Мой худший друг

Глава 5

Тим

После кабинета директора мы с Громовой расходимся в противоположные стороны. И если она выбирает кратчайший путь до комнаты, я иду окольными, чтобы поутихла злость.

«Привет. Я скучаю».

Как мило, что даже тошно. Антошка снова нарисовался на горизонте. Жаль, не успел прочесть, что она ему там ответила.

Идея с ее переводом в нашу школу была отвратительной. Я знал это с самого начала. Не могу спокойно реагировать на ее мельтешение рядом, хотя, наверное, уже давно пора. Никогда не мог, сколько себя помню.

Мне кажется, это началось лет в десять. Постоянно хотелось обратить на себя ее внимание, но Громова даже ребенком была до оскомины правильной. Не шуметь, не бегать, читать книжки и улыбаться родителям – это прям про нее.

Поэтому единственный путь хоть как-то задержаться в плоскости ее координат – это довести до слез. Вот тогда она не делала вид, что меня не существует. Скорее наоборот. Детская психика воспринимала это триумфом, но чем старше мы становились, тем ситуация становилась сложнее.

В какой-то момент она будто пропала. Игнорировала все эти бесконечные поездки родителей в гости друг к другу и даже совместный отдых. То болела, то училась, то оставалась где-то еще…

Ну а потом появился Антошка. Нам было по шестнадцать. У ее отца был день рождения, и Ариша притащилась туда со своим одноклассником тире парнем…

– Тим! – Королев хлопает меня по плечу, нагоняя у входа в жилой корпус. – Ты меня слышишь?

– Ага, – фокусируюсь на ступеньках.

– Чувак, это же был не ты. С крысой… сто процентов Янка.

– Я в курсе, но так надо.

Мы поднимаемся в комнату, и, пока я переодеваюсь, Королев заваливается на кровать. Хорошо, что без ботинок, поначалу, после того как он перевелся, у него была такая тупая привычка, тянущаяся из дома. Там за ним рота домработниц по пятам ходила, а здесь мы всегда сами свои комнаты вылизывали.

– Что Арно сказал?

– Именно то, что я хотел услышать.

– Я чет тебя вообще не понимаю, Тим.

– А тебе и не надо, – накидываю капюшон худи на голову и, зашнуровав кроссовки, отчаливаю в басик.

По прекрасному стечению обстоятельств Громова уже там. Сразу вылавливаю ее взглядом, как только выхожу из раздевалки. Бегло осматриваю ее силуэт…

Да, Ариша у нас будто в олимпийскую школу пришла, пловчиха. Максимально закрытый купальник. Слитный. Рукава чуть выше локтя, хорошо, что шорты не по колено. Скукота.

Она даже змейку до самого подбородка застегнула, но вот шапку, как и все девчонки, проигнорировала.

Опускаюсь на противоположный край бассейна рядом с Анькой, которая тупо болтает в воде ногами и покачивает головой в такт играющей в ее наушниках музыке.

Тренер проводит Громовой инструктаж и, как он это любит, размахивает во все стороны руками, пока объясняет.

Наблюдаю за тем, как Ариша спускается в воду, и получаю тычок в плечо, это Анька предлагает наушник. Почему нет?

Оценивать ситуацию под бодрящий бит становится гораздо веселее.

Тренер продолжает показывать Громовой, как нужно плыть на пальцах. Да, наш Валентин Вячеславович в бассейн только по праздникам заходит. В общем, все уныло.

Поворачиваюсь к Лапиной и вынимаю наушник из уха.

– Анька.

– М?

– Сделай для меня кое-что.

– Чего? – она лениво откидывается немного назад, упираясь ладонями в пол.

– Притворись, что тебе плохо.

– Зачем?

– Надо.

– Ладно, тогда в выходные прикроешь меня перед отцом. Мы с Таськой в клуб хотим, я своим скажу, что у тебя останемся ночевать. Классный сбор какой-нибудь, договорились?

– Без проблем.

– Отлично. Сейчас меня вовремя подхвати, главное. Не хочу расшибить башку.

Анька вытаскивает ноги из бассейна и, вытянувшись во весь рост, тут же с громким воплем падает на пол. Точнее, мне в руки, которые я вовремя подставляю.

