Мушкетер

Глава 14, в которой Олег завязывает полезные знакомства

Уайтхолльский дворец, резиденция английских королей, был воистину громаден — полторы тысячи комнат и залов!

Самый большой дворец в мире, однако. Шибко большой — до многих помещений у прислуги руки не доходили — или росли не оттуда. Срамота, конечно, но в некоторых тёмных коридорах ощутимо воняло мочой, а кое-где роскошная обивка стен сгнила и разлезалась от лёгкого касания.

Заблудиться здесь было нечего делать: этажи, переходы, анфилады комнат, дворы для игры в мяч и петушиных боёв составляли мудрёный лабиринт со множеством тупиков, в котором постоянно нарушались правила симметрии и начатки здравого смысла.

Иной раз, чтобы попасть в зал по соседству, нужно было одолеть длиннющий коридор, подняться этажом выше, протопать крытой галереей, а потом снова спуститься по лестнице.

Зато всё было богато, с размахом: лепнина, позолота, драгоценные гобелены, полотна Ван-Дейка, Тициана, Веронезе, Корреджо…

Тут даже лакеи представляли собою образчики безвкусной, чисто купеческой пышности, по принципу: «Чем дороже, тем красивше».

К Уайтхоллу вела Королевская улица, которую прозывали Гнилой, уж больно слякотна была. Даже сухим летом здесь можно было увязнуть. Или шлёпнуться в грязь да наслаждаться лягушачьими хорами.

Королевская улица тянулась от Вестминстера до переправы Хорс-Ферри, где кареты переправлялись на южный берег Темзы, а неподалёку возвышались хоромы Уайтхолла. Здесь-то и проживал король Англии, здесь он царствовал и правил, обходясь без шумного и несносного парламента.

Через Гольбейновские ворота Олег попал в обширный двор, где разодетые конюхи, надменные, как принцы крови, приняли под уздцы лошадей — его и лорда Холланда.

Заметив гостей, к ним неторопливо направился важного вида вельможа. Он не шёл, а ступал, картинно отставляя трость и потея под париком, только-только входившим в моду.

— Вы видите перед собой достопочтенного Уильяма Герберта, — негромко сказал Рич Олегу, — графа Пемброка, лорда-стюарда.[86] Когда парламент негодовал, честя герцога Бэкингема, всю эту свору науськивал сэр Уильям. Но это между нами.

Сухов кивнул, делая зарубку на память.

Лорд-стюард приблизился и величественно кивнул Холланду.

— Позвольте вам представить господина Северуса Снейпа, — проговорил Генри Рич. — Сэр Северус, сэр Уильям.

— Весьма польщён знакомством, сэр Северус, — поклонился Герберт. — Прошу вас следовать за мной. Его величество примет вас в Голубом зале.

Олег слегка поклонился и последовал за важно шагавшим лордом-стюардом. Когда он оглянулся на Холланда, тот дружески помахал ему — не тушуйся, дескать.

Войдя под гулкие и прохладные своды галереи, Герберт покосился на Сухова.

— Позвольте вас спросить, сэр Северус, — молвил он. — Давно ли вы дружны с его светлостью герцогом Бэкингемом?

Олег тонко улыбнулся и как можно непринуждённей ответил:

— Думаю, необходимо отделять дружбу от службы, достопочтенный сэр Уильям. Я служу герцогу из чувства долга, но дружить с его светлостью считаю ниже своего достоинства.

— О! — мигом оживился до этого чопорный лорд-стюард. — И почему же?

— Хотя бы потому, что я воин, а полководец из герцога, мягко говоря, никудышный. Он годен в царедворцы, но к политике его и близко нельзя подпускать. Его светлость храбр, да вот только горяч не в меру — как мальчишка, право, и столь же неопытен. Прошу прощения за солдатскую прямоту, сэр Уильям, но уж такова моя природа — не терплю вранья.

— Понимаю, понимаю, — задумчиво проговорил Герберт. — Признаться, я и сам известный недруг его светлости. И это не тайна даже для государя. Жаль, очень жаль, что его величество попал под обаяние Джорджа Вильерса, забыв о прежней неприязни к этому фавориту старого короля.

Сухов внимательно посмотрел на вельможу. Лорду-стюарду шёл пятый десяток, положение его было крепко, поэтому он не выказывал обычного для придворных опасения наговорить лишнего. Кто он — и кто какой-то Снейп? А может, граф Пемброк решил использовать «сэра Северуса» в личных целях? Ну это мы ещё увидим, кто кого использует.

— Клянусь честью, — вздохнул Олег, — иногда я даже позволяю себе крамольные мысли. Ах, думаю, если бы при дворе нашёлся достаточно энергичный человек, который не одними словами убедил бы короля, что его светлость приносит только вред, а доказал бы делом — разумеется, тайно! Скажем, стал бы втихомолку мешать поползновениям Бэкингема, ставить ему палки в колёса, оттягивать выход эскадры лорда Холланда…

— Попахивает изменой, — прищурился граф Пемброк.

