Муравей-жнец

Странное колечко

Взяв ружье, бинокль и фотоаппарат, я отправился осматривать ущелье Караспэ. Всего лишь несколько десятков метров текла по ущелью вода и, неожиданно появившись из-под камней, так же внезапно исчезла. Дальше ущелье было безводным, но вдоль сухого русла росли кустарники, зеленела трава. По-видимому, ручей проходил под камнями недалеко от поверхности земли.

Склоны гор поросли редкими кустиками небольшого кустарника-боялыша, который в таком изобилии растет в каменистой пустыне Бетпакдала. Кое-где виднелись кустики эфедры с похожими на хвою темно-зелеными стеблями. Другой вид эфедры рос маленькой приземистой травкой, скудно одевая те участки склонов гор, где камень был едва прикрыт почвой. Местами в расщелинах скал, иногда на большой высоте, виднелись одинокие деревца железного дерева. Древесина этой породы обладает замечательной прочностью на изгиб, а плотные листья жароустойчивы. В долине ущелья кое-где виднелась таволга и между ней прямые как столбики бордово-красные грибы. Вылезает такой гриб упрямо и настойчиво и, если на его пути окажется камень, то сдвинет его в сторону. Через два-три дня гриб уже черный. Тогда попробуйте наступить на него ногой: большое облако темной пыли окутает вас с ног до головы.

Хотя ночи еще по-весеннему были прохладны, днем уже основательно грело солнце, пробуждая многообразный мир насекомых. Всюду летали многочисленные мухи, грациозно парили в воздухе изящные стрекозы, высматривая добычу, ползали жуки-чернотелки и много других насекомых.

У большого камня с плоской поверхностью, лежавшего на дне ущелья, раздался странный звук, сильно напоминающий вой сирены. Среди царившей тишины этот звук невольно привлек внимание. Начинаясь с низкого тона и постепенно переходя на высокий, он тянулся некоторое время, пока не прерывался внезапно, чтобы повториться вновь. Сходство с сиреной казалось столь большим, что можно было поддаться самообману, если бы не суровое молчание диких скал совершенно безлюдного ущелья пустынных гор, девственная, не тронутая человеком природа и ощущение, что этот загадочный и негромкий звук доносится не издалека, а поблизости, где-то здесь, совсем рядом, у большого плоского камня, среди невысоких густых кустиков тавологи и эфедры.

«Что бы это могло быть?» — раздумывал я, с напряжением осматриваясь вокруг, и вдруг над поверхностью плоского камня увидал странное, быстро вертящееся по горизонтали колечко, от которого как будто исходил звук сирены. Продолжая стремительно вертеться, колечко медленно перемещалось в разные стороны и немного придвинулось ко мне. В это мгновение за камнем что-то громко зашуршало, зашевелились кусты таволги, и на щебнистый косогор выскочили две небольшие курочки с красными ногами и красным клювом. Вытянув шеи и оглядываясь на человека, курочки быстро побежали в гору, ловко перепрыгивая с камня на камень.

Как часто бывает с натренированным охотником, ружье само вскинулось к плечу, пальцы успели взвести курок, и глубокая тишина разорвалась грохотом. За выстрелом от громадной скалы загрохотало эхо, этот звук повторил ближайший отщелок, и пошло шуметь все ущелье. Тут из-за камня с треском крыльев стали взлетать притаившиеся курочки, а с косогора по щебню, трепеща и роняя перья, катилась вниз смертельно раненная птица. Добыча была очень кстати, уж очень интересно узнать, какими насекомыми питается кеклик.

Со своеобразным клекотом курочки разлетелись во все стороны, далеко расселись по скалам, а когда все стихло, начали перекликаться звонкими голосами. Стая птиц тихо паслась среди кустарников, выкапывая из-под земли любимую еду — луковицы растений и склевывая насекомых и, заслышав шаги человека, затаилась. И, если бы не вынужденная остановка, птицы так и пропустили бы мимо ничего не подозревающего охотника.

Убитая птица оказалась самцом горной куропатки — кеклика.

Постепенно кеклики успокоились, и в ущелье снова стало тихо. Не слышалось больше и звука сирены, а на плоском камне пусто. Впрочем, в центре камня сидела большая волосатая и рыжая муха-тахина, личинки которой часто развиваются в гусеницах бабочек и многих других насекомых. Под тоненькой веточкой, склонившейся над камнем, примостился маленький зеленый богомол и кого-то напряженно высматривал, а немного поодаль, близко друг от друга, расположились две небольшие черные и блестящие мухи с ярко-белыми отметинами на груди и беспрестанно шевелили прозрачными крылышками.

Внезапно одна из мух закружилась в воздухе, за ней помчалась вторая, появился низкий звук сирены, еще быстрее закружились мухи, их очертания исчезли, и над поверхностью камня поплыло, медленно перемещаясь в разные стороны, белесоватое колечко… Это был брачный полет.

Как жаль, что не было со мною сачка! Бежать за ним обратно? Но бивак далеко, а за это время чудесные мухи могут улететь. Попытаться поймать шапкой? Но колечко увернулось в сторону, распалось, и мухи одна за другой перелетели к другому камню.

Становилось ясным: такой стремительный полет был возможен только над свободной поверхностью, так как среди ветвей кустарников или даже сухих травинок изумительные летуны могли насмерть разбиться. На втором камне попытка тоже оказалась неудачной, а потревоженные мухи улетели.

С тех пор уже больше никогда не встречалось белесоватое колечко и не приходилось слышать песни, похожей на звук сирены. И виртуозные пилоты остались неизвестными.