На грани безумия

Глава 1

Каким-то образом все, находившиеся в доме, мгновенно оказались у спальни и столпились в дверном проеме. Застыв на месте, они со страхом смотрели, как доктор приближается к кровати, где Пол Радд весь напрягся от тяжелого груза на раненых ногах, от ужаса выпучив глаза. Это были уже совсем иные люди, не те, что за мгновение до случившегося. Внезапная правда, проникнув в самую глубь их существ, казалось, обострила их зрение, машинально они отмечали многие вещи — в частности, тот факт, что среди них присутствует Ники. Все его видели, но каждый решил, что кто-то другой выпустил Ники из запертой комнаты.

Топчась на месте, раздираемые желанием подойти ближе к Пег, застывшей на кровати в странной и пугающей позе, и естественным стремлением уйти от этого зрелища, они случайно касались друг друга и тут же испуганно отстранялись. Это уже больше не были старые друзья, с детства выросшие вместе и всегда понимающие друг друга.

Одно дело, когда Марк, истерзанный длительным и невыносимым мучением, предъявил им ультиматум, подкрепив свою решимость заряженным автоматом. В его чудовищное намерение было очень трудно до конца поверить. Кроме того, существовал фактор времени. Им дали семь дней. А за такой срок всякое может случиться. За одни только сутки из Дюнкерка была эвакуирована целая британская армия. За сутки падали правительства и заменялись новыми, тонули суда, а выживших успевали спасти. В конце концов, за считанные дни можно облететь на самолете весь земной шар! Несколько дней — это много. И что угодно способно произойти, какая бы опасность им ни грозила. Ранение Пола, когда он попытался напасть на Дугласа, в каком-то отношении успокаивало — Марк был верен своему слову, он давал им время. Смерть пока была далеко, если вообще настанет, — до нее оставалось еще целых три дня!

Но вот она уже здесь, и в каком же неожиданном виде! Нож не то оружие, которого они страшились. Тайное убийство не являлось частью того трагического финала, который вот-вот должен был наступить. И здесь отсутствовал тот единственный человек, который представлял для них реальную опасность. Среди столпившихся у спальни не было Марка! Он еще вечером ушел со своим автоматом и со своей мукой в темноту, ушел дожидаться, когда придет его время.

— Я проснулся и… почувствовал… что-то давит мне на ноги… как раз на раны, — рассказывал Пол. — Мне было страшно больно, я не мог пошевелиться… позвал Пег, а она… она не отвечает. Тогда я зажег свет и увидел… Боже мой, доктор, вы не можете что-нибудь сделать?

— Постарайтесь потерпеть еще немного, — отозвался тот.

Склонившись над девушкой, Смит приложил пальцы к ее запястью, уже не надеясь ощутить биение пульса. Если и оставался крохотный шанс, что она еще жива, ее опасно было шевелить. Но в тот самый момент, когда доктор делал все, что положено в таких случаях, он понимал — уже слишком поздно.

— Она лежала здесь… с этим ножом… не двигалась, — бормотал Пол. — Она… она умерла, доктор?

— Да, — жестко констатировал Смит.

Всех поразил его непривычно резкий тон. По комнате пронесся невнятный шелест потрясенных голосов. Правда поразила всех до глубины души.

— Она лежала здесь, когда я проснулся, — повторял между тем Пол. — Я почувствовал, что мне на ноги что-то давит, — мне ведь так и не удалось нормально заснуть…

Доктор обернулся к скучившимся у дверей людям. Его серые глаза были холодными и суровыми. Таким они его еще не видели. Период лабораторных экспериментов с микробами закончился — чума пришла.

— Мне нужна помощь, чтобы унести ее, — бесстрастно произнес Смит. — Джефф, Джордж! Остальным лучше выйти из комнаты.

Да, это было убийство. Время истекло, и смерть заглянула всем в лицо.

— Как он сюда проник? — спросил кто-то. Это был Джордж, но его голос показался всем незнакомым.

— Если ты о Марке, — ответил Джефф, — то он не проникал сюда. После того как Марк ушел, мы заперли все двери. Он мог только ворваться, но тогда мы его услышали бы.

— Может, какой-нибудь потайной ход…

— Не будь идиотом!

— Пожалуйста! Этот человек испытывает мучительную боль, — поторопил их доктор. — Мне нужна помощь, чтобы снять тело.

Тело! Тело, а не Пег Нортон! Пег Нортон больше не существовало. На лице Ники все еще горели воспаленные царапины — следы ногтей Пег. На ногах Пола еще не высохли смоченные лекарством бинты, которые она помогала накладывать. В пепельнице на столике у кровати лежал окурок сигареты, испачканный ее губной помадой. Но Пег Нортон уже не было. Тело! Она стала «телом», которое больно давило на раны мужчины, «телом», из спины которого торчала рукоятка ножа.

Джордж и Джефф нерешительно выступили вперед, опустив руки, как будто не знали, куда их деть.

— Сначала нужно ее поднять, — коротко приказал доктор. — Откинуть на стул.

Три побелевших лица исчезли за дверью, не желая смотреть на это. Четвертый, с напряженным, покрытым потом лицом, с раздувшимися от учащенного дыхания ноздрями, остался на месте. Ники Банта должен был все видеть!

Мужчины подняли Пег с ног Пола, и на какой-то момент она замерла в позе сидящего. Затем ее голова с жутко открытым ртом упала набок.

Пол Радд вскрикнул и, потеряв сознание, рухнул на подушки.

Глава 2

Теперь появились конкретные факты, во всяком случае, таковыми они казались. Тело Пег перенесли в маленькую пустующую комнатушку, примыкающую к кухне, и накрыли простыней. Доктор Смит вернулся к Полу, чтобы помочь ему. Остальные, двигаясь как автоматы, собрались в гостиной. Здесь они начали собирать по крохам то, что им казалось фактами.

После ранения Пола Марк покинул дом. Чтобы помешать ему внезапно вернуться, Джефф и Джордж заперли все двери. Кей, Лорин и Пег помогли доктору обработать раны Пола, насколько это было возможно без соответствующих инструментов. Затем все женщины, кроме Пег, которая осталась дежурить у постели Пола, вместе с Ники поднялись наверх. Ники заперли в его комнате. Джордж и Джефф решили по очереди дежурить всю ночь. Джефф закрыл дверь, ведущую на лестницу, и приставил к ней стул. У него была первая смена. Джордж отправился на кухню, где приготовил себе чашку горячего молока. Он надеялся немного поспать, перед тем как настанет его очередь сторожить, прошел в библиотеку и застал там доктора. Они разговаривали, пока не услышали крик Пола, зовущего на помощь. Джефф? Решив дать отдых ногам, Джефф растянулся на диване, стоящем у камина, и его стал одолевать сон. Он задремал и был разбужен криками Пола. Остальные? Они услышали внизу голос Пола и бросились в коридор. По лестнице спустились все одновременно — и Ники с ними. Таковы были факты — или то, что казалось фактами.

