Мои неотразимые гадюки. Книга 2

Глава 21

Нет, гадам в такой Империи жить точно противопоказанно

У старого знакомого Гоба Грассина арм появился во плоти, а манипулятор воровски. Гнер просто вошёл, пренебрегая стуком и дозволением. Сел напротив хозяина и вытянул ноги. Дон проскользнул у него за спиной невидимкой и притулился в уголке. Гнер молча пялился на Гоба, не проявившего к нему никакого интереса. Дон осторожно начал проникновение. Начал и обалдел. Ожидал непременно обнаружить подходящую щель: вина за бессилие в помощи отцу, стыд за него, тоска и всё прочее. А поимел такую дырищу, что просто стыдно лезть в неё без приглашения. Это, как явиться воровать в чужую квартиру и наткнуться на хозяина. Ты ещё моргнуть не успел, а он тебе, мол, заходи, бери, что хочешь. Не у каждого рука поднимется. Так и тут. Дон подумал, было…

– Он здесь? – бесцветным голосом спросил Гоб.

– Кто? Манипулятор? – переспросил Гнер и тут же сдал верного соратника со всеми потрохами: – Здесь. Не хотел тебя смущать. Дон, вылезай!

Пришлось. Неловко выглядеть совсем уж законченным идиотом. Парень безо всякого интереса пронаблюдал выходящего из воздуха факира. Дождался, когда тот присядет неподалёку, и спросил:

– Ты в моей голове?

– С чего ты взял? – не понял Дон.

И поскольку это была правда, не понял он со всей искренностью на лице.

– А ты здесь по его приказу? – уточнил Гоб у собрата по оружию.

– Ты в моей голове? – уточнил тот у манипулятора.

– Чего я там не видел? – пробурчал Дон, совершенно не понимая, как себя вести.

– А залезал туда? Ну, кроме того раза у туннеля. Тогда реально было надо.

– В первую же минуту, как ты припёрся к нам вместе с Фуфом, – едко оповестил Дон. – Стану я верить честным мордам каких-то проходимцев.

– Согласен, – кивнул Гнер. – А после?

– Вы мне напоминаете двух озабоченных дур, – проникновенно приступил Дон к притче. – Ты этому давала? А понравилось? А тому давала? А понравилось? А что не понравилось? А не понравилось больше, чем не понравилось с тем, кому давала потом?

– Смешно, – равнодушно похвалил Гоб. – Но, ты не ответил.

– Тебе понравится, если на каждом шагу к тебе станут липнуть жалобщики на судьбу? Вот, прям, поминутно. Со всех сторон.

– Хочешь сказать, что лазить в чужие головы нечто подобное? – всерьёз задумался Гоб. – Пожалуй, ты прав. Ничего умного или дельного у девяти из десяти не будет. Завистливое шипение или жалобы на жизнь. А от меня чего хочешь?

– Карту, – брякнул Дон на автопилоте.

– Какую? – впервые чуток ожил Гоб.

– Западной военной базы северян, – пояснил Гнер, как нечто само собой разумеющееся.

– А у меня такая есть?

– У твоего отца.

– Не слышал, – озадаченно потёр лоб наследник.

– Гоб, давай без лишних движений: дашь?

– Забирайте, – пожал тот плечами. – Мне-то она зачем?.. Погоди, – внезапно напрягся он. – Так ты что, с ними уходишь?

– Ну.

– И Аркат тебя отпустил?

– А, как ему иначе сохранить лицо? Я же дефективный. Меня требуется утилизировать для наглядности примера. Гоб, ты меня знаешь. Я чужого не беру, но и своё хрен отдам. Хочу уйти и уйду.

– Я с тобой! – загорелись глаза парня.

– Ты наследник правителя и будущий правитель. Отец сказал, что они с Аркатом хотят оставить в Грассине тебя.

– В задницу! Тошнит от одной мысли. Никогда не хотел. Я что, дурней тебя?

