Моя самая большая тайна

Глава 17

Андрей

До дома моей девочки я доехал и правда через полтора часа. Припарковавшись у подъезда, посмотрел на окна ее квартиры, в которых царила тьма. Что было совсем не удивительно, учитывая время. Все внутри меня прямо-таки кричало и требовало: надо подняться к ней наверх, прижать к себе, чтобы она почувствовала всю силу моего желания, облапать все стратегические части тела, вкусить присущую только ей сладость.

Член дернулся, явно выказывая свое одобрение такими планами. Но верхний мозг все-таки умудрился включиться и отговорить от этой глупой затеи. Слишком поздно, и Ната определенно не будет рада меня видеть в это время ночи. Может, были бы мы с ней достаточно близки (а лучше — жили бы вместе), тогда другое дело, а сейчас…

Нет, надо разворачиваться и ехать домой. Завтра, точнее — сегодня, надо будет встать пораньше, чтобы договориться со знакомым водителем из фирмы — отогнать машину отца к его дому. Самому этого делать совершенно не хотелось. Если получится — ноги моей рядом с ними больше не будет. Никогда.

Наталья

Чтобы вовремя прибыть на наше с Аней место встречи (опоздание мне бы не простили), пришлось ставить будильник. Вставать по будильнику в свой законный выходной — извращение и особый вид пытки. Но что не сделаешь ради любимой подруги.

Ворча, как старая бабка, поплелась в душ, попутно заглянув на кухню и поставив вариться кофе (спасибо, Господи, за изобретение кофеварки, мучиться с джезвой я по утрам не стала бы). Упругие струи хоть чуть-чуть, но привели меня в относительно благодушное состояние. Осталось бахнуть кофе и я смогу с улыбкой смотреть на окружающий мир.

Вообще, по утрам я не представляю из себя ничего хорошего — не люблю разговаривать, двигаться, людей и, в принципе, весь мир. Родители, зная о моей ненависти к утрам, когда я жила у них, никогда не приставали ко мне в это время дня. Мама ограничивалась приглашениями на завтрак, отец, такой же нелюбитель этого изобретения дьявола, просто молчал. Какие-либо разговоры за столом начинались только тогда, когда кто-то из нас (отец или я) более или менее усмирял свою ненависть ко всему сущему.

Сегодняшнее утро было отвратительным не только потому, что в воскресенье мне пришлось вставать в девять утра, но и потому, что у меня все валилось из рук. Пока мылась, умудрилась несколько раз уронить гель для душа, шампунь и даже с зубной пастой справилась не с первого раза, а когда выползла на кухню, вездесущим мизинцем ударилась о ведро с цветами.

— Твою ж… — прошипела, прыгая на одной ноге, и прожигая взглядом ни в чем неповинные цветы. — Какого фига вы тут делаете, а не в зале?

Да, да, цветы сами передвигаться не умеют, а я решила, что на кухне они смотрятся лучше, чем в гостиной, но сейчас эти маленькие факты вылетели из моей головы. Поэтому цветы были виновны в ухудшении моего настроения. И точка. А раз виновны цветы, значит, виноват и Светлицкий.

Кстати, о нем. Стоило моим мыслям повернуть в сторону этого образчика мужественности, как я вспомнила, что на мое вчерашнее сообщение так никто и не ответил. Ему настолько было неинтересно, что я добралась до дома?

В душе зашевелилось нехорошее предчувствие. Неужели я оказалась права, и этот недоделанный Казанова нарезает вокруг меня круги исключительно ради того, чтобы забраться ко мне в трусики? Правда, он уже это сделал на корпоративе… Тогда зачем снова пытается? Или для очередной зарубки обязательно, чтобы мы занялись сексом в кровати, а не в туалете?

От невеселых размышлений меня оторвал звонок мобильного. Нахмурившись, подняла трубку, разговаривать пока ни с кем не хотелось, но проигнорировать Аню я не могла.

— Ты встала? — раздалось вместо приветствия.

— К сожалению, да, — проворчала, зевая и наливая себе кофе. Где-то в холодильнике были сливки (не люблю кофе с сахаром, а вот сливки или молоко — самое оно).

— Ой, не ворчи, — отмахнулась от меня подруга. — День обещает быть замечательным.

Я скептически посмотрела в окно на хмурое небо, готовое с минуты на минуту разразиться то ли дождем, то ли снегопадом (с нулевой температурой на градуснике ни в чем нельзя быть уверенным), и промолчала.

