Мы просили у вечности рай

Глава 8 Часть 2

— Пожалуйста, не надо. — Тихим шепотом. Надрывно. Всхлипывая. Ощущаю, насколько тонка грань между страхом и желанием. Клео совершенно не понимает, что с ней происходит. Почему ее тело так предательски начинает реагировать на ласки незнакомого мужчины. Не осознает, что ее чистое сердце меня выбрало. Еще тогда. Ночью в Дубае. Своей судьбой я в силах управлять, а вот она своей не может. Дергаю рукой, освобождаясь из ее хватки. Провожу подушечками пальцев по шее. Замираю на сонной артерии. Ее бешено бьющийся пульс взбудораживает каждый нерв. Оголяя его. Сжимаю плечи, резко разворачивая Клео спиной к себе. Обнимаю за талию, вынуждая ее вместе со мной сделать несколько шагов вперед. До стены. Каждая мышца на теле каменной становится. Каждый вдох подобен пытке. — Отпусти. Ну, что ты от меня хочешь? — Отчаянно. Умоляя. Съеживаясь. Истерзано просит, думая, что я готов уступить.

— Тебя хочу. — Хрипло. Кусая за кожу на шее. Поднимаю руки, расстегивая самую верхнюю пуговицу на ее платье. Еще одну. Прикасаюсь нежно, но в то же время несдержанно. Желая на куски его изодрать, чтобы поскорее оголить желанное тело. В полной мере им насладиться. Извести собственные желания. Продолжаю мучительно медленно расстегивать каждую пуговицу, которые тянутся вдоль всего позвоночника. И когда справляюсь с последней, отодвигаю мешающую ткань, начинаю разглядывать ровную спину. Медленно веду подушечками пальцев вниз. Вдыхаю раз за разом, чувствуя во рту аромат сладких масел. Ощущаю неповторимый собственный запах ее кожи. Сладостный и манящий. Он моментально сводит с ума. Рассудка лишает, превращая меня в неизлечимого наркомана. Алкоголика, который готов продать собственную душу за очередной глоток. Отодвигаю длинные каштановые волосы в сторону, открывая для себя полный доступ к ее тонкой шеи. Наклоняю голову, целую в плечо. Облизываю языком, кайфуя от лихорадочной дрожи. От ее животного страха, который выбирается из-под кожи. Спускаю платье вниз. До талии. Не спеша. Издеваясь над собой. Провоцируя собственную тьму. Осознавая, что еще немного и с катушек слечу. Возьму силой. Выпью все до последней капли. Нет. Только не сейчас.

— Прошу тебя, не делай этого. — С мольбой в голосе. Начинает сильнее дрожать, когда понимает, что я намерен немедленно снять с нее это проклятое платье. Цепляется за него руками, поднимая ткань вверх. Игра становится еще более азартной.

— Я все равно его сниму, мой дикий цветочек. — Усмехаюсь, прикусываю мочку ее уха. Дергаю ткань вниз, и платье, сползая по ногам, падает на пол. Опускаю руки, прикасаясь к девичьим бедрам. Трогаю кожу, там, где еще никто и никогда не прикасался. Только я. Навсегда клеймя не только ее тело, но сердце. Нагло крадя его биение. Каждый стук, подобен глотку свежего воздуха. Делаю шаг, прижимаясь ближе. Ощущая ее всю на себе. Испуганную и, твою мать, возбужденную. Дикий восторг пленяет разум. Моя. Прячет оголенные чувства в сердце, но вот тело ее предает. Откликается на каждое слово и жест. На все, что я сейчас делаю. Не в силах остановиться, продолжаю терзать. Трогать бедра, не спеша перемещаю руки на задницу. Стискиваю мягкую кожу. Почти рычу в голос, не справляясь с исступлённым возбуждением. Пот выступает на коже. Хлопковая ткань рубашки вмиг прилипает к напряжённому телу. Ни одну женщину в своей жизни так не хотел. И не захочу более, это очевидно. — aistaslam (Сдавайся). — С усмешкой. Делая вдох за вдохом. Пьянея от дурманящего аромата. Превращаясь в одержимого ею. Сердце замирает, переставая биться. Лихорадит от обезумевших чувств.

