Молот Солнца 2: Камень Нируби

Глава 6

В Порту Зу было ветрено, сыпал мелкий дождь, струился рваный туман и пахло дымом. Сначала Крас решил, что «Морской барсук» не сможет подойти к причалу в такую погоду, но когда бриг обогнул волнолом и вошел в бухту, он понял, что беспокоился напрасно — волна здесь была совсем небольшой, а ветер гасили окружающие бухту холмы.

Поверхность моря здесь лишь слегка волновалась, вскипая мелкими волнами, увенчанными кудрявыми «барашками». Капитан Мигг Яло стоял на носу, держась за нависающий у него над головой канат и что-то высматривал на причале. Ладонь к своей капитанской фуражке он приставил козырьком, хотя у той был свой собственный. Кэндер Фогг стоял рядом и в точности повторял его позу.

Ру Лии тоже покинула свою каюту и теперь сидела на своей сумке у фальшборта, безучастно глядя в пространство перед собой пустыми глазами. Всю дорогу она не выходила из каюты, и никто не знал, что там происходило все это время, но выглядела девушка так, словно каждую секунду вела смертельный бой с какими-то неведомыми чудовищами, населяющими исключительно ее каюту. В общем, выглядела она страшно изможденной. Губы ее пересохли и растрескались, белки глаз покраснели, в них видны были лопнувшие сосуды.

— Ты себя хорошо чувствуешь? — с сомнением спросил Крас, остановившись около Ру и внимательно ее разглядывая.

— А что — я настолько плохо выгляжу? — ответила Ру хрипло. На метентара она даже глаз не подняла.

— Если бы я не знал, что это ты, я бы попросил капитана выбросить эту кучу дерьма за борт…

Ру с явным усилием заставила себя поднять голову и посмотреть на Краса.

— Я больше никогда не выйду в море… — сообщила она. Не закричала, и не пожаловалась, а именно просто сообщила, как некий факт, который отныне не подлежит обсуждению.

— В моих планах есть пункт, который значится как «возвращение домой». С Плоского Острова иначе как по морю на континент не добраться…

— Я больше никогда не выйду в море… — повторила Ру твердо.

Спорить Крас не стал. Он знал, что стоит им только сойти на берег, как все симптомы морской болезни исчезнут сами собой. Останутся только не очень приятные воспоминания, которые, впрочем, быстро затрутся лавиной новых событий. Плоский Остров не замедлит обрушить их им на головы — в этом можно было не сомневаться…

Спустя три четверти часа «Морской барсук» коснулся бортом высокого причала, юркий грил на берегу быстро и ладно закрепил швартовые канаты, и на берег были спущены сходни. Сначала сошли пассажиры, потом матросы вывели из трюма лошадей. Офицер береговой стражи внимательно ознакомился с подорожной, удовлетворенно кивнул и вернул бумагу Красу.

— Отметку о прибытии вы можете сделать вон в том здании… — он указал рукой на приземистой деревянное строение, стоящее неподалеку.

Черные глазницы окон смотрели в сторону моря, на коньке сильно покатой крыши неподвижно сидели незнакомые серые птицы, каждая размером почти с лошадь. На этих птиц здесь никто не обращал внимания, а потому можно было надеяться, что большой опасности они не представляют.

Хозяин Йон заметил взгляд Краса и сказал, указав на птиц своим топором:

— Я встречал таких на озере Клю в Тавойских горах… Ну, это было еще там… в нашем мире… Мне говорили, что эти ребята питаются исключительно падалью. Горцы называли их «крукерами», что на их языке означает «трупоеды».

— Вряд ли они здесь по наши души, — весело заметил Кэндер Фогг. — Ведь мы еще живы. А вот вам стоит опасаться, дорогой Йон!

Сказав это, он захохотал, размахивая руками и по совиному ухая. Следует заметить, что морское путешествие произвело на него неизгладимое впечатление, и за завтраком он даже признался, что подумывает после завершения экспедиции уйти из пастухов и стать моряком.