– Ой, ой, моя нога!

Шоу начинается. Лапина рыдает в три ручья, растирая лодыжку, и вот наш доблестный тренер уже бежит сюда, покрасневший как рак. Все знают, какой долбанутый у Лапиной отец, и лишний раз с ним связываться никто не хочет. Поэтому, думаю, Валёк уже самолично свою голову на плаху сложил, пока бежал.

– Азарин, как вовремя ты ее поймал, а если бы голову разбила? Аня, идем-идем в медпункт.

– Ой, не знаю, встать не могу. Нога болит. Сейчас, нужно отдышаться.

Пока Анька продолжает причитать, ныряю в воду и пересекаю бассейн, подплывая в лягушатник, где брязгается Громова.

– Так ты плавать никогда не научишься, – подпираю бортик в месте, где воды мне примерно по пояс. Если что, Ариша плавать у нас именно на такой глубине учится. То, что ее умение где-то на уровне топора, я в курсе. Интересно другое: зачем она вообще сюда ходить решила?!

– Я без тебя разберусь. Хорошо? – огрызается и, повернувшись ко мне спиной, продолжает свои бултыхания.

Наблюдаю за ее попытками и тем, как она злится, если не выходит. А у нее откровенно не то что не выходит… Там полный мрак.

Тренера нет. Анька отлично сумела его отвлечь и, возможно, заработать себе дополнительный балл.

Делаю несколько шагов к Громовой и, обогнув ее талию одной рукой, подтягиваю к себе, начинаю отдаляться от этого лягушатника.

– Ты совсем? Азарин!

Она бьет по воде руками и ногами, пока несколько раз не пытается дотянуться до дна, которого не чувствует.

– Я здесь не стою, – сначала шепотом. – Не стою, – а вот теперь переходит на писк.

– Это самая неглубокая дорожка.

Видимо, мои слова звучат неубедительно, потому что она перекручивается, чтобы оказаться ко мне лицом, а потом мертвой хваткой вцепиться в плечи и вонзиться ногтями в кожу.

– Успокойся ты, – отдираю от себя ее руки, – тут неглубоко.

– Ты меня утопишь, Азарин, – она дергает ногами так, что в какой-то момент задевает резинку на моих плавках коленом, стягивая их на пару миллиметров вниз.

– Ты сама меня так либо утопишь, либо разденешь. Прекрати дергаться. Тебе тут по плечи.

– Нет. Ты выше, поэтому тебе так кажется. Я нахлебаюсь, – снова ударяет по воде рукой.

– Ноги поставь на дно, или ща нырнем.

– Не дотянусь, – мотает головой и подползает по мне выше. Дерево я тебе, что ли?

– Класс, Громова, если что, в мои планы не входило с тобой обжиматься, – откровенно вру.

– Да мне вообще без разницы, что в них входило. Верни меня туда, – вытягивает руку в направлении лестниц.

Совсем незаманчивая идея. Вот совсем…

– Верни меня назад, или… или отпусти!

– Отпустить? – убираю руку, продолжая чувствовать, как ее ногти добираются до мяса на моих плечах. – Даже если бы и хотел, это вряд ли возможно.

– Я боюсь воды, ты знаешь, что я боюсь, и все равно…

Делаю пару шагов в сторону захода в бассейн.

Арина перестает орать и с недоверием сначала смотрит по сторонам, потом на меня. Только сейчас замечаю, что плечи у нее покрылись мурашками, а губы подрагивают. Ладно, идея была тупая, и я правда знал, что с водой она в натянутых отношениях. Даже на отдыхе вечно в самых мелких бассейнах плещется. В море тоже максимум по пояс заходит.

Развожу руки в стороны, давая ей понять, что больше не держу и воды мне здесь примерно по пояс. Ей чуть выше.

Громова медленно разжимает пальцы, оставляя на моей коже вмятины в виде полумесяцев как напоминание о ее вонзающихся ногтях.

– Ладно, извини.

– Извини? Ты социально опасен, Азарин.

– По-моему, опасна сейчас ты. Еще немного, и покусаешь, – расплываюсь в улыбке, наблюдая за тем, как краснеют ее щеки.

