Москва криминальная

Глава 1 «НОЧНЫЕ БАБОЧКИ»

Никогда в жизни не считал себя пуританином, но и никогда не пользовался услугами проститутки. На мой взгляд, уважающий себя и знающий себе цену мужчина никогда не будет покупать любовь и тем более пользоваться услугами девочек с улицы. Но, увы, кривая проституции уверенно ползет вверх. Всех этих «бабочек» можно увидеть невооруженным глазом в любое время дня. Причем не только в столице. Все мало-мальски значимые газеты публикуют на своих страницах заманчивые объявления о досуге для мужчин, независимо от их материального положения. Помню даже, во время моей поездки во Владимир в провинциальной гостинице «Заря» мне по внутреннему телефону предложили всего за несколько десятков рублей все неземные блага. Что делать? Узаконивать публичные дома и отводить их под строгий медицинский контроль или же продолжать бороться? Ответить на этот вопрос однозначно нельзя. Не так давно прочитал, что отец известного кинорежиссера Параджанова, меценат и антиквар, содержал в Тбилиси публичный дом с красивым названием «Семейный уголок». Посещали эти увеселительные заведения Ги де Мопассан и Винсент Ван Гог, говорят, захаживали туда и Алексей Толстой, и даже любимец москвичей Гиляровский. Но существует мнение, что такая легализация проституции разрушит моральные устои нашего общества. А есть ли они, эти устои?

— Ну что, мурзилка, готов к подвигам? — Я сразу узнаю в телефонной трубке голос моего друга детства Кирилла, ныне офицера Регионального управления по организованной преступности МВД РФ. На этот раз чувствуется, что произошло что-то важное. — Я уже со всеми договорился и могу взять тебя пособирать «клубничку». Если не передумал, то жду тебя на «Октябрьской», возле того киоска, где последний раз пили пиво. Смотри не опаздывай. Удалось уговорить ребят, чтобы взяли тебя, блин, как зрителя. — Он смеется.

— Да ты что, старик, я очень этими экзотическими ягодами интересуюсь, — шуткой парирую я, отлично понимая, что в моем распоряжении есть не более получаса. За это время обязан преодолеть пол-Москвы и успеть к тому моменту, когда его оперативная машина отправится в ночь.

— Будешь хорошо себя вести, — как ни в чем не бывало продолжает Кирилл, едва я запыхавшийся появляюсь у киоска, — наши коллеги даже, возможно, разрешат тебе поговорить с привлекательными путанами.

— Да какие эти лярвы привлекательные, — подает голос с передних сидений неизвестный мне офицер из профилактического отдела УВД Центрального административного округа столицы. — На них даже без слез и не взглянешь, не то чтобы свои кровные платить.

Наши «Жигули» мчатся по Ленинскому проспекту, но внезапно возле железного Гагарина сворачиваем на Профсоюзную. В свете прожекторов, которые освещают красочный магазин «1000 мелочей», вижу своих сопровождающих.

Оба офицера не старше тридцати лет. Но, судя по всему, в этом деле уже не новички, да и участие в разных передрягах принимали не раз. Это можно понять хотя бы по тому, с каким уважением они разговаривают с Кириллом. Уже на Профсоюзной во время остановки возле светофора они представляются: тот, который поплотнее и постарше, — Саша, худощавый и молодой — Сергей. Капитан и лейтенант.

Самое худшее, что может быть для журналиста, чувствовать себя пассажиром во время таких операций. Ни тебе вопрос задать, ни проконсультироваться — пассажир и есть пассажир. Но видимо, мое недовольное лицо привлекло внимание. Поняли без слов.

— Ты же хотел все увидеть сам. — В зеркале заднего вида изучающие меня глаза капитана. — К нам поступила информация о притоне на «Академической». Все полномочия у нас есть. Теперь вот только туда добраться. И разобраться на месте.

…Оказывается, для того чтобы получить информацию о притоне, сотрудникам милиции вовсе не надо, как в западных кинобоевиках, внедрять в преступную среду своего сотрудника. В Москве все гораздо проще — купи газету, а еще лучше рекламный еженедельник, и ты практически со стопроцентной уверенностью можешь сразу определить, где какой притон. При этом обнаглевшие в последние несколько лет хозяева «живого товара» даже не удосуживаются использовать для связного телефона какую-то «старушку-одуванчика», как это советовали еще давно братья Вайнеры. Более того, отдельные бизнесмены решили эту проблему еще проще: в столице в свет вышла своеобразная книга-путеводитель для иностранных туристов с фотографиями и данными московских проституток. Правда, вместо домашнего адреса там пока еще указывалось последнее место их «работы».

Я еще не успеваю переварить всю свалившуюся на меня информацию, как наш «жигуленок» тормозит возле старенькой пятиэтажной «хрущобы». Несмотря на мелкий моросящий дождик, на лавочке возле подъезда сидят два алкаша лет пятидесяти. Оторвавшись от своего «ужина», они провожают нас долгим взглядом. Когда я последним вхожу в подъезд, слышу их разговор.

— К Нинке поперлись, трахаться, — объясняет своему очень пьяному другу старший из них. — Каждый день мужики к ней шляются. Бабки классные зарабатывает.

— Да дочерью она торгует, — уверяет его второй. — Сам видел, как она заставляла Машку минет делать какому-то мужику прямо на лестничной площадке…

Что там еще творится в квартире, уже понять несложно. За сотрудниками милиции поднимаюсь на третий этаж. Слева вторая дверь. Замок выбит уже давно, это видно по тому, что дверь ныне закрывается только на щеколду. Сейчас дверь открыта, и на лестничной клетке стоят два каких-то пьяных мужика неопределенного возраста — ни двадцать, ни сорок. Они пьют «Карелию» прямо из горлышка, делясь впечатлениями о проведенных часах с матерью и дочерью.

Наш опрятный внешний вид вызывает у них возмущение.

— Это наши бабы, — один из них с бутылкой в руке подходит к капитану, — если б… сейчас не уберетесь, то попишу как щенков. Мне таких, как вы, козлов на пику сажать не впервой. Пшли отсюда на х…

Он еще не успевает договорить, как капитан четким ударом сразу же отправляет алкаша в нокдаун и уже лежащего, вместе с обалдевшим собутыльником, приковывает наручниками к железным перилам лестницы.

В кармане лейтенанта оживает рация. Через десять минут здесь будет подкрепление. В автобус пойдут все: и хозяева притона, и их гости. В ближайшем отделении разберемся, кто есть кто.

В небольшой двухкомнатной квартире накурено. Дым стелется по коридору. Одна из комнат, видимо спальня, закрыта. Здесь, в коридоре, слышен лишь сдавленный стон и скрип кровати. Ясно, что именно там ведется прием всех желающих. В небольшом коридорчике возле ванной комнаты, прямо на полу, спит один из желающих получить «клубничку».

Несильный удар плечом, и мы в комнате. Она небольшая. Не более десяти метров. Из мебели — небольшой телевизор «Рекорд», видимо еще советских времен, весь потрескавшийся ранее полированный трехстворчатый шкаф, с вырванными с корнем дверцами да диван с посеревшим от грязи бельем.

Грузный мужчина, около сорока лет, тяжело сопит на молоденькой девочке на этом лежаке. Услышав шум открывающейся двери, он поворачивает голову и смотрит сейчас на нас с явным безразличием в пьяных стеклянных глазах. Осознание происходящего приходит, когда оперативники поднимают его с кровати и бросают на пол. Он грязно ругается и пытается встать.

— Тебе что, кобелю, взрослых баб мало? — Лейтенант бросает ему в лицо штаны и рубашку. — Придется тебе, мудаку, объяснить, что тебе лучше было бы родиться импотентом.

В дальнем углу кровати, натянув до подбородка одеяло, сидит девушка. Пухленькое лицо, короткие русые волосы, зеленые глаза. В этих глазах стоит страх. Не исчезает он и тогда, когда мои друзья показывают служебные удостоверения.

— А что теперь нам с мамой будет? — От девушки сильно несет спиртным, и, вполне возможно, только наш приход помог ей протрезветь. — Мы не виноваты. Просто хочется кушать и платить за квартиру…

На кухне более оживленно. Седая, неопрятная, толстая женщина, которую все зовут Нинкой, пьет за столом с какими-то мужчинами. На вид хозяйке не меньше шестидесяти. Но я уже знаю, что ей всего 39. И шестнадцатилетняя дочь Маша, та самая, из комнаты, не единственная, да и не старшая.

Как уже нам рассказали, вторая дочь — двадцатичетырехлетняя Марина — с матерью не общается уже давно. Да и о каких семейных взаимоотношениях может идти речь, если Нина Ивановна пыталась заставить Марину, тоже несовершеннолетнюю, спать с ее сожителями. Говорила, что только так заработают на кусок хлеба. После второй такой ночи девочка сбежала из дома. Скиталась по подвалам, попала в приемник-распределитель, но, узнав, что ее собираются возвратить домой, вновь сбежала. Жила в Подмосковье, работала на ферме. А как только исполнилось восемнадцать, сразу же выскочила замуж и мать из памяти вычеркнула. Раз и навсегда.

В пятиметровой кухне практически нет никакой мебели. Ржавая жестяная мойка, кишащая тараканами, газовая плита да небольшой деревянный стол. Из алкоголя — две бутылки «Столичной», четыре «Монастырской избы», бутылок пять пива. С закуской напряженнее — банка болгарского овощного салата, засохший кусок колбасного сыра да граммов сто вареной колбасы.

Наше появление вовсе не смущает теплую компанию. Естественно, что у покупающего услугу нет при себе никаких документов.

— Да не трахаться я сюда зашел, — объясняет офицерам один из гостей, — трубы горят со вчерашнего дня. Вот и захотелось немного этот пожар загасить. А Нинка баба что надо. Всегда и водка и закуска.

— В отделении все эти сказки расскажешь, — прерывает его речь лейтенант. — А сейчас руки за спину и на лестничную клетку. Там тебе наши «экскурсоводы» из ОМОНа предложат автобусную поездку по ночной столице. Если перед законом чист, то поедешь после вытрезвителя дальше. Понял?

Наше дальнейшее знакомство с любителями «клубнички» продолжилось чуть позже в камере временного задержания. Пока здесь на каждого составлялся рапорт, я получил возможность выяснить чуть больше про этих мужчин. Как и предполагали сотрудники милиции, практически все они, казалось бы, из нормальных семей.

К примеру, тот самый, из спальни, Николай Н. Он имеет высшее образование, окончил физмат, работает в фирме, жена и двое детей.

Как объяснил, за «любовью» пришел сюда после пьянки на работе. Уже возле метро кто-то из мужиков в небольшой кафешке на улице за рюмкой водки посоветовал испытать двойное удовольствие: за бутылку водки, немного закуски и сто «деревянных» попробовать в постели и мать и дочь. А чтобы не ограбили, он взял с собой своего друга Сергея, своего заместителя, но тот от обильной дозы спиртного как-то сразу сник и уснул в коридоре. Так что Николаю пришлось «отрабатывать», как говорится, за себя и за друга. А что девочке всего шестнадцать, он и не разглядел в темноте. А уж в постели было не до этого.

Еще двое в кухне — парни местные, с их двора. По двадцать два года. После службы в армии уже успели получить по два года условно за кражу. У них доступ к телу мамы и дочери почти ежедневный. «И бесплатный, — хохотал один из них беззубым ртом, — у нас на них бессрочный проездной».

Еще одни любители «клубнички» — те мужики на лестничной площадке — обычные бомжи. Андрей после отбытия наказания в колонии остался в столице. Живет на вокзалах, в подвалах, на чердаках. Кстати, именно на чердаке на Ленинском проспекте он и встретил своего «коллегу» Бориса. Вместе стали промышлять воровством на вокзалах. Все свободное время проводили в поисках дешевого секса. Несколько месяцев назад им улыбнулась удача — в очереди за водкой, у киоска, они познакомились с Ниной. Та не только разрешила распить бутылку у себя дома, но и даже предложила сыграть в карты. Причем призом для выигравшего должна была стать она.

А ближе к утру за сто рублей предложила дочь. С тех пор бомжи здесь частые гости. И они стараются отваживать от квартиры всех чужих. Или же предлагают приходящим делиться алкоголем. Своеобразный алкогольный рэкет.

Проведенный в этот же вечер медицинский осмотр «женихов на час» показал, что у бомжей выявлены признаки венерических заболеваний.

— Грязи в нашей жизни очень много, — соглашается со мной начальник отдела Управления профилактической службы ГУВД полковник милиции Сергей Маслов, — и эта, если так можно сказать, нравственная грязь проникает все глубже в наше общество. Сейчас наружу вылезли все те болячки, о которых мы упорно молчали все семьдесят лет, заявляя во всеуслышание, что «секса в СССР нет», как нет и «ночных бабочек». А они-то были! Недаром эту профессию называют древнейшей…

Информация для любопытных. Проституция (в переводе с латинского означает — выставляться публично) берет свое начало в 111—11 веке до нашей эры. В дореволюционной России насчитывалось более тысячи публичных домов. В 1989 году были проведены обследования поднадзорной проституции (наряду с зарегистрированными проститутками столько же работало вне контроля полиции нравов). Из 17 тысяч изученных жриц любви 83 процента составляли выходцы из бедных семей, 18,5 процента не имели вообще родителей или родственников, 30,2 процента — вдовы, 29,3 — девицы и 4,4 — замужние.

В этом перечне намеренно пропущены некоторые показатели, чтобы обратить внимание на то, что женщину тех лет вынуждала заниматься таким ремеслом бедность. Конечно же есть бедность и у нас, сегодняшних. Но «бедность» современных путан, особенно высокого класса, понятие весьма относительное. Нынешним «бабочкам» не хватает денег не на хлеб, а на жизнь, скажем, американки или француженки вполне среднего пошиба и запросов. Вот и тянутся к ней безуспешно наши жрицы любви.

