Мой ректор военной академии 2

ГЛАВА 29

— Понимаю, почему я постарался забыть свою жизнь, — проворчал принц Тигверд, присоединяясь ко мне в карете.

Я смотрела в окошко кареты, улыбаясь про себя:

— И что же такого ужасного было в твоей жизни?

— Не считая того, что меня заслуженно называют «палачом императора»? Я прочитал свое досье.

— Ты же считал и считаешь, что это твой долг? Разве не так?

— Так то оно так, но иной раз я думаю, что мне следовало бы выполнять свой долг… менее ответственно.

— Ты такой — какой ты есть…

— И тебя не смущает, что в некоторых местностях мной пугают детей?

— Ричард. Ты — военный. Пожалуй, самый высокопоставленный в империи. И все свои звания ты добывал не на дворцовом паркете. Следовательно, в одних местах твоим именем будут детей называть — потому что там ты спаситель… А в других — проклинать. Потому что там ты был врагом… А с учетом того, что ты, как я понимаю, плохо ничего делать не умеешь…

— Спасибо тебе. Я хотела погладить его по щеке. Но удержалась.

— Полагаю сегодняшние расстройства, милорд, связаны не с вашей военной деятельностью? — шутливо спросила я.

— Есть нечто, что хуже военной деятельности. Намного хуже. Это примерка, — закатил он глаза.

— Да? — удивилась я. — А мне понравилось.

Не говорить же ему, что я купила только пальто. Два. Уж больно они в этом мире красивые. Кашемир, из которого их шьют — просто чудо! Настоящая магия — легкий, теплый, и практически не пачкается. Все остальное время мы болтали с хозяйкой магазина. И пили кофе с пирожными.

— Кстати, платье для бала я заказала. Но меня уговорили, что синее — это перебор.

— И почему тебя отпустили быстрей, чем меня? — возмутился Ричард.

— Наверное, потому, что вы — слишком знатная персона, чтобы уделять вам меньше времени.

— Как это?

— Ты же — принц.

— Как только я зашел в магазин, я приказал все сделать как можно быстрее. И подчеркнул, что очень тороплюсь!

— А вдруг вы кокетничали?!

— Кто? Я?!!! — в священном ужасе воскликнул принц Тигверд.

Я рассмеялась.

— Мы так и не решили, куда мы отправимся на прогулку, — заметил Ричард.

— Может, пойдем по Роттервику гулять? — предложила я. — Только завтра уже.

— Знал бы, что у портных столько времени потеряю — ни за что бы не согласился. А что такое Роттервик?

— Столица империи Тигвердов. Город заботливых портных.

Он укоризненно посмотрел на меня:

— Сегодня проехались — ничего не помню. Вот укреп районы вспомнил сразу — как только Джон упомянул, крепость Олден — тоже. А столицу не помню.

— А твой дом в столице помнишь?

— Я помню темноту. Как мы срывали друг с друга одежду… Как ты первый раз стала моей. Абсолютное счастье. И почему-то не было горячей воды — в ванной было холодно.

— Было такое… — с сожалением сказала я. — И как раз в твоем столичном доме.

— Ника… — Интересное у тебя беспамятство, — нахмурилась я. — Очень уж избирательное.

— Ты же не думаешь, что я тебя обманываю.

— Нет, не думаю… Ты слишком… высокомерен для этого. Карета резко остановилась — я с недоумением посмотрела на Ричарда.

— Милорд? — донесся до нас голос Натана. — Что-то случилось?

— Все в порядке, — проскрипел его высочество.

Принц Тигверд дождался, пока распахнули дверцу, вышел сам и подал руку мне. Мы были уже неподалеку от поместья.

— Камень? — спросил у меня Ричард.

— Отлично. Давай пройдемся.

Мы шли молча. Я наслаждалась теплым днем, пригревающим солнышком. Природой, которая понимала, что весна — это все-таки весна.

— В следующем году надо распорядиться, чтобы в стазис заложили лимарру, — тихо сказал Ричард.

— Все-таки очень… Очень странная у тебя память, Ричард.

Я посмотрела на него очень внимательно. Поджала губы. Очень выразительно. Но… Я ему верила.

Милорд Милфорд пришел не один. Его сопровождал незнакомый мне мужчина — высокий и плечистый — как, впрочем, и все аристократы империи. С пронзительными синими-синими глазами. И… коротко стриженный.

— Это бунт, — пояснил Милфорд, вздохнув.

Мужчина на замечание отреагировал спокойно — просто улыбнулся. Спокойно и уверенно. Мол — все верно, миледи, — бунт, — не обращайте внимания…

Ричард смотрел на вновь прибывших благодушно.