Под эту милую беседу Дон рассеянно копошился в собственной башке. И тут «ищейка» нарисовала объект, проходящий прямиком через противоположную стену. Дон потребовал отладить, перезагрузить и всё переделать – «эрудит» сообщил, что манипулятор должен ставить выполнимые задачи. Тут он заметил внимательный взгляд Гнера – тот печёнкой чуял, когда рядом с ними кто-то мухлюет с их безопасностью. Брови Аэгла вопросительно приподнялись – Дон кивнул в сторону огромного пушистого ковра на стене.

Он ожидал чего-то вроде молчаливых переговоров с хозяином апартаментов на пальцах или бровях. Но, Гоб мгновенно телепортировал к ковру и со всей дури вмазал по нему где-то на уровне груди. Раздался характерный звук удара живого по камню и хруст треснувших костей. Гоб обеими руками сгрёб ковёр и сдёрнул его на пол. Почти накрыл какого-то хрипящего человечка, из-под головы которого начала растекаться лужа. Гоб поднял ногу и опустил на горло шпика. Раздавил кадык и преспокойно вернулся в своё кресло. Дона замутило, а Гнер светским тоном поинтересовался:

– Из ваших?

– Наушник отца, – брезгливо сморщился Гоб. – Давно мечтал это сделать. Не мог. Не хотел обострять с отцом. И без того вечно скалились друг на друга.

– Не понял? – засомневался Дон. – Если он из ваших, так зачем шпионил за тобой? Твоему отцу это уже без надобности… Прости.

– Да, отцу это уже без надобности, – ничуть не обиделся парень. – Но, кому-то надо.

– Поинтересуемся кому? – вожделенно набычился Гнер.

– А зачем? Теперь-то какой смысл? Я ухожу с тобой. А они тут пусть продолжают суетиться. Так, что там с картой? Вы точно знаете, что она тут?

– Мы знаем, что она у твоего отца, – подкорректировал задачу манипулятор. – А тут или в другом месте, это нам неизвестно. Гоб, а у тебя с башкой всё в порядке?

– А тебе кажется, что нет?

– Вообще-то, я ожидал хоть какой-то агрессии в свой адрес. Хотя бы плевка в рожу. А ты собираешься стать объектом моей системы. Кстати, говорю раз и навсегда: я не конструктор. Я МСДАП-1131-СС-033. А про конструктора вы сами насочиняли. Причём, все без разбора, но в одну дуду.

– Стабилизатор, конструктор, – проворчал Гнер. – Какая разница? Ты создаёшь новую систему? Значит, мне лично подходишь. И Фуфу. Отец говорил, что вы никогда не адаптируете новую систему под себя. Наоборот: адаптируетесь под неё и поставленную задачу. Ваша задача меня устраивает.

– Какая задача? – проснулось любопытство Гоба.

Дон предоставил честь ознакомления с собственными планами тому, кто ещё мог об этом рассуждать. Ему лично казалось, что он обожрался всем этим до глистов в мозгах. Система растёт, как ей вздумается, а он даже себя стабилизировать не может. Вот сейчас ему больше всего хотелось плюнуть, уйти и бросить их всех с их картами, кабанами и собственными взглядами на проблему. Хотелось, а в душе ничего не стабилизировалось в лучшую сторону, словно «барбос» смылся на двор обоссать какой-нибудь симпатичный угол. По-прежнему подпирало плюнуть, уйти и бросить!

– Чего у него морда такая зверская? – осведомился Гоб у более опытного друга.

– Не знаю, – честно признался Гнер. – Вуг говорит, что все гады чокнутые. И психованные. За Доном я психозов не знаю. Но в башке у него…

– Мозги, а не железки, – закончил за него Дон. – Я вам не мешаю? Может, пойду пока?

– А карта? – удивился Гоб.

Вполне чистосердечно – Дон это почуял, а то бы обязательно в морду дал… Во всяком случае, попробовал бы. Всё равно ответка не прилетит – не захочет мальчик ссориться, пока напрашивается упасть на хвост. А, может, и вправду забрать парня? Ему ж теперь тут жизни не будет. И сколько бы Аркат не толерантничал, остальные запишут Гобнутовича в изгои. А на севере он может пригодиться – ребята это уже доказали. И вообще, в противовес его девочкам в системе должно сложиться нормальное мужское общество. Где-то пять на одну – в самый раз. Может, мобилизацию объявить?