— Большую часть времени мы проведем в помещении, — будто прочитав мои мысли, сказала Анечка, — так что погода нас тревожить не будет.

— Надеюсь.

Ни сливок, ни молока в холодильнике не оказалось. Нехорошо. И что теперь делать? Пить кофе с сахаром жутко не хотелось. Утро становилось еще более отвратительным.

— Ты еще не пила что ли кофе? — проницательно заметила подруга (иногда я ужасаюсь тому, как хорошо она меня знает).

— Нет.

— Давай уже, выпей чашечку и начинай собираться. Раз ты встала, то через час я буду у тебя.

И, не дожидаясь, как обычно, ответа, повесила трубку.

Недовольно посмотрев на безобидный телефон, вздохнула и вылила кофе в раковину. Без сливок оно в меня сегодня не влезет. Гадость какая! Заказать что ли доставку? В доме была пиццерия, открывавшаяся в десять (то есть пять минут назад, на мое счастье), которая могла снабдить меня напитком богов.

В этот момент в дверь постучали. Причем, судя по звуку, ногой. Осмотрев себя с ног до головы и решив, что халат достаточно целомудренный, чтобы встречать нежданных гостей, протопала к двери. Не то чтобы мне в принципе хотелось этих гостей встречать. Была большая вероятность, что незваного гостя я спущу с лестницы, не успеет он сказать «привет». Настроение-то было ужасным.

Но меня ждал сюрприз. Точнее, мой личный бог. С подношением в виде огромной чашки кофе. Видимо, высшие силы не так сильно меня ненавидят, как мне казалось.

— Доброе утро!

Андрей расплылся в шикарной улыбке, окинув меня взглядом, в котором явственно читалось желание. Похоже, кое-кому мой наряд понравился. Это… приятно… даже очень. Хотя, знай я, что у дверей ждет он, надела бы короткую шелковую пижамку, которую как раз вчера постирала.

— Если этот кофе — мне, то оно доброе. В противном случае — убирайся из моего дома, — не отрывая взгляда от кружки, ответила на приветствие.

Светлицкий хмыкнул и протянул мне подношение.

— Если этот кофе способен задобрить чудовище, открывшее мне дверь вместо очаровательной и сексуальной хозяйки этой квартиры, то он твой.

Криво улыбнувшись такой неприкрытой лести, сцапала кружку и тут же сделала пару глотков.

— О, боже, спасибо тебе за кофе, — громко простонала, закатив глаза.

— Всегда пожалуйста, — еще шире улыбнулся мужчина, глаза которого чуть потемнели от возбуждения.

— Вы думаете в каком-то не том направлении, Андрей Владимирович, — заметила я, отступая от двери и давая ему молчаливое разрешение на проход в квартиру. — И благодарила я вовсе не вас. Вы же не бог.

Посвящать мужчину в тот факт, что на самом деле считала его практически божеством, не стала. Еще возомнит о себе непойми что. Уверена, его самооценка и так не маленькая.

— В таком случае, я посланник богов, раз принес тебе кофе, — бросил в мою сторону насмешливый взгляд Андрей, снимая куртку и ботинки. — Где можно помыть руки?

Судорожно вспоминая, нет ли у меня в ванне ничего, что могло бросить на меня тень (типа смазки или еще какой-нибудь эротической игрушки, которых у меня, правда, не было, но всякое могло случиться; я бы не удивилась, если бы что-то подобное вдруг материализовалось среди моих вещей в самый неподходящий момент), но так и не вспомнив, проводила моего мужчину на кухню.

Так. Стоп! Моего? Это когда он уже спел стать моим? До таких ярлыков мы еще не доросли. И даже не знаю, дорастем ли когда-нибудь.

Откинув ненужные мысли в сторону, села на один из барных стульев, любуясь шикарной спиной, представшей моему взору, когда Андрей повернулся к раковине, чтобы помыть руки.

— Какими судьбами?

Решила выяснить мучавший меня вопрос, когда в моем организме оказалось достаточно кофе, чтобы я могла вести адекватную беседу, а молчание стало уж совсем неприличным. Главным образом из-за того, что Андрей чуть ли не дырку в халате прожигал своим взглядом в том месте, где должно быть декольте. Но к моей удаче и несчастью мужчины ткань закрывала меня целиком и полностью.

Оторвавшись от изучения цветочков на моем халате, Светлицкий поднял на меня свои потрясающие голубые глаза и подмигнул.

