Моя любой ценой

Глава 13

Всё внутри меня словно кричит об опасности, но я выбираю полностью игнорировать голос разума. Сейчас все мои импульсы направлены на то, чтобы отдаться моменту и попробовать сместить фокус внимания с навалившихся проблем на что-то другое. Интригующее и запретное.

Марк с любопытством поглядывает на меня несколько мгновений, после чего с едва слышной усмешкой тянется к бутылке. Я слежу как он ловко и неспешно наполняет стаканы снова и думаю о том, с какого вопроса начать.

Марк не похож на человека, который готов вывалить о себе правду незнакомке. Хоть и в какой-то степени мы уже ближе друг к другу, чем просто незнакомцы.

И всё же я хочу не просто поговорить. И не просто сыграть в игру. Это возможность узнать что-то важное, что может мне помочь в поиске Хлои. По крайней мере я так себе объясняю свой безрассудный поступок.

Где-то в глубине души голос правды тихонько шепчет о том, что мне действительно интересно узнать мужчину, сидящего напротив меня и пробуждающего во мне что-то прежде неизвестное, но я категорически отказываюсь с этим соглашаться.

Это только ради дела. Не более.

— Ваш ход, мадам, — Марк протягивает мне стакан и почтительно кивает, как бы подталкивая начать.

— Правда или действие? — изгибаю бровь, а сама чувствую, как внутри начинает бурлить от волнения кровь.

До того как мы начали всё это казалось чем-то забавным, но сейчас я стала волноваться. Марк действует на меня слишком непредсказуемо и сильно, от чего все системы словно дают сбой.

— Правда, — небрежно бросает он, глядя на меня из под густых чёрных ресниц.

— Как ты стал заниматься всем тем, чем занимаешься?

— Уточни, — Марк поводит головой, прищурив глаза.

— Ну, как ты попал во все эти круги? Клуб ведь это явно не всё. Если это вообще не прикрытие. Я не верю всяким слухам, но неплохо умею анализировать. Плюс на сына пекаря ты не похож. На мальчика из Гарварда тоже.

— Приму это как комплимент, — усмехается мужчина и я будто впервые обращаю внимание на то, какое красивое у него лицо когда он улыбается, — Да, я и правда не сын пекаря. Хотя кто знает. Возможно всю жизнь мне лгали.

— Ты выбрал правду, Марк, отвечай, — кивком указываю на стакан и радуюсь своей маленькой победе в том, что уже с первого вопроса будто бы смогла разглядеть его мухлёж, — Или пей.

— Ты боялась, что я хочу напоить тебя, но похоже бояться следует мне, — мужчина смотрит на меня как-то странно и я начинаю чувствовать себя не в своей тарелке, — Я действительно владею не только клубом. И сфера моих интересов достаточно широка. Не всё тебе понравится. И не всё ты поймёшь. Но так получилось.

Марк замолкает и смотрит на меня в ожидании реакции. Но я молчу. Просто сижу и смотрю на него, чувствуя как внутри всё больше разгорается интерес.

— Мой отец был игроком. Азартным до ужаса. Мать пыталась как-то спасти, помочь ему, но ни в какую. Он пропадал сутки напролёт, но всегда возвращался. Разным. Когда удавалось сорвать куш, то всё было более-менее спокойно. Когда фортуна ему изменяла — начинался ад.

— Он вас бил? — вопрос сорвался с моих губ быстрее, чем я успела его проанализировать. Всё же нужно тормознуть с виски, я уже теряю контроль над языком.

— Сначала это были скандалы. Мама кричала на него за то, что он проигрывает деньги семьи, потом он начал занимать среди своих многочисленных знакомых, что часто ставило нас по угрозу, потому что как ты понимаешь, знакомые были не с сами чистыми руками. Он кричал в ответ, крушил дом, но никого не трогал. Он был трусом. Но трус не значит безопасный.

Марк замолчал, глядя куда-то в сторону. Мне показалось, что перед его глазами всплыли картинки из воспоминаний, как только что было со мной во время грома. А мы похожи больше, чем я думала. Оба храним внутри боль, которая периодически всплывает в разные моменты жизни. Когда этого совсем не ждёшь.

— В один вечер он пришёл избитый. Сильно. Как я узнал немного позже, он проиграл всё. Абсолютно. Дом, машину, все деньги до последней копейки. И решил отыграть всё, поставив на кон мою мать. Этот конченый ублюдок проиграл в сраные карты женщину, которую когда-то любил.

