Мы всякую жалость оставим в бою…

Оберстлейтенант Макс Шрамм. Лондон

Ну, вывалились мы через люки наружу. Когда меня тряхнуло раскрытым куполом — стал осматриваться. Внизу — всё пылает, дым, пыль, ничего не видно, не знаю как усмотрел, что почти прямо подо мной стрельба лютая идёт. Кто-то очень даже лихо воюет. Сообразил, что наверняка это наши десантники. Нас же предупреждали, что первыми на Лондон воздушную пехоту скинут. Для захвата нужных людей и нужных мест. Вот, судя по всему они и действуют. А тут и ветерок такой поганенький поднялся, пришлось стропы тянуть, чтобы к нашим угодить. К «томми» не очень, мягко говоря, хочется. Возблагодарил я Бога за то, что в Китае добровольцем побывал и привык к русскому парашюту. Он ведь нашу германскую систему по всем параметрам превосходит. По крайней мере, здесь хоть полётом управлять можно. Ну, ладно. Планирую я тут себе потихоньку, небесам продолжаю благодарность объявлять, поскольку, во-первых, темно, а стало быть, купол незаметно. А во-вторых, что вон и мои ребята по соседству болтаются, тоже успели сигануть вниз. А внизу драка полным ходом идёт: автоматы с пулемётами наперегонки лупят, захлёбываются прямо. Гранаты то и дело рвутся, ракеты светятся. Жарко приходится. Ну, вот уже и землю видно, поджал я нижние конечности, сгруппировался. Практики-то у меня мало, парашютно-десантной. Не привык я к тому, чтобы сбитым быть. Наоборот, сам больше ронял народ на землю. Тресь! Аж искры из глаз! Ну, замки сразу рванул, из строп выпутался и перекатом под ближайший завал, в укрытие, значит. Маузер из кобуры сразу, лежу, осматриваюсь. Слышу, кричат. Наши кричат, сразу слышно. Отозвался. Ползут двое, сопят. Мол, давай с нами быстрее, летун, а то сейчас «лайми» полезут снова. Ну, я с ними. Недолго мы ползли, забрались за развалины, где они засели, а там меня сразу в подвал, где их командир сидит. Спустились, фонарь керосиновый светит. Сидит за столом целый генерал-майор, руку бинтованную баюкает. Видать, зацепило. Я ему честь отмахнул, представился. Он мне в ответ: «Бруно Бройер. Командир третьей воздушно-десантной дивизии». Я ему в ответ: «Оберст-лейтенант Макс Шрамм, командир КГ 100». Тут радист от рации оторвался, вмешался в наш разговор:

— Господин генерал-майор! Тут передают, что батальоны капитана Буркхарста и майора Шульца совместно отбили атаку британских коммандос!

Сразу на душе полегчало. А адъютант мне кружку подаёт. Мол, выпей, лётчик, за своё спасение. Считай, второй раз родился. Заглотил я шнапс, рукавом занюхал. И правда, отпустило. Ну, тут опять в штаб импровизированный ломятся, оказывается, того англичанина, что нас таранил, прямо на позиции занесло и ребята его подобрали. Хотели было его на месте кончить, да пожалел я, всё-таки, храбрый оказался, не отвернул. Упросил я генерала его до наших оставить, уж больно меня удивило, как тот поступил. По-настоящему, как истинный воин. Ну, ладно. А тут и «лайми» в атаку опять пошли. Подхватились мы с десантником, и тоже на позиции. Я — за пулемёт на крыше, он со своими внизу, мясорубка, одним словом. Уже второй ствол сменил, когда откатились, да и то потому, что им в спину ударили. И опять наши. Десантники Штенцлера на подмогу подоспели. Прорвалось из Блэчли-Парка, где у «томми» шифровальная школа была. И притащили с собой пленных человек двадцать. Ну, пленных в подвал, а командира десантуры — к нам. Здоровенный шкаф. Наши погоны увидел — заробел. Всего-то навсего унтерштурмфюрер. Офицеры все полегли. И фамилия у него интересная. Шварцнеггер. Густав. Ладно. Распределили мы по-быстрому его ребятишек. Ждём утра. А до рассвета ещё часов шесть. И британцы словно осатанелые лезут. Дошло уже раз и до рукопашной. Как раз подо мной, в смысле под моей крышей всё и было. Обер-лейтенант Шмеллинг, тот самый, олимпийский чемпион 1936 года, со своим взводом. Как раз стрельба кончилась, а там, во дворике, мясорубка полным ходом идёт! Меня даже передёрнуло — вспомнил я свою последнюю посадку в Китае, когда в мясорубку попал. Слышу орут, хряск, бойцы орут, а что — не поймёшь. Хотел уже гранаты вниз кидать, потом сообразил, что орут почему то по-русски… Высунул голову осторожненько, чтоб шальной пулей не подшибли, пытаюсь чего нибудь разглядеть. Не видно ничего. Только орут внизу по-прежнему, да матерщины прибавилось, на обеих языках. Стал я чего-то соображать и лезут мне в голову мысли нехорошие. У второго номера спрашиваю: «Люстра есть?» Тот головой кивает и достаёт из сумки ракету осветительную. Ну, подвесили мы её, прямо над головой. Сразу светло стало. Драка внизу стихла, потом слышу вопль разъярённый, куча высказываний и пожеланий в адрес командования всего Союза… Самое смешное знаете что было? Ни за что не догадаетесь, с кем Макс дрался, а победить не мог! Его старый противник: чемпион испанской всемирной спартакиады 1937 ого года Николай Королёв, подпоручик русских десантных частей. Любо дорого было посмотреть, как они челюсти друг другу сворачивают. Да и Густав от них не отставал: настоящая машина! Ох, и здоровый же он, однако… Ладно. Стали тут связь налаживать с вышестоящим начальством. Связались со всеми, и выяснили, что от британцев уже давно ничего не осталось. Всё что у них было — зачистили в ходе, как «яйцеголовые» выражаются, межплеменных разборок. Словом, командиры между собой разбираются, слышу: гудит, гремит, стенка кирпичная в песок, и из-за неё появляется тупая морда русского «ЛК-13». Люк откинулся командирский, и я обалдел, когда из танка Сева вылез. Попаленый весь. Но живой! Ох, и давно же мы с ним не виделись… он, правда, при виде моей сияющей физиономии тоже обалдел. Гора с горой сойтись не могут, а человек с человеком… Тем более, на войне… Ну, ребята в тыл пошли сразу, а мы за встречу присели. Благо, и отметить чем нашлось…