Глава 54

Эмир.

Судьба возвращает то, что когда-то мы ей добровольно отдали. Рано или поздно она, сжалившись, делает поблажки, начиная подталкивать в нужном направлении. И когда хочешь что-то исправить, понимаешь, что трудно сказать словами, что захоронено в душе. И хочется сбежать по дальше, даже не понимая, что от себя не скрыться. Мы носим все в душе. Внутри. Заражая свой внутренний мир этим ядом. Обстоятельства не позволяют расслабиться и сконцентрировать разум. Наплевать на все предрассудки и опасения, и поступать так, как велит сердце. Чертовых два года я пытался научиться сосуществовать с болью. Но ни черта не вышло. Как можно дольше оттягивал личную встречу с Клео, понимая, что не имею права возвращаться в ее жизнь. И где-то внутри все еще не могу простить того, как она поступила с нашим ребенком. Время не способно вылечить. Заживить раны, приказав им больше не кровоточить. Сжимая руки в кулаки, пристально смотрю в окно, наблюдая, как машина с Клео отъезжает от моего дома. Привезя ее сюда прошлым вечером, понимал, что удерживать долго рядом с собой не смогу. Она свободная. Сильная и бесстрашная. Клео стала женщиной, которая способна вгрызаться в глотку, защищая собственные интересы. Она, правда, стала совершенно другой. Не дыша. Выпитый алкоголь слега кружил голову. На самом деле я очень редко позволял себе изрядно напиваться, понимая, что сейчас в моей жизни гораздо больше ответственности, чем было раньше. Но порой.… Стискиваю зубы, вспоминая приступы боли, которые накатывали словно цунами, доводя меня до предела. Я не мог справиться с собственными мыслями и чувствами. С самой юности закалял свой характер, думая, что никакие трудности не способны вывести из равновесия. И только длинными мучительными ночами, осознавал, как сильно ошибался. Два года очень долгий срок. Но эти проклятые семьсот тридцать дней стали для меня кромешным адом. Но сейчас добровольно отпуская Клео из своего дома, я точно знал, что она будет в полной безопасности. Охрана Виктора и мои люди, позаботятся, чтобы с Клео ничего плохого не произошло. И чип, внедренный в Клео прошлой ночью, постоянно будет показывать локацию, пока она решила задержаться на Востоке. Черт! Почему же этой несносной девчонке не сиделось в Америке?! Зачем она влезла в эту грязь, зная, насколько это может быть опасно для ее жизни?! Вернувшись в Дубай, Клео нарочно бросила мне вызов, пригласив на эту выставку. Знала, что я ни за что не смогу проигнорировать это мероприятие. Ловкая игра по ее правилам. До вчерашней встречи, мне казалось, я могу жить без нее. Справляться, пряча свои чувства в самые темные уголки своей завядшей души. Но стоило мне только увидеть ее, все разлетелось в щепки. Моя. Все еще только моя. Жгучая ревность душила. Вынуждала вскипеть застывшую кровь в венах. Взбудоражить те чувства, которые я умертвлял эти годы. Я знал все, что происходило в жизни Клео. До самых мелочей. Однажды мои люди сообщили, что Клео прибыла на Восток с целью освободить из плена одну из рабынь. Невинную душу, которая, по сути, добровольно попала в плен. Она самостоятельно приехала работать в бордель, чтобы заработать денег. Но мечты разрушились, когда ей стали просто пользоваться, лишив прошлого и будущего. Но Клео не смотрела на обстоятельства. Она просто спасала, отдавая часть самой себя. Узнав о ее пребывании, начал украдкой следить. Пробрался в номер ее отеля посреди ночи, чтобы хотя бы на секунду увидеть. Не позволяя себе даже прикоснуться. Не мог допустить, чтобы она узнала об этом. Мой нежный хрупкий дикий цветок. Редкий и чертовски красивый. С самого начала я разузнал, что ей помогает Виктор Ленс. Друг и некогда правая рука ее старшего брата Николаса Верано. В тот момент, я не мог просто остаться в стороне. Связавшись с этим парнем, я честно рассказал все, что случилось с Клео. Предложил свою помощь в поисках пропавших девушек на Востоке. Понимая, что Клео не пропадет под его защитой, влез в эту игру, по-прежнему не выдавая себя. Почти два года я жил двойной жизнью. Разворачиваюсь, быстрыми шагами подходя к письменному столу. Наклоняюсь, отодвигая верхний ящик. Достаю папку, резко кидая ее на столешницу. Собрав все материалы, теперь я понимал, что в этой жизни доверять никому кроме себя нельзя. Даже самые близкие люди, которые были рядом с самого детства, в итоге оказываются лживыми предателями, умело спрятавшими свои истинные лица за масками благодетелей. Не успеваю открыть папку, как слышу громкий капризный плач моей малышки. Сжимая пальцами бумагу, прячу папку обратно в ящик, закрывая его. Рано или поздно все откроется. И судьба преподнесет наказание по заслугам. Каждому из этих тварей. Осматривая кабинет, направляюсь к выходу, все еще улавливая плач Эсмы. Эта девчонка совершенно неожиданно вошла в мою жизнь, перевернув в ней все с ног на голову. Стала маленькой принцессой, которую я готов постоянно оберегать и опекать. Ангел, принесший ярчайший свет. Озаривший ту тьму, в которой я абсолютно погряз. Выходя из кабинета, сворачивая влево направляясь в детскую комнату. Глухо слышу голос няни, которая, по всей видимости, не справляется с этой неугомонной егозой. Малышка громко всхлипывая что-то лепечет, продолжая плакать навзрыд. Вхожу в комнату, видя, как няня растерянно укачивает малышку, совсем не понимая, как ее успокоить.

