Мокрая магия

А ДВЕ ЛУЧШЕ Перевод Б. Жужунавы

Брюс Тинни как раз намазывал на гренок джем, когда раздался крик дяди Вилбура. Это не был крик боли — скорее, торжествующий вопль, победная песнь необузданного восторга.

Послышался тихий щелчок, и красное мерцание в тостере у локтя Тинни погасло.

Крокетт, дворецкий, повар и мастер на все руки, продолжал разливать кофе. Выражение его бледного лица с крупными чертами оставалось все таким же бесстрастным. Ничто не могло нарушить душевное равновесие Крокетта. Для этого он слишком долго проработал у дяди Вилбура.

Брюс Тинни, хорошо сложенный молодой человек с некрасивым, но приятным лицом и бледно-голубыми глазами, вздохнул.

— Опять он что-то соорудил, — заметил он с набитым ртом.

— Сэр?

— Дядя. Ты знаешь, о чем я. Над чем он работал на этот раз?

— Мистер Ван Дилл не ставит меня об этом в известность, сэр. Не могу сказать.

© Перевод Б. Жужунавы.

Тинни прожевал гренок.

— По-моему, он говорил о каком-то четырехмерном устройстве. Бог знает, что это такое! Интересно, сколько он будет отсутствовать на сей раз?

— Боюсь, и этого не могу сказать, — холодно ответил Крокетт.

Тут дверь распахнулась, и появился Вилбур Ван Дилл, низкорослый, точно гном, с морщинистым лицом орехового цвета и взлохмаченной седой шевелюрой.

Он ворвался в кухню с выражением необузданной ярости на лице и пустой бутылкой в руке.

— Крокетт!

— Да, сэр?

— Это все бренди, что имеется в доме?

— Да, сэр.

— В таком случае, я ухожу, — заявил дядя Вилбур. — Брюс, позаботься обо всем, пока меня не будет. Никогда не думал, что закончу эту проклятую машину. Ха!

Тиннй проглотил гренок и торопливо встал.

— Дядя Вилбур! — запротестовал он. — В вашем возрасте…

— Не грех и расслабиться, — прервал его Ван Дилл. — Не спорь со мной, молокосос. Вот будь у тебя хоть четверть моего ума, тогда ты имел бы право рот раскрывать… Этого следовало ожидать, — забормотал он, злобно глядя на пустую бутылку. — Великий ученый. Перенапрягся. Такая концентрация. Должен расслабиться… Теперь заткнись и не докучай мне. Я вернусь.

— Но… — начал Тинни.

— И не прикасайся ни к чему в моей лаборатории! — исчезая за дверью, бросил через плечо Ван Дилл. — Ты же известный растяпа!

Он хлопнул дверью с такой силой, что Тинни, размышлявший об особенностях характера дяди, чуть не подавился гренком. Этот человек и впрямь был великим ученым. Его нить накаливания для электрических лампочек потрясала воображение, а холодильник, который он изобрел, даже принес ему небольшую прибыль.

Однако дядя Вилбур определенно не был образцом пристойности, и именно этим были вызваны возражения Тинни. Сам он по характеру, скорее, походил на мышь, и его шокировал тот факт, что после каждого успешного эксперимента дядя Вилбур испытывал потребность расслабляться, обходя местные бары и накачиваясь спиртным.

Быть секретарем дяди — отнюдь не синекура, с грустью подумал Тинни. А теперь еще это новое устройство… что оно собой представляет? Что-то, имеющее отношение к четвертому измерению. Дядя Вилбур объяснял ему, правда, весьма расплывчато, да и Тинни не слишком прислушивался. Он вообще плохо разбирался в машинах.

Появился Крокетт, с полной бутылкой.

— Я забыл о ней, — заявил он. — Мистер Ван Дилл уже ушел?

Вздохнув в ответ на кивок Тинни, он поставил бутылку в буфет. И замер со зловещим видом, пока молодой человек, съежившись под его холодным взглядом, торопливо допил кофе и скомкал салфетку.

— Ну, э-э… наверное, вам стоит проверить пробки. — Тинни встал. — Дядя Вилбур устроил короткое замыкание.

— Да, сэр. Немедленно этим займусь.

С тяжелым сердцем Тинни вышел из кухни. Проходя мимо дядиной лаборатории, он остановился. Лучше посмотреть, все ли там в порядке. Однажды начался пожар, и рассеянный Ван Дилл этого не заметил. Тинни открыл дверь и заглянул внутрь.

Все вроде бы как обычно, если не считать устройства странной формы посреди комнаты. Больше всего оно походило на огромную телефонную будку, со стенками лишь с двух сторон. На полу «будки» лежала шляпа дяди Вилбура.

Аккуратность была одним из пунктиков Тинни, поэтому он без раздумий бросился подобрать шляпу. Но стоило ему войти в будку и наклониться, послышался странный щелкающий звук, и на него хлынул красный свет.