— Сейчас таких притонов, как на «Академической», не счесть, — объясняет мне Кирилл, — причем там работают далеко не профессионалки, а так, любительницы. По большому счету, эту блатхату так никто бы и не тронул, если бы местные жители не подняли шум о том, что там теперь местным жителям не проити спокойно. Мол, и деньги забирают, и в морду могут дать. Так что там на время навели порядок. Да и мать с дочерью теперь смогут от болезней полечиться. Принудительно.

На часах около одиннадцати вечера. Самое время прокатиться по гостиницам.

Об этом мне сказал капитан. Для него работа с проститутками — занятие неприятное. И делает он это только потому, что так надо, такова служба.

— Ну что, журналист, может быть, начнем с одной из гостиниц? — предлагает офицер.

Я молча киваю. В этой гостинице я никогда не был.

Проституток, стоящих на небольшой площади возле здания гостиницы, вы не найдете. Здесь работают только сутенеры. Ребята невзрачные, но очень зоркие. Они знают в лицо не только всех сотрудников полиции нравов — от руководителя до последнего шофера, но и ребят из Управления по борьбе с незаконным оборотом наркотиков. Ведь для большинства из сутенеров и проституток торговля наркотиками — дополнительный заработок. Правда, практически никто из них эту гадость не употребляет.

…Вместе с оперуполномоченным, курирующим эту гостиницу лейтенантом милиции, идем по этажам. На лифте спускаемся в холл. Уют и товары в киоске как в западном фильме. Наш служитель закона вполне вписывается в этот интерьер — элегантный, но не броский костюм, сорочка, галстук, модная стрижка. Трудно даже предположить, что он из милиции. В холле кивком показывает на одну из девочек с сигаретой в тонких пальцах. Я и так уже на нее обратил внимание — ни дать ни взять фотомодель. Длинные ноги в обтягивающих кожаных брюках, черная кофточка с золотым изображением Нефертити на груди, темно-рыжие волосы, аккуратно зачесанные назад в косу. При виде нашего «гида» она растягивает губы в улыбке и посылает ему шутливый воздушный поцелуй.

— Наша давняя знакомая — Наташка. Из подмосковного Видного, — объясняет лейтенант. — У нее среди клиентов даже есть своя кличка — Космонавтка. Ее привела в этот бизнес старшая сестра. Та уже уехала за рубеж. А эта еще ищет своего зарубежного принца. А пока — наш постоянный контингент.

Хорошо то, что спокойная, — продолжает офицер, — знает, так сказать, правила игры. А вот от случайных путан или гастролирующих можно чего угодно ожидать. То напьется до поросячьего визга и давай всех посылать на х…, то конкурентку свою по ремеслу в туалете изобьет. Была тут и такая путана из Тюмени, которая на нескольких жильцов навела гастролеров из Азербайджана. А одна договорилась с местными хануриками, так те за две бутылки водки с ее конкурентки сняли все золото и другие драгоценности. Естественно, в обоих этих случаях все были арестованы и ныне под следствием.

Как мне уже объяснили, встретить здесь проститутку можно не часто. В своем большинстве все они сидят где-то неподалеку в кафе и барах. У каждой мобильный телефон или, на худой конец, пейджер. Диспетчером выступает сутенер, уютно расположившийся здесь в баре или ресторане гостиницы или же в машине на стоянке возле здания. С ним обговариваются все условия. Он же и получает деньги.

Многих сутенеров полиция нравов знает в лицо. Так что мне не надо сейчас бродить по ресторанам в его поисках. Мне уже показали одного из хозяев путанок — сорокалетнего Вахтанга. Он, уютно расположившись на водительском кресле белого «мерседеса», делает вид, что слушает музыку. Из чуть приоткрытого окна доносится песня «Битлз». Проходя мимо, и не подумаешь, что здесь мозговой центр, да и расчетно-кассовый аппарат торговли «живым товаром».

Уроженец Грузии, он впервые появился в столице России в 1990 году. Открыл здесь свое небольшое дело — торговал турецким ширпотребом. Естественно, что сам не стоял у прилавка. Для этого дела набрал лимитчиц из Липецкой и Воронежской области. Снял для них квартиру, платил зарплату. Себя тоже не обижал. На заработанные деньги в кооперативе купил трехкомнатную квартиру в одном из новых спальных районов столицы, первый «мерседес».

Великую революцию 1991 года он уже встретил «коренным москвичом» и полноправным россиянином, хотя до сих пор не может четко выговаривать некоторые русские слова. Через три года его бизнес тихо умер. Но продавщицы остались. Вот тут-то и пришла идея заняться их продажей. Немало пришлось потрудиться Вахтангу для того, чтобы стать в гостинице своим человеком.

— Знаешь, дорогой, нам реклама пока не нужна, — улыбается мне сутенер, разглядывая редакционное удостоверение, — у меня и так товар такой ходовой, что никогда долго не засиживается в ближайшем отсюда кафе. Да и залеживаться в номерах больше оплаченного времени я девочкам тоже не даю.

Для более плодотворной работы сутенер сделал немало. Им сняты четыре квартиры в двух ближайших к гостинице домах — две для жилья проституткам, а две — для работы. В дополнение ко всему забронированы за Вахтангом, правда через подставных лиц, и два гостиничных номера, чтобы богатому покупателю не пришлось далеко идти. Но эта услуга намного дороже.

Одной из его девочек — Наташе — всего девятнадцать, но работает она здесь уже почти два года. Срок по нынешним меркам немалый. В своем большинстве подобные ей жрицы работают не более шести-семи месяцев. За это время, хорошо заработав, либо выходят замуж за иностранцев и уезжают, либо подаются в другой город, беря на содержание мужа-соотечественника.

С Вахтангом ее познакомила старшая сестра Светлана. Она была, как говорится, в его первом наборе. Чтобы не вспугнуть Наташу новым ремеслом, сестра сама ее одела, нашла первых клиентов. Именно тогда впервые семнадцатилетняя девочка поняла, что за торговлю своим телом можно получать деньги, к тому же довольно приличные. А не заниматься этим за просто так в мужском туалете с одноклассниками.

С первых заработков она никому ничего не платила. Как объяснила Светлана Вахтангу, девочка должна войти во вкус.

Но уже на второй неделе работы Наташу лично опробовал сам сутенер. Он взял ее грубо, прямо в гостиничном номере. Повалил на пол и, закрыв рот рукой, грубо изнасиловал. Она поначалу пыталась вырваться и даже укусить, но потом сдалась на милость победителя. С тех пор вчерашняя школьница уже знала, кто ее хозяин и что она лишь инструмент для зарабатывания денег. В качестве компенсации в тот вечер он вручил ей три стодолларовые бумажки.

Вместе сестры сумели проработать не больше двух месяцев. Светлана вышла замуж за итальянца и живет где-то в пригороде Милана.

Другим ее подругам повезло гораздо меньше.

Двадцатилетнюю Жанну сотрудники милиции обнаружили неподалеку от северного входа на ВВЦ с проломленной головой. Было видно, что ее долго насиловали, а потом убили. Оказалось, что один из ее клиентов предложил заняться продажей наркотиков. Встреча с одним из покупателей и была назначена возле территории выставки.

Другая — Татьяна — выскочила замуж за иностранца из Египта. Но уже по приезде в это древнее государство ее новоиспеченный муж продал девушку своему другу. Всего за тысячу долларов. Последний хозяин, отобрав паспорт, определил свою покупку в местный подпольный бордель в Хургаде. И здесь ее продавали всем желающим почти за бесценок — двадцать долларов за ночь. Причем работать приходилось практически круглосуточно. При этом не только платить своему новому хозяину, но и отстегивать назойливым полицейским.

О ее трудном настоящем Вахтангу удалось узнать буквально несколько месяцев назад. Ему рассказал о его бывшей «ночной бабочке» один из немцев, не так давно побывавший на Красном море и оказавшийся в объятиях Татьяны.

Информация для любопытных. До сегодняшнего дня «ночная бабочка» в крутой гостинице могла заработать около 400 долларов за «сеанс». Однако в период кризиса эта цифра значительно снизилась и достигла отметки всего 100 долларов США. Но количество желающих стать «ночными бабочками» не уменьшается, а, наоборот, растет. Ведь эти доллары для россиянок — деньги немалые, даже если перевести в рубли по минимальному курсу. Но ни одна из жриц не скажет вам, что этими деньгами она обязана делиться со множеством людей — начиная от швейцаров и администраторов гостиниц до таксистов и иногда милиционеров. А кроме этого, чтобы заработать такие деньги, ей надо постоянно поддерживать себя в хорошей форме. Поэтому ей нужны и самые лучшие духи, кремы, дорогое белье, и конечно же «спецодежда бизнеса» — натуральная норковая шуба, без которой на успех даже не стоит рассчитывать.

По официальным данным, в Москве на учете состоит свыше 700 проституток. Но это лишь поверхностная часть порока, масштабы «промысла» намного шире. Пока же в орбиту вокруг столичных гостиниц и мест отдыха вовлекаются все новые и новые «кадры».

В «мерседесе» Вахтанга вдруг раздается звонок мобильного телефона. Он нажимает кнопку, и я слышу в динамиках женский голос.

— Вахи, тут менть! приехали. Что-то пасут. А я тут клиента сняла. Наш. но, наверное, черномырдинец. От него за версту несет нефтедолларами. Не знаю, как в такой ситуации поступить. Я его к тебе отправила.

От здания гостиницы к автомобилю Вахтанга направляется какой-то молодой мужчина в красном клубном пиджаке. Он идет не торопясь, придерживая в левой руке барсетку с документами. Подойдя к «мерседесу», открывает дверь и, даже не поздоровавшись, мельком взглянув на нас, говорит:

— Мокрые трусики я беру сегодня на всю ночь. Если понравится, то завтра приведешь ее ко мне опять. Заплачу щедро, даже в условиях кризиса.

— Это смотря сколько бабок в твоем кармане, — говорит, не поворачиваясь к клиенту, Вахтанг. — У меня девочки элитные. Два раза в месяц пасутся у гинеколога. Да и одеваются — сам видел. А таким зеленым, как ты, меня на понт взять не удастся.

Парень расстегивает свой большой кошелек и вытаскивает пачку стодолларовых банкнотов. Отсчитав десять штук, он протягивает их сутенеру.

— Если мне что-то в ней не понравится, то заменишь в течение десяти минут, понял? — Парень берет барсетку и выходит из машины.

Вахтанг еще раз пересчитывает «зеленые» и что-то помечает в своей небольшой записной книжке.

— Это так, на всякий случай, чтобы не забыть, где у нас кто работает, — объясняет он мне.

Сотовый в его руке оживает.

— Ната, это твой клиент на всю ночь. — говорит в трубку. — Обеспечь его по полной программе. Выполняй все, о чем попросит. Пусть крутит тебя как глобус. Не устроишь этот денежный мешок, я тебя сдам извращенцам. Поняла? Если ты ему понравишься в деле, он тебя возьмет и на следующую ночь.

Нехитрый подсчет показывает, что за эту ночь путана заработает не более двухсот долларов. Чуть больше получит сам сутенер. Остальное уйдет на оплату гостиничного номера, местным работникам милиции, дежурной по этажу, швейцару и т. д. А что делать — кризис.

Информация для любопытных. Всего же по оперативным данным количество проституток в Москве перевалило за 6000. Более 80 процентов женщин в возрасте от 18 до 30 лет. Более 40 процентов работает на предприятиях или же в акционерных обществах, 35 процентов — безработные, остальные — учащиеся школ и ПТУ. Каждая пятая из «бабочек» имеет малолетнего ребенка. «Рабочие места» в своем большинстве снимаются в сдающихся квартирах, по 14 процентов — в частных гостиницах и гостиницах Интуриста, 13,6 процента — в общежитиях. И это при учете того, что практически без внимания у нас остается проституция вокзальная, дорожная, подростковая…

Как выясняется в беседе с сотрудником милиции, курирующим гостиницу, правоохранительные органы ведут борьбу больше не с проститутками, а с их криминальным окружением. А что касается самих девиц, то подобраться к ним не так-то и просто. Любой проживающий в гостинице может получить для своей гостьи пропуск до 23 часов. Либо — а это очень распространено — путана сама снимает номер в гостинице (цена одноместного номера около 100 долларов США), а затем знакомится с клиентом в валютном баре, который работает с 22 до 4 часов утра, заплатив за вход около 20 долларов США.

…Ближе к часу ночи Москва вновь оживает. Особенно многолюдно становится в центре.

Роскошный «Сааб-9000», взятый напрокат у одного из одноклассников, везет меня с Кириллом по ночной Москве. В это время суток автомобиль единственное средство передвижения. Он для нас все — наша визитная карточка и возможность съема нужной девочки.

Особенно многолюдно на Старом и Новом Арбате, на Кутузовском проспекте, на Ленинградском и Каширском шоссе. И естественно, на старых и пользующихся популярностью местах: на Тверской улице и Котельнической набережной, в Охотном Ряду и на Манежной площади.

У входа в «Карусель» на Тверской оживленно. Среди десятков припаркованных иномарок туда-сюда снуют девочки в мини и кожаных курточках. Сегодня им не повезло — клиенты уже заняты. А коротать всю ночь за бокалом вина никто не хочет. Сейчас в Россию пришло все с Запада. А там ведь недаром говорят, что время — это деньги. А бедной оставаться не хочется. Ведь не для этого она вырвалась из провинции.

Останавливаемся. К машине со всех сторон тянутся сутенерши.

— Ребята, вам как — на всю ночь или по разику, прямо в машине?

— А вы, мамаши, что можете предложить? — вдруг оживляется Кирилл. — В зависимости от качества товара поговорим и о цене и времени. Ведь сами понимаете, что трахаться с крокодилами всю ночь не будем. Тем более за свои кровно наворованные деньги.

Кирилл так уже вошел в роль столичного мафиози, что даже я начинаю ему верить. Он специально решил ехать со мной, чтобы показать всю изнанку этой ночной жизни. Ведь эта закулисная жизнь проституток всегда остается в тени.

