Молох Империи. Книга 2

ГЛАВА 15

14.12.621 г.с.в. Русская Империя. Планета Новая Руса.

Красные звезды в белой окантовке – исторические эмблемы ВВС, введенные как дань воинской славе предков императором Светополком Первым пять веков назад. С самого начала такая эмблема ВВС вызывала множество споров, поэтому вскоре по центру звезды был добавлен белый двусторонний коловрат – символизирующий подчиненность инородного символа русскому духу. Ведь миллионы героев, воевавших под этой звездой – это предки, а к предкам по Конону надлежало относиться с почитанием.

Аэрокосмические экранопланы-перехватчики барражировали на малой высоте, патрулируя воздушное пространство вокруг Летнего дворца.

Хельга приземлила гравитолет на стоянку у центрального КПП. Открыла дверцу и прищурилась от яркого солнца. На календаре зима, но на этой широте Новой Русы вечная теплынь. Дождь вместо снега и +5 вместо мороза. Однако сегодня +15, чем не лето? Может быть поэтому в двадцати примерно километрах отсюда находился Летний дворец Его Величества? А еще в пределах стокилометровой зоны вокруг дворца располагались пункты постоянной дислокации Лейб-Гвардии гренадерской и Лейб-Гвардии Кубанской дивизий.

Она оглядела свежевыбеленные секции забора с практически незаметной подсветкой лазерного периметра и взяла курс на КПП.

На воротах ратиборец с вензелем "А", перевитым цифрой '2', что означало: 2-я бригада Алексеевской дивизии. На "вертушке" здоровенный гренадер в черной повседневке с виброштыком в ножнах и кобурой на ремне. Здесь у деревни Сорнятово квартировались 3-й и 4-й полки Лейб-Гвардии Алексеевской гренадерской дивизии, здесь же размещалось управления 2-й бригады и самой дивизии.

– Полковник Вировец, – представилась Хельга, ответив на козыряние гренадера. – Доложите дежурному.

Боец удалился. А Хельга взошла по ступенькам и настроилась на долгое ожидание. Однако дежурный возник спустя полминуты.

– Дежурный по первому КПП старший фельдфебель Рытов!

Выглядел этот унтер явно смущенным. Еще бы! Мало того что она по форме, полковник, так еще и короткая уставная юбка не скрывала стройность ног, а приталенный китель выгодно подчеркивал фигуру. Да и лицом она была красива и знала это.

– Вот что, братец, – обратилась Хельга, передавая офицерское удостоверение, – по моим сведениям, его превосходительство у себя. Доложите-ка по всей форме обо мне.

Унтер козырнул, разрываясь между необходимостью следить за монитором портативного считывателя и острым желанием поглазеть на прелести госпожи полковника. Хельге и в голову не пришло его одернуть, напротив даже, она находила удовольствие при виде "мучений" бедняги-унтера. В конце концов, с ее стороны не было ничего эпатажного. Получив обратно удостоверение, она задержала взгляд на полковой эмблеме старшего фельдфебеля. Шеврон с серебреным полем, черный Владимирский крест с белым черепом в центре. Приметная эмблема. Сам крест, не смотря на всю его историческую подоплеку, был вовсе не христианским, а намного старше – древний ведический символ. Что же до черепа… Отчего гвардия так любит эти символы смерти? Вопрос, конечно, стал бы риторическим, кабы не был обращен Хельгой самой себе. Естественно, она знала, что это символ победы над смертью, ведь гвардия всегда бросалась туда, где труднее, гвардия никогда не отступала и не сдавалась. Поэтому и потери она несла самые тяжелые, но боевую задачу выполняла всегда.

Унтер скрылся в комнате дежурной части и предстал вновь через пару минут.

– Его превосходительство примет вас тот час же, – доложил он и гаркнул следом: – Ковальчук! Проводи их скабродь к управлению!

Следуя за провожатым, Хельга шла в тени аллеи по усыпанной гравием дорожке. Посаженные в равных промежутках терранские грабы были аккуратно подстрижены и побелены на треть стволов. Сама дорожка была окантована свежевыбеленными бордюрами. Спокойно и даже приятно, пахло листвой, щебетала незаметная с земли птаха. А где-то вдалеке начал отбивать маршевый ритм барабан. Бумканье доносилось видимо с плаца. Вскоре грянул слитный многоголосый рев полкового марша. Первый куплет Хельга знала и потому смогла его различить.

Пусть свищут пули, льется кровь,

Пусть смерть несут гранаты,

Мы смело двинемся вперед,

Мы русские солдаты!

У проходной управления дивизии на вечном приколе стояла устаревшая ДШМка, таких машин в русской армии уже не осталось, либо по музеям и частным коллекциям разобраны, либо переданы опетцам. На борту тактический значок 3-го Алексеевского полка. На мраморном постаменте бронзовая табличка: "ИЗМИТ. 602 г.", в память о героической высадке во время последней войны с Великим Султанатом. Рядом цветочная клумба, у которой о чем-то спорили офицеры в белой повседневке, которая указывала на их принадлежность к дивизионной артиллерии.

– Полковник Вировец? – справился вышедший на встречу корнет.

Щелкнув каблуками сапог, офицер молодцевато вздернул руку в приветствии, с трудом отведя восхищенный взгляд. Хельга ответила на приветствие, рассматривая его новенький черный мундир и синие погоны с белыми кантами и просветами. Давненько ей не доводилось близко пересекаться с гвардией. Тем более с гренадерами. В Русской Империи космопехи называлась гренадерами и имели отличия в званиях. Вот и этот офицер имел чин корнета, а не подпоручика. Хельга улыбнулась, она уже и отвыкнуть успела от блистательной и разноликой лейб-гвардии столичных гарнизонов. В отличие от "цветных" полков, она носила обычную повседневку цвета хаки.

