление произвели на меня здесь, как и всегда, наряды и грим многих участников свадьбы.

Вот перед нами родня жениха и невесты.

Все они выглядят просто устрашающе — у всех лица, головы, плечи по обычаю осыпаны красным порошком, словно кровью политы. У отца жениха лоб густо смазан красной пастой и присыпан серебряными блестками, а у отца невесты лицо разделено пополам — левая половина выкрашена красным, а правая обычного цвета, хотя, правда, нос целиком красный. Они радостно сияют крупными белыми зубами и похожи на двух веселых людоедов. Но вместо того чтобы меня съесть, они венчают меня душистыми гирляндами и ведут к молодым. Те неподвижно сидят на стульях на высоком помосте под традиционным навесом. Все вокруг бесконечно счастливы, галдят, толкаются, смеются, прогоняют детей, которые тут же опять собираются стайкой, разглядывают жениха и невесту, разглядывают меня. На головах молодых возвышаются бумажно-фольгово-цветочные короны, вдоль щек свешиваются гроздья цветов, на шее висят цветочные гирлянды, бусы и подвески. Лоб молодой смазан красным, а над линией бровей до самых ушей идет, как принято, серебряная полоска. В нос уже вдето украшение замужней женщины — довольно массивная серьга, а шею обвивает традиционная для Махараштры «мапгаль-сутра» — нитка черных и золотых мелких бусинок с двумя золотыми полушариями посередине. К краю ее сари привязан шелковый белый шарф, перекинутый через плечо жениха. На второй палец каждой ее ноги надеты гладкие серебряные обручальные кольца. Все это говорит о том, что невеста отдана мужу и принадлежит ему до гробовой доски без права на развод, без права сделать хоть одни шаг по своему усмотрению.

И вот здесь подвергается серьезнейшему испытанию добронравие и сдержанность, привитые ей с детства. Как, впрочем, и такие же качества ее новой родни, потому что индийская семья очень легко может обернуться самой страшной тюрьмой для женщины.

Только вошедшее в плоть и кровь умение сдерживать раздражение и нелюбовь могут помочь свекрови подавить в себе ревнивую неприязнь к жене сына и не очень обижать ее. Невестка в индийской семье является самым незащищенным существом. Обычное право отдает ее в полную власть свекрови. А если она выходит за младшего в семье, то и женам старших братьев мужа.

До сих пор в подавляющем большинстве случаев индийская семья состоит из родителей, их женатых сыновей с женами и детьми, неженатых сыновей и незамужних дочерей. Все они живут вместе. Иногда человек по пятьдесят. Мужчины отдают родителям весь свой заработок, и свекровь определяет, на что и как надо тратить деньги. Если свекровь недостаточно добра, чтобы побаловать невестку подарком, та должна обходиться тем, что получила в подарок на свадьбу да привезла из родного дома. Если свекровь не считает нужным привлекать невестку к обсуждению бюджета семьи, к вопросам воспитания и обучения детей и ко всем другим проблемам жизни, невестка будет жить как бесплатная прислуга, проводя свои дни у очага, у детской кроватки, у посуды и не имея права голоса ни в чем. Найдут нужным отослать детей к каким-нибудь родственникам, отошлют. Найдут нужным взять для ее мужа вторую жену, возьмут.

Только несколько лет назад был принят, например, закон о том, что вдова имеет право на часть имущества покойного мужа, а до этого вдова пожизненно должна была служить прислугой из прислуг в доме родственников мужа. Все презирали, угнетали ее, так как по традиции считается, что в одном из своих прежних перерождений она так грешила, что боги покарали ее теперь, отняв у нее мужа. Если она возвращалась в родную семью, то и там обычно было не слаще, потому что те же попреки она слышала и от своих родных и от жен своих братьев. К тому же, уходя в свои дом, она должна была оставить детей у свекрови, а какая же женщина пойдет на это? В случае такой горькой доли женщине помогает выстоять только бесконечная преданность мужу и умение все прощать, подавлять в душе естественный протест. Ну, а если не сможет выстоять, что тогда? Перед молодой женщиной, душа которой еще не успела сложиться и окрепнуть для таких испытаний и которая не способна к строжайшему самоконтролю в своих отношениях со свекровью, открывается страшный путь к глубокому колодцу или к горючей смеси, заготовленной в доме для ламп. В городах теперь колодцев нет — есть водоразборные колонки. Поэтому те, кто не выдерживает домашней травли, обычно обращаются к горючей смеси.

Настоящая эпидемия самоубийств молодых женщин прокатилась в конце 1950-х годов по Саураштре — южной части штата Гуджарат. Они сжигали себя заживо, они бросались в колодцы и под поезда, они не останавливались в выборе средств, используя свое скорбное право избрать самостоятельно хотя бы вид собственной смерти.

Джавахарлал Неру, взволнованный этими страшными событиями, приехал в Саураштру и обратился к населению с призывом сохранять во взаимоотношениях в семьях доброту и терпимость. И тут же добавил с горечью, что на месте любой из этих молодых женщин он бы не стал накладывать на себя руки, а стал бы бороться за свои права.

Об этом постоянно вспоминают в Индии и сейчас. Особенно молодые женщины.