Сутенерша делает жест рукой, и все девушки выстраиваются перед машиной. Уличные фонари довольно-таки хорошо освещают их. Но это моего друга явно не устраивает.

— Давай, «мамка», выстраивай их для строевого смотра перед капотом, — вдруг командует Кирилл. — А то в этой лужковской темноте ничего хорошего не выберешь. А нам всякое барахло не подойдет. У меня в тачке сидит мужик после зоны, — он кивает в мою сторону и продолжает: — Если выберем, то возьмем двух на два дня. Поживут пока у нас.

Несмотря на мелкий моросящий дождик, девочки выстраиваются перед машиной, и Кирилл включает дальний свет фар. Как мы и предполагали, им всем не больше семнадцати — восемнадцати лет. Все одеты как детдомовцы — в одно и то же — мини, водолазка, куртка, туфли на каблучке.

На этот раз мы вылезаем из машины вместе. Я тоже вошел в роль и предлагаю сутенерше показать товар — двух выбранных нами девочек.

— Хочешь ее посмотреть, — объясняет мне «мамка», — сядь в машину и лапай. Но не больше. Заплатишь деньги — делай, что хочешь.

Кирилл делает вид, что лезет в карман за кошельком. Потом на полупти передумывает.

— За таких мокрощелок платить такие бабки, — тяжело вздыхает он. — Давай их за полцены. И причем только на ночь. Зато берем сразу четверых.

— Да идите вы, — заводится сутенерша. — Не могу же я девок почти бесплатно отдавать.

— У тебя товар средненький, — подводим итог базару. И, громко хлопнув дверьми, уезжаем.

На этот раз ставим машину на тротуар возле «Академкниги» на Пушкинской. И дальше идем пешком. Возле «Макдональдса» пусто. Но вот в скверике напротив магазина «Армения» оживленно. На лавочках, как на витрине, девицы. Но эти уже заняты и целуются с ребятами прямо в скверике.

Спускаемся в переход. Вот здесь и светло, и выбор лучше, чем на поверхности. Красавицы загородили проход так, что нельзя пройти и не коснуться их груди плечом.

Здесь все как в магазине. Двое парней в компании с подвыпившей девушкой подбирают себе еще одну, по очереди тыкая во всех стоящих.

— Вы что, блин, военные, что ли? — вдруг оживает одна из путан. — Достали своим осмотром. Вы трахаться собрались или же нас в армию призывать? Если баба нужна на ночь, то от ста до ста пятидесяти баксов. Если же таких бабок нет, то устраивайте групповуху.

— Ав рублях по курсу можно? — переспрашивает один из парней.

— Да, блин, хоть в тугриках, но в эквиваленте ста долларам.

Парень отсчитывает рубли, вручает их сутенерше, и, забрав пухленькую блондинку, компания уходит.

Теперь наша очередь торговаться. Путаны выстроились вдоль всего перехода, и мы имеем возможность большого выбора. Блондинки и брюнетки, высокие и низкие, худенькие и пухленькие, восемнадцати и двадцати пяти лет. Но нет ни одной симпатичной, внешне похожей на Наташу из гостиницы. Да это и понятно — здесь уже идет второй и третий сорт.

— Давайте сто пятьдесят «зеленых» и забирайте двоих, — улыбается нам белокурая «мамка», тоже на вид не старше двадцати пяти лет.

— А если я выберу тебя саму? — не удерживаюсь от вопроса.

— Какие проблемы, — хохочет она. — Хочешь, всего за полтинник. Но с условием — только после смены. Сейчас не могу, надо телок пристроить.

Договариваемся о встрече с сутенершеи на этом месте около пяти утра.

Промозглый осенний ветер бросает холодные капельки моросящего дождя прямо в лобовое стекло автомобиля. Дворники нехотя смахивают их со стекла. Машина медленно ползет вниз по Тверской.

На обычном месте тусовки разнокалиберных «бабочек» в Газетном переулке, неподалеку от бывшего здания Министерства внутренних дел России, нет ни девочек, ни машин. Ближе к «Макдональдсу» сиротливо стоит желтая «девятка». Сутенерша внимательно изучает проезжающие машины. Увидев наш «сааб», «Жигули» моргают фарами. Останавливаемся. Из машины не выходим. Да это и не нужно. Спустя мгновение на заднее сиденье автомобиля плюхается полноватая хозяйка «живого товара».

— Ребята, могу предложить развлечься, — щебечет она.

— А товар-то где? — вновь вступает в игру Кирилл. — Тоже в переходе прячешь?

— Почему в переходе. — Сутенерша достает из обычного полиэтиленового пакета толстую пачку фотографий. — Выбирайте себе любую. У нас все как на Западе. Зачем же мне здесь девчонок под дождем держать, да и ОМОН нынче как с цепи сорвался.

В пачке черно-белых фотографий не меньше тридцати любительских снимков. Все девочки голые. Выбор тоже богатый, если учитывать, что это происходит на улице.

— Хотелось бы гармонии души и тела, — объясняю я продавщице, — а здесь только тело. Расскажи хотя бы вот об этой. — И я показываю пальцем на снимок молоденькой брюнетки, лежащей на диване.

— Первый раз с такими привередливыми встречаюсь, — бубнит себе под нос сутенерша, — но сейчас рынок, а значит, желание покупателя — закон. А друг уже выбор сделал?

— А мы одну на двоих берем, — тяжело вздыхает за рулем Кирилл. — И дешевле, и поспать еще можно.

Выбранная мной девочка, по словам хозяйки, приехала в столицу из города Вязники, что в Нижегородской области. Поступила в геологический. Жила в общаге. Но денег катастрофически не хватало. Ну а дальше все было как и у большинства путанок — несчастная любовь, разочарования в жизни, нравственные искания. В результате поисков обнаружила доллары. А для того чтобы ничего не произошло, нашла «крышу» в виде сутенерши. Теперь не бедствует. И даже готовится летом выйти замуж за курсанта Московского общевойскового командного училища…

Уезжаем вновь без покупки. Противно.

Оставляем машину возле гостиницы «Москва». К Театральному проезду идем пешком. Навстречу летит ураган из кожаных курток, мини-юбок и туфель на высоком каблуке. Прижимаемся к стене, иначе сметут. Здесь же видим и причину его возникновения — автобус с ОМОНом.

Но знакомого автобуса подполковника милиции Кийко не видно. Стоят лишь две патрульные машины муниципалов. Чуть поодаль — две «девушки за тридцать». Сразу видно, что сами не продаются — сутенерши.

— Вам девочек? — любезно спрашивает одна из них, в дождевике. — На сеанс или на всю ночь?

— А почем твой товар? — интересуемся мы.

— Смотря что выберете, — продолжает улыбаться продавщица, — есть и за рубли, есть и за валюту. Самую дешевенькую отдам на двоих за тысячу рублей. Дорогая стоит двести пятьдесят баксов с носа.

Муниципалы стоят в десяти метрах от нас и, кажется, даже не шевелят усом. Вполне понятно, что эти уже купленные, или, как их здесь называют, прикормленные.

Здесь тоже ничего выбрать не можем. По словам «мамки», у нее первосортный товар. Но здесь нет ни фотографий, ни самих путан в наличии. Все по квартирам. Если найдем общий язык, сразу едем.

— Нет, кота в мешке брать не будем, — громко объявляет Кирилл, и мы идем дальше.

…Своих девочек находим только на Котельнической набережной. Напротив высотки они стоят прямо на набережной, подбегая к любой притормаживающей машине.

Время три часа ночи, и перспектива дальнейшей езды по столице явно не радует. Выбираем одну за сто долларов: блондинка среднего роста, с короткой стрижкой, зелеными глазами. Чувствуется, что в этом бизнесе она еще новичок. Видимо, поэтому внезапно подлетевшая «мамка» требует с нас только долларами.

— Других шалав можете брать и за рубли, — объясняет она. — Я даже чуть сброшу в цене.

…В небольшой кухне однокомнатной квартиры Кирилла накурено. На столе бутылка водки и закуска.

Двадцатидвухлетняя Наташа от выпивки поначалу отказывается, ссылаясь на то, что на работе.

— Да успокойся ты, — обрывает ее Кирилл, — никто тебя здесь трогать не собирается. Журналисты мы, хотим поговорить. Так что садись поближе к столу.

За беседой не замечаем, как за окном уже рассвело. Нам с Кириллом — на работу, Наташе — опять в ее притон.

— Тебе это все не противно, нет желания бросить? — спрашиваю ее уже на пороге.

— Пока очень деньги нужны, — отвечает она. — А потом обязательно брошу. Хочу замуж выйти, детей родить. Чтобы все как у людей.

— Кстати, — она поворачивается ко мне уже на самом пороге, — вот мой номер телефона. Если будет желание, звоните. Обслужу бесплатно. Понравились вы мне, мужики.

Глава 2 ПОРНОЗВЕЗДА ИЗ 5-ГО «Б»

Об этих людях я узнал буквально недавно. На очередной встрече с друзьями школьных лет кто-то сказал, что занимается сейчас очень выгодным бизнесом. Естественно, подробностей счастливец не сообщил, я же в силу своей профессии был навязчив. До конца вечера единственное, что смог из него выудить, была фраза о том, что бизнес у него и его друзей сугубо криминальный.

Еще через неделю мне позвонили домой и поинтересовались, готов ли я к разговору Мужской голос был мне незнаком, и я поинтересовался, откуда он взял мой номер телефона. «Могу вам еще сказать номер вашей автомашины и полное название вашего вуза, который вы окончили, — продолжил тот же голос, — так что теперь мы можем поговорить».

Мы встретились в небольшом кафе возле санатория «Архангельское». На вид Михаилу около сорока. Черные брови, залысины, брюшко. Действительно, обо мне они уже знали достаточно. Причем не только от моего знакомого.

Как объяснил мне мой новый собеседник, этот бизнес самый прибыльный, естественно после нефти и алмазов. Да и работают в этом бизнесе не люди с улицы.

Сам Михаил в свое время окончил пожарное училище, в конце восьмидесятых уволился из МВД, долгое время скитался без работы. Потом его нашли бывшие однокурсники и предложили работу. Он обеспечивал отход киллера после выполнения задания. Потом ему предложили самому стать киллером, как бывшему армейскому снайперу. Михаил отказался.

Потом встретил своего одноклассника, тот возвратился из Голландии, стажировался в качестве режиссера. Вместе в баре придумали свой новый бизнес — съемки порнофильмов. Николай брал на себя производство фильмов, Михаил организовывал «крышу» и занимался безопасностью.

Уже после первого года съемок стало ясно, что бизнес весьма выгоден. И не только руководителям этого криминального бизнеса, но и самим актерам. Михаил купил себе трехкомнатную квартиру на Красной Пресне, в очередной раз женился и зарабатывает около 100 000 долларов в год. Правда, чтобы не мозолить глаза милиции и налоговым органам, он оформил квартиру как наследство от бабушки жены, да и на работу ездит исключительно на «Жигулях».

Рассказывая о своем бизнесе, собеседник не преминул сказать мне, что этот бизнес стоит не одной человеческой жизни, и если им, в случае чего, будет светить неприятность, они за такие деньги могут пойти и на крайние меры…

— …Нет, Володя, я пока занят. Сейчас ко мне на дополнительные занятия должны прийти мои симпатичные двоечницы. — Учитель истории выключил свой сотовый телефон и, взяв со стола кусочек мела, крупно написал на доске: «Дополнительное занятие 14».

Спустя мгновение на пороге класса появились две белокурые девочки в мини и таких же коротких белых школьных передничках. С красивыми рюкзачками за спиной.

— Мы, как обычно, не опоздали? — Одна из девочек демонстративно подтянула чулок. — Очень стараемся на ваших занятиях, поэтому и успеваемость значительно улучшилась.

— А чем сегодня будем заниматься? — увидев улыбку на лице педагога, вклинилась в разговор вторая ученица. — Вы говорили, что расскажете нам о древней Индии.

— Таким красоткам, как вы, мне есть что рассказать и показать. — Историк достал из «дипломата» небольшую иллюстрированную книгу. — Это индийский трактат о любви. Посмотрите, это интересно.

Пока девочки взахлеб читали книгу, учитель подошел сзади и погладил их по головам. Потом повернул к себе одну из школьниц и стал ее раздевать…

— Ну, как вам наш сюжетец? — Директор видеостудии Сергей Николаев[1] выключил монитор и, откинувшись на спинку кресла, закурил. — Соглашаюсь, что это не шедевр, и я, как режиссер, тоже не Никита Михалков. Но во-первых, это был мой первый фильм. А во-вторых, мне пришлось искать актеров прямо на улице, рискуя всем, чем только можно. И здоровьем, и своей свободой, ибо мои действия подпадали под статью. Не стоит забывать, что это был 1992 год.

Как рассказывает Сергей, ему пришлось искать проституток. Но только тех, кто молодо выглядел. Ему повезло — трех двадцатилетних девочек он сумел завербовать прямо у «Метрополя». На них положили глаз лишь ребята из Казани, остановившиеся в гостинице на несколько дней. Но платить они не обещали. И тут появился Николаев, предложил им сниматься в первом русском порнофильме. Причем обещал не только полный медицинский контроль, но и одежду, и даже деньги — 50–70 долларов за каждый съемочный день. При этом режиссер не требовал паспорт и предлагал в качестве ночлега свою квартиру.

Деньги у Сергея были. По его личным каналам из ФРГ пришел аванс, который полностью покрывал все расходы на предсъемочную подготовку и саму съемку. Остаток денег был его чистой прибылью. Так что Николаев понял, что работать под заказ гораздо выгоднее.

— Сюжет того фильма родился не сам собой, — улыбается режиссер, — автором его идеи выступила «Комсомольская правда», рассказавшая о женщине-учительнице, совращавшей своих учеников. Этот материал прочитали в Гамбурге, и вот пришел из Германии заказ. Просили найти похожий сценарий и снять фильм. Дали на это один месяц. Ну и гонорар в кругленькую сумму.

