Мои неотразимые гадюки. Книга 2

Глава 20

Шиворот-навыворот – это когда лезешь, куда не надо, когда надо

– Что?... Отец, что это?! – обалдело уставился Гоб на трёх изрубленных в хлам воинов, плавающих в лужах крови. – Они… Нет, не может быть… Они на тебя напали?

Правитель Эспе-Грассин медленно поднял голову и мрачно зыркнул на сына. Он сидел на каменном полу, прислонившись спиной к стене и крепко сжимая в руках сабли. Вытянутые по сторонам ноги затекли, напитались ледяным холодом каменной кладки подземелья. Спина ныла. В башке беспорядочно скакали то ли воспоминания, то ли наведенные кем-то мороки. Гобнут уронил тяжёлый взгляд с сына на ближайший труп – не морок. А всё-таки лучше бы ему привиделась вся эта дрянь. Пустые надежды. Пустая трата времени. И людей жаль. Не крестьяне – таких воинов растят чуть ли не с детства…

– Эбрис? – не поверил своим глазам Гоб, перевернув ногой труп. – Твой капитан? Отец, ты что свихнулся?! Он был самым преданным из твоих людей! Он же любил тебя больше, чем собственного отца. Ты же столько лет растил его… Ты… Ты учил его всему наравне со мной!.. – голос сына споткнулся и умолк.

Наступившая тишина оказалась ужасней его воплей. И Грассин предпочёл её разбавить собственным голосом. Хотя шевелить языком тоже не особо хотелось.

– Он любил меня, – с трудом протиснулись из глотки первые слова. – Потому и умер.

– Что ты несёшь? – скрипнул стиснутыми зубами Гоб.

– Он пытался меня спасти.

– Как?

– Хотел преодолеть приказ манипулятора, – попытался быть разумным арм и всё объяснить: – Сам я не смог. Как только не пытался… Проклятый щенок!! – внезапно взвыл он, задрав голову.

– Какой щенок?

– Манипулятор! Конструктор системы!

– Что за бред? Откуда он взялся?

– Взялся! – взбесился Грассин и швырнул в сына саблю. – Император! Дерьмо заносчивое… Он знал. Всё знал. И Аэгл знал. Они с ним снюхались! Договорились. Наверняка просили пригвоздить меня в собственной крепости к собственным камням. Он притащился ко мне. Я видел его пару минут.

– С чего ты взял, что он манипулятор? Что он не лжёт и…

– Мальчишка пропал. Сказал, что мне не уйти, и растворился в воздухе… Ненавижу!! – вновь сорвался на истошный крик Эспе-Грассин.

Первач, выплеснутый ему в лицо из фляги сына, ударил в нос и ожёг губы.

– Дай! – потребовал мгновенно опомнившийся арм и протянул руку.

Несколько глотков отрезвляющего огня полыхнули в животе и расшевелили мозги. Через несколько минут Гоб дослушал всё до конца. И прекратил сверлить отца ненавидящим взглядом, за которым любящий сын прятал презрение. Впервые в жизни он испытал это чувство к безупречному арму и великому правителю. Испугался такой нелепости и на миг растерялся. Но встряхнулся и постарался обрести равновесие.

– Идея была неплохой, – признал он. – Приказ манипулятора ни за что не позволит тебе сбежать до приезда императора и Совета. Значит, тебя действительно нужно увозить силой. Приказ конструктора системы действует только на тебя? Хорошо. Значит, я свободен от него. Могу тебя…

– Нет, – хрипло выдавил Грассин и закашлялся.

– Почему?

– Эбрис уже пытался. Видишь, что я с ним сотворил? Проклятый щенок. Я даже не помню, как кромсал моего мальчика. Ведь чувствовал, что добром не кончится. Но Эбрис просто взорвался, когда узнал о запрете манипулятора покидать крепость. Целый день доставал меня этой идеей. А я его…

– Ты не отвечал за себя, – тепло, но твёрдо возразил Гоб. – А он был опытным воином. Ты её перегрыз? – поднял он с пола конец заляпанной кровью веревки. – Эбрис просчитался. Он должен был сообразить, что этим тебя не удержать. Всё, хватит! Вставай!

