Моя любой ценой

Глава 2

Этот день испортить не могло уже просто ничего. Мало того что моя машина сломалась, в сервисе ближайшая запись через неделю, так ещё и один из клиентов оказался просто невыносимым ловеласом, от которого пришлось отделываться добрых полчаса.

После смерти родителей я взяла ведение бизнеса на себя, но то, чем управлял папа, больше подходило мужчине, чем мне. На мне осталось управление тремя отелями, пока Хлоя, моя младшая сестра, достигнет совершеннолетия и сможет разделить со мной наследство. Хотя в её планы на жизнь это как будто бы не входило.

Она всегда была словно отделена от семьи. Маленькая птичка, стремящаяся вырваться из гнезда как можно раньше. Помню, как маму обижало то, что она не хотела проводить время вместе и постоянно пропадала с кем-то. Иногда мы, конечно, собирались все вместе, но это бывало не так часто.

В воспоминаниях до сих пор ярко всплывает день, который мы провели в одном из парков города. Закончилась школа и родители отвели нас туда чтобы переключиться на режим лета и каникул. Это было своеобразной традицией среди многих горожан. Люди здесь любят природу. Находятся в каком-то единении с ней. И когда территорию стали активно застраивать зданиями клубов, баров и ресторанов — многие были против и даже пытались остановить процесс. Но безуспешно.

В городе начали появляться те, с кем спорить было невозможно. И даже опасно. За короткое время привычные улицы преобразились и общее настроение словно стало иным. Люди всё так же ходят в парки и устраивают пикники, но атмосфера лёгкости и безопасности испарилась.

Но на нашей семье это не отразилось. По крайней мере, мне так казалось. Как я узнала позже — это было не так.

Папа старался выстраивать бизнес чтобы содержать семью, мама полностью занималась нами, а когда мы выросли — стала для папы второй рукой в отельном бизнесе. И, признаться честно, всё это получалось у них блестяще.

Пока мы не узнали о папиных проблемах. Точнее в сути самих проблем разобраться мы не успели. Просто в один момент он отправил меня и Хлою в Лондон, чтобы мы отдохнули и сблизились, а через неделю нашего нахождения там раздался звонок, который я до сих пор иногда слышу в голове перед тем как уснуть.

— Алана Пирс?

— Да, это я, а кто это?

— Сожалею, ваши родители погибли в автокатастрофе. Вы нужны для опознания тел и других формальностей. Вы сможете приехать в ближайшее время?

Формальностей. Формальностей, чёрт возьми. Главная формальность, которая была для меня важна — какого хрена он ничего мне не сказал? Да, он отец, а я дочь, но я уже не ребёнок. И я должна была знать, что что-то не так. Что им грозит опасность. Нам всем грозит! Потому что авария была подстроена. Но это я узнала потом.

Вместо того чтобы быть рядом и решать проблему семьи, мы гуляли по городу и дурачились с сестрой. Никогда себе не прощу того, что я ничего не заметила и не заподозрила.

— Хлоя, я дома, голодная и злая, — кричу с порога, скидывая туфли.

Собираю чувства в кулак, часто моргаю, чтобы смахнуть навернувшиеся на глаза слёзы и прохожу по коридору в кухню. После отвратительного дня хочется выпить и смыть с себя сальные замечания, которые клиент посчитал соблазнительными подкатами, под горячим душем.

«Я знаю, что вы сейчас в непростом положении, Алана, но положение, которое вы можете занять со мной вам может понравиться. Я могу о вас позаботиться». Кретин. Непростое положение у извилин твоей голове. Две прямые и те крест-накрест.

Достаю бутылку вина, наливаю треть бокала и иду наверх, в ванную, прокручивая в голове его предложение. Нет, не трахаться с ним от отчаяния. Чтобы до такого опуститься мне нужно упасть на самое дно и ещё чуть ниже. Проблема в том, что он один из старых постояльцев одного из отелей, который снимает люксовый номер на определённых договорённостях, которые он заключал с отцом.

