Ариша
Слышу топот маминых каблуков и плетусь к машине.
Пока металлическая решетка ползет вверх, на телефон падает сообщение от Тима.
После прошлых выходных мы вроде как все выяснили и пришли к общему знаменателю. Смогли договориться. Всю учебную неделю по вечерам виделись, в субботу были в ресторане, а воскресенье я просидела дома над заданиями.
Раньше меня это не смущало, то, что я так много времени уделяю учебе. А сейчас… Иногда становится неловко.
Я ведь и правда как квашня дома сижу…
Тим: Я в комнате. Приедешь, позвони.
Ариша: Хорошо.
Быстро отбиваю пальцами по экрану, прячу телефон в сумку и снова погружаюсь в мысли под тихую музыку из динамиков. Пока мама барабанит пальцами по рулю, выстукивая какой-то ритм, моим разумом завладевают воспоминания.
Липкие. Неприятные. Я ведь и правда была готова поставить точку. Неделю назад, когда Азарин приехал с букетом, я действительно не видела выхода из ситуации, которая у нас сложилась. Хотела и одновременно умирала. Потому что отказаться от него просто выше моих сил. Я не могу. Только не теперь.
Но ужасное решение зрело. Потому что в контексте происходящего оно было разумным.
Он меня не слышит, а я… я ревную, злюсь и не хочу понимать его.
Еще и тест этот совсем из головы вылетел. Нам так классно было в кино, что я и про время забыла, и про то, какой сегодня день. Максимально разгрузила голову и прониклась моментом. Азариным пропиталась насквозь. Его словами, взглядами, прикосновениями…
Если бы папа во двор не вышел, сама бы домой точно не вернулась. Не хотелось уходить, совсем-совсем. А в часах вдруг стало так мало минут. Крохи. Мы пробыли вместе целый вечер с Тимом, а мне все равно было мало. Стоило только представить, что мы расстанемся, и сердце замирало. Ведь ночь будет длинной. Ночь будет тянуться…
Реальность навалилась, лишь когда в комнату к себе поднялась.
В голове снова уроки закрутились, поступление, тест… Последний делала второпях. На некоторые вопросы просто наобум галки ставила, потому что время поджимало. Не отправлю до одиннадцати, зачтут как несдачу.
Как результат даже средний порог не переползла. Впервые.
Боже, с появлением Тима в моей жизни появилось так много этих «впервые» …
Когда результат пришел, мне кажется, я на несколько минут онемела. Смотрела на свои баллы и злилась. На себя и на Азарина. На него больше, потому что он так не вовремя появился в моей жизни! Как ураган. И ничего я с этим поделать не могу. С чувствами своими, с этой непреодолимой тягой быть с ним рядом, и плевать на все…
Страшно. Меня так это перепугало. Такие ужасные перспективы в голове промелькнули, а он еще и в клуб уехал.
Просто взял и бросил меня. Я по нему с ума схожу, у меня все цели медленно на второй план переползают, а он в клуб. Один.
От его высокомерного тона тошно было. Ничего он во мне всерьез не воспринимает: ни стремления, ни желания. Может быть, и правда только переспать хочет? Постоянно же на это намекает…
Ужасная была ночь. Самая темная и страшная.
Но ничего из этого толком я ему после так и не озвучила. Мы пришли к какому-то мутному согласию. А на деле я просто сдалась, вот и все. Снова закрыла глаза и пошла за ним следом.
– Ну все, моя красота, приехали, – напоминает о себе мама.
Выныриваю из размышлений, улыбаюсь. Больше на автомате.
– Пока, мамуль, – целую ее в щеку.
– Пока, Ариш. Вечером позвоню.
– Хорошо.
Взмахнув рукой, спешу в жилой корпус. Вообще, все при мне, и я могу смело идти на урок. Но шагаю в другом направлении. Тиму звоню параллельно.
– Привет, я в школе, иду к жилому.
– Все, спускаюсь.
