На дальних берегах

СВЕЖИЙ ВЕТЕР НАД ДРЕВНЕЙ ЗЕМЛЕЙ

Было время, когда высокие горы, широкие моря и океаны служили непреодолимыми препятствиями, и любознательный человек, взирая на эти естественные преграды, представлял себе за ними сказочные страны, райские места, жизнь которых полна неповторимого очарования. Так еще на заре человечества возникла восхитительная сказка об Индии, чудесном теплом крае под вечно голубым небом. Непроходимые пустыни, бездонные пропасти и высочайшие в мире горы тысячи лет отделяли этот уголок земли от чужеземцев. Когда же глаза первых пришельцев, и русских в том числе, взглянули на загадочный край, то вздох изумления невольно вырвался из груди настойчивых путешественников: сказка не обманула ожиданий. Взорам отважных пилигримов открылась картина непередаваемой красоты, они увидели страну древнейшей цивилизации, и с тех пор по миру пошли гулять фантастические рассказы о диковинных зверях и птицах, о грандиозных постройках: гробницах, дворцах и храмах, причудливая архитектура которых заставляла усомниться в участии человека, о несметных сокровищах этой страны, что в конечном счете сыграло зловещую роль, обратив на себя алчные взгляды завоевателей.

Ныне Индия легко доступна для путешествующих. Попасть туда можно и морским путем — с юга, и самолетом — с запада. Но с каждым годом все оживленнее становится воздушная дорога Москва — Дели, ведущая в Индию с севера. Многие даже предпочитают именно северный путь, ибо он представляет собой весьма занимательное путешествие над одним из все еще недоступных районов мира.

Через три часа полета начинает светать, но это чувствуется только наверху, на высоте девяти тысяч метров. Земля еще окутана ночной мглой. Под крылом самолета Ферганская долина, и по огонькам, переливающимся внизу, видны сразу несколько городов — Ленинабад, Андижан, Фергана, Наманган.

Самолет уже купается в лучах утреннего солнца, а на земле в предрассветной мгле начинают вырисовываться горы, стремительно надвигающиеся навстречу. Огибая Памир, летим над отрогами Тянь-Шаня, затем над Кашгарией — западным форпостом Китая, над пустыней Такла-Макан, самым большим на земном шаре массивом барханных песков. Справа по борту постоянно видится громада Памира. Его высота ощущается даже с самолета — такой он неестественно высокий и смотрится не сверху вниз, а как-то сбоку. На первом плане, закрывая собой всю западную часть горизонта, тянутся отроги Куэнь-Луня, а дальше, за Сарыкольским хребтом, просматривается лавина вздыбленных одна за другой снежных вершин. Полет над Памиром продолжается около часа — так велика эта горная страна.

В салоне огромного воздушного лайнера идет тем временем обычная дорожная жизнь. Пассажиры давно уже переобулись в удобные тапочки с надписью «Аэрофлот». Приветливые и изящные русские девушки стюардессы предлагают соки, воды, крепкие напитки. Мы спрашиваем себе по рюмке коньяку.

Наши места рядом с Ю. И. Палецкисом, Председателем Совета Национальностей Верховного Совета СССР. На этот раз мы летим в Дели, на пятьдесят седьмую конференцию Межпарламентского союза. Юстас Игнович, как член совета Межпарламентского союза, избран заместителем председателя предстоящей конференции.

За то время, что мы не виделись, Юстас Игнович написал и издал книгу «Ленинская национальная политика». В ней автор привел многочисленные примеры экономического и культурного расцвета социалистических наций. Особое внимание Ю. И. Палецкис уделил тяжелому для советского народа периоду Великой Отечественной войны, когда ленинская дружба народов, населяющих нашу страну, прошла своеобразную проверку на прочность и жизненную силу. Мне кажется, что в свете тех проблем, которые нам предстоит обсуждать на пятьдесят седьмой конференции парламентариев всех стран, книга Ю. И. Палецкиса со всем кругом ее важных, животрепещущих вопросов, имеет удивительно злободневное значение. Наш дорожный разговор обо всем том, чего не мог не коснуться в своей книге опытный государственный деятель, заканчивается дружеским посвящением автора: открыв титульный лист, Юстас Игнович быстро пишет своим мелким, но очень разборчивым почерком:

С заднего ряда к нам наклоняется Владимир Николаевич Ярошенко, переводчик советской делегации. Еще в Москве, на аэродроме, только усаживаясь в салоне самолета, я вдруг услышал, что ко мне кто-то обращается на превосходном казахском языке. Удивлению моему, конечно, не было границ: международный рейс, масса иностранцев и неожиданно казахское традиционное приветствие — почтительное обращение по имени, вопрос о здоровье, делах и т. п. Я обернулся и увидел доцента МГУ В. Н. Ярошенко, нашего переводчика с английского языка. Выяснилось, что с Владимиром Николаевичем мы земляки: родился он в Чуйском районе Джамбулской области, детство провел в тех краях и великолепно овладел казахским языком. Так что в дальнейшем мы с ним нет-нет да и перебросимся каким-нибудь характерным словечком, которыми так богат живой разговорный язык казахского народа…

С каким-то вопросом к Юстасу Игновичу обращается доктор Р. Зибер, руководитель делегации Германской Демократической Республики. Немецкие парламентарии также направляются в Нью-Дели, где на одном из заседаний конференции будет решаться вопрос о приеме ГДР в члены Межпарламентского союза. Авторитет и значение этого важного международного органа растет с каждым годом, и парламенты все новых стран изъявляют согласие принимать активное участие в его деятельности.

За разговорами с соседями и новыми товарищами путь незаметно подходит к концу. Впереди по курсу самолета показываются и быстро приближаются новые горные цепи, вроде бы и похожие на недавно виденные отроги Тянь-Шаня и в то же время чем-то неуловимо отличающиеся. Большинство горных вершин в снегу, но склоны с юга темные, без снега. Горы стали какими-то иными: подобрались совсем близко к самолету, не чувствуется, что летим на огромной высоте. Это Каракорум — «Черные осыпи» — с его пятикилометровыми перевалами. Но вот последняя, самая мощная, самая крутая и рваная гряда исполинских гор — и мы над Кашмиром. Это уже Индия. Внизу расстилается густо заселенная равнина с множеством лоскутков — полей. Затем появляется огромный зеленый город с прямыми улицами, расходящимися радиусами от центральных площадей, с утопающими в зелени особняками — Нью-Дели. А дальше все идет так, как при любой посадке, — будь это в Алма-Ате или Москве: те же бетонные полосы взлетных дорожек, те же сигнальные огни и станции наведения с локаторами. Лишь в иллюминаторы мы видим на стоянке для самолетов громаду «Боинга», да пробежавший бензовоз бросился в глаза кроваво-красными буквами «ЭССО».

В тяжелых пальто, засовывая в карманы шерстяные шарфы, выходим на трап. Сверху среди встречающих нас индийских государственных деятелей я узнаю старого знакомого г-на Супакара. Год назад в составе делегации г-н Супакар посетил Советский Союз. Мне тогда довелось сопровождать индийских гостей в поездке по стране. Помнится, громадное впечатление на наших гостей произвело знакомство с Узбекистаном, — они восхищались древностями Самарканда и Бухары, поражались Ташкентом, заново поднявшимся из руин землетрясения. Сейчас вместе с г-ном Супакаром на аэропорт Палам приехали г-жа Алва — заместитель спикера народной палаты, г-н Ахмед — член национального совета компартии Индии и другие.

По дороге с аэропорта мы не отрывались от окон, — говорят, первое впечатление от новых мест самое яркое. По обеим сторонам магистрали масса броских реклам. Ослики и коровы безмятежно разгуливают по обочинам. Горбатые зебу тащат телеги и тележки. Очень много велосипедов и мотороллеров, на которых невозмутимо восседают бородатые сикхи, члены одной из религиозных общин, которым запрещается бриться и стричься. Пешеходы, как правило, босы, их тонкие голые ноги черны от загара.

Иногда в стороне от дороги можно видеть одинокую фигуру крестьянина. В белом рубище и босой, он тяжело ковыляет за сохой, в которую впряжен небольшой бычок. На пестрое движение по магистрали он привычно не обращает внимания.

Несмотря на быструю езду, успеваю заметить самодельную табличку с крупными буквами: «Ресторан». Стоят на земле под открытым небом два-три столика, горит очаг: вот и весь ресторан. Хозяин этого заведения, бедный отчаявшийся предприниматель, с надеждой поглядывает на дорогу — не пошлет ли бог на его счастье какого-нибудь проголодавшегося путника? За считанные минуты он приготовит и подаст незамысловатое национальное блюдо — чапати — жирные лепешки с массой острых, сильно наперченных приправ. Но нет, поток по дороге дружно устремляется в недалекую уже столицу.

Улицы Нью-Дели удивительно широкие и очень зеленые. Многие дома стоят в глубине небольших двориков, в тени развесистых фикусов и акаций. Бросается в глаза, что город в основном одно- и двухэтажный. По всем признакам: ширине асфальтированных магистралей, напряженности движения, четкости работы полицейских регулировщиков чувствуется, что город велик и оживлен. И все же самого города практически не видно за зелеными ширмами улиц.

На многих крупных перекрестках, образующих небольшие площади, еще сохранились следы стоявших здесь памятников. Нам рассказывают, что еще совсем недавно столица была весьма «перенаселена» изваяниями когда-то знаменитых генералов и политических деятелей колониализма. Однако в наши дни весь этот исторический хлам убран, как свидетельство печального прошлого, которому уже нет возврата.

Центральные магистрали индийской столицы чрезвычайно перегружены: сплошным потоком несутся машины самых разных марок. Удивляют своей решительностью и маневренностью невероятно юркие моторикши — небольшие полуоткрытые экипажи для двоих пассажиров и водителя, сооруженные на базе мотороллера. Такси, которых также много, издали заметны своей яркой раскраской. По всей Индии они одинаковы: крыша ярко-желтая, а низ черный. То и дело попадаются знакомые очертания нашей «Волги», но общий тон на улицах, конечно, задают «амбассадоры» — первые массовые легковые машины индийского производства.

Вереница автомобилей въезжает в центральный район столицы. Здесь, недалеко от здания парламента, резиденции президента и премьер-министра, расположены все посольства и миссии. Вот целый большой городок — английское посольство. Громадный прямоугольник — американское. Рядом, на той же стороне широкой улицы, советское посольство: ажурная решетка, цветник, сад, фонтаны. Напротив красуется причудливое сооружение с ярко-синим куполом и четырьмя стройными высокими минаретами — посольство Пакистана.

Еще немного и машины останавливаются: приехали.

В индийских отелях, современных, очень удобных, оборудованных всем необходимым, спервоначалу удивляет почти полное отсутствие окон: небольшие оконные проемы забраны такой густой деревянной решеткой из плоских планочек, что ни один солнечный луч не проникает в комнату. Под потолком огромные лопасти вентилятора. Стремление укрыться от солнца, спастись от его палящих лучей вообще определяет весь облик современного здания в тропиках: окна в нем либо утопают в толстой стене, либо прикрыты широким козырьком, либо превращены в узкие щелки.

Ресторан отеля, по-утреннему тихий, был почти безлюден. Завтрак здесь английский: овсянка, яичница, поджаренные кусочки хлеба и чай с джемом. Чай, крепко заваренный, подается в закрытых теплым мягким колпаком чайниках. Надо полагать, вечером в ресторане шумновато: чуть поодаль возвышается пустынная сейчас эстрада для оркестра.

День, по-существу, для нас только начинался, и мы, пользуясь незанятостью в каких-либо официальных мероприятиях, отправились знакомиться с городом.

Дели, как нам объяснили, в переводе с хинди означает «порог». И в самом деле, индийская столица расположена на великом перекрестке: с севера — поднебесные Гималаи, с юга — пустыня Тар, с запада — плодородная долина Инда, с востока — необъятные просторы долины Ганга.

Археологи и историки уверяют, что современный Нью-Дели — по крайней мере восьмая столица, построенная за последние три тысячелетия на территории радиусом около десяти километров. Некогда здесь был главный город империи Великих Моголов. И поныне еще один из районов старого Дели носит официальное название Шахджаханабад — по имени пятого Великого Могола падишаха Шах Джахана. В различных районах можно видеть остатки былого великолепия исчезнувших городов — дворцы, храмы, гробницы. Мы осмотрели на окраине Дели руины Старого форта, построенного в XVI веке. В древние времена на этом месте была столица Северной Индии, один из пяти легендарных городов, упоминаемых в эпосе «Махабхарата». Здесь, в окрестностях славных городов, не раз решалась сама судьба Индии. Например, в конце XII века у стен столицы воины ислама разгромили отряды индийского правителя, а столетием позже сюда ворвались полчища Тамерлана и до основания разграбили цветущий город. В середине прошлого века Дели был одним из центров индийского национального восстания против английских колонизаторов.

Солнце стоит уже высоко, жарко, но все равно прогулка по зеленому красочному городу доставляет несказанное удовольствие. Очень часто останавливаемся, чтобы поглазеть на уличных фокусников, укротителей, заклинателей змей. Неожиданное препятствие: дорогу загородил калека-нищий. Трудно представить себе более изуродованного человека. Он ползет по тротуару, лежа на спине. Ноги, согнутые в коленях, как-будто высохли и неподвижны. Руки без кистей, голова далеко откинута назад, изможденное лицо, безжизненные, вытаращенные глаза. Лбом калека толкает перед собой коробку, в которой лежат алюминиевые кружочки — жалкие гроши подаяния.

Вид человеческого убожества настолько ужасен, что как-то разом меркнут краски цветущего города. Это была первая картина непередаваемой нищеты простых индийцев — впоследствии мы сталкивались с ее проявлением не раз и не два.

У витрины книжного магазина мы остановились и долго не могли прийти в себя от изумления: наряду с книгами национальных героев Индии М. Ганди и Дж. Неру читателям предлагался объемистый том с портретом человека, карикатуры на которого в свое время не сходили со страниц прессы, — тупой нос, дегенеративный лоб с косым клочком волос. Да, да, это была библия фашизма — «Майн кампф»! Воистину, — торгаш в погоне за прибылью забывает о самых светлых чувствах!..

Незаметно мы оказались у длинной ограды, замыкающей большой участок с прекрасно ухоженным садом. Справа сквозь листву деревьев можно было разглядеть невысокий бугор, а на нем какие-то древние руины. Посреди сада возвышался белый двухэтажный дворец. Судя по оживленному движению, вход на территорию за оградой не возбраняется, и мы направились к открытой калитке. Наше любопытство было вознаграждено с лихвой: еще издали над входом во дворец мы узнали портрет аскетического человека в долгополом сюртуке и небольшой национальной шапочке. Здесь, как оказалось, помещался мемориальный музей Джавахарлала Неру.

Через две недели исполнялась восьмидесятая годовщина этого выдающегося государственного деятеля Индии, и поток благодарных сограждан в бывшую резиденцию премьер-министра в предъюбилейные дни не иссякал. Мимо вечного огня, горящего бледным бездымным пламенем, посетители благоговейно приближались к дворцу и молча, неторопливо расходились по комнатам. Все здесь сохранилось так, как было при жизни хозяина. Приемная, гостиная, кабинет, огромная библиотека, жилые комнаты. Прибавилась разве экспозиция, рассказывающая в фотографиях о жизни и различных этапах деятельности Дж. Неру, да специально оборудованный зал, в котором выставлены для обозрения многочисленные подарки. Вместе с молчаливыми, бесшумными посетителями мы обошли музей, постояли в кабинете покойного премьер-министра, где навеки замолкли два служебных телефона, осмотрели календарь с заметками, полюбовались бешено распластавшимися в скачке конями из скульптурной группы «Русская тройка», подарок советского правительства. Знакомясь с тем, как жил и работал этот выдающийся человек, с особенной теплотой воспринимаешь слова Дж. Неру, запечатленные на огромном транспаранте. Слова эти обращены к тем, кто верил и поддерживал премьер-министра в его благородной неустанной деятельности.

В памяти советских людей Дж. Неру останется как один из творцов политики неприсоединения, как национальный индийский лидер, который считал дружбу и сотрудничество с Советским Союзом краеугольным камнем внешней политики Индии.

Еще в двадцатые годы в письмах к дочери, нынешнему премьер-министру Индии Индире Ганди, Неру обращал внимание на феноменальный прогресс молодой Советской России, на привлекательность того пути, который она указывала народам других стран. Уже на раннем этапе своей борьбы против английского колониализма он пришел к выводу, что «единственным ключом к решению мировых проблем и проблем Индии является социализм».

Когда колонизаторы навсегда ушли из Индии и первое национальное правительство страны возглавил Дж. Неру, он использовал советский опыт развития и приложил немало усилий, чтобы обеспечить гармоничный экономический и социальный прогресс Индии. По его инициативе был создан государственный сектор экономики, окрепли и развились связи с государствами социалистического лагеря.

Готовясь отметить восьмидесятую годовщину Дж. Неру, индийская прогрессивная общественность связывает с именем покойного премьер-министра все свои надежды на дальнейшее развитие в стране демократии и социализма.