— Умоляю, остановись. — Крик души. Слабеющий. Идущий к поражению.

— Подними руки, Клео, и упрись в стену. — Сжимаю пальцы на талии, дергаю девушку на себя. Принуждаю слегка прогнуться. Идеальная задница упирается мне в пах. Член твердеет еще больше. Ее сопротивление разжигает запретный огонь. Рабство. Полная потеря контроля. Неповиновение заставляет применить силу. Хватаю Клео за оба запястья, поднимая руки. Прижимаю их стене, немного толкаясь вперед. Чувствуя невыносимый голод. Хочу быть в ней. Срывать с дрожащих губ испуганные стоны похоти. Двигаться, ощущая, галлюциногенную дозу чувств. Которые способны сердце на куски разодрать. Кладу ладонь на гладкий живот, медленно спускаясь вниз. Проникаю пальцами под тонкое кружево. Еще ниже. Лаская гладко выбритый лобок. Мягкие складки ее плоти. Горячие и мокрые. Малышка безумно возбуждена, хоть и пытается утаить это. Не решается расслабиться, растворившись в этом мгновении. Настырно проникаю пальцами между складок, прикасаясь к клитору. Начинаю сжимать его, слыша тихие всхлипы, за которыми мой цветок маскирует свои стоны. Я сделаю все, чтобы ее скрытые желания выбрались на свободу. Она должна мне их подарить.

— Ненавижу. — Сипло. Хватая алчно ртом воздух. Неосознанно двигает бедрами, подстраиваясь под мои ловкие пальцы. Пробираюсь глубже. Вхожу в ее тело, делая неторопливые движения. Вытаскиваю пальцы, размазывая липкое возбуждение. Сжимаю подушечками клитор, слегка оттягивая. Колотится. Тело начинает биться судорогой. Хочу, чтобы она кончила в моих руках. Впервые в своей жизни. Растворилась в оргазме, потом прося еще и еще. Ласкаю. Жадно целую кожу на шее.

— Ненависть сладка, малышка. — Возбужденным хриплым шепотом. Находясь на грани безумия, переступив которую окончательно потеряю контроль над собой. Всовываю неглубоко в ее влагалище несколько пальцев, начинаю медленно трахать ими, ощущаю, что она скоро кончит. Сдастся. Покориться власти, навсегда став моей. — Но именно она способна изменить всю твою жизнь. Дыши, Клео. — несколько резких толчков. Наглых прикосновений к ее клитору. Начинает биться в конвульсиях, сжимая судорожно бедра. Кончает, не сдерживаясь, издавая несколько громких стонов. Прижимаю к себе за талию, утыкаясь носом в волосы. — Французы говорят, — язвительно усмехаюсь. Теперь она моя. Ничто не способно это изменить, — что оргазм это маленькая смерть. Наслаждайся, Клео, ведь о ней ты так долго мечтала.

— Я не хочу быть здесь. С тобой. — Злобно. Начинает вырываться, но я крепко удерживаю ее на месте. — Лучше бы я умерла от того укола. — С вызовом. Будто понимает, что я все знаю. Сам все организовал, только это не было правдой.

— Ты готова выбирать, Клео? — Чуть отшатываюсь назад, прикасаясь губами к дрожащему телу. Не от испуга. От возбуждения, которое по-прежнему не утихает. — Маленькая смерть в мох объятиях, или реальная, как ты мечтала? — Дергаю девушку на себя за талию, а затем резко разворачиваю ее лицом. Клео теряя равновесие, делает шаг назад, прислоняясь спиной к стене. Смотрит испуганно, и я, наконец, ощущаю, что она понимает, кого видит перед собой. — Рискнешь сыграть со мной?! — Задаю вопрос, точно зная, что она на него не ответит. Адски напугана. Метается взглядом по моему лицу, словно пытается понять что-то. Заглянуть в мою душу, отыскав ответы на свои вопросы, которых множество. Засовываю руку в карман брюк, доставая из него револьвер и всего один патрон. Раскрываю барабан, демонстрируя Клео, что он совершенно пуст. Вставляю патрон, раскручивая его. Дергаю рукой, и потом защелкиваю. Подношу револьвер к собственному виску, видя в чернеющих глазах девушки невообразимый страх и ужас. — Только вплотную приблизившись к смерти. Потрогав ее руками. — Медленно проговариваю, пристально смотря. — Мы искренне начинаем ценить свою жизнь. — Нажимаю на курок, слыша громкий холостой щелчок. Необъятный ужас в ее ошарашенном взгляде.