– Ненавижу тебя. С самого детства ненавижу, – шипит мне в лицо, абсолютно не замечая, что я уже сделал несколько шагов назад, а сама она на эмоциях втопила следом и уже зашла в воду примерно по шею.

Вот интересно, если я отойду еще, она заметит, что ее по макушку скроет?

– Ты… – срывается с ее губ, и, видимо, теперь она осознает, что сама отошла от «берега». – Как?

Аринкины зрачки расширяются, а губы застывают буквой «О». Вижу, как в серых глазах проносится буря эмоций. Они ее еще не охватили, и пока она лишь впала в оцепенение. Стоит, крутит головой и хлопает ресницами.

– Руку дай, – протягиваю ей ладонь под водой.

– Зачем? – опускает взгляд.

– Просто дай руку. Не собираюсь я тебя топить.

– Я тебе не доверяю.

– Я тебя и не заставляю. Ты себе доверься. Телу.

Она мнется, сиротливо озирается назад и со скорбным видом протягивает мне руку. А ведь могла бы просто развернуться и пойти туда, где мелко.

– Ты правда так боишься воды?

– Скажи за это себе спасибо! После того как ты скинул меня в бассейн в том платье и я чуть не утонула…

– Ты бы не утонула, – морщусь, вспоминая тот день.

Я ее случайно толкнул, хотел просто напугать, но в какой-то момент все просто вышло из-под контроля. Хотел спасти, но, пока тупил, дядь Стёпа меня опередил и сам выловил ее из бассейна.

– Правда? Ты сделал это на мой день рождения! Испортил платье, прическу и напугал меня до икоты.

– Извини, – бормочу еле слышно. Терпеть не могу извиняться. Никогда не любил этого делать.

Крепко сжимаю ее руку и разворачиваю к себе спиной. Арина округляет глаза и не шевелясь наблюдает за происходящим.

– Топай к берегу.

Громова делает всего лишь шаг, когда Королев с разбега ныряет бомбочкой в бассейн с криком: «Посторонись!»

Вода на соседней дорожке выходит из берегов, окатывая нас волной брызг.

Ариша взвизгивает. Все происходит за доли секунды. Вот я слышу ее крик, и вот она снова висит на моей шее, впечатываясь своими губами в мои.

Время замедляется, как в пресловутом слоу мо. В висках пульсирует, сердце переключается на какой-то сверхрежим, отбивая ритм канонадой выстрелов из чего-то крупнокалиберного.

К горлу подступает ком, дыхание учащается. Воздуха становится меньше, вот-вот наступит кислородное голодание. Мышцы скрипят от напряжения.

Я по кадрам вижу, как расширяются ее зрачки, а лицо приобретает испуганное выражение. Ее руки обвивают мою шею, а колени упираются в живот.

Мы оба в шоке, с которым каждый борется по-своему. Я в сотый раз прогоняю через себя короткое прикосновение ее губ, разбирая это действие на молекулы, чтобы растянуть эффект эйфории. Она же, напротив, готова сделать все что угодно, лишь бы забыть…

Эмоции не уступают разуму, и я чувствую, как она упирается ладонями мне в плечи, пытаясь оттолкнуть.

Все, конечно, прекрасно, но если она сейчас реально от меня оттолкнется, то уйдет под воду. Фиксирую руки на Аришиной талии, не давая ей такой возможности, и, видимо, за это получаю тычок в грудь.

– Нахлебаешься воды, – говорю через взявшую меня оторопь. В голове еще сумбур, и формулировать мысли в слова, а тем более в предложения, сложновато.

– Я… я здесь стою, – бормочет, заливаясь краской. – Отпусти.

Нехотя разжимаю руки, наблюдая, как Громова, рассекая водную гладь, вылезает из бассейна, уже не боясь этой самой воды, которая скрывала ее по шею.

Оказавшись на суше, поскальзывается, но, удержав равновесие, пулей уносится в раздевалку, ни разу не оглянувшись.

– Ты че такой довольный? – спрашивает вынырнувший рядом Дюша.

– Да так… Хороший прыжок, – перевожу взгляд на соседнюю дорожку, куда он плюхнулся пару минут назад, и провожу пальцами по своим губам.