На пять месяцев в году номер принадлежит ему и никто о его присутствии не распространяется, а он в свою очередь помогал родителям с проверками и налогами. Не то чтобы они обходили их стороной, но некоторые формальности и бюрократические тягомотные моменты он мог утрясти быстрее.

— Конченый придурок, — фыркнула я, злясь на то, что пока я сама разберусь со всеми делами и соберу новый штат сотрудников, придётся его потерпеть какое-то время.

Заходя в ванную, я открыла воду погорячее, решив набрать ванну и дать себе пятнадцать минут перерыва перед тем, как приступить к очередной войне. Последнее время Хлоя сама не своя. Гибель родителей повлияла на неё иначе. Если я полностью углубилась в дела, то ей словно сорвало крышу.

Она стала вечно где-то пропадать, приходить поздно, часто бывает встревоженной и резкой. Мы и раньше-то отличались друг от друга настолько, что в детстве был уверены в том, что кто-то из нас приёмная дочь. «Не могло в одной семье родиться ангела и дьявола» как-то пошутила одна из сотрудниц отеля, приближённая к родителям.

Она была с ними практически с самого начала пути и видела то, как мы росли. Можно сказать стала членом семьи. И сейчас я бы не справилась без неё, это точно. Именно Элина помогает мне глубже понять все процессы и не налажать. Как только со всем окончательно разберусь — отправлю её в отпуск на какой-нибудь шикарный курорт в благодарность за вложенные силы.

— Хлоя, ты где? — пока ванна наполнялась водой, я пошла на поиск сестры. Как-то подозрительно тихо было на втором этаже, где была её комната. Обычно за закрытой дверью (а открытой она её почти никогда не держала) слышна музыка или её болтовня, а тут ничего, — Хлопс?

Хлопс её нелюбимая форма имени, которую я с детства использовала тогда, когда хотела её вывести на эмоции. Когда она злила меня или наоборот казалась какой-то отстранённой, я бесила её и в этот момент она не могла сдержаться, чтобы не проявить себя. Но в ответ сейчас была тишина. Такая тишина, которая почему-то вызывает тревогу.

С одной стороны она уже взрослая и может делать что хочет. Но после смерти родителей и пары неприятных ситуаций, из которых мне приходилось её доставать, я стала с ней более осторожна. Возможно, где-то даже переборщила с опекой. Я это понимаю, но пока мне сложно. Потерять ещё и Хлою я очень боюсь.

Пару недель назад она попала в полицию во время рейда на какой-то квартире, где собралась шайка несовершеннолетних любителей травки и кто-то из соседей позвонил в полицию. Всё обошлось предупреждением, т. к. она просто находилась в их компании и ничего не употребляла (или не успела на момент приезда дежурных), но тогда я поняла, что она сейчас нестабильна.

На прошлой неделе она напилась в баре и пошла танцевать в клуб, где я была с компанией знакомых. Не любитель я таких мест, но последнее время именно там, где много людей и шума я могу отключиться от переживаний и внутренней мыслемешалки.

— Эй, смотри, это не твоя сестра там зажимается с каким-то парнем? — Вик, мой ближайший из всей компании человек, кивком указал на эту дикую пантеру, которой она себя возомнила, пока тёрлась задницей о пах какого-то бугая.

— Твою мать, — прорычала я, уже готовая встать с места и оттащить сестру от парня, который уже облизал её с ног до головы похотливыми глазами.

— Постой, — Вик накрыл своей рукой мою руку и задержал на месте, — Я знаю, что ты сейчас злишься, но остановись на минуту. Ей сейчас тоже сложно, хоть она этого и не показывает. Мы сейчас в одном клубе и она под присмотром. Давай просто подстрахуем её от глупостей, будем держать в поле зрения, но не внедряться в то, что сейчас происходит. Так ты только оттолкнёшь её.

— Я не только оттолкну её, но и дам таких пиздюлей, чтобы на всю жизнь запомнила, — цежу сквозь зубы, но сажусь обратно.