Кинореклама является неотъемлемой частью не только Дели, но и других крупных городов Индии. Огромные красочные щиты рекламируют почти исключительно индийские фильмы. И это в общем-то неудивительно — по производству фильмов кинопромышленность Индии занимает одно из первых мест в мире.

Наступил вечер, а затем теплая южная ночь — наша первая ночь в Индии. Выбирать развлечения нам не приходилось, и мы отправились в первый же близлежащий кинотеатр. Владимир Николаевич Ярошенко, переводчик нашей группы, еще издали прочел афишу и разочарованно присвистнул: в этот вечер демонстрировалась американская комедия «Вы живете только дважды». Посовещавшись, все же решили пойти. Уплатив по три рупии, взяли билеты и попали в темный душноватый зал.

Фильм, к удивлению, оказался, веселым, и время пролетело незаметно. Вместе с толпой зрителей мы вышли на улицу, расцвеченную яркими огнями рекламы.

Ночной Дели. Все же при всем том, что делает огромные города похожими друг на друга, индийская столица имеет некоторые отличительные черты. Нас, например, сразу привлекла работа полицейских. Светофоров на улицах индийских городов практически нет, и регулировщики очень живописно командуют движением. Вот худощавый в тюрбане регулировщик резко вскинул обе руки над головой: это означает — желтый свет. Затем он делает приглашающий жест, и стадо автомашин устремляется через перекресток. В потоке автомобилей, как всегда, лавируют велосипедисты, моторикши, медленно бредут волы. Мы обратили внимание на одну характерную черту индийских шоферов: когда его машину обгоняет другая, он обязательно сделает приглашающий знак рукой, предлагая не стесняться и обгонять.

И еще. На облике вечерней улицы не мог не сказаться знаменитый «сухой закон» Индии. Среди прохожих нет не только пьяных, но даже человека навеселе. Впоследствии мы отметили, что подвыпившие не встречаются даже в залах ресторанов.

За время пребывания в стране мы так и не смогли до конца уяснить довольно сложное законодательство по этому вопросу. Ну, что касается иностранцев в Индии, то они «сухой закон» обходят. Каждый приехавший получает так называемый «ликер-пермит» — специальное разрешение правительственных органов на употребление спиртных напитков в любом штате. В их паспортах ставятся внушительных размеров штампы, удостоверяющие, что отныне и на все время пребывания в стране им не возбраняется выпивать без каких-либо ограничений. А для местных жителей? И вот тут начинаются тонкости. В некоторых штатах продажа спиртных напитков запрещена совершенно, в других же — они продаются свободно во все времена года. Существуют и переходы между этими крайностями. В Дели, например, запрещение не распространяется на частные дома, на специальные залы в ресторанах и на членов клубов. В местах общественного питания «сухой закон» выполняется тщательно. У входа в ресторан висит табличка: «Сухой день». По этому же закону винные магазины должны быть закрыты по вторникам и пятницам, а также во все праздничные дни.

Не берусь судить, насколько полезны такие жесткие ограничения, но трезвость — одна из самых характерных и приятных особенностей любого индийца…

Глазам нашим вскоре предстало удивительное зрелище: под тентами, на коврах и циновках было расставлено множество изделий из дерева, бронзы, меди, камня. Пестрыми гроздьями висели яркие каменные бусы, рядами стояли причудливые латунные сосуды, различные металлические и деревянные фигурки животных, людей и богов. Тут же искусно сплетенные из расщепленного бамбука конусовидные корзинки для грузов любого размера — от огромных, метра полтора высотой, до небольших, всего полметра, предназначенных для детей. Вот грубые корзинки с лямками для переноски свиней, вот корзинки для овощей, а вот и плоские корзины-зонтики, годящиеся как для сбора фруктов, так и для защиты от проливного дождя. А в следующем торговом ряду разложены луки разных размеров, стрелы для охоты на птиц и зверей, самодельные ножи. Не знаю, есть ли сейчас в Индии охотничьи племена, но атрибуты охоты, как видно, пользуются спросом. Луки сделаны с удивительным мастерством. Сам лук изготовляется из ствола бамбука, а из тонких и очень крепких волокон делается тетива. Стрелы — из тонких шлифованных побегов бамбука, с острыми кованными наконечниками из железа и ярким оперением.

Это был известный всему миру Тибетский базар, который открыт круглый год с раннего утра до поздней ночи. Знаменитое место, с которым знакомятся все туристы, приезжающие в Индию.

В нас сразу же узнали новичков и начали наперебой зазывать в палатки. Как водится, появились самые «ценные» предметы, с таинственным видом извлекавшиеся из «запасников». Дескать, только для вас! Моментально выросла вокруг толпа мальчишек, которых продавцы безуспешно пытались разогнать. Зашныряли какие-то подозрительные личности, предлагая что хочешь: обменять доллары, продать «драгоценный» камень, вызвать такси или карету, познакомить с «очень красивой девушкой». Нет, решили мы, надо подобру-поздорову уносить отсюда ноги!

Не успели мы отойти, как нам попался мальчишка лет десяти. Завидев нас, он схватился рукой за живот и, хромая на обе ноги, потащился следом. «Бакшиш, сэр», — жалобно затянул он. Проковыляв метров пятьдесят и ничего не получив, он неожиданно преобразился: весело гикнув, во всю прыть помчался обратно на свой «пост» на перекрестке.

Обилие нищих на улицах поражало. Казалось, открылась какая-то преисподняя большого города и оттуда вылезло несметное множество калек, уродов, дистрофиков. Особенно много было детей, и они-то производили самое тягостное впечатление. Перед нами останавливается девочка лет двенадцати, изможденная, с большими печальными глазами. На руках у нее какое-то жалкое существо, похожее на обезьянку: большая без волос голова, ручки и ножки толщиной в палец. Это существо тоже смотрит на нас серьезными глазенками… И все же В. Н. Ярошенко настойчиво советует не останавливаться. Вскоре мы убедились в правоте его совета: стоило лишь подать кому-нибудь, как огромная толпа нищих бросалась на вас и, окружив плотным кольцом, обирала до нитки.

Дело в конце концов закончилось тем, что В. Н. Ярошенко остановил такси и, усадив нас, увез в отель.

Картина народного бедствия, с которой мы столкнулись на улицах ночной великолепной в своем убранстве столицы, была настолько поразительной, что разговор об этом продолжался и по дороге. Владимир Николаевич передал нам содержание статьи в газете «Стейтсмен», которая так и называлась: «Урожай нищих». В статье приводились весьма любопытные случаи. Оказывается пользуясь тем, что в Дели наступил благоприятный для туристов сезон, нищие со всех концов огромной страны, а особенно с юга, наводнили город. Причем в газете отмечалось, что попрошайничество не ограничивалось одним лишь упованием на милосердие сердобольного туриста. Нет, у нищих появились целые организации, которые действуют продуманно и с выдумкой. Скажем, милостыня на голодного ребенка, как мы только что видели, или настойчивое приставание прокаженного, выставляющего напоказ разрушительные последствия своей ужасной болезни, — все это старо. Однажды множество нищих остановило автобус с туристами и взяло его в плен, потребовав выкуп. Перепуганные путешественники заперлись изнутри и выдержали осаду, дожидаясь вмешательства полиции. Но это, так сказать, грубая работа. А вот более «художественная». К прохожему подбегает прокаженный и втыкает ему в пиджак нарисованный на бумажке государственный флаг. Естественно, движимый чувством брезгливости, прохожий сбрасывает с себя неожиданное «украшение», И тут на него набрасывается целая орава: его тащат в полицию, причем масса свидетелей готова под присягой подтвердить оскорбление государственного флага. Не дай бог кому-нибудь оттолкнуть от себя чрезмерно настойчивого нищего — свидетелей всегда множество, и дело может обернуться полицейским разбирательством об избиении.

Словом, нищета в Индии пустила такие глубокие корни, что стала продуманной и организованной отраслью. Говорят, многие с рождения готовят себя в нищие и, чтобы вызвать жалость, подвергаются специальному уродству. Калека, передвигавшийся по мостовой ползком на спине и толкавший лбом коробку для милостыни, был изуродован в детстве умышленно, чтобы успешнее собирать подаяние. Это, пожалуй, один из самых страшных обычаев прошлого древней страны. В настоящее время с этим ведется борьба, и изуродованных, искалеченных детей теперь можно встретить редко. В свободной Индии принят закон, карающий за такие преступления против человечности.

И все же нищета, это великое бедствие неимущих, поражает туриста и лучше всяких слов напоминает о том, какие трудности еще предстоит преодолеть независимой стране.

История Индии, как уже говорилось, уходит в глубь тысячелетий. Велик соблазн рассказать о многих драматических событиях, в которых самым невероятным образом переплелись судьбы народов, стран, выдающихся личностей, но для этого потребовалось бы слишком много места. Поэтому ограничусь лишь основными датами, чтобы дать хотя бы приблизительное понятие о тех проблемах, которые стоят нынче перед руководителями страны, добившейся наконец права на самостоятельное развитие.

Индия — вторая после Китая страна по количеству населения. В наше время каждый седьмой житель планеты — индиец.

Читателю, конечно, известны интереснейшие записки «Хождение за три моря», оставленные русским путешественником Афанасием Никитиным. Примерно через два десятка лет после тверского купца в Индию попал Васко да Гама, и с тех пор началось широкое проникание европейцев в эту экзотическую и богатую страну. XVI и XVII века знаменательны для Индии расцветом династии Великих Моголов, потомков Тамерлана. При Акбаре в результате многочисленных походов образовалась огромная империя от Тибета до Бенгальского залива. Как и все великие империи древности, Индия держалась на страхе и насилии. Время от времени государство сотрясали народные волнения, как скажем, восстание сикхов. В XVIII веке Индия подверглась опустошительному нашествию персов под водительством шаха Надира. В руки жестоких завоевателей попали последние сокровища Великих Моголов, в том числе «Павлиний трон» и крупнейший в мире бриллиант «Гора света».

О дальнейших исторических испытаниях индийского народа исчерпывающую характеристику дал Карл Маркс:

В 1877 году на специальном приеме в Дели в присутствии всех индийских князей королева Виктория была провозглашена императрицей Индии, что ставило бывшие вассальные княжества в непосредственную зависимость от английской короны.

В середине XIX века началось формирование индийской национальной интеллигенции. Карл Маркс писал, что из индийцев, «которым неохотно и в весьма скудных размерах дают образование под английским надзором, вырастает новая категория людей, обладающих знаниями, необходимыми для управления страной».

Усиление империалистической и феодальной эксплуатации привело к учащению голодных лет и чудовищному росту смертности. В 1908 году индийский революционер Т. Дас писал Л. Н. Толстому в Ясную Поляну:

Вот он, ключ к понимаю того, отчего Великобритания так хвалится высоким уровнем жизни в своей метрополии, а тем временем в «жемчужине ее короны», как англичане называли Индию, многие обездоленные с рождения вынуждены добровольно калечить себя, чтобы получить хоть какую-то возможность не умереть с голоду!

Под влиянием первой русской революции в Индии начался подъем национально-освободительного движения. В. И. Ленин писал:

В годы первой мировой войны на политической арене Индии появляется Мохандас Карамчанд Ганди, ставший вскоре виднейшим руководителем индийского национально-освободительного движения и прозванный Махатмой (Великой душой). К концу двадцатых годов оформилось левонационалистическое движение. Одним из руководителей его являлся Дж. Неру.

Во время второй мировой войны Англия широко использовала людские и материальные ресурсы Индии. В английскую армию было призвано свыше двух с половиной млн. индийцев. Общая сумма военных расходов Индии составила свыше миллиарда фунтов стерлингов. Необходимость содержать в пределах Индии многочисленные войска привела к резкому ухудшению продовольственного положения страны. В 1943 году страну охватил страшный голод. Только в Бенгалии погибло около четырех с половиной миллионов человек.

Во второй половине 1946 и начале 1947 года произошло резкое усиление забастовочной борьбы рабочих и особенно антифеодальных и антиимпериалистических выступлений крестьян. В этой обстановке правительство Великобритании огласило декларацию, получившую название «Закон о независимости Индии». По этому закону страна разделялась на две части: индийское государство Хиндустан и мусульманское — Пакистан. Оба государства получали права доминиона.

Советский Союз еще до предоставления Индии статуса независимости в апреле 1947 года признал Индию и установил с нею дипломатические отношения.

26 января 1950 года Индия была объявлена суверенной республикой.

Приход к власти индийской буржуазии коренным образом изменил обстановку в стране. Противоречия между различными классами индийского общества, отодвигавшиеся в процессе национально-освободительной борьбы на второй план, теперь всплыли на поверхность. Это нашло свое отражение в резком обострении классовой борьбы между рабочими и предпринимателями, между крестьянами и помещиками.

Показательны результаты всеобщих выборов в парламент в 1957 году. Как обычно, большинство мест и в Народной Палате и в законодательных собраниях штатов завоевали представители самой влиятельной политической партии — Национальный конгресс. Однако в некоторых районах страны на арену вышли совсем иные силы. Так, в штате Керала большого успеха добились коммунисты, сформировавшие там свое правительство. В целом же по стране компартия Индии получила двенадцать млн. голосов и завоевала двадцать семь мест в Народной палате и сто шестьдесят два места в законодательных собраниях.

Как уж водится, активизация демократического движения в стране, и в частности усиление позиций компартии, сильно встревожили верхушку имущих классов. Реакционные силы Индии стали прилагать отчаянные усилия, чтобы покончить с таким положением и приступили к атаке на демократические завоевания в стране в общенациональном масштабе.

Наше пребывание в Индии как раз совпало с накалом политической обстановки, и гости страны, собравшиеся на 57-ю конференцию Межпарламентского союза, невольно стали свидетелями довольно курьезных событий, свидетельствовавших о непримиримой борьбе за влияние, за власть, за направление, по которому предстояло пойти независимой Индии…

До открытия конференции Межпарламентского союза оставалось еще несколько дней, и мы все время проводили в прогулках по индийской столице, во встречах с друзьями и знакомыми.

Кажется, я уже говорил, что старый Дели существует как бы изолированно от нового города. В 1911 году, когда столицу перенесли из Калькутты в Дели, новый город стал интенсивно разрастаться. Сейчас столица Индии так и именуется — Нью-Дели.

Старый город словно уснул, уступив своему блистающему соседу всю суету и оживление широких многолюдных улиц. Грязь, мусор, запустение — вот что стало уделом состарившихся кварталов. Пыльные улицы старого города населены бездомными нищими, калеками. Они встречаются всюду, эти жалкие люди: медленно и бесцельно бродят по свалкам, сидят в тени деревьев, спят прямо на земле в тени под скамейками. Некоторые из них имеют свой «чарпай» — нечто вроде кровати, состоящей из деревянной рамы на ножках с перекрещивающимися ремешками, образующими ложе. На день эти кровати обычно подвешиваются повыше, чтобы не мешать пешеходам, или же просто прислоняются к стене. День прошел, наступает ночь, и «чарпай» ставится на тротуар.

Мы как-то подошли к небольшой лавчонке в старом городе. Немедленно выскочил хозяин, высокий, чернобородый мужчина.

— Пожалуйста, пожалуйста! — приветствовал он нас. — Заходите!

Бегло изъясняясь по-русски, он чуть ли не силой увлек нас в лавчонку, усадил и открыл бутылку сока. Нас одолевало любопытство — согласитесь, в самом деле удивительно услышать в старом Дели русскую речь!

— Вы из Советского Союза? — между тем продолжал расспрашивать торговец. — Сразу видно. А откуда, из каких мест?

— Из Казахстана, — ответил я.

— О! — обрадовался хозяин лавчонки. — Хорошо знаю. Мой друг оттуда. Может быть, слышали, знаете: Тажибаев?

Выяснилось, что он долгое время работал в советском посольстве в Дели (вот откуда знание языка) и там познакомился с первым советником Т. Тажибаевым, впоследствии министром иностранных дел Казахской ССР.

Узнав, что Т. Тажибаев скончался, хозяин лавки огорчился и долго качал кудрявой головой.

— Ай-яй-яй! Такой хороший человек. Если сможете, передайте пожалуйста, привет его семье. Я знал всю его семью, мы были очень дружны.

Провожая нас, он протянул свою визитную карточку: «Шуриндра, мануфактура, обувь. Импорт, экспорт». Кажется, мануфактурщик и специалист по обуви несколько преувеличивал значение своего торгового заведения: лавчонка торговала по мелочам. Однако в торговом деле реклама решает все, и хозяин не скупился на это, — тем более что затраты составляли только расход на печатание визитных карточек…

В другой раз пресс-атташе советского посольства Л. П. Владимиров пригласил нас на заседание комиссии по присуждению премии имени Дж. Неру. Как известно, в Индии существует фонд имени покойного премьер-министра, премиями которого награждаются деятели культуры за укрепление дружбы между народами Индии и СССР. В тот день состоялось лишь предварительное заседание, и я не стал бы упоминать о нем, если бы не встретил там своего старого знакомого К. П. Ш. Менона, бывшего посла Индии в Советском Союзе, а теперь председателя ассоциации «Индия — СССР».

