Мы встретились в декабре

ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ

Джесс

12 марта

— Добро пожаловать в мой новый дом.

Джен стоит на своей кровати. Она протягивает руку и толкает блестящий шар, свисающий с потолка, так что он вращается, отбрасывая квадратики света, которые отскакивают и отражаются от стен, мебели и нас.

Джен всегда жила, ну, в общем, в необычных местах. Лето после университета она провела в уединенном месте для медитаций на Бали, спала в хижине и каждый вечер перед сном сметала насекомых с пола. Концепция неугомонной Джен — это банка кока-колы в человеческом обличье, которую взбалтывают, а затем открывают. Для нее идея держать рот на замке в течение недели, была практически немыслимой. Но потом она сказала, что ей понравилось, и что это действительно помогло ей играть роли. В этом был смысл. Она настолько предана актерскому мастерству, что сделала бы практически все, что угодно, если бы думала, что это что-то изменит, включая, казалось бы, экономию денег, ночуя в разных потрепанных на вид заброшенных зданиях, чтобы сэкономить деньги на дополнительные занятия. Ее большой резиденцией был особняк — огромный, величественный, с широкой лестницей, которая была бы уместна на съемочной площадке фильма, который ждал перепланировки.

Когда она сказала Софи и мне, что ее новое место — бывший ночной клуб, я подумала, что, возможно, она будет спать в переоборудованном офисе или что-то в этом роде, а никак не на танцполе.

Джен спрыгивает вниз и подзывает меня следовать за ней:

— Я приготовлю нам кофе. Иди сюда.

Я поднимаюсь по деревянной лестнице, увешанной выцветшими плакатами, которые были приклеены к стене, их края скручены и отслаиваются. Знакомые лица оглядываются на меня — призраки музыкального прошлого. В заведении пахнет темнотой и прохладой, и, если вы вздохнете и закроете глаза, почти сможете представить себе грохот басов и толпы возбужденных тусовщиков с дикими глазами, отскакивающих друг от друга на танцполе с поднятыми руками.

— Они сделали для нас маленькую кухню, вот, смотри, — Джен гордо открывает дверь, и я вхожу в помещение, которое, очевидно, когда-то было кабинетом менеджера. Здесь есть совершенно новая мебель из «ИКЕА», с плитой, раковиной, холодильником и стиральной машиной. Но очевидно, что это все еще комната, которая притворяется тем, чем на самом деле не является. Джен включает чайник.

Жизнь в качестве проживающего охранника не для слабонервных. Недвижимость пустует, так что это может быть немного жутковато и странно — по сути, вы заботитесь о том, чтобы здание не захватили скваттеры (прим. люди самовольно заселяющиеся в покинутые или незанятые места). Джен услышала об этом от подруги-актрисы, когда работала над пьесой около года назад. До этого она делала то, что делает большинство людей, пытающихся пробиться в Лондоне — жила в крошечном, тесном домишке, в спальне, которая когда-то была гардеробной, без окна и с дверью, которую ей приходилось держать открытой ночью, чтобы она не перегрелась и, что еще хуже, не задохнулась. Это было ужасно. Затем она поняла, что ищет объявления о сторожах с проживанием, и обнаружила, что до тех пор, пока вы не возражаете против относительного непостоянства и можете справиться с проживанием практически в любом месте в центре Лондона — можете жить где угодно, заплатив примерно половину от того, что обычно заплатили бы за этот район. И все равно это больше, чем я плачу Бекки, но я нахожусь в очень странном, совершенно чудесном положении.

— Ну, что думаешь? — спрашивает Джен, стуча ложками, рассыпая сахар и вытирая его, прежде чем вручить мне кофе.

— Тут… интересно, — говорю я.

— Тут дешево. И другой парень, который живет здесь, довольно неприметен. Хотя приятно осознавать, что я здесь не одна. У нас тут была парочка пьяных людей, которые ломились в дверь посреди ночи. Думаю, они были уверены, что клуб все еще открыт. Древние тусовщики динозавры из другого времени… — она улыбается, потягивая кофе.

— Хотя не думаю, что я смогла бы справляться с переездами каждые несколько месяцев, — я думаю об Олбани-роуд и испытываю прилив благодарности к Бекки. Она могла ведь выставить это место на продажу и продать его за миллионы. До сих пор не знаю, что на нее нашло, когда она решила собрать нас всех вместе и позволить нам остаться там за смехотворно низкую арендную плату. Как бы то ни было, моя новая издательская зарплата не слишком велика. К тому времени, как я оплатила аренду и свою долю счетов, денег осталось не так уж много. Февраль был не так уж плох, потому что это короткий месяц, но март едва начался, а я уже немного нервничаю.

