Мотылек-самоубийца [СИ]

4. Затишье

Рей практически не спит в ту ночь.

Сначала она долго сидит у костра, предаваясь размышлениям. Нет, она совсем не жалеет, что сообщила Бену о своём местонахождении. И, хоть воображение пытается рисовать ей зловещие картины того, как к планете прибывает вся мощь флота Первого Ордена, а Бен спускается на поверхность с отрядом штурмовиков, она чувствует необъяснимую безмятежность. Будто нет другого такого человека на всем белом свете, кому она могла бы так безоговорочно верить.

Рей уходит спать далеко за полночь и просыпается перед самым восходом, заслышав шум корабля, пролетающего где-то высоко над ее домом.

С колотящимся сердцем и вспотевшими ладонями она выбегает наружу, захватив с собой посох, в одних штанах и тунике. Она понимает, что корабль, кого бы он ни принес, будет долго кружить над местностью в поисках посадочной площадки. Поблизости есть всего два-три подходящих места.

Рей прислушивается к Силе и чувствует его. Он действительно прилетел один.

Определив направление приземлившегося корабля, она бросается навстречу, размашисто перескакивая с камня на камень.

Шаттл входит в атмосферу и стремительно приближается к поверхности. Кайло вглядывается в утопленную в тумане, будто в молоке, местность. С посадкой выходит заминка, но ему все-таки удается обнаружить подходящее место. Оно немного дальше от указанных Рей локальных координат, но все же лучшее, на что он может рассчитывать среди вспарывающих белесый воздух тут и там каменных возвышений, напоминающих указующие в небо гигантские пальцы.

Кайло снял плащ еще во время полета, но перед выходом из корабля он стягивает и перчатки. Ему хочется ощутить свежий воздух на коже всеми доступными способами.

Он медленно, в нерешительности спускается по трапу и оглядывается. Под его ногами пружинит пестрый, на все лады зеленый мох. Рей не слукавила: туман здесь вездесущий и плотный. Он едва может обозревать поляну, на которую посадил корабль; ее границы, окруженные кольцом редких каменных истуканов, тонут в белой дымке, как в неизвестности.

Кайло делает глубокий вдох, и прохладный влажный воздух щекочет его ноздри ароматами земли и чего-то пряного и душистого — будто смеси запахов дерева и перца.

Ему нравится это место. Взятый в плен, окруженный туманом, как куполом, — Кайло кажется, что наконец-то он остался один в целом мире. Наедине с самим собой. И больше нет ничего: ни боли, ни прошлого, ни будущего, ни обязательств, ни ошибок, ни обманутых надежд. Только он и миг настоящего. Хотя кое-что все-таки есть.

Кое-кто.

Он чувствует ее присутствие прежде, чем Рей выступает из тумана, будто она какой-то призрак или заколдованная дева, обреченная вечность бродить среди этих камней. Или будто она сама только что соткалась из дымки.

Она слишком легко одета, совсем не по погоде, а ее грудь пересекает тонкий ремешок от посоха, виднеющегося за спиной. Рей уверенно ступает ему навстречу. Сам же Кайло вряд ли может сделать хоть шаг: его ноги будто налились свинцовой тяжестью. Но она смело подходит к нему на расстояние вытянутой руки и улыбается, слегка сощурившись.

— Привет, — в ее голосе смешались неуверенность, надежда и радость.

Ему рады. И Кайло наконец-то оживает.

— Привет, — шепчет он севшим от долгого молчания голосом и чувствует, как его губы растягиваются в счастливой улыбке.

— Пошли.

Рей заговорщически манит его, развернувшись и двигаясь обратно в объятия тумана.

Кайло делает шаг, другой — и будто вытаскивает тело из-под бремени своей жизни, оставляя все заботы привязанными к черному шаттлу.

Они спускаются молча, и на это есть причины. Склон достаточно крут, а ноги так и норовят соскользнуть и застрять в зазорах между камнями. Один раз Кайло опрометчиво цепляется за кустарник, чтобы не потерять равновесие, и тут же жалеет об этом: в его ладонь и пальцы вонзаются сразу несколько острых шипов. Но даже это злоключение не омрачает его настроения, так легко ему сейчас дышится.

Извилистой дорожкой они выходят к убежищу Рей. Кайло не удивляется условиям ее существования. Это так по-джедайски, что она вряд ли могла бы сделать это еще правильнее. Крепкий скит из валунов примыкает одной стеной к скале. Перед жилищем устроено костровище, широко обложенное камнями. Площадка вокруг утоптана — частыми тренировками, догадывается он. Интересно, с чем она тренируется, если меч был сломан? С посохом? Или она все-таки собрала себе новое оружие?

— Ты голоден? — как ни в чем не бывало спрашивает Рей, ловко разводя костер.