– А если поверху? – долетел до его утонувшего сознания деловой голос Гнера.

– По стропилам потолка? – задумчиво прикинул Гоб, разглядывая свой потолок, сбитый из толстенного бруса.

Там и вправду красовались стропила, на которых висела пара внушительных масляных светильников. А ещё там крепились всякие кольца, груши и прочий гимнастический хлам, что занимал практически половину покоев. Такие же стропила имелись в остальных помещениях верхнего этажа донжона. Видать, кабинет Грассина был где-то по соседству.

– А он там пролезет? Не хочу обижать, но он хлипак. А между стропилами расстояние приличное. Ещё шмякнется прямиком под ноги Аркату.

– Он что, не утерпел? Уже выворачивает кабинет? – неприязненно сощурился Гнер.

– Сразу, как выпроводил вас, так и начал, – сухо подтвердил Гоб. – Так что, если ваша карта там, можете попрощаться.

Гнер так вовсе не считал. И уже через несколько минут два бугая принялись затаскивать интеллигентного молодого человека под потолок. Высоты Дон не боялся. Но, это смотря, на чём стоять. Между цирковым канатом и балконом высотки есть принципиальная разница. И между собственной волей с чужой тоже. Нет, он старался! Но когда Гнер его подкинул, а руки зацепились за край балки, долго они там не удержались. Пара звёздных секунд, да и то чисто на силе воли.

Больше мужики понапрасну не экспериментировали. Гнер взлетел под потолок и разлёгся пузом на узкой деревяхе. Гоб воздел манипулятора вверх на плечах. Гнер втащил его на стропилину в довольной грубой форме – Дон с минуту болтался на ней мокрой тряпкой. Гоб в это время взлетел на соседнюю стропилину и лихо пополз к межкомнатной стене. Они тут не упирались в потолок – оставался приличный зазор. Слышимость в этих апартаментах была выше всех похвал. А какие могут быть секреты у честных людей от братьев по оружию? Тем более из твоей собственной династии.

Дон сообразил, что нарезка на отдельные помещения тут производилась после завершения строительства полой башни. От фанерных пеналов в общежитии студентов-химиков имени монаха Бертольда Шварца – воспетых Ильфом и Петровым – их отличали только размеры да материал стен.

Из покоев Гоба – через зазор между стеной и потолком – пролезли в спальный покой Грассина. Вот он и впрямь походил на пенал: невелик и почти пуст, не считая самого необходимого. Гобнут, оказывается, не был поклонником роскоши. Да и кабинет – припомнил Дон – у него не впечатлял ничем, кроме учинённой там драки. Кстати, оттуда через следующий зазор уже долетали приглушённые голоса. К ним и метнулись по стропилам два орангутанга, позабыв о физических кондициях сапиенса. Дон не торопился, осторожно скользя пузом по стропилине. Он с нежностью обвивал её всеми конечностями, держал центровку и мечтал сдохнуть. Более-менее продохнуть давали лишь перекрёстки балок, где он непременно отдыхал. Негодующе-презрительные взгляды армов, висящих у зазора в кабинет, его ничуть не колыхали.

Наконец, и он преодолел свой тернистый путь под внятное выступление императора с той стороны:

– Но более всего, Гобнут, мне интересно другое. Что здесь могло понадобиться манипуляторам? Вугу с его щенком. Как бы там ни было, ты остаёшься армом. Неужели ты захочешь отдать это в руки гадов? Я обещал и сдержу слово: Гоб станет правителем Грассина.

– Хороший парень, – подтвердил Эспе-Аэгл. – Лично за него ручаюсь.

– Не ты один, – отмахнулся Аркат. – А я никогда не упирался по пустякам. Если Совет рекомендовал оставить Грассин Гобу, так тому и быть. Тогда твоему сыну тем более пригодится то, за чем явился этот мальчишка.