— Позволь, я попробую. — Говорю тихо, чтобы не спровоцировать еще большую истерику. Пересекаю комнату, подходя к няне. Эсма плачет, взмахивая маленькими ручонками, в которых я тут же замечаю резинку для волос, которая еще недавно была у Клео.

— Господин, Эмир. — Девушка начинает бегло лепетать, начиная оправдываться. — Я не понимаю, почему она плачет. — Взгляд опускает, опасаясь, что я начну ругаться или упрекать.

— Иди ко мне, ангел. — Не обращая внимания на слова няни, забираю кроху на руки, прижимая к себе. — А что-то это у тебя такое красивое в руках? — Широко улыбаясь, спрашивая, забирая яркую резинку с бабочками. Не успеваю, как следует ее рассмотреть, и Эсма выдирает ее из моих рук, прижимая к себе. Словно эта вещь самый дорогой подарок, который ей делали. Понимаю, что Клео очень понравилась малышке. Вспоминаю, как минувшим утром застал Клео с Эсмой на руках. Разозлился. И вовсе не оттого, что она без спроса приблизилась к ребенку. Стала укачивать, успокаивая. Это превратилось в мираж, который не сбылся. Гнев взял верх над разумом. На самого себя. На Клео. На судьбу. Это нашего мальчика она должна была держать на руках. Ласкать его, отдавая всю свою любовь и тепло. Не чужого ребенка. Нашего. Вспылил. Накинулся, частично избавляясь от этой злости. Не сумев рассказать самого главного. Да, наверно, момент-то был не самый подходящий. Нам нужно поговорить. Но Клео к этому еще совершенно не готова. Время придет. Я в это верил.

— Мама. — Шепотом. Начиная успокаиваться. Крутит пальчиками резинку для волос Клео, начиная улыбаться. — Мамочка. — С невинной тоской в голосе. Осознавая, что ребенку очень не хватает родного человека. Уже скоро все измениться.

— Малышка, ты хочешь, чтобы мы позвонили твоей маме? — Игриво спрашиваю, прижимая ангела к себе. Эсма устраивает голову на моей груди, моментально затихая.