— Ники, кто выпустил тебя из комнаты? — спросил Джефф.

Банта, посверкивая блестящими от возбуждения бусинками черных глаз, затянулся сигаретой. Он еще переживал тот жуткий момент, когда голова Пег упала набок с открытым ртом, а подернутые смертной дымкой глаза неотрывно смотрели на Пола Радда, который ее любил.

— Кто выпустил тебя из комнаты, Ники? Ты слышишь?

— Кто? — Банта пожал плечами. — Дверь оказалась незапертой, вот все, что мне известно.

— Но она была заперта! — настаивал Джефф.

— Я сам ее запер, а потом ты, Джефф, подергал ее, чтобы проверить, — добавил Джордж.

— Дверь была заперта, это точно! — раздраженно повторил Джефф. — Кто открыл замок?

Все молчали.

— Ты спал, Ники?

— Шутишь? — Банта швырнул сигарету в огонь и тут же полез за другой.

— Ты не слышал, чтобы кто-то отпирал твою дверь?

— Нет. — Ники закурил новую сигарету. — Я был уверен, что она заперта. Услышав крики Пола, я подошел к ней, хотел ее потрясти, чтобы привлечь к себе внимание, но она неожиданно открылась. Дверь была не заперта, и все тут. — Его похожие на пуговки глаза были прикованы к Джеффу. — Вот ты все говоришь, что приставил к этой двери стул. Но когда мы сбежали вниз, здесь не было никакого стула.

— Конечно был, — возразил Джефф.

— Извини, дорогой, — вмешалась Ферн, — но здесь я должна поддержать Ники. Мы сбежали с лестницы все вместе. Очень торопились. И никакого стула у двери не видели.

Джефф обернулся посмотреть. Стул стоял у стены, на своем обычном месте.

Кей, не поднимая глаз от крепко стиснутых рук, проговорила:

— Я думала, Джефф, что это ты его переставил — по пути к Полу. Ты ведь, наверное, слышал, как мы звали друг друга на втором этаже.

— Я его не трогал, — заявил Джефф. — Должно быть, вы его сбили, когда вбежали, и в возбуждении сами этого не заметили.

— Тогда кто же его поднял и переставил к стене? — спросил Ники.

— Это мог сделать любой, — ответил Джефф. — Автоматическое движение, которого не замечаешь, когда находишься в стрессовом состоянии.

— Я бы запомнил, — заинтересовался Ники и глубоко затянулся сигаретой.

— Есть только одно объяснение, — выпалил Джефф.

— В самом деле? — заинтересовался Ники. — Вы, подонки, с самого начала нападаете на меня. Теперь уже можно не делать вид, будто вы думаете, что Марк сошел с ума, — потому что один из вас не только шантажист, но и убийца! Кто передвинул стул? Не увиливай, Джефф! Не отмахивайся от вопроса. Потому что если кто-то двигал стул, то для того, чтобы воспользоваться лестницей. А это означает…

— Заткнись! — рявкнул Джефф.

— Ники хочет сказать, — произнесла Ферн тоном человека, который сумел отгадать самое трудное слово в кроссворде, — что убийца появился с лестницы.

— Так что я больше не спорю; — с кривой усмешкой заявил Ники. — У меня была заперта дверь. Кто-то меня выпустил, после того как раздались эти крики. Так тебе больше нравится, Джефф?

Эта идея никому не понравилась. Одна и та же картина, с индивидуальными вариациями, промелькнула в голове у каждого. Кто-то из тех, кто был наверху, — Кей, Лорин, Ферн или Ники, — тайком подкрался к двери, закрывающей лестницу, осторожно открыл ее, чтобы придвинутый к ней стул не упал и не разбудил Джеффа, тихонько проскользнул через гостиную, а потом через короткий коридор к двери спальни Пола. Остановившись там, он вгляделся в темноту и увидел сидящую к нему спиной Пег, которая дежурила у постели Пола. Бесшумный бросок вперед, и нож глубоко погрузился в спину девушки. Каково это — чувствовать, как острие пронзает плоть, разрубает кость? Затем толчок, когда Пег — или уже только ее тело — упала вперед, на ноги Пола. Затем убийца мгновенно отправился назад, в коридор, к лестнице — после того, как приставил стул к стене, — и в свою темную комнату наверху, где трепетал в ожидании, когда Пол проснется и поймет, какой жуткий вес давит на его раны.

Эта пантомима была проиграна в мозгу каждого — и каждый вообразил, какое лицо у этого тайком крадущегося в темноте убийцы.

— Нет, просто невыносимо! — вдруг простонала Лорин.

— Что ж, придется тебе привыкнуть к этому, беби, — хихикнул Ники.

— Нужно как-то связаться с полицией, — проговорил Джордж. — Я имею в виду… все-таки убийство…

— Добрый, практичный старина Джордж! — ехидно прошипел Ники. — Давай тащи сюда полицию, если, конечно, твой приятель, который сторожит нас снаружи, это позволит. Может, попробуешь его уговорить?

Кей подняла глаза. В свете пламени ее кожа казалась цвета слоновой кости, светлые волосы ярко блестели.

— Почему? — спросила она бесцветным голосом.

— Почему нужно поговорить с Марком? — уточнил Ники. — Ну, видишь ли, дорогая моя девочка…

— Почему Пег? — сказала Кей.

Это был вопрос, который еще никому не пришел в голову, но все мгновенно в уме ответили на него. Конечно, потому, что она что-то знала о шантажисте. Но если знала, то почему никому не сказала? Почему Пег ничего им не сказала? Это было бы безопаснее. Откуда шантажист узнал, что ей что-то известно? Неужели она была настолько глупа, что сообщила ему — или ей — об этом наедине? А если Пег так поступила, разве она осталась бы спокойно сидеть в комнате с погашенным светом, повернувшись спиной к двери, зная, что ее жизнь зависит от тайны, которой она обладает? Неужели разумная женщина могла до такой степени пренебречь своей безопасностью?