– Я не знаю, чего ему надо, – глухо пробубнил Грассин. – Он ничего не просил. Не ставил условий.

– А, может, он это уже забрал? – предположил Эспе-Аэгл.

И Гнер досадливо насупился. Они теперь лежали в паре метров друг от друга – на соседних стропилинах – и пока не спешили высовывать головы. Старшие коллеги по ту сторону стены моментом срисуют их, если… Гнер с Гобом выжидательно пялились на МСДАП, висящего между ними. А сам Дон ловил удобный момент, дабы вклиниться в мозги императора с Аэглом. Брешь в Грассине всё ещё оставалась – с ним было проще.

«Ищейка» вывела на внутренний экран схему мизансцены. Гобнут сидел в кресле прямо напротив стены с диверсантами. Аркат прямиком под ними – наверняка, за столом, куда уже вывалил кучу бумаг из всех шкафов и тайников. Эспе-Аэгл занимал памятный диван слева от двери – начать с него было проще всего. Во-первых, Дон это уже проходил. Во-вторых, достоверно знал, как одним воспоминанием пробить в сознании старика приличную брешь.

Он затаил унявшееся дыхание. Медленно-медленно-медленно вытянул вверх шею – ну, почему он не умеет читать мысли сквозь стены?! Наконец, зацепил взглядом открывшуюся ему голову Аэгла. Слегка коснулся его сознания первым умозрительным в этой ситуации образом: Гнер. Старик чуть заметно сдвинул брови. Вторым в его голову Дон запустил себя. Готово! Во всех отношениях замечательное и логичное раздражение против манипулятора: из-за него верный старик вынужден лгать любимому воспитаннику и командиру. Про карту он ничего не сказал – эта мысль нанесла вожделенную пробоину в сознании.

Дальше дело техники: код доступа, коды оперативного управления. Эспе-Аэгл видит только собеседников, он слышит только этих двоих, он подчиняется приказам СС-033. Дон покосился на Гнера, ткнул в него пальцем и показал кулак, мол, с твоим отцом всё под контролем. Получил в ответ кулак размером в три своих, дескать, молоток, так держать. Купившись на одобрение товарища, Дон приподнял голову…

И тотчас наткнулся на вспыхнувшие злобой глаза Грассина. Пригнулся, обругав себя дебилоидом, и просигналил Гобу, мол, подними голову. Тот и поднял. Манипулятор-то лучше знает, как надо. Дон тоже вылез – глаза Грассина приняли обычное для него выражение холодной сдержанности. Мужик понял, что в дело замешан сын, и постарался не выдавать его, покуда не прояснится, какого дьявола тот связался с манипулятором.

Аркат этой пантомимы не засёк – шелестел бумажками. Эспе-Аэгл послушно пялился в окно напротив. Дон с Гобом переглянулись. Манипулятор вопросительно постучал пальцем по лбу – арм понял и кивнул. Мгновенное проникновение, и вот уже они работают в связке. Гоб сделал рукой какой-то их клановый знак – Грассин одобрительно прикрыл глаза. Гоб обернулся к Дону и мотнул башкой, дескать, давай. Ага! Давай им тут. А как? Чем он может пробить железную башку Арката, если толком ничего о нём не знает?

– Может, и забрал, – задумчиво протянул император. – Знать бы ещё: что? Гобнут, старина, а ты случайно не закодирован молчать об этой штуке? Так, может, напишешь? Или ещё как намекнёшь.

И тут Грассин преподнёс своему персональному врагу под потолком подарок. Он скривился и в ответ поинтересовался:

– Аркат, а ты сам случайно не закодирован? Этот щенок манипулятор достаточно долго тёрся возле тебя.