К. П. Ш. Менон долгое время жил в Советском Союзе и хорошо владеет русским языком. Мы обнялись.

— Вот радость! — воскликнул бывший посол и пояснил своим коллегам, наблюдавшим за встречей: — Старого друга повстречал!

Год назад Менон в составе делегации посетил СССР, был и в Алма-Ате. Меня, к сожалению, тогда дома не было, и наш индийский друг был очень огорчен. Он познакомился с председателем нашего республиканского общества культурной связи с зарубежными странами Р. Шамжановой и просил передать ей самые сердечные слова привета.

Здесь же К. П. Ш. Менон познакомил нас с крупными политическими деятелями страны Бахадуром Сингхом и Ранаджана.

— Это наши друзья, — пояснил он, тонко улыбаясь. — А значит — и ваши тоже.

Чувствовалось, что в свои слова старый дипломат вкладывает глубокий смысл. Впрочем, мы и сами, начиная понемногу вникать в суть происходивших в стране событий, отчетливо понимали скрытый подтекст: если есть друзья, значит не обходится дело и без недоброжелателей…

Вечером первого же свободного дня мы приняли приглашение известного индийского писателя Саджада Захира. Большой друг Советского Союза, Саджад Захир возглавляет Всеиндийскую ассоциацию прогрессивных писателей. Нашим читателям известны «Избранное» С. Захира, изданное в Москве в 1960 году и роман «Расплавленный сапфир», переведенный на русский язык в 1968 году.

Вместе с семьей — женой и женатым сыном — Саджад Захир занимает квартиру из трех небольших комнат на первом этаже. Обстановка в доме показалась мне более чем скромной. Одно было в изобилии — книги. Стеллажи сверху донизу занимали все стены. Я увидел книги Л. Толстого, М. Шолохова, А. Фадеева. На отдельной полке стояли книги на русском языке, принадлежащие перу хозяев квартиры. Дело в том, что жена С. Захира Разия также писательница. Ее перу, в частности, принадлежит широко известный роман «Дочь куртизанки». Пишет стихи и взрослый сын. Так что семья, можно сказать, целиком писательская.

Потягивая ледяное виски — неизменный атрибут всех дружеских встреч, — мы вспоминали дни, когда семья Захиров приезжала в Алма-Ату. На наших гостей большое впечатление произвел известный казахский писатель Абдильда Тажибаев, высокообразованный человек, глубокий знаток культуры древнего Востока. Вспоминали они и теплые встречи с Мухамеджаном Каратаевым, К. Идрисовым.

— Эти знакомства — на всю жизнь! — с улыбкой заявил нам Саджад Захир.

Три недели назад писательская семья вновь побывала в Советском Союзе. На этот раз Саджад и Разия ездили в Ереван на торжества, посвященные классику армянской литературы О. Туманяну. Впечатления от недавней поездки еще не успели остыть, и хозяева квартиры вновь и вновь возвращались к тем дням, что они провели на гостеприимной советской земле.

Мы заговорили о симпозиуме писателей стран Азии и Африки, который планируется провести в Дели в феврале 1970 года. Саджад Захир заверил, что индийские писатели энергично готовятся к этому международному форуму литераторов. Больше того, — сказал он, — сама Индира Ганди, премьер-министр Индии, согласилась принять участие в подготовке и проведении симпозиума. Ожидается, что в Индию приедут двести писателей из азиатских и африканских стран и около ста — из европейских.

Неожиданно раздался телефонный звонок, и Саджад подошел к аппарату. Звонил Мулк Радж Ананд, тоже наш давнишний знакомый. Совсем недавно в Алма-Ате состоялось заседание редколлегии международного журнала «Лотос», и Мулк Радж Ананд принимал в нем активное участие. При своей занятости он на этот раз не смог с нами встретиться, и мы обменялись лишь словами дружеского привета.

Пока хозяин разговаривал по телефону, Разия сходила в соседнюю комнату и вскоре вернулась с красивой, изящно сделанной деревянной подставочкой. Вместе с подставочкой она принесла коробку бенгальских свечей. Пучок свечей, укрепленных на подставке, горит ярким веселым букетом искрящегося огня.

— Прошу принять это на память, — сказала Разия. — Поставьте на свой письменный стол и почаще вспоминайте нашу встречу в Дели.

…Сейчас скромный подарок индийских писателей занял свое место на моем рабочем столе. Часто, наблюдая за игрой неистовых искр бенгальского огня, я вспоминаю далекий континент, сердечное отношение наших искренних и испытанных друзей и думаю, что расстояния, как бы они ни были велики, никогда не станут помехой для тех, чьи мысли, надежды, желания объединены одной великой общечеловеческой задачей…

Недалеко от нашего отеля шел ремонт дороги, и мы изо дня в день видели одну и ту же картину: вереницу женщин с плетеными корзинами на головах. Мужчины рабочие проворно накладывали булыжник в большие корзины, женщины ставили их на головы и тихим ровным шагом, с каменным выражением на лицах несли к месту ремонта. Работали они, как заведенные, и порой казалось, что для них нет ни минуты отдыха. Ранним ли утром, поздним ли вечером — все та же бесконечная карусель отупевших от перетаскивания тяжелых корзин женщин.

Мы не могли удержаться и поинтересовались заработком этих несчастных. Ответ был неутешительный: за долгий десятичасовой день каторжного труда женщины получали всего две рупии. Если учесть, что курс индийской рупии составляет семь с половиной на один доллар, то станет ясным, что оплата рабочих на ремонте дороги в буквальном смысле копеечная. И все-таки даже такая работа в Индии — благо. Можно хоть впроголодь, хоть одними бананами!

Так, чем больше мы знакомились с положением простого люда в стране, тем явственней обозначалась самая животрепещущая проблема Индии, которая на языке официальных документов называется занятостью человека. Об этом потом было немало разговоров на самом высоком уровне. Устранение безработицы рассматривалось как необходимое и первое условие борьбы с голодом…

Индия — страна повального вегетарианства, хотя по количеству крупного рогатого скота занимает одно из первых мест в мире. Подсчитано, что в Индии одна корова или буйвол приходится в среднем на двоих-троих человек. И странно слышать, что большая часть этого скота не играет никакой роли в народном хозяйстве, не давая ни мяса, ни молока, не используется даже в качестве тягловой силы. Индийцы чтут корову как священное животное и не едят говядины. Пищу простого человека составляют в основном овощи и фрукты — т. е. то, что растет в изобилии и, значит, дешево.

Бананы — одно из самых древних культурных растений на земле. Существует несколько тысяч сортов этого вида, дающих плоды разного качества. Большое количество бананов используется на корм скоту, есть специальные «текстильные» бананы, из листьев которых получают грубое волокно. В пищу бананы употребляются не только свежие, но и жареные, вареные, сушеные. Из них делают муку, консервы, сиропы, напитки. Существуют в Индии и знаменитые сехали — красные королевские бананы, очень вкусные и огромного размера. Само собой понятно, что рабочий, получающий две рупии в день, обходится без королевских бананов. В своем выборе он руководствуется не вкусом, а дешевизной. В этом отношении в Индии очень доступны ананасы. Растут они там как капуста — низенькие растения прямо на земле в венчике расходящихся листьев. Кстати, те ананасы, что продают у нас, редко бывают спелыми — они не переносят длительной транспортировки. В Индии такие неспелые и кислые ананасы едят, посыпая каждый ломтик солью. Соль растворяется под действием содержащейся в плодах кислоты и ананас почему-то становится сладким.

Но это лишь к слову. Я заговорил о положении индийской бедноты в связи с тем, что в истории Индии был человек, которому голод и бесправие своего народа причиняли невыносимые страдания, и он всю свою большую жизнь отдал борьбе за его счастье. Это был Махатма Ганди, Великая душа, как его с любовью называли все простые люди Индии.

Наше пребывание в стране совпало с праздником столетия со дня рождения выдающегося сына индийского народа.

Знаменитой дате в Дели была посвящена большая международная выставка «Ганди-даршан». В нескольких павильонах выставки посетители могли узнать о жизни и деятельности великого борца, познакомиться с достижениями современной Индии в различных отраслях экономики и культуры, убедиться в том, что имя Махатмы Ганди окружено почетом и любовью во всем мире.

Медленно, не спеша переходили мы из павильона в павильон, знакомясь с интересными экспонатами, представленными на выставке. Мы не могли не выразить самого глубокого уважения великому человеку, отдавшему все свои силы родной стране, родному народу, национально-освободительному движению, которое было важной составной частью мирового революционного процесса. Перед посетителями выставки предстает ярый обличитель империалистического разбоя, неизменно выступавший против колониализма и фашизма, искренний поборник мира и дружбы между народами, горячий патриот и убежденный гуманист.

…В 1920 году английская палата лордов походила на растревоженный улей. Ораторы сменяли друг друга, в их речах звучали растерянность, тревога, ненависть. Обычно уравновешенных британских парламентариев вывела из себя обстановка в Индии. Национально-освободительное движение, развернувшееся в этой стране, потрясло основы британской колониальной империи. Выступавшие лорды указывали на то, что в Индии правительство столкнулось с необычной формой колониальной борьбы. Это не восстание, которое можно было бы подавить силой, а зачинщиков казнить. Перед Англией — мощное всенародное неповиновение властям. Оно выражается в невыполнении приказов колониальной администрации, в бойкоте английских товаров. Волновало лордов и то, что у индийского народа появился руководитель, сумевший всколыхнуть все слои населения. Это был Махатма Ганди.

Вот какую оценку его деятельности дал выступивший в те дни в палате лордов один из видных идеологов колониальной политики:

Жизнь и деятельность Ганди была направлена на то, чтобы сплотить все слои населения в единой борьбе за общенациональные интересы. Лишь всенародная борьба, полагал Ганди, сможет разбить империалистические оковы.

Ганди сумел, и в этом его огромная историческая заслуга, придать индийскому национально-освободительному движению массовый всенародный характер, используя в этих целях средства и методы, которые были понятны и доступны простым людям, были связаны с укоренившимися в их сознании традиционными представлениями и привычками. Одним из методов привлечения масс к общественной деятельности была пропаганда ручной прялки и самотканой одежды, которую в течение многих веков носили миллионы простых индийцев. Эта пропаганда способствовала сплочению участников движения, направляла чувства людей в русло антиколониальной борьбы. По призыву Ганди население городов и сел сжигало импортные ткани, одевалось в домотканую одежду, которая, по образному выражению Дж. Неру, стала «мундиром национальной свободы».

Жизнь великого сына оборвалась трагически, и в этом его судьба похожа на судьбы многих борцов за народное счастье. Так же, как и генерал Аунг Сан, герой бирманского народа, он пал от руки наемного убийцы. 30 января 1948 года. Ганди был убит одним из членов реакционной религиозно-общинной организации.

Советские люди высоко чтут память Ганди. В нашей стране имя и деятельность этого выдающегося человека ассоциируется с мужественной борьбой индийского народа за свое освобождение. Трудно найти у нас человека, который бы не знал о нем. Уже дважды большими тиражами издавалась на русском языке «Автобиография» Ганди. С этой книгой знакомы самые широкие слои советской общественности.

Для народов Советского Союза и Индии является особенно знаменательным тесное общение двух великих представителей наших стран — М. К. Ганди и Л. Н. Толстого.

Л. Толстой очень ценил М. Ганди, как человека близкого ему по взглядам, как бескорыстного борца с угнетением, расизмом, несправедливостью, колониальным порабощением. Толстой писал о Ганди: «…очень он близкий нам, мне человек». В свою очередь М. Ганди выказывал высокое уважение к Л. Толстому, художественное творчество и теоретические работы которого он хорошо знал. Ганди, по его собственному признанию, «усиленно изучал» произведения Толстого. На него производили неизгладимое впечатление «независимость мышления», «глубокая нравственность», «правдивость» произведений великого русского писателя. В письме к Толстому Ганди называл себя его «скромным последователем». Отвечая на вопрос о своем отношении к Толстому, М. Ганди сказал, что это «отношение преданного почитателя, который обязан ему во многом в жизни».

В советском павильоне на делийской международной выставке «Ганди-даршан» посетители своими глазами могут убедиться в том, насколько популярно в нашей стране имя великого сына Индии. Вот переписка Толстого и Ганди и, в частности, широко известное письмо Л. Толстого, которое так и называется: «Письмо к индусу». В этом письме Лев Николаевич говорит о том, что многомиллионный высокоодаренный народ позволяет угнетать себя небольшому кружку людей, который стоит ниже его по своему развитию, по своим физическим и нравственным силам. Л. Толстой советует своему далекому другу целую программу гражданского неповиновения. В патриархальной Индии с еще не вполне распавшимися общинами, с населением, которое противопоставляло себя завоевателям, он помог народу выиграть битву — освободиться.

В подготовке к празднованию столетия со дня рождения М. Ганди советские люди проделали большую работу, и специальный павильон СССР в Дели позволяет убедиться в этом. У нас в стране был создан представительный юбилейный комитет. На нескольких языках вышел в свет целый ряд трудов М. Ганди, напечатаны исследования о нем. В Государственной библиотеке имени В. И. Ленина и Фундаментальной библиотеке общественных наук Академии Наук СССР состоялись выставки, посвященные жизни и деятельности Ганди. Министерство связи выпустило специальную марку. В Москве и других городах прошли юбилейные собрания советской общественности. В Институте востоковедения Академии Наук СССР проведена специальная научная сессия.

Лучшие мастера республик Советского Востока приготовили для павильона в Дели целый ряд экспонатов. Мне было приятно услышать от экскурсовода, что два ковра с портретом Ганди изготовили мастерицы из Алма-Аты. Вместе с товарищами мы сфотографировались на фоне этих подарков моей родной республики.

А таджикские художники изготовили красочное панно на дереве с большим портретом М. Ганди.

Побывав на выставке, посвященной столетию со дня рождения выдающегося сына индийского народа, мы унесли в своих сердцах непоколебимое убеждение, что дружба и сотрудничество между Индией и Советским Союзом будут год от года развиваться и крепнуть.

В четверг 30 октября к монументальному зданию индийского парламента с самого утра непрерывным потоком подкатывали изящные автомашины с флажками различных государств на радиаторах. На официальное открытие пятьдесят седьмой конференции Межпарламентского Союза прибывали главы и члены делегаций, дипломатический корпус, государственные деятели Индии, представители печати. Вскоре вместительное здание парламента, выдержанное в нежных сиреневых и коричневых тонах, увенчанное красно-бело-зеленым государственным флагом, гудело как улей. Сюда, в столицу Индии, съехались парламентарии со всех концов земного шара.

Центральный зал индийского парламента напоминает миниатюрную площадь с радиально расходящимися от центра рядами кресел. Там, откуда берут начало ряды, расположен белый стол. Высокий сводчатый потолок с вмонтированными плафонами освещения создает впечатление покоя и уюта.

На открытие конференции прибыли президент Индии Х. Гири, премьер-министр Индии И. Ганди, председатели обеих палат Индийского парламента. Государственные деятели Индии под аплодисменты собравшихся пересекают зал и проходят к трибунам.

На повестку нынешней конференции Межпарламентского Союза вынесены разнообразные, чрезвычайно важные для жизни народов мира вопросы: роль и ответственность средних и малых государств в сохранении мира, социальный прогресс как фактор и условие экономического развития, меры по запрещению производства ядерного и термоядерного оружия и многие другие. Народные избранники, съехавшиеся в Дели из многих стран, призваны заострить всеобщее внимание на том, что кроме великих держав в современном мире существует более ста средних и малых государств и что в силу политических или иных факторов это представляет собой новые рамки, в которых развиваются ныне международные отношения. Общеизвестно также, что большая часть современного мира живет в отношениях неравенства и неуверенности, а это само по себе является огромной опасностью для мира в самом широком смысле слова. Организация Объединенных Наций, учрежденная с целью способствовать развитию всего человечества и сохранению мира на основе демократических принципов, несмотря на постоянные усилия, не смогла полностью добиться этих целей. Пятьдесят седьмая конференция должна была поставить перед организацией парламентариев единую задачу: поддерживать мир и международное сотрудничество, выступать против любых действий, направленных на навязывание силой оружия, угрозой, экономическим давлением или любым другим способом политической воли одного государства другому.

Работа конференции началась с курьезного случая. После того как официальное открытие состоялось и участники воспользовались небольшим перерывом, слово получил президент Межпарламентского Союза г-н Шандернагор. Он предложил председателем пятьдесят седьмой конференции избрать председателя народной палаты индийского парламента г-на Диллона. Казалось бы, обычный жест уважения и признательности стране-хозяйке. Однако не тут-то было: на трибуну неожиданно выскочил член индийского парламента г-н Масани. В выражениях резких, весьма далеких от дипломатического этикета он заявил протест против кандидатуры г-на Диллона. Плавное течение заседания нарушилось. В наушниках зазвучали смущенные голоса переводчиков, добросовестно передающих все оттенки спора между председательствующим и самозваным оратором. Ретивый парламентарий, не обращая внимания на усилия председателя, не убрался с трибуны до тех пор, пока не исчерпал всего запаса завидной запальчивости.