От этих слов у меня перехватило дыхание. Стало как-то некомфортно слышать историю, которую он рассказывал мне сейчас. Мы не друзья. Не пара. Даже не любовники. И мне стало казаться, что я втягиваюсь во что-то слишком личное.

— Слушай, если…если не хочешь рассказывать, то продолжать не обязательно. И пить тоже, — я пытаюсь говорить уверенно и не показать мужчине, что начинаю сопереживать.

— Я говорю это чтобы убрать у тебя впечатление обо мне как о простом грязном подонке, который занимается разной хернёй и не имеет никаких принципов, — тон Марка жёсткий, но я не обращаю на это внимания.

Меня больше занимают мысли о том, что он не хочет, чтобы я думала о нём плохо. По крайней мере незаслуженно плохо. И это вызывало во мне множество вопросов.

Какое-то время мы молчим и я не хочу нарушать эту тишину. Казалось, что Марк словно преодолевает себя, вспоминая то, о чём собирается рассказать.

— Та ночь изменила всё. Включая меня. Он пришёл и заявил матери, что теперь она собственность какого-то мужика. Само собой она закатила скандал. И он начал её бить. Да так, что кровь была повсюду. Его нервы сдали. И он сорвался. Трус, который не смог взять себя в руки и избавиться от своей зависимости, потянул за собой маму. Я пришёл с тренировки в самый разгар происходящего. Помню услышал крики матери ещё на улице. Тогда я бросил сумку и забежал в дом. В нос ударил запах крови. Он почти убил её. И тогда я избавил мир от этого урода. Но было слишком поздно. Он забрал мать с собой. Она не дожила даже до приезда скорой.

Я не знала что сказать. Откровение Марка было для меня настолько же неожиданным, как если бы сейчас на Землю с сумасшедшей скоростью влетел метеорит. И то, уровень моей готовности к этому наверное даже выше, чем к тому, что происходит сейчас.

Мне было больно слышать эту историю. И внутри разгоралось сочувствие парню, который в один день лишился обоих родителей. Я понимала его. Конечно, у меня было не так страшно, как у него, но, пожалуй, не менее больно.

— Мне жаль, — говорю тихо, боясь сейчас громким голосом нарушить сложившуюся атмосферу.

— Правда? Это ещё не самое интересное, — ответил Марк и сделал глоток виски, будто ища там уверенности, — Спустя какое-то время в дом пришёл тот, кто выиграл у отца всё. В том числе мою мать. Застал произошедшую ранее картину и всё понял. Мне было семнадцать и мера наказания за убийство была бы чуть ниже, но всё равно сломала бы жизнь. Мы оба это понимали. И тогда он предложил сделку. Само собой это был не тот человек, который просто простил бы долги отца. Он решил забрать их через меня. Я должен был делать разную работу, которую он мне поручит, а ценой была моя свобода и покрывание долга, который навис над отцом.

— У тебя не было выбора, — говорю я и чувствую, что разговор становится всё более интимным и близким.

— Был, Алана, и я его сделал. Не ищи мне оправдание, его нет, — хищная ухмылка разрезала лицо мужчины и он резко прервал моё сочувствующее состояние своей надменностью и жёсткостью, — Когда долг был выплачен, я мог уйти. Но решил остаться. За время пока я работал на того человека я оброс связями и возможностями, которые помогли мне выбраться из дерьмового положения. И мне это понравилось. Правда, врагов набралось тоже немало. Но я выбрал свой путь сам, это не было случайностью или принуждением. Поэтому не строй на мой счёт иллюзий. Я просто хочу чтобы ты знала правду. Ну и видеть твоё растерянное личико то ещё удовольствие, — Марк каким я его знала снова вернулся.

И его провокация сейчас выглядит для меня как удар по лицу. Только что мужчина открыл передо мной душу, рассказал о самом сокровенном, после чего отстранился и надел маску жёсткого самца. Никогда его не пойму.

— Я не просила тебя откровенничать, Марк, — холодно отрезаю, пытаясь заработать хоть какие-то очки и не показать, что я расстроена его резкой переменой.

— Твоя очередь, девочка. Правда или действие? — мужчина игнорирует мой ответ и берёт ситуацию в свои руки.

Кажется ему всё же стало некомфортно и от этого маска подонка снова налетела на его лицо. Слишком много уязвимости для одного вечера. да, Марк?