Крокетт сменил предохранитель, и машина включилась!

Тинни тряхнуло, он повалился вперед и схватился за первые попавшиеся рычаги управления на стене. Под его руками повернулись какие-то верньеры. Возникло необыкновенное ощущение, будто он находится одновременно в двух местах. Будто существуют два Брюса Тинни!

Потом они слились. Устройство пронзительно загудело. Два Тинни снова распались, пошатываясь, вышли из будки и на одно ужасное мгновение замерли, уставившись друг на друга.

Да… теперь их было двое. Точные копии.

Красное мерцание все еще омывало будку. Словно сговорившись, оба Тинни метнулись обратно, бросились к рычагам управления и принялись наобум их дергать. Поставить диски набора в прежнее положение, вот что нужно сделать…

Снова послышалось щелканье. Обоих Тинни притянуло друг к другу, возникло неописуемое ощущение слияния, и, хватая ртом воздух, Брюс Тинни — снова в единственном числе — выскочил из дьявольского устройства.

Он едва не влип! Ох, лучше держаться подальше от изобретений дяди Вилбура. По счастью, на этот раз все обошлось.

Постепенно успокаиваясь, Тинни поднял руки и пригладил растрепавшиеся волосы. Это было ошибкой. На мгновение им овладело странное ощущение, будто кто-то стоит за спиной и протягивает руки, как бы собираясь прикрыть ими Тинни глаза и сказать:

— Угадай, кто это?

Молодой человек обернулся со вполне оправданным раздражением. Он был один. Недоумевая, он перевел взгляд на свои руки…

У него было четыре руки. Ей-ей! У него было четыре руки!

Тинни замер, вытаращив глаза. Верхние руки выглядели как обычно. Вторые вылезали из подмышек, прорвав тонкий шелк пижамной рубашки. Мелькнула мысль, что в таком виде он, должно быть, смахивает на какую-то восточную богиню.

Четыре руки!

Пошатнувшись, Тинни рухнул в кресло, до крайности обеспокоенный. Посмотрел на будку. Это все она сотворила, конечно. Дядя Вилбур… проклятый дядя Вилбур!

По-видимому, эта четырехмерная штука, в числе прочего, может удваивать людей. Дублировать атомную структуру или что-то в этом роде. Операция наверняка обратима, но лишь если точно знать, как это сделать. Тинни облизнул губы.

Встал, медленно подошел к будке и… остановился. А если он совершит новую ошибку? Она может оказаться роковой. В прошлый раз два Брюса Тинни сжались до одного, но с лишними руками. Чего доброго, один Брюс Тинни съежится до половины человека!

Нет, лучше не пытаться. Как выключить машину? Черт ее знает… Красный свет в будке все еще горел, в воздухе слышалось слабое гудение. Тинни снова сел и задумался.

Дядя Вилбур, вот кто сейчас нужен. Только он может устранить результаты такого… в высшей степени неприятного развития событий. Две лишние руки! Господи! Тинни закрыл глаза.

— Крокетт! — позвал он, но тут же почти пожалел об этом, испытывая естественное нежелание демонстрировать дворецкому свое новообретенное уродство.

Однако в коридоре уже послышались шаги Крокетта. Тинни машинально спрятал нижние руки за спину, стараясь, чтобы их не было видно спереди.

— Сэр?

— М-м… Ты имеешь представление, куда ушел дядя Вилбур?

— Нет, сэр. Не имею.

В какой-нибудь кабачок, скорее всего, с горечью подумал Тинни. Притон самого низкого пошиба, где собираются одни пьяницы. Черт побери, почему дядя Вилбур не может вести себя как нормальный человек? Это нечестно с его стороны — сбежать и оставить племянника в таком состоянии. Уже не в первый раз у Тинни возникло страстное желание послать дядю к черту.

Но он, конечно, не мог этого сделать. У него не было ни гроша. Дядя Вилбур содержал его. Если бы только Тинни смог раздобыть хотя бы тысячу… этого хватит, чтобы купить магазинчик на Семьдесят второй улице. Там он был бы счастлив, на свой спокойный манер, и не вляпывался бы постоянно в истории вроде этой.

А ведь Ван Дилл может вернуться аж через несколько дней!

— Спасибо, Крокетт, — сказал Тинни, и дворецкий ушел.

И что теперь? Не разыскивать же дядю Вилбура, будучи в таком виде!.

Хотя… почему бы и нет? Лишние руки нетрудно спрятать под пальто. Может, все еще не так уж и скверно. Тинни встал со вздохом некоторого облегчения.

Теперь нужно принять душ…

С бритьем возникли некоторые трудности, но зато тереть спину оказалось фантастически легко. Тинни не торопился. Лучше пусть дядя Вилбур успеет нагрузиться и будет в хорошем настроении, а то еще откажется возвращаться в лабораторию.