Она настоящая отшельница, как из детских сказок. Чтобы высечь огонь, она использует железный обломок и камень. Искра вспыхивает и поджигает кусочки мха, подложенные в щепки. Те занимаются пламенем, и Рей быстро надстраивает сверху шалашик из топливных блоков.

— Я еще не завтракала, — поясняет она, навешивая котелок над костром. Все это действо напоминает ему время, проведенное в академии Люка. Это светлые, не тронутые злобой воспоминания о кострах, которые юные падаваны жгли по вечерам.

Кайло усаживается у огня прямо на землю, скрестив стопы и обхватив колени.

— Почему именно здесь? — осматриваясь, интересуется он.

Он не чувствует в этом месте ничего особенного, кроме, разве что, собственного ощущения единения с окружающим миром. Здесь нет никаких древностей, связанных с Силой, никаких памятных мест, никаких артефактов.

— Подходящее место, чтобы хорошенько поразмыслить, — просто отвечает она, тоже оглядываясь, будто желает рассмотреть местность чужим взглядом. Затем зябко поводит плечами и уходит в скит, возвращаясь уже в плаще.

Кайло с интересом наблюдает за ее повадками: как она движется, говорит, как смотрит. Он знает ее дольше года, сейчас она — самый близкий ему человек. Но также он все еще не знает о ней почти ничего. Не знает, какая она.

Рей тоже пристально следит за ним в те моменты, когда ничем не занята.

— Ты любишь каф? — спрашивает она с неожиданной серьезностью и легким прищуром во взгляде. Словно это не просто праздное любопытство, а какая-то проверка.

— Нет, — честно признается он. — Я пью горячую воду.

Рей хмыкает, что-то про него решив.

— Ита-а-ак, Рей, — его внезапный шутливый настрой будто вытащенная из пыльного склепа древняя реликвия: он уже и забыл, как ею пользоваться. — Чем ты здесь занимаешься?

Рей нравится его улыбка. Она широкая, но в то же время робкая и обезоруживающая. Кто бы мог подумать, что он может так улыбаться?

Они запросто болтают за завтраком из пайков. Их беседа — череда шутливых вопросов и вереница простых ответов.

Рей не чувствует ни волнения, ни стеснения. И Бен выглядит расслабленным и беззаботным. Он даже кажется совсем молодым. Она знает, что он старше ее на десяток лет, но сейчас между ними нет этой разницы.

Позже разговор становится серьезнее. Она рассказывает ему, какими заботами наполнен ее обычный день здесь. Говорит немного и о жизни на Джакку. Под ее вопросами он нехотя вспоминает кое-что из своего детства, но разговорить его на эту тему сложно. Бен больше настроен слушать, и Рей готова признать, что никто еще не слушал о ее непримечательной до недавнего времени жизни с таким вниманием.

Между ними минное поле из болезненных событий и запретных тем.

Они держат в руках кружки, согревая озябшие пальцы о горячие пузатые бока. Рей налила ему простой кипяток, как он и просил. А себе бросила в кружку щепотку душистых листьев для запаха и терпкого вяжущего привкуса.

— Бен, — тихо зовет она, когда он вдруг задумывается о чем-то, глядя в костер. Ей интересно, что за мысли роятся в его голове.

Он опускает взгляд на землю, будто глубже уходя в себя. В его голосе сквозит смесь огорчения и разочарования.

— Почему ты зовешь меня Беном?

— Потому что это твое имя.

— А если бы я попросил звать меня по-другому? — теперь он поднимает голову; его глаза сверкают с отчаянным вызовом.

Ах, вот оно что. Рей с облегчением выдыхает и даже позволяет себе легкую безобидную усмешку.

— Бен. Кайло. Мне все равно. Как мне тебя называть?

Он выглядит огорошенным — смаргивает и не сразу находится с ответом.

— Бен, я думаю…

— Бен, ты ведь будешь не против поразмяться?

Эта идея пришла ей в голову еще на пути от его корабля, и Рей едва не трепещет от мысли, что сможет, наконец-то, скрестить свой посох с настоящим, а не воображаемым противником.

Кайло не хочет признаваться ей или себе, но мысль о том, чтобы сражаться с Рей, горячей дрожью отзывается в его теле. Он поднимается с земли и отходит на тренировочную площадку, не сводя с нее напряженного взгляда. Ему любопытно, чем именно она будет сражаться. Увидеть ее новый световой меч кажется ему сокровеннее, чем увидеть ее обнаженной.

Он на мгновение теряется, когда Рей поднимает с земли свой укороченный посох. Она отстегивает от него ремешок, скидывает с себя накидку и тоже выходит на площадку.