К счастью, к великому счастью, такие тяжелые отношения в семье не могут быть названы правилом. Кроткие, работящие, терпеливые невестки, особенно те, кто «сумел» родить сына, все же являются обычно радостью семьи. По-настоящему плохо приходится бездетным женщинам — их обычно довольно скоро заменяют новыми женами. Ступенью ниже тех, кто «умеет» рожать сыновей, стоят те, кто рожает девочек. Поскольку же обычно имеют по многу детей, то с годами появляются и мальчики и девочки, и женщина-мать занимает в семье свое прочное место.

Но не только от жены требуется покорность мужу и безмерная преданность ему. Мальчики тоже растут в сознании того, что со временем станут мужьями. Все индийские религии предписывают соблюдение целомудрия до брака. И целомудрие почти всегда соблюдается в ожидании жены — той, которая подарит ему детей.

Чистота отношении в среде индийской молодежи поражает европейцев. Городская молодежь из интеллигентных слоев учится, а до окончания обучения древняя традиция воспрещает всякое общение с женщиной и даже мысли о ней. Те же, кто не может учиться, а работает, живя в семьях, воспитываются все в таком же духе — в ожидании своего брака.

«Вы, европейцы, любите и женитесь, а мы, индийцы, женимся и любим». Это верно. Так это и есть. В большинстве случаев.

А в меньшинстве? — спросите вы. Ну что же, в меньшинстве бывает все.

Иногда на улицах встречаются юные существа, всем своим видом, каждым движением и каждым поступком стремящиеся показать, что они безумно «прогрессивны». Безвкусный грим, наимоднейшие прически, разнузданная походка и — почти в обязательной комбинации со всем этим — пренебрежение к собственной национальной культуре.

Что же поделать, бывают и такие продукты — или отходы? — широкого обмена культурными ценностями между Востоком и Западом.

Такую молодежь нельзя обвинить в излишней скромности — буржуазное мещанство нигде в мире этим не страдает. Здесь у девочек считается шиком показать, что они умеют пить, курить и развязно садиться к мальчикам на колени. Поведение на грани распутства кажется им критерием личной свободы и эталоном независимости «на европейский лад». Но, к счастью, их очень мало.

Их нравственное убожество особенно контрастно вырисовывается на фоне поведения нормальной учащейся молодежи.

Какая это замечательная молодежь! Почти каждый студент или студентка состоит членом какой-нибудь организации или какого-нибудь общества. Они переписываются с молодежью других стран, занимаются коллекционированием, спорят о развитии национальной литературы и искусства, издают множество молодежных журналов, газет и так называемых сувениров — журналов эпизодического характера, публикуемых по случаю того или иного события. Они собирают средства на проведение фестивалей, встреч, конкурсов, состязаний поэтов и музыкантов и т. п. Их жизнь наполнена до краев. Они воспринимают самих себя как будущее собственной страны, им до всего есть дело.

Присматриваясь внимательно к жизни индийской семьи, видишь, что нельзя сбрасывать со счетов ее бесспорно положительные стороны.

Молодежь, выросшая в атмосфере прочных семейных отношений и взаимной любви и уважения между родителями, продолжает развивать традиции добрых отношений в семье. Авторы книг об индийской семье всегда с ужасом подчеркивают невозможность развода по желанию жены. Но практически и разводов по желанию мужа тоже не бывает. Не бывает, во-первых, потому, что каждый мужчина с детства приучен смотреть на свою будущую жену как на необходимую и неотъемлемую часть своего существа, без участия которой все дела жизни, по традиционной вере, являются недействительными и бесплодными. Брак считается актом религиозным, и для обеих сторон в равной мере его расторжение в высшей степени нежелательно. Во-вторых, жена является матерью его детей и заслуживает поэтому благодарности и всемерной поддержки, так как потомство — это залог вечности, это гарантия совершения поминальных церемоний, без которых невозможно спасение души. Итак, как я уже упоминала, только бездетную женщину муж может отослать обратно к отцу. В-третьих, общественное мнение, которое в жизни индийского общества играет огромную роль, всегда восстанет против развода и осудит и покроет позором всю семью, всю родню мужа, если он его осуществит.

Вот так и получается, что индийская женщина, пока жив муж, обычно не очень печалится. А уж если, как это теперь бывает довольно часто в городах, молодая семья ведет жизнь отдельно от большой семьи, то жене редко приходится скорбеть из-за плохих отношений в семье, так как плохие отношения с мужем почти немыслимы, а уж непочтение со стороны детей просто невозможно.

До освобождения Индии женщина знала только кухню я женскую половину дома. Только в среде безземельных батраков да бедных арендаторов бывали семьи, где женщина работала в поле наряду с мужем. За последние годы положение резко изменилось. Очень большое число женщин в городах стало работать. Женщина — учительница, врач, адвокат и даже инженер теперь далеко не редкость. Не говоря уже о женщинах — общественных деятельницах. И это поднимает женщину, увеличивает уважение к ней мужа, делает семью еще прочнее.

Но, несмотря на свою материальную независимость и свое собственное общественное лицо, индийская женщина помнит, что «речь жены, обращенная к мужу, должна быть сладостна и благоприятна»…

Впрочем… Такое же требование предъявляет древний обычай и к мужчинам. Так что ссоры, сопровождаемые резкими взаимными упреками и злыми колкостями, а тем более грубые ссоры в индийской семье действительно очень редки.