Поскольку Тинни встал поздно, было уже около двух часов, когда он начал спускаться по лестнице, полностью приведя себя в порядок и спрятав лишние руки под пальто. На улице стояла жара, но что поделаешь…

Крокетт пререкался в дверях с дородным мужчиной с воинственной физиономией.

— Сожалею, сэр. Мистера Ван Дилла нет дома.

— Да? А это кто спускается по лестнице, в таком случае? Прочь с дороги! — И мужчина отпихнул дворецкого в сторону.

Тинни торопливо нырнул в ближайшую дверь, ведущую, как выяснилось, в лабораторию. Гость, однако, моментально нашел молодого человека. Его физиономию украшали сломанный нос, развесистые уши и крошечные, глубоко сидящие глазки.

При виде Тинни у него сделался разочарованный вид.

— Ты не Ван Дилл, — проворчал он, но тут же просиял. — Может, родственник? А?

— Я… э-э… я племянник мистера Ван Дилла. Чем могу помочь? — с ощущением некоторой неловкости спросил Тинни.

— Ага! А я Твистер Хаггерти. Час назад твой дядя врезал мне ногой в задницу. — Сжав кулаки, он двинулся на Тинни.

— Ох! — Тинни поспешно отступил. — Это же был мой дядя, не я! Понимаете разницу?

— Все я понимаю, что нужно. Дедок выбежал из бара, прежде чем я успел подняться, но я разузнал, кто он такой. И пришел сюда, чтобы выбить ему зубы. Раз его нет дома, я подожду. Но его родственнички мне тоже не нравятся. Поэтому пока что, чтоб скоротать время, я выбью зубы тебе.

— Послушайте, — взволнованно сказал Тинни. — По-моему, вы кое-чего не понимаете. Я вам ничего не сделал!

— Зато я тебе сделаю! — радостно объявил Хаггерти, продолжая медленно приближаться.

— Крокетт! — позвал Тинни.

Никакого ответа. Дворецкий, как обычно, смылся при первых признаках опасности. Тинни медленно отступал.

— Я вас предупреждаю… — начал он, но закончить не смог.

Твистер Хаггерти, похожий на хищную горгулью, усмехнулся.

— У меня бой сегодня вечером. Мой импресарио сказал, чтобы я постарался не вляпаться в неприятности. Ну а из-за твоего дяди я в них вляпался. И раз его здесь нет, я отыграюсь на тебе.

— Нет… — безнадежно промямлил Тинни, и тут Хаггерти ринулся вперед.

Тинни пискнул, сделал шаг назад и на что-то наткнулся. Пока он пытался сохранить равновесие, здоровяк обрушился на него. Тинни автоматически обхватил его руками. Всеми четырьмя. Пальто распахнулось, и лишние руки выскочили из-под него, словно щупальца осьминога.

— Эй! — завопил Хаггерти, но сказать не успел больше ничего.

…Поскольку оба они, потеряв равновесие, свалились прямо в четырехмерную машину дяди Вилбура.

Тинни снова испытал чувство головокружения и неприятного сдавливания, которое, впрочем, быстро прошло. Усилием воли он заставил себя выскочить из будки, готовясь встретить нападение Хаггерти…

Но того нигде не было.

— Ну и ну! — прошептал голос в ухо Тинни. — Ну и ну! Забавное ощущение. Какого…

На правую щеку что-то давило. Воротник, как выяснилось, был разорван. Где же Хаггерти?

Медленно поворачиваясь, Тинни оказался напротив висящего на стене большого зеркала. И в ужасе замер.

Его испугал не вид собственного лица, достаточно знакомый. Оказывается, на нем была одежда Хаггерти. Но это было еще не самое худшее.

Отражающееся в зеркале тело имело две головы. Одна принадлежала Тинни, а другая Хаггерти. Обе вырастали из плеч, щека к щеке — как это бывает у сиамских близнецов. Кошмарное зрелище!

Небритый подбородок Хаггерти царапал челюсть Тинни. Рот и глаза воинствующего здоровяка были широко распахнуты и с каждым мгновением раскрывались все шире.

Потом Хаггерти повернул голову. Тинни сделал то же самое. Два лица столкнулись нос к носу, после чего Хаггерти издал хрюкающий звук и отключился. Глаза у него закатились, голова безвольно свесилась Тинни на грудь.

Что касается самого Тинни… ну, он сознания не потерял, однако почувствовал сильное головокружение. Хватая ртом воздух, он ринулся на террасу, рывком открыл буфет и достал бутылку, которую поставил туда Крокетт. Откупорил ее и рухнул в кресло.

Бренди обожгло горло, на глазах выступили слезы. Однако, скорее всего, именно оно спасло его от безумия.