А ларчик открывался просто: г-н Диллон и г-н Масани принадлежали к различным политическим группировкам, борьба между которыми в настоящее время буквально раздирает индийский парламент. Судя по тому, что г-н Масани не постеснялся на столь безобразную выходку в присутствии многочисленных гостей, можно заключить, что борьба эта достигла чрезвычайного накала. Мне показалось (а впоследствии подтвердилось), что г-н Масани принадлежит к числу тех, чьи дела неважны. Ведь недаром наш Абай глубокомысленно заметил: «Кричащий в гневе смешон, молчащий в гневе — страшен». Выходка г-на Масани, конечно же, показала его в самом неприглядном свете…

Мне думается, что читатели уже обратили внимание на тот поток материалов, рассказывающих о положении в Индии, который одно время не сходил со страниц всех газет и журналов. А суть дела, если передать вкратце, заключалась в следующем.

Независимая Индия переживает в наши дни один из самых сложных периодов в своей истории. Стал фактом раскол правящей партии — Индийский Национальный Конгресс (ИНК). Летом этого года правые лидеры ИНК из так называемого «синдиката» партийных боссов перешли в открытое наступление против правительства Индиры Ганди, воспользовавшись тем, что оно приступило к осуществлению прогрессивных социально-экономических мер.

Еще задолго до нынешних драматических событий Индира Ганди дала интервью западно-германскому журналу «Шпигель». Интервью это очень любопытно. После того как премьер-министр поделилась мыслями о мерах по оздоровлению правящей в стране партии ИНК, корреспондент спросил ее:

— Не рискуете ли вы таким образом постом премьер-министра?

— Конечно, — ответила она. — И не только этим. Ведь мне дали понять: «Если будете действовать заодно с нами, останетесь премьер-министром, если же нет…»

Зловещее предостережение! «Заодно с нами…» Но с кем именно? Дело, разумеется, не в конкретных именах, а в политических процессах, которые происходят внутри партии ИНК. Речь идет, как справедливо заявила на днях сама Индира Ганди, о столкновении двух тенденций — демократической и консервативной, борьба между которыми началась еще при жизни Дж. Неру. Однако в те годы оппоненты Неру старались держаться в тени, саботировали политику партии скрытно, исподтишка. Правые силы пытались перебросить мосты в ряды консервативно настроенных членов ИНК, всячески содействовали процессу политической поляризации внутри партии.

Первое серьезное столкновение двух политических группировок партии ИНК произошло во время недавних президентских выборов, когда Индира Ганди и ее сторонники не поддержали кандидатуры «синдиката». Затем И. Ганди и ее последователи бросили «синдикату» новый вызов: несмотря на отчаянное сопротивление правых сил, индийское правительство приняло решение о национализации четырнадцати крупнейших банков страны. Общественность Индии горячо приветствовала этот смелый и далеко идущий шаг. В области внешней политики правительство Индиры Ганди продолжало следовать курсом неприсоединения, выступать за мирное решение вьетнамского вопроса, осуждать агрессию Израиля и выражать солидарность с арабскими народами.

Вот почему сопротивление этой политике со стороны индийской реакции, тесно связанной с империалистическими кругами, достигло своего апогея. Не случайно на страницах некоторых западных органов печати промелькнули нотки злорадства в связи с последними событиями в Индии. Подтверждаются выводы международного совещания коммунистических и рабочих партий, состоявшегося летом 1969 года в Москве: империалисты «упорно оказывают давление на Индию с тем, чтобы она отказалась от своей позиции неприсоединения и независимого экономического развития».

Мы покинули Индию 8 ноября, а буквально через несколько суток страна оказалась в критической обстановке. 12 ноября «синдикат» объявил об исключении премьер-министра Индиры Ганди из партии и предложил парламентской партии ИНК немедленно избрать вместо нее нового лидера. Противник, как видим, поднял голову, борьба пошла в открытую.

Незаконные действия «синдиката» вызвали бурный протест со стороны индийской общественности. В Дели и других городах состоялись демонстрации в поддержку политики правительства. Участники демонстраций собираются у резиденции Индиры Ганди, заявляют протест против маневров реакции, выражают поддержку демократическому курсу премьер-министра. Негодующие толпы людей скандируют: «Долой синдикат!»

Нужно сказать, что большинство индийских и иностранных органов печати охарактеризовали решение «синдиката» об исключении Индиры Ганди из партии как беспрецедентное. Показательно, что даже газеты индийских монополий вынуждены были признать несостоятельность этого шага. Так, «Индиан экспресс» саркастически заключила:

Воистину — кричащий в гневе смешон!..

В канун нового года Индира Ганди беседовала с корреспондентами «Правды». Премьер-министр отметила, что над Индией начинает дуть свежий ветер, открывающий перед страной новые, еще невиданные перспективы. Свои силы в борьбе, свою уверенность Индира Ганди и ее сторонники получают в поддержке широких слоев трудящихся, которые демонстрируют непреклонную решимость отстаивать свои завоевания, бороться за то, чтобы их родина и дальше развивалась по демократическому пути.

Итак, начались заседания пятьдесят седьмой конференции Межпарламентского Союза. После Дакара и Вены, где в последний раз собирались парламентарии, в мире произошли значительные события и, естественно, они оказались в центре внимания. Должен сказать, правда, что многое из того, что говорилось в Дели и многих из тех, кто поднимался на трибуну, мы уже слышали на дакарской сессии, однако это лишний раз подчеркивает остроту и злободневность вопросов, которые не сходят, да и не имеют права сойти с повестки дня высоких международных совещаний.

Начало оживленной и острой дискуссии на конференции положил доклад генерального секретаря Межпарламентского Союза г-на де Блонэ (Швейцария) на исполкоме Межпарламентского Союза. Отчитываясь о работе объединения парламентариев, г-н де Блонэ позволил себе, мягко говоря, изложить действительные факты, имевшие место в мире за последние год-полтора, в неверном свете. Так, коснувшись вопроса о войне во Вьетнаме, докладчик всеми силами защищал агрессию Соединенных Штатов Америки. Само собой такая позиция г-на де Блонэ вызвала возмущение делегатов. Далее, он много времени посвятил анализу событий на Ближнем Востоке. И тут тенденциозность подготовленного доклада проявилась в самой неприкрытой форме. Судите сами. Докладчик горячо поддерживал Израиль в его агрессивных действиях, с пеной у рта обвинял арабские страны и в заключение воздал хвалу Соединенным Штатам Америки за всемерную финансовую и военную помощь Израилю. Нужно сказать, что парламентарии, съехавшиеся в Дели, целиком разделяли возмущение своих народов, узнавших о новых фактах злодеяний, совершенных израильской военщиной на оккупированных арабских землях. В частности, всеобщее осуждение вызвал недавний поджог и разрушение иерусалимской мечети Аль-Акса. Однако г-н де Блонэ отвел все обвинения от израильских экстремистов и агрессивной стороной назвал арабов.

На исполкоме присутствовала делегация парламента Объединенной Арабской Республики. В ответ на злостные измышления, прозвучавшие в докладе, арабские парламентарии поднялись с мест и демонстративно покинули зал заседаний. Когда они проходили по длинному ряду, направляясь к выходу, зал провожал их в затаенном молчании. Мне кажется, у каждого, кто наблюдал эту сцену, не могло не возникнуть острой и тревожной мысли о том, насколько неспокойно сейчас на нашей планете и как высока ответственность народных представителей за сохранение и упрочение мира.

На другой день стало известно, что делегация парламента ОАР совсем покинула Дели.

К чести конференции следует сказать, что в результате обмена мнениями Исполком Межпарламентского Союза немедленно принял решение, квалифицировав тенденциозный доклад генерального секретаря как личное мнение г-на де Блонэ. И все же ничем не прикрытое желание одного из руководителей межпарламентского объединения выдать черное за белое взволновало зал и сказалось если не на всех, то на большей части выступлений.

Представитель Ирана г-н Дафтари с грустью констатировал, что Ближний Восток превратился в тупик самых животрепещущих проблем, выхода из которого пока не видно. Не подсказал этого выхода и г-н де Блонэ. Арабский мир возмущен разрушением мечети Аль-Акса, но генеральный секретарь Межпарламентского Союза, видите ли, выдает это за мирные действия сионистов!

О роли Организации Объединенных Наций в укреплении мира говорил японский парламентарий г-н Фукунага. Он вынужден был признать, что ООН не располагает достаточно действенными средствами для сохранения мира. Следовательно, нужно подумать над тем, каким образом усилить ее значение, повысить ее роль, чтобы народы могли жить и работать без боязни новой войны. Как бы дополняя его, австрийский делегат с беспокойством заявил с трибуны, что парламенты многих стран, особенно средних и малых, находятся в постоянном состоянии обороны — настолько слаба сейчас уверенность народов в сохранении незыблемого мира.

Спокойно, уверенно выступал советский представитель В. Л. Кудрявцев. Советский Союз заявил он, исходит из того, что малые и средние государства могут и должны играть важную роль в борьбе за укрепление мира и международной безопасности. Так же, как и великие державы, они в случае возникновения мировой войны будут нести огромные жертвы и тяготы. СССР активно выступает на международной арене в защиту прав и интересов малых и средних государств, дает решительный отпор попытке империалистических держав, стремящихся сделать эти государства объектом своих экспансионистских планов или прикрыть, замаскировать свою агрессивную политику созданием военно-агрессивных блоков, в которые малые и средние государства втягиваются посредством экономического, политического и иного нажима.

Следует отметить, что в последнее время некоторые политические круги активно распространяют среди азиатских и латиноамериканских стран концепцию «особой роли малых стран», многие положения которой прямо смыкаются с фальшивыми теориями деления мира на «богатый север» и «бедный юг». Такая концепция пытается явно противопоставить большую группу малых и средних стран великим державам. При этом игнорируются социально-политические различия между государствами, не учитывается конкретная политика, которую проводят в вопросах войны и мира то или иное государство. Например, в меморандуме парламентской группы Израиля проявляется явное стремление умалить ответственность и роль великих держав, которую, согласно уставу ООН, они призваны играть в вопросах международного мира и безопасности, и настойчиво противопоставляется сотрудничество малых и средних государств их сотрудничеству с великими державами, при этом делается неверный обобщающий вывод о том, что «это сотрудничество будто бы всегда и неизбежно будет иметь оттенок неравенства и обмана». Естественно, что такое утверждение совершенно неприемлемо при оценке отношений социалистических стран со средними и малыми государствами и лишь способствует усилению раскола мира, сеет недоверие между государствами.

Деловой тон советского представителя заметно сказался на дальнейшем ходе дискуссии Ораторы поднимавшиеся на трибуну, развили многие положения речи В. Л. Кудрявцева, дополнив их соображениями государственных интересов тех стран, которые они представляли. Всеобщее одобрение встретила речь филиппинского парламентария г-на Танада, заявившего, что если малые страны перестанут предоставлять свою территорию для создания военных баз, то это в значительной степени сократит возможность военных конфликтов. «В этом, — подчеркнул г-н Танада, — как раз и сила малых государств». О продолжающейся напряженной обстановке на Ближнем Востоке и во Вьетнаме говорил представитель Югославии А. Дабчевич. Израиль, сказал он, до сих пор не выполнил решения ООН об отводе своих войск с оккупированных арабских территорий. Пора прекратить войну и во Вьетнаме. Вьетнамский народ в состоянии сам решить свою судьбу. Возражая ему, итальянский парламентарий выступал в защиту американской военщины. По его словам, США постоянно сокращают численность своих войск во Вьетнаме. Я упомянул выступление итальянца только затем, чтобы показать, насколько грубо и неприкрыто фальсифицируются действительные факты некоторыми сторонниками «американской дипломатии». Ведь к тому дню, когда открылась конференция в Дели, весь мир уже знал, что так называемое сокращение войск США во Вьетнаме коснулось всего лишь пяти тысяч военнослужащих (это при полумиллионном контингенте американских войск во Вьетнаме!), а парижские переговоры по вьетнамскому вопросу по существу прекратились, т. к. США отозвали своих представителей…

На новую опасность конфликта в Европе указал депутат польского парламента Ю. Венде. Он обратил внимание, что ФРГ до сих пор не признает западных границ Польши и отвергает разумные предложения польского правительства урегулировать вопрос мирным путем. «Но пусть знают реваншисты, — заявил Ю. Венде, — что границы народной Польши неприкосновенны!».

Неожиданно для всех собравшихся одним из центральных вопросов, возникших в ходе самой конференции, стал прием, а вернее отказ в приеме Германской Демократической Республики в члены Межпарламентского Союза. Объективно рассуждая, пополнение международного объединения парламентариев должно было бы только приветствоваться: еще одним правительством, готовым сотрудничать в союзе с другими народами, становится больше. Однако совсем иначе рассуждали некоторые западные политиканы и в первую очередь все тот же г-н де Блонэ, генеральный секретарь МПС. Парламенту ГДР было отказано в приеме, и причиной отказа послужила ссылка на чисто процессуальный вопрос: якобы, конференция еще не вынесла твердого решения по так называемому принципу универсализма в приеме новых членов МПС. Ни у кого не осталось сомнения, что и в этом г-н де Блонэ со своими единомышленниками проявили все ту же тенденциозность, которая не позволяла им видеть многие важные международные события в их действительном свете. Что ж, люди на конференции собрались бывалые и многие понимали: «холодная война» идет по всем направлениям и зал индийского парламента, где собрались представители народов, только что стал ареной одной из вылазок реакционных сил.

Представители парламента ГДР товарищи Р. Зибер, Р. Агстен и В. Вайхельт встретили этот несправедливый отказ с пониманием всей сути невысказанных в открытую причин. К чести хозяев конференции — индийских парламентариев — нужно сказать, что они сделали все возможное, чтобы немецкие делегаты не почувствовали себя в Дели изолированно. Гости из ГДР были обеспечены приглашениями на все служебные и неслужебные мероприятия, проводимые в период работы конференции.

Попросив слова, на трибуну поднялся представитель Чехословакии Б. Лаштовичка. Не без сарказма задал он вопрос тем, кто отказал парламентариям ГДР в приеме: позвольте, а почему же при приеме ФРГ, Южной Кореи, Южного Вьетнама не было никаких ссылок на отсутствие решения по вопросу об универсализме? И Б. Лаштовичка совершенно справедливо квалифицировал решение о недопущении ГДР в число членов Межпарламентского Союза, как ничем не прикрытую дискриминацию демократических государств.

С решительной поддержкой чехословацкого делегата выступил индийский парламентарий г-н Кхадилкар.

— Невольно получается, — заявил он, — что для нас существует Южный Вьетнам и нет в мире Вьетнама Северного, есть Южная Корея и отсутствует Северная. Сегодня мы невольно стали свидетелями еще одного «географического открытия»: в Европе, оказывается, имеется государство ФРГ и совершенно нет Германской Демократической Республики!.. Нет, господа, это самая настоящая дискриминация! ГДР должна быть членом нашего объединения…

Еще категоричнее высказался депутат Болгарии Л. Василев.

— В сегодняшнем решении о ГДР мы вновь услышали опостылевший всем народам мира голос «холодной войны». Двадцать лет существует Германская Демократическая Республика! Это суверенное государство растет и развивается, оно признано многими странами, активно участвует в международной жизни. Так на каком основании некоторые западные деятели позволяют себе закрывать на это глаза?

Словом, инициатива закулисных махинаций, любители политиканских сделок за спиной своих народов получили самый жестокий отпор и были пригвождены к позорному столбу международного общественного мнения.

Слово получает советский представитель Ю. И. Палецкис. Как всегда, слушателей покорила спокойная, вдумчивая манера этого умудренного государственного деятеля. В сжатой, насыщенной раздумьями о судьбах мира речи Юстас Игнович затронул множество злободневных проблем, без решения которых невозможно добиться ослабления международной обстановки.

Одним из основополагающих принципов современного международного права, заявил, в частности, Ю. И. Палецкис, является запрещение войны как средства решения международных споров. Вот почему Советский Союз связывает вопрос об ограждении населения от бедствий войны с борьбой за ее искоренение. Агрессивные войны сами по себе являются грубейшим нарушением международного права и должны быть поставлены вне закона. К сожалению, находятся государства, правящие круги которых не хотят считаться с этим. Вследствие агрессивной политики этих кругов все еще то здесь, то там возникают волнения, конфликты.

В этих условиях борьба в защиту основных прав человека во время вооруженных конфликтов приобретает особую остроту и большое значение.

К возмущению народов всего мира Соединенные Штаты Америки вот уже в течение ряда лет ведут необъявленную жестокую войну на многострадальной земле Вьетнама. Полумиллионная армия по приказу правительства США убивает вьетнамских граждан — мужчин, женщин, детей, стариков, тщетно пытаясь поставить на колени героический народ, отстаивающий свою независимость и свободу. Пренебрегая нормами морали и права, США и их союзники применяют ядовитые отравляющие вещества, белый фосфор, напалм, шариковые бомбы, подвергают варварским бомбардировкам территорию Вьетнама — проводят политику «выжженной земли», принося гибель многим тысячам людей и осуществляя тем самым геноцид по отношению к вьетнамскому народу.