— Она что-то знала и сама хотела на этом поживиться, — предположил Ники.

— Не было никакой поживы, — возразила Кей. — Может, только хотела получить удовольствие, окончательно доведя Марка до безумия?

Они еще долго сидели в гостиной, исподволь бросая друг на друга быстрые взгляды и размышляя.

Глава 3

Затененная лампа на столике у кровати Пола Радда ярко освещала кровать, отбрасывая на пол маленький кружок света. Остальная часть комнаты была погружена в полумрак.

Доктор Смит действовал медленно, но ловко. Он осмотрел повязки на ногах, поправил их, потом осторожно подсунул руки под спину находящегося без сознания мужчины и дюйм за дюймом стащил его тело с подушек на матрац. Хорошо, что Пол был без сознания, иначе он не вынес бы боли.

Доктор выпрямился, потирая уставшую спину, затем укрыл Пола одеялом и немного сдвинул подушку, чтобы его голова опустилась пониже. Затем старик уселся на стул — на тот самый стул, на котором сидела Пег, когда к ней пришла смерть, и начал растирать Полу кисти и руки до плеча. Прошло много времени, прежде чем обведенные темными тенями веки Пола дрогнули, а из его бескровных губ вырвался стон. Он помотал головой из стороны в сторону, как будто хотел стряхнуть с себя страшный сон. Потом его глаза вдруг широко раскрылись, и Пол устремил пристальный взгляд на доктора.

— Пег… — прошептал он.

Доктор встал, поправил ему подушку и посоветовал:

— Лежите спокойно.

— Это… это был не сон?

— Нет.

— О господи! — Пол закрыл глаза и отвернул голову к стене.

Тренированный ум доктора, который не впадал в панику во время кризисов, потому что кризисы были его профессией, активно работал в наступившей после этого разговора тишине. Его серые глаза внимательно обвели комнату, припоминая в точности, как все здесь было, когда он покидал Пола, как только тот заснул после перевязки. Пег сидела здесь, на этом стуле, выслушивая его указания. Лампа была включена, как и сейчас, но Пег сказала доктору, что погасит свет, когда он уйдет. Ее не пугало, что ей придется сидеть в темноте. Пол должен был долго спать. Кей разыскала у себя не очень сильное снотворное, вместе с порядочной дозой виски лекарство должно было помочь Полу быстро заснуть. Но очевидно, боль в ногах мешала ему погрузиться в сон. Дать ему более сильную дозу снотворного они не могли — эти таблетки были единственным анестезирующим средством, которое находилось у них в распоряжении, и их предстояло растянуть на несколько дней, если только не удастся убедить Марка отказаться от его намерения, грозящего всем смертью.

Глаза доктора задержались на столике у кровати. На нем стояли пузырек зеленоватого стекла с таблетками, кувшин с водой и бутылка виски. Доктор нахмурился. Чего-то недоставало. Ну конечно! Ножа! В первый раз доктор использовал его в гостиной, когда разрезал на Поле брюки. Потом, когда Пола перенесли сюда, доктор автоматически захватил нож с собой, подумав, что он еще сможет пригодиться, и положил его на этот столик. Нож должен был лежать здесь, когда он оставил Пег дежурить у кровати Пола и прошел в библиотеку.

Доктор сидел неподвижно, пристально глядя на то место, где раньше был нож.

Пол Радд повернул голову.

— Где… где она? — спросил он.

— Какое это имеет значение? — ответил доктор. — Мы достойно позаботились о ней. Сделали все, что могли, принимая во внимание, что не можем связаться ни с полицией, ни с врачами.

Пол снова застонал — казалось, у него болит сердце.

— Я бы с радостью умер, чтобы она выбралась отсюда живой и невредимой. Я любил ее… я так ее любил!

— Знаю, — кивнул Смит.

— Я не могу ясно мыслить, доктор. У меня все кружится в голове. Я…

— А вы не торопитесь, Пол. От разговора вам станет легче. Просто говорите все, что приходит вам на ум.

— Последнее, что я помню, — это как она сидела вот здесь, как вы сейчас… и придерживала мою голову. Я… я думаю, Пег наконец поняла, как глубоко я ее люблю. Думаю, если бы мы выбрались отсюда, она согласилась бы… после стольких лет! — На глазах Пола выступили слезы, и он быстро закрыл их рукой, содрогаясь от усилий подавить рыдания. Видимо, стыдился своей слабости. — Извините, доктор, — наконец проговорил он.

— За что, Пол?

— Я должен помочь вам, вместо того чтобы… чтобы распускать здесь нюни.

— А вы можете помочь?

— Скажите только — как?

Доктор вздохнул:

— Конечно, вам было бы очень полезно поспать, Пол, и тем не менее…

— Это я виноват. Мне нужно было оберегать ее.

— Не говорите глупостей, — резко отозвался доктор. — Почему вы должны были ее оберегать? Разве вы знали, что ей грозит опасность?

— Господи, нет, конечно! Если бы я…

— Ну, тогда давайте не изобретать вину, когда ее нет. Это самое бесполезное и безнадежное дело. Вы не знали, что она была в опасности. Я тоже. И никто другой — кроме убийцы. Если бы нам было что-то известно, мы все оберегали бы ее. — Доктор помолчал. — Хотя здесь есть один важный момент. Я сказал, что об этом никто не знал, кроме убийцы. Но есть еще одна возможность… скорее вероятность.

— Какая?

— Что она сама знала об опасности. Пег это знала.

— Она не знала! Если бы знала, сказала бы мне.

— Это точно?

— Конечно! — ответил Пол, пожалуй, слишком уверенно.

— Не поймите меня неверно, Пол. Я не хочу сказать, что у нее были какие-то причины что-то утаить от вас. Здесь каждый втайне обдумывает свой план, как выбраться из ловушки Марка. Это естественно. Если Пег наткнулась на какой-то ключ к разгадке личности шантажиста, она могла и промолчать, потому что не была в этом уверена. Она могла это скрывать, пока не поняла бы, что может что-то доказать. Только Пег слишком долго это скрывала. Шантажист догадался, что она знает, — видимо, Пег каким-то образом выдала себя. И тогда шантажист стал еще и убийцей.

Пол попытался пошевелиться, и его лицо тут же исказилось от боли.

— И все-таки я думаю, что Пег намекнула бы мне об этом, — задыхаясь, промолвил он.