Играть мне перехотелось. Но пасовать сейчас будет неправильно. И мужчина явно подловит меня на том. что как только очередь дошла до меня, я слилась. Но что выбрать? Если правду, то зная манеры и уловки Марка, он задаст такой вопрос, ответом на который я могу загнать себя в ловушку. А о действии, которое он может предложить из своей озабоченной головы и думать не хочу.

Правда лучше. По крайней мере я могу чего-то недоговорить или вовсе не озвучить.

— Правда, — с вызовом смотрю на мужчину, в тайне надеясь, что он не полезет в личное слишком глубоко

— Ты сейчас одна?

— Сейчас? Нет. Я с тобой. В твоей квартире. Виски совсем вскружил тебе голову?

— Быстро учишься, — парирует Марк, — Иногда и правда следует задавать вопрос более точно. Ты в отношениях? Спишь с кем-то?

Серьёзно? Не моя любимая поза? Не какая моя самая грязная фантазия? Не что произошло в моей семье, что моя младшая сестра решила исчезнуть?

В этот момент я задумалась о том, что совершенно не понимаю этого человека. Как только мне начинает казаться, что я что-то начинаю видеть, он делает то, что меня в этом разубеждает раз и навсегда.

Первый импульс был ответить какой-нибудь колкостью, сказать, что моя личная жизнь его не касается, но тогда нужно будет выпить. А я решила быть с этим осторожной. Плюс на его прошлое откровение просто сказать, что у меня сейчас нет парня, не особо большая цена.

— Нет.

— А тот парень, с которым ты ворковала за барной стойкой на днях? Кто он тебе?

— Это уже второй вопрос, Марк, — почему я чувствую себя растерянной? Я не должна перед ним оправдываться с кем провожу время и кто мне приходится другом, а кто нет.

Мужчина снова откидывается на спинку дивана, опираясь на неё согнутым локтем. Своей позой и вызывающим выражением лица он словно показывает что уступает, но также демонстрирует и то, что всё равно не отступит и получить желаемую информацию.

— Правда или действие?

— Спрашивай, Алана, — так приторно и мягко, что даже страшно становится от такой его напускной покладистости.

— Чем ты занимаешься помимо клуба? О каких интересах ты говорил?

— Ты меня удивляешь, — ухмыляется Марк и пристально смотрит на меня пронизывающим обжигающим взглядом, — Но раз тебе интересно. Я вкладываю деньги в разный бизнес. Недвижимость, отели, клубы, рестораны, клиники. Помогаю договариваться там, где это кажется невозможным. Свожу нужных людей друг с другом, — после недолгой паузы мужчина добавляет, — Иногда помогаю с решением трудных вопросов и конфликтных ситуаций. Не очень законно и не всегда демократично.

— Через давление и насилие? Шантаж? Что ты имеешь ввиду?

— Это уже второй вопрос, Алана, — возвращает мне Марк мой же ответ и по мне больно бьёт ощущение потери власти задающего вопрос. Теперь власть в его руках, — Правда или действие?

— Правда.

— Какие у тебя отношения с тем парнем?

— Это Вик. Мой друг. Ты видел его когда как-то подходил к нам. Не прям близки, но всё же друг, — в голове как назло всплывают воспоминания о том вечере, когда наша дружба чуть не перелетела через грань адекватности и мы не испортили всё к чертям. Надеюсь, это сейчас не отражается на моём лице.

— Смотрел он на тебя не как друг, Алана. По-моему ты сейчас мне врёшь или чего-то не договариваешь.

— Это вопрос? — я теряюсь под проницательностью Марка и отвожу взгляд.

— Это утверждение. И судя по тому как ты растерялась и как раскраснелись твои щёки — верное. Можешь подумать над ответом и попробовать ещё раз. Или пей.

Несколько мгновений я смотрю в сторону, взвешивая варианты. Мне ничего не стоит солгать. Сказать, что он ошибся. Что мне просто некомфортно обсуждать свою личную жизнь. И он ничего не сможет возразить. Даже проверить правду я сказала или нет не сможет. Не пойдёт же о к Вику. Или…?

Но почему-то мне совершенно не хочется ему врать. По крайней мере не сейчас. Не после откровенности, с которой мы начали игру.

Закусив губу, я принимаю решение, о котором, чувствую, вскоре пожалею. Ещё секунда, стыдливо морщу нос и делаю большой обжигающий горло глоток.

И следующее, что я слышу — это сердитое «Сука!», с шипением процеженное сквозь зубы с противоположного края дивана.