Морские феи

Глава 20. Жилище океанского владыки

Трот тихонечко всхлипывала на плече у Капитана Билла. Она очень стойко перенесла все испытания, как бы страшно ей ни было, и не давала волю слезам. Но теперь, когда ужасный враг был уничтожен, она вдруг совершенно по-детски пролепетала, что «чуть-чуть поплачет».

Даже Капитан Билл, закалённый во многих переделках старый моряк, вдруг почувствовал, что в горле у него застрял комок, и он никак не может его проглотить. Капитан Билл был рад особенно за Трот, свою любимую спутницу, которой он не желал никаких неприятностей и бед.

Они были теперь в открытом море и могли плыть куда захотят, и если бы Капитан Билл мог «командовать парадом», он поплыл бы прямиком домой и отвёл Трот к маме. Но были ещё русалки, — Акварина и Клея в беде оказались верными и преданными друзьями, и было бы чёрной неблагодарностью сразу бросить их. Кроме того, рядом с русалками плыл король Энко, который явно был крепко обижен на Трот и Капитана Билла. Поэтому моряк чувствовал, что сразу проситься домой невежливо.

— Люди, если бы вы пришли ко мне в гости, когда я вас приглашал, — сказал Морской Змей, — всех этих неприятностей и волнений не случилось бы. Я поставил на уши весь свой дворец, чтобы принять гостей, сидел у себя и терпеливо ждал, когда вы пожалуете. А вы вообще не появились.

— Кстати, — сказала Трот, утирая слёзы, — я вспомнила, что ты так и не рассказал нам, что же у тебя болело в третий раз.

— В конце концов, — продолжал Энко, — я послал узнать, что с вами стряслось, и Мерла сказала, что вы давным-давно уплыли из дворца, и она уже начала волноваться. Тогда я навёл справки. В море каждый рад мне услужить — кроме, конечно, морских дьяволов и их двоюродных братьев, осьминогов, — и очень скоро я узнал, что вас поймал Зог.

— В третий раз болело так же сильно, как в первые два? — спросила Трот.

— Конечно, это известие взволновало и опечалило меня, — говорил Энко, не обращая внимания на её настойчивые расспросы. — Ведь я прекрасно знал, дорогая Акварина, что магия Зога сильнее твоего волшебства. Но я знал и то, что не найду замок Зога, вот и ломал голову — как же спасти вас от злодея? Я потратил уйму времени на обдумывание этого вопроса и решил, что, раз морские дьяволы служат Зогу, их князь непременно должен знать, где находится заколдованный замок. Я знал, где искать этого князя, потому что он всегда лежит на плоском камне на дне океана и никогда не уплывает оттуда. Туда ему приносят пищу, и оттуда он отдаёт распоряжения морским дьяволам. Поэтому найти его было легко, я поплыл к нему и спросил, где замок Зога. Конечно, князь дьяволов не хотел выдавать тайну. Он разговаривал злобно и неуважительно, как я, собственно, и ожидал, вот я и позволил себе рассердиться и убить его, решив, что лучше уж он будет мёртвым, чем живым. Каково же было моё удивление, когда я увидел, что все эти годы он лежал, закрывая своим алым телом круглое отверстие в камне! Сквозь отверстие шёл свет, я сунул туда голову и обнаружил под камнем огромную пещеру, а посреди неё — чудесный серебряный дворец. Вы, друзья мои, как раз изо всех сил мчались в мою сторону, а за вами следом мой старинный враг Зог. Ну, а окончание этой истории вы сами знаете. Я бы долго злился на вас за то, что вы так легко позволили поймать себя, если бы благодаря этому не был уничтожен злой гений моря. Теперь я буду лучше спать и чувствовать себя более счастливым. Сотни лет Зог портил мне жизнь.

— А как насчёт твоей третьей болезни? — не унималась Трот. — Если ты сейчас же нам не расскажешь, я могу забыть спросить тебя ещё раз.

— Если ты забудешь, напомни мне, — сказал Энко, — и я сам расскажу.