Сын силой отодрал от пола расхлябанное тело отца. Взвалил его на плечо и, пошатываясь, потащил по коридору к распахнутой двери.

– Мы… что-нибудь придумаем, – упрямо пыхтел он. – Ты вырвешься… отсюда. И в задницу… все их приказы.

Дон посмотрел в глаза Гнеру. Тот едва заметно дёрнул уголком рта и спросил:

– Нервы сдают? Хочешь его прикончить?

Дон собирался с мыслями, прежде чем раскрыть рот. Проблема в том, что лично у него не имелось ни единой причины ненавидеть Грассина. Вообще ничего. В своих плановых блужданиях он забывал об этом человеке на несколько дней и ничуть не переживал по этому поводу. Лишь устало отмахивался, едва вспомнив его имя. Это в глазах армов Грассин хитроумный, подлый законченный негодяй. А Дон его считал неудачливым заговорщиком. Претенциозным комбинатором, который воображал, будто держит в своих руках все нити. И не сумел разглядеть, что в этой паутине он вовсе не паук, а запутавшаяся в ней муха – спокойно выкладывал Дон свою позицию.

– Сам Грассин никогда тебя не интересовал, – понятливо кивнул Гнер. – Тебя тянет поскорей взбить его мозги в пышный крем и развязать себе руки.

– Ты прав, – со вздохом признал манипулятор и поёжился.

– Чего мы здесь торчим? – осведомился Аэгл и направился к выходу из подземелья. – Ты совсем продрог, пока Грассин тут воевал с твоими приказами. Кстати, а откуда старик про тебя знает? – спохватился он. – Отец не мог его просветить. А ему известно даже то, что ты КС, а не простой КУС.

– Я ему сообщил, – проворчал Дон, проклиная собственную идею полюбоваться побегом Грассина в онлайн режиме.

И на кой попёрся в этот холодильник? Посмотреть: кто кого? Ребята в башке сразу сказали: старик перебьёт собственных воинов, и вся интрига. Нет! Вот упёрся же – манипулятор хренов. Проторчал тут больше часа. Задрыг, насмотрелся… Выпить бы.

– Зачем? – остановил его Гнер у самой двери. – Тебе выгодней скорей покончить с этим. Раз тут у тебя нет личных интересов.

– С чего ты решил, что нет? – раздражённо пробурчал Дон, протискиваясь между равнодушной каменной стеной и любопытствующей гранитной скалой.

– И какой?

– Вы с отцом! – выдохнул Дон, вырываясь из двери вверх на каменную лестницу.

– В смысле? – настырно гудело за спиной.

– Мне понравился твой отец! – объяснялся в любви Дон, несясь вверх по ступеням. – А ему понравится казнить Грассина! Ты сам говорил! Я хочу сделать подарок твоему отцу! Это нормально, арм!

Комментариев не последовало. Дон торопился присоединиться к жертве – Грассину ещё было, чем их удивить. Не хотелось бросать его без присмотра. Тем более что карта, которую дед велел забрать, всё ещё не у них. А у Грассина есть порох. Вот сейчас возьмёт да свихнётся на чести спецназовца. Подымет на воздух всю крепость, а им с Гнером надо возвращаться. Там девчонки заждались. Грагов нужно вернуть домой, чтобы армы до них не добрались. И не перещёлкали, дорвавшись до новой развлекухи. А тут этот псих со своим побегом. Сколько времени прошло, с тех пор, как виделись в последний раз. За это время можно было дважды сбежать и вернуться. Нет же! Сидел тут, мозгоклюй. Дожидался чего-то. А теперь манипулятор виноват, что застукал его дома. Нет, Дону, конечно, пофартило, что не пришлось бежать за картой ещё куда-то. Грассин наверняка бы её прихватил.

Ладно, император должен получить Грассина живым и здоровым. Ещё не хватало прибить его при попытке к бегству. Гадам только обвинения в убийстве собрата по оружию не хватало. Тогда старик моментально перейдёт в разряд невинной жертвы, а Дон в число самых отъявленных мерзавцев. А за что? Возятся с этим клоуном уже третьи сутки, а император всё не чешется. Где носит это милитаризованное величество? Он допрыгается. Гады устанут мечтать о побеге, да и останутся на родной земле. Вот тогда тут кто-то затоскует.

