Мы встретились в декабре

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ЧЕТВЕРТАЯ

Джесс

28 июня

— Приятно тебя слышать, — говорит бабушка. Ее голос заставляет меня улыбаться, когда я иду по узкой дороге в сторону Пимлико, где мы встречаемся для примерки свадебного платья. Джен должна была встретиться со мной в «Старбакс», но она отправила сообщения с изменениями из автобуса, в котором она едет, который, похоже, застрял из-за какого-то импровизированного марша протеста. Ее сообщения пищат у меня в ухе, пока я разговариваю с бабушкой и иду пешком. — Так что у тебя происходит?

— Я иду позависать с девочками с примерками.

— Ох, прелесть. Она назначила дату? — бабушка обожает свадьбы — и похороны. На самом деле, она любит любые мероприятия, куда можно нарядиться и надеть красивую шляпку. Я схожу с тротуара, чтобы уступить дорогу мужчине, несущего два ведра наполненные цветами, затем поспешно отступаю, когда громко сигналит черное такси.

— Нет, она не назначила дату и это совсем не похоже на Софи. Я не уверена, что она делает.

— Это совсем на нее не похоже.

— Это все детские штучки. Думаю, она повсюду, пытается спланировать что-то, что невозможно спланировать, и это приводит к сбоям в работе ее компьютеризированного мозга.

— Дети появляются, когда они готовы, — успокаивающе говорит бабушка Бет.

— Все продолжают ей это говорить. Она пригрозила обезглавить следующего человека, который скажет ей расслабиться.

— Это не совсем тема Софи, да?

— Определенно нет. О, бабуль, я лучше пойду. Джен как раз выходит из автобуса напротив. Я вижу, как она машет.

— Передавай ей привет, милая.

Я посылаю воздушный поцелуй в телефон и засовываю его обратно в сумку, помахав Джен. У нее фиолетовый шарф, обмотанный вокруг волос, и огромные, богато украшенные серебряные серьги, которые звенят и сверкают на свету. Не знаю, как ей это удается — если бы я одевалась как она, я бы выглядела так, будто совершила набег на ящик с маскарадными принадлежностями.

— Привет, — говорит Джен, целуя меня в щеку и обнимая. — Готова нарядиться в безе?

— Она ни за что не нарядит нас во что-то отвратительное.

— Все равно, даже если она это сделает, главное, чтобы она поторопилась и добралась сюда. И вообще, что это за магазин, в который можно попасть только по предварительной записи?

— Королевский? — Джен прыгает взад-вперед. — Как, черт возьми, может быть так холодно? Уже ведь почти июль.

— Было солнечно, когда я выходила из дома этим утром.

— Ну, черт возьми, точно, что не сейчас, — Джен начинает делать настоящие звездные прыжки посреди тротуара. Маленькая девочка проходит мимо, держась за руку своей матери и оборачивается, чтобы посмотреть, как мы отдаляемся от них. Джен показывает ей язык, заставляя ее хихикать.

— Мамочка, у этой леди на языке что-то блестящее, — слышу я удивленный возглас девочки, когда они заворачивают за угол.

И тут, к счастью, потому что я начинаю думать, что есть опасность, что мы замерзнем стоя на месте, появляется Софи. Опаздывать — это на нее не похоже.

— Извините, — говорит она, засовывая телефон в сумку. Она плотнее запахивает кардиган на груди, спасаясь от холода. — Боже, как здесь, в тени, холодно, да?

— Ну, черт возьми, да.

Она звонит в колокольчик, и дверь открывается. Должна признаться, что обожаю магазины свадебных платьев. Есть что-то такое во всем этом тюле и блестящих вещах. Даже Джен слегка охает от удивления:

— Здесь мило.

— Добро пожаловать в «Свадебный Салон Брайвуд», — владелица магазина высокая, с волосами, подстриженными в строгий черный боб. Она одета в угловатое, дорогое на вид льняное платье, которое, похоже, предпочитают дизайнеры.

— Это место выглядит очень дорогим, — шепчет мне Джен, когда Софи исчезает с женщиной в задней комнате.

— Могу я предложить вам, дамы, по бокалу просекко, пока вы ждете?

Я не знала, что будет еще какое-то ожидание, но если оно будет, то с таким же успехом к нему можно подать просекко. Я киваю.

Раздается громкий шорох, а мы уже почти допиваем просекко, когда сурового вида женщина зовет нас пройти. Софи, которая, кажется, примерно на фут выше обычного, стоит посреди комнаты и выглядит довольной собой:

— Что думаете?

Она выглядит просто великолепно. Платье смотрится на ней даже лучше, чем в журнале, и оно идеально сидит в нужных местах.

— Если ты не забеременеешь к тому времени, когда настанет день твоей свадьбы, это платье точно поможет, — говорит Джен, издавая неприличный волчий свист, за что получает еще более неприличный взгляд от владелицы свадебного магазина. Я бросаю на Джен взгляд, который, как я надеюсь, говорит: заткнись. — Ну, — говорит Джен, защищаясь. — Ты так пытаешься поднять настроение, верно?