Самый гуманный в мире знак — знак красного креста на белом фоне — не защищает во Вьетнаме раненых и медицинский персонал, а наоборот, не раз становился мишенью для военных самолетов. Многие госпитали, расположенные далеко от городов, подвергались многократным бомбардировкам с воздуха и артиллерийским обстрелам с кораблей США, стоящих в Тонкинском заливе.

В другой части земного шара — на Ближнем Востоке — Израиль, поощряемый империалистическими кругами других государств, совершил наглую агрессию против арабских народов. На оккупированных территориях израильскими захватчиками грубо нарушаются основные права человека, сотни тысяч арабов изгоняются с родной земли. Женщины, дети, старики остаются без крова и средств к существованию. Израильские власти открыто саботируют резолюцию Совета Безопасности ООН, и таким образом до настоящего времени последствия агрессии не ликвидированы. В целях подавления сопротивления арабского населения агрессоры продолжают применять напалм — средство, запрещенное международным правом, истребляют мирное население.

Межпарламентский Союз, в котором представлены парламентские группы большинства стран мира, обязан поднять голос протеста против нарушений норм международного права и решительно осудить тех, кто их попирает.

На конференции собрались опытные деятели, люди за плечами которых многие годы борьбы и лишений. И мне кажется, каждый из сидящих в зале отчетливо понимал всю глубину происходящих ныне в мире перемен.

Давайте в самом деле вспомним времена не столь уж далекие. В середине шестидесятых годов, когда Соединенные Штаты Америки развертывали интервенцию в Южном Вьетнаме, приступали к бомбардировкам Демократической Республики Вьетнам, в те дни редко какая страна была в состоянии соперничать с американской армией, — если иметь в виду ее техническую оснащенность. И что же? В течение нескольких лет американские агрессоры не только не «навели порядка» в Южном Вьетнаме, но и, что страшнее для них, столкнулись с невиданными в истории США «беспорядками» внутри собственной страны.

Посеяв ветер, они вынуждены теперь пожинать бурю.

Бессилие грубой империалистической силы — вот в чем состоит самый знаменательный урок, преподносимый шестидесятыми годами в области международных отношений.

И зря, совершенно напрасно не соглашаются с этим правители Тель-Авива. Разве не грубой силой удерживают они Синайский полуостров, западный берег Иордана, Голанские высоты? Пошел уже третий год оккупации этих территорий израильской военщиной. В правительстве Израиля, сформированном после недавно состоявшихся выборов, прибавилось военных. Они не намерены сдавать захваченных позиций как внутри страны, так и на оккупированных арабских землях. Кое-кто в Израиле цинично толкует о том, что надо «ловить момент». Но разве государственная политика — азартная карточная игра? Неужели в Тель-Авиве могут серьезно думать, что сто миллионов арабов смирятся с оккупацией их земель?

Совсем недавно видный каирский обозреватель в статье «Перспективы 70-х годов» писал, что если в 1967 году цель битвы «не была совершенно ясна», то теперь, когда часть египетской территории оккупирована, она «ясна и очевидна». Это привело в движение самый мощный стимул в борьбе — патриотический дух. Чего же в таких условиях могут добиться израильские вооруженные силы? Тот же обозреватель замечает, что израильское общество ожидает кризис, ибо мировое общественное мнение повертывается против него.

Правда, маленький, но чрезмерно воинственный Израиль все время чувствует мощную неослабевающую поддержку, — заокеанский партнер упрямо толкает его на всемерное обострение создавшегося конфликта. Но ведь нечто похожее уже наблюдалось в мировой истории и не так уж давно — в тридцатых годах в Гитлеровской Германии! Тогда Чемберлен и Даладье тоже расшаркивались перед Гитлером и Муссолини, потворствуя аппетитам фашистских агрессоров. А чем это кончилось? Нет, господа, преступление, оставшееся без наказания, ведет к следующему преступлению. У преступника, которого чествуют, кружится голова. И неминуемо настанет время, когда свободолюбивые народы мира сами вынесут агрессору свой справедливый приговор.

Выступая с высокой трибуны конференции, монгольский делегат Х. Дамдин особо подчеркнул, что пятьдесят седьмая конференция Межпарламентского союза несет большую моральную и политическую ответственность перед международной общественностью и должна внести свой вклад в дело укрепления мира и взаимопонимания между народами. Оратор говорил о том, что в мире продолжается гонка вооружений, все более увеличиваются запасы ядерного оружия, хотя эти запасы давно уже превзошли размеры, достаточные для того, чтобы полностью уничтожить жизнь на нашей планете.

Делегация Монгольской Народной Республики, продолжал далее Х. Дамдин, считает, что США попирают нормы международного права, наплевательски относятся к требованиям мировой общественности, в частности и к требованиям своего народа тоже, и до сих пор продолжают агрессию против вьетнамского народа.

Не может быть и речи об установлении стабильного и прочного мира во Вьетнаме, пока с территории этой страны не выведены безоговорочно войска США и их союзников, а вьетнамскому народу не предоставлена возможность самому решить свою судьбу без какого-либо вмешательства со стороны.

Казалось бы, гневный голос мировой общественности, прозвучавший с трибуны Межпарламентского союза, должен был побудить представителей США дать исчерпывающий ответ на все поднятые вопросы. К сожалению, член конгресса Соединенных Штатов Америки г-н Спаркман, взойдя на трибуну, повел елейную речь о делах, весьма далеких от животрепещущих проблем. Он долго излагал свой взгляд на отношения между Китаем и СССР, а помянув о вьетнамской авантюре, тут же поспешил успокоить собравшихся тем, что на будущей неделе ожидается выступление президента США Никсона, который со всей полнотой разрешит назревший конфликт. Как уже говорилось, выступление президента Никсона действительно состоялось, однако ничего существенного, кроме упоминания о пяти тысячах солдат морской пехоты, отведенных на отдых, он не сообщил, и таким образом все вопросы, прозвучавшие в адрес правительства США, так и повисли в воздухе.

Продолжалась, как мы видим, излюбленная тактика американских политиканов, о которой афористично сказано в известной русской басне: «А Васька слушает да ест».

Снова горячо, с излишней экспансивностью держал речь уже знакомый нам г-н Масани, член индийского парламента. И на этот раз выступление оратора запомнилось больше всего формой, чем содержанием. В первую очередь г-н Масани заявил о своем удовлетворении «содержательным и глубоким» докладом генерального секретаря Межпарламентского союза г-на де Блонэ. Затем он восхитился выборами, которые состоялись под контролем американских войск в Южном Вьетнаме. И в заключение оратор выразил глубочайшую признательность ФРГ за «всестороннюю помощь развивающимся странам».

После чего г-н Масани сошел с трибуны и с довольным видом исполнившего свой долг человека отправился на место.

В зале возникло едва заметное оживление, когда председательствующий назвал имя очередного оратора. Это был израильский представитель Д. Хакоэн. Ну да, он самый, наш старый знакомый еще по встречам в Дакаре! За истекшее время Д. Хакоэн нисколько не изменился: все та же неуемная энергия, наступательный дух, пренебрежение к тому, что о нем подумают, что скажут слушатели и собеседники.

Речь свою израильский парламентарий начал издалека. Он проникновенным голосом сообщил, что в Израиле чтут имя Махатмы Ганди и отмечают столетие со дня рождения великого сына Индии.

— Ведь именно Ганди, — неожиданно воскликнул оратор, — обратил внимание мира на то, что Гитлер уничтожил шесть миллионов евреев!

И далее Д. Хакоэн очень ловко перешел к проблемам сегодняшнего дня, о которых столько говорили многочисленные выступающие. По словам оратора, отнюдь не Израиль был агрессивной стороной в конфликте на Ближнем Востоке.

— Это ложь! — патетически воскликнул Д. Хакоэн. — Это все инсинуации Советского Союза, где под флагом борьбы с сионизмом процветает самый неприкрытый антисемитизм. Справедливости ради я должен сказать, что арабы сами начали агрессию против Израиля. Мы беззащитны, и вот уже двадцать лет вынуждены терпеть издевательства и угрозы со стороны арабов.

В заключение ловкий приказчик израильской военщины потребовал от Межпарламентского союза ни мало ни много, а… защиты от арабской агрессии! Он так и сказал:

— Как малое беззащитное государство, мы просим защитить нас!

…В перерыве, прогуливаясь по большому, гудевшему от разноязычного говора вестибюлю, мы с товарищами обсуждали выступление израильского представителя. Я вспомнил о встречах с ним в Дакаре и рассказал, что Д. Хакоэн, можно сказать, наш земляк, из Белоруссии.

— Вот даже как! — изумился Евгений Пекарский, член нашей делегации. Е. А. Пекарский работает машинистом паровозного депо в Жлобине Белорусской железной дороги, был избран в комиссию по промышленности, транспорту и связи Совета Национальностей Верховного Совета СССР.

И вот, как говорится в русской пословице, «легок на помине, как черт на овине» — встречается нам Д. Хакоэн.

— О-о, земляки! — радостно протянул он, устремляясь к нам. — Вот приятная встреча!

Делать нечего, — остановились. Д. Хакоэн ни секунды не стоял спокойно: полузасунув руки в карманы брюк, он как-то игриво вертел плечами и то и дело озирался по сторонам. Острые глаза его все время кого-то высматривали в толпе гуляющих.

— Я хочу задать вам один вопрос, — неожиданно обратился к нему Евгений Пекарский.

— Да, да, пожалуйста, — ответил Д. Хакоэн, по-прежнему оглядывая проходящих мимо нас людей.

— Правда, что вы родом из Гомеля?

Наш «земляк» оживился еще более и доверительно взял меня за пуговицу пиджака.

— Вы понимаете, несколько лет назад мне довелось попасть в Советскую Россию. Дела, знаете ли, попадаешь куда угодно… Ну-с, и я попросил вашего господина Громыко помочь мне устроить поездку в Гомель. Что бы вы думали? Устроил! В Гомеле я нашел все — и улицу, и дом, в котором жил. Все уцелело. Но только улица, конечно, переименована. Сейчас ее называют, кажется, Советской.

— Ну так что, земляк, — прервал его воспоминания Евгений Пекарский, — надо возвращаться на родину. Что же вы против своих-то?

Надо было видеть, какая гамма чувств отразилась в язвительной усмешке «земляка»! Простодушное предложение тепловозного машиниста откровенно позабавило одного из пособников израильской агрессии.

— Я, друг мой, неплохо устроен и в Израиле, — ответил он и впервые взглянул своему собеседнику в глаза.

По лицу Пекарского разлилось возмущение.

— Тогда никакой ты не земляк, а просто-напросто предатель.

Конечно, на столь высоком международном собрании парламентариев откровенное неприкрытое заявление тепловозного машиниста едва ли было уместным. Но Е. А. Пекарский говорил так, как думал: по рабочему. Понимая его чувства, я все же попытался сгладить непримиримость его заявления более вежливой формулировкой.

— Мне кажется, — сказал я Хакоэну, — в вашем сердце совсем не осталось никакого чувства родины.

Мои «дипломатические ухищрения» оказались ни к чему. Д. Хакоэн, потеряв свою оживленную вертлявость, мрачно взглянул на Е. Пекарского и, ни слова не сказав, ушел.

Больше никому из нас встречаться и разговаривать с «земляком» не доводилось.

В часы свободные от заседаний парламентарии продолжали встречаться друг с другом в неофициальной обстановке, завязывались новые знакомства, укреплялись старые. Мир был представлен в Дели во всем своем своеобразии, и человеку мало-мальски любопытному давались самые широкие возможности для удовлетворения своих интересов. Хозяева со своей стороны делали все возможное, чтобы многочисленные гости чувствовали себя легко и непринужденно. С этой целью был запланирован целый ряд приемов, поездок, концертов и просто встреч.

В один из перерывов, когда участникам конференции полагалось время на обед, президент Индии господин Гири устроил официальный прием в своей резиденции. Это было одно из тех мероприятий, которые проходят чинно, можно даже сказать — парадно. В сопровождении живописно одетых гвардейцев президент с супругой появились на зеленом дворе, где уже собрались приглашенные. Едва президент взошел на небольшое четырехугольное возвышение, раздались торжественные звуки государственного гимна. Все замерли. Затем президент и супруга опустились в покойные кресла, а гости одни за другими подходили к ним и свидетельствовали свое почтение. Угощение составляли чай, кофе, соки, печенье.

Через сорок минут президент вновь поднялся на возвышение, последовал гимн — и прием закончился.

Вечером многие участники конференции были приглашены в гости к министру труда Индии г-ну Хати. Здесь обстановка более непринужденная, — беседы, смех, споры, небольшие дружеские застолья. Каждый устраивался как хотел. Для гостей был накрыт большой шведский стол, а для тех, кто собирался посидеть и побеседовать, — небольшие покойные столики.

Из советской делегации я попал на прием один и некоторое время чувствовал себя неуютно. Огромный двор был заполнен оживленной толпой. Я узнавал представителей США, Канады, ФРГ. Прибыл на прием вице-президент Индии и председатель Верхней палаты парламента г-н Паттак. За ним, с изрядным опозданием, г-н Диллон.

Подойдя к шведскому столу, я выбрал какую-то закуску и устроился за отдельным столиком в углу. Моей соседкой оказалась представительница Канады г-жа Джильберт, красивая синеглазая женщина с очень приятными манерами.

Поскольку мы очутились за одним столиком, мало-помалу завязался какой-то легкий разговор. Я вспомнил дни, проведенные в Канаде на «ЭКСПО-67» и стал рассказывать о встречах в этой стране, о своих знакомых и впечатлениях. Затем беседа перешла на более близкие темы — о том, что происходило на конференции. У г-жи Джильберт обнаружился иронический склад ума, о многом, что меня задевало и тревожило, она судила насмешливо, давая порой меткие, уничтожающие характеристики.

— Здесь собрались представители народов, — говорила моя собеседница, делая ударение на последнем слове, — Значит, что бы мы ни решили, наши народы всегда вправе поправить нас.

— Отрадно видеть, — откликнулся я, — что есть еще люди, которые в полной мере сознают свою ответственность перед своим народом. Надеюсь, что вы, как представительница своего замечательного народа, займете на конференции правильную позицию.

— Да, уж агитировать меня не придется! — с улыбкой ответила г-жа Джильберт.

Затем у нас состоялся разговор с г-ном Диллоном. Приехав с опозданием, он что-то взял себе на тарелку со шведского стола и выбирал место сесть. Взгляд его упал на пустое кресло рядом со мной.

Невысокий, с пухлыми щеками, на которых курчавилась черная короткая бородка, г-н Диллон говорил негромким голосом, четко отделяя слова певучей английской речи. Его выразительные глаза из-под тюрбана пристально смотрят на собеседника. Узнав, что я из Казахстана, г-н Диллон вспомнил дипломата Т. Тажибаева, с которым ему в свое время приходилось немало встречаться. То были годы, когда независимая Индия только выходила на широкую дипломатическую арену, и бескорыстная, искренняя помощь друзей, как отозвался г-н Диллон о своих встречах с покойным Т. Тажибаевым, останется в сердцах индийцев навсегда.

В заключение мой собеседник вручил мне приглашение на большой прием в президентском дворце, который правительство Индии устраивало для глав парламентских групп, приехавших на конференцию.

Вернувшись в отель, я очень удивился, когда портье вместе с ключом от номера протянул сложенную вчетверо записку. Написано было по-английски, и я попросил одного из сотрудников нашей делегации перевести. Тот долго морщил лоб, разбирая стремительный, небрежный почерк.

— В общем получается какая-то чертовщина, — признался он наконец, не переставая вертеть в руках записку. — Приезжал какой-то господин, привозил тебе собаку. Не застал дома и уехал обратно.

— Какой господин? Какая собака? — удивился я.

— А бог его знает. Больше ничего не сказано, — и вернул мне записку.

В недоумении стоял я посреди коридора, не зная, что и подумать. Знакомых у меня в Индии не было и быть не могло. И вдруг — собака!.. Ничего не пойму! Здесь меня и застал мой земляк В. Н. Ярошенко. Его тоже заинтересовало, что это за таинственный незнакомец, привозивший в подарок собаку. Он взял у меня из рук изрядно смятую записку и стал читать. И вдруг расхохотался так громко, что из соседнего номера кто-то испуганно выглянул.

— Дорогой мой, — Владимир Николаевич наконец обрел дар речи, — никакого господина с собакой не существует. Ох, умру, вот начудили!.. Это приходил к вам журналист, из местной газеты, приходил, не застал и оставил записку. Зайдет еще. Нет, но кто это вам брякнул о собаке? — и Владимир Николаевич вновь залился неудержимым смехом.

Так, потешаясь над тем, какую иногда шутку может сыграть над человеком незнание языка, мы спустились в холл, чтобы выпить по чашке кофе. Владимир Николаевич все не мог успокоиться, вспоминая, какое растерянное у меня было выражение лица.

Внизу мы встретили наших немецких товарищей, членов делегации Германской Демократической Республики. Затем подошли Ю. И. Палецкис и В. Л. Кудрявцев. Уселись за один столик, спросили кофе.