— Господи всемогущий, — пробормотал Тинни, закрыл глаза и сделал большой глоток. — Ничего не произошло. Не нужно думать об этом. Я… Интересно, сколько мне потребуется выпить? Дядя Вилбур пьет много. Думаю, меньше чем двумя бутылками мне не обойтись.

Тинни в жизни не пробовал спиртного, если не считать стакана портвейна, которым его однажды в детстве лечили от колик.

Как человек здоровый, он накачивался алкоголем, не испытывая ни позывов к рвоте, ни даже тошноты, и к тому времени, когда бутылка наполовину опустела, почувствовал, что в состоянии открыть глаза.

Пошатываясь, он подошел к дивану, сел, откинул голову своего компаньона к стене и накрыл ее подушкой. Если это… это создание задохнется… ну, все к лучшему. Хотя, конечно, этого не произойдет. Две головы снабжала кислородом всего одна пара легких, которые работали безупречно.

Он хлебнул еще бренди и оглядел себя. Почему на нем одежда Хаггерти? Внимательное обследование показало, что и тело его было телом Хаггерти.

Эта ужасная четырехмерная машина! Она была настроена на сжатие и делала свое дело поистине фантастическим способом, хотя явно не слишком совершенным. «Кто я теперь — два человека или один?» — спрашивал себя Тинни.

Бессвязные мысли бродили у него в голове. «Одна голова хорошо, а две лучше», — вдруг пришло ему на ум. Он засмеялся. И задумался о том, как еще можно использовать дядину машину. Если, скажем, кошка принесет котят, можно не топить их, а засунуть в будку и включить ее. Бац — и останется всего один котенок!

— Способ сокращения народонаселения, — хрипло сказал он и выронил бутылку.

Она разбилась.

Тинни между тем сделал еще одно открытие. У него по-прежнему было четыре руки. Четыре руки и две головы. И тело Хаггерти. Тинни решил, что ему требуется еще бренди. Пожалуй, имеет смысл отправиться на поиски дяди Вилбура.

Тут объявился Крокетт и с презрительным видом оглядел комнату. Поскольку голову Хаггерти прикрывала подушка, ничего особенно ужасного он не заметил.

— Этот джентльмен ушел, сэр?

— Жен… тлемен? Ага… ну да, — ответил Тинни.

— Вы уронили бутылку, сэр, — ледяным тоном заметил Крокетт.

Уязвленный, Тинни поднял на него взгляд. Ему никогда не нравился дворецкий.

— Ага. Я… ур-р-ронил бутылку, эт-то точно. И еще у меня четыре руки.

— Боюсь, вы пьяны…

Крокетт не закончил, внезапно смертельно побледнев. Молодой человек был, несомненно, пьян, но также не вызывало сомнений, что его ужасные слова соответствуют действительности. У него действительно было четыре руки, и все они тянулись к Крокетту, жадно царапая пальцами воздух.

— О-о-о… — только и сказал Крокетт.

— И лишняя голова. Мой дружок. Очень близкий. — Тинни схватил Хаггерти за волосы и откинул подушку, демонстрируя лицо. — Сейчас он, кажется, уснул, но это не беда. Поприветствуй джентльмена, Крокетт. — Он встал и шагнул вперед.

Дворецкий молчал. Лицо его приобрело зеленоватый оттенок. Пьяный Тинни почувствовал себя счастливым.

— Пожмем друг другу руки, — продолжал разглагольствовать он. — Я имею в виду и свои новые руки. Обе. Вот правая. — Он сжал руку дворецкого, а другой парой рук внезапно схватил его за горло.

Это доконало Крокетта. Завопив от ужаса, он вырвался и бросился бежать. Тинни засмеялся.

— Нужно найти дядю Вилбура. И раздобыть еще бутылку. Постой-ка! Я не могу выйти в таком виде. Пойдут разговоры. Нельзя, чтобы люди видели, что у меня четыре руки.

Не замечая прорех в цепи своих рассуждений, он нашел второе пальто и надел его, прикрыв лишние руки. Уже на пороге он вспомнил о голове Хаггерти. Тот все еще был без сознания; возможно, теперь еще и под воздействием алкоголя, которым пропитался Тинни.

Тинни попытался использовать пальто, чтобы прикрыть голову Хаггерти, но ничего не получилось. Выпуклость выглядела слишком подозрительно, да и пальто все время соскальзывало. На столике в коридоре Тинни увидел сверток, и тут его осенила идея. Он пошел на кухню, отыскал упаковочную бумагу и полностью обернул ею голову Хаггерти, закрепив липкой лентой.

Под бумагой Хаггерти не задохнется. А со стороны они будут смотреться так, словно Тинни просто несет на плече тяжелый сверток. Чтобы было совсем похоже, он прижал «сверток» рукой, как будто придерживая его.