— Значит, оруженосца у меня больше не будет? — спросил его Крас.

Кэндер Фогг со вздохом развел руками:

— Простите, господин Муун… Но это моя давняя мечта.

— Хвала Единому Разуму!..

В управлении портом седой горбатый неандер в меховой мантии, поставил отметку в подорожной и посоветовал остаться сегодня в Порту Зу. Отправляться в факторию Чи-Бадойя он рекомендовал завтра с утра.

— Это еще почему? — поинтересовался Крас. — Время еще совсем раннее, с какой стати я должен терять здесь целый день?

— А вы разве не видели, какой сегодня Разлом? — удивился горбатый неандер.

— Какой еще, к червям, разлом? — не понял его Крас, протянув руку за своей бумагой.

С подорожной в руках горбатый неандер неожиданно резво выскочил из-за стола и подбежал к окну. Раздвинул занавески и попытался в него рассмотреть что-то снаружи, прижимаясь носом к стеклу, но у него это не получилось. Тогда он зачем-то погрозил Красу пальцем и выскочил из кабинета. Крас за ним не пошел, решив, что тот вышел по какому-то срочному делу и вскоре вернется. Но горбатый неандер не возвращался, а через минуту затарабанил пальцем в окно с той стороны. Помахал Красу рукой: выходи.

— Скучно им тут, что ли? — проворчал Крас, тем не менее вышел из здания и осмотрелся, ища взглядом горбатого неандера. Не нашел, пожал плечами и уставился своих спутников, которые остались дожидаться у крыльца и теперь взирали на него с недоумением.

— Где он? — спросил Крас.

— Кто? — удивилась Ру. Сойдя на берег, она, как и ожидалось, тут же забыла о своих злоключения во время плавания, была полна сил и рвалась в дорогу.

Ответить ей Крас не успел — горбатый неандер выглянул из-за угла здания, окликнул его: «Эй!» и махнул рукой. Качая головой, Крас направился к нему.

— Уважаемый! — начал он, свернув за угол. — Я не знаю ваших обычаев, но у меня совершенно нет времени играть в ваши странные игры… Я хотел бы получить назад свою подорожную и…

И тут же замолчал. Потому что сквозь туман и дождливое марево он увидел Разлом, о котором говорил горбатый неандер. Собственно, это не было разломом в прямом смысле — просто вертикальное свечение в северо-западной части небосвода, но и этого было достаточно, чтобы понять, почему местные дали этому явлению такое название. Небесные всполохи терялись в небесной сини где-то высоко-высоко, рассмотреть их границу там не было никакой возможности, а внизу они достигали земли, касаясь той части горизонта, что можно было увидеть в промежуток между холмами.

Сначала это напомнило Красу полярное сияние, которое он однажды наблюдал в далеком северном городе Ис-Дарге, стоя на берегу у скованного льдами неизведанного океана. Там небо тоже переливалось огнями и двигалось, словно живое, но здесь все было немного иначе. Больше всего это было похоже на гигантских размеров стеклянную стену, которую кто-то со всех сторон подсвечивал разноцветными огнями.

Но стена не была сплошной — где-то она обрывалась, а потом продолжалась вновь, иногда достигая земли, а иногда и растворяясь прямо в воздухе, на полпути к земной поверхности. Огни по ней ползли вертикально, сверху-вниз, как будто стекали цветные капли.

Как-то раз — кажется, это было прошлой весной — Крас проезжал мимо силовой заставы у Крос-Бода и попал в сильную грозу. Молнии в тот раз лупили беспощадно и без остановки: справа, слева, над головой — повсюду, и когда молния в очередной раз попадала в поле силовой заставы, то она отвечала на это такими же вот цветными потеками, быстро стекающими с высоты…

Но то, что Крас видел сейчас, не было силовым щитом, и теперь он понял, почему это явление здесь назвали Разломом. Если смотреть на него долго и не отрываясь, то появлялось ощущение, будто само небо лопнуло, раскололось, и его пласты сдвинулись относительно друг друга… Так что — да, с такой точки зрения это действительно было похоже на разлом.