В настроении немецких делегатов не было заметно и следа уныния. Они прекрасно отдавали себе отчет в том, какие действительные причины сыграли решающую роль в отказе принять их родину в международное содружество парламентариев.

Кто-то сказал, что в последних номерах газет промелькнуло сообщение: американские космонавты Майкл Коллинз и Нейл Армстронг, побывавшие на Луне, получили назначение на официальные должности в Вашингтоне. Первый из них становится помощником государственного секретаря по связям с общественностью, второй — председателем национального консультативного Совета «Корпус мира». Сообщение бесспорно любопытное, но подоплека его ясна и ребенку: свои успехи в космосе США «привязывают» к определенной политике. Но только вот вопрос: способны ли эти безусловно великолепные технические достижения принарядить, подкрасить то, что по своему социальному содержанию никак не может служить предметом восхищения? И люди за нашим столиком, искушенные в международной политике, тут же припомнили, что в день выхода экипажа «Аполлон-12» на лунную поверхность большинство буржуазных газет в Англии уделяли первое место не этому событию, а материалам о зверствах американской военщины в Южном Вьетнаме. Никакие успехи США в области науки и техники уже не способны накинуть розовую вуаль на действия, бросающие вызов совести народов.

Так, медленно, но неизбежно сама история справедливо расставляет все на свои места.

— Мы уверены, — заявил в конце вечера Р. Зибер, глава делегации ГДР, — что справедливость восторжествует и в нашем деле. Во всяком случае мы не сложим рук, а будем действовать и добьемся!

На одном из заседаний конференции слово получил первый заместитель Генерального директора Международного бюро труда г-н К. У. Дженкс. Он напомнил собравшимся, что текущий год является для Международной организации труда (МОТ) юбилейным. Полвека назад было создано это представительное объединение, которое покойный Франклин Рузвельт назвал «парламентом человеческой справедливости». Оратор зачитал пространное обращение ко всем парламентам планеты. Он призывал:

С особенной силой прозвучало в устах г-на Дженкса предостережение относительно проблемы так называемой занятости. Он сказал:

Эти грозные, почти набатные, слова прозвучали в здании парламента Индии, страны, которая едва ли не острее всех в мире переживает сейчас эту так называемую проблему занятости своего многочисленного населения. Поэтому, когда на трибуне появилась представительная смуглая женщина, по обычаю своих предков одетая в красочную долгополую одежду, с правой рукой, как бы высвобожденной для исполнения трудной крестьянской работы, в кулуарах конференции возникло оживление: все, кто коротал время за чашкой кофе или чаю, ринулись в зал. Слово получила Индира Ганди, премьер-министр, убежденная продолжательница великого дела своих замечательных предшественников — Махатмы Ганди и Джавахарлала Неру.

Премьер-министр не скрывала трудностей нынешнего положения своей страны. Нищета, сказала она, это вековой бич Индии, ее несчастие, ее проклятие. В этом несчастии повинен прежде всего печальной памяти колониализм, борьбе с которым отдали свои жизни и М. Ганди и Дж. Неру. Словно перекликаясь с предыдущими ораторами, Индира Ганди с болью в голосе говорила о том, что в стране еще живучи религиозные предрассудки, темнота, невежество, — эта благодатная почва для разжигания нездоровых настроений. Но, заявила она, мы полны решимости бороться за свободу сознания своего народа и мы добьемся этого, чего бы нам ни стоило. И тут Индира Ганди перешла к современной политической обстановке, обрисовав оппозиционные силы внутри партии Индийский национальный конгресс.

— Сердце Индии — здоровое сердце, — продолжала своим спокойным, глуховатым голосом премьер-министр, — и мы уже сейчас с гордостью сознаем, что, несмотря на великие трудности, наша промышленность увеличила свою мощность вдвое. Мы радуемся, что растет наше народное образование, и в настоящий момент более семидесяти пяти миллионов индийской детворы занимаются в школах. У нас еще имеется множество больных мест, — скажем, медицинское обслуживание населения, — но мы сознаем главное, чего добились: Индия вышла на правильную дорогу и пойдет по ней, избегая тупиков, в которые ее порой пытаются завернуть.

Речь премьер-министра касалась самых различных аспектов как внутренней, так и внешней политики правительства, и ни для кого не было секретом, что Индира Ганди обращалась и к тем, кто возглавлял оппозиционные силы в стране. Уверенность, сознание своей исторической правоты, прозвучавшие в словах женщины-премьера, произвели на парламентариев неизгладимое впечатление.

Выдвинув лозунг, что Индия должна сама прокормить себя, Индира Ганди сказала об упорядочении роста народонаселения страны. В идеале она представляет себе индийскую семью, состоящую из четырех человек.

Говоря об отношении к внешнему миру, премьер-министр подчеркнула, что Индия с благодарностью примет любую дружескую помощь и отвергнет любые притязания навязать ей какие-либо политические условия. В области внешней политики Индия по-прежнему остается на позициях неприсоединения и невмешательства.

Снова, как и в прошлый раз, с плохо завуалированным стремлением дискредитировать многочисленные справедливые обвинения выступил представитель Израиля. Только сегодня известный всему миру «коммивояжер» израильских агрессоров Д. Хакоэн остался в зале, а на трибуну поднялся один из его подручных г-н Циммерман. В своей речи он также жаловался — на этот раз на ограничения в свободе воздухоплавания для израильских самолетов. Оратора, видите ли, возмущало, что израильские самолеты, совершающие налеты на арабские города и деревни, подвергаются обстрелу и сбиваются!.. Признаться, такая беспардонная наглость возмутила даже тех, кто в общем-то терпимо взирал на все проделки беззастенчивых молодчиков из Тель-Авива. В самом деле, у кого хватит духу сочувствовать слезам волка, жалующегося на строптивость овечьего стада? И правильно заклеймил все ухищрения израильской, а вместе с ней и американской дипломатии представитель Болгарии Е. Матев. «Ничего не добившись военным путем, — заявил он, — эти господа пытаются одержать победу за круглым столом!»

Предметом выступления чехословацкого делегата П. Рапоша была занятость населения, о которой с такой тревогой говорили и г-н Дженкс и г-жа Индира Ганди. Только П. Рапош поставил вопрос шире, острее, указав настоящую причину постоянной безработицы в капиталистических странах. Он заявил, что при современном уровне техники один квалифицированный рабочий в состоянии заменить труд тридцати неквалифицированных. Следовательно, незанятость населения будет все время увеличиваться, и нужны важнейшие социальные сдвиги — скажем, отмена частной собственности, бесплатное обучение, планирование хозяйства и т. п., — чтобы трудящийся человек не чувствовал своей непригодности в общем созидательном процессе.

Речь таким образом зашла о том, кто в мире трудится не покладая рук, а кто загребает все неисчислимые плоды этого труда. Общеизвестно, что человечество уже имеет конкретные факты, когда государства, ликвидировав у себя эксплуатацию человека человеком, добились поразительных успехов. И приходится лишь сожалеть, что реакционные силы всеми мерами стараются всунуть палки в колеса этому исторически неизбежному процессу.

Член компартии Индии товарищ Гупта во всеуслышание предостерег тех, кто пытается встать на пути прогресса. С высокой трибуны конференции он, как избранник народа, член парламента своей страны, объявил, что Соединенные Штаты Америки своей политикой препятствуют прогрессивному развитию независимой Индии, они поддерживают реакционные силы в стране, пытаясь свернуть ее с пути социализма.

— Мне бы хотелось предупредить г-на Масани, — заявил товарищ Гупта. — Напрасно взывает он к сознанию народа Индии. Наш народ не поддержит его политики, потому что это политика империалистических кругов.

Выступление на международной ассамблее коммуниста — члена парламента приобрело особое, я бы сказал, пророческое значение. Говорил человек, связанный кровными узами со своим многострадальным народом, человек, знающий его нужды, чаяния и надежды. И примечательно, что через несколько дней сначала индийские газеты, а затем и мировая печать подхватила сообщение о событиях в далеком индийском штате Керала. Там местные власти приняли и стали осуществлять новый закон о земле. Земельная реформа в штате коснулась в первую очередь крупных землевладельцев. Как заявил министр доходов штата г-н Джакоб, с этого времени частная собственность на землю ликвидируется, каждая семья получает определенный надел, который и будет обрабатывать собственными силами.

Что ж, многообещающее сообщение! Хоть и говорится, что первая ласточка весны не делает, но само появление ее предсказывает близкое наступление перемен. И как тут не вспомнить заявление премьер-министра Индиры Ганди о том, что над Индией в наши дни дует свежий ветер больших исторических событий!..

Довелось выступить на конференции и автору этих строк. Моя речь была посвящена как раз тому, о чем с такой надеждой говорили делегаты стран, вступающих на путь самостоятельного национального развития.

В истории современного человечества, говорилось в выступлении, ярчайшим примером замены общества с менее развитой экономической структурой, ставшей уже обузой для производительных сил, другим обществом, со структурой более развитой, более высокой, сложившейся на основе выросших производительных сил, является Великая Октябрьская социалистическая революция. Она привела к замене общественно-экономической формации не только в самой России, но и на ее былых национальных окраинах. Только этим можно объяснить те величайшие социально-экономические сдвиги, которые произошли в жизни народов СССР за годы советской власти.

Социалистическое обобществление труда, ликвидация частной собственности на орудия и средства производства уничтожили в нашей стране подневольный характер труда и создали для него новые стимулы. Труд при социализме становится трудом на себя и каждый трудящийся является активным участником производственного процесса.

Полувековой опыт советского общества доказал не только неоспоримое превосходство социалистического пути развития над капиталистическим. Одновременно он подтвердил и правильность идей о возможности перехода тех или иных народов от феодализма, от феодально-патриархального строя прямо к социализму, минуя капиталистическую формацию. Это можно видеть, в частности, на примере советских республик Средней Азии и Казахстана, многочисленных народов Кавказа, Севера, Сибири и советского Дальнего Востока.

Подлинными маяками для многих народов стали сегодня советский Казахстан и братские среднеазиатские республики, совершившие за годы советской власти гигантский скачок от патриархальной отсталости к прогрессу, от бесправия. — к советской социалистической государственности, от феодализма — к социализму. В течение жизни одного поколения отсталые в прошлом окраины царской России поднялись до уровня экономически передовых стран. Так, по объему промышленного производства сегодняшний Казахстан равен ста тридцати дореволюционным. В настоящее время наша республика поставляет свою промышленную продукцию более чем в семьдесят стран мира. Промышленный потенциал сегодняшнего Казахстана примерно в сто раз превышает потенциал 1913 года. Какие страны Востока могут продемонстрировать подобный рост?

Величайшим достижением в социальном развитии Казахстана, так же как и других братских республик, является формирование рабочего класса, научно-технической интеллигенции, особенно национальных кадров. Если в 1926 году, в канун пятилеток, в народном хозяйстве Казахстана было занято всего сто девять и восемь десятых тысяч человек, то сейчас их свыше четырех миллионов. В различных отраслях народного хозяйства и культуры работает более ста тринадцати тысяч казахов — специалистов с высшим образованием. Социализм не только покончил с позорным наследием прошлого — массовой неграмотностью. Он вывел нашу республику на передовые рубежи в области науки, искусства и литературы.

Разительны успехи во всех отраслях экономики и культуры и братских республик Средней Азии. Взять хотя бы советскую Туркмению. Это была самая отсталая, по-настоящему глухая окраина царской России. За годы советской власти производство хлопка там возросло в десять раз по сравнению с дореволюционным уровнем. Почти в сто раз выросла за это время добыча нефти. Бурно растет производство электроэнергии, продукции химической, машиностроительной и других отраслей промышленности, которых прежде не было и в помине.

Все это говорит о том, как далеко ушли национальные республики Советского Союза в экономическом и культурном отношении по сравнению со многими отстающими и развивающимися государствами Азии, Африки и Латинской Америки. Все это — наглядное свидетельство того, что социальный прогресс, высокий уровень в экономическом развитии являются достоянием не только народов нашего великого социалистического содружества, но и всего человечества, и в первую очередь развивающихся стран, освободившихся от колониализма.

Услышав деликатный стук, я поднялся и распахнул двери номера. В коридоре стояли двое молодых людей.

— Господин Шарипов? Мы уже приходили и не застали вас. Вам передали нашу записку?

— Пожалуйста, заходите. — Я невольно улыбнулся, вспомнив, какой взрыв веселья вызвал у В. Н. Ярошенко первоначальный перевод оставленной этими молодыми людьми записки.

Гости протянули визитные карточки: редактор газеты «Динман», выходящей на языке хинди, Рагхувир Сахаи и корреспондент индийской газеты «Патриот» С. С. Чакмаванти.

Пришел живший со мной по соседству Владислав Борисович Трапезников, прекрасный переводчик и знаток английского языка. Воспоминание о записке послужило таким образом, веселым вступлением к вечерней дружеской беседе. За разговором гости прихлебывали разлитую в крохотные рюмки «Столичную» и обменивались одобрительными взглядами.

Журналисты относились к числу людей, которые с постоянным интересом следят за всеми событиями в Советском Союзе. Далекая страна рабочих и крестьян служит для них примером кардинального решения многих жизненно важных вопросов, и они с гордостью называют себя искренними друзьями Советского Союза.

Между прочим, разговор зашел о давних связях России и Индии, и я, к стыду своему, ограничился лишь тем, что назвал «Хождение за три моря» Афанасия Никитина. Журналисты изучили этот вопрос гораздо глубже. Разумеется, они упомянули и о переписке М. Ганди с Л. Толстым, поинтересовались, кстати, бывали ли мы на улице имени Л. Толстого в центре Дели (по этой улице мы прошлись еще в один из первых дней в индийской столице).

— Как тесно связаны ваш и наш народы общностью древнего индоевропейского языка! — воскликнул Рагхувир Сахаи, и повел речь о тех удивительных неосязаемых и волнующих мостиках, которые утверждают кровное родство народов. Санскрит — индийцы говорят «авси», славяне — «овца». А «динам» древних индусов чем не «день» у славян? И дальше: медвед — медведь, агни — огонь, ведати — ведать, знена — знание, двара — дверь, перевочак — переводчик, сахор — сахар. И уже совсем удивительно, что «самовар» звучит на хинди так же, как и по-русски!

Насколько же крепкими были связи наших стран, если даже сквозь века прошло это слово «самовар», занесенное через подоблачные перевалы Каракорума!

Далее разговор пошел более оживленно. Мы вместе вспомнили Николая Константиновича Рериха, русского художника, для которого Индия стала второй родиной, затем Владимира Ароновича Хавкина, ученого, человека большой души, память о котором среди индийцев воистину священна. Ученик И. И. Мечникова и участник «Народной воли», В. А. Хавкин неоднократно подвергался в России административным и полицейским преследованиям. Судьба занесла ученого в Индию, где он успешно применил и организовал массовое изготовление изобретенной им противохолерной вакцины. Именно Хавкин повел в Индии борьбу с холерой в невиданных ранее масштабах. Когда в Бомбее вспыхнула эпидемия чумы, Хавкин немедленно переехал в этот город с готовым планом борьбы с «черной смертью». Здесь и зародилась противочумная лаборатория, которая впоследствии переросла в большой научно-исследовательский институт и крупнейшее не только в Индии, но и во всей Азии, предприятие по производству вакцин и сывороток. Оно производит вакцины чумы, холеры, бешенства, брюшного тифа, паратифов, иммунные сыворотки — змеиного яда, столбнячную, дифтерийную, газовой гангрены. Этими препаратами снабжается вся Юго-Восточная Азия.

Ныне институт носит имя русского доктора В. А. Хавкина.

Гости рассказали нам о чудесном Красном саде — крупнейшем ботаническом саду в Индии. Одна из главных его достопримечательностей — огромная коллекция кротонов, небольших кустарничков с очень красивыми цветными листьями. Многие из них имеют собственные имена, и нам приятно было слышать, что наряду с «Неру», «Кришной», «Индирой Ганди», «Брахмапутрой» в саду цветут «Россия», «Юрий Гагарин», «Андриан Николаев», «Валентина Терешкова».

Ну и не могли мы не упомянуть «Бхилаи». Это название крупнейшего металлургического комбината, построенного с помощью советских специалистов, стало сейчас как бы символом крепнущей дружбы народов Индии и СССР.

Наш молодой гость Рагхувир Сахаи не только редактирует газету, его перу принадлежит несколько сборников стихов на хинди. Как литератор он поинтересовался тем, какая помощь оказывается у нас в республике молодым писателям, пишущим на родном языке.

— Они издаются наравне со всеми?

Мой рассказ молодые гости выслушали с неприкрытой завистью. Там, за рубежами своей страны, мы с гордостью демонстрируем поистине отеческую заботу нашей партии о воспитании подрастающей литературной смены. И всякий раз приходится видеть на лицах слушателей выражение неподдельного восхищения. Рассказывая о Казахстане, я припомнил недавно состоявшееся республиканское совещание молодых писателей. Наше издательство художественной литературы «Жазушы» ежегодно выпускает целую серию сборников авторов, печатающихся впервые. Первая книга помогает молодому литератору утвердиться в своих силах, понять и разобраться в собственных недостатках. При условии постоянной работы над собой писатель получает возможность вынести на суд старших товарищей свои новые произведения и выпустить более объемный сборник.