— Я тоже, Пол, — сказал доктор Смит. — И если бы вы оказались этим шантажистом…

— Бога ради, что вы говорите! — вскричал Пол.

— Что вы могли ее убить, Пол.

— Вы что, тоже сошли с ума?! Я спал!

— Так вы говорите, — совершенно невозмутимо пояснил доктор.

— Да вы ненормальный! — возмутился Пол. — Я не могу двигаться! Вы это отлично знаете!

— А вам и не нужно было.

— Вы… вы обвиняете меня в… в… — Пол не мог выговорить этого слова. Он приподнялся на локте, пытаясь отодвинуться от доктора.

— Нет, Пол, я вас не обвиняю. Я только указываю, что вы вполне могли бы это сделать. Понимаете, нож лежал вот здесь, на столе. Допустим, когда вы остались наедине, Пег сказала, что подозревает в шантаже вас. Она чувствовала себя в безопасности, Пол, потому что вы не можете двигаться. Вы пытались все отрицать. Затем, когда Пег наклонилась к вам — допустим, поправить вам подушку или прикурить для вас сигарету, — вы могли пригнуть ее вниз левой рукой, а правой схватить нож и вонзить ей в спину. — Доктор замолчал, наблюдая за искаженным ужасом лицом Пола. — Видите, это вполне возможно.

Рука Пола ослабела, и он снова упал на подушки. По его бледному лицу катился пот. Крупному мужчине, чья физическая сила всегда была его основным богатством — сила и еще превосходное знание механики, — требовалось пространство, чтобы он мог четко мыслить. Но он не мог двигаться. И здесь не было пространства.

— Нет, — прошептал он обессиленно. — Нет, нет, нет!

— Пол, я же не обвиняю вас. Пока еще недостаточно фактов, на которых можно было бы основать обвинение против кого-либо. Я только хотел подчеркнуть, что ваша неспособность передвигаться — не алиби. И ваша любовь к Пег тоже не алиби, если вы обнаружили, что ваша жизнь находится под угрозой…

— Я сказал вам правду, — устало пробормотал Пол. — Я заснул. Видно, помогли эти таблетки и виски, которые вы дали мне. Я… я хотел заснуть, потому что у меня чертовски болели эти раны. Потом проснулся, а она… она лежала поперек меня.

— Ладно, Пол, — возразил доктор. — Когда я уходил, вы еще не спали. Дремали, но не спали. Вы разговаривали с Пег?

— Ни о чем… ни о чем, что относилось бы к нашей проблеме. Я пытался объяснить ей, почему напал на Марка, — мне казалось, это единственный путь спасти ее. Она… она приложила палец к моим губам и просила ничего не объяснять. Сказала, что понимает меня, но мне нельзя говорить. — Пол поднял руку и вытер рукавом пижамы пот со лба. — Пег спросила, не буду ли я против, если она закурит. Я не возражал, Пег закурила, а потом выключила свет. Она держала меня за руку, и я чувствовал запах дыма и видел красный огонек на кончике ее сигареты. А потом… потом я проснулся от ощущения тяжести на ногах и позвал на помощь.

Доктор медленно кивнул. Как бы там ни было на самом деле, такова была версия Пола.

— Вы не ощутили присутствия в комнате другого человека?

— Нет.

Доктор погрузился в длительное размышление. Наконец подался вперед, и его лицо попало в круг света. Он выглядел страшно утомленным.

— Пол, выслушайте меня внимательно. Вы понимаете, не так ли, что история Марка частично оказалась достоверной? В доме находится опасная личность — убийца, возможно, чрезвычайно жестокий шантажист. Это уголовное преступление. У полиции имеются разные технические средства, чтобы расследовать его, — идентификация отпечатков пальцев, химический анализ пятен крови, десятки разных других процедур. Я не детектив в полицейском смысле этого слова. Вы хотите, чтобы убийца Пег был пойман. Мы все этого хотим, прежде чем кто-то еще не наткнется на правду и убийца снова не нанесет свой удар.

— Конечно… но что мы можем сделать?

— Допустим, Марк откажется от своего плана. Вы бы согласились не выдвигать против него обвинения — то есть назвать ваше ранение несчастным случаем?

— Не знаю, — протянул Пол. — Марк очень опасен. А что на это скажут остальные? Ведь они находятся здесь против своего желания.

— Их придется убедить. Это, конечно, риск, но, если у нас будет возможность поторговаться с Марком, можно надеяться, после этого убийства он поймет, что для него не все еще потеряно.

Пол глубоко вздохнул:

— Я сделал бы что угодно, чтобы отплатить за Пег. Все, что угодно. — Он отвернул голову, чтобы скрыть заблестевшие на глазах слезы.

— Ну, вот и хорошо, — кивнул доктор. — Мне придется ненадолго оставить вас, так что постарайтесь лежать не двигаясь, так вам будет легче.

Пройдя через небольшой коридор, он очутился в гостиной. Окна, выходящие на восток, окрасились розоватым светом. Наступило утро. Вокруг камина с погасшим огнем сидели трое мужчин и три женщины. Они не разговаривали, погрузившись каждый в свои думы. На секунду остановившись на пороге, доктор подумал, что один из них напряженно гадает: «Не мог ли он каким-то образом узнать, что это я ее убил?»

Не сказав ни слова, Смит прошел прямо к входной двери, отпер ее и вышел навстречу серовато-розовому сиянию начинающегося утра.

Глава 4

Дойдя до середины лужайки между домом и гаражом, доктор остановился и оглянулся в поисках Марка. Полез было в карман за трубкой и табаком, но потом передумал, заметив у сарая для лодок тонкую напряженную фигуру Дугласа. Неизбежный автомат торчал у него под мышкой. Когда Марк приблизился к доктору, тот заметил, что его обычно тусклые глаза сверкают от любопытства.

— Доброе утро, — приветствовал его Смит.

— Привет! — Дуглас остановился в десяти шагах от хрупкого седого человечка. — Что там у вас происходит? Кажется, сегодня ночью никто не спал.

— Там произошло убийство, — сообщил доктор.

Марк заметно вздрогнул, его плечи слегка поникли.

— Значит, умер, — тихо произнес он. — Как же так? Я же стрелял по ногам. Не думал, что…

— Пол Радд жив и чувствует себя неплохо, насколько это возможно при оказанной ему доморощенной помощи, — пояснил Смит. — Разумеется, ему следовало бы находиться в больнице. Есть серьезная опасность заражения крови. А у нас нет антибиотиков… собственно, ничего нет.