— Черви земные… — прошептал Крас негромко. — И давно это у вас там… висит?

Горбатый неандер почему-то тонко хихикнул.

— Он там не висит, — ответил он. — Это Разлом! Он там просто есть… Я здесь не так давно мэтр, всего третий год, но старожилы говорят, что еще лет десять назад в небе никакого Разлома не было. А потом однажды утром он вдруг появился…

— Как это — вдруг⁈ — воскликнул Кэндер Фогг. Они с хозяином Йоном и Ру Лии подошли к ним и теперь тоже смотрели на северо-западную часть неба глазами, полными недоумения и восхищения. — Просто так взял и появился⁈

— Совершенно верно, молодой человек, — с довольным видом отозвался горбун. — Именно просто так взял и появился… Однажды всю ночь бушевала гроза, гром гремел так, что барабанные перепонки не выдерживали, а когда жители проснулись утром, то в небе уже был Разлом… Но вряд ли это случилось из-за грозы, скорее наоборот — гроза случилась из-за Разлома, уж больно неистовой она была… В дождливую погоду, такую как сейчас, его видно плохо, особенно со стороны моря, но поверьте мне — когда небо разъяснится, вы со всей ясностью поймете, что такое Разлом… Точнее, вы увидите, насколько потрясающее это зрелище. Понять, что такое Разлом, вряд ли получится у кого-то из ныне живущих…

— И он тут всегда? — ошеломленно спросила Ру. — Никогда не выключается? Даже ночью?

Горбатый неандер заливисто расхохотался, схватившись за круглый живот всеми четырьмя руками.

— Выключить Разлом!.. — приговаривал он сквозь смех. — Это же тебе не светильник, голубушка! Как его Единый Разум включил лет десять назад, так он и светит!

— А кто-нибудь пробовал до него добраться? — спросил Кэндер Фогг, чем вызвал у горбатого неандера новый взрыв хохота, граничащего с истерикой.

— Добраться!.. — Теперь он держался за живот только двумя руками, потому что другими двумя держался за то место, где у неандеров находилось оба их сердца. — Добраться до Разлома!.. Тут и до фактории не всякий доберется, а он до Разлома решил добраться! Уф, насмешил, мальчонка, насмешил старика…

И он еще долго хохотал, кряхтел и всячески насмехался над адресованными ему вопросами, пока Крас не откашлялся в кулак — достаточно громко для того, чтобы быть услышанным.

— Уважаемый… Я все-таки хотел бы получить назад свои бумаги… — он указал на подорожную, которую горбун все еще держал в своих руках.

— Ах, да-да, возьмите, конечно… — горбатый неандер протянул ему бумаги. — Но имейте в виду: если на Разломе преобладают фиолетовые цвета, то следует ждать бурю. Я бы не рекомендовал вам отправляться в путь. У нас это так и называют: «фиолетовое небо».

— Фиолетовое небо… — шепотом повторил Кэндер Фогг, зачарованно глядя на Разлом.

— Я благодарен вам за предупреждение, — сказал Крас сухо. — Но мы, пожалуй, рискнем.

— А вы отчаянный человек, мэтр! — Горбун подошел к нему ближе, приставил ладонь к губам и придвинул свое покрытое морщинами лицо почти вплотную. Громко прошептал: — Рыба!..

Метентар нахмурился.

— Извините?

Горбун отчего-то радостно вытаращил на него глаза.

— Рыба! — повторил он. — Есть две тонны замороженного тунца. Цена вас приятно удивит, мэтр…

— Я не торгую рыбой, — терпеливо сказал Крас. — Я метентар, если вы это уже успели позабыть.