— На условия печататься, — сказал я, — наши казахские писатели не могут пожаловаться. С прошлого года, например, у нас в Алма-Ате стал выходить еще и специальный молодежный журнал «Жалын» («Пламя»).

— У вас в стране имеется, кажется, институт для писателей? — спросил С. С. Чакмаванти.

— Да, литературный институт. Кроме того, высшие литературные курсы.

— Так сказать, специальные писательские заведения?

— Да, можно сказать так. Ведь кроме них у нас множество филологических факультетов. К тому же писатель воспитывается не только в гуманитарном заведении…

— Скажите, — снова спросил С. С. Шакарварта, — это верно, что Евтушенко у вас запретили печатать?

— Вздор! Что за чушь? Он печатался, печатается и, по-моему, неплохо печатается. Да и что это за постановка вопроса — запретили? Кто может запретить? Почему?..

— Оставим, — с примиряющей улыбкой проговорил Рагхувир Сахаи. — Вы же знаете — за границей о вашей стране полно небылиц. Чего только не услышишь?.. Скажите — у меня сейчас немного нескромный вопрос — а о нашей, индийской, литературе казахи имеют какое-нибудь представление? Хотя бы приблизительное?

— Почему же приблизительное? Казахи на своем родном языке сейчас читают многих из ваших писателей.

На память мне было трудно назвать все книги индийских литераторов, увидевших свет в переводах на казахский язык. Представив книжную полку в своем кабинете, я припомнил романы Р. Тагора «Гора» и «Крушение», сборник его рассказов «Золотой мираж», книги Прем Чанда «Змеиный камень» и «Колодец Тхакура», роман А. Аббаса «Сын Индии», произведения Б. Бхабани Бхаттачария, М. Аммана, Б. Бошу, сборники сказок, рассказов и фольклора.

Р. Сахаи признался:

— К сожалению, мы пока не можем похвалиться таким же списком произведений казахских писателей на хинди.

— Будем надеяться, — дополнил его С. С. Чакмаванти, — что это у нас впереди.

Расставаясь, мы с Рагхувиром Сахаи обменялись книгами. Моя коллекция памятных подарков о далеких зарубежных друзьях пополнилась скромно изданной книжкой стихотворений на древнем языке хинди. На титульном листе поперек замысловатых букв печатного шрифта рукой автора написано коротенькое посвящение:

В воскресенье 2 ноября любезные хозяева пригласили нас совершить небольшую поездку на юг от Дели в живописный городок Агру.

Как только машины выбрались из сутолоки столичных улиц, началось прекрасное шоссе, на десятки километров обсаженное деревьями. Мощные кроны акаций образуют над дорогой сплошной зеленый свод. Глубокая тень шоссе резко контрастирует с золотыми солнечными полями. Благодатна земля и природа Индии, и мне думается, что здешним крестьянам можно собирать урожай круглогодично. Жаль только, что сельское хозяйство страны находится на очень низком уровне. Вот и сейчас, проезжая мимо, мы видим убогие картины: одинокий пахарь бредет по полосе за деревянной сохой. Конечно, это не вспашка, а просто-напросто ковыряние земли. И поэтому неудивительно, что в Индии так низки урожаи.

Шоферы, управляющие нашими машинами, с поразительным спокойствием гонят на большой скорости. Стрелки спидометров колеблются около цифры семьдесят. Но это не километры, а мили, значит, мы несемся со скоростью более ста километров в час.

Вождение автомобиля в Индии — дело трудное. На дорогах, на улицах масса пешеходов, велосипедистов, гужевого транспорта, собак и бродячих коров. Конкретным правилам движения подчиняется только механизированный транспорт. Особенно «опасны» велосипедисты. Вот пожилой крестьянин медленно едет на стареньком велосипеде, виляя из стороны в сторону. Совершенно неожиданно, не оглянувшись, он вдруг перед самым радиатором машины переезжает на другую сторону дороги. Шофер чуть доворачивает баранку, чтобы уклониться в сторону. На лице его не заметно ни испуга, ни недовольства: это в порядке вещей. Корова с теленком попадается непременно на углу улицы, за поворотом: повернувшись хвостом к проезжей части и загородив половину узкого переулка, она спокойно жует банановую корку. Собаки мирно спят посреди улицы, предоставляя водителю объезжать их справа или слева.

Не хочется повторять многочисленных рассказов путешественников об обилии коров в Индии, но не помянуть об этом невозможно. Коровы бродят по улицам, заходят в магазины, мешают нормальному движению транспорта. Далеко не все они «священные», у большинства из них есть хозяева, которые ничуть не утруждают себя заботой о своей собственности.

Попытка правительства упорядочить содержание бродячего скота встречает резкое противодействие со стороны религиозно настроенных кругов. Особенно протестуют против этого реакционные партии. По их подстрекательству фанатики организуют демонстрации протеста (вроде многодневного стояния на одной ноге или голове) или же решаются на вооруженное выступление «в защиту коров». Так что экзотическое обилие коров на улицах Индии объясняется сейчас серьезными политическими причинами.

Выше уже говорилось, что польза от коров для народного хозяйства страны ничтожна. Мы поинтересовались удойностью и выяснили, что в среднем она составляет всего триста литров в год. Правда, одомашненные буйволы дают до трех тысяч литров молока и весьма жирного — около восьми процентов. Нет сомнения, что правительство со временем наведет в стране должный порядок, но пока что корова выступает в роли яблока раздора и предметом поклонения фанатически настроенных индийцев. В праздники, а их в Индии множество, в некоторых штатах до тридцати дней в году, — коровам красят рога, украшают их гирляндами бело-желтых цветов с вплетенными золотыми и серебряными нитями.

Как-то проезжая мимо железнодорожной станции, мы увидели большую белую корову, медленно шествующую по рельсам между двумя высокими платформами. На землю полетели банановые корки, и корова спокойно подобрала их. Железнодорожные служащие не проявляли никакого беспокойства. Приближающийся поезд за два километра включил громкую сирену и на черепашьем ходу подполз к перрону. Когда подошло время отправления, поезд снова включил сирену и еле-еле тронулся с места. Полуголый человек со связкой сахарного тростника на голове, бредущий по дороге, двигался быстрее поезда. Только на значительном расстоянии от станции, где нет опасности задавить корову, машинист выключил сирену и начал набирать ход.

На дороге, по которой мы едем, часто встречаются большие щиты с поучительными надписями вроде: «Лучше поздно, чем никогда!» Надписи, надо полагать, призваны успокаивать увлекшихся водителей. Зато дорожные знаки неизменно любезны: там, где кончается зона действия ограничений в скорости, опять щиты с надписями — «Спасибо».

Маленькие поселки чередуются с полями, а прямая тенистая аллея все продолжается. Под одним из деревьев замечаем группу обезьян. Несколько макак спокойно сидят на земле и что-то сосредоточенно жуют. Время от времени через дорогу перелетает красивый зеленый попугай с длинным хвостом.

Разговор, как водится в дороге, перескакивает с одного на другое, пока наконец не останавливается на змеях. И это не случайно: зеленые тропические пространства Индии невольно навевали мысли об изобилии всякого рода пресмыкающихся. Знающие люди уверяют, что в Индии двести шестнадцать различных видов змей, из них пятьдесят два — ядовиты. Точное число людей, пострадавших от укусов змей в течение года, назвать очень трудно, так как не все пострадавшие обращаются к врачу. И все же официальная статистика указывает, что по всей стране в год укусам змей подвергается в среднем двести тысяч человек.

Самое большое количество пострадавших зарегистрировано от укусов кобр или очковой змеи. Между прочим, кобра встречается и у нас, на юге Туркмении, Таджикистана и Узбекистана. Обычно змея держится в зарослях кустарника, в заброшенных зданиях, в разрушенных постройках термитов. Кобра очень ядовита, и ее укус обычно смертелен. Очень распространены в Индии гадюки Рассела, эфы, а в джунглях водится самая ядовитая змея мира — королевская кобра. Говорят, что иногда встречаются экземпляры длиной в пять с половиной метров. Человек, укушенный королевской коброй, обречен — он умирает через три минуты.

Пока в Индии не было института имени Хавкина, для лечения укусов змей применялись самые простейшие способы — высасывание яда из ранки, глубокий разрез и прижигание раны огнем, раскаленным железом. Бытовали и иные способы, и наши спутники с вежливыми улыбками рассказали такой случай. На одной из железнодорожных станций Южной Индии служил человек, умевший врачевать укусы змей заговорами. Лекарю не нужно было выезжать к пострадавшему. Обычно ему давали телеграмму о несчастье, он тут же отправлялся к дереву во дворе, вырывал из своей набедренной повязки нитку и привязывал ее к ветке. Затем, прочитав молитву, посылал пациенту ответную телеграмму, в которой гарантировал ему жизнь, если тот откажется от табака, алкоголя и кофе. И представьте — пациенты лекаря оставались живы! Вера в искусство этого человека была так глубока, что телеграммы на его имя передавались вне очереди…

Сейчас противозмеиная сыворотка из института Хавкина рассылается по всей Индии и в другие страны. Уверяют, что есть сыворотка даже против яда королевской кобры.

— Но вот что странно, — рассказывал один из наших спутников, — среди населения существует твердое убеждение, что кобра никогда не трогает маленьких ребят. Недавно один ребенок долго играл с коброй, таскал ее за хвост и она даже не сделала попытки укусить его!

Наши машины несутся мимо деревушек, и мы стали примечать везде почти одинаковую картину: на окраине, в тени больших развесистых деревьев прямо на земле сидят ребятишки и внимательно слушают, что им рассказывает, рисуя на черной доске, взрослый человек. Это местные школы. Несмотря на трудности с развитием экономики, правительство Индии ввело бесплатное обучение в начальной школе — первых пяти классах. Вторая ступень школы платная, после нее обеспеченная молодежь может поступать в колледж.

Проезжая мимо некоторых деревушек, мы заставали перемены в занятиях и любовались жизнерадостной детворой. Дети везде дети, только в Индии нам заметно бросалось в глаза увлечение народными танцами. Маленькие девочки и мальчики старательно копировали какие-то замысловатые, полные скрытого значения движения тела, рук, ног, головы.

Недавно в один из вечеров в ресторане нашего отеля убрали раздвижные стены и превратили его в огромный зрительный зал вместимостью примерно в две тысячи человек. Для гостей, съехавшихся на конференцию Межпарламентского союза был устроен вечер индийского народного танца.

Нам показали не какое-то связное представление, а скорее всего поверхностно познакомили с общими принципами индийского танца. Каждое движение рук, головы, бедер, живота, губ, глаз имеет четко определенный смысл. С помощью жестов танцовщик или танцовщица передают зрителям различные истории, выражают тончайшие оттенки чувств. Классических, канонизированных жестов существуют сотни. Например, в системе танца катхакали только одних движений рук более пятисот! Существует около трехсот самостоятельных положений глаз и бровей! Недаром профессиональные танцовщики обучаются своему искусству на протяжении многих лет. Но и зритель тоже должен быть подготовлен, — в совершенстве знать значение каждого жеста, всех его оттенков, иначе трудно во всей полноте понять и оценить мастерство актеров.

Вообще жест, язык жеста много значат в жизни индийца. На красочном календаре изображены мифологические сценки. Для непосвященного — это всего лишь ярко раскрашенная интересная картинка, а человек знающий увидит здесь и добрые пожелания и бытовые советы, символически изображенные позой или маской. В музее или лавке старьевщика можно видеть фигуру Шивы, танцующего в огненном кольце, но мало кто знает, что жест одной из его рук обычно означает: «Не бойся!» А вот группа обезьян. Каждая из них изображена со своими характерными жестами, в определенной позе. «Не вижу ничего плохого, не слышу ничего плохого, не говорю ничего плохого, не делаю ничего плохого», — говорят вам жестами четыре обезьяны, запечатленные резчиками по кости. Эта традиционная символика сложилась по крайней мере две-две с половиной тысячи лет назад и сейчас является важной чертой национальной культуры.

В проплывающих мимо деревушках можно разглядеть невыразительные, однообразные строения: глухие невысокие здания, рядом с которыми обычно стоит священное дерево, одинокая каменная колонна и лежат камни с грубо вырезанными фигурами. Это индусские храмы и святилища, оплот древней религии, широко распространенной среди индийского населения…

Мы попросили шофера сделать где-нибудь остановку. Хотелось встретиться с кем-нибудь из жителей, поговорить, посмотреть, как живут. Скоро автомобиль свернул с магистрали, заколыхался на рытвинах и въехал в небольшую деревню. Остановились возле глинобитной избушки, ничем не огороженной, и, кажется, необитаемой. Но нет, в дверях показалась худая женщина в оранжевом застиранном сари с грязным ребенком на руках.

В доме, куда нас пригласила хозяйка, совсем не было крыши, — одни голые ободранные стены. Всю обстановку составляли две деревянные койки с ложем из переплетенных веревок. В углу небольшой кучкой пепла обозначался очаг. Кроме грудного ребенка в семье было еще трое ребятишек.

Дом, как объяснили нам, принадлежал не простому крестьянину, а человеку, имеющему постоянную квалифицированную работу — шоферу. Впрочем, как выяснилось, заработок хозяина составлял всего сорок пять рупий в месяц. Работая у какого-то частного предпринимателя, он пользовался двумя выходными днями в месяц и не имел права болеть более недели. Само собой понятно, что даже такая призрачная обеспеченность семьи находилась под постоянной угрозой. А что будет, если шофер заболеет и потеряет свое место? Жене и детишкам останется одно — пойти с протянутой ладошкой. Но сколько их, таких обездоленных бедняков, собирающих жалкое подаяние! И мне снова вспомнилось выступление Индиры Ганди, решительного и твердого человека, не жалеющего сил для того, чтобы увидеть всех своих сограждан сытыми, одетыми и здоровыми.

Двести километров, отделяющих Агру от столицы, машины одолели за три часа. И мы попали в город, знаменитый своими историческими и архитектурными памятниками.

Как известно, период Великих Моголов ознаменовался в Индии созданием творений, неповторимо сочетающих в себе персидские мотивы с древней индийской культурой. Хотя столицей империи формально оставался Дели, резиденцией Великих Моголов стала Агра. В шестнадцатом веке Агра превратилась в крупнейший город мира. В то время в ней насчитывалось около семисот тысяч жителей и по размерам она превосходила Париж и Лондон.

Дворцы, стены, многочисленные переходы, ажурные башни, внутренние дворики — все сохранилось здесь таким, каким осталось после ухода отсюда людей триста пятьдесят лет назад. Все так же загадочно, как и прежде, смотрит с росписи многорукий Шива, танцующий свой бесконечный танец на извивающемся маленьком демоне Раване. С левой стороны головы у него прикреплен месяц, а на одну из рук надета засохшая гирлянда цветов. Слева от Шивы его несравненная супруга богиня Кали, с иссиня-черным пучком волос на голове и в ярко-красном лифчике. Рядом сидит пузатый Ганеша со слоновой головой и с обломанным правым клыком — бог мудрости. По индийской мифологии Шива, отец Ганеши, однажды ударил его за непослушание, и у того отвалилась голова. Рассерженная Кали приставила мальчику голову первого встречного существа, которым оказался слон. Повзрослев, Ганеша остался очень озорным. Ударив как-то луну, он обломал один из своих клыков… Под такой же раковиной, как и Ганеша, сидят еще какие-то боги и герои, на руках у них гирлянды цветов…

Дворцовая часть древней столицы возведена на холме и окружена высокой стеной из камня. По ней бодро бегают козы, забирающиеся каким-то чудом на высоту в несколько десятков метров. Сюда ведут два парадных входа. Особенно эффектен главный — «Высокие ворота» — похожий скорее на мечеть с характерным высоким главным портиком. В архитектуре «ворот» иранский стиль сливается с чисто индийскими мотивами и техникой выполнения.

Сейчас во дворце несколько маленьких лавочек с сувенирами. Повсюду удивительная чистота, аккуратно подстриженные газоны и цветники. Заходишь в пустые гулкие залы, проходишь по полированным плитам внутренних двориков — и на память приходят слова Дж. Неру об Акбаре, который восседал здесь, «беседовал и спорил с учеными богословами — представителями самых различных религий, горя желанием узнать что-нибудь новое и найти разрешение вечной загадки человека».

Вообще из документов того времени можно смело заключить, что Акбар был великим правителем средневековья. И здесь, в Индии, как-то особенно ощущаешь, насколько однобоки и ущербны наши знания в области человеческой культуры. Без древней и средневековой истории Америки, Африки, Азии нельзя правильно понять пути развития общечеловеческой культуры.

Акбар добился расцвета империи Великих Моголов, однако обессмертил Агру его внук Шах Джахан созданием знаменитого Таджи-Махала.