— Миледи Вероника, позвольте вам представить… — начал было Милфорд.

Но его бесцеремонно перебили.

— С вашего позволения, милорд Швангау, — поклонился аристократ.

Начальник имперской контрразведки скривился, будто проглотил лимон. Аристократ довольно посмотрел на него. Потом перевел взгляд на Ричарда, который смотрел на все происходящее скорее с любопытством.

— Очень приятно, — ответила я. И протянула руку. Мне пожали кончики пальцев — совсем на земной манер.

— Швангау… — посмотрела я на него с интересом. — В нашем мире есть такой замок. В Баварии, кажется.

— А еще где-то есть руины, — улыбнулись мне. — С таким же романтическим названием.

За ужином мы не обсуждали ни состояние здоровья Ричарда, ни состояние дел в империи.

— Как мы познакомились? — спросил у милорда Милфорда Ричард.

— В военной академии, — улыбнулся тот. — Мы подрались.

Я рассмеялась:

— Вот с чего начинается дружба.

— Поначалу я примыкал к кадетам, поддерживающим герцога Борнмута и барона Кромера, — с виноватым видом сообщил Милфорд.

— Тебе по происхождению было положено к ним примыкать, — заметил милорд, который предпочел вымышленное имя родовой фамилии.

— Именно так, — не стал с ним спросить начальник контрразведки.

— А что произошло потом? — стало любопытно мне.

— Первые учения в боевых пятерках, — тепло улыбнулся Милфорд. — Весь первый курс выбросили в лесу. Восточная провинция. Зима…

— Гилмор, Вустер, Вернер и я, — задумчиво проговорил Ричард.

— Вы как-то сразу сбились в четверку.

— Трое безродных — и маркиз Вустер — самый, пожалуй, слабый магически.

— Над ним издевались аристократы. И он примкнул к вам.

— Он был бы прекрасным лекарем, — горько проговорил Ричард. — Но не военным. Хотел доказать, что он сильный… Всем. Родственникам, кадетам, нам всем… И ему это удавалось все десять лет, пока мы учились… А в первом же настоящем бою мы не смогли его вытащить. И он погиб.

— А тогда… — заговорил Милфорд. — Кадеты первого курса организовали вам ловушку. Точнее, ставили ее как раз на маркиза — били по самому слабому.

— А ты нам помог.

Милорд Милфорд склонил голову. Доедали мы в тишине. Милфорд, Ричард и я были погружены в свои раздумья, а синеглазый милорд Швангау, внимательно наблюдал за нами сквозь длинные ресницы. Потом перешли в гостиную. Ричард уселся в свое кресло — и замер. Словно бы его здесь, в этом доме и не было.

— Скажите, — обратилась я к милорду Швангау. — Вы же не считаете, что это я заколдовала Ричарда?

— Нет, — улыбнулся он. — В вас бурлит магия эмоций. Вы действительно на какое-то время можете стать очень сильной. Вам необходимо учиться, если захотите когда-нибудь воспользоваться этим потенциалом. Он силен, это правда. Но так изыскано сплести заклинания, так долго его удерживать… И предусмотреть практически все, чтобы не дать его снять… Я уверен, что его накидывал на себя сам милорд Верд. Я прав?

Ричард кивнул.

— Мы ведь с вами никогда не были друзьями? — спросил он у мага.

— Скорее, мы обоюдно друг друга недолюбливаем, — ответили ему.

Милфорд нахмурился.

— Но вы — верный слуга моего отца.

— Более того, — иронично поклонился ему милорд Швангау. — На мне заклятие подчинения. Если я замыслю что-либо против императора или его семьи, то лишусь жизни.

Я вздрогнула.

— Миледи, не стоит. Я все это заслужил, — склонил голову аристократ.

— Вы кого-то убили?

— Нет, — легко улыбнулся он. — Мятеж моего рода. Я жив только по прихоти императора Тигверда.

— Раймон, не смей так говорить, — поднялся Милфорд.

— Отчего же, Эдвард, если это правда?

— Раймон и Эдвард Шир… — вдруг произнес Ричард. — Братья. Старший — маг. Наверное, самый могущественный в нашей империи. Младший — начальник контрразведки. Отказавшийся от имени взбунтовавшегося отца.

— Именно так, — согласился милорд Швангау. — А теперь, с вашего позволения, я посмотрю, что с вами.

Несколько долгих-долгих минут. Ничего эффектного не происходило, просто маг внимательно смотрел то на Ричарда, то на огонь в камине.