Как я снимаю, они уже знали, — продолжает Сергей, — сразу же после института я почти год работал помощником режиссера на телевидении. Там же познакомился со своим коллегой Гансом из ФРГ. Я в начале девяностых встретил его в Москве, рассказал ему, что ныне безработный. Ну и получил визу в Германию. А там уже узнал, что у Ганса своя порностудия, и он предложил мне попробовать себя в качестве оператора. Поначалу ничего не удавалось, и меня отправили в актеры. А потом, когда я уже привык к стрекотанию камер и к раздеванию перед видеокамерами, меня вновь перевели к оператору. И я стал снимать.

За год моей работы в качестве помощника оператора я принял участие в съемках трех порнофильмов. Вошел к курс дела. Мне очень понравилось.

А когда мне предложили возглавить такую видеостудию на территории России, считал, что мне очень доверяют. Именно Ганс дал мне деньги на обустройство, закупку видеотехники и компьютеров. Отдельной статьей шли деньги на покупку актеров.

Как пояснил Сергей, в Германии съемки несовершеннолетних в порнофильмах запрещены законом. Более того, с руководителей видеокомпании требуют не только их «честное слово», но и ксерокопии паспортов всех актеров, принимавших участие в съемках. Если не хватит хотя бы одного паспорта, все руководство видеостудии пойдет под суд. Но извращенцы были, есть и будут. Так что к Гансу постоянно обращаются за подобными порнофильмами с участием детей. Предлагают тысячи марок. И отказаться от такого лакомого куска он не в состоянии.

Доставить в Германию из России порнофильм несложно. А в Германии к фильмам из России меньше придирок — их дети, пусть сами и разбираются. Так что заказов на запрещенное видео из Голландии и Германии — хоть отбавляй.

— Чтобы выполнить эту задачу, необходимо было набрать себе команду. Позвонил своему бывшему однокласснику, ныне уже отставному майору одной из спецслужб Валентину, предложил ему работу. Он не отказался, более того, взял на себя самый нелегкий участок работы — подбор актеров. Еще од-ного оператора, компьютерщика и завхоза пришлось искать по объявлениям. Ребята изъявляли желание участвовать в групповухах, искали себе девочек для развлечений. Со сдвинутыми на сексе ребятами проще договориться, а проблем с девочками у меня в перспективе быть не должно.

За работу Валентин взялся рьяно. С актерами проблем не было, не хватало актрис. Пришлось искать их на улицах, дискотеках, вокзалах, в притонах и гостиницах. Проститутки первым делом спрашивали о цене, и, дабы дать задел, мы не жадничали, порой выплачивая за день съемок до 400 долларов. Так что уже через неделю о Валентине знали все «дешевки» района.

Николаеву оставалось самому написать сценарий, пригласить на мужские роли своих друзей, а также двух новых русских, которым он сказал, что для их личной видеотеки сделает порнофильм. И девочки будут лучшие. Взял с них по-божески — по 3000 долларов за фильм и участие в нем. Он не врал — в их видеотеках появились эти фильмы. Но это была лишь копия. Оригинал тиражировали в Германии…

На эти спонсорские деньги Сергей Николаев сумел договориться с гинекологом и урологом одного из подмосковных военных госпиталей, чтобы они взяли на медицинский контроль всех актеров и актрис. Военные врачи, не видевшие зарплаты по полгода, схватились за это предложение. Прием порнозвезд организовывали прямо у себя в рабочих кабинетах госпиталя.

Для съемок на месяц группа сняла трехэтажный коттедж в Серебряном бору, с каменной сауной и небольшим бассейном. К Москве-реке специально не спускались, чтобы кто-то из загорающих не узнал наших проституток. А для съемок сцен на природе выезжали на взятом напрокат микроавтобусе по Рижскому шоссе в сторону Истры.

После первых порнофильмов поступил заказ на видеосъемки с малолетними детьми. Естественно, что законом это запрещено, поэтому Николаев по возможности стал мухлевать, используя вместо детей двадцатилетних проституток. Но буквально уже на втором фильме почти все они отказались от участия в съемках, объяснив, что школьниц изображать больше не хотят. А из Германии торопили.

Поэтому Валентину поставили задачу найти актрис 12–14 лет. И он их нашел. Съемки были завершены вовремя. Теперь ассистент режиссера по работе с актерами ездит на собственном 600-м «мерседесе». И не без гордости рассказывает о своей работе, о тех актрисах, что он разыскал. Валентин не считает, что их совратил, он считает, что облагодетельствовал.

Эту девочку Валентин увидел среди нескольких ее ровесниц в переходе возле станции метро «Парк культуры». Одетая в выцветший, длинный, до пят таджикский халат и стоптанные красные туфли, она, придерживая одной рукой висящего у нее на шее младшего брата, просила денег. Черные в разлет брови, тугая черная коса до пояса, худенькая — она явно была не старше двенадцати лет. Ее по-детски наивные глаза с интересом рассматривали взрослых.

— Дядя, подайте, Христа ради. Очень кушать хочется. Ми беженцы. — Девочка протянула руку. — Подайте, сколько сможете.

Валентин вытащил из бумажника мятый пятисотрублевый банкнот и помахал им в воздухе.

— Хочешь получить, надо будет отработать… Но не бойся. Я кинорежиссер. Буду из тебя делать звезду экрана.

Незнакомый русский мужчина явно не хотел просто так отдавать Гуле эти деньги. Детский ум понимал, здесь в Москве они чужие и просто так деньги на мороженое и на пепси-колу она не получит. За половину этой суммы девочке придется торчать здесь до самого вечера. И то если не отберут местные пацаны. А если появится без денег, отчим обязательно ее вечером изобьет. А вместе с ней мать и сестер.

Оставив своего младшего брата на попечение сестрам, Гуля вышла вслед за Валентином на улицу. Всю дорогу в машине она молчала и лишь рассматривала переданную ей бумажку в 500 рублей.

Когда их «Жигули» выскочили за кольцевую дорогу, Гуля поняла, что ничего хорошего с ней уже не будет. От старшей сестры она слышала, что в Москве много бандитов, которые издеваются над женщинами и даже могут убить.

Страх чуть прошел, когда машина притормозила у ворот с красными звездами. Валентин зашел на контрольно-пропускной пункт и о чем-то разговаривал по телефону. Гуля видела, как ее с интересом рассматривает стоящий на КПП солдат. Одного такого русского солдата она полюбила у себя на родине.

Ох и бой был в тот день в их ауле. В дом попал снаряд. Хорошо, что никого не было дома. Все спаслись. А отчим сказал, что едем в Россию. Мол, там хоть не стреляют. Выбрали город Тамбов. Почему именно его? Так сказал отчим, а мужчинам не положено перечить. Но денег хватило только до Москвы. Ночевали на вокзалах, а днем побирались.

И вот сейчас она опять видит солдат. Они хорошие, их можно не бояться. А раз незнакомый мужчина их друг, то, значит, он ничего плохого не сделает.

Валентин появился в дверях КПП и поманил Гулю пальцем. Они прошли возле улыбающегося солдата и направились по территории госпиталя мимо стройки к высокому зданию.

Рядом с Валентином она казалась его дочерью или дальней родственницей, приехавшей увидеть тяжело раненного в Таджикистане брата или дядю. В коридорах медицинского корпуса было немноголюдно. Они поднялись на третий этаж и подошли к двери с табличкой «Гинеколог».

Незнакомая женщина попросила Гулю раздеться. Впервые в своей жизни девочка раздевалась перед незнакомыми людьми. Но это были врачи, а значит, тоже ничего плохого сделать не могли. У Гули взяли анализы и попросили посидеть в коридоре.

Девочка сидела на диване вся красная от стыда. Деньги, казалось, жгли руку. Это был позор. Но Валентин был доволен происходящим и протянул ей еще одну пятисотрублевую купюру. Гуля взяла ее механически.

Потом в коридоре появилась врач и, взглянув на девочку, произнесла:

— Она совершенно здорова. И девственница.

— Это тот недостаток, который легко устранить. — Валентин был явно обрадован этим сообщением и повел Гулю к себе обратно в машину.

В тот же день он купил будущей актрисе новое платье, туфельки, чулки, как у взрослых, и даже две огромные сумки с продуктами и бутылку коньяку для отчима. Вечером Валентин отвез ее к дому, где беженцы снимали за крохи квартиру, и не забыл напомнить, что завтра она с отцом должна быть у «Парка культуры» ровно в два часа дня.

На следующий день девочку он увидел сразу. Она была все в том же халате, все покупки остались в сумке, которую она держала в руке. Под правым глазом у нее растекся огромный синяк — свидетельство того, что она обо всем рассказала отчиму.

Валентин, лишь кивком поздоровавшийся с Гулей, прошел мимо и взял за плечи ее отчима-бородача в тюбетейке, пригласил к себе в машину. Оставшись один на один, он быстро убрал со своего лица улыбку:

— Если ты еще раз, черножопый, ударишь этого ребенка, то я тебя превращу в один огромный синяк. А потом прикончу где-то в канаве. — Валентин сильно ткнул бородача локтем в нос, и усы залила кровь. — Тебе, мудаку, деньги предлагаю. Тебе их все равно кормить нечем. А я за Гулю две тысячи долларов даю. И ты о ней забываешь. — Валентин достал из кармана куртки пачку долларов. — Откажешься, заберу ее так. Задарма.

Бородач вытер кровь и посмотрел в окно.

— Давай пять тысяч и забирай всех четырех дочерей, — вдруг заявил он. — Младшей восемь, старшей шестнадцать. Еще ни разу с мужчинами не были. Хороший товар.

Когда на следующий день огромная пачка «зеленых» перешла в руки отчима, все четыре сестры сели в автомобиль «Жигули», чтобы никогда больше не увидеть свою мать и брата.

Буквально в этот же день по подложным документам две старшие сестры — четырнадцати и шестнадцати лет — были вывезены из Москвы. В липовых документах было сказано, что эти две шестнадцатилетние девочки выезжают в Германию со своим отцом в туристическую поездку… Валентин сумел договориться об их продаже. Навар получился около 10 000 долларов чистыми.

А право первой ночи с Гулей и ее малолетней сестрой досталось двум новым русским, которые вы-ложили за порнофильм о растлении малолетней девственницы по 6000 долларов.

Уже под утро Валентин обнаружил Гулю в ванной с перерезанными венами. Девочка не выдержала такого унижения и решила покончить жизнь самоубийством. Сразу же вызванный по телефону «свой» врач остановил кровь и вернул девочку к жизни. В качестве компенсации Гуле подарили полутораметровую мягкую игрушку — медведя.

И уже через две недели Гуля стала пробоваться в порнофильме. Съемочные дни были раз в два-три месяца. А все остальное время Гуля была примерной ученицей 5-го «Б» обычной московской школы, фиктивная дочка каких-то родителей-алкашей, содержащая на деньги от фильмов сама себя…

Когда Наташа впервые увидела на телеэкране финалисток конкурса «Мисс Москва», чуть не расплакалась — почему кто-то, а не она.

— Рановато тебе на такие конкурсы, о школе думать надо, — наставляла ее на путь истинный мать, выключая телевизор. — Сама знаешь, как трудно попасть на телевидение. А девочки, там выступающие, чьи-то дочки или внучки. И куда тебе до них. Твой-то отец — пьянь, и, если бы не я, он и этот черно-белый «Рубин» пропил бы.

На следующий день в школе только и было разговоров, что об этом конкурсе. Девочки считали, что смотрелись бы на экране лучше, да вот не приходят к ним в школу отбирать звезд. А ведь у них в восьмом классе есть на кого посмотреть — Лена, Татьяна, Ольга, Наташа…

Во время перемены Наташа специально остановилась у зеркала. На нее в упор смотрела стройная высокая голубоглазая блондинка. Темно-синий джинсовый костюм подчеркивал ее красивую фигуру.

— Таким красивым, как я, только на главные роли в кино можно соглашаться, — совсем не скромно решила восьмиклассница и зашагала на очередное занятие. По биологии.

В воскресенье на дискотеке во Дворце молодежи она услышала от подруг, что где-то здесь ходит какой-то киношник, присматривается к девушкам. И заговаривает только с теми, кто ему понравился.

— У меня уже взял телефон, — шепотом сказала на ухо Наташе ее близкая подруга Оля, — сказал, что с моей фигурой можно стать второй Мадонной.

— А мне его покажешь? — только и успела спросить опешившая Наташа.

Валентин появился возле группы танцующих девочек уже ближе к окончанию дискотеки. По выражению лица Ольги она поняла, что это он. И от предложения «киношника» отвезти ее домой Наташа не отказалась.

По дороге болтали о музыке, и Валентин включил свою японскую магнитолу на полную мощность. Бла-годаря хорошей акустике казалось, что Державин поет свою песню, разбивая девичье сердце, прямо здесь в машине.

— Могу предложить вам, такой красавице, главную роль в своем фильме. — Режиссер явно знал, чем можно «купить» маленькую красавицу, и, придавая торжественность своему сообщению, перешел на «вы». — При этом у вас есть возможность и заработать денег. Хватит и на новое платье, и на туфли, и даже на поездку за рубеж. За съемочный день мы платим от 100 долларов.

Когда девочка уже согласилась с этим предложением и Валентин увидел, как она с интересом его слушает, он поправился:

— Но тебе следует подумать, ты можешь отказаться. Я должен тебе сказать, что фильм у нас не простой, а эротический. Некрасивых девушек у нас нет, а главную роль я хочу доверить только тебе — от тебя глаз не оторвать. Но ты подумай. Все-таки эротика…

— Да согласна я, — не задумываясь, промурлыкала Наташа, — я с Сережкой из параллельного класса уже целовалась. А эротику у Ленки смотрели по видику. Там действительно все так красиво. — И, на секунду закрыв глаза, мечтательно произнесла: — Я буду так отлично выглядеть…

Через два дня Валентин забрал Наташу прямо от школы. Вновь была музыка и дальняя дорога. Девочка оделась так, как попросил «режиссер», — в короткую юбку, белую кофту и туфли на высоком каблуке.