Не будь Дон таким гениальным, ни за что бы ни успел поймать мгновенно вспыхнувшую в башке Арката щель. Он туда не проник, а буквально свалился – так торопился. «Эрудит» моментально заверил: проникновение объектом император не зафиксировано. Сильный гнев на предположение ренегата – и страх, что тот может быть прав – застили всё остальное. Нет, он быстро взял себя в руки, но дело было сделано. Код доступа сработал, коды оперативного управления подкорректировали поведение объекта Аркат. Дон шумно выдохнул и вытер лоб.

– Уже? – нетерпеливо бросил Гоб.

Дон махнул рукой, и парень мгновенно стёк вниз по стене. Император читал, Эспе-Аэгл продолжал пялиться в окно. Грассин встал, чтобы обнять подлетевшего сына.

– У вас минута! – опомнился Дон, когда внизу оказался и Гнер.

– Отец я ухожу с Аэглом. На северный материк, – зачастил Гоб, но Дон его уже не слушал.

Он работал сразу с тремя объектами, а особенно тщательно с Грассином. Благородный юноша даже не подозревал, что сейчас перед ним не отец, а кукла манипулятора. А вот Гнер не питал иллюзий на сей счёт. Беспардонно вклинился в семейную беседу и потребовал выдать ему некую карту. Грассин послушно выдал.

– Она у тебя, – обрадовал он сына. – В рамке портрета твоей матери.

Гнер вернулся к Дону через считанные секунды – даже непонятно, на что он там упирался ногами, если не треснул ни один шкаф под стеной? Оставалось надеяться, что, отмерев, император не обнаружит на столе под носом отпечаток сапога.

– Время! – шикнул Дон.

– Поклянись, что защитишь его! – потребовал «отпущенный на свободу» Грассин, пока сын штурмовал стену.

Поскольку требование адресовалось манипулятору, Дон и огрызнулся:

– Не пори чушь! Гоб стал объектом системы. А я закодирован, – передразнил он, – защищать свою систему, пока жив.

Грассин кивнул, закрыл глаза и опустился в кресло.

– Время! – грозно напомнил Гнер и пополз по стропилине.

Гоб тоже. Ну да, им хорошо: они забрались на них, как надо, в нужном направлении. А вот Дону предстояло развернуться. Естественно, он сорвался и повис – хорошо, успел обхватить проклятый брус руками, уперевшись в него подбородком. Острые углы впивались во всё, до чего дотягивались. Гнер обернулся, изобразил пируэт и вернулся к олуху, за которым глаз да глаз. Дон нешуточно сдрейфил: сейчас этот облом прыгнет его выручать, а брус под двойной тяжестью треснет… Как забрался обратно – сам не понял: «барбос» бдительно охранял внутренности хозяина от адреналина и прочей гадости. И подсадил его на рельсы в нужном направлении.

До точки отправления дополз злой, как чёрт. Прыгать на пол пришлось самому – соратники уже потрошили рамку. Гоб аккуратно сворачивал в трубку портрет покойной матушки. Гнер разглядывал прямоугольник сложенной пластиковой карты. Измождённый, брошенный всеми манипулятор рухнул в кресло. Злость уже доедал «барбос», а в башке крутилась заезженная до дыр мысль: всё-таки порченные потихоньку вырождаются в людей. К примеру, Грассин демонстрирует вполне себе нормальное поведение: предаёт идею жёсткой смычки ради шкурных интересов. Готов ради спасения сына договориться даже с врагом. Нормальный мужик. Эспе-Аэгл тоже неплохой дядька, но у того смычка пока лидирует. Он явно больше озабочен судьбой своего спецподразделения, а не сына. Может, потому Гнер и не чувствует себя в семье, как дома.

– Его нужно где-то припрятать, – объявил тот, вперившись взглядом в манипулятора.

– Я тебе что, туалетная принадлежность?! – окрысился Дон, чуть не взорвавшись от возмущения.

– А если Аркат прочухает, что мы там были? – пояснил их коллективную политику Гоб.

– И что? – иронично осведомился Дон. – Меня казнит, а вас похвалит? И потому прятать нужно только меня? Даже не надейтесь: вас я сдам в первую очередь.