— Я не против переездов, если это означает, что смогу остаться здесь. Лондон чертовски дорогой.

— Мы могли бы вернуться в Борнмут, — говорю я, ожидая ее реакции.

— Ни за что на свете. Я бы предпочла всю оставшуюся жизнь питаться лапшой по двадцать пенсов из «Теско».

— Думаю, именно это и произойдет со мной. День выплаты зарплаты только что прошел, а у меня уже совсем мало денег.

Она смотрит на меня, сдвинув брови:

— Я думала, что твоя шикарная работа в издательстве реально хорошо оплачивается?

— Ага, — киваю я. — По меркам Борнмута, может быть. В Лондоне это не так много.

— Она нормальная, пока ты не хочешь никуда ходить или что-нибудь делать, — Джен поднимает свою кружку. — Даже кофе здесь намного дороже. Не говоря уже об алкоголе…

— Ага. На днях меня пригласили на вечеринку, чтобы отпраздновать чей-то выход на пенсию, но я отказалась, когда посмотрела меню. Коктейли стоили около восемнадцати фунтов (прим. по курсу на ноябрь 2023 — 2000р.).

— Значит, все, с кем ты работаешь, при деньгах? — Джен поворачивается на старом черном офисном стуле, как ребенок, пришедший на рабочее место родителей.

— Не знаю. Может быть, у них есть частные доходы или что-то в этом роде. Думаю, половину из них содержат родители, а другая половина — такие же, как я. Джав тоже не пошла на вечеринку.

У нас с Джав вошло в привычку пару раз в неделю ходить на ланч в кафе на задней улочке за нашим офисом. Там полно забрызганных штукатуркой рабочих из здания, которое они реконструируют за углом, но они готовят довольно приличный суп и сэндвич по той же цене, что и стакан свежевыжатого апельсинового сока в шикарном ресторане под нашим зданием.

Джав милая, и я хорошо отношусь к ней, потому что она родом из жилого района в Питерборо, и у нее нет родителей, владеющих бизнесом. В офисе ужасно много людей, которые, похоже, нашли свой путь на работу благодаря тому, что кто-то кого-то знает. Управляющий директор такой мажор, что, когда он говорит, мне приходится очень сильно концентрироваться, чтобы понять, что он на самом деле говорит. У него во рту не просто серебряная ложка — думаю, у него там сразу несколько столовых наборов.

— Джесс?

Я качаю головой. Джен что-то говорила, а я погрузилась в свои мысли.

— Если у тебя финансовые трудности, может быть, тебе стоит уведомить об этом Бекки и записаться в качестве охранника с проживанием? Знаю, ты сказала, что аренда дешевая, но тут реально дешево.

Я качаю головой. На самом деле я не сказал ей, сколько плачу, потому что чувствую себя немного виноватой из-за того, что она целую вечность боролась за выживание, а потом я так хорошо устроилась.

— Мне там нравится. И арендная плата не дорогая. Просто я продолжаю покупать кофе и все такое прочее, и все это так чертовски нелепо. На днях я гуляла с Алексом по Блумсбери, и мы проходили мимо заведения, где за флэт уайт брали пять с половиной фунтов стерлингов (прим. по курсу на ноябрь 2023 — 620р.).

Джен присвистывает:

— Это же смешно.

— Знаю!

— Тебе нужно купить термос, — говорит она. — Но ближе к делу, что там за фигня с прогулками с Алексом?

Я корчу гримасу:

— Ничего. Он просто показывает мне Лондон.

— Кажется, ты говорила, что он родом из Кента?

— Так и есть. Просто подростком он проводил здесь много времени со своим отцом, и у него реально хорошая память на места и прочее, а ты ведь знаешь, как я ориентируюсь.

— Совершенно невообразимо безнадежно?

Я киваю:

— И это действительно помогает. На днях я добралась домой пешком и ни разу не заблудилась. Это приятно — как сложить пазл. И именно поэтому все носят кроссовки с офисными вещами. Сначала я не могла этого понять.

— Ага, — Джен покачивает ногой. Она всегда ходит в огромных кроссовках на толстой подошве. — Большую часть времени легче идти пешком, вместо того чтобы ждать автобус или с трудом пробираться в метро. Приятно, что Алекс нашел время показать тебе все, — говорит она, искоса бросая на меня лукавый взгляд, приподняв одну бровь. — По доброте душевной?

Я чувствую, как мои щеки слегка розовеют:

— Ничего не происходит. Он полностью погружен в работу, и у меня такое чувство, что, что бы у него ни происходило с Эммой, это именно то, чего он хочет — никаких сложностей.