— С моими ценами рыбой торгуют даже метентары и деканы, — заверил его горбун. — Предлагаю сделать следующим образом: сейчас вам некогда, я это понимаю, но на обратном пути я загружу на ваш корабль два тонны свежего мороженого тунца…

— Так все-таки свежего или мороженого? — не поняла Ру.

— Свежемороженого, — с улыбкой пояснил горбун. — А чтобы у вас не возникло проблем с перевозкой груза по ту сторону Холодного Канала, я продам вам свой фургон по совершенно смешной цене, всего-то за паршивую сотню эрков…

— Сто эрков за фургон — хорошая цена, — согласился Кэндер Фогг, деловито кивая.

Ру тут же пихнула его локтем под ребра. А Крас положил руку горбуну на плечо.

— Вы мне нравитесь, уважаемый, — сообщил он. — И только поэтому я до сих пор не переломал вам кости…

— А еще потому, что у него есть горб, — с видом знатока заявил Кэндер Фогг. — Не станете же вы бить инвалида?

— Стану, — уверил его Крас. — Но, как я уже сказал, вы мне нравитесь. Однако прежде, чем ответить на ваше предложение, я хотел бы взглянуть на фургон. Где он?

Горбуна явно обрадовал такой поворот. Улыбка так и раскроила его широкое лицо, значительно прибавив морщин. Он торопливо проводил Краса к небольшой деревянной пристройке позади здания управления портом и распахнул скрипучие ворота из серых задубевших от морской соли досок. Крукеры на крыше, называемые так же «трупоедами», поглядывали на них с нездоровым интересом. Внутри пристройки, среди кучи самого разнообразного хлама, стоял грубо сколоченный фургон на широких колесах. Он был приземист и широк, длина его составляла около пяти шагов, а небольшие окна закрывались изнутри раздвижными дверцами.

— Красавец, а? — с довольным видом спросил горбун. Похлопал по заднему левому колесу. — Обратите внимание — колеса с подвижными металлическими спицами, рессоры из трех пластин… Вы доберетесь на нем до самой фактории и даже не почувствуете, какие отвратительные здесь дороги!

— Я забираю фургон, — сказал Крас, достав кошель с деньгами. — Прямо сейчас.

— А как же рыба? — поинтересовался горбун. — У меня замечательный тунец, другого такого вы не найдете на всем побережье… Но имейте в виду: все, что будут говорить обо мне местные рыбаки — это все ложь и зависть конкурентов!

— Вашего тунца мы обсудим на обратном пути, — пообещал Крас, даже не собираясь эту тему больше поднимать. — Выкатывайте фургон и готовьте упряжь… И ради всего святого, мастер, не пытайтесь продать мне ваших лошадей! У нас есть собственные…

— Вам повезло — у меня как раз нет лошадей, — с довольным видом отозвался горбун, пересчитывая деньги. — Рыбы полно, а вот лошадей нет.

— Хвала Единому Разуму! — второй раз за это утро ответил Крас.

Между тем дождь усиливался. За его пеленой Разлом между холмов был уже почти не виден, лишь иногда отсвечивали там маленькие фиолетовые радуги. Извилистая дорога уходила вдаль между холмов и там терялась за завесой дождя. Хозяин Йон запряг двух лошадей в фургон, других привязали позади.

Погрузили вещи и тронулись в путь. Первым сидеть на козлах вызвался хозяин Йон. Окутавшись в плащ, он устроился под длинным козырьком, который мало-мальски мог защитить от дождя, но никак не от ветра, и дернул поводья:

— Впере-ед, милые!

Лошади зафырчали, затопали копыта, скрипнули и застучали по дороге колеса. В окошко Крас успел заметить, как крукеры на крыше расправили свои огромные крылья, оттолкнулись от конька и взмыли вверх. Их пронзительные визгливые крики огласили округу, но быстро растворились в шорохе дождя…

Внутри фургона было сухо и достаточно тепло. Пахло, правда, не очень приятно — амбаром и рыбой. На досках пола повсюду налипла рыбья чешуя, кое-где виднелись кровавые потеки, а в одной из щелей Ру обнаружила глаз. Разумеется, это был рыбий глаз, но от неожиданности Ру вскрикнула и отпрянула, ударившись затылком о потолок — был он здесь невысокий, и расхаживать в полный рост мог позволить себе только Кэндер Фогг. И он во всю использовал это свое маленькое преимущество, то и дело шныряя по фургону туда-сюда, наводя суету.