— Я же сказал вчера, что мы сегодня увидимся. А я привык держать свое слово.

В ответ я лишь недоуменно на него посмотрела. Честно говоря, после того, как не увидела от него никакой реакции на мое вчерашнее сообщение (да, оно не было чем-то особенным, но хотя бы спокойной ночи он мог мне пожелать, когда прочитал, что я дома), совершенно не ожидала его сегодня увидеть. Да и мысли об очередной зарубке на кровати не отпускали.

— Заодно хотел извиниться, что не ответил тебе.

Хм… и насколько искреннее это извинение? Видимо, увидев в моих глазах сомнение, Андрей как-то по-особенному тяжело вздохнул, возвел очи горе и поднялся со своего стула. Я лишь молча и настороженно (а еще немного возбудившись, этот мужчина действует на меня как-то ненормально, определенно) наблюдала за тем, как он медленно, с кошачьей грацией, словно хищник, учуявший добычу и боявшийся ее спугнуть, подбирался ко мне.

Подойдя вплотную, забрал из рук чашку, поставил ее на стол позади меня и развернул стул так, чтобы иметь возможность вклиниться мне между ног. Что тут же и сделал.

Обхватив мою голову руками, чуть приподнял, поглаживая большими пальцами скулы, завораживая своим взглядом, заставляя забыть не только о том, какие мысли на его счет меня посещали еще с утра, но и о том, что под халатом у меня ничего нет, а Анечка скоро приедет.

Я буквально тонула в его глазах и абсолютно не хотела спасаться. Наоборот, мне казалось, что утонуть в нем — и является моим спасением от всех разочарований в жизни. Как бы странно это ни звучало.

Эта мысль всколыхнула притихших было от шока таракашек, но они не успели ничего сделать, так как Андрей выбрал очень удачный (для него, а не для таракашек) момент и приник к моим губам.

Поцелуй был невинным, по сравнению с предыдущими. Он словно смаковал меня. Как какой-то десерт. И от этого ощущения у меня просто кружилась голова. Я не смогла сдержать легкий стон, потонувший в поцелуе, и крепче прижалась к Светлицкому.

Отпустив голову, он опустил руки мне на спину, слегка поглаживая. От этих невесомых поглаживаний грудь заныла, соски напряглись, и единственной мыслью, бившейся в моей голове, было желание, чтобы он распахнул ставший вдруг лишним халат, и я, наконец, ощутила его прикосновения на разгоряченной коже.

Наверное, Андрей умел читать мысли, потому что сильные, но такие нежные руки мужчины потянулись к вороту халата, стягивая его с плеч, открывая его взору. Голубые глаза потемнели еще больше, теперь напоминая бушующее море.

— Красавица, — выдохнул он, смотря на меня так, словно я была самым прекрасным сокровищем на свете.

И, черт бы его побрал, мне нравился такой его взгляд. Плевать, что он мог так смотреть на любую девушку, которую хотел затащить в постель. Сейчас мне безумно хотелось почувствовать себя единственной и неповторимой.

Обхватив руками мою грудь, Андрей чуть сжал ее и погладил большими пальцами напряженные соски. С губ сорвался очередной стон. Глаза сами собой закатились, а голова откинулась чуть назад, открывая мужчине доступ к беззащитной шее. Он не преминул этим воспользоваться и практически присосался к нежной коже. После такого у меня точно останется засос, но останавливать моего бога наслаждений я не собиралась. Было слишком хорошо. Да и все мысли о сопротивлении уже давно покинули мою бедовую голову. Стоило ему только прикоснуться ко мне.

Продолжая одной рукой ласкать правую грудь, другой он развязал завязки халата, отчего тот распахнулся, предоставляя ему простор для маневров. Пальцами второй руки мужчина пробежался по ребрам, словно пересчитывая их, а затем опустил руку на попку, сжимая ее так же, как грудь, впечатывая меня в себя.

Я чувствовала его желание, и свое. Непроизвольно двинув бедрами, потерлась промежностью о него, заставив теперь уже его застонать. Довольно улыбнулась. Мне нравится то, какой эффект я на него произвожу. Очень нравится.

— Ты меня с ума сводишь, — прошептали мне на ухо, одной рукой пробираясь к заветному местечку.

— Я не специально, — простонала в ответ, шире разводя ноги.