— Да! — горячо воскликнул Сухов, прижимая пятерню к груди. — Верно! Но это было бы во благо Англии! Сколько бы тысяч фунтов осталось в казне не растраченными, сколько сотен солдат и матросов сохранили бы свои жизни!

И потом, разве сам герцог не нарушил приказ короля? Ему же было строго наказано: если ларошельцы не пожелают принять от него помощи, уходить. Но его светлость остался! Для чего? Его доводы казались несерьёзными всему христианскому миру! — повторил Олег замечание Ришелье. — Я понимаю, что не должен этого говорить, но пусть Господь простит меня, ибо слова мои от чистого сердца.

— Понимаю, понимаю, — медленно проговорил Герберт, но вдруг встрепенулся и заговорил жёстко: — Однако его величеству не пристало слушать подобное!

— Его величеству, — улыбнулся Олег, — я скажу то, что придётся по нраву любой венценосной особе.

Лорд-стюард кивнул и провёл Сухова к огромным дверям из орехового дерева, отделанным слоновой костью. Два громадных гвардейца, стоявших на часах, молча отшагнули, позволяя войти.

Первым в дверь проскользнул граф Пемброк и низко поклонился королю, который стоял у окна, выходившего на поле для рыцарских турниров.

Карл I был довольно молод, сухощав и хорош собой.

— Рад видеть вас, господин граф, — кивнул он лорду-стюарду.

Говорил его величество с трудом из-за дефекта дикции. По сигналу Герберта Олег переступил порог Голубого зала и отвесил низкий поклон, сняв шляпу и коснувшись полями блестящего паркета.

— Нижайше приветствую ваше величество, — сказал он.

— Ага! — улыбнулся король. — Стало быть, вы и есть тот самый Северус Снейп, о коем уведомил меня лорд Холланд?

— Да, ваше величество…

Карл мелко покивал, отошёл к большому креслу и с удобством уселся.

— Можете быть свободны, Уильям, — с оттенком нетерпения велел он.

Герберт, мазнув взглядом по Сухову, молча поклонился. Олег послал лорду-стюарду успокаивающую улыбку — мол, всё под контролем.

— Итак, господин Снейп, — выговорил король, — расскажите мне, что творится под Ла-Рошелью. Ах, не стойте вы с таким благоговением! Садитесь.

Сухов присел на скамью, обитую синим бархатом, и мельком оглядел покои.

Голубые стены, искусно расписанные сценками с ангелами в небесах, оправдывали название, данное залу.

Олег сосредоточился. Тщательно подбирая слова, обдумывая сведения, переданные ему кардиналом, он описал положение дел в Ла-Рошели, напирая на то, что особых тягот англичане не испытывают.

— Война идёт по правилам рыцарских турниров, — заключил Сухов, намечая улыбку. — Как-то раз Бэкингем послал маркизу Туара дыни, а тот в благодарность отправил герцогу воду, настоянную на цветках лимонного дерева, и «кипрскую пудру».

Король покивал и сказал, болезненно морщась:

— Если мы не поможем Бэкингему после столь прекрасного и славного начала его действий, это станет неизгладимым позором для меня и для всей Англии. Те, кто противится этому или затягивает дело, заслуживают того, чтобы их повесили в Тайберне!

— Да, сир, — смиренно согласился Олег.

— Ступайте, господин Снейп, — милостиво сказал его величество. — Я удовлетворён нашей беседой.

Отвесив прощальный поклон, Сухов удалился.

Оказавшись в галерее, он заметил лорда-стюарда и улыбнулся ему — дескать, король остался доволен, чего и вам желаю.

— О, Северус! — вдруг услышал он приятный женский голос.

Это была Люси Хей, она щеголяла в роскошном тёмно-зелёном бархатном платье с большим воротником и высокими манжетами из венецианского гипюра снежной белизны — не копить же кардинальские пистоли, как скряга-ростовщик! Деньги на то и созданы, чтобы их тратить.

— Миледи, — церемонно поклонился Олег.

— Ах, не будьте таким суровым, — надула губки графиня, — не то я решу, что вы из пуритан! Они тоже ходят во всём чёрном.

— Не имею ничего общего с этими ханжами, — улыбнулся Сухов.

Леди Карлайл засмеялась. В этот момент она показалась Олегу хорошенькой — румянец на щеках горит, глазки сверкают, постреливая вокруг.

— Позвольте представить вам достопочтенного Ричарда Уэстона. — Люси по-свойски взяла под ручку пожилого джентльмена, который ничего не имел против внимания, оказываемого ему молодой женщиной, и подвела к Сухову. — Сэр Ричард, сэр Северус.