— Но вы сказали…

— Я сказал, что произошло убийство. Зарезали ножом Пег Нортон, когда она дежурила в темноте у постели Пола.

— Пег?! — недоверчиво воскликнул Марк.

— А что вас так удивляет? Это вы подтолкнули людей к проявлению насилия. Неужели думаете, что они сидят просто так, надеясь на чудо? Нет, изо всех сил стараются найти какой-то выход. Очевидно, Пег оказалась слишком близка к истине, и вашему шантажисту только и оставалось, что убить ее.

— Значит, вы верите, что он существует?

— Я всегда в это верил.

— Почему же вы не считаете меня убийцей Пег?

— Это не в вашем стиле, Марк, — тихо пояснил доктор. — Кроме того, вы же живы.

— Не понял…

— Ведь вы обещаете покончить самоубийством, после того как рассчитаетесь со своим врагом.

Марк промолчал.

— Послушайте! — обратился к нему доктор. — Пол Радд может умереть, если мы не доставим его в больницу. В лучшем случае мне придется ампутировать ему ногу в этих примитивных, антисанитарных условиях.

На щеке Марка задергался нерв, но он молчал. Светло-голубые глаза внезапно сделались ледяными.

— Найти того, кто вас шантажировал, Марк, очень трудно, почти невозможно. А вот найти убийцу гораздо легче. Располагая огромным опытом и необходимыми средствами, полиция в два счета его вычислит. И это положит конец вашим проблемам. С шантажом будет покончено раз и навсегда. Ведь шантажист и убийца — наверняка один и тот же человек.

Дуглас продолжал хранить напряженное молчание.

— Пол Радд готов заявить, что был ранен случайно. Если понадобится, и я заявлю об этом под присягой. Думаю, остальным тоже можно дать понять, что им выгоднее отказаться от требования принятия против вас законных действий. Позвольте мне отвезти Пола в больницу! Разрешите пригласить полицию, чтобы она занялась этим убийством.

Марк снова вздрогнул с ног до головы, и ледяной занавес исчез с его глаз.

— Доктор, когда человек уже прыгнул с крыши небоскреба, он не может передумать на полпути. Как вы не понимаете, что упускаете из виду один крайне важный момент? Если полиция поймает моего врага, он в свою очередь расскажет обо мне. И конечно, любые клятвы молчать, которые он может дать, будут бессмысленными. Все раскроет, чтобы спасти свою жизнь, — что бы ни пообещал.

— Марк, что этот человек имеет на вас? Что вы так отчаянно желаете сохранить в тайне? Никто из ваших друзей не может сказать про вас ничего плохого… если, конечно, не считать этого ужасного замысла их убить.

Дуглас наклонил голову набок, на его тонких губах появилась кривая усмешка.

— Когда это выяснится, доктор, скажут, что я сумасшедший. Когда… когда произошло… произошла та вещь, я был совершенно нормальным. Нет, из этого положения есть только один выход. Достаньте мне шантажиста, представьте его мне с доказательствами, что это именно он, — и все остальные тут же будут свободны. Иначе…

— Понимаете, Марк, меня гораздо больше волнует вопрос о вас, чем об остальных. Что вы намерены делать? Сидеть здесь сиднем еще несколько дней, в то время как Полу грозит смерть от заражения крови, а убийца сможет нанести еще один удар?

Дуглас холодно посмотрел на доктора:

— Я охотился за ним целых шесть лет. Я устал от всего этого. Теперь все зависит от вас. Знаю, он среди вас, и, если мне понадобится убить вас всех, чтобы быть уверенным, что шантажист не ускользнет, я это сделаю. Возврата назад нет.

Смит довольно долго молчал, а потом неожиданно начал посмеиваться.

— Вы находите это забавным? — удивился Дуглас.

— Да нет, Марк, далеко не забавным. Но я подумываю о том, как бы выйти из этой игры.

Марк отступил на шаг назад с ошеломленным видом, а доктор поспешил объяснить:

— Я подумал, почему бы эти последние два дня мне не посвятить рыбной ловле, а вас всех просто послать к черту? В конце концов, для этого я и забрался в эти дикие места!

— Это будет означать ваши похороны, — заявил Дуглас.

— Только подумайте, Марк, как вы будете себя чувствовать, когда подойдет решающий момент, а вы так и не узнаете, кто этот человек. Да, вы можете убить всех нас — но при этом не испытаете ни малейшего удовлетворения. Когда все будет закончено, у вас по-прежнему не будет никакого представления, кто же был вашим черным человеком. И это огромнейшее разочарование станет для вас сущим наказанием. Да, Марк, я все больше склоняюсь к мысли поудить рыбку.

— Вы не можете так подвести остальных, — возразил Дуглас.

— Почему? В тот момент, когда исчез Ники, вы сами сказали, что эти люди для меня ничего не значат. А что касается меня… Что ж, я не всесилен. Без вашей помощи и помощи всех ваших друзей я похож на скульптора, оказавшегося перед глыбой мрамора без молотка и резца. Я слишком стар, чтобы воображать, будто могу из нее что-то создать без инструментов… Нет, чем больше я об этом думаю, тем больше меня привлекает рыбалка. — И доктор повернулся, чтобы отправиться назад.

— Стойте! — резко остановил его Марк.

— Да?

— Вы правы, доктор. Я должен узнать, кто мой враг! Как я могу вам помочь, помимо того, что держу здесь этих людей, чтобы вы смогли с ними работать?

— Я этого не просил.

— Но это уже сделано, я не могу ничего изменить. Не могу их отпустить. Вы это отлично понимаете! Но если объясните, как можно вам помочь определить того человека…

— Я объясню, — прервал его доктор.

— Как же?

— Рассказав мне, что он на вас имеет.

— Но это невозможно! — вскричал Дуглас. — Как вы не понимаете? Вы можете рассказать об этом ребятам, и кто-то из них решит признаться, что это был он, как это пыталась сделать Кей. А тогда уже мне никогда не узнать, правда это или нет.

— Вам придется поверить мне на слово, что я ничего им не скажу.

— Но как я могу вам поверить? Вы тоже хотите выбраться отсюда. Вы пойдете на любой обман, лишь бы спасти их всех.

— Вам придется рискнуть.

— Нет!