— А как насчет правила Бекки «никаких отношений»?

— Не думаю, что она знает, что что-то происходит.

— О Боже мой. Так ты хранитель секрета? Он знает, что ты знаешь?

Я делаю неловкое лицо:

— Не думаю. Эмма не поняла, что я видела, как она выходила из его комнаты тем утром, а на нашем этаже, кроме меня, никого нет.

— Ты должна что-нибудь сказать. Хотя бы намекни.

— Боже, Джен, нет. Это было бы ужасно.

— Верно. Так что ты просто будешь спокойно продолжать жить с мужчиной своей мечты, пока он трахает твою соседку по дому, и не скажешь ни слова.

— Он не мужчина моей мечты.

— Не ври. Я видела его. И я видела, как вы смотрели друг на друга. Думаю, он тоже запал на тебя. Иначе зачем бы ему тратить свое и так несуществующее свободное время на то, чтобы рыскать по Лондону и показывать тебе, как добраться из пункта А в пункт Б, когда существуют «Гугл-карты»?

— Я не умею работать с «Гугл-картами», ты же знаешь, — говорю я, шутя лишь наполовину. В какую бы сторону я ни начала идти, я всегда в конечном итоге иду не в туда. Это случилось на днях на работе, когда я должна была заскочить в книжный магазин рядом с офисом. Пятнадцать минут спустя я ходила по кругу и все еще не нашла его.

— Я совсем не об этом, и ты это знаешь.

Джен делает глоток кофе и слегка прищуривает глаза, как она делает, когда убеждена, что в чем-то права. Я ничего не говорю.

Повисает пауза. Я встаю и оглядываю маленькую кухню, а Джен снова крутится на стуле. Пару раз она открывает рот, чтобы заговорить, а затем, что для нее нехарактерно, закрывает его.

— Джен? — я сажусь обратно, глядя на нее. — В чем дело?

Она потирает указательный палец. Это тревожная привычка, которая была у нее с тех пор, как я ее знаю. Перед выступлением на сцене она стоит за кулисами и бездумно делает также. Я смотрю вниз на ее руку и поднимаю взгляд на ее лицо. Она осознает, что делает, и поднимает обе руки вверх в жесте замешательства:

— Дело в Софи. Все эти свадебные штучки. Детские вещи. Все это.

Софи на пороге того, что называется двухнедельным ожиданием. Очевидно, это как-то связано с ожиданием того, были ли успешными ее и Рича попытки забеременеть. В эти дни наш групповой чат стал немного… медицинским.

— Хочешь сказать, что не хочешь знать, сколько раз они с Ричем занимались сексом? — говорю я.

Джен издает звук легкого отвращения:

— Нет. Я люблю ее, но она относится к этому точно так же, как относилась к экзаменам в школе, и это немного странно. И она помешана на свадебных платьях, и похоже на то, что она вот-вот станет настоящей взрослой. А я чувствую себя немного дерьмово. Я живу в… — она машет рукой, указывая на переоборудованный офис менеджера клуба, который служит ей кухней, — ну, в этом. Все еще надеюсь на свой звездный час, все еще пытаюсь выжить от месяца к месяцу, все еще вынуждена выпрашивать деньги у родителей, когда у меня мало денег и кредитных карточек под завязку.

Я полностью ее понимаю. По общему признанию, я не могу выпросить у своей матери денег, потому что у нее всегда их было мало, и — о Боже, я только что поняла, что в конце месяца День матери. Я должна проверить, не выпадает ли он до получки. Она будет ждать цветов и вина. В основном вина. Интересно, не будет ли она возражать, если я пропущу часть с цветами.

Я вспоминаю, что мы говорим о Софи. Вот та, кому все нравится именно таким. Так было всегда. Если у нее появятся дети, она позвонит в цветочный, чтобы убедиться, что они высылают напоминания за неделю до каждого мероприятия.

— Софи всегда была такой, — говорю я.

Мы обе на мгновение замолкаем. Думаю о Софи в начальной школе, о ее пенале, наполненном аккуратно заточенными цветными карандашами, линейкой и ластиком с ароматом клубники, о том, как она аккуратно пишет свое имя вверху тетради. Тем временем мы с Джен шарили по своим партам, пытаясь найти точилку для карандашей, и рылись в сумках в поисках скомканных, наполовину выполненных домашних заданий.

— Она просто… от природы организованная, — делаю я вывод.

— Просто такое чувство, что наша лыжная поездка была последним «Возрадуемся же», — говорит Джен, выглядя немного грустной. — Не хочу взрослеть.