— Теперь твоя очередь, мой дикий цветочек. — Усмехаюсь, в очередной раз, раскручивая барабан. Беру дрожащую руку девушки, вкладывая в нее револьвер.

— Я помню ту ночь в Дубае. — Начинает кричать от безысходности. В глазах слезы застыли. — Твои руки и губы помню. — Отчаянно. Словно признание. Громкий голос сердца, который до этого молчал.

— Только их ты и должна помнить. — Довольно улыбаясь. Зная, что я оставил шрам в ее душе, так же, как и она в моей. — Будь смелой, стреляй, Клео! — Властно. Напролом. Она должна пересилить себя, нажав на курок.

— Зачем это делаешь? Ты же можешь просто отпустить меня?! — дрожит. На взводе. На грани отчаяния. — Чужой. Никто. Я твоей не стану. — Смело. Дерзко. Разжигая своей строптивостью еще большее пламя.

— Свой первый оргазм ты со мной испытала. — С гневом. Неимоверно злясь. — Твой запах навечно на моих руках. — Убеждая. Еще больше провоцируя.

— Это унизительно и грязно. — Почти плача. Держится из последних сил, чтобы не показывать своей слабости.

— В жажде тела получить удовольствие нет ничего унизительного. Не ври себе, малышка, ты безумно хотела, чтобы я прикасался. — Глаза прищуриваю. Делаю шаг, сокращая расстояние между нами. — Стреляй! — Повторяю свой приказ. Клео поднимает вверх руку, держащую револьвер и подносит к своему виску. Судорожно нажимает на курок. Холостой выстрел. Она надломлена. Сокрушена. Но только так, эта наивная девочка, наконец, начнет ценить собственную жизнь. Вырываю револьвер из ее рук, кидая его на пол. Клео закрывает лицо ладонями, моментально обессиленно оседая на пол. Неимоверно хочется обнять. Утешить. Возможно пообещать что-то хорошее. Но я не могу сделать этого. Приседаю на корточки рядом, хватая Клео за плечи. Встряхиваю, чтобы в себя пришла. — Вот теперь ты должна понимать, что жизнь намного ценнее смерти. — Успокаиваясь. Наверно осознавая, что ненависть в ее сердце усилится.

— Больной ублюдок. — Распахивает глаза, с отвращением смотря. — Я выберусь отсюда, и ты ответишь за всю боль, что мне причинил. — Зрачки расширяются. Пламя невероятно разгорается. Сгораю заживо. Мой личный рай в безжалостном аду.

— Ты никуда не денешься. — Уверенно. Безапелляционно. Сильнее сжимая пальцами колотящееся тело. — Ты моя, Клео. Теперь, только моя. — Резко отпускаю, поднимаясь на ноги. Понимая, что если еще задержусь рядом с ней хоть на секунду, выкраду из этого места. Разворачиваюсь, начиная стремительно направляться к выходу из комнаты. Умирая от желания обернуться, и забрать ее с собой. Еще не время. Не все решено. Раскрываю настежь дверь. Рядом с моей головой что-то ударяется об стену, разбиваясь на осколки. Громкий отчаянный крик, полосующий сердце. Мне всегда казалось, что у меня его нет. Выхожу в коридор, тут же закрывая двери. Уничтожая в себе умалишенные желания. Сегодня я преподнес Клео урок, который она должна запомнить на всю оставшееся время. Но даже этого будет мало, чтобы она по-настоящему научилась жить.