Беря все это напрокат у Ленки, Наташа соврала, что они с Сережкой из параллельного идут в гости.

Короткая юбка оголяла колени, и Наташа закрыла их своим школьным рюкзаком.

Они побывали в военном госпитале, Наташа побеседовала с гинекологом, и ей сказали, что она здорова.

Обрадованный Валентин накормил ее в «Макдональдсе», купил несколько порций мороженого в хрустящем зафельном стаканчике — детской мечте всех поколений — и отвез в магазин, где Наташа купила себе все, что ей понравилось: две пары туфель, юбку, комбинезон, джинсы, красивое «взрослое» женское белье и даже чулки. «У матери таких никогда не было, — думала Наташа, — пусть теперь позавидует». Но возле самого подъезда Валентин предупредил, чтобы никому ничего не рассказывала.

Матери дома не оказалось, и Наташа быстро все перемерила. В короткой юбке и туфлях она была круче самой Ирины Салтыковой…

На следующий день вместе с Валентином и букетом роз для «главной героини» восьмиклассница оказалась на одной из подмосковных дач. Здесь действительно все было каку взрослых: камин, холодильник с шампанским, шкура огромного белого медведя на полу, джакузи. А вокруг суетились костюмер, гример, осветители, звукорежиссер, оператор с видеокамерой. Наташе предложили переодеться, набросив на голое девичье тельце мужскую рубашку.

Наташа посмотрела на видеомонитор: она была восхитительна. И очень сексуальна.

— Так, теперь будем снимать сцену соблазнения. — Какой-то неизвестный мужчина, стоящий рядом с ее «режиссером», подтолкнул Наташу к столу. — Ты должна сыграть страстно влюбленную в своего участкового школьницу, которую забрали за курение в детскую комнату милиции. Готовы? Мотор…

И только теперь Наташа увидела, что в комнатке, где по сценарию сидит участковый, возле стола стоит государственный трехцветный флаг, а на стене висит портрет Ельцина. Наташа продолжала все еще наивно хлопать глазами, когда дверь открылась и в комнате появился высокий здоровый мужик в форме капитана милиции.

— Ну что, шлюха, долго еще курить в спортивном зале собираешься? — грозно прорычал «участковый», снимая штаны, но оставаясь в фуражке. — Я тебе сейчас покажу, как нарушать дисциплину…

Наташин крик разорвал тишину съемочной площадки. Вся ее рубашка, стол были запачканы кровью. Девочка отбивалась, как могла, просила о помощи. А оператор лишь причмокивал и приговаривал:

— Таких кадров даже у немецких порнушников никогда не было и не будет.

В тот день Наташу отвезли домой на автомашине. За эти «кинопробы» ей вручили конверт с 500 долларами и поинтересовались, станет ли она сниматься дальше. При этом намекнули, что на съемках присутствовал один из известных голландских режиссеров, и она ему понравилась.

Уже через три дня Наташа вновь оказалась на съемочной площадке.

— У нас есть для тебя ответственная роль хозяйки детского агентства мод. Гонорар хороший, что делать на съемочной площадке, знаешь, так что зови подруг…

— Она у нас уже снялась в шести фильмах, — улыбается Валентин, — трудится не покладая рук и не сжимая ног…

Впервые ее посадили на иглу в двенадцать лет. Светлана лишь помнит, что со старшеклассниками сбежала с занятий из школы и они забрались куда-то в сухой подвал какого-то сталинского дома на Соколе. Там была уже оборудована целая комната. Ребята достали какой-то белый порошок, старинную газовую горелку и штук пять-шесть одноразовых шприцев.

Кололи прямо здесь, протерев для дезинфекции руку «Монастырской избой».

Ожидаемого кайфа сразу не наступило. Поэтому кто-то предложил еще «закатить пару колес». Для верности.

Потом ее, уже ничего не помнящую, насиловали три старшеклассника. Она же слышала лишь неземную музыку и ничего не понимала. Когда она очну-лась, ребята предложили Свете жить с ними. В качестве компенсации обещали наркотик.

Через неделю после этого мать обнаружила на руке дочери несколько дырок от уколов. На вопрос, что это. дочь лишь отмахнулась — в школе делали прививки. Еще через несколько дней мать нашла в ее школьном рюкзаке несколько шприцев. Света ничего объяснять не стала, взяла рюкзак, выкинула учебники и, побросав в него какие-то личные вещи, ушла из дома. И пропала.

Ни через месяц, ни через три девочку не обнаружили. Пропавшую объявили в федеральный розыск. Но вновь безрезультатно.

Валентин обнаружил Светлану возле вагонов-отстойников у Ярославского вокзала. С мешками под глазами, опухшими венами, в длинной, до пят грязной юбке, некогда синего цвета, она выглядела на все тридцать лет. Видимо, поэтому ее не задержали — она не походила ни на одну из тех фотографий, которые были переданы в милицейские ориентировки. Там на фотографиях была улыбающаяся двенадцатилетняя девочка с косичками и в школьной форме. Она подошла к Валентину и предложила развлечься.

— Я не против, поехали, — ответил Валентин и повел ее в сторону своих «Жигулей», стоящих на стоянке на вокзале. — Но вначале я вновь сделаю из тебя красавицу.

Три дня она отсыпалась, привязанная веревками к кровати. Начавшуюся наркотическую ломку побеждали только лишь с помощью мощных веревок. На четвертый день на лице стал проступать давно забытый румянец.

Уже через неделю Валентин понял, что правильно поступил, забрав эту девочку. Она была великолепна и по-детски наивна.

Все взятые анализы в госпитале показали, что девочка относительно здорова. Венерических болезней нет, СПИД тоже не обнаружен. Что касается тяги к наркотикам, то. по мнению нарколога, полностью излечиться от них она может, но требуется длительное лечение.

— Из-за наркотиков она будет у нас на коротком поводке, — резюмировал «спаситель», — и поэтому будет самой лучшей актрисой. Ведь у нее есть стимул.

На съемочной площадке она занервничала, и Валентин разрешил ей уколоться. Спустя несколько минут она была уже готова к «употреблению». Причем, в отличие от других актрис, она могла выходить в кадр с двумя, а то и с тремя партнерами. Этот допинг позволял Светлане получать полное удовлетворение.

Через три месяца съемок, когда школьница уже возвратилась в былую форму, на улице ее остановил милицейский наряд. Объявленная в розыск как пропавшая без вести, она была обнаружена на Тверской улице. После составления всех необходимых протоколов Светлану отвезли домой.

Родители были рады, что дочь живая. Закрыли даже глаза на то, что употребляет наркотики. Но Светлана уже привыкла к съемкам, сексу, наркотикам. Да и учиться уже не хотелось. Своей подруге она рассказала о том, что теперь снимается в кино, причем ей очень нравится, и она получает за это деньги.

Через три недели Светлана вновь исчезла из дома. Она пришла на студию и просилась опять на съемки — ей были нужны деньги на наркотики. И вновь стала изучать сценарии.

Она умерла от передозировки наркотиков, не дожив одного месяца до своего четырнадцатилетия. Кто-то продал ей некачественный героин. А самостоятельно полностью очистить она его не смогла. Сотрудники милиции обнаружили ее маленькое сухенькое тело под утро на лавочке возле Чистых прудов. Рядом валялся шприц.

На освободившееся место актрисы Валентин привел очередную девушку. Узнав, что Светлана умерла, он лишь развел руками и сказал: «Каждому — свое!»

Восьмилетнюю Аню родители из школы так и не дождались. Тщетными оказались и их попытки разыскать дочь у одноклассниц, подруг из соседних дворов. Обратиться в милицию родителей заставил рассказ ее соседки по парте Марины, которая видела, как девочка садилась в чью-то машину.

Начавшиеся поиски ни в тот день, ни на следующий результатов не принесли. Отрабатывались десятки версий. Обзванивались больницы, морги, отделения милиции. Все безрезультатно.

Версия о краже ребенка с целью выкупа отпала сама собой. Николай Петрович и его жена Татьяна работали на заводе и, вполне понятно, денег заплатить не могли.

Вдруг кто-то из школьников вспомнил, что видел ту белую «девятку», в которой уехала Аня, у ворот школы не раз. Удалось узнать сыщикам и то, что в этой машине приезжал «дядя с киностудии» — с усами и в черных очках. Предлагал школьницам попробовать себя в главной роли в съемках детского сатирического киноальманаха «Ералаш». Показывал детям даже какой-то сценарий. Причем приходил для бесед на занятия не один, а с завучем Людмилой Петровной.

Допрос классного руководителя и Людмилы Петровны ситуацию не прояснил. Завуч, оставшаяся в школе за директора, запомнила, что этому предшествовал звонок из роно. Звонивший мужчина, представившийся новым инструктором, сообщил, что к ним в школу выехал ассистент режиссера детской программы и ему необходимо оказать помощь.

Уже в райотделе милиции был составлен графический портрет неизвестного киношника: невысокий, коренастый, лет около тридцати пяти.

Приехавший мужчина выглядел вполне респектабельно и даже показал завучу свое служебное удостоверение на имя Петросяна Евгения Львовича, ассистента режиссера «Ералаша».

Как и предполагали сотрудники уголовного розыска, никакого Петросяна на киностудии не было. Не дал никаких комментариев к портрету преступника и Информационный центр МВД РФ.

Фоторобот предполагаемого преступника был передан во все отделения милиции. Но безрезультатно. Сыщики не смогли найти ни девочку, ни ее похитителя. Уголовное дело перешло в разряд так называемых висяков.

— Тогда, в 1992 году, — рассказывает Валентин, — фотографией этой девочки были заполнены все газеты. Для нашей страны это был случай из ряда вон выходящий. Мы начинали свое производство порнофильмов и поэтому очень боялись, что тотальная проверка школьников может вывести и на нас. И хотя наш источник в милиции уверял, что мы чистые, боялись каждого звонка.

Но буквально через месяц после похищения на порностудии зазвонил телефон. Неизвестный предлагал купить у него для нашего фильма актрису. Причем был готов отдать восьмилетнюю девочку очень дешево — за 5000 долларов.

Выехавший для переговоров Валентин сразу же узнал девочку. Ее уже переодели. На ней был дорогой немецкий брючный костюм, вместо длинной косы, была сделана короткая прическа. Но это была та самая Аня. Правда, уже наркоманка. Месяц заточения не прошел даром. Ее посадили на иглу.

Под благовидным предлогом, что сейчас нет такой суммы, Валентин отказался от такой покупки. И больше эту девочку и ее похитителей не видел.

Правда, не так давно на одной из немецких порнокассет Валентин увидел школьницу, похожую на ту Аню. Она свободно изъяснялась на немецком и показывала высший класс в своей видеоработе. В титрах к фильму она проходила уже как Анита Шульц.

…Очередной съемочный день уже окончился, и мимо меня и Валентина из павильона стали выходить актеры. Одна из школьниц, красивая и темноволосая, подошла к Валентину, обняла его и тихонько прошептала: «Валик, так мы поедем на пляж? Очень искупаться хочется. Так на съемках эти потные кобели надоели».

— Да. любовь моя, уже едем. — Он отдал ей ключи от «мерседеса» и попросил подождать в машине.

Когда девушка вышла из дома, Валентин улыбнулся и сказал:

— Моя Гуля, та самая, из Таджикистана, теперь ей шестнадцать. Через год женюсь.

— Не ревнуешь? — не удержался я.

— А чего ревновать, если это ее работа. Она уже профессионал, и ты не представляешь, что она уже в свои годы выделывает в постели. Да и к тому же я тоже не святой. У меня есть и жена, и ребенок. И даже числюсь психологом в фирме. Но это в той жизни. А здесь есть только я и Гуля. Кстати, нашего директора Николаева тоже в реальной жизни знают лишь как продавца автозапчастей. А порно — это скорее наше хобби, чем основная профессия. Но если все это легализуют, мы станем самыми крутыми в стране. Ведь и опыт работы, и наш видеоматериал ничем не уступают мировым стандартам.

Комментарий прокурора:

— Признаюсь честно, прочитанный материал поверг меня в состояние шока. Не хотел бы оказаться на месте прокурора, в чьем районе находится эта видеостудия. Так что свою фамилию не ставлю, во избежание недоразумений. Надеюсь, что правоохранительные органы сумеют раскрыть этот криминальный бизнес и его организаторы понесут заслуженное наказание.

Буквально каждый шаг этих производителей порнопродукции подпадает под уголовную статью.

К примеру, согласно Уголовному кодексу Российской Федерации изнасилование несовершеннолетних детей в возрасте до 14 лет преследуется по части 3 статьи 131 и наказывается лишением свободы на срок от 8 до 15 лет.

Насильственные действия сексуального характера с несовершеннолетними детьми, в зависимости от последствий, наказываются по пункту «В» части 3 статьи 132 лишением свободы на срок от 8 до 15 лет.

Принуждение детей к действиям сексуального характера путем шантажа или же путем материальной зависимости согласно статье 133 наказывается штрафом или исправительными работами на срок до 1 года.

Половые сношения или иные действия с детьми до 16 лет наказываются согласно статье 134 лишением свободы на срок до 4 лет.

Развратные действия, без применения насилия, с несовершеннолетними детьми до 14 лет согласно статье 735 наказываются лишением свободы на срок до Злет. (В старом Уголовном кодексе эта статья предусматривала 5 лет лишения свободы.)

Вовлечение несовершеннолетних в совершение преступления, когда руководитель видеостудии предлагает актрисе приводить на съемки одноклассниц, согласно части 3 статьи 150 наказывается лишением свободы на срок от 5 до 8 лет.

Вовлечение несовершеннолетних в проституцию, а также использование для этой цели одурманивающих веществ и спиртных напитков наказывается согласно статье 151 лишением свободы на срок от 4 до 6 лет.