Он выковырял ножом из щели рыбий глаз, рассмотрел его на свет, понюхал и брезгливо сморщился:

— Протух…

— Не может быть, — сказал Крас, устроившись на вещах, чтобы немного вздремнуть. — Я бы на твоем месте обязательно попробовал его на вкус…

Он прикрыл глаза, стараясь не отвлекаться на шум дождя снаружи и переругивания своих спутников внутри.

— Да нет, точно протух… Ру, попробуй… — И снова переругивания, звуки затрещин.

Копыта стучали мерно, это было похоже на бесконечный каменный поток, текущий с гор. А шум дождя по крыше убаюкивал, заставлял веки наливаться невыносимой тяжестью. Он понимал, что заснул, но не понимал почему, потому что всю ночь спал великолепно, к тому же они еще даже не обедали, чтобы его могло разморить.

Но он спал, это было совершенно точно, потому что крыша фургона над ним вдруг стала прозрачной, и сквозь нее он видел Разлом, который тут, во сне, предстал перед ним во всей своей красе. Теперь он не был задернут пеленой дождя, и стекающие по нему цветные капли сверкали великолепным блеском. Там, за этим Разломом, за полупрозрачной подвижной стеной, мелькали какие-то неясные фигуры, размытые образы, которые то приближались, почти прильнув в стене, то отдалялись, сразу же пропадая из вида.

Трудно сказать на что они были похожи, да и не было смысла в том, чтобы узнать их, приписать им черты чего-то знакомого. Потому что ничего знакомого в них не было, и веяло от них чем-то мрачным и холодным, совершенно чужим и чуждым. Мертвечиной веяло от них…

Казрр-казрр! Уж не «трупоеды» ли кружат над ним, почуяв в свою очередь этот отвратительный дух?

А на стене Разлома вдруг проступило лицо. Сомнений не было — это действительно было лицо, а не игра разума, пытающегося найти знакомое в незнакомом. Лицо человека или неандера — это сложно было разобрать, но точно не грила и не кэтра. И, кажется, это было женское лицо. Черты были размыты цветными потеками на Разломе, но было в нем что-то грациозно-нежное, тонкое, что могло принадлежать только женщине…

«Ты слишком долго спишь, Крас… — послышался голос. Он доносился сверху, из-за Разлома, оттуда, где переливалось и трепетало в разноцветных каплях лицо незнакомой женщины. — Слишком долго… Тебе пора просыпаться… Просыпайся, Крас! Просыпайся!»

Он почувствовал, как чья-то рука взяла его за плечо, крепко сжала и потрясла. Потом сильнее. Еще сильнее…

«Просыпайся! Просыпайся!»

А потом он увидел, как искрящаяся поверхность Разлома вздрогнула, пошла трещинами и вдруг осыпалась расколотым стеклом. А женское лицо — красивое, но невероятно бледное, белее белого — придвинулось и застыло над ним, глядя сквозь него неестественно фиолетовыми глазами.

«Я не вижу тебя, Крас! Ты должен проснуться… Просыпайся!»

— Крас, да проснись же ты! — пронзительный голос Ру Лии, а затем и звонкий охлёст по щеке заставил его вздрогнуть и открыть глаза. — Ну, наконец-то! Хвала Единому Разуму!

Крас резко сел, растер лицо ладошками. Потом удивленно погладил левую щеку.

— Ты что — ударила меня по щеке?

Ру сразу же подняла раскрытые ладони.

— Совсем слегка!