Кое-как достаю мобильный телефон из заднего кармана, и, устроившись на диване с Эсмой на руках, нахожу нужный номер, судорожно нажимая клавишу «позвонить». Несколько долгих гудков. Время замирает. Слыша, как поднимается трубка, напрягаюсь.

— Эмир, я так рада тебя слышать. — Голос все еще уставший, но сейчас очень радостный.

— Родная, — ласково и заботливо, — с тобой хотят поговорить. — Улыбаюсь в трубку, быстро нажимаю клавишу «громкой связи». — Эсми, ты можешь сказать своей маме «привет». — Опускаю телефон, опуская его ниже. К лицу малышки, которая замирая, смотрит на меня выразительным взглядом.

— Мамочка! — Настороженно и тихо.

— Эсма, моя доченька. Я так скучаю по тебе моя сладкая. — Сглатывает. Понимаю, что сейчас расплачется. Чертовски тяжело, когда мать и дитя находятся вдали друг от друга. Не понимаю, как Клео могла так просто перестать бороться за собственного ребенка?!

Выключая громкую связь, подношу телефон к уху, даже не знаю, что сейчас произнести.

— Как ты себя чувствуешь? — Наверно это самый важный вопрос, который меня волновал. Беспокоил до такой степени, что я считал минуты до наступления утра, чтобы позвонить в клинику.

— Все хорошо, Эмир, хватит переживать. — Выдыхает, расслабляясь. — Очень скоро я буду дома. Ты же знаешь, что операция прошла успешно, и врачи гарантируют мне полное восстановление. — Эффи, ощущая мою тревогу, начинает уговаривать, давая понять, что самое страшное уже позади.

Через некоторое время после рождения моей племянницы, у Эффи нашли аневризму головного мозга. Долгая подготовка. Тяжелая многочасовая операция. Сложная реабилитация. Этот недуг еще сильнее сплотил мою сестру и ее мужа Асада. Но Эффи, как истинная женщина очень переживала, что ради операции необходимо избавиться от роскошных волос. Мы с Асадом всеми силами пытались доказать, что в любом виде она выглядит безупречно. Уезжая в Европу на лечение, Эффи попросила именно меня быть рядом с ее дочерью. Потеряв полностью доверие к матери, с которой остались только денежные отношения. Я запретил сестре идти на поводу Исар. Посоветовал сократить их общение во избежание нервных срывов. Наша мама, осознав, что мы с Эфф стали очень близки, попыталась рассорить, строя очередные козни. Показывая ту сущность, которую моя сестра так упорно не хотела раньше замечать. Забрав Эсму в свой дом, нанял няню, но по возможности старался больше времени проводить с малышкой сам. Конечно, я не рассчитывал своим вниманием заменить ей маму, но другого выбора не было. Пока Эффи не выздоровеет, чтобы полноценно заниматься ребенком, я буду рядом с ней.

— Мы ждем тебя домой и очень скучаем. — Искренне. Мне, правда, сейчас не хватало кого-то очень близкого. Хотя бы для того, чтобы откровенно излить душу. Знаю, что Эфф способна выслушать, не осудив.

— На днях повторное обследование, Эмир. И если все хорошо, приблизительно через неделю мы с Асадом вернемся домой. — Эффи мечтала об этом, как никогда. Тоска по дочери с ума сводила. Но я верил, что скоро все будет хорошо.

— Позвоню тебе завтра. — Слегка улыбаясь. Замечая, что Эсма затихла и начала засыпать в моих руках.

— Пока. — Целует в трубку, завершая вызов. Убираю телефон в сторону, осторожно поднимаясь с дивана. Стараясь не шуметь, чтобы не разбудить малышку. Подхожу к кроватке, осторожно устраивая мою сладкую девочку. Прикрываю покрывальцем, и замираю. Наверно именно Эсма в большей степени помогла мне забыться. Отодвинуть боль на второй план, и дала понять, что в жизни есть другие ощущения. Смотрю на спящую девчонку, улыбаясь. Ее появление в моей жизни подарило надежду и новые мечты. Шанс на то, что еще можно все исправить. У боли нет пределов. Но их можно игнорировать, заменяя одни ощущения другими. В самый сложный период своей жизни, я обрел ангела, который вывел меня из тьмы. Очень тихо. Забираю свой мобильный телефон, и медленными шагами выхожу из комнаты, аккуратно закрывая за собой дверь.