Доктор пожал плечами:

— Тогда я ничем не могу вам помочь. Поймите, чтобы составить представление о содержании картинки из мозаики, необходимо располагать хотя бы несколькими ее частями! А у меня на данный момент нет почти ничего! Я знаю, что вы вовсе не такой бессердечный и хладнокровный человек, каким хотите выглядеть. Знаю, для вас будет страшным мучением, когда вы окажетесь перед необходимостью выполнить вашу угрозу. Даже думаю, уже сейчас боитесь, что у вас не хватит духу осуществить ее! Но вы можете этого избежать. Вместо вашего гипотетического преступления сейчас мы имеем уже совершенное убийство. Пусть полиция им займется. Ваш враг поймет, что ему грозит, и вполне можно рассчитывать — остальное, что здесь происходит, будет замято.

— Но прошлое невозможно замять! — с горечью воскликнул Марк.

— Не знаю, а потому ничего не могу сказать по этому поводу. И если вы ничего мне не скажете, не смогу предугадать последствия. Так что, как видите, Марк, вы не можете от меня ожидать слишком многого. — Доктор пристально посмотрел в измученные глаза Дугласа. — Ну, мне нужно возвращаться к моему пациенту.

Глава 5

Встреча доктора Смита и Марка Дугласа в сером предутреннем свете не прошла незамеченной. Джеффу Корнуоллу, который наблюдал за нею из окна, она казалась почти нереальной. В тумане виднелись только смутные фигуры стоящих друг против друга мужчин, почти неподвижные. Их разговор не сопровождался резкими жестами, он казался начисто лишенным какой-либо драматичности. И все же Джефф понимал, что в этот момент между этими двумя людьми решалась судьба девяти человек. У каждого на руках оставалось по последней карте. У Марка — козырная, и все-таки еще была надежда, что доктор Смит сумеет его переиграть.

— Джефф! — раздался рядом чей-то шепот.

Он обернулся и увидел подошедшую к нему Кей.

Сердце Джеффа радостно забилось. Ее медно-золотистые волосы, безупречная кожа, нежные губы, скрытая печаль в глазах неудержимо притягивали его, рождая в душе сильнейшее волнение. Он небрежно произнес, стараясь не выдать своей страсти:

— Привет!

Ее взгляд был устремлен мимо него, на лужайку, где в тумане смутно вырисовывались две фигуры — настоящие привидения, занятые важным тайным совещанием.

— А Марк не мог проникнуть в дом незаметно для тебя?

— Нет, — отрезал Джефф.

Они говорили тихо, чтобы их не слышали остальные четверо, сидящие у камина.

— Тогда это должен быть кто-то из них, — сказала Кей, едва заметно кивнув в их сторону.

— Спасибо, — отозвался Джефф.

— За что?

— За то, что не включаешь меня в число подозреваемых, — с легкой улыбкой пояснил он.

Она удивленно взглянула на него:

— Я никогда и не думала об этом.

— А Ферн почти убедила меня.

— Убедила? Но в чем?

— Что ты меня ненавидишь.

— Ненавижу тебя, Джефф?

— Наверное, она просто разыгрывала меня. — Он решительно сунул руки в карманы. Ему невыносимо хотелось обнять Кей, заключить ее в свои объятия, целовать эти обведенные утомленными кругами глаза, мягкие розовые губы. — Странно… Казалось бы, о чем мне еще думать, кроме как о побеге? А между тем…

— Я знаю, — грустно произнесла она. — Разговор с доктором заставил меня вспомнить прошлое… о чем я старалась не думать.

— Только теперь, когда видишь, к чему все это привело, начинаешь понимать, как много мы потеряли, — сказал он.

Кей ничего не ответила, глядя невидящими глазами на неподвижные силуэты на лужайке.

— В сущности, я никогда не понимал, что произошло, — признался Джефф. — Не мог понять, что заставило тебя так внезапно передумать. Не понимал, почему ты ничего не сказала мне, никак не предупредила.

— Джефф, пожалуйста!

— Я до сих пор не понимаю, как ты могла нанести мне этот удар… в тот вечер, когда вы объявили о помолвке. — Джефф упрямо продолжал говорить о том, что мучило его целых шесть лет. — Почему? Почему ты так поступила, Кей? — Он невольно повысил голос, и она коснулась его руки.

— Бедный мой, дорогой! Бедный, милый Джефф!

— Но почему, Кей? Почему? — В его голосе звучала давнишняя, долго и тщательно скрываемая боль.

— Не время сейчас говорить об этом, Джефф.

— А может, у нас никогда и не будет для этого времени! — горячо возразил он. — Не сегодня-завтра мы можем погибнуть. Кей, я никогда не требовал от тебя объяснения. Это была твоя жизнь. Ты вольна была поступать так, как хочешь. Но сейчас… мне нужно это знать, Кей! Отчаянно нужно! Если я сделал что-то такое…

— Нет!

— Тогда почему? Почему ты поступила со мной так безжалостно, не предупредив ни словом, ни намеком? Почему ты меня бросила, ничего не объяснив?

— Может, я хотела, чтобы ты меня возненавидел, — почти беззвучно произнесла она.

— Кей!

— Потому что мне пришлось это сделать, Джефф. И ты никак не мог мне помочь. Но если бы ты тогда узнал, что я… что я не люблю Марка, ты мог бы пойти на…

— Кей, ради бога! Ты хочешь сказать…

— Я не любила его тогда. И никогда не любила.

В его голове пронесся целый вихрь слов, мыслей, чувств. Она его не любила! Никогда не любила! Ему хотелось закричать во весь голос: «Ну и пошли его к черту! Если это так, тогда зачем и дальше продолжать этот обман! Прекрати его сразу же, сейчас!»

Вероятно, Кей поняла, какая буря бушует в нем, потому крепко сжала его пальцы.

— Нет, Джефф, пожалуйста, не сейчас! Неужели ты не понимаешь, что Марк связывает это все с тем, что довело его до такого состояния? Сейчас мы ничего не можем сделать. И нет смысла об этом говорить.

— Послушай, — тихо, едва сдерживая себя, проговорил он. — Если мы спасемся… когда мы спасемся…

— Да, Джефф.

— Кей, дорогая! Я имею в виду…

— Да, Джефф. Если мы спасемся. — Она отпустила его руку. — Кажется, доктор Смит возвращается.

Джефф резко отвернулся от Кей, иначе набросился бы на нее с поцелуями — и к черту все последствия!