Торговля несовершеннолетними, продажа их за рубеж, а также иные действия, повлекшие неосторожную смерть ребенка, согласно пункту «д» части 2 и 3 статьи 152 наказываются лишением свободы на срок от 5 до 15 лет.

Глава 3 ИСПОВЕДЬ ГРЕШНИЦЫ

С этими женщинами я встречался в разное время и в разных местах. Они, как говорится, представляют ныне разные слои общества. Для одних из них эта работа — жизнь, для других — хобби, для третьих — единственная возможность прокормить семью. Они вряд ли входят в общее число зарегистрированных в столице представительниц древнейшей профессии, ибо нет такой специальности — проститутка. Но вот необходимость в таких девушках была, есть и будет.

Разговорить проститутку можно. Но только если вы оплатите полностью ее рабочее время. Мне повезло больше, я услышал не просто рассказ об их нелегкой работе, а целую исповедь.

Ее я узнал сразу, хотя после окончания школы прошло больше пятнадцати лет. Аня, Анютка, моя соседка по парте, она, казалось, совсем не изменилась за эти годы. Все те же длинные черные волосы, красивая, женственная фигура, большие зеленые томные глаза.

Пока шло выступление на сцене, я наблюдал за ней лишь издалека. Но когда заиграла музыка и все, разбившись на парочки, пошли к сцене, я получил возможность подойти поближе.

Мне казалось, что я знаю о ней практически все. Помню, как она в белом передничке и с двумя огромными бантами фотографировалась вместе со мной и нашей первой учительницей. Учителя пророчили ей большое будущее в науке. Но Аня решила посвятить свою жизнь семье. Уже обучаясь в военном училище, я узнал, что она довольно-таки удачно, как мне казалось, выскочила замуж. Ее избранник был на десять лет старше. У него было все, о чем могла мечтать любая невеста: и машина, и квартира, да и с деньгами тоже, казалось, было все в порядке.

Уже на третьей по счету встрече выпускников нашего легендарного 10-го «В» стало известно, что Аня родила дочь и очень счастлива. В тот вечер она появилась всего на несколько минут. Рождение дочери никак не повлияло на ее фигуру, и она выглядела, как всегда, прекрасно и томно. Именно такой я ее и запомнил на всю жизнь.

С годами встречи с одноклассниками становились все реже и реже, а последние несколько лет служба не позволяла оказаться в нужный день на крыльце родной школы. И вот она, нечаянная встреча в небольшом ресторанчике в пригороде Москвы.

— Я тоже сразу узнала, ты практически не изменился, — открыто льстила мне Аня, — и очень надеялась, что ко мне подойдешь.

Мягкая и спокойная музыка кружила нас в танце, и мне порой казалось, что я вновь тот старшеклассник, который на выпускном балу, набравшись наглости, пригласил на вальс самую красивую девушку школы.

Я рассказал о себе, о жизни, об одноклассниках. Вспомнились школьные годы, улыбчивая классная руководительница Зоя Васильевна, которая все пыталась меня пересадить за другую парту из-за моей невнимательности, прогулки, вместо химии, по парку, поцелуи в подъезде. За эти пятнадцать лет, что мы не видели друг друга, в нашей жизни было все — хорошее и не очень. Мне было удивительно, что всегда жизнелюбивая Аня была на этот раз довольно скованной и не хотела ничего рассказывать о своей прошлой жизни. Сидящий рядом с ней молодой парень с огромной золотой печаткой на руке мало чем походил на ее тогдашнего мужа.

Мы ушли из ресторана вместе. Ее поклонник так и остался сидеть за столом, наивно предполагая, что она вот-вот вернется.

…Оставив машину возле «Военторга» на Щукинской, мы долго бродили с Анной по расположенному рядом парку, и она рассказывала о своей нелегкой жизни.

Окончив школу, действительно без особого труда поступила в университет, встретила доброго и заботливого мужчину, который стал ее опорой. Вскоре родилась их дочь, которую назвали в честь бабушки — Татьяной. Жили в небольшой двухкомнатной квартире в районе метро «Домодедовская». Приличной мебелью не обзавелись, но Аня заботливо и уютно расставила все по своим местам. Муж зарабатывал деньги, она растила дочь. Все было как у всех. Даже удавалось накопить деньги и каждый год втроем отправляться к морю на отдых. Ане нравилось ловить на себе восхищенные мужские взгляды. Несколько раз даже было, что с ней пытались познакомиться, но всегда Аня оставалась верна только своему мужу.

Тот день — 7 июля 1995 года — она запомнит на всю жизнь. Дернул же ее черт согласиться на ветре-чу со своей университетской подругой на станции метро «Маяковская». Та обещала привезти ей показать новый недорогой и весьма стильный костюм, что привезла из-за границы. Крутая денежная работа подруги не позволяла ей спокойно кататься по городу, вот и решили в обеденный перерыв встретиться в метро.

Аня еще раз взглянула на часы — пятнадцать минут третьего, а Наташи все нет. Что делать? Аня села на лавочку и стала рассматривать снующих туда-сюда людей. Предстоящая покупка не давала успокоиться, она внимательно смотрела на женщин, кто во что одет, у кого какая обувь.

— Девушка, давно уже за вами наблюдаю, вы просто очаровательны. — К Ане подошла незнакомая женщина, лет пятидесяти, в дорогом платье. — Поверьте, услышать комплимент от женщины стоит дороже, чем от мужчины. А я толк в женщинах знаю. Меня зовут Галина Яковлевна. В молодости работала в известном ателье мод.

— Да нет, что вы, — мгновенно смутилась Аня, — все говорят, что довольно обыкновенная внешность. А что касается макияжа, то я действительно за собой слежу. Да и мужу нравится, когда я красива.

Потом был ни к чему не обязывающий разговор, который ведут, как обычно, разве что попутчики, на время оказавшиеся вместе и знающие, что больше никогда друг друга не увидят.

Когда Аня взглянула на часы и увидела, что подруга опаздывает уже на час, то поняла, что она не придет, и резко поднялась с лавочки. Но, прощаясь, внезапно услышала:

— А как вы, Анечка, смотрите на то, чтобы получить не очень пыльную, но весьма прибыльную работу?

Начитавшись подобных объявлений в массе столичных газет, Анна резко бросила ей в ответ:

— Вы хотите мне предложить работу по обслуживанию мужского населения? — Ей очень не хотелось в этом людном месте даже говорить это, как ей казалось, грубое слово — проституция.

— Да, действительно, это известный бизнес, — ничуть не смутилась женщина. — Но я хочу вам сказать, что наши клиенты не простые богатые люди. Это руководители алмазных, нефтяных и газовых корпораций, есть первые лица ряда министерств, несколько губернаторов, кое-кто даже из Кремля. Сами понимаете, все они люди очень занятые и в Москве бывают крайне редко и поэтому хотят совместить плодотворную работу с хорошим отдыхом.

— А вам что, для этих целей профессионалок мало? — искренне удивилась Анна. — Вон отойдите два шага от метро, ими все кишит.

— Вы правы, — спокойно ответила Галина Яковлевна. — Их даже больше, чем вы предполагаете. Но поймите, во-первых, все они люди семейные, у всех есть дети и внуки, и им не хочется иметь дело с уличными шлюхами. Во-вторых, многие, как я вам уже сказала, люди известные, и им не нужна лишняя популярность. Ну а в-третьих, о здоровье тоже надо думать, они ведь не хотят домой привезти какую-то заразу.

Она взяла Анну под руку и повела вдоль станции. Туда-сюда сновал народ, а сутенерша продолжала:

— Вы не единственная такая, у нас много девочек вашего возраста, тоже красивых. У них у всех тоже и дети и мужья. И никто из них особо не перетруждается, но при этом зарабатывают один-два раза в месяц по сто — двести долларов. Разве это проституция? Считайте, что просто самая обыкновенная работа или просто хобби. Мужу о моем предложении говорить не стоит, а вы сможете тратить деньги на свое усмотрение.

— Ну, ладно, я буду получать деньги, а вам какой с этого навар? — перебила ее Аня.

— Милочка, буду с вами до конца откровенной, — улыбнулась женщина. — Всех этих богатых лгбдей я знаю уже давно, причем лично. Все они имеют дело только со мной и доверяют только мне. Я вас знакомлю, а там — как сложится. Из того, что вам дадут, — пятьдесят процентов мне. И хочу вам сказать, что у меня среди знакомых очень немало богатых мужчин разного возраста. Так что могу полностью занять все ваши выходные.

Галина Яковлевна черкнула на листке блокнота номер телефона и, прощаясь, сказала:

— Надеюсь, до скорой встречи.

Возвращаясь к себе на «Домодедовскую», Аня все вертела в руках листок из блокнота.

«Я ни в чем не виновата. Согласия не дала, а телефон этой женщины — наверное, не больше чем розыгрыш», — успокаивала она себя.

Но тут о себе заявило ее второе «я», которое, как выяснилось, спало в ней все эти годы. Именно оно напомнило, что та красивая шуба из универмага никогда не сможет попасть в ее гардероб из-за катастрофической нехватки денег. А мужу, с его нерегулярными выплатами зарплаты в их акционерном обществе, вообще приходилось, можно так сказать, работать только на еду. А ведь молодость проходит, и хочется еще почувствовать себя настоящей женщиной, а не кухаркой при бедном муже.

Через неделю мучений она поняла, что желание заработать победило здравый смысл.

— Думаю попробовать, — объявила Аня свое решение, — но если не получится, точнее, если через себя не смогу переступить, то уйду.

— Девушка, вы приняли правильное решение, — Галина Яковлевна как будто знала, что этот звонок раздастся, — в пятницу жду вас у себя дома. Поговорим более детально. Кстати, если у вас есть похожие на вас подружки, которым тоже не помешают лишние деньги, то можете приехать вместе.

Теперь, когда это судьбоносное решение было принято, Аня вдруг подумала, почему эта сутенерша Галина Яковлевна, имеющая дорогих знакомых, до сих пор не может сделать себе зубы? Ведь еще в первые минуты общения Аня обратила внимание на гнилые зубы и отвратительный запах изо рта. Действительно странно, ведь самое главное для женщины оружие — ослепительная улыбка.

Уже на следующий день в 11 часов утра в своем новом дорогом костюме с лучшим макияжем на лице она уже подъезжала к дому Галины Яковлевны. Муж, оставшийся в этот день с дочерью, был уверен, что супруга отправилась к своей школьной подруге на девичник.

— Кстати, нас уже ждут, — сказала пожилая су-тенерша, едва все тонкости предстоящего проекта были рассмотрены. — Сегодня работать не придется, посмотрите что и как.

На станции метро «Маяковская» они поднялись вверх. Их действительно уже ждали. Возле театра Сатиры стояла «Волга» с тонированными стеклами. Аня сразу обратила внимание на крутые автомобильные номера. В машине на заднем сиденье расположился пожилой импозантный мужчина лет шестидесяти. Он был одет в дорогой костюм, и от него пахло дорогим парфюмом. Про себя Аня сразу же прозвала его «директором».

— А это, Анечка, мой друг — Вячеслав Олегович, — представила хозяина автомашины Галина Яковлевна. — Он у нас очень большой специалист по алмазам, да и сам бесценен.

— Ну а раз так, — улыбнулся в ответ «директор», — то алмазу необходима красивая оправа. И я рад, что сегодня я встретил самую красивую девушку с краси-вым русским именем. Думаю, что мы с вами подружимся.

По дороге они болтали о разных мелочах. Он больше задавал вопросы, Аня чисто механически на них отвечала.

«Волга» остановилась в переулке возле знаменитых бань. Вячеслав Олегович чуть тронул Аню за руку и тихо сказал ей в ухо:

— Давайте вместе покупаемся в бассейне. Здесь мне очень нравится отдыхать. И люди хорошие, и стол богатый. Да и эту летнюю духоту перенесем легче.

Аня вышла из машины и зашла под руку с «директором» в здание. Поднялись по зеркальной лестнице на второй этаж. Здесь в «кабинете» уже был накрыт стол: шампанское и вина, черная и красная икра, мягкие булочки, кусочки масла, дорогие шоколадные конфеты и ее любимая белая рыба. В огромной вазе в центре стола красовались аппетитные персики и живописные гроздья винограда.

От нескольких бокалов шампанского у Ани закружилась голова. Вмиг стало как-то легко и весело.

«Действительно, как все просто. — невольно подумала она. — Вот ведь где она, эта райская жизнь. А здесь гнешься целый день и не можешь позволить себе даже дорогих колготок».

— Предлагаю снять всю верхнюю одежду, — скомандовал Вячеслав Олегович, — и приготовиться к заплыву в бассейне.

— Я пас, — улыбнулась Аня, — меня не предупредили, так что купальник с собой не взяла.

— А вас никто чужой не увидит, — на слове «чужой» «директор» сделал ударение, — можете купаться даже в белье.

Белье она выбирала сегодня особенно тщательно. Хотя и знала, что его никто не увидит. Черные бюстгальтер и трусики очень хорошо смотрелись на ее белоснежном теле. От этого вида даже цокнул языком сам пенсионер.

Действительно, даже рождение ребенка не испортило ее фигуру, и Ане завидовали почти все подруги.

Уже по дороге к бассейну Вячеслав Олегович попросил разрешения дотронуться до ее плеча. Ане нравилось сводить мужчин с ума, и она быстро согласилась. Он проглотил слюну и медленно, как будто опасаясь разрушить этот мираж, стал пальцами вести по ее плечу.

«Влюбился», — сразу же поняла Аня, в свои тридцать она уже могла без особых проблем распознать, нужна ли она мужчине на время или же на всю жизнь.

Его рука соскользнула с плеча, провела по бедру, а сам «директор» припал к груди, пытаясь найти ртом закрытый сосок.

Аня внутренне напряглась, весь хмель мгновенно улетучился. Теперь придется потерпеть, решила она.

Обалдевшего от привалившего счастья пенсионера она отпаивала вновь шампанским.