– Ладно, – вздохнул Гоб, оглядывая покои. – Решайте сами. А мне нужно собраться. Когда Аркат закончит с отцом, пойду к нему. Они с Аэглом не против. Проведу со стариком последние часы. Мы плохо ладили. Может, хоть сейчас получится.

Они с Гнером почувствовали себя свиньями и тотчас убрались. Дон согласился залечь на дно до вечера. Он вдруг ощутил какую-то опустошённость. Смертельно надоевшая проблема отвалилась хвостом ящерицы, у которой нет привычки таскать с собой пожизненно мёртвый кусок собственной плоти. Порох они стырили, карту заполучили. Теперь его глаза смотрели только в сторону Ферского кряжа. Понятно, что тот стоял, стоит и никуда не денется. Но страстные желания такая паскудная штука – почище чесотки. Ни мазей против них не выдумали, ни законов с казнями. И в своей безнаказанности они творят с людьми, что заблагорассудится.

Дону страстно хотелось оглушить парней и подстегнуть их в дорогу немедленно. Такое искушение… Хоть стреляйся. Но, он не мог. Реально боялся, что поддавшись раз, потом постепенно привыкнет и сделает из мужиков безотказных побегушечников при своей персоне. Дело даже не в том, что это просто омерзительно. Он от всей души не желал брать на себя ответственность за всё про всё. За себя и за своих кукол. Пусть уж они сами тащат её в здравом уме и твёрдой памяти. Поэтому он припух и стал ждать вечера.

А на Совет армов успели притащить Баета. И не абы как, а грубо, настойчиво, повытряхнув дорогой былую спесь. Сыновей тоже прихватили – глядя на их бледные вытянутые рожи и без гадов перечтёшь все мысли. Дона приятно удивило, что Гнер сочувствует не только Гобу. Заодно и Баетовым бестолочам. Словно те не формально, а вполне реально являются некими боевыми товарищами, которых просто занесло не в ту сторону. И которым он бы непременно помог выпутаться, если бы знал как – пусть и костерил их с Фуфом последними словами.

Зато правители округов, на которых Дон взирал сквозь щёлку в стене – из крохотной грязной комнатушки – так не считали. Хорошо устроились старпёры – негодовал он. Сами жёстко вдалбливают в молодых армов требование подчиняться старшим. И сами же не принимают это за смягчающее обстоятельство. Прежде Дон не вникал в клановые заморочки армов – тупая тема для размышлений. А тут вдруг обнаружил, что абсолютное подчинение тоже имеет свои нюансы. Дескать, если всё так складывается, как всем по душе, то подчиняйся беспрекословно. А если командованию что не по нраву, то твоё подчинение немедля превращается в пособничество.

Может, в бою это и помогает добиваться исключительных результатов, когда все заедино и как один. В разрухе после конца света это вообще спасло их народ. А в обычной нормальной человеческой жизни попади под такой пресс и тебе не поздоровится. Нет, гадам в такой Империи жить точно противопоказанно. Вон, даже простолюдины нахватались от своих спасителей и правителей чего-то подобного. Эта их неестественная манера абсолютно всё делить на нормально-ненормальное. Эта преувеличенная склонность к нормальному, и страх запачкаться ненормальным. Подумать, так чем-то родным веет. Дон, конечно, не застал, но в перестроечной прессе помоев нахлебался. Удивлялся, как вообще на свет умудрился появиться – как деды с бабками пережили своё время?

Короче, до конца заседания он так и не досидел. Просто встал и сообщил, дескать, я ухожу, а вы, как хотите. Гоб, понятно, хотел. Неважно, что судьба отца предрешена. Гнер остался с ним, и это правильно. Оба поняли и одобрили нежелание манипулятора помочь императору стабилизировать его систему – СС на это не заточен. Он способен выкладываться лишь ради собственной системы. Поэтому ребята проводили его до подземелья и затолкали в непременный для приличной крепости подземный ход. Пообещали, что позже выберутся отсюда без проблем. И вернулись на представление, посвящённое борьбе с заговором против устоев Империи.