Вик всегда мог успокоить меня и вернуть к разумному мышлению в моменты, когда накрывала злость. Пожалуй, он единственный, с кем я хоть немного могу разделить свою боль, которая пока ещё рвёт душу на части.

Какое-то время назад, когда я только вернулась из Лондона после новости о гибели родителей, он был рядом больше всех. Поддерживал, заботился, помогал с похоронами и всеми «формальностями», как выразился голос по телефону в звонке, который разделил мою жизнь на до и после.

И в какой-то момент мы сблизились слишком сильно. Он остался у нас дома, Хлоя была у подруги, а мы с ним сидели на диване в гостиной, пили виски и разговаривали. Всё казалось невинным пока разговоры не стали более сокровенными. Мы доверяли друг другу свои глубинные переживания, я впервые за всё время после смерти родителей расплакалась так, будто всё, что накопилось внутри, решило выйти именно в этот вечер.

Он долго держался на аккуратном расстоянии, но в какой-то момент я почувствовала, как его сильные руки обнимают меня и прижимают к себе.

— Тише, малышка, тише, я знаю, тебе больно. Я рядом. Я здесь, — шептал он мне в макушку, пока я задыхалась от слёз и боли, которые рвалась наружу.

Плечи сотрясались от рыданий, а Вик крепко прижимал меня к себе, целуя в голову между успокаивающими ласковыми словами. Его руки казались в тот момент той безопасной гаванью, в которой мне не нужно быть сильной. Пальцами он гладил мою кожу, действуя успокаивающе и нежно.

Внутри стало зарождаться смутное ощущение, что что-то не так, что происходит что-то неправильное. Но боль внутри была такой сильной, что её голос перекрывал голос рассудка. Я подняла глаза на Вика в поисках ответов. Но увидела лишь затуманенный желанием взгляд. Он смотрел на меня как завороженный, будто ничего кроме нас сейчас не существовало.

— Вик, — прошептала я, желая не допустить той ошибки, на грани которой мы были, но он закрыл мне рот поцелуем.

Горячие губы с привкусом виски завладели моими, солёными от слёз, не требовательно, но настойчиво. Возможно, он тоже почувствовал, что я хочу разорвать ту связь, которая начала зарождаться в момент слабости и решил этого не допустить.

Я попыталась осторожно отстраниться, но мужчина подмял меня под себя, оказавшись сверху в одно мгновение. Не разрывая поцелуя, он гладил руками мои плечи, сжимал лицо, словно пытался насытиться этим моментом сполна.

Я оказалась прижата к дивану тяжестью его тела, с раздвинутыми ногами, ошарашенная его действиями и тем, к чему привёл наш с ним вечер. При этом я понимала, что он не навредит мне и не сделает ничего из того, чего я не захочу. Он не был таким. Но напор, с которым он целовал меня, и неожиданность происходящего ввела меня в ступор. Сознание, притуплённое виски, не среагировало так, как я бы поступила в другой ситуации. И на какое-то время я поддалась действиям Вика, потому что где-то в глубине души хотела забыть о боли и испытать что-то, что её перебьёт хотя бы на время.

Его поцелуи становились всё настойчивее, дыхание сбивалось и опаляло кожу. Зубами он прихватил мою губу и слегка оттянул её, чтобы затем вторгнуться своим языком глубже.

Я стала чувствовать, как внизу живота разливается тепло, но при этом что-то в голове кричало о том, что это нужно прекратить. Я это понимала, но ничего не могла сделать.

— Останови меня, Алана, если не хочешь чтобы я зашёл дальше, — услышала я сквозь наше сбитое дыхание и словно протрезвела в один миг.

Какого чёрта происходит? Зачем я это делаю? Ведь это сейчас испортит всё, что между нами было. А контакт с Виком для меня слишком важен. Он тот, кого я, пожалуй, могу назвать своим единственным другом. Ну, или могла назвать. Пока не оказалась прижатой к дивану с его языком у себя во рту.

С другой стороны мы не подростки, которые после секса будут стыдливо уводить взгляд друг от друга, боясь теперь заговорить первыми и столкнуться с разочарованием. Если сейчас всё идёт так, как идёт — значит мы оба понимаем что делаем. Или всё же это понимает виски в нас?