— Не волнуйся, Питер Пэн, — я протягиваю руку и сжимаю ее. — Я всегда рядом, чтобы ты почувствовала себя нормальным, функционирующим взрослым человеком. Мне даже не удается наладить нормальные отношения.

Кстати о дьяволе, мгновение спустя Софи отправляет нам сообщение, спрашивая, не хотим ли мы позже встретиться на Южном берегу и выпить — она угощает.

— Мне нужна небольшая моральная поддержка, — объясняет она, когда мы встречаемся с ней пару часов спустя, отодвигаясь в сторону, чтобы официант мог поставить наши напитки. — Спасибо, — говорит она с улыбкой. Из бара открывается вид на Темзу. Мы защищены от все еще холодной весенней погоды стеклянной стеной, но можем наблюдать за людьми, снующими по набережной, как муравьи. Мгновение я смотрю в окно, но Софи испускает глубокий вздох, возвращая мое внимание к себе.

— В чем дело? — Джен подпирает подбородок рукой.

— Ну, я не беременна, вот в чем дело.

Я не так уж много знаю о попытках забеременеть. Честно говоря, я потратила последнее десятилетие, пытаясь этого избежать. Судя по тому, как нас учат в школе, можно подумать, что тебе просто нужно посидеть на одном диване с мужчиной, чтобы оказаться по уши в дерьме, так что мысль о том, что это своего рода сложность, для меня новость.

— У тебя было всего две попытки, — говорит Джен, пытаясь утешить ее. Это никогда не было ее сильной стороной. — Думаю, что, вероятно, для этого требуется нечто большее. Посмотри на всех тех людей, которые годами прибегают к ЭКО.

Я поворачиваю голову и смотрю на нее.

Софи издает вопль:

— О Боже, что, если это случится и со мной?

— Уверена, что этого не случится, — говорю я успокаивающе. — Думаю, тебе, вероятно, просто нужно не переживать по этому поводу. И побольше заниматься сексом.

— Итак. Рич говорит, что уже чувствует себя немного измотанным. И я чертовски вымотана. На днях я заснула на работе.

— Это может быть признаком того, что тебе нужно немного остыть. Может быть, вместо этого сосредоточиться на свадебных делах? — Джен бросает взгляд в мою сторону. — У тебя уже есть какие-нибудь идеи для наших платьев?

Софи качает головой:

— Честно говоря, это все еще не официально, — она машет обнаженной левой рукой.

— Вы не женитесь?

Она энергично качает головой:

— Ох, нет, женимся, просто у нас еще не было официальной Ты Выйдешь За Меня части.

— Ты что, просто поставила Рича перед фактом, что он женится, Софи? — Джен бросает на нее взгляд.

— Я так не делала, — она выглядит оскорбленной. — У него ведь было право голоса.

Джен фыркает. Подходит официант с подносом напитков — джин с тоником для меня, пиво для Джен и большая порция водки с тоником для Софи.

— Ваше здоровье, — говорит она, чокаясь с нами бокалами.

— А что случилось с тем, чтобы не пить?

— О, это чушь собачья. Во всяком случае, на сегодня, — она делает большой глоток и счастливо вздыхает. — Божечки, как же хорошо.

Пара стаканчиков позже, и Софи чувствует себя намного лучше. Она заметно расслабилась, и это напоминает мне, что среди всего остального, поисков своего пути на новой работе, домашних дел (именно так я это называю, и определенно не дела с Алексом), так приятно, что обе мои самые старые подруги живут прямо здесь, в одном и том же городе. Я улыбаюсь им, и они улыбаются в ответ.

— Я люблю вас, — говорю я. — И это говорит не джин.

Мы заказываем еще по порции выпивки. Слава богу, платит Софи, потому что это место астрономически дорогое.

— Тебе следует заказать самое облегающее свадебное платье, какое только можно найти, — задумчиво говорю я. — Бьюсь об заклад, если ты будешь искушать судьбу, то не успеешь оглянуться, как станешь беременной, и тебе придется расширять его.

— Или ты можешь купить платье в стиле Меган Маркл? — Джен на сто процентов команда Меган и немного ей одержима. — Она выглядела так, словно оставила немного места про запас в своем платье.

— Думаешь? — Софи немного оживляется. Я просматриваю «Инстаграм», чтобы найти фотографии платья Меган, и не успеваем мы оглянуться, как Софи пишет списки и строит планы, и обычное функционирование Софи возобновляется. Я ловлю взгляд Джен поверх головы Софи, когда она записывает список дизайнеров свадебных платьев в свой неизменный блокнот, и мы обмениваемся ухмылками. Дружеский долг выполнен.