Пока Трот обдумывала это предложение, они подплыли к круглому дворцу, построенному из алебастра, отполированного, словно слоновая кость. По форме дворец напоминал пещеру. Видимо, это был самый модный стиль в архитектуре подводного мира. Дверей и окон не было, зато кое-где виднелись круглые отверстия, некоторые — высоко, некоторые — почти у самого дна. Из одного отверстия высовывалось длинное бурое тело Морского Змея. Трот удивлённо спросила:

— Разве ты не взял всего себя, когда поплыл спасать нас, Энко?

— Конечно, взял, дорогая, — ответил он и весело улыбнулся, потому что очень гордился своей огромной длиной, — но не совсем всего. Немного меня всегда остаётся следить за домом, в отсутствие моей головы. Но как только мы поплыли обратно, я всё время скручиваюсь, и скоро ты сможешь увидеть меня всего целиком.

Как раз в этот момент голова его нырнула в отверстие, и по сигналу Акварины все остались ждать снаружи.

Вскоре к ним подплыли четыре очаровательные крылатые рыбки с ангельским лицом. Их длинные волосы и ресницы были ярко-алого цвета, а на щеках играл розовый румянец. Такой яркий, словно нарисованный.

— Его Величество приглашает вас внутрь, — сообщила одна из рыбок. — Если вас не затруднит вплыть во дворец, Король Океана будет рад принять вас.

— По-моему, — сказала Трот королеве, — они уж больно важничают. Наверно, они не знают, что мы друзья Энко.

— Король настаивает на соблюдении этикета, кто бы ни посетил его, — ответила Акварина. — Его титул обязательно должен быть упомянут.

Вслед за крылатыми встречающими они проплыли внутрь, и там Акварина громко сказала:

— Пусть слава и сила океанского владыки преумножаются вовеки.

И прикоснулась пальцами ко лбу в знак уважения и преданности. То же самое сделала Клея. Трот и Капитан Билл последовали их примеру. После этой церемонии девочка огляделась вокруг — что же это за дворец у Энко?

Они очутились в огромном холле с украшениями из алебастра, в полу было пять отверстий-дверей. На стенах все сцены из морской жизни. Как потом узнала Трот, это сделали своими клыками моржи, большие мастера этого искусства. На полу лежало несколько очень красивых ковров, сплетённых из морских трав, а вот мебели здесь никакой не было. Рыбки-ангелочки проводили гостей в верхние комнаты, где был накрыт стол, и предложили им немного подкрепиться. Все четверо страшно проголодались и без колебаний приняли приглашение. За столом им прислуживали раки, наряженные в ярко-красные фартуки и колпаки.

После обеда все снова спустились в холл, который, кажется, занимал почти весь дворец, и тут рыбки объявили:

— Его Величество готов принять вас в своих покоях.

Они спустились вниз через одно из отверстий в полу и оказались в ярко освещённых палатах, которые были гораздо больше, чем все помещения замка, вместе взятые. В центре комнаты лежала смешная голова короля Энко, а вокруг неё весь пол был укрыт огромным красно-золотым покрывалом.

— Милости прошу, друзья! — радушно приветствовал их Энко. — Как вы находите мой дом?

— Он огромен, — ответила Трот.

— Отличный дворец для Морского Змея, — сказал Капитан Билл.

— Я рад, что вам понравилось, — сказал король. — Должен вам сообщить, что с этого дня все вы принадлежите мне.

— Как это? — не поняла девочка.

— Это закон океана, — объяснил Энко. — Тот, кто спас любое живое существо от убийцы, становится его хозяином на всю оставшуюся жизнь. Вы поймёте, как справедлив этот закон, когда вспомните, что, не спаси я вас от Зога, вы бы уже были мертвы. Однажды меня посетил Капитан Кидд-Перчаточник, он-то и придумал этот закон.

— Ты имеешь в виду знаменитого Капитана Кидда? — спросила Трот. — Потому что если…

— Его нужно называть полным именем, — ответил Энко. — Капитан Кидд-Перчаточник был…

— Но при чём же здесь перчатки? — возмутилась Трот. — Я бы знала, ведь я читала о нём.