Поправляю сумку, заворачиваю за угол и замираю.
Азарин уже вышел, по ступенькам сбежал, а потом обернулся. Посмотрел на все еще открытую дверь, из-за которой выплыла Янка.
Она его позвала, иначе зачем он повернулся?
Пока я сжимаю руки в кулаки, она подходит к нему ближе. Оступается. Ее штормит, еще немного, и грохнется, но этого не происходит.
Тим подхватывает. На рефлексах же… Тогда почему его ладонь вот уже несколько секунд лежит на ее талии?
Кусаю губы. Отчетливо слышу, как мое сердце разгоняется. А вот все, что вокруг происходит, нет. Тишина. Абсолютная.
Романова улыбается. Ее рука скользит по предплечью, по его предплечью! На Янке распахнутое пальто, под которым рубашка. Пуговицы расстегнуты так, чтобы демонстрировать внушительное декольте.
Тим склоняет голову, она ему что-то говорит, он отвечает. А ладонь все еще на ее талии. Росток злости пробивается к солнцу мгновенно. И так хрупкое доверие покрывается уродливыми трещинами. Мои негативные эмоции как сорняк. Душат. Убивают все хорошее.
Чувствую во рту привкус крови, потому что прикусила щеку. Немного отрезвляет.
Разворачиваюсь. Лучше уйти.
Месяц прошел. Если я пересяду на первую парту к Лизе, преподаватель против не будет. Так и сделаю. Возьму паузу… Наверное, она нам все-таки нужна.
Эмоции захлестывают. И ничего я с этим сделать не могу. Перебираю ногами, быстрее-быстрее, а потом, потом останавливаюсь. Прирастаю к земле и шумно выдыхаю.
Веду себя как дура. Не я должна сбегать, а Янка.
Уверенно разворачиваюсь и иду обратно. Медленно, каждый шаг звоном в ушах отдается. Сердце не щадит, шарашит по всей грудной клетке.
Смелее, Арина, просто смелее.
Заворачиваю за угол. В глаза снова эта неприятная картинка бросается. Янка продолжает улыбаться, но теперь держит руки при себе. Азаринские же в карманы спрятаны.
Это хорошо. Очень хорошо.
Хватанув воздуха, целенаправленно топаю к этой «сладкой парочке».
– Привет, – взмахиваю рукой и почти сразу кладу ее Тиму на предплечье. – Прости, что задержалась.
Изо всех сил делаю вид, что, не я его там ждала, а он меня тут.
– Привет, – Тим вытягивает руку из кармана и закидывает ее мне на плечи. Я влетаю ему в бок и без зазрения совести опоясываю талию.
Янка сконфуженно улыбается. Белеет вся. Мое появление в ее планы явно не входило.
– Ну, я пойду, – бормочет, – спасибо за помощь.
Стараюсь держать себя в руках, чтобы прямо тут не высказать свое фи и не докопаться до Тима с претензией. Какая, на фиг, еще помощь?
Романова уходит.
Мы остаемся вдвоем.
Азарин опускает голову. Смотрит на меня. На лице ни эмоции, будто он морально уже к самому худшему подготовился.
– Что за «спасибо»? – киваю Янке вслед.
– Ревнуешь?
Первое, что хочу ответить, —нет. И это было бы правильно. Но, видимо, сегодня меня точно огрели по голове пыльным мешком. Иначе как еще можно объяснить мое короткое, брошенное второпях да?
– Да?
Тим перепрашивает. Смотрит не то чтобы удивленно, но явно такой прямоты от меня не ожидал.
– Угу. И очень бы тебе советовала не увлекаться. – Снова смотрю на уходящую Янку. Она, кстати, пошагала не в учебный корпус, а в сторону хоккейного корда. – «Помощью».
– Это угроза?
– Это предупреждение. Звонок через три минуты. Пошли, опаздываем.
Уверенно беру его за руку и тащу за собой. Тим не сопротивляется. Только ухмыляется. Уверена, все происходящее ему нравится. Маньяк чертов!