Пока я думала об этом, казалось, прошла целая вечность. Вик смотрел мне в глаза, а я не знала что сказать. На помощь пришёл звук ключа, поворачивающегося в замке. Это Хлоя вернулась от подруги. Она собиралась остаться у неё на ночь, но видимо план изменился.

Вик резко поднялся с меня, переводя дыхание и приглаживая волосы, я же продолжила лежать, глядя в потолок. Сердце стучало как бешеное, но не от растерянности или того, что сестра чуть нас не застала, а от бури чувств, которые крутились внутри.

Я не винила ни друга, ни себя. Нет. Но я чувствовала себя словно не в своём теле. Будто всё, что только что произошло было не по-настоящему. Как будто я отключила все свои эмоции и просто на автомате делала то, что предлагал своими действиями Вик. Передала ему пульт управления.

В тот момент я почувствовала, что вместе с родителями умерла и какая-то часть меня. Часть, отвечающая за чувства.

— Опа, у нас что тут алкогольная вечеринка? Как-то тухленько у вас, разбавить вечер молодой кровью? — ухмыляясь в гостиной появилась Хлоя, сбрасывая куртку на спинку кресла.

— Тебе рановато, — куда-то в пространство произнесла я, не надеясь даже, что она это услышит и воспримет как отказ.

— Ууу, старшая сестричка против, тогда я точно выпью. Привет, Вик, выглядишь растерянным, но красавчик как всегда, — сестра упала рядом с нами на диван и не церемонясь налила себе виски, не особо отмеряя дозу, — За встречу старых друзей и дерьмовую жизнь, — с наигранной торжественностью произнесла Хлоя и осушила бокал.

После этой ночи мы с Виком стали чуть настороженнее относиться друг к другу, но предпочитали делать вид что всё в порядке и ни у кого не осталось вопросов. Просто пьяные и расчувствовавшиеся друзья искали друг в друге поддержке. Такая версия была для меня приемлемой. Для него не знаю. Но раз молчит — значит что-то похожее придумал и для себя.

— Хлоя, ты что затихла? Решила вспомнить детство и поиграть в прятки?

Почему-то отсутствие реакции сестры в этот раз вызвало во мне тревогу. Где-то внутри я чувствовала, что что-то не так. Едва я коснулась двери в её комнату, та отворилась и я увидела бардак, который был не свойственен даже ей.

Было похоже на то, что ураган пронёсся по всем её вещам, не оставив нетронутым ничего в радиусе трёх метров. Дверцы шкафов были открыты и не хватало части одежды, пропали украшения с туалетного столика, мягкий медвежонок, которого подарили ей родители в детстве и которого она хранила несмотря на все слова о том, что это всё сентиментальная ерунда, тоже исчез.

Я стояла на пороге комнаты и соображала что это за хрень. Просто сбежать она не могла. В ней, конечно, много протеста и напускной крутости, но она бы так не поступила. Связалась с каким-то чудиком? Ну…возможно. Хотя, она могла побаловаться грязными танцами в клубе или тусовкой на квартире с такими же разочарованными в жизни, но осторожности сестра лишена не была.

Тогда что это за прикол? Розыгрыш? Тупая шутка? Протест уборке или новый способ снять напряжение?

— А это ещё что? — на глаза мне попался тёмный флаер с неоновыми надписями, который валялся на полу рядом с её прикроватной тумбой.

«Если ты сексуальна, уверенна в себе и свободна — почему ты ещё не с нами? Место танцовщицы в клубе „Дарк“ твоё, долго тебя ждать?». Далее адрес, телефон и прочие мелочи.

На тумбе лежала записка, где наспех было написано: «Алана, я приняла решение и прошу тебя принять его. Не ищи меня и прости, если сможешь. Люблю, Хлоя»

«Сука. Что ты творишь?» — пронеслось у меня в голове, а рука автоматически сжала листок.

Я-то думала, что день хуже стать уже не может.