Теперь он выглядел вполне сносно. Можно двигаться дальше. Что Тинни и сделал. Остановив такси, он поехал в деловой центр города. Обнаружив в кармане Хаггерти туго набитый бумажник, Тинни счел, что без зазрения совести может воспользоваться его содержимым. Когда человеку требуется выпивка… ну, она ему требуется. Спиртное, как выяснилось, — отличная штука< Почему никто прежде не рассказывал ему об этом?

На самом деле, если бы Тинни был трезв, он, вполне вероятно, оказался бы на грани безумия. Но он был определенно пьян, и еще он совершенно точно знал, что дядя Вилбур маг и волшебник во всем, что касается науки. Что дядя рассказывал ему вчера? С трудом, но Тинни все же кое-что припомнил.

«Организмы естественным образом склонны стремиться к слиянию… Моя машина может дублировать атомную структуру, но действовать нужно очень осторожно. Я могу получить двух кроликов или половину кролика. Или трех кроликов и ухо… Когда я даю машине задний ход, то могут получиться кролик и несколько лишних ушей. Они, скорее всего, будут на кролике, хотя… физиологическое единство…»

Да, физиологическое единство, вот именно… что бы это ни означало.

Завидев бар, Тинни велел таксисту остановиться. Бар назывался «Зеленый чулок», и дядя как-то упоминал о нем. «Чулок» обслуживал спортивный клуб, давним членом которого был дядя Вилбур. Он немало времени висел на телефоне, разговаривая с неизвестным человеком по имени Джо и делая с его помощью ставки.

Брюс Тинни вошел в бар и приказал подать бутылку бренди. Бармен, крупный человек с подозрительным выражением лица, пристально посмотрел на него.

— Будете пить здесь? — спросил он.

— Конечно. Может, и еще понадобится. Кто знает?

Тинни сделал чересчур экспансивный жест, его пальто взметнулось, и лишние руки зашевелились под ним.

— А-а-а… Ладно. Значит, здесь. Ну, ну! — Бармен с заговорщицким видом наклонился к нему. — Кто у вас под пальто? Цыпочка?

— Цыпочка? — Тинни налил себе бренди и уставился на бармена. — Что вы имеете в виду?

Однако в этот момент внимание того привлек новый феномен.

— Какого дьявола вы таскаете на плече этот сверток? Он у вас что, пришпилен?

Как назло, сверток упал вперед, на грудь Тинни, и повис там. Слабый голос произнес:

— Водки. Неразбавленной.

— Ладно. — Бармен автоматически дернулся, собираясь выполнить заказ, но тут же уставился на Тинни. — Это вы сказали?

— Нет, — ответил Тинни.

Одновременно другой голос произнес:

— Да.

— Послушайте, приятель. — Бармен оперся локтями о стойку. — Я не хочу неприятностей, понятно? Я тружусь, как каторжный, и терпеть не могу розыгрышей. Если хотите бренди, так и говорите. Если хотите водки, будет вам водка. Но…

— О черт! — взвыл слишком хорошо знакомый голос. — Я ослеп! Слепой, как летучая мышь! Помогите!

Сверток на груди Тинни яростно затрясся. Бармен поспешно отступил, вооружившись открывалкой.

— Чревовещатель, да? Я… Господи!

Лишние руки Тинни вырвались из-под пальто, и все четыре замолотили по воздуху, словно крылья ветряной мельницы. Они сорвали бумагу с головы Хаггерти, и показалось его лицо, багровое, с пылающим яростью взглядом..

— Что за дурацкая идея — обмотать мне голову бумагой? — взорвался он.

Голос у него звучал хрипло, поскольку он был пьян не меньше Тинни.

Единственный — кроме Тинни — клиент в баре, сидящий в углу худой человек, поднялся, зашаркал к стойке и похлопал Тинни по плечу.

— Прошу прощения, — сказал он, — но, по-моему, у вас две головы.

— Господи, конечно! — выпалил бармен. — Только гляньте на них!

— Вы тоже их видите? — У худого посетителя отвисла челюсть. — А я… я подумал, что это мне спьяну чудится. О-о-о… — Он потерял сознание и рухнул на пол.

— Водки! — потребовал Хаггерти.

— Сию секунду! — откликнулся бармен. — Водка. Вот.

Он поставил на столик бутылку, стакан и на цыпочках попятился прочь, бормоча себе под нос, что нужно подняться наверх и прилечь. На протяжении многих лет он не пил ни капли. Может, все дело в алкогольных парах? Нет, лучше убраться отсюда подобру-поздорову…

Он ушел, оставив двухголового Тинни и распростертое в беспамятстве тело.

Головы повернулись друг к другу, и потом, как бы по общему согласию, четыре руки метнулись вперед и схватили бутылки: Тинни с бренди, Хаггерти с водкой. Некоторое время слышны были лишь булькающие звуки.

Довольно долго.