— Еще раз так сделаешь, я тебе руки вырву…

— Тогда больше не спи так, словно ты умер и уже соединился с Единым Разумом! Мы никак не могли тебя разбудить!

— Зачем вам меня будить? — Он замер на мгновение, а потом покрутил головой по сторонам. — Почему фургон остановился?

— Потому и остановился… Выгляни наружу.

Крас поднялся с пола (вещи, на которых он устроился, расползлись по сторонам, и теперь он просто валялся на усыпанном рыбьей чешуей полу), ударился макушкой о потолок, ругнулся и выглянул в окно. Дождь висел серой пеленой, она колыхалась и монотонно шумела, и что-либо рассмотреть сквозь нее не было возможности. Тогда Крас снова растер лицо, потряс головой и открыл дверцу фургона.

Дорога была неширокой, сплошь усыпанной камнями самых разных размеров. Слева и справа, в нескольких шагах от обочины, начинался скалистый подъем, довольно крутой. Скалы здесь густо покрывал мох, кое-где из трещин торчали чахлые деревца.

Накинув капюшон, метентар соскочил с подножки и подошел к козлам. Увидев его, хозяин Йон потеснился, и Крас уселся рядом с ним под козырек.

— Лошади не хотят идти, мэтр, — сообщил хозяин Йон и, как бы в подтверждение своих слов, взмахнул поводьями, но лошади только зафыркали и даже подались назад. — По-моему, они боятся.

— Боятся чего?

— Этих птиц… — хозяин Йон хлыстом указал куда-то вперед, где за пеленой дождя двигались какие-то черные тени.

Крас всмотрелся в мутное марево впереди и только сейчас смог рассмотреть, что шагах в двадцати от фургона прямо на дороге сидит стая крукеров. Их было не меньше десятка, а то и побольше, и были они очень крупные. Вожак — а судя по его виду это был именно вожак — мог бы достать своим торчащим с затылка белым хохолком до морды лошади.

Крукеры не нападали и даже не шумели, они просто топтались на дороге, иногда лишь негромко каркая друг на друга и взмахивая черными крыльями. Но лошади их явно боялись. Они пятились, мотали головами, прядали ушами, но вперед не делали ни единого шага.

Крас соскочил с козел, сделал несколько шагов к птицам. И в этот момент над самой головой сверкнула молния. Блеск ее отразился от скал, от неба, но быстро затерялся в мареве дождя. А потом ударил гром, и было это столь оглушительно, что Крас непроизвольно пригнулся, а лошади в испуге заржали. Казалось, даже скалы вздрогнули. В одно мгновение дождь усилился, и теперь это было не мокрое марево, и даже не капли — просто бесконечные тугие струи с ревом полились с небес. Тут же потекли ручьи, сначала по обочинам, а потом и по всей дороге.

Но крукеры как сидели на своих местах, так и продолжали сидеть, лишь нахохлились, распушились. Вода не могла смочить их лоснящиеся перья, а они привставали в образовавшихся лужах и распахивали крылья, пряча под ними свои головы с изогнутыми красными клювами.

— Кыш! — прикрикнул на них Крас, придерживая рукой капюшон — чтобы не сдуло поднявшимся ветром. — Кыш, глупые птицы!

Крукеры только косились на него, но освобождать дорогу не собирались. Иногда они пронзительно вскрикивали, и тогда лошади вновь начинали фыркать и пятиться.

Снова ударила молния, прокатился гром, а следом за ним где-то впереди послышался глухой грохот, но быстро затерялся в реве дождя и ветра. Но после этого крукеры вдруг встрепенулись, задвигались, а потом вожак широко расправил крылья, размах которых по самым скромным прикидкам составил не меньше четырех ярдов, взмахнул ими и сразу же поднялся в воздух. Остальная стая проделала то же самое, и несколько мгновений спустя на дороге не было уже ни одного крукера. Огромные птицы скользнули вниз, к морю, и пропали из вида.

Крас вернулся к фургону и вновь запрыгнул на козлы.