Потеряв любимую жену, горевавший Шах Джахан поклялся никогда больше не жениться и построить покойной гробницу, равной которой нет на свете. После широкого конкурса архитекторов всего Востока лучшие мастера в течение двадцати лет сооружали величайший мавзолей. На стройке было занято двадцать тысяч рабочих. Материал доставлялся со всех концов мира. Белый мрамор, яшма, алмазы, сапфиры, кораллы, ониксы, агаты и бирюза привозились из Цейлона, Аравии, Тибета и Персии. Двое резчиков по камню прибыли из Бухары, а один из двух главных мастеров, возводивших купол, был узбек из Самарканда.

Тадж-Махал справедливо называют «Поэмой в камне», «Мраморным сном». Три столетия стоит этот памятник любви, и слава о нем летит по всему миру.

Мавзолей представляет собой громадное мраморное здание с пятью куполами. Стоит оно на обширной беломраморной площадке с четырьмя минаретами по углам, каждый из которых высотой около семидесяти пяти метров. Усыпальница расположена в открытой части большого парка, вход в него оформлен в виде огромной каменной арки из розового песчаника. Сначала в узкие ворота не видно ничего, и вдруг через несколько шагов во всем великолепии открывается Тадж — ослепительно белый, словно чудом висящий между изумрудной зеленью открытых лужаек парка и бездонной голубизной неба. От него бежит, словно голубая дорожка, лента искусно сделанного водоема.

Не перестаешь удивляться мастерству зодчих, создавших такое чудо. Тадж великолепен отовсюду — вблизи и издалека, целиком и в каждой своей детали. Прекрасны точеные минареты-башенки, простые и изящные арки, мастерски выполнена кружевная резьба по камню, россыпи самоцветов, образующие декоративный цветочный орнамент по всему зданию, и изысканная вязь строк корана, обрамляющих арки.

В этой усыпальнице мог бывать только сам Шах Джахан. Впоследствии, когда его сверг с престола и заточил в крепость собственный сын, он просил об одной милости — чтобы окна его тюрьмы выходили в сторону Тадж-Махала. Все шестнадцать лет заточения, вплоть до смерти, бывший падишах не отрывал глаз от мавзолея своей любимой. Сын сделал покойному отцу еще одну милость — он похоронил его там же, в Тадж-Махале…

Ныне многочисленные посетители мавзолея невольно испытывают благоговейное чувство, приобщаясь к великому жизнеутверждающему искусству. На площадке перед зданием и в самом здании скапливаются сотни, тысячи людей, и все время царит глубокая тишина. Внутри, у ажурной мраморной решетки, стоит служитель в белом. Высоким прерывающимся голосом он произносит начало молитвы, и звуки человеческой речи наполняют все здание, разрастаются, усиливаются и постепенно замирают где-то в бесконечной высоте купола.

Посетители выходят на ступени, отыскивают свою обувь и, очарованные, медленно спускаются в парк. Везде группы умиротворенных, отдыхающих людей, между ними безбоязненно снуют пальмовые белки, маленькие ловкие создания, похожие на наших бурундуков. С деревьев на плиты дорожек соскакивают обезьяны и окружают туристов, усевшись в двух-трех метрах. У самок на брюхе висит по детенышу. Обезьянок постоянно угощают бананами, апельсинами, бутербродами. Они подходят к людям вплотную и берут лакомства своими крохотными черными пальчиками. Некоторые запихивают добычу сразу в рот, другие деликатно отходят к деревьям.

Иногда потрясенному всем виденным чужестранцу начинает не на шутку казаться, что время остановилось над этим древним обетованным уголком вселенной, — остановилось, чтобы вечно жила и радовала глаз человека эта неземная красота…

Крупнейший наш индолог академик Ф. И. Щербатский в одной из своих работ писал:

Разумеется, история есть история и отдельные вершины, достигнутые в какой-либо области, навсегда остаются в активе прошлого народа. Но мне кажется, что операции, о которых пишет уважаемый автор, едва ли волновали простого индийца. Голодному и больному, как говорится, не до красоты, и в общей своей массе народ беспокоили проблемы более земные, чем изменение формы носа или линии губ. И я убедился в этом, посетив государственной госпиталь в Дели.

Мы отправились туда вместе с Н. С. Боновой, членом комиссии по здравоохранению и социальному обеспечению Совета Союза Верховного Совета СССР. Наталья Сергеевна живет в Москве, работает главным врачом детской городской клинической больницы № 1. Работе с детьми она отдала много лет, и во всем, что касается детских болезней, несомненно является сведущим человеком.

Наталья Сергеевна, кстати, и вспомнила о цитате из работы академика Ф. И. Щербатского. Однако не это было самое главное. Меня, например, заинтересовало сообщение о том, что у древних индийцев бесплатная медицинская помощь была непреложным законом. Первые свидетельства об общественных бесплатных больницах и аптеках относятся к периоду до нашей эры. (В то время существовали даже специальные больницы для животных!) А уж в начале первого тысячелетия нашей эпохи бесплатные больницы существовали в каждом индийском городе.

Так почему же древние традиции оказались нарушенными? Кто виноват в том, что в течение нескольких веков многомиллионное население великой страны оказалось беззащитным перед целыми полчищами смертоносных болезней? Какой цифрой выразить те жуткие потери, которые понес народ страны, заслужившей как бы в насмешку звучное название «жемчужины британской короны»?

Мрачные, ужасные мысли приходят в голову, когда знакомишься с тем, в каких нечеловеческих условиях вынужден был жить народ этой самой «жемчужины».

Выступая на конференции, Индира Ганди прямо признала, что медицинское обслуживание в стране относится к числу самых наболевших вопросов. Не хватает средств, не хватает больниц, не хватает врачей. Но правительство принимает неотложные меры, и тот госпиталь, который нам довелось посетить, является одним из первых государственных учреждений, где лечение проводится бесплатно.

Детский госпиталь расположен на территории медицинского колледжа. Посреди огромного двора мы увидели одинокое здание, к которому протянулась огромная очередь. Амбулаторный прием ведут советские врачи, и чтобы попасть к ним, люди приезжают из самых отдаленных деревень.

Трудно, невозможно передать словами, насколько угнетающе действует вид несчастных детишек, которых оборванные, полуголые родители безучастно держат на руках. Какая-то жестокая выставка человеческого убожества!

Детишки настолько слабы, что даже не плачут. Худые, изможденные, с огромными головами и раздутыми животами, — живы у них одни невыразительные, печальные глаза. Очень много детей с последствиями полиомиелита. В мире на эту страшную болезнь уже давно нашли надежную и безотказную управу, и только в Индии она еще продолжает свирепствовать, калеча тысячи и тысячи ребятишек. Что ждет этих маленьких инвалидов? Останутся ли они живы? Способна ли медицина вернуть искалеченные с рождения существа к веселью, играм, здоровью? Услышат ли их родители когда-нибудь беспечный громкий смех своего расшалившегося ребенка?

Невольно, видимо, по контрасту восприятия, мне вспомнился недавний прием у мэра Дели, где перед гостями выступала самодеятельность детворы из богатых, обеспеченных семей. Нет, там не было этих раздутых животов, худеньких, как спички, ручек и ножек, не было уродливых голов. Там были нормальные дети — здоровые, веселые, — настоящая радость для родителей. И тем разительней была картина человеческой бедности, сосредоточенная сейчас во дворе и в коридорах госпиталя.

Снова и снова приходит на память исполненное силы и надежды выступление премьер-министра Индиры Ганди, бросившей вызов тем черным силам, которые и по сию пору стараются удержать несчастную страну в ее бедственном положении…

Тем временем Наталья Сергеевна встретилась в амбулатории с советскими врачами, нашлись знакомые, и сам собой возникает горячий непродолжительный разговор случайно увидевшихся далеко от Родины людей.

Наши земляки находятся здесь уже несколько лет. Работа трудная и сложная. Госпиталь невелик — всего на двести шестьдесят коек, а желающих попасть тысячи, многие тысячи.

— Видали очередь во дворе? Большинство здесь так и живет.

Разумеется, кроме государственных лечебных учреждений в Индии имеются и частнопрактикующие врачи. Однако плата выражается в таких астрономических для бедняка цифрах, что они туда не показывают глаз. Например, двадцатидневное содержание больного в частном госпитале стоит две тысячи триста рупий. Разве это по карману, скажем, тому же шоферу, хижину которого мы посетили по дороге в Агру? А уж безработному нищему, если он заболеет, остается одна надежда — на бога. Поражает статистика смертности населения Индии.

Однако вернемся в госпиталь.

Коллеги Натальи Сергеевны наперебой рассказывали о том, в каких условиях приходится им работать. Бич голодной Индии — кишечные заболевания. Едва наступает жаркое время — кривая смертности ползет вверх. Случаются и вспышки чумы, — чаще всего в Восточной Индии.

— Очень тяжелы последствия вегетарианства, — жаловались врачи. — Дети рождаются слабенькими, низок процент гемоглобина, мало белков. Косит желтуха… Пожалуйста, пройдемте наверх. Там у нас стационар.

Получив халаты, поднимаемся на второй этаж.

— Обратите внимание, — говорит нам женщина врач, — на поразительные приметы вырождения. Раньше я этого представить себе не могла! У здешних жителей очень часты браки между близкими родственниками. Так что все к одному…

Большой зал, в который мы вошли, был переполнен. Спертый, тяжелый воздух остановил нас на пороге. На койках, поставленных впритык одна к другой, лежали малыши. Здесь же находились родители. В зале, как пояснила нам врач, лежат с самыми различными заболеваниями: тиф, кожные болезни, венерические.

— Иных условий пока нет. Раньше и этого не было.

Мимо нас пронесли только что поступившего в стационар ребенка. Он был недвижим. Измученная босая женщина прошла к койке, на которую положили ребенка, опустилась на колени. Мать… Рядом на несвежей измятой койке заворочался малыш, поднялся сам и посмотрел на нас живыми черными глазенками. Врач подошла к нему, ласково положила руку на голову.

— Этот скоро домой. Оказался молодцом, — видите какой крепкий?

Мать малыша смотрела на русского доктора молчаливым признательным взглядом.

В углу, за многими койками, раздался вдруг детский плач. Это был голос ребенка, окрепшего уже настолько, что он вышел из летаргического состояния безмолвия. И это казалось здесь поразительным, — видимо, оттого, что и во дворе и в коридорах амбулатории малыши не могли даже стонать и повсюду господствовала какая-то тягостная похоронная тишина — тишина несчастья, привычной, неминуемой беды…

Когда нас пригласили пройти в следующее отделение госпиталя, я не стал кривить душой и отказался. Тяжелое впечатление производят муки взрослых людей, — а я их насмотрелся за время войны достаточно. Но страдания малышей, виноватых лишь в том, что они появились на свет, — эти страдания невыносимы…

Поджидая свою спутницу, я оглядывал огромный двор, заполненный сотнями обездоленных, потерявших надежду людей, невольно наблюдал молчаливое затаенное страдание — привычное страдание бедняков, и думал о, своей далекой отсюда Родине, и ее прекрасный светлый образ вставал сейчас передо мной с особенной силой, властно трогавшей сердце. «Скорей, скорей домой, на наш далекий, милый север!..»

Однако были еще заседания конференции, были встречи, официальные и просто дружеские, был прием, на который я еще в самом начале получил приглашение от г-на Диллона, председателя Народной палаты индийского парламента, и наконец грандиозный прием в советском посольстве по случаю национального праздника народов Советов — годовщины Великой Октябрьской социалистической революции.

Обед в президентском дворце (приглашение г-на Диллона) проходил в торжественной обстановке. Присутствовали главы делегаций, дипломатический корпус, государственные деятели Индии. Как старейшина среди съехавшихся со всех концов мира делегатов Юстас Игнович Палецкис получил почетное право для заключительного тоста. С бокалом в руке Ю. И. Палецкис проникновенно говорил, что встречи парламентариев, подобные той, которая состоялась в Дели, служат укреплению взаимопонимания между странами независимо от существующих в них политических систем. От имени гостей Юстас Игнович выразил сердечную благодарность правительству Индии за прекрасные условия, в которых проходила работа конференции Межпарламентского союза.

Затем гостям была предложена своего рода небольшая экскурсия по зданию индийского парламента.

В течение нескольких дней мы приходили сюда, как на свое рабочее место, а вот теперь получили возможность взглянуть на это монументальное здание как бы со стороны, познакомиться с его историей, ибо таковая имеется, узнать об интересной, напряженной работе собирающихся здесь деятелей, облеченных доверием народа независимой Индии.

«Индийский парламент, — как говорят сами хозяева, — существует столько же лет, сколько и наша независимость».

Во времена британского управления в законодательных органах страны имели возможность работать лишь несколько индийцев. Завоевание независимости дало парламентариям не только широкие полномочия, но и огромную ответственность за судьбы народа, который их избрал.

Парламент Индии состоит из двух палат: Нижняя или Лок Сабха и Верхняя или Раджья Сабха. Кабинет министров коллективно подотчетен Нижней палате. Только эта палата имеет полномочия голосовать по самым важным государственным проблемам. Сходство, как видим, с палатой общин британского парламента.

Круглый зал под высоким сводом своей тишиной и значительностью как бы располагает к неторопливым, ответственным для всей страны раздумьям. Однако на практике, как нам рассказали, зачастую происходит совсем обратное.

В индийском парламенте бытует так называемое «уведомление, привлекающее внимание». Каждый депутат имеет право привлечь внимание правительства к вопросу, как он считает, большой важности и получить о нем исчерпывающие сведения. «Нулевой час» в работе индийского парламента и служит разбору «уведомлений». Сами индийцы, между прочим, признаются, что «нулевой час» является как славой, так и отчаянием индийской парламентской сцены. Славой — потому что он отражает полную свободу, даже непринужденность, а отчаянием — злоупотреблением мелочами. Бывали случаи, когда депутаты пользовались этой привилегией, чтобы поднять вопрос о своих неудобствах из-за опозданий поездов. Но, с другой стороны, — и индийцы говорят об этом с уважением — «уведомление, привлекающее внимание» было внесено для такого важного вопроса, как военная угроза со стороны Китая. «Суть демократического образа жизни в том, — философски заключают наши хозяева, — что буря и тишина должны быть взяты вместе».

Рассказывая нам о деятельности Нижней палаты, хозяева провели нас к местам правительства. Место в середине стола занимает президент страны. Его заместители — справа.

— А где же место Индиры Ганди?

— Вот там, где сидит господин Шарипов. В том кресле много лет сидел наш покойный Джавахарлал Неру. Теперь там Индира Ганди.

Что и говорить, место заслуженное, и я с невольным уважением потрогал массивные подлокотники старинного удобного кресла.

Интересно голосование в индийском парламенте. Депутаты голосуют тайно, нажимая соответственные кнопки перед собой. Сигналы с мест депутатов собираются в специальном зале. Красный свет за, синий — против, белый — воздержался. Проходят какие-то секунды, и результаты голосования видны на специальном табло, — появляются они также автоматически.

Наши хозяева познакомили нас и с острой обстановкой внутри парламента. Все они принадлежали к руководящей партии Индийский национальный конгресс и являлись сторонниками Индиры Ганди. Эти люди сознавали свою ответственность за будущее индийского народа и были полны решимости продолжить начатое дело. «История делается сегодня», — сказал кто-то из них, и это лучше всяких речей пояснило нам значение нынешних происходящих в стране событий.

…Был уже вечер, когда мы вышли на улицу. В сумерках теплого дня нежные тона массивного здания придавали ему какую-то невесомость. А может быть, это происходило потому, что вся громада величественного сооружения красочно отражалась в зеркале искусно сделанного водоема и казалась как бы плывущей. Индийцы по праву гордятся своим парламентом, — и не только потому, что это здание в центре столицы выделяется своей неповторимой, навсегда запоминающейся архитектурой. Для тех, кто озабочен судьбами страны, судьбами народа, парламент означает великий символ победы лучших умов Индии, и в их числе человека «Великой души», который, думая о несовершенстве современного мира, завещал своим согражданам одиннадцать принципов любви и уважения к друг другу.

Настал и день, когда мы отправились в аэропорт Палам.

Живая мозаика улиц, белоснежный поток человеческих толп, строгие здания банков, контор, отелей, живописное нагромождение базаров, хижины и шалаши, где ютился бедный люд, спящие на лужайках и прямо на улице — все это промелькнуло снова. Но теперь это казалось мне давным-давно знакомым, запавшим в память навсегда. Все это стало близким мне, как бы своим, и я с уверенностью мог сказать, что города, селения, а главное — люди, народ, остающийся на этом далеком берегу нашего великого мира, — отныне все они мои знакомые и близкие навеки, хотя и отделены особенностями своего быта и существования.

Приехав в аэропорт, мы прошли мимо смешного, ярко раскрашенного гипсового человечка в чалме. С низким поклоном он любезно приглашает воспользоваться услугами Индийский авиакомпании. Эта своеобразная эмблема фирмы имеется на всех индийских аэровокзалах. Вспомнилось, что такой же человечек стоит и в аэропорту Шереметьево, в Москве. И мы почувствовали вдруг нетерпение, — нам захотелось домой.

Скоро гигантский самолет оторвался от земли и взял курс на север.