А как еще это назвать?
На большой перемене я не успеваю толком из класса выйти, а он меня уже в угол зажал.
На первом этаже, недалеко от спортзала. Как мы тут оказались, понятия не имею. На губы обрушивается поцелуй. Вихрем. Пальчики на ногах поджимаются, и все, обида схлынула. Нет ее. только трепет и зашкаливающие эмоции. Плотные, как воздух, что скопился вокруг нас.
– Я сегодня к тебе зайду, – ставит в известность, отрываясь от моего рта. – Катьку выставим, сериал досмотрим.
– Хорошо, – киваю, все еще ведомая его ласками. Ресницы подрагивают. Лицо горит. Вот вечно он так на меня влияет…
– Красивая.
Пальцы Тима скользят по моей щеке. Нежно. Приятно.
Прижимаюсь ладошками к его груди, голову запрокидываю так, чтобы в глаза ему смотреть. Умопомрачительные, темные, еще пару месяцев назад пугающие. А сейчас… сейчас самые родные.
«Я тебя тоже…» – не срывается с губ. «Кажется, и правда – я тебя тоже…»
Дышу часто. Глотаю воздух как попало. То кислородное голодание, то перенасыщение.
– Ты тоже ничего, – выговариваю ему в губы. Целую. Жмусь к нему ближе, крепче.
Чувствую себя в безопасности. В абсолютной неге, и только сердце предательски стучит на какой-то сверхскорости.
– Это что такое?! Азарин!
Голос Зверевой, нашей алгебраички, возвращает на землю.
Тело напрягается, и плечи сразу же становятся тяжелыми.
Смотрю на Тима как дурочка, невербально прошу его что-то придумать, потому что сама я просто не в состоянии.
Тим поворачивает голову в сторону учительницы. На его лице красуется улыбка.
– Простите, Анна Константиновна, что разбиваю вам сердце, но вы не в моем вкусе, – наигранно, но так печально вздыхает.
– Что? Ты совсем обнаглел. К директору!
– Если он меня вызовет, то я схожу.
– Тим… – вмешиваюсь, потому что разговор заходит куда-то не туда. – Простите, Анна Константиновна. Извините.
Теперь уже сама показываюсь, замечая, как брови Зверевой подпрыгивают и встают домиком.
– Мы… Такого больше не повторится, – говорю громко, но не очень уверенно. Пресмыкаюсь перед ней, потому что не хочу лишних проблем.
Тиму, конечно, плевать, его все это только забавляет.
– Громова?
– Извините…
– Черт-те что! Директору я сообщу, – бросает напоследок и, круто развернувшись, стучит каблуками в противоположную сторону.
– Не парься, – это уже Тим. – Завидует.
– Смешно… Ладно, у меня через полчаса латынь, – проглатываю возмущение.
– Ты взяла еще один доп?
– Ага.
– Ну, – смотрит на смартчасы. – У нас есть еще полчаса.
– Нет, – накрываю ладонью его губы, чтобы не поцеловал. Потому что точно не смогу уйти. – Мне нужно повторить.
– Я тогда с тобой посижу.
Вряд ли я что-то вспомню, если он рядом будет. Но, вопреки здравому смыслу, киваю.
– Ты знала, что это нарушение прав человека? – выражает недовольство Катя.
– Можешь не уходить, – поправляю платье. Бежевое, по фигуре, с рукавом три четверти.
– Ага, он меня все равно выставит, – Катя закатывает глаза и заплетает волосы в косу. – Пойду к Аньке или к Дану, а потом вообще потеряюсь и не вернусь.
Токман продолжает бубнить. Выглядит это забавно, но чувствую я себя при этом неуютно. Понятия не имею, что ей Тим сказал, но на все мои уговоры остаться она не реагирует.
– Ты обижаешься?
– Что? Нет. Не на тебя точно.
Дверь в комнату открывается.