— Ирада. — Не громко произношу имя няни, и сразу вижу ее появление в коридоре. — Эсма уснула, пожалуйста, не оставляй ее одну. — Измотанно. Эта ночь вытащила из меня все силы.

— Конечно, господин Эмир. — Взгляд опускает, больше ничего не говоря. Входит в детскую комнату, не закрывая двери. Выдыхая, начинаю шагать в сторону лестницы, чтобы спуститься в свой кабинет. Осталось несколько нерешенных вопросов, в которых я немедленно должен был разобраться. Пока спускаюсь по лестнице, набираю номер Виктора, чтобы узнать появилась ли Клео дома. Зная эту непослушную девчонку, она могла выкинуть что-то, оставшись практически беззащитной. Длинные долгие гудки. Несколько секунд тишины.

— Эмир?! — Виктор настороженно произносит мое имя, затихая.

— Клео вернулась домой? — Спрашивая напрямую, не церемонясь. Да, он скорее всего сам догадался зачем я звонил.

— Недавно приехала. — Стук и громкие шаги. Видимо Виктор уходит в уединенное место, чтобы наш разговор никто не смог услышать. Черт! Если бы Клео знала, насколько близко к ней я был все это время. Наблюдал и сопровождал, изнывая от того, что не мог появиться. — Ты ловко все провернул вчера вечером. — Виктор усмехается в трубку, ожидая моего ответа.

— Ты сам знаешь, что это было необходимо. — Серьезно. Тихо. Желая отдохнуть хоть несколько часов, но это для меня сейчас непозволительная роскошь.

— Слушай, Эмир, — Виктор притихает, собираясь с мыслями, чтобы что-то рассказать, — к Клео обратилась девушка, которая умоляет о помощи. Но некоторые моменты в ее рассказе, мне кажутся очень странными. Поможешь что-то разузнать? — Спрашивает, и так зная, что я способен сделать все, что в моих силах.

— Не позволяй Клео пока ничего предпринимать. Не своди с нее глаз. — Начинаю неимоверно злиться, зная, что эта чертовка может все решить сама. Вхожу в кабинет, с грохотом захлопывая дверь. Места себе, не находя. Замираю посреди комнаты. — Перезвоню тебе позже. — Мгновенно завершаю вызов, до боли в костяшках, сжимая мобильный телефон. Прохожусь по кабинету, обессиленно садясь в кресло. Мысли сжирать начинают. Иногда наступал такой момент, когда я не мог справиться с чувствами и преодолеть порог боли, который раздирал на части. После встречи с Клео спустя долгих два года, внутри что-то взорвалось. А потом словно по волшебству соединилось воедино. Хотя все это время я учился жить без нее. Существовать, приспосабливаясь к той жизни, которую уготовила судьба. Откидываясь в кресле, прислоняюсь спиной к бархатной обивке. Глаза прикрываю, вспоминая все, что произошло после исчезновения Клео из моей жизни.

Полтора года тому назад….

Мне пришлось свыкнуться с мыслью, что я остался без своего сердца. Пытался разобраться, до конца не веря, что Альби так жестоко предала. Казалось, я даже находил оправдания, но понимая, что она ни за что не захочет меня видеть, не предпринимал никаких попыток встретиться лично. Все было бесполезно. Ради будущего ребенка, мы с Амани смогли построить дружеские, и даже теплые отношения. Замечая, как она меняется ради малыша, был рядом и поддерживал. Полностью прекратились ее неожиданные вспышки агрессии. Беременность кардинально что-то внутри, превращая ее в ту девушку, которую я когда-то, казалось, любил. Я даже смог поверить в то, что мы сможем быть вместе ради нашего ребенка. Но все рухнуло, не оставляя даже руин….