— Его величество почтил меня званием канцлера казначейства, — с простодушной ухмылочкой проговорил Уэстон.

— Увы, сэр Ричард, пока что в большие чины не вышел!

Канцлер охотно рассмеялся.

— А мы как раз о вас говорили, — щебетала Люси, — с сэром Ричардом и с сэром Уильямом.

— Вот как? — Олег изобразил невинное удивление, бросив испытующий взгляд в сторону лорда-стюарда. Тот в это время смаковал вино и приподнял кубок, словно отвечая Сухову.

— Да-да! — оживлённо продолжала графиня. — О вас, о Ла-Рошели, о его светлости. Представляете, сэр Ричард, герцог изъявил такую храбрость, что не позволил своим солдатам рыть укрепления, сочтя подобное поведение трусливым!

Уэстон глянул на Олега, несколько озадаченный. Сухов развёл руками.

— Приходится признать, — вздохнул он, — что смелость не всегда сочетается с мудростью.

— Надеюсь, вы не рассказали об этом королю? — поинтересовался Уэстон, с виду вполне добродушно, но глаза его смотрели цепко и зорко.

— Я не обманул надежд его величества, — ответил Олег, — и изложил все события как они есть, умолчав о самых печальных. Да и выводы я делать не осмелился, ибо в мои планы не входило вызвать монарший гнев.

— Люди Бэкингема болеют, — негромко сказала Люси.

— И много ли хворых? — нахмурился канцлер-казначей.

— Непозволительно много, сэр, — серьёзно ответил Сухов. — И это притом, что наше войско расположилось на побережье. Лагерь же французов находится среди болот, однако Ришелье удалось избавить своих воинов от заразы. Сие удручает больнее всего.

— Дьявол! — проворчал Уэстон. — И он ещё требует выплат во много тысяч фунтов! Пф-ф! Я бы с наслаждением отказал его светлости, но как я могу сказать «нет» его величеству?

— Хотите совет? — ухмыльнулся Сухов. — Не говорите слов отрицания, но и согласия своего не давайте.

— А что же тогда? — удивился канцлер.

— Сокрушайтесь! Вините в нерасторопности сборщиков налогов и прочих малых мира сего — вот, дескать, и рад бы выдать нужную сумму его светлости герцогу, да только казна уж больно медленно пополняется. Мол, ближе к зиме полегче будет, а пока… И уныло разводите руками.

Сэр Ричард захихикал, грозя Олегу пальцем.

— Знаете, сэр Северус, — проговорил он немного погодя, — а вы, пожалуй, могли бы понравиться королю и даже выйти в фавориты. В вас достаточно смелости, чтобы говорить опасные вещи, но хватает и ума, чтобы преподносить их с иронией.

— Боюсь, мой путь наверх займёт излишне много времени, — усмехнулся Сухов. — Бывал я при дворе у разных государей, но нравы везде одни и те же. Поверьте, на поле брани гораздо спокойнее! По крайней мере там не ударят в спину.

— О да!

Раскланявшись, канцлер казначейства удалился.

— Надеюсь, — пробормотал Олег, — я не был излишне откровенен.

— Нет-нет! — успокоила его графиня. — Сэр Ричард хитёр и коварен, но не подл.

— Забавно… А я тогда каков?

— Вы? Вы безжалостны и беспощадны, но справедливы.

— Приятно слышать, — улыбнулся Сухов.

Графиня Карлайл, по всей видимости, взяла «Северуса Снейпа» под свою опеку, желая вывести его в свет.

Шествуя по галерее, миледи познакомила Олега с лордом Мортоном и сэром Уильямом Бальфуром, чьи отряды готовились отплыть под командованием графа Холланда, с Томасом Говардом, графом Сурреем, и ещё с кем-то, и ещё…

Сухов едва поспевал отвешивать любезные поклоны.

К пяти часам пополудни здешнее жеманство изрядно утомило его, и Олег поспешил покинуть дворец.

Уже отъезжая, он оглянулся на узкие, стрельчатые окна Уайтхолла, отблескивавшие простым зеленоватым стеклом или искусно сработанными витражами. За ними сотни людей бродили по дворцу, взыскуя благ. Графы, бароны, виконты, маркизы.

Он посеял сегодня идеи, которые могут укорениться среди местной знати и дать свои плоды.

Кто-то из лордов, не от большого ума, сболтнёт худую весть о Бэкингеме, породив волну слухов, и они распространятся по Лондону, аки пожар. Кто-то решит, что, очернив герцога, тем самым изобразит себя белым и пушистым. А кто-то, поставив себе цель сместить его светлость, станет вредить ему, дабы неудачи умалили величие Джорджа Вильерса в глазах короля.

— Зоопарк, — сказал Сухов и похлопал чалого по шее: — Поехали, дружок.

Конь обрадованно фыркнул и порысил по Кинг-стрит.