Глава 6

Смит вошел в гостиную и закрыл за собою дверь. Тем временем Марк опять растворился в тумане. Доктор оглядел присутствующих. Кей снова присоединилась к группе у камина. Джефф по-прежнему стоял у окна. Доктор повел уставшими плечами. В его серых глазах не промелькнуло ни малейшего отклика на тревожный вопрос, который читался на лице каждого, кто находился в комнате.

— Ну-с, чего же вы успели достигнуть? — поинтересовался он.

Все растерянно переглянулись.

— Я надеялся, — продолжил доктор, — что теперь уже все поняли, что здесь, в гостиной, таится такая же опасность, которая грозит вам от Марка, а возможно, и гораздо большая.

— Мы пытались сопоставить факты, — сообщил Джефф. — То есть определить, где находился каждый и чем занимался после того, как все разошлись спать.

— И каковы результаты?

— В результате одни загадки, — признался Джефф. — Неизвестно, кто открыл замок в комнате Ники. Неизвестно, кто передвинул стул, который я поставил к двери, ведущей на лестницу.

— Пока вы спали?

Джефф слегка покраснел:

— Да, доктор, я заснул. Мы все здорово устали. И стул к этой двери я поставил именно потому, что опасался заснуть.

— Предосторожность, оказавшаяся недостаточной, — констатировал Смит.

— Слушайте, доктор, не стоит над нами издеваться, — обиделся Джефф. — Нам и так нелегко!

На жестком лице доктора не дрогнул ни один мускул.

— Я вот стою здесь, разговариваю с вами, а ведь в том числе и с убийцей! Это не может вызвать во мне ни любви, ни сочувствия, Джефф. Эта девушка была жестоко убита в тот момент, когда мы надеялись, что сможем выбраться отсюда. Очевидно, один из вас уверен, что, поскольку Марк ведет себя как ненормальный, будет легко повесить на него и это убийство… в том случае, конечно, если мы спасемся. Так вот, хочу заверить того, кого это касается, — пусть он на это не рассчитывает! В этом сумасшедшем доме я убежден только в одном: Марк не убивал Пег Нортон. За что бы Марк ни расплачивался — если ему вообще есть за что платить, — это убийство не будет отнесено на его счет. Это я вам обещаю. И если буду жив, сдержу мое обещание.

— А что там говорил Марк? — полюбопытствовал Джордж.

— Это останется между Марком и мной, — отрезал Смит.

— Послушайте, доктор, — опять заговорил Джефф, — мне кажется, все, что касается Марка, очень важно для всех нас.

— То есть вам кажется, Джефф, что мне нужно информировать убийцу, чтобы он знал, на кого напасть в следующий раз?

— Может быть, и нужно, — заявил Ники. — А так под угрозой оказывается ваша жизнь. Если вам что-то известно…

— Да, кое-что мне известно, — сурово перебил его доктор. — Мне известно, что нож, которым убили Пег, лежал на столике у кровати Пола Радда. Мне известно, что убийце пришлось войти в комнату, чтобы добраться до него. Мне известно, что Пег не спала, дежуря у постели раненого, и должна была ясно видеть убийцу, когда он — или она — взял нож. Пег не вскрикнула, а значит, она не испугалась. Пег даже не повернулась на стуле, когда убийца собрался уходить, возможно сказав, что нож зачем-то понадобился на кухне.

— Но если она ничего не подозревала, — проговорила Лорин, — почему ее должны были… должны были…

— Вы боитесь произнести слово «убить», миссис Лукас? Дело в том, что порой мы не отдаем себе отчета, что располагаем какой-то информацией, — отчасти потому, что не осознаем ее важности. Всем нам в этой комнате известны факты, которые могли бы помочь решить нашу проблему, — из этого предположения я исключаю убийцу, так как он обладает конкретной информацией. Так вот, нам известны все факты, но мы не можем сложить из них ясную картину, потому что не можем дать им соответствующей оценки. Дело в том, что Пег было известно нечто, чему до сих пор она не придавала должного значения. Узнав об этом, убийца не стал рисковать и ждать, когда она догадается о смысле известных ей фактов и скажет об этом остальным так, что он не сможет ей помешать.

— Боже мой! — воскликнул Джефф.

— Просто советую вам помнить, что, возможно, каждый из вас обладает сведениями такого рода и, следовательно, находится в опасности.

— Но каким образом нам защититься? — спросила Лорин.

— Как можно больше находиться вместе, — посоветовал доктор. — Не разбиваться на пары, ибо второй из вас может оказаться именно тем человеком, которого вы опасаетесь. И вообще не говорите о том, что вам известно.

— Положение тупиковое, — мрачно констатировал Джордж.

— Не обязательно, — возразил Смит. — Полагаю, вы все понимаете, что среди вас я — единственный, кто остается вне подозрений. Я предлагаю, чтобы каждый из вас пришел ко мне и рассказал все, что он знает или что, по его предположению, имеет какое-то значение. А уж сопоставить все факты прошу предоставить мне. Это моя профессия, и у меня есть опыт подобной работы… Правда, обычно я располагаю достаточным для нее объемом информации.

— Вы, доктор, как будто стремитесь оказаться в роли мишени, — усмехнулся Ники. — После того как вам все выболтают, вас убьют, а мы вернемся к тому, с чего начали.

— Тогда советую вам позаботиться, чтобы со мной ничего не случилось, — парировал доктор. — Ну а сейчас, если позволите, я пойду взглянуть на Пола.

Они мрачно уставились ему вслед, а на комнату, казалось, опустился какой-то холод. Даже лампы горели тускло в предрассветном сумраке. Когда эти люди увидели труп несчастной Пег, осознание правды потрясло их, но они в конце концов предпочли не думать о ней. Однако доктор снова заставил их взглянуть в лицо страшной действительности. Вполне вероятно, что поведение Марка объясняется умственным помешательством, — и все-таки вот в этой самой комнате, возможно на соседнем стуле, сидит тот, кто с дьявольским упорством на протяжении шести лет доводил Марка до этого ужасного состояния, а сейчас совершил убийство и снова может убить, если его к этому принудят. Кто же это? Кей? Кей, честная и прямодушная, когда-то хорошенький сорванец, превратившийся в уравновешенную женщину; верная и терпеливая жена взрывного и непредсказуемого человека. Нет, никогда!

Может, Лорин? Да, она эгоистична. Да, остра на язычок. Достойно ведет себя в несчастливом браке, как бы едко по временам над ним ни подшучивала. Свое мнение всегда высказывает прямо и без церемоний. Натуре Лорин чужды тайные замыслы и хитросплетения интриг. Нет, только не Лорин!