– Я стучал, если что, – Азарин бегло осматривается и закатывает глаза, когда сестра показывает ему язык.
– Если что, – Катюха смотрит на брата, – бей, Аринка, его по голове чем-нибудь тяжелым и зови меня.
– Иди уже, советчица.
– А я, между прочим, физику хотела подтянуть.
– Тим, – делаю шаг к нему и сразу же попадаю в кольцо рук. – Может, мы у тебя в комнате кино посмотрим?
Азарин ухмыляется. Так нагло, а сам при этом светится весь.
– Хорошая идея, – переплетает наши пальцы. – Ладно, Катюха, отбой, грызи свою физику.
– Иди ты в… – замолкает. – Арин, воспользуйся моим советом, а? Тресни ему по башке хорошенько. Бесит.
Улыбаюсь Азарину в плечо, и он почти сразу подталкивает меня к двери.
Нам нужно преодолеть пролет и половину коридора. Всего лишь. Но это расстояние сегодня кажется слишком длинным.
– Проходи.
– Спасибо, – понижаю голос, переступая порог.
В комнате темно. Я слышу щелчок. Тим закрыл дверь на ключ. Хочется повернуться, бросить на него прищуренный взгляд, но какой в этом смысл, если свет до сих пор не горит?
Ловушка…
– На какой мы серии остановились? – делаю крошечный шаг вглубь помещения.
– Не помню, – кладет ладони на мою талию. – Если бы прийти сюда предложил я, ты бы отказалась?
– С чего ты взял?
Он как-то неопределенно передергивает плечами, а потом… Потом его губы касаются моей шеи. Вздрагиваю. Не ожидала. Думала об этом, но все равно не ожидала.
– Отказалась бы.
Чувствую, что улыбается, и мои губы растягиваются в улыбке следом.
– Пятая серия, – вспоминаю, но не думаю, что сейчас к месту.
– Угу.
Тим прижимается ко мне теснее. Слишком остро все это… Слишком.
– Мы кино хотели смотреть.
– Помню.
Моя ладонь уже в его. Азарин утягивает меня за собой, но свет почему-то не включает. Единственное освещение, что здесь присутствует, луч от фонарного столба, попадающий в окно.
Не понимаю, как это происходит, но я уже сижу на подоконнике. Азарин устроился между моих ног. Одну ладонь положил на мое колено, второй сжимает мою руку. Перебирает пальцы.
– Слушай… Мои родители приглашают тебя к нам на ужин в эту пятницу.
– Твои родители? – повторяю за ним по буквам и хмурюсь, потому что он убрал руку. Ту, что лежала на моей ноге и ошпаривала кожу.
– Ага. Придешь? Как моя девушка ты в нашем доме еще не была.
Улыбаюсь. Сама к нему тянусь. Касаюсь его губ пальцами, смещаю их чуть в сторону, на щеку, потом к шее.
– Приду.
Опускаю голову, в которой снова рой мыслей. Вторую неделю с этими мыслями хожу. После его признания. Думаю, думаю. А озвучить страшно.
Вдруг, если скажу, он потеряет интерес?
– Арин?
– Что?
– Ты меня не слушаешь?
– Слушаю, просто…
– Что?
Что? хороший вопрос. Подаюсь к нему еще ближе, чуть вытягиваю шею, так чтобы наши губы уж точно были на одном уровне.
– Я тебя тоже, – перехожу ан шепот. Сама себя, наверное, не слышу. А он и подавно.
Хотя, судя по тому, как напряглись его плечи, все он услышал. Замер даже.
– У меня никогда такого не было, – продолжаю, пользуясь его замешательством и вспышкой собственной смелости, – чтобы ни о чем думать не могла. Становлюсь полной тупицей.
– Совсем ни о чем? – спрашивает с хрипотцой, и тоже тихо.
Мы оба перешли на какой-то ультразвук, но слышим друг друга. Прекрасно слышим.
– Только о ком. О тебе. Постоянно о тебе.