— И что, там ничего не было про перчатки? — удивился Энко.

— Ровным счётом ничего. Его называли просто Капитан Кидд, — ответила Трот.

— Так и есть, Ваше Величество, — подтвердил Капитан Билл.

— Книжки — неплохая штука, — сказал Морской Змей, — когда их сочинители рассказывают о том, что знают. Но, сдаётся мне, ваши писатели знают не очень много. Капитан Кидд-Перчаточник был пиратом-джентльменом, пиратом в белых перчатках, и если отбросить второе имя и звать его просто Киддом, получится неуважительно.

— Ой! — воскликнула девочка. — Ты же просил меня напомнить тебе о твоей третьей болезни!

— Это доказывает, что ты — мой друг, — ответил Морской Змей и задумчиво прищурился. — Неприятно, когда напоминают о болезни, а та третья… это…

— Что это было? — переспросила Трот.

— У меня болел живот, — вздохнул король.

— От чего? — поинтересовалась девочка.

— От собственной неаккуратности, — сказал Энко. — Я путешествовал по дальним странам, проверял, как там живут люди на суше. Оказалось, что испанцы танцуют падеспань, швейцарцы едят швейцарский сыр, а на Сардинии все консервируют сардины. Потом я разговаривал с Принцем Умельским, и…

— Ты имеешь в виду Принца Уэльского, — поправила его Трот.

— Я имею в виду именно то, что сказал, дорогая. Я видел на поле Наполеона. Впрочем, не на поле он стоял, а на холме. Потом, оказавшись во Франции, я заплатил целый наполеондор, чтобы посмотреть могилу Наполеона. Она была…

— Ты, конечно, имеешь в виду… — начала было Трот, но король не дал ей возможность поправить его.

— Там же, во Франции, — продолжал он, — я выяснил, что лягушатники питаются лягушками. А в Италии — что макаронники едят макароны…

— А болело-то что?

— По дороге домой, — как ни в чём не бывало продолжал Энко, — я был немного рассеян и проглотил якорь. К нему была прикована длинная цепь, поэтому, глотая якорь, мне пришлось съесть и её. Только доглотав до корабля, который оказался на другом конце цепи, я, наконец, понял, что натворил. Пришлось перекусить.

— Что? Корабль?

— Да нет же, цепь. Я потерял всякий интерес к кораблю, когда увидел на нём нескольких матросов. По дороге домой цепь и якорь вызвали некоторую тяжесть в моём желудке. Я, видимо, не до конца переварил их и, когда доплыл до дворца, почувствовал страшную боль. Я немедленно послал за доктором Акулой…

— У вас здесь все доктора — акулы? — спросила девочка.

— Да. А у вас разве они не акулы? — переспросил Энко.

— Не все, — ответила Трот.

— Что правда, то правда, — заметил Капитан Билл. — Но если обратиться к адвокату…

— Сейчас речь не об адвокатах, — раздражённо перебил его Энко, — а о моей болезни. Вряд ли кто-нибудь страдал больше, чем я от тех болей.

— И сколько же тянулись эти страдания? — спросила Трот.

— Примерно километра два с половиной или чуть больше.

— Я имею в виду по времени.

— Мне казалось, что долго, — ответил король Энко. — Доктор Акула велел делать горчичные припарки на желудок. Я раскрутился во всю длину, и мои слуги начали обклеивать меня горчичниками. Горчичники хорошо приклеились, и я стал похож на срочную посылку — весь в наклейках. Через месяц почти всё больное место было уже заклеено, но горчичники так жглись, что причиняли мне больше страданий, чем боли в желудке.

— Я знаю, — сказала Трот. — Мне как-то ставили однажды.

— Сколько? — не понял Энко.

— Один горчичник. Они ужасно жгутся, но зато полезные.

— Я избавился от них, как только смог отклеить, — продолжал Энко. — Стал охотиться за доктором, но тот спрятался и не появлялся до тех пор, пока мой гнев не прошёл. Он до сих пор не прислал счёт за лечение. Видимо, ему очень стыдно.