Ферн? Бедняжка Ферн, навсегда потерявшая себя после гибели Уолтера, которому отдала всю свою любовь, всю нежность своей души! Ферн, отчаянно и безнадежно тоскующая по своему несбывшемуся счастью, скрывающая эту тоску под маской насмешливого цинизма, спасающаяся от нее в хмельном забвении. Ферн — завистливая? Мстительная? Убийца? Абсурд!

Джефф? Джефф, всегда такой честный, прямолинейный и вспыльчивый. Он не способен затаить зло и вынашивать план мести, всегда предпочитает разобраться со своим обидчиком по-мужски, в честном, открытом бою. Джефф с великодушием истинного рыцаря принял свою отставку. И хотя удар был жесток, сумел собрать все силы и продолжить работу, достигнув положения преуспевающего и независимого журналиста. Да, в приступе ярости Джефф, наверное, мог бы убить человека, но не женщину, не из-за спины и не ножом. Нет, это не Джефф!

Джордж? Измученный, но терпеливый и всегда миролюбивый Джордж. Не любимый женщиной, которую любит всей своей преданной и мягкой душой. Методичный, старательный работник, всегда сочувствующий страданиям других. Нет, Джорджу несвойственна ненависть, ничто не разъедает его исподволь, в нем не может угнездиться ядовитая жажда мщения. Конечно, это не Джордж!

Ники? Вот здесь сердце размышляющего — за исключением сердца самого Ники — начинает биться сильнее. Ники, коварный, с этими своими бегающими глазками-бусинками; остро чувствующий чужую слабость и умеющий мгновенно ею воспользоваться; все и всех ненавидящий, потому что его едва терпели и никто не любил. Ники, жалящий всех без разбора злобными, язвительными насмешками! Ники, вечно терзаемый завистью и сознанием собственной неполноценности! Ники, который обладает таинственной властью над Марком, что позволило ему войти в этот узкий кружок старых друзей, каждый из которых брезгливо отшвырнул бы его, имей он на то волю. Ники, который только вчера так жаждал увидеть, как все они погибнут, и увидел бы, если бы у него хватило смелости! Да! Это он, Ники! А затем тут же наступает момент отрезвления, и человек с горечью отказывается от своего вывода. Всем так хочется, чтобы это был Ники, это было бы так логично и так замечательно для всех них! Но именно поэтому каждый из них не доверяет своему пристрастному решению. Нет, думают они с сожалением, это не Ники.

И человек снова мысленно возвращается к Кей Дуглас! Вот так ходит и ходит по кругу, и нет этому конца.

Лорин встала и двинулась прочь из гостиной.

— Ты куда? — спросил ее Джордж.

— Хочу поговорить с мистером Смитом, — ответила она.

Все оставшиеся смотрели ей вслед, и один из них с острой тревогой гадал: «А что, если она что-то вспомнила? Или о чем-то догадалась?» И остальные понимали, что именно так и думает один из них!

Глава 7

Пол Радд наконец погрузился в глубокий сон. Доктор склонился над раненым, проверяя его пульс, когда внезапно понял, что в дверях кто-то стоит. Повернувшись, он увидел Лорин, но поднес палец к губам, призывая ее не шуметь. А через минуту, опустив руку Пола на одеяло, подошел к Лорин:

— Вы хотите поговорить со мной, миссис Лукас?

Она кивнула.

— Пойдемте в библиотеку, — предложил он и жестом предложил ей идти впереди.

Старый доктор медленно побрел за ней, опустив седую голову. Он страшно устал. Накануне до изнеможения блуждал по незнакомому лесу, а затем сразу же с головой окунулся в атмосферу дикого напряжения, в котором провел последние двенадцать часов без единого момента передышки — в результате его физические силы были почти на грани истощения. Но, несмотря на угрозу Марку бросить все и заняться рыбалкой, его ум постоянно и активно работал. В глубине души Смит конечно же не собирался оставить это дело, не распутав его до конца.

У него сложилось уже довольно определенное мнение обо всех пленниках, кроме Лорин. Покрасневшими от напряжения глазами доктор наблюдал, как она быстро прошла в библиотеку и остановилась у окна, выходящего на озеро. Казалось, женщина собиралась с силами, прежде чем приступить к рассказу.

Смит устало упал в большое кожаное кресло. Эта Лорин Лукас поразительно красива, подумал он. Вероятно, она и Кей эффектно смотрелись рядом, когда были девушками: у одной — блестящие медно-золотистые волосы, у другой — сверкающие, как вороново крыло. Эти женщины и Джефф с Марком должны были составить две красивые супружеские пары — и тогда не мучились бы от жизни с нелюбимыми, не было бы ни грязного, выматывающего душу шантажа, ни этого жестокого убийства.

Лорин отвернулась от окна.

— Не знаю, право, с чего начать, — произнесла она.

— У вас есть что-то особенное, миссис Лукас?

Она грустно усмехнулась:

— Наверное, нет. Просто больше я не могу этого выносить. Сознавать, что один из тех, с кем я была так близка… — Лорин выразительно взмахнула точеной рукой.

В глубине души этой женщины таятся страстные чувства, вглядываясь в нее, думал доктор, которые Джорджу не суждено пробудить и еще не растраченные на другого.

— Пожалуй, я знаю, с чего вам начать, — сказал он.

— Так подскажите, будьте любезны.

— У вас странная компания, миссис Лукас, сплошь с неправильно составленными парами. В каждой из них либо один не любит другого, который его страстно любит, либо один принадлежит другому, которого он лишь терпит. Кажется, только Ферн нашла того человека, о котором мечтала, — но безвозвратно его утратила. Пол Радд был на грани достижения своей мечты, однако тоже ее потерял. Ники ненавидит вас всех. И все же вы дружите долгие годы, во всяком случае, дружили до этого внезапного взрыва. Как это случилось, миссис Лукас? Как Марку удалось в разгаре лета заставить вас всех съехаться сюда на целую неделю? Вы охотно сюда ехали?

— Нет, — быстро ответила Лорин, — если вы имеете в виду лично меня. — Она глубоко вздохнула. — Но знаете старую пословицу: что посеешь, то и пожнешь? Кажется, Марку предложили баллотироваться в конгресс от реформистов. Почти через каждые десять лет старый политический аппарат достигает такой степени коррупции, что реформистам предоставляется реальный шанс добиться победы. Так получилось и