– И сыну не сказал, – вдогонку ему раздражался за спиной Гнер. – А он парень неплохой. Как бы старый подонок и впрямь не втянул его в это тухлое дело.

Прямиком из подполья они попали в донжон. С лестницы на лестницу – Дон давно распрощался с юношеской прытью и тащился вверх чисто на мужской гордости.

– Ну, вот и всё, – холодно оповестил арм.

Дон обернулся. Тот остановился, пялясь в бойницу, с которой только что поравнялся. Дон давно пёр на автопилоте, и не знал, насколько они высоко. Возможно, в двух шагах от верхнего этажа донжона, где проживает сам Гобнут.

– Всё закончилось, – терпеливо повторил Гнер для тупых.

Дон спустился на несколько ступеней. Потеснил арма, бросил взгляд поверх крепостной стены – из-за кромки леса выползала грозная колонна. Разглядел знамёна на пиках первой четвёрки всадников. Сверился с данными «эрудита» и мысленно перекрестился: наконец-то, к Гобнуту заявился сам император. Причём, не для простой драчки, ибо вторая и третья четвёрки несли знамёна восьми правящих домов, включая стяг Аэглов. Вскоре обнаружился и сам старик. Он с воинственным видом восседал на коне рядом с императором. Их доспехи многозначительно поигрывали металлическим блеском в лучах отрывающегося от земли солнца. Надо же, спозаранку нагрянули. И если верить хищному прищуру Арката – а паче того поджатым губам Эспе-Аэгла – Грассину вскоре не поздоровится. Грядёт суд армов над опозорившим себя собратом, что до сих пор не прощалось никому.

– Явились, – с каким-то непонятным раздражением проворчал Гнер.

Дон изготовился выслушать что-нибудь стоящее и по делу. Но подельник лишь хмурился, пялясь куда-то поверх крепостной стены. И вовсе не в ту сторону, где из-за леса выкатывались всё новые ощетинившиеся волны всадников. Аркат что, пошёл на зарвавшегося правителя войной? Или воины, которых нагнали сюда армы, всего лишь дымовая завеса? Чтобы не допустить зряшного кровопролития. С самим Грассином братья разберутся по-свойски – тут им помощники без надобности. А воины нужны, чтоб защитить гвардию Грассина от его же пагубных для неё приказов. Это логично: с Гобнута станется прикрыться кровью невинных заложников вассального долга. Кто же допустит этакое расточительство? Новому правителю округа не с руки начинать с нуля – это ж время и деньги.

– Что там с Грассином? – поинтересовался Гнер.

– Жалуется и проклинает, – отмахнулся Дон и полез в бойницу полюбоваться на шикарный восход. – Совсем сына затюкал. Теперь пытается покончить с собой.

– Ты читаешь мысли? – напрягся Гнер.

– Если б и умел, чего там читать? – позволил себе издёвку Дон. – Чем громче петух кукарекает, тем быстрей улепётывает от ножа, – процитировал он деда.

Гнер скривился в гримасе и тоже выглянул в бойницу. Он уже привык к этим мгновенным перевоплощениям нового знакомца из могущественного манипулятора в полную бестолочь. И не слишком церемонился с обоими. Убедившись, что император беспрепятственно въехал в крепость, Гнер вытащил из бойницы любопытного гада.

– Пошли, посмотрим, что творится у Гобнута.

– Что-что, – проворчал Дон, штурмуя лестницу вслед за армом. – Сейчас подерутся.

– Зачем? – не понял Гнер.

– Увидишь! – прошипел манипулятор, споткнувшись о ступеньку и ушибив ногу.

Они вошли в распахнутую дверь всё теми же невидимками. Осторожно расселись на диване у стены, наблюдая за вторым этапом самоубийства великого Эспе-Грассина. Первый ему не удался. Как не старался – объяснял Гнеру Дон – на саблю жертва манипулятора упасть не смогла. Не получилось у него вскрыть себе вены и выброситься в окно. Гоб пытался помочь – согласно кивнул Гнер. Получил в челюсть, едва сунулся с благородными намерениями – синяк уже зреет. Приказ манипулятора дождаться встречи с императором живым и здоровым работал с беспощадностью урагана.