– Следуйте за мной. Его превосходительство ждет вас.

Кабинет начальника дивизии располагался на третьем этаже. У самой двери корнет откланялся. Хельга постучала и настроилась на привычную процедуру идентификации. Однако идентификатор даже не мигнул. Все правильно, откуда здесь ее биопараметры? Она толкнула дверь.

– Камни с неба, звезды гаснут! – встретил ее грубый голос хозяина кабинета.

Начальник лейб-гвардии гренадерской дивизии генерал-лейтенант Масканин вышел на встречу и улыбнулся во все тридцать два.

– Не забыла еще старика?

– Ну нам ли в старики записываться? – Хельга шагнула в дружеские объятия.

Генерал сжал ее так, что чуть дыхание не перехватило.

– Да, подруга дней моих суровых, – он наконец разжал объятья, – тебе и правда еще рано записываться. Что двадцать, что сорок, ты все та же.

– Пригласил бы даму присесть, льстец несчастный.

– Хм! Чего это я в самом деле? – он отодвинул кресло. – Ну… Какими судьбами, какими ветрами?

– Да вот… Решила навестить старого друга. Смотрю, Макс, ты повышение получил. Давно? И неужели граф Келлер в отставку ушел? Молод вроде…

– Антон Евгеньвич тоже на повышение пошел, он теперь над корпусом начальствует. А я с полгода как дивизию принял. Вольногоров моих конечно иногда навещаю, но редко. Дел много. Мою бригаду генерал-майору Буткевичу сдал. Слыхала о нем?

– А то! Герой Трапзунда…

– Угу. Так что за бригаду я спокоен… Однако все же какими ветрами? Почему столько и носу не казала? Татьяна о тебе много спрашивала, а я не знал что и ответить.

– Знаешь, Макс, я ведь недавно в империю вернулась. Впрочем, это все не то, что я хотела тебе сказать, – она взяла его ладонь в свою. – Костик объявился…

– Что??? – генерал застыл. – И где же мой блудный сын все это время шастал? Только давай без этих твоих штучек. Знаю, что ГРУ, знаю, что легенда. Но за все годы мог бы хоть разок весточку передать. Это сколько? Лет пять я его не видел?

– Ты, Макс, не пыхти. Он вообще-то пропавшим без вести числился… Тихо-тихо, дослушай. Он к нишитурцам угодил. В мир смерти. Потом черный легион, потом самого Иволу…

– Ты хочешь сказать…

– Да. Короче попал он в итоге на флот Кагера и там тоже успел отметился. За призрак к золотому кресту представили.

– Так, тут без коньяка не разобраться… – генерал отошел к барчику. – Ради такого дела не грех и тяпнуть.

Хельга взяла протянутую рюмку и последовала примеру Масканина-старшего, выпив одним глотком.

– Без закуси, – она улыбнулась, зная как редко генерал пьет, что можно сказать, что вообще не пьет. Коньяк-то что, коньяк он держит для гостей. – Ну ничего, пусть без закуски.

– Где он сейчас? И почему, черт возьми, не дал о себе знать, когда в опетский флот подался?

– Не смог. Сам знаешь, секретность. Добровольческий Корпус великого князя не афишируется… Собственно, теперь, когда он в Корпусе, я и узнала про него. Вот и явилась доложить вам лично, ваше превосходительство.

– Премного благодарен, графиня, – подыграл он ей. – А если серьезно, давно он в добровольцах? И отчего послания с тобой не передал?

– Так ведь я его пока не видела… Я о Костике уже здесь узнала, по линии моего ведомства, а искать еще на Шероле начала. Как прибыла на Новую Русу, сразу к тебе. Ну или почти сразу…

Хельга выпила и закурила. Хозяин кабинета не возражал, хотя сам не курил. Наверное, только ей он мог позволить курить в своем присутствии. Она глядела на него, стараясь заметить следы времени со дня их последней встречи. Но так и не заметила. Все также подтянут, все также энергичен, даже лицом как будто не изменился. Зато в черном мундире он смотрелся как-то по-другому, не привычно. И белый череп с перекрещенными костями на левом плече, и золотые погоны, вышитые канителью змейкой. А ведь она его помнила совсем другим, молодым и злым, уставшим от войны поручиком.

– Понятненько, – генерал разлил по новой. – И что он там до победного конца в их гражданской?

– Вообще-то, – сказала она, – опетцы называют эту войну войной за независимость…

– Что в лоб, что по лбу, – генерал пожал плечами. – Как ее не называй, а гражданская она и есть. Нишиты с обоих сторон воюют, ненишиты тоже… Слава Богам, Его Императорское Величество напрямую не влез.

Не знай она его столько лет и не знай, что за его спиной две войны, Хельга не поверила бы, что генерал откровенно радуется. Радуется, что империя не вступила в войну с нишитурцами.

– А как же Владивосток и Орбол?

– Владивосток должен быть русским, – озвучил он царившее в офицерской среде мнение. – Вот потому-то у великого князя столько добровольцев. Потому-то у Кагера столько наших генералов и адмиралов… Ладно, это все, как говорится, лирика. Теперь давай поподробнее про Костю. С самого начала. И можешь не спешить, у меня время есть, а перед тобой целая бутылка отличного конька.