— Твоё счастье, что так легко отделался, — сказал Капитан Билл. — Теперь-то ты выглядишь превосходно.

— Да, я теперь более разборчив в еде, — ответил Морской Змей. — Но Трот перебила меня как раз в тот момент, когда я говорил, что все вы теперь принадлежите мне, потому что я спас вас от смерти. По закону океана вы должны мне повиноваться.

Услышав это, моряк нахмурился, а Трот засмеялась и сказала:

— Закон океана на нас не распространяется, потому что мы живём на суше.

— Но сейчас-то вы в океане, — запротестовал Энко. — И пока вы здесь, вы должны выполнять мои приказания.

— И что же ты собираешься нам приказать? — поинтересовалась девочка.

— А вот это и есть самое главное, — ехидно улыбнулся король Энко. — Океан — прекрасное место, и мы, его жители, очень его любим. По многим причинам он удобнее для жизни, чем суша, потому что здесь не бывает солнечных ударов, москитов, землетрясений и кондитерских, от которых одни только волнения и неприятности. Но для путешествий земных жителей это не лучшее место, и я считаю, что русалки сглупили, пригласив вас в гости.

— Ничего подобного, — возмутилась девочка. — И мы чудесно провели время, правда, Капитан Билл?

— Во всяком случае, не совсем так, как я ожидал, — ответил моряк.

— Мы всего лишь хотели сделать людям приятное, Ваше Величество, — оправдывалась Акварина.

— Знаю, знаю, дорогая королева, и это похвально, — продолжал Энко. — И всё же это была глупость, потому что жителям суши под водой всё время грозит какая-нибудь опасность точно так же, как нам — на суше. Поэтому теперь, когда я получил возможность командовать вами, я приказываю отправить крошку Мейру и Капитана Билла домой, разумеется, вернув им их прежний вид. Конечно, это ужасно, что вместо красивого, сильного, рыбьего хвоста они вынуждены ходить на двух неуклюжих ногах, но ничего не поделаешь — такая у них судьба.

— Мне, Ваше Величество, прошу вернуть только одну ногу, — напомнил Капитан Билл.

— Ах да, знаю. Одну живую ногу и ещё одну деревяшку в придачу. Я отдаю этот приказ, друзья мои, не потому, что мне неприятно ваше общество. Просто я хочу избавить вас от возможных опасностей в стране, где всё вам непривычно и незнакомо. Как, по-вашему, я прав?

— Совершенно правы, сэр, — закивал Капитан Билл.

— Что ж, я готова отправиться домой, — сказала Трот. — Несмотря на встречу с Зогом, мне здесь понравилось, и я всегда буду любить русалок — ведь они были очень добры ко мне.

Эти слова так пришлись по душе Акварине и Клее, что обе русалки заулыбались и нежно расцеловали девочку.

— Мы немедленно проводим вас домой, — объявила королева.

— Но прежде чем вы покинете нас, — сказал король Энко, — я хочу сделать вам сюрприз. Его вы запомните на всю жизнь. Сейчас вы увидите самого огромного в мире Морского Змея, причём всего сразу — целиком!

Тут словно какая-то невидимая рука сдёрнула красно-золотое покрывало, и оно исчезло. Капитан Билл и Трот увидели тысячи и тысячи колец, в которые было свёрнуто туловище Морского Змея, занимавшее всё пространство на полу круглой комнаты. Очень похоже на свёрнутый садовый шланг, только гораздо длиннее и толще.

Если бы не огромные размеры, зрелище было бы самое обычное, но гости заявили королю Энко, что это было великолепно, ведь он так гордился своим видом.

Откуда ни возьмись, снова появилось покрывало и накрыло Змея, оставив видимой только голову. Гости попрощались с королём Энко и поблагодарили за доброту и заботу о них.

— Я-то думала, морские змеи — злобные существа, — призналась Трот. — Но теперь я знаю, что они добрые и… и…

— И преогромные, — добавил Капитан Билл, потому что понял: его маленькая спутница никак не может подобрать то единственное слово, которое было бы особенно приятно Морскому Змею.