Я приехал в тот дом, в котором мы раньше жили вместе. Никогда не забуду те ощущения, которые испытывал, шагая по его коридорам. За несколько недель до этого, Амани занялась ремонтом в одной из комнат, чтобы сделать из нее детскую. Покрасила стены в синий цвет, уверенно думая, что у нас родиться сын. Она не захотела узнавать пол ребенка, посещая УЗИ. В такие моменты я видел в ней прежнюю Амани. Добрую и улыбчивую. Жизнерадостную. Счастливую. Осознавал, что я не любил больше эту женщину. Да, наверно, и вообще никогда не любил. Но готов был находиться рядом, видя, как она меняется. Амани изъявила желание пройти новый курс в клинике по психологической помощи после рождения малыша. Чтобы раз и навсегда избавиться от тьмы, все еще ее тревожащей. Она продолжала меня любить. Чувствовал это. Амани, понимая, что больше никогда я не отвечу ей взаимностью, принимала все, что я мог ей предложить. Обожала нашего малыша до безумия. Ради него готова была на все. И я слепо снова ей поверил, не предполагая, что скоро все станет кромешным адом.

Минуя коридор, захожу в комнату, видя Амани лежащую на кровати. Уставшую и слегка обессиленную. Тогда думал, что хлопоты перед рождением ребенка ее просто изматывали. Интересуясь о ее состоянии, получил ответ, что она просто хочет поспать. Дурак, и почему же тогда я не забил тревогу, и не вмешался. Около десяти часов она провела в кровати, не выходя из комнаты. И только на следующее утро, я настойчиво поднялся в ее комнату и увидел ужасающую картину. От которой леденящий холод прошелся по коже. Кровь повсюду. Она бледная и совершенно невменяемая. В бреду. Долгое ожидание возле дверей операционной. Кроме ребенка меня с Амани ничего не связывало, но я не желал этой женщине ничего плохого. Иногда так бывает. Плод умирает в утробе матери, даже на позднем сроке. Амани уже около четверых дней знала, что ребенок перестал двигаться. Знала, но не могла допустить, чтобы его у нее отняли. Безумие.

— Верни его мне! — Орала, как сумасшедшая, вцепившись мертвой хваткой в мои руки. После того, как пришла в себя в палате. — Умоляю, Эмир, верни! — Отчаяние и боль. Но я не мог ей ничего ответить тогда. — Это он наказал меня, да? Ответь он?

— Кто он, Амани? — Путаясь в собственных мыслях, не понимал, о чем она говорит.

— Аллах наказал. Отобрал ребенка, чтобы я не стала его матерью. — В тот момент я обнял ее, прижимая к себе. Ощущая ту боль, которая на части разрывала. Амани, возможно, была права, но я не мог сказать это вслух.

— Ты любила его и ждала. Ты была его мамой. — Монотонно. Стараясь успокоить, понимая, что это все бесполезно. В ту секунду во мне снова что-то умерло. Я стал призраком ни на что не способным.

Выйдя из клиники, Амани замкнулась в себе окончательно. Обезумела еще сильнее. Спустя несколько дней, я нашел ее с ножом в руках. Крича звериным голосом, она разрезала детскую одежду и полосовала собственные руки. Тут же было решено устроить ее в психиатрическую клинику. Она перестала с кем-либо разговаривать. Предприняла несколько попыток суицида. А потом ей удалось сбежать, и скрыться где-то в Европе. Долгое время вместе с ее отцом, мы пытались найти Амани. Она жила по поддельным документам на окраине Англии, веря в то, что она совершенно другой человек. Амани пыталась убежать от самой себя, думая, что сможет начать новую жизнь. Моя чертова жена. Мой крест, который я буду нести до конца своих дней. Ее отец отказался от Амани, стыдясь ее существования. И тогда я понял, что до одури страшно оставаться один на один со своим безумием. Не понимать, где реальность, а где сумасшедший вымышленный мир. Сейчас Амани вернулась в клинику. Находится под постоянным наблюдением врачей. В последний мой визит к ней, доктор сказал, что она начала вести дневник, описывая все, что с ней произошло. Это стало отдушиной не только для нее, но и для меня тоже.