— Смешно, — заявил в конце концов Хаггерти. — Мне все время кажется, что у меня две головы.

— Ничего смешного, — уныло отозвался Тинни. — Это все мой дядя виноват. Тот, который врезал вам по заднице. Помните?

— Что-то я не въезжаю. Не будь я пьян, наверно, хлопнулся бы в обморок.

Вообще-то вид у Хаггерти и так был не ахти. Тинни вздохнул.

— Машина, которая имеет какое-то отношение к четвертому измерению.

— А-а! Наука! — кивнул Хаггерти с таким видом, будто это объясняло все.

— Я вам все растолкую, просто выслушайте меня, — сказал Тинни.

Что он и попытался сделать, прихлебывая из бутылки. В конце концов Хаггерти вроде бы понял, в чем дело, хотя и весьма смутно.

— Наука. Хоть не черная магия, и то хорошо. Я, знаешь ли, не дурак и готов поверить тебе на слово. В особенности, раз ты говоришь, что твой дядя может снова привести нас в порядок. И все же… две головы!

— И четыре руки, — из чистой зловредности напомнил Тинни.

— Нужно срочно найти твоего дядю!

— Нам нельзя выходить на улицу в таком виде. Одному из нас нужно снова обернуть голову.

Хаггерти задумался.

— Пошарь-ка за стойкой. Может…

Они нашли холстяной мешок, затягивающийся шнурком. Не слишком охотно, но Хаггерти согласился, чтобы мешок натянули ему на голову.

— Я могу видеть сквозь него, — сообщил он. — А ты меня видишь?

— Нет. Вид такой, будто я несу на плече мешок, вот и все. Куда пойдем?

— Давай попробуем в «Павлин». Угол Пятнадцатой и Седьмой авеню.

Тинни спрятал лишние руки и, пошатываясь, покинул заведение. Оттого что теперь он был не один, на душе у него полегчало. Как-то незаметно для себя он тоже стал обращаться к Хаггерти на «ты». Теперь оставалось лишь найти дядю Вилбура…

Увы. В пять часов Хаггерти потребовал сделать перерыв.

— У меня сегодня бой. Давай на всякий случай позвоним к тебе домой.

— Бой? Как же…

— В «Парке». Я уже заявлен. Вольная борьба. Противник — Тарк Зорион.

— Ну я позвоню дяде Вилбуру.

Однако тот все еще не вернулся. Тинни застонал.

Поиски продолжались, но тщетно. В конце концов Хаггерти остановился рядом с кофейней.

— Послушай, — сказал он. — Я непременно должен драться сегодня вечером. И времени уже почти не осталось.

— Разве можно бороться в таком виде?!

— Почему бы и нет? — упрямо гнул свое Хаггерти.

— Две головы… и четыре руки!

— В правилах ничего не говорится о том, сколько можно иметь рук. А на твою голову натянем этот мешок. Никто ничего и не заметит. — В голосе Хаггерти зазвучали жалобные нотки. — Знаю я их… Они решат, что я намеренно увильнул от последнего боя. Импресарио разозлится. Если я не явлюсь, мне конец.

— Ты с ума сошел!

— У меня бой сегодня вечером, — упрямо повторил Хаггерти. — И отличный шанс выиграть… с четырьмя-то руками. Так или иначе, я там буду. Ты не пострадаешь.

Он продолжал убеждать Тинни, и в конце концов это ему удалось. Тот даже начал склоняться к мысли, что идея не так уж плоха. Человек с четырьмя руками практически обречен победить в вольной борьбе!

— Нам нужно протрезветь, — сказал Хаггерти. — Пошли выпьем кофе. Вот туда! — Он стянул мешок со своей головы и нацепил на голову Тинни. — Давай какое-то время я побуду за главного.

Что ж, это было справедливо. Тинни почти отключился. Стал дремывать, изредка просыпаясь и глядя сквозь мешок. Сквозь холстину и впрямь все было видно.

От кофе, усвоенного общим желудком, прояснились обе головы. Тинни проснулся и взбодрился. У него возникла идея. Он растолковал ее Хаггерти, и они отправились искать телефонную будку.

Сначала попытались дозвониться дяде Вилбуру, но того по-прежнему дома не было. Вышколенный Крокетт высказал предположение, что, возможно, он в «Парке», где сегодня вольная борьба.

— Это мне не пришло в голову, — сказал своему компаньону Тинни. — Мы можем найти его там.

— Очень надеюсь на это, — пробормотал Хаггерти. — Грязный…

— Тс-с! Я пытаюсь вспомнить нужный номер.

И наконец Тинни его вспомнил — номер человека по имени Джо, через которого дядя Вилбур делал ставки. Молодой человек набрал номер.

— Джо?

— Да. Кто говорит?

— Брюс Тинни.

— А-а, племянник мистера Ван Дилла. Что случилось?