Кайло выжидающе смотрит. Рей выглядит удивительно грозной, но в ее сведенных бровях и в том, как сверкают глаза, есть какое-то злое веселье. Улыбка едва трогает уголки ее губ, прежде чем те превращаются в жесткую линию. Рей активирует посох — тот вспыхивает бледно-желтым с обоих концов поочередно и наполняет воздух размеренным гулом.

На несколько секунд Кайло заворожен этим зрелищем, но потом наступает его черед активировать уже соскочивший в ладонь меч. Он загорается с характерным треском.

— Не боишься? — пряча хищную усмешку, спрашивает Кайло, но Рей лишь крепче сжимает рукоять и первой делает выпад.

Это опасная игра. Хоть ни один и не пытается по-настоящему нанести другому ранение и их сражение скорее напоминает своеобразный танец, где каждый имеет возможность провести сложную серию ударов, все же это импровизация, и лазерные лучи поют совсем близко от его и ее кожи.

Кайло не на шутку пугается, когда его удар едва не приходится ей по ноге. Он хочет прекратить тренировку, но Рей не обращает на опасность никакого внимания, продолжая нападать. Она сражается очень свирепо, хотя ее технике не хватает изящества. В свою очередь, Кайло может провести сложный выпад, но иногда теряется под ее напором.

Спустя полчаса они взмылены и вымотаны, и только когда лучи скрещиваются над ними, высекая сноп искр на их головы, и ни один не может дожать другого, они, не сговариваясь, опускают и деактивируют оружие. После чего дышат как загнанные фатиры, согнувшись и уперев руки в колени.

Отерев пот со лба, Рей смеется, и на ее щеках появляются ямочки. Кайло тоже заражается ее смехом.

Ближе к полудню заряжает дождь. Они стоят под небольшим, едва укрывающим от дождя навесом у входа в дом и слушают, как капли барабанят по брезенту над ними — это дробный стук падающих горошин. Рей любит дождь, несмотря на все неудобства, связанные с ним.

Бен совсем рядом, их плечи соприкасаются.

Им нужно поговорить. Нельзя вечно бегать от вопросов. Однако Рей не знает, с чего начать.

— Что дальше, Бен?

Он молчит какое-то время, но она и не ждет быстрого простого ответа. Такого просто не существует.

— Я не знаю, — он тяжело выдыхает. — Я должен… должен закончить эту войну.

Для него все болезненно: его голос неуверен и слегка дрожит.

— Как именно ты думаешь ее закончить?

— Если б я знал… — Бен откидывает со лба влажные пряди. Рей следит за этим жестом, и ей тоже хочется коснуться его волос. Но она стоит не двигаясь, лишь наблюдая за ним. — А чего хочешь ты, Рей?

— Я хочу, чтоб твои солдаты перестали убивать…

Бен тут же вскидывается.

— Мои солдаты пытаются всеми силами удержать мир в каждой чертовой системе! Пока твои дружки-террористы во главе с идиотом Дэмероном начиняют бомбами мирные города!..

— Мои дружки-террористы хотят, чтобы Первый Орден оставил весь мир в покое! Учти, я не останусь в стороне, если будут открытые столкновения.

— Тебя приберегают для встречи со мной? — догадывается Бен. — В этом ваш генерал Дэмерон видит твое предназначение — убить меня?

Рей злится. Он говорит так, будто она — какая-то кукла в руках Сопротивления.

— Ему ничего не нужно видеть или не видеть. Нужно быть дураком, чтобы не прикинуть, что нас теперь осталось двое и мы по разные стороны, а значит, однажды должны встретиться в бою! — выпаливает Рей, осознавая, как жестко звучат ее слова.

Бен выглядит опешившим и затем стремительно мрачнеет.

— Я не хочу биться с тобой, Рей, — произносит он почти шепотом, будто боится, что остальной мир услышит его.

Она решается смотреть ему прямо в глаза. Они стоят плечом к плечу: его голова склонена к ней, а ее — поднята к нему.

— И я не хочу.

Прохладный воздух настолько влажен, что кажется, еще чуть-чуть — и он просто обратится в воду и затопит собой всё сущее. Рей позволяет себе рассматривать Бена, так же, как делает и он, не прерывая их безмолвного диалога.

Из-за дождя они обедают в ските. Внутри почти аскетичная обстановка, так что стопка ветхих книг, умощенная на плетеную подставку возле ее лежанки, не остается незамеченной.

Кайло достаточно одного взгляда, чтобы понять, что перед ним.

— Где ты их взяла? — спрашивает он, указав на книги взглядом. Не может быть, чтобы Люк ей их просто отдал.

— Забрала у Люка, — не глядя на него, отвечает Рей.

Кайло веселит это объяснение: выходит, дядя так и не узнал, куда подевались его реликвии.

— Ему они были не нужны. А мне — да, — решительно заявляет она.

— Уже прочитала? — Кайло спрашивает скорее из интереса к самой Рей, чем к содержанию книг.