Казалось, с отчаяния Грассин бы горло себе перегрыз, будь оно физически возможно. И теперь он сдался уговорам сына, который желал собственноручно избавить отца от позора, раз иначе никак. Гоб уже завязал ему глаза и связал руки за спиной – оставалось проделать то же с ногами. От удара этими самыми ногами молодой арм увернулся. А его обмороченный папаша с глухим рыком откатился в сторону и вмиг оказался на ногах. Прыжок к стойке для копий и прочей острой дребедени – его руки одновременно получили свободу и оружие. Великий арм сорвал с глаз повязку – по его запястьям текла кровь.

Гоб выхватил из ножен сабли. Прыгнул на отца, прикрыв левым клинком грудь, а правый отведя назад. Прилетевшее навстречу копье левый клинок отбил в сторону. Правый попытался ужалить противника с явно безумным лицом. Грассин отпрыгнул. Его копьё, описав дугу, чуть не вспороло Гобу грудь – тот откинулся назад, пропуская его над собой. Потом и копьё, и сабли закрутились с неправдоподобной скоростью. Дон разглядел лишь конец короткой стычки. Грассин увернулся от промахнувшегося по шее клинка и сшиб невысокий резной столик. А Гоб выскользнул из-под длинного наконечника, что рубанул по нему, как топор.

Времени у этих двоих не оставалось. И потому они не могли позволить себе передышку. Вторая стычка вспыхнула тотчас. Гоб сплоховал, и копьё обрушилось на правую саблю, прибив её к земле. Тело парня потянуло за ней. А копьё взмыло и опустилось на его спину. Но Гоба этот удар не достал – он как-то вытек из-под него, и левым клинком отбил древко в сторону. А правым попытался дотянуться до отца – нарвался на удар ногой в бедро.

– Хватит! – рявкнул Дон, которому всё это осточертело

И только-только отпрянувшие друг от друга поединщики замерли двумя выключенными заводными игрушками.

– Ты чего? – не понял Гнер, оценив две статуи с искажёнными лицами.

– Заткнись! – шикнул манипулятор на любителя посмотреть, как люди режут друг дружку. – Не хочу, чтобы он сына убил. Мне плевать: кто из них сильней, кто слабей? А вот кто, в конце концов, сдохнет…

– Гоб, – уверенно оценил Гнер. – Чувствует себя отцеубийцей. Это мешает. А Грассин невменяем.

– Вот пусть император их и разнимает, – процедил Дон. – Сейчас они с твоим отцом доползут сюда. И я дам этим драчунам волю.

Он ещё чуть-чуть побухтел – накипело. Потом незаметно провалился в размышления. Гнер пхнул его в бок, когда за дверью послышались шаги. Но слегка не рассчитал силы – у Дона чуть рёбра в трусы не просыпались. Зато гости Грассина вдосталь налюбовались, как два вооружённых столба ожили и заморгали друг на друга. Их боевой пыл, будто корова языком слизнула. А император не преминул продемонстрировать свою осведомленность о происходящем:

– Дон, моя благодарность. Теперь я, пожалуй, и сам справлюсь! – громогласно провозгласил он, отчего-то возведя очи к потолку. – Итак, Гобнут, у тебя так-таки ничего не вышло. Полагаю, ты старался. Вон, даже сына не пожалел, – кивнул император на отступившего в сторону Гоба.

Парень сник, упорно пялясь в пол. Неловко спрятал за спину руку с рассечённым рукавом куртки. А кистью попытался удержать в горсти стекающую в неё кровь – на пол пролился тягучий ручеёк. К тому, что произошло дальше, Дон не приготовился – ломал голову над более важной проблемой: как бы так незаметно смыться? Диван под ним качнулся. Он вскинул глаза и отшатнулся: перед лицом взметнулась громадная лапища. Смысл происходящего вокруг вообще не всосал. Только показалось, будто в окна чем-то дунуло со страшной силой, отчего всех, кроме него, разметало.