— Я хочу поставить на сегодняшнее сражение. На Твистера Хаггерти. Вы можете… м-м… можете сделать это?

— На Твистера… на этого алкоголика?! От имени кого? Вашего дяди?

— Нет. От моего. Я располагаю секретной информацией.

— Ну-ну, — скептически заметил Джо. — Буду рад помочь. Сколько? Соотношение восемь к одному.

— Двести долларов, — выдавил из себя Тинни.

Именно столько он накопил, мучительно ограничивая себя во всем, — в надежде, что когда-нибудь наберет достаточно, чтобы купить магазинчик. И сейчас рисковал всем!

Нет никакого риска, заверил его Хаггерти.

— Ладно. Две сотни. На Твистера, — сказал Джо.

— Хорошо.

Тинни повесил трубку и полностью расслабился, окончательно передав бразды правления Хаггерти.

Сквозь пелену дремы он едва замечал яркие огни, пропахшую потом раздевалку, обрушившиеся на Хаггерти бесчисленные вопросы, его ответы. Хаггерти не разговаривал ни с кем, кроме своего импресарио. И отказывался объяснить тому, откуда у него взялись лишние руки и что это за мешок на плече.

— Пусть себе лежит. Это же не против правил?

— Конечно, но…

Потом настал момент, когда Хаггерти перешагнул через канаты. Тинни проснулся и посмотрел сквозь мешок. Толпа ахнула при виде необычных физических особенностей борца.

— Фальшивые? Ну конечно. А выглядят, как настоящие. Чтоб мне сдохнуть…

На ринг вышел Тарк Зорион, плотный, густо заросший волосами, с лицом свирепого убийцы. Тинни содрогнулся.

— Не переживай, — прошептал Хаггерти. — Предоставь все мне. Дело верное, с четырьмя-то руками.

И буквально тут же знакомый хриплый голос что-то прокричал из первого ряда. Тинни повернул голову и посмотрел сквозь мешок. Это был дядя Вилбур, с бутылкой и пакетом арахиса в руках.

Ну конечно, он купил у спекулянта билет в первый ряд. Дядя Вилбур никогда не пропускал поединков в «Парке».

Однако Хаггерти тоже увидел его.

В его горле зародился глубокий, клокочущий звук. Он встал, перемахнул через канаты и рванулся к дяде Вилбуру.

— Хаггерти! — завопил Тинни. — Ради бога!

Слишком поздно. Хаггерти уже душил Ван Дилла. Лицо старика налилось краской. Тинни прикладывал неимоверные усилия, чтобы заставить руки слушаться себя. Увы, сейчас они подчинялись лишь Хаггерти.

Дядя Вилбур поднял бутылку и с размаху опустил ее на голову борца.

Глаза Хаггерти остекленели, голова свесилась вперед. Он был в нокауте… отключился.

Возникло всеобщее смятение. Тинни, снова обретя власть над своим телом, сумел удержаться на ногах. Вокруг столпились люди, осыпая его вопросами.

— Что тебе в голову взбрело? Ты не пострадал? — вырвался вперед импресарио Хаггерти.

Голова борца свесилась на грудь, глаза были закрыты. Голова Тинни, ясное дело, все еще оставалась в мешке. Он мог видеть сквозь него… и то, что он видел, не утешало.

Он машинально вернулся на ринг и уселся на свой стул.

— Хаггерти! — яростно зашептал он. — Очнись! Очнись же, говорю тебе!

Он всеми четырьмя руками захлопал борца по щекам. Для зрителей это выглядело так, как будто Хаггерти сидит, свесив голову, и бьет себя по лицу в попытке прочистить мозги.

Дядя Вилбур, который, по-видимому, не пострадал, снова устроился на своем месте. Тинни тяжело задышал — до него дошел весь ужас его положения.

Им начала овладевать паника. Нет, такого просто не может быть. Он, Брюс Тинни, сидит тут в спортивных трусах, с двумя головами и четырьмя руками, напротив Тарка Зориона…

Публика ревела. Вспомнив о своих двух сотнях долларов, Тинни проклял Хаггерти.

— Очнись! — тяжело дыша, прошептал он.

Никакого ответа.

И что теперь? Бежать, очевидно… Но это означало бы для Тинни утрату двухсот долларов — и всех надежд на будущее. Хаггерти мог в любой момент прийти в себя. Если бы только Тинни смог до тех пор продержаться против Тарка…

Почему бы и нет? В конце концов, у него четыре руки!

Да, он выдержит. Пока Хаггерти не очнется и не возьмет все на себя… если, конечно, к тому времени Тинни не убьют.

Имелись и кое-какие плюсы. Он располагал мускулистым телом борца. И четырьмя руками. Ну…

Бой начался. Поначалу особых проблем не возникало, если не считать выражения тупого изумления на физиономии Тарка и криков публики.