Софи бросает на нее стальной взгляд и ничего не говорит. Она сейчас очень напряжена, даже по стандартам Софи.

— Я думала, мы здесь для того, чтобы примерить платья подружек невесты, — обиженно говорит Джен.

— Сейчас мы просто снимем кое-какие мерки, мадам, — женщина-боб разворачивает измерительную ленту и подходит к Джен. Джен, будучи опытной в мерках сценических костюмов, протягивает руку ладонью вниз в останавливающем жесте.

— Я могу назвать вам все свои мерки прямо сейчас, — говорит она, мгновенно повторяя их как попугай. Женщина склоняет голову, выглядя слегка смягченной. Я поднимаю руки вверх, пока она измеряет мой бюст, талию и бедра, и чувствую себя так, словно с меня снимают мерки для школьной формы. Софи слезает с низкого табурета, на котором стояла, и неторопливо уходит переодеваться с помощью девушки, готовящей чай.

Потом мы идем в кино, а затем выпиваем. Софи украдкой смотрит на свой телефон до, во время и после фильма, чтобы узнать, выходил ли Рич на связь.

— Вы двое поссорились или что-то в этом роде?

— Он просто ведет себя как задница, — говорит Софи. Она заплетает свои длинные волосы в косу, спускающуюся на одно плечо, что она всегда делает, когда чувствует беспокойство, так что я знаю, что что-то происходит.

— В чем дело? — Джен склоняет голову набок. Она может быть шумной и неистовой, но всегда приятно, когда она на своей стороне. — Тебе нужно, чтобы мы пошли и немного помяли его?

Софи смеется:

— Нет. Он просто… ну просто… ну, прошло уже семь месяцев, а я все еще не беременна.

Я смотрю на Джен. Никогда по-настоящему не задумывалась о таких вещах, поэтому понятия не имею, сколько времени это обычно занимает. Как я уже сказала, нас воспитывали в вере, что беременность наступает в ту же секунду, как только ты приближаешься к мужчине. Возможно, уроки полового воспитания были не совсем верными.

— Семь месяцев — это не так уж долго, — добродушно говорит Джен. — Я где-то читала, что среднестатистическому человеку может потребоваться двенадцать месяцев, чтобы забеременеть. Плюс, ты переживаешь из-за этого, из-за свадебных хлопот, из-за работы, и у тебя продается квартира. Я имею в виду, что, по сути, все, что тебе нужно, это еще пережить тяжелую потерю, и тогда у тебя будут четыре самые стрессовые вещи, которые может испытать человек.

— Знаю, — Софи вздыхает. — Я даже не могу согласовать с Ричем дату свадьбы.

Джен бросает на меня косой взгляд:

— Ты же не имеешь в виду…

Софи качает головой:

— Ему пришла в голову мысль, что он не хочет большого праздника.

Я чувствую, как мои глаза становятся похожими на блюдца. Софи, по сути, планировала свою свадьбу с девяти лет.

— И как ты к этому относишься?

Я удивляюсь, когда она пожимает плечами:

— На самом деле, не знаю. Знаете, когда у тебя в голове всегда была какая-то идея, потом кто-то появляется и что-то говорит, и ты понимаешь, что на самом деле… — она замолкает, делает глоток своего напитка через соломинку и смотрит в окно.

Джен бросает взгляд на меня и слегка приподнимает бровь:

— Ну, сейчас нет необходимости думать обо всем этом.

Софи порывисто вздыхает:

— Это все равно, что сказать вам не думать о розовом слоне, — говорит она. — О чем вы подумаете в первую очередь?

— Хорошо. Тогда, нам придется тебя отвлечь. Нам просто нужно найти для тебя проект, — говорю я.

Я иду в туалет, а когда возвращаюсь, мне приятно видеть, что Джен и Софи над чем-то смеются, и Софи выглядит счастливее, чем когда-либо за всю свою жизнь. Я направляюсь домой, как только допиваю свой напиток, потому что завтра утром у меня планы потусоваться с Бекки, и мы договариваемся встретиться за ланчем в среду.

Вернувшись на Олбани-роуд, в доме на удивление тихо. Обычно кто-нибудь возится на кухне, готовит тосты или, свернувшись калачиком на диване, смотрит телевизор, но здесь совершенно пусто. Толстовка Алекса висит на перилах. Странно, что я почти не видела его с того дня, как появилась Элис. За исключением того, что мне приходится напоминать себе, что это абсолютно не странно. Алекс — просто друг. Сосед по дому. Но с тех пор, как его палец коснулся моего, мне удалось возродить самую большую и нелепо безответную влюбленность в мире. Мне нужно взять себя в руки. К тому же он, вероятно, вернулся к Элис.

К Элис, которая кажется абсолютно милой. К Элис, которая, как его бывшая почти жена, имеет на него гораздо больше прав, чем я, как его соседка по дому. И даже Эмма, кажется, относительно невредима — на самом деле, вчера вечером она была на свидании с другом подруги, как она призналась, когда мы встретились в холле. Это смешно. Я смешна. Это нужно прекратить.