Дацерик Аэгл отлипал от двери, в которую ткнулся боком, громыхнув ею об стену. Император злорадно щерился, поднимаясь с карачек. Грассин разгибался в какой-то странной угловатой скукоженной позе. А Гнер откинулся на спинку дивана. Один Гоб застыл статуей неверия собственным глазам. Потом Дону продемонстрировали сразу три ножа. Первый вытащил из двери – прямо на уровне своих глаз – поднявший император. Второй поднял с пола под ногами Гнер. Третий выдрал из правого плеча Грассин. Гоб очухался и бросился к нему, но отец отшвырнул сына, как бы отрезая себя от его дальнейшей судьбы.

– Взять, – задумчиво произнёс император, отступая в сторону.

И кабинет заполонили громадные мужские тела, двигающиеся с характерной грацией армов. Где они были, когда убивали их императора – злорадно подумал Дон, но осёкся. Этот повелитель порченных амбалов ничуть не расстроился таким небрежением в отношении своей особы. Ну да, он же и сам великий воин – негоже ему быть хоть чуточку ущербней своих головорезов.

– Итак, – веско бросил этот позёр и опустился в кресло, как только за последним отправленным обратно в коридор армом закрылась дверь.

В соседнем кресле расположился правитель Эспе-Аэгл. Он вертел в руках нож сына, замызганный кровью Грассина.

– Я жду, – изобразил чуть ли не смирение Аркат, рассеянно обозревая кабинет.

Гнер соизволил подняться и шагнуть к командиру. На ходу выудил из-за пазухи приснопамятные свитки, стибренные у Баета, и передал императору. Тот немедля погрузился в чтение, передавая прочитанное старику Аэглу. Морды у обоих были бесстрастней кресел под задницами.

– Я не понял, – всё-таки прозрел Дон. – В меня что, метнули нож? Ты его отбил?

– Лопух, – по-своему ласково припечатал его Гнер, снова падая рядом на диван.

– Как вы мне надоели! – вырвалось у Дона из самых глубин души.

Он всё ещё не мог осознать, что вот только-только, что несколько минут назад мог умереть. На этот раз навсегда. Девчонки остались бы одни. Совсем одни – дед не в счёт. Никто, кроме Дона, не сумеет их защитить по-настоящему. Да и вообще! Он как-то ещё не нажился. Что за херня?! Не успеет вырасти, как его норовят убить! То поезд, то какой-то психованный мутант…

– Ну, мы, вроде, не так часто видимся, – заметил Аркат. – И за подол тебя никто не хватает. Шляешься, где хочешь. А ты у нас, между прочим, под запретом.

– Мозги у вас под запретом! – невольно выпалил Дон. – Уже невтерпёж с вами расстаться. Зудит до одури.

– Значит, твои намерения неизменны, – хладнокровно констатировал император. – Вы покидаете нас всей компанией. Кстати, а где Фуф? Где эта кудрявая бестолочь? Его отец забросал меня жалобами. Требует вернуть домой силой.

– А меня ещё не требуют? – осведомился Гнер, избегая смотреть на отца.

– А ты, что у нас, пуп земли? – искренно удивился император. – Мне удалось убедить Дацерика, что твой младший брат гораздо более выгодный кандидат на роль наследника. Он, конечно, ещё зелёный. Но и Дацерик не завтра помрёт. Не завтра? – уточнил он у старика.

Тот не поддержал веселье монарха: демонстративно перечитывал писульки по третьему разу.

– То есть, я свободен? – уточнил в свою очередь Гнер.

– От чего?

– Хочу подать в отставку.

– И чем займёшься, – насторожился Аркат, подаваясь вперёд.

Проняло зазнайку – удовлетворённо съехидничал Дон. А то извыделывался, как клоун, не дождавшийся аплодисментов.

– Отправлюсь путешествовать.