— Вперед! — скомандовал он, стараясь перекричать ветер и дождь. — Далеко мы отъехали от порта?

— Пустяки, пару миль всего… — хозяин Йон тронул поводья, и лошади послушно двинулись вперед. — Знаете, мэтр, пока мы ехали, мне показалось, что я заметил одну странную штуку…

— Какую же, если не секрет?

— Этот Разлом… Сейчас его совсем не видно, но до грозы я время от времени посматривал на него… Просто любовался, я ведь раньше никогда не видел такой забавной штуковины…

— Я тоже, дорогой мой Йон, я тоже!

— Так вот, в какой-то момент мне показалось, что я вижу там женское лицо. Человеческое, красивое… Эта женщина смотрела прямо на нас и что-то говорила, во всяком случае губы ее при этом двигались… Конечно, это могло быть просто мое воображение, но уж больно было похоже!

Крас ничего ему не ответил, и некоторое время они ехали молча. Ветер между тем усиливался, порывы его стали резкими, яростными, а особо мощные даже заставляли лошадей останавливаться на некоторое время и неуверенно переминаться на одном месте. Вода по дороге уже лилась сплошным потоком, подпрыгивая на крупных камнях и переворачивая мелкие.

Так они прошли не больше полумили, пока дорогу им не перегородили крупные валуны, упавшие со скал, видимо, совсем недавно.

— Тпру-у, лошадки! — хозяин Йон натянул поводья, и лошади остановились. — Похоже, приехали, мэтр. Придется разгребать завал, фургон по таким камням не пройдет.

Крас осмотрелся и указал на обочину справа, где кусок скалы ярдов в пять высотой, стоял с небольшим наклоном в сторону дороги и образовывал своего рода навес, под которым можно было укрыть лошадей от дождя и ветра.

Спрятав там лошадей, они забрались в фургон, с порога отряхнув со своих плащей воду.

— Здесь был камнепад, — пояснил Крас в ответ на вопросительные взгляды Ру и пастуха. — Пока буря не закончится, мы не сможем очистить дорогу.

— А птицы? — спросила Ру. — Как вы их прогнали?

— Они сами улетели…

Наспех приготовили обед — наломали хлеб, нарезали копченую форель, распечатали бутылку джипса. Промокшие хозяин Йон и Крас сделали по глотку крепкой «вилуски». Ели прямо на полу, расстелив на нем плащ пастуха.

— И все-таки странно… — нарушил молчание хозяин Йон, когда все уже утолили первое чувство голода. — Крукеры нас не пропускали вперед, пока не прошел камнепад. Если бы они не закрыли нам дорогу, мы легко могли бы угодить под этот обвал…

Крас вытер руки о полу плаща и сделал еще глоток «вилуски».

— Уж не хотите ли вы сказать, дорогой мой Йон, что эти глупые птицы заранее знали о том, что произойдет камнепад и позаботились о том, чтобы мы под него не попали? Будь я «трупоедом», я повел бы себя с точностью до наоборот. Больше трупов — больше пищи. Разве не так?

Хозяин Йон пожал плечами.

— Во всяком случае, выглядело все именно так, как я сказал.

— Мы часто выдаем желаемое за действительное, друг мой. Камни в горах падают каждый день, особенно в такую грозу. А «трупоеды» просто почуяли где-то поблизости падаль, и отправились на пиршество. Не мы одним с вами проголодались, не мы одни!.. Сейчас я предлагаю всем отдохнуть, пока не закончится буря, а потом займемся разбором завала…

Так они и поступили, тем более, что других предложений не было. Буря бушевала еще около часа. А потом ее словно выключили — ветер стих, моментально прекратился дождь, и все вокруг окутала первозданная тишина, нарушаемая лишь журчанием ручейков по камням.

Засучив рукава, они растаскали камни по обочинам, вновь запрягли лошадей и двинулись дальше. От фактории Чи-Бадойя их отделяло всего несколько миль.

Но их нужно было еще пройти…