Хаггерти боролся, свесив голову на грудь. Люди спрашивали себя, как он может видеть, что делает. Его голова пьяно моталась из стороны в сторону. И еще вопрос: почему мешок из белой холстины у него на плече не падает? А эти четыре руки!

Тарк справился со своим изумлением и начал наступать. Он кинулся на Тинни и попытался одолеть его сразу, кавалерийским наскоком. Однако никогда прежде ему не приходилось бороться с противником с четырьмя руками. Это было все равно что пытаться отшвырнуть от себя осьминога.

Плотно обхватив Тарка, на манер паука, Тинни медленно, но верно утягивал его тело вниз и в конце концов повалил.

Тарк был так потрясен, что Тинни легко взял над ним верх. Борец сумел отшвырнуть своего жуткого противника, но четыре руки помогли Тинни быстро перекувырнуться. Прежде чем Тарк смог подняться, Тинни бросился на него и с силой прижал к полу всеми четырьмя руками. Судья хлопнул Тинни по спине.

Первый раунд закончился. Тарк был весь в мыле. Тинни вернулся на свое место и зашипел:

— Хаггерти! Очнись!

В новом раунде Тарк снова атаковал Тинни и на этот раз сбил с ног, но Тинни откатился в сторону. Когда он вскочил, Тарк прыгнул на него ногами вперед, и на туловище Тинни словно обрушился удар парового молота. Он упал.

Тарк вспрыгнул на него, отжимая плечи к полу. Судья был в затруднении; определить, где точно у Тинни плечи, оказалось нелегко.

Тем не менее этот раунд выиграл Тарк Зорион.

Пошатываясь, Тинни встал. Пот обжигал ноздри.

— Хаггерти! — выдохнул он.

По-прежнему никакой реакции. Голова Хаггерти свесилась вперед. Зрелище было из ряда вон — борец бежит по краю ринга, с белым мешком на плече, по-видимому, глядя исключительно себе под ноги, а его преследует Тарк Зорион.

Публика засвистела и зашикала.

Видно сквозь мешок было плохо, и в какой-то момент Тинни столкнулся с Тарком. Не успел он отпрыгнуть в сторону, как Тарк мощным ударом свалил его с ног и вскочил ему на грудь. Судья подбежал поближе.

Тинни действовал, повинуясь импульсу. Выбросив вверх одновременно все четыре руки, он подсунул ладони под подбородок Тарка и со всей силой оттолкнул его.

Тот упал на спину, Тинни вскочил и навалился на него. Руки и ноги сплелись в тесный клубок.

Возможно, сильнее всего на Тарка подействовал вид покачивающегося над ним лица Хаггерти, явно пребывающего в отключке. Как бы то ни было, нервы у Тарка не выдержали. Он прямо на глазах терял всякое самообладание, истерически вопя и практически не оказывая сопротивления, когда Тинни прижимал его плечи к обтянутому парусиной полу.

— Уберите его от меня! — визжал несчастный Тарк. — Это дьявол! Зомби! Помогите!

Тинни почувствовал хлопок по спине. Встал и, покачиваясь, вернулся в свой угол.

Рев публики разнесся по всему «Парку». Шляпы полетели в воздух. Никогда прежде не было на этом ринге такой необычной схватки.

— Уф! — произнес знакомый голос. — Что произошло? Кто-то ударил меня? — Хаггерти вскинул голову. — А-а, понятно. Теперь я этим займусь, парень, а ты просто расслабься. Я разделаюсь с Тарком, не дав ему выйти из угла.

Сдерживая злость, Тинни заскрипел зубами и торопливо прошептал, что произошло.

— Да ну? Ты молодец! Спасибо!

Хаггерти поднялся, вышел на середину площадки и пожал сам себе руки. Все четыре.

Журналисты и зрители бросились к рингу. Заметив, что дядя Вилбур пробирается к проходу, Тинни снова зашептал Хаггерти.

— А? — откликнулся тот. — Ладно.

— Ты все понял? Затащи его в такси, отвези домой и добейся, чтобы он снова пропустил нас через свою четырехмерную машину, но в обратном направлении. После этого мы разделимся. Дядя Вилбур может сделать это… если захочет.

— Захочет, не сомневайся, — угрюмо пообещал Хаггерти и двинулся вперед, расталкивая толпу. — Пропустите меня! — ревел он, точно бык. — Дайте пройти! Мне надо кое с кем повидаться.

Тинни, чувствуя себя в безопасности в холстяном мешке, с удовольствием расслабился. Все хорошо. Ван Дилл вернет их с Хаггерти в нормальное состояние. Больше того — он, Тинни, выиграл бой! Двести долларов, при соотношении восемь к одному… этого хватит, чтобы купить магазинчик и начать обустраиваться.

Все просто отлично.

Тинни усмехнулся. Старая поговорка права: одна голова хорошо, а две лучше!