Синяя теплая вода бассейна была абсолютно чиста и даже не пахла хлоркой. В зеркальном отображении на потолке она увидела себя и чуть с проплешиной седую голову своего «дельфина». По краям бассейна стояли настоящие небольшие пальмы, и Аня чувствовала себя как в раю.

Сюда же к бассейну подошли и еще какие-то незнакомые Ане люди тоже с молодыми девушками. «Директор» поздоровался с каждым из них и еще раз с любовью в глазах посмотрел на резвящуюся в воде нимфу.

Она подошла к сидевшим за столом в своем мокром черном белье.

— Предлагаю выпить за чудесную московскую Афродиту, — поднял тост «директор» и, не дожидаясь, когда все поднимут бокалы, выпил содержимое рюмки до дна.

Все мужчины за столом, казалось, в этот момент забыли о своих спутницах и восхищались грацией Ани. Она помнила этот взгляд — так на нее смотрел около пятнадцати лет назад ее нынешний муж. Тогда она не сумела себя перебороть — они расписались. Сейчас она уже знала, что это не взгляд чувств, а взгляд страсти.

Анна быстро окинула взглядом всех девушек за столом и улыбнулась. Действительно, подобной ей среди них не было. Да и не могло быть.

Уже в кабинете, куда ее за руку тайно отвел Вячеслав Олегович, он признался ей в любви.

— Я уже давно мечтал встретить такую женщину и носить ее на руках, — шептал он, целуя ее руки, — у тебя будет все, чего ты только пожелаешь.

Женским чутьем она поняла, что «директор» не врет и он готов бросить к ее ногам все, что она прикажет. Действительно, он может стать хорошим любовником, решила Аня и жестом разрешила ему лечь рядом на кушетку.

И сама закрыла глаза.

Честно говоря, Аня не пришла в восторг от близости с Вячеславом Олеговичем. Возраст, да и полнота не смогли ее возбудить, и удовлетворения она не получила. Иными словами, она просто перетерпела его близость. Но отчетливо поняла, что теперь еще сильнее привязала его к себе.

«Волга» все еще ждала у подъезда. «Директор» ухаживал за Аней красиво, без наигранности. Уже в машине он предложил ей заехать в магазин.

— Знаешь, у нас там в Сибири сильные морозы, — объяснил Вячеслав Олегович, — так что хочу для дочки здесь шубу купить. Поможешь мне? Она ведь немного на тебя похожа.

— Похожих на меня нет и быть не может, — вдруг резко ответила Аня. — Я у папы с мамой одна. А дочке можете искать подарки с вашим шофером.

— Ну, извини, чепуху сказал, — «директор» как-то внезапно сник, — но ты, надеюсь, мне поможешь?

В магазине меховых изделий в Столешниковом переулке практически никого не было. От такого обилия шуб разбегались глаза.

— Примерь, пожалуйста, вот эту, — Вячеслав Олегович протянул ей длинную песцовую шубу, — брюнеткам белый цвет к лицу.

Аня посмотрела в зеркало и в буквальном смысле обалдела. Царица, да и только. Куда там до нее всем этим победительницам конкурсов красоты.

Она все еще любовалась собой в шубе возле зеркала, когда к ней подошел Вячеслав Олегович и шепнул на ухо ей только два слова: «Она твоя».

Купленная шуба осталась висеть в гардеробе подруги Насти.

В тот вечер она возвратилась домой за полночь. На вопрос мужа, почему так поздно, она ответила, что за разговорами не обратила внимания на время.

— К тому же Настя привезла несколько красивых дубленок и шуб на продажу, — решила Аня подготовить своего мужа, — так что в следующую субботу мы с ней поедем на вещевой рынок присматриваться к ценам. А то и так каждый день сижу дома. Без праздников и выходных.

Уже около полуночи, заперевшись в ванной комнате и заглушая разговор шумом воды, Аня рассказала по телефону подруге все подробности ее сегодняшнего похождения.

— А меня в следующий раз возьмешь? — поинтересовалась подруга. — Я тоже такую шубу хочу.

— Для этого тебе нужно встретить влюбленного клиента, — уже со знанием дела резюмировала Аня.

Дальше большинство выходных проходили для Ани и ее подруги Насти как в сказке. Дорогие рестораны, сауны, загородные правительственные дачи, шашлыки, катание на лошадях. Мужу она сказала, что устроилась продавать вещи к подруге. И теперь неплохо зарабатывает.

Но постепенно Вячеслав Олегович стал Ане надоедать. Ее стало раздражать в этом пожилом человеке практически все: как ест, как сидит, как говорит, даже как с ней разговаривает по телефону. Другое дело — тридцатилетний красавец Артур, высокий, худощавый, всегда при деньгах. Он уже несколько раз делал намеки Ане, а она все отнекивалась, мол, в другой раз.

Но вот когда «директор» в очередной раз убыл к себе в Сибирь, она сдалась. Пообедав вместе в дорогом ресторане, они, взяв такси, приехали к нему домой.

Уже потом, счастливая и немного уставшая, она сидела в ванне, как вдруг услышала… свой голос. В приоткрытую дверь ванной комнаты неслись и слова Вячеслава Олеговича.

«Господи, неужели он все узнал и приехал сюда?» — вмиг пронеслось у нее в голове. После такой вольготной безбедной жизни уже не хотелось обратно в кухню, готовить обеды для мужа.

Накинув на плечи халатик, она выскочила в коридор и вновь отчетливо услышала свой голос.

В комнате, на экране огромного телевизора шла видеозапись ее недавней встречи с «директором». Со стороны это выглядело просто похабно.

— Ну, как тебе мой шедевр видеотворчества? — поднялся из кресла Артур. — У меня такие пленочки не только с твоим, но и всех других бонз.

— Какая же ты скотина, Артур, — возмутилась Аня и тут же получила удар в лицо.

— Меня так никто никогда не называл, — его глаза горели бешеным огнем, — и ты, сучка, вообще должна заткнуться. Это я снимал не для твоего мужа. Деньги с твоей помощью буду зарабатывать.

…С того дня она стала уже работать не только на Галину Яковлевну, но и на Артура. Встречалась и спала с теми, с кем он приказывал. Тайно устанавливала видеокамеру, диктофон. А потом через подставных лиц этим бизнесменам видео продавалось. С этого бизнеса Анна имела около двадцати процентов.

Если поначалу все шло довольно-таки гладко и нефтяные и газовые магнаты исправно платили деньги, то потом поиском неизвестных видеооператоров занялись их службы безопасности. Вот здесь-то и всплыли имена Артура и Анны.

Почти через три недели Анна из криминальной телепрограммы «Дорожный патруль» узнала, что в ограбленной квартире Артура найден его обезображенный труп. На его теле обнаружили около сорока ножевых ран, и он умирал очень медленно и мучительно. Сыщики предполагали, что это обычное ограбление и по трагической случайности хозяин квартиры оказался дома. Но только Анна знала истинную причину его гибели. А еще точнее, убийства.

Не обошла беда и ее стороной. Но видимо, крутые дяди ее пожалели и решили уничтожить не физически, а морально. Через несколько дней все видеокиоски Москвы и близлежащих к столице областей были заполнены порнокассетами с ней в главной роли. Причем неизвестные ребята, привезшие кассеты, отдавали их распространителям… бесплатно. Как, впрочем, и Аниному мужу…

Свои вещи она нашла на лестничной площадке возле квартиры. Она оказалась на улице. Состоявшийся вскоре бракоразводный процесс оставил ребенка мужу. Так из-за любви к деньгам она в одно мгновение потеряла все: любовь, уважение, ребенка.

…Парк закончился, и мы вновь вышли к моей машине.

— А сейчас чем думаешь заниматься? — поинтересовался я.

— Пока нашла себе спонсора, того самого, что видел в ресторане, — сухо ответила она. — А там как повезет. Хотя, признаюсь тебе честно, жить не хочется.

Невдалеке моргнул фарами припаркованный «мерседес».

— Это Олег за мной приехал, — грустно улыбнулась она. — Быть может, еще в этой жизни увидимся. Хотя, — она остановилась на полдороге, о чем-то задумалась, потом махнула рукой и крикнула: — Ну да ладно, тебе я желаю счастья…

На очередной встрече выпускников я Аню не увидел. Кто-то сказал, что она умерла от передозировки наркотиков. Думаю, что она просто выполнила то, о чем мне побоялась сказать.

Глава 4 ОХОТНИЦЫ ЗА ЛЖЕЦАМИ

В арке возле станции метро «Кузнецкий мост» вы сможете увидеть небольшой листочек бумаги, прикрепленный к самодельной доске объявлений на стене. Он резко отличается от всех остальных не только качеством бумаги, но и исполнением.

На небольшом зеленом аккуратном листочке каллиграфическим женским почерком написано: «Женское детективное агентство оказывает помощь в разоблачении неверных супругов, по возможности возвращает в семью потерянную заботу и уют». И на маленьких резаных листочках — телефоны.

В тот же день мы решили позвонить туда. Наш звонок вызвал у руководства агентства минутное замешательство. Их удивление было понятно — журналисты звонили к ним впервые. Узнав, что мы интересуемся тонкостями работы агентства, секретарь заявила, что директора пока нет на месте, а она сама не вправе разрешить интервью.

Еще несколько дней ушли на уговоры, и наконец Дарья Михайловна согласилась на встречу. Но не в офисе, а в скверике на «Китай-городе».

Нам представлялось, что женщина-детектив обязательно должна быть некрасивой, в массивных очках, закрывающих вечно не накрашенные глаза, в длинной, до пят юбке и с репортерской сумкой на плече. Для того чтобы более оживить беседу и расположить к себе «сухаря», купили букет роз и прибыли на место нашего предстоящего свидания за полчаса.

Без пятнадцати три на пустынной аллее сквера появилась женщина. В очках и в длинной юбке. Но почему-то с хозяйственной сумкой в руке. Не она.

Очаровательная девушка появилась у входа в скверик без опоздания. На нее нельзя было не обратить внимания. Длинные рыжие волосы, ниспадающие густым водопадом до самой талии, короткий цветной сарафан, босоножки. Она появилась словно видение, и казалось, исчезнет в любую минуту.

— Вы из газеты? — Дива подошла к нам. Видя, что я беспомощно хлопаю глазами, добавила: — Меня зовут Дарья Михайловна. Я — директор агентства.

Мы сидели в небольшом открытом летнем кафе на берегу Москвы-реки, и она рассказывала о себе, о работе, о заказчицах и их мужьях.

Нам оставалось лишь включить диктофон, открыть блокнот и пододвинуть к себе поближе горячий кофе.

После окончания юридического факультета университета по специальности работать не захотела, был маленький ребенок.

Несколько лет назад, когда сын подрос, со своей подругой Екатериной решила открыть частное сыскное бюро. Почему взялась за это неблагодарное дело? Наверное, в первую очередь из-за того, что для меня это была очень близкая проблема. У меня самой был опыт неудачного брака. Преданный и любимый, как мне тогда казалось, муж, выяснилось, обманывал меня почти год с другой женщиной. Узнав об этом, я выставила его за дверь — без объяснений и комментариев.

Моя подруга Екатерина свою семью сохранила, но для этого ей пришлось терпеть унижения в течение нескольких месяцев.

В результате таких, как многим может показаться, банальных ситуаций у нас и появилось желание создать подобное сыскное агентство. Но сразу оговорюсь, мы не хотели мстить подлым мужикам, задача была другой: помочь женщинам достойно выйти из неприятного положения, если, оговорюсь, у них было на то желание. Ведь многие согласятся со мной, что, если муж или жена резко меняют к вам отношение, это сразу чувствуешь. Обычное внимание заменяется холодным равнодушием или нудными разговорами о сумасшедшей усталости. Правда, некоторые люди пытаются мириться с этим, продолжая совместную жизнь. Думаю, что жизнью это уже и не назовешь. Я же предпочитала лучше остаться одной, чем так существовать. Надеясь встретить в будущем своего любимого и единственного.

Так что первый опыт нашей сыскной работы мы приобрели, выводя наших мужей на чистую воду. Естественно, что на работу к себе брали только женщин. Делали это с умыслом, ибо считаем, что женщине легче запудрить мужчине мозги (в симпатичной девушке мало кто может распознать настоящего сыщика).

Естественно, что поначалу к нам практически никто не обращался. Первой я помогла своей бывшей однокласснице, которой изменял муж. Вывести его на чистую воду оказалось делом несложным.

Буквально через неделю к нам уже записались желающие воспользоваться нашими услугами. Обращались женщины, ибо считали, что намного проще довериться другой женщине, пусть даже сыщику, в надежде найти понимание и помощь. В дополнение ко всему наши расценки были довольно низкими по современным меркам. Это позволяло обращаться к нам клиентам с разным достатком — и богатым, и среднестатистическим. Да и в случае неудачи, а это не исключалось, заявитель терял лишь часть денег.

Сейчас, когда мы уже работаем почти два года, нас признали и мужчины. Мы помогаем и им. Предательство — не половой признак и, слава Богу, присуще не всем.

Вот лишь несколько историй из нашей практики.

С виду она — родимая, а что внутри?

Богатый выбор — большие проблемы

Даст ли осмотр нужный улов?

Соблазн участия в конкурсах красоты порой приводит юных девушек в ловушку сутенеров

Нищетой таджикских беженцев зачастую пользуются дельцы от порнобизнеса

Облава на проституток

Кадры из порнофильма подпольной киностудии

Неверных мужей можно выловить не только на суше

Это стало привычным

Нищий после трудового дня

Жертва нового бизнеса мафии

Вдогонку за милостыней

Натюрморт с костылем, или Безнадега

Бомж со стажем

Обитатель ночлежки

«Не бомж я… адреса не помню…»

Такая работа

Чистка. Задержанный?

Полковник с Ваганьковского

Сирота

Ребенок напрокат

Наркопритон

В этих гробах — бомжи

В крематории тоже не все чисто.