Страшно, даже просто вспоминать об этом. Не соображаю, как оказался в своей спальне, где минувшей ночью спала Клео. Этот дом я купил относительно недавно, понимая, что в старом больше никогда не смогу находиться. Делая несколько шагов, замечая махровое полотенце, которым, видимо, пользовалась Клео этим утром. Беру его в руки, делая долгожданный вдох. Аромат цветов и нежности. Запах, по которому я неимоверно скучал. Вспоминаю тот день, когда я, сорвавшись, приехал в Лас-Вегас, понимая, что не смогу больше и дня прожить, ничего о ней не зная. И первое, что я увидел Клео за ручку с фотографом. А потом его квартира, в которой она с легкостью осталась на ночь. Тогда-то я и сорвался с цепи, понимая, что Клео раз и навсегда вычеркнула меня из своей жизни. Мимолетный секс со случайной девушкой. Бессмысленный. А потом Амани и ее беременность. Между нами не было никаких близких отношений. Но осознавая, что ребенок может стать шансом, продолжил жить дальше. И больше я не старался узнать что-то о Клео. Ровно до той минуты, пока не выяснил, что она вместе с Виктором влезла во всю грязь Востока. Все, что сумели узнать эти двое, повергло меня в полнейший шок. Игра может стоить слишком дорого, но в мире есть решения, что будут фатальными и пагубными. Разворачиваясь, подхожу к комоду, открывая самый верхний ящик. Достаю стопку фотографий Клео, которые я получил еще до того момента, как выкупил ее у Ирмы. Если бы я только знал, что увлекшись этой девушкой, открою ящик Пандоры, наверняка действовал бы по-другому. Помнил тот момент, когда явился к Ирме с желанием заплатить любую сумму за Клео. Лишь бы она не досталась никому кроме меня. Не мог понять, почему Ирма тянет время, играя в непонятные игры. Но играл совсем другой человек. Друг. Учитель. Тот, кто заменил мне отца, и находился всегда рядом. А на деле более двадцати лет Сафир Азар являлся самым крупным теневым работорговцем по всему Востоку. Жить скромно, при этом ловко играть судьбами других людей. Именно этому он постоянно меня учил, видимо, думая, что в будущем я смогу его заменить. Перебирая фото, нахожу изображение Сафира тридцатилетней давности. Но такого человека и вовсе не существовало. Сафир Азар давно мертв. А рядом со мной день ото дня был Рифат Аббас. Сын француженки и беглого иранца. Который настырно поднялся из самых низов, постоянно пробиваясь, идя по головам невинных людей. И для того, что бы взять чужое имя, он избавился от настоящего Сафира, присвоив себе его жизнь. Сложно поверить, но это была чистая правда. Долгие месяцы, вместе с Виктором и моими проверенными людьми, мы шаг за шагом раскапывали прошлое этого мужчины, собирая все необходимые материалы. Придет время и Сафир ответит за все, что совершил в своей жизни.

— Эмир! — Дергаюсь, бросая фото в открытый ящик. Осторожно прикрываю его, не оборачиваясь. — Добрый день. — Вежлив и беспринципен. Хладнокровен, как обычно. Разворачиваюсь, смело, смотря Сафиру прямо в глаза.

— Добрый день. — Нехотя отвечаю. Он не должен видеть мое замешательство и напряжение.

— Что-то в последнее время ты очень задумчив, друг мой?! — Делает несколько шагов навстречу. Строгий вид. Лицо не выражает не единой эмоции. Черт возьми, а знал ли отец о Сафире и моей матери? Скорее всего, нет! Слабохарактерность и слепая вера отца, не способны были отличить ложь от правды. Я все равно многим обязан этому человеку. Но не смогу простить его поступков. Ведь именно Сафир преподнес мне урок никогда не прощать предательства. А он меня предал, за что и ответит сполна.

Загрузка...