Но она будто не слышит вопроса. Рей с грустью обводит взглядом свое жилище.

— Когда тебе нужно улетать?

Вот он — этот вопрос, на который Кайло не хочет отвечать даже самому себе. Но ему приходится взять себя в руки.

— Я не могу оставаться дольше, чем на день.

— Я все равно рада, что ты здесь.

— Знаешь, чего нет в этих книгах? — произносит Рей, греясь на берегу, у самой кромки воды. Она вытянула вперед босые ноги и время от времени вращает туда-сюда узкими стопами.

Кайло ходит по икры в воде, закатав штаны до колен. Вода прохладная; он бесцельно бродит из стороны в сторону и наблюдает, как под его шагами со дна поднимается ил.

Облака то набегают, то так же стремительно исчезают. Холод и жар без остановки сменяют друг друга.

— Что?

— Там ни разу не упоминается ни светлая, ни темная сторона. Ни единого упоминания. Я думала, что в джедайских текстах должны быть какие-то указания, как не поддаться тьме. Свод правил, например. Но в этих книгах все сводится к обретению баланса.

— Все это время ты переживала, как бы не поддаться темной стороне? — уточняет он растерянно.

— Нет, — смущается она. — Я просто хотела понять, в чем… в чем суть.

— Суть в том, — после минутного размышления произносит Кайло, — что нет никаких сторон. Есть только мы. И Сила всегда остается Силой, как бы ни назывался тот, кто ее использует.

На лице Рей появляется уже хорошо знакомое ему хмурое упрямое выражение. Она не согласна с ним, и Кайло больше ничего не говорит, не желая омрачать такой день спорами о сторонах и о Силе. Он желает простой приятной беседы. Но у них почти нет тем, которые не касались бы войны, джедаев, его родственников или повстанцев.

— Ты любишь стихи?

Он широко улыбается, замечая ее изумление и замешательство.

Рей хочет спуститься вниз до заката, но Бен уговаривает её остаться у озера и посмотреть, как садится солнце. Она не может ему отказать: будто для него это отчего-то очень важно. Чуть позже к ней приходит понимание, что его тяготит скорое возвращение в Первый Орден: ему просто хочется подольше чувствовать себя свободным.

Небо над их головами, по мере того как солнце клонится к горизонту, темнеет, из насыщенного синего окрашиваясь глубоким фиолетовым цветом. Внизу простирается море тумана, и в закатных лучах оно делается похожим на лаву. А между этими двумя противоположностями сияет ровно и мягко солнечный диск.

Там, где небо встречает линию горизонта, чистые цвета расплескивают вокруг светила всевозможные свои оттенки. И поверх этого полотна простираются тенёта перьевых облаков.

Рей чувствует, что на глаза наворачиваются слезы, настолько ее переполняет восторг от созерцания завораживающей красоты природы. Она оглядывается на Бена, чтобы найти в его глазах подтверждение собственным чувствам. Но находит его взгляд, устремленный не на горизонт, а на нее.

— Ты прекрасна.

Рей вспыхивает от его слов не меньше, чем солнце, уходящее в этот миг за горизонт.

Она провожает его до корабля, хотя уже совсем стемнело, и Кайло изумляется, как ей удается различать хоть что-то в плотной белизне, разлитой под покровом тьмы. Хотя без нее он вряд ли смог бы найти дорогу.

Все то время, что они петляли по округе, повинуясь причудливым изгибам местных каменистых троп, Рей ступала первой, иногда беря его за руку, чтобы держаться друг за друга. Он предпочел бы, чтобы она вообще не выпускала его руки до самого корабля.

Когда они выходят на поляну, служащую его шаттлу посадочной площадкой, Кайло охватывает смертельная тоска. Вот он — тот конвоир, что доставит его обратно. Где-то там его ждут стерильные коридоры, залы и покои Превосходства, офицеры с безукоризненной выправкой, ровные шеренги безликих солдат и презрительная усмешка во взгляде Хакса.

С внутренним содроганием он ступает вперед, в объятия своего бремени; его нога касается трапа. Он не хочет ни говорить, ни оборачиваться, хотя знает, что Рей наблюдает за ним с края поляны.

Ему неизвестно, когда он вновь сможет ее увидеть, он даже не знает, что будет завтра с ними обоими. У них нет никакого канала связи, кроме того, что дарит им время от времени Сила. Возможно, завтра она покинет это место, и он не будет знать, где ее искать. Возможно, как только его корабль взлетит, она растает в тумане.

Рей с грустью наблюдает, как понурая фигура с согбенными плечами медленно поднимается по трапу и исчезает в глубине корабля. Бен ничего не говорит на прощание, но это к лучшему: ей было бы труднее его отпустить. Она не хочет задумываться о том, как долго продлится предстоящая разлука.