— Странно одно, — проговорил он тихо — однако я вздрогнула.

— Что же, — не отрывая взгляда от огня, спросил милорд Верд.

— Что вы, Тигверд, еще живы.

— Думаю, меня просто трудно убить.

— Кентерберийские змеи — неприятная вещь.

— Рано или поздно ты перестаешь замечать их укусы.

— Обычно маг не доживает до того момента, чтобы не обращать на них внимание, — невесело усмехнулся милорд Швангау.

— Не буду спорить с этим. Милорд Швангау задумался. Еще раз посмотрел на Ричарда, на огонь в камине… Казалось, он цепляется синим взглядом за что-то неуловимое, и ищет ответы в пламени огня. От этого человека веяло силой. Силой, знанием, профессионализмом. Странное ощущение. С одной стороны, он нервировал, становилось неуютно. С другой, я понимала, что надежнее человека просто не найти. Да, император знал, что делал, когда выбирал нового консультанта. Интересно, что стало с Либревером?

— Первое нападение змеи ослабило магию. Не просто ослабило — практически лишило. Какое-то время вы были не опаснее младенца. Я имею в виду магически. Поэтому все дальнейшие нападения срабатывали. И каждый раз вы, милорд Верд, выживали. Но смогли восстановиться со временем — и это совершенно уникально. Объяснить это можно только мощнейшей защитой рода. Я имею в виду магию, о которой практически ничего не известно, магию вашего рода по матери.

Швангау прошелся по комнате, уселся в кресло, и, казалось, задумался. Потом, потерев лицо руками, продолжил:

— Чкори — народ, обладающий тайными знаниями. Секреты передаются по роду из уст в уста. Навыкам обучают только своих. В основном по тому, что отсутствие родства по крови приводит к фатальным последствиям. В истории мы можем найти множество примеров. Чкори готовы делиться знаниями — но это бесполезно. Более того — опасно для мага, не обладающего их способностями. Совсем другое дело — полукровки. Магов-полукровок очень мало — чкори, как правило, заключают браки между собой. Я знаю только одного мага, обладающего подобным потенциалом — герцогиня Реймская. Но ее отец — не Тигверд. Вы — уникальное явление, милорд Верд, и подробно объяснить все я не берусь. Но, на мой взгляд, произошло следующее…

Маг встал, взял кубок, сделал несколько глотков. Подошел к камину — огонь вспыхнул, как будто одобряя и подбадривая.

Я затаила дыхание, впитывая каждое слово этого почему-то пугающего меня человека. Он же продолжал спокойно и уверенно:

— После того, как вы практически восстановились от первого укуса, вас покусали снова. Вы не видите того, что вижу я. Укусы кентерберийских змей остаются на всю жизнь — это затемнения или разрывы на узоре. Узор — потоки магии, окутывающие тело с ног до головы. Он никогда не повторяется, как всем известно. На этом он замолчал.

Милфорд закончил объяснение, за что я была ему очень благодарна:

— В вашем мире, Вероника, — это отпечатки пальцев. Насколько я знаю, ваши ведомства устанавливают личность именно так. У нас же существует база магических узоров. Но видеть и сличать их могут только маги, специально вырабатывающие в себе эту способность с детства.

— Так же, как нюхачи? — поинтересовалась я, не смотря на то, что внутри стало не по себе…

— Примерно так — мне показалось, Милфорд посмотрел на меня укоризненно.

— В первый раз вы действительно получили что-то вроде… защиты, — продолжал маг, рассуждая скорее про себя.

— Иммунитет — вставила я неожиданно для себя, но на меня, слава стихиям, как тут принято выражаться, никто не обратил внимания…

— Повторные укусы сначала ослабили, но потом неожиданно дали дополнительный ресурс! Из затемнений они превратились во вспышки — вспышки дополнительной энергии. Именно поэтому заклятие, которое вы навесили сами на себя — получилось таким сильным… Но в тот момент, когда вы были ослаблены — с вами поработали.

— Я не помню. Помню только как оказался на болоте, и как стал терять силу, — Ричард смотрел на огонь и казался совершенно равнодушным к выводам сильнейшего мага империи — личного консультанта императора Тигверда.

Швангау подошел к Ричарду, прикрыл глаза. Какое-то время маг молчал, потом произнес:

— Сложное плетение — водяное, но не наше, не стихийное — более… изощренное. Русалка… Заклятие на подчинение и на страсть. У нее ведь не получилось?

— Нет, — отрицательно покачал головой Ричард. — Я не люблю ее.