Мне безумно хотелось ощутить на себе его пальцы. Я очень хорошо помнила, какое наслаждение они могут доставлять. Одной ночи недостаточно, чтобы я об этом забыла.

Вот только моему желанию не суждено было сбыться. Именно в тот момент, когда я почувствовала его пальцы на своей малышке, домофон разразился противной трелью.

Я вздрогнула и отстранилась от мужчины. Андрей разочаровано застонал, и прижал меня к себе.

— Никогда не думал, что звук домофона может быть таким противным, — чуть задыхаясь проговорил он, упираясь своим лбом в мой.

— Это Аня. Мы собирались сегодня по магазинам за свадебным платьем.

— Значит, отказаться ты не сможешь ни под каким предлогом, — сделал довольно правильный вывод он, отпуская меня и отходя на пару шагов, чтобы я могла спокойно привести себя в порядок.

Поежившись от потери тепла, запахнула халат насколько могла плотно и кивнула.

— Смерть тоже не являлась бы уважительной причиной.

Светлицкий фыркнул и сел за стол так, чтобы из коридора его по пояс не было видно. Ухмыльнувшись в ответ, прекрасно поняв, что таким образом он пытался скрыть свое возбуждение, на дрожащих ногах прошла в коридор. Домофон продолжал звонить не переставая.

— Проходи, проходи, — бросила в трубку, нажимая на кнопку открытия двери, не дожидаясь, когда Анечка выльет на меня весь ушат своего недовольства.

Правда, она определенно донесет его до квартиры, и тут уж мне не поздоровится.

Естественно, я оказалась права. Когда двери лифта открылись, моему взору предстала пышущая праведным гневом подруга.

— Какого хрена, Нат? — возмутилась она, стоило ей меня увидеть. — Я пять минут, как идиотка стояла под дверью. Бабки на лавочке уже начали на меня коситься.

— Прости, — пожала плечами, ничего более не добавив, и впустила ее в квартиру.

— Прости, — передразнила она меня, сбрасывая пальтишко. — И почему ты еще не одета?

Аня еще что-то хотела сказать, но тут ее взгляд упал на мужские ботинки, стоящие прямо у двери, и она захлопнула свой очаровательный ротик. Я даже хихикнула, потому что такой ошарашенной я Анечку не видела уже давно. Даже найденное ею кольцо не повергло подругу в такой шок.

— Это что? — ткнула она пальчиком.

— Ботинки, — вновь пожав плечами, выдала я очевидное.

— Я вижу, что ботинки, — в меня полетел возмущенный взгляд. — Чьи они?

— Мужские, — все еще отказывалась вдаваться в подробности я. Хоть и было это довольно глупо. Светлицкий сидел у меня на кухне, и подруга рано или поздно его увидит.

— Это я тоже вижу, — уперев руки в боки, ответила она. — Явно не твоего отца, потому что такие дорогие он не носит. Так кто он?

— Я, — вышел из кухни Андрей, видимо, достаточно придя в себя, чтобы появиться перед девушкой.

Анечка молча на него воззрилась, затем посмотрела на меня. В глазах явно читался вопрос: «Это то, о чем я думаю?». Не зная, как на это ответить, поскольку, когда мужчина не пытался меня соблазнить, таракашки начинали хором скандировать, что меня просто хотят использовать в качестве временной постельной грелки, я в который раз за последние пять минут пожала плечами.

— Привет, — отмерла Анюта.

— Привет. Я уже ухожу. Желаю вам хорошо провести время и найти то самое платье.

В ответ на пожелание мужчины подруга уж очень выразительно на меня посмотрела и прошла на кухню, оставив нас наедине.

— Мы обязательно продолжим, — прошептал Андрей, притягивая меня к себе за талию.

Положив руки ему на грудь, не совсем понимая, чего я хочу больше — оттолкнуть его или приласкать, внимательно посмотрела на Светлицкого. В темноте коридора разобрать выражение лица мужчины было довольно трудно.

— Я хотел сказать, — еще больше понизил голос Андрей, наклонившись ко мне так, что мы практически касались друг друга носами, — что я разгадал одну из твоих тайн.

— Неужели? — скептически хмыкнула я. — И какая же она?

В ответ Светлицкий лишь подмигнул и промолчал.

— Удачного шоппинга, — бросил он на прощание и вышел из квартиры, плотно закрыв за собой дверь.

Оставив меня ошарашенно таращиться ему вслед. И даже не поцеловав. И почему-то именно последнее задевало меня больше всего.