Император пронзил манипулятора таким взглядом, что описаться можно. Его расслабленное тело махом напружинилось. А добродушная улыбка симпатичного мужчины перетекла в неприятный оскал. Даже позабыл о мозгодробительных талантах гада. Хотелось ему сказать!.. Но Дон решил не обострять. Пусть сами жуют свою кашу. Ему дела нет, кто из них насытится, кто подавится. Не стоит нарываться на исполнение их детской мечты: сжечь гада. А в том, что им, в конечном счёте, это удастся, он нисколько не сомневался – насмотрелся за эти дни.

– Это окончательное решение? – посмотрел Аркат в глаза друга.

– Да, – сухо бросил Гнер, проигнорировав объяснения.

– Пусть идёт, – внезапно расщедрился мрачный Аэгл. – Это принесёт пользу. Раз и навсегда снимет угрозу сомнений в твоей лояльности, как императора.

Аркат глянул на него, не скрывая недоумения. Затем мысленно махнул рукой на сумасшедшее семейство и, наконец, вполне серьёзно изрёк:

– Дон, ты оказал мне большую услугу. Врать тебе бесполезно, поэтому скажу прямо: я очень сильно хотел прихлопнуть всех вас. Даже после всех бесконечных бесед с Вугом. Даже под угрозой нарваться на ликвидацию и сдохнуть. Очень-очень сильно хотел.

– И сейчас не перехотел, – вежливо дополнил Дон, изготовившись защищаться, если что.

– И сейчас, – подтвердил Аркат чересчур жёстко для столь миролюбивого взгляда. – В качестве благодарности за услугу я хочу сделать тебе два подарка, – обрадовал он отнюдь не праздничным тоном великодушия. – Во-первых, значительное вознаграждение.

– Страшно представить, – не удержался Дон. – Значительней Империи, насколько мне известно, для вас ничего не существует.

– Перетопчешься, – небрежно отмахнулся император.

– А второй подарок?

– Я дарю тебе государственную тайну, – внезапно холодно отчеканил Аркат. – Ты жив, пока далеко отсюда. Если в этом смысле что-то изменится, будет война.

– Не начинай, – невольно поморщился Дон. – Я сильней хочу избавиться от вас, чем вы от меня.

– По рукам, – расслабился император и даже сделал вид, будто улыбнулся: – А кстати, ты не хочешь немного задержаться?

– Ты последовательней всех моих девчонок вместе взятых.

– Мы хотим пригласить тебя на заседание Совета, – встрял Эспе-Аэгл.

– Я не любитель профессиональных праздников.

– Нудное зрелище, – согласился император. – Поэтому ты будешь не праздновать, а оказывать нам вторую услугу.

– Шпионить за врагами? – скривился Дон и вежливо отказался: – Мне неинтересны ваши разборки. И я не обещаю, что не проболтаюсь в будущем. Это не мои тайны. А вы мне не братья по оружию.

– А он? – ткнул Аркат пальцем в Гнера. – Он отказался от выполнения своего долга. Оставляет вместо себя брата. Не хочешь ему помочь? Клыки, что я не выбью сегодня, завтра вцепятся…

– Хорошо! – выдохнул Дон. – Для Гнера я готов потрудиться. Но, это последняя услуга Империи. Надеюсь, вы не затянете с расправой? Когда это ваше мероприятие?

Вечером, – буркнул Эспе-Аэгл.

На том и расстались. Одна сторона переговоров вернулась к своей свите, а вторая – к своим баранам. Нужно было стырить карту Грассина, как можно быстрей. Гнер заявил, что они линяют отсюда сразу же по окончании судебного процесса. Дескать, Аркат – нормальный мужик, но император. И гарантировать, что второй не переубедит первого насчёт такой важной цацы, как конструктор системы, невозможно. Сам Гнер на его месте прихлопнул бы Дона безо всех этих реверансов с беседами, договорённостями и наградами. Кстати, награду они тоже заберут немедля – об этом он сам позаботится. А манипулятору вообще лучше пропасть с глаз до самого вечера – целей будет.

К бабке не ходи – согласился Дон. А то снова всё выйдет шиворот-навыворот – это когда лезешь, куда не надо, когда надо. Так что мобилизуемся и пропадаем с глаз. К примеру, навестим Гоба – предложил Дон. Потрясём парня, покуда тот не пришёл в себя. Гнер поддержал идею, и они вломились в личные покои молодого арма.