Проверка паспортного режима в гостинице

На ипподроме кипят не только конные страсти…

Автор награжден орденом «За военные заслуги», медалью «За отличие в охране общественного порядка», является лауреатом премии МВД и Конфедерации журналистских союзов «За мужество и профессионализм». Он участвует в задержании нарушителя общественного порядка во время одного из рейдов правоохранительных органов

Автор с инвалидом афганской войны

Встреча автора с преступником в СИЗО

Однажды в агентство пришла молодая женщина тридцати лет. Она, волнуясь, комкая в ладони носовой платок, рассказала о том, что заставило ее обратиться к нам. Эта женщина — Ирина — пыталась объяснить сложившуюся в семье ситуацию. Дело в том, что вот уже почти год ее муж, в прошлом хороший спортсмен, был без работы и семью содержала она сама. Слава Богу, что ей удалось устроиться в неплохое место. Денег хватало. Муж сидел дома. Его, судя по всему, устраивало подобное положение вещей. Он присматривал за ребенком, а по утрам, с согласия жены, уезжал на тренировки, чтобы не потерять спортивную форму, как заявлял он дома.

Все бы так и шло дальше, если в один из дней, выйдя из ванной, она не услышала разговора по телефону ее мужа с кем-то. Она интуитивно поняла, что он говорил с женщиной. Когда Ира подошла к мужу, то он, смутившись, сразу же бросил трубку. На вопрос, кто звонил, ответил, что товарищ по команде, и ему предстоит завтра, вне расписания, явиться на тренировку. Она бросила взгляд на календарь. Завтра была суббота.

Ирина стала подозрительно относиться к его тренировкам, тем более что странные телефонные звонки продолжались периодически раздаваться у них в квартире. А когда она подходила к телефону, на том конце провода наступало гробовое молчание и раздавались гудки отбоя.

Для того чтобы во всем разобраться, она пришла в агентство.

Мы выслушали рассказ Ирины и, получив ответы на интересующие вопросы, решили приступить к слежке за ее мужем-спортсменом. В данной ситуации задачу нам облегчало то, что у мужа нашей клиентки не было автомашины и он пользовался городским транспортом. В метро, согласитесь, гораздо проще следить за человеком, не привлекая ничьего внимания.

Уже через несколько дней у нас был составлен поминутный график пребывания спортсмена в городе. Без особого труда нам удалось достать абонемент в тот же бассейн, куда он ходил заниматься, и побывать там во время тренировки. Уже через два дня наблюдения стало ясно, что бассейн и тренажерный зал — не больше чем прикрытие. Отметившись, наш клиент быстро уходил из спортивного комплекса и возле метро встречался с женщиной. Иногда в свободные два-три часа они ходили в кинотеатры, сидели в барах, где расплачивался всегда безработный спортсмен. И каждый раз после этих посиделок они вместе отправлялись на квартиру на Варшавском шоссе.

Нам удалось не только узнать явочную квартиру и ее хозяина, но даже записать несколько разговоров влюбленной парочки в баре, сделать фотографии.

Представившись новым комендантом дома, моя Екатерина (в недалеком прошлом старший лейтенант милиции) сумела войти в доверие к хозяину «явки». Узнала, что квартира принадлежит Ивану Л., другу по команде нашего спортсмена, которую он два раза в неделю предоставляет друзьям. Видимо, у него было такое понимание мужской дружбы: он помогал приятелю общаться с любовницей у себя дома, а сам тем временем пытался приударить за женой спортсмена — Ириной.

Все это ясно свидетельствовало о том, что интимные отношения на стороне существовали у спортсмена уже давно.

Наша клиентка была в шоке. В то время, пока Ирина трудилась в поте лица, зарабатывая деньги, содержала семью, одевала своего любимого мужа, он бессовестно принимал ее заботу и одновременно развлекался с другой. Выяснилось также, что герой-любовник брал деньги из дома, чтобы купить букет цветов своей даме, сводить ее куда-нибудь или сделать маленький презент. Кроме того, удалось нам собрать информацию и на его любовницу. Она тоже была замужем. К сожалению, ее муж был в возрасте и не имел фигуры спортсмена…

После получения досье на горе-любовников клиентка приняла решение бросить мужа. Она не смогла простить ему цинизма.

Кстати, совершенно случайно на днях я ее вновь встретила. Она шла под руку с интересным мужчиной, весело о чем-то с ним разговаривая. Увидев меня, Ира улыбнулась и, подойдя, представила меня своему спутнику: «Моя подруга Даша. Она меня спасла от позора. Теперь я ее должница».

Мне пришлось все это свести на шутку. Я уже знала, что Ира вновь вышла замуж. Очень удачно. Теперь ее содержит муж.

Часто нашими клиентами становятся жены новых русских. Причем многими из них, как мне кажется, движет не любовь к мужу, а страх потерять свое благополучие. Ведь человек привыкает к хорошему очень быстро. И жены боятся лишиться обеспеченной жизни.

В тот день в нашем офисе передо мной сидела шикарно одетая дама. В ушах серьги стоимостью в трехкомнатную квартиру где-то возле Красной площади, на пальцах — несколько «мерседесов» и еще в придачу дача где-то на Рублевском шоссе.

Сначала это меня отвлекло. Я тоже женщина и тоже всегда мечтала о таких бриллиантах. Но мне не хватило бы всех зарплат до самой смерти, чтобы купить такое богатство, и, горько вздохнув, я стала внимательно слушать клиентку, вникая во все подробности ее рассказа.

Хозяйка бриллиантовых сокровищ пообещала мне гонорар на два года вперед, если мы сумеем выполнить ее поручение быстро и аккуратно.

Но ей тоже пришлось рассказать о себе все начистоту. Оказалось, что три года назад она, обычная лимитчица из Владимирской области, сумела удачно выйти замуж. На одной из вечеринок она — в то время секретарь-референт крупной компании — сумела закадрить, а через месяц и женить на себе молодого гендиректора, друга ее начальника. Вполне понятно, что, мгновенно став миллионершей, она бросила работу и купила себе все, о чем могла только мечтатъ в своем небольшом районном городке с двумя улицами и пятью ресторанами.

Несмотря на все уговоры мужа, ребенка заводить пока не собиралась: не хотела портить фигуру (за которую ее полюбил муж), да и не было сил отказаться от развлечений, которые для нее устраивали поклонники.

Теперь, по мнению нашей клиентки, у него кто-то появился. Аккуратно поправляя гору бриллиантов в ушах, она рассказывала, что ныне муж стал меньше ей уделять внимания. Участились его поездки в командировки за границу, в которые он раньше всегда ее брал с собой.

В то же время она обратила внимание, что ее лучшая подруга, которая раньше всегда жаловалась на катастрофическую нехватку денег, вдруг зачастила за границу. Стала реже разговаривать с ней по телефону, практически не приходить к ней домой. Все это очень беспокоило нашу клиентку.

— Сами понимаете, если он со мной разведется, — объясняла женщина, — а у меня нет ребенка, то ни на какую материальную помощь мне рассчитывать не придется. А обычная жизнь меня уже пугает.

Ревнивая супруга хотела, чтобы мы выяснили, с кем теперь встречается ее муж, с кем ездит в деловые поездки и есть ли какая-то связь между ним и ее лучшей подругой.

Она оплатила два билета на самолет до США, куда вскоре улетал в командировку ее супруг.

Через две недели мы встретились в Шереметьеве-2, где наша клиентка провожала в командировку мужа. Мы их уже ждали. Попрощавшись, она ушла, а мы вместе с ее мужем пошли на посадку.

Уже в самолете мы обратили внимание на молодую блондинку, сидящую возле бизнесмена. Во время полета они весело болтали, выпивали. Складывалось впечатление, что они знают друг друга уже давно.

Чтобы еще раз удостовериться в правильности наших суждений, я подошла к ним и попросила девушку поменяться местами, объясняя это тем, что в следующем за ней ряду сидит больная бабушка..

— Да вы что, девушка, — напустилась на меня блондинка, — это мой жених, и мы с ним так давно не виделись. Меняйтесь с кем-то другим.

Мне было все понятно, и я записала это себе в блокнот. Когда самолет приземлился в Нью-Йорке, сладкая парочка направилась в отель, где и остановилась в одном номере. Ни о каких переговорах, встречах во время нахождения в США наш объект даже не помышлял. Они практически днем не выходили из номера, а вечерами спешили в рестораны. Свои деньги он тратил исключительно на подарки своей попутчице. В суммах он не скупился.

Нам также удалось сфотографировать их в дверях отеля во время покупки вещей для нее.

При этом мы сами оставались незамеченными, ибо использовали в работе известные новинки шпионской техники. Японский фотоаппарат, подаренный знакомым сотрудником ФСБ, умещался в ладони, и им можно было вести съемку даже с дальнего расстояния. Миниатюрный диктофон с чувствительным микрофоном позволял осуществлять запись разговоров даже с десяти — пятнадцати метров.

После возвращения в Москву парочка рассталась, и каждый добирался домой на своей машине. Наблюдение за ними мы не снимали еще месяц после возвращения. Этого требовала наша клиентка.

Ознакомив клиентку с полученной нами информацией, мы узнали, что блондинка действительно расторопная подруга супруги. Более того, нам удалось выяснить, что это не просто обычная служебная интрижка, а довольно-таки серьезные отношения, которые вели нашу клиентку к разводу.

Как она сумела выкрутиться из этого положения, мы не знаем, но свою работу мы выполнили на «отлично» и сумели вовремя предупредить о том, что ее может ожидать в недалеком будущем. Мораль нас не интересовала.

Ну а теперь, чтобы не было очень приторно, расскажу еще одну историю о том, как к нам обратился мужчина. Звали его Сергей. Довольно-таки внешне интересный. Лет около тридцати. На таких мужчин женщины всегда обращают внимание — высокий, кареглазый, с пепельными волосами, атлетической фигурой.

Признаюсь честно, мы были удивлены, что ему потребовалась наша помощь.

Он рассказал, что женат вот уже почти четыре года, почти столько же лет его сыну. С супругой познакомился во время учебы в институте, влюбился и буквально несколько лет ходил за ней по пятам, пока она не сдалась. Свадьбу сыграли по-студенчески скромно, но весело.

А еще через год, окончив аспирантуру, он пошел работать в НИИ. Жену боготворил, заваливая ее по поводу и без повода цветами и маленькими подарками. Окружающие восторгались — вот это семья, вот это любовь.

Но нельзя жить без проблем. Из-за плохого финансирования их разработок в институте деньги стали платить нерегулярно. В семье Сергея начались проблемы. Не то чтобы денег не было совсем, просто из-за нерегулярной выплаты он предлагал жене ограничиться в покупках, брать в первую очередь самые необходимые вещи — детские товары, продукты… И жена молча с ним соглашалась.

Однако когда ребенку исполнилось три года, Лена заявила, что хочет идти на работу, объясняя это катастрофической нехваткой денег в семье. И по рекомендации своей лучшей подруги она устроилась в фирму.

Вначале ей предложили оклад стажера, но и он почти в два раза превышал зарплату мужа. А через четыре месяца она вообще стала получать астрономическую, как казалось Сергею, зарплату. Лена стала все чаще покупать себе дорогие платья, объясняя мужу, что теперь она может это себе позволить. Заметно стал угасать и ее интерес к семье. Все чаще она стала отдавать своего сына маме в деревню, постоянно задерживалась на работе, говорила о каких-то презентациях, которые тоже все чаще устраивала их фирма.

Лену стало раздражать, как ему казалось, назойливое внимание Сергея: его маленькие букетики цветов, холодные полуночные ужины, когда он ее ждал после очередного банкета.

Все это не могло не тревожить Сергея, и мысленно он уже несколько раз прижимал ее к стене в прихожей, требуя ответа на вопрос, есть ли у нее кто-то. Но в жизни он оставался таким же спокойным и улыбчивым. Да и следить за ней считал ниже своего достоинства.

Обратиться к нам его заставили намеки на неприличное поведение его жены со стороны родственников и сослуживцев. Он просил, чтобы мы расставили все точки над «і» и помогли понять, как жить дальше.

Началась наша работа. Меняя друг друга, мы отслеживали каждый ее шаг. Уже через несколько дней стало ясно, что Лена стала любовницей своего директора. Это он давал ей деньги, дарил дорогие подарки. И женщина после долгой борьбы сдалась. Ей уже порядком поднадоела бедная жизнь, а здесь было все — деньги, внимание и, как ей казалось, любовь. Порочный круг затягивал. Все свои возрастающие потребности в тряпках она удовлетворяла деньгами своего любовника.

И на стол обманутого мужа легли магнитофонные записи разговора двух любовников в баре, фотографии их в машине, магазине, ресторане…

Мужское самолюбие Сергея было уязвлено, но он продолжал держаться спокойно.

Этот мужчина был мне интересен, и я не удержалась попросить его позвонить мне позже, как у него сложатся взаимоотношения с женой.

Через неделю он позвонил. Счастливый. Рассказал, что поставил жену перед выбором — либо он и семья, либо — развод. Дал время жене подумать. Елена выбрала семью. Сейчас она уволилась из фирмы и занимается воспитанием сына. Зато сам Сергей понял сьою ошибку. Он бросил НИИ и ушел в бизнес.

…Мимо нашего летнего кафе по Москве-реке прошел речной трамвайчик. На борту гремела музыка, влюбленные пары на борту обнимались и весело махали нам руками.

— Наши потенциальные клиенты, — нерадостно сказала Дарья.

Когда мы прощались, неожиданно в ее дамской сумочке зазвонил мобильный телефон. Извинившись перед нами, она стала разговаривать, делая при этом какие-то пометки в своем блокноте.

— Опять жена нового русского, — объяснила Даша, закрыв трубку рукой, — требует, чтобы мы возвратили в семью ее мужа. Он руководит одним из московских банков и вот уже больше месяца встречается с женщиной из его же банка. Жена ее знает, ибо у самой любовник — начальник охраны мужа. Короче, крепкая новая русская семья… И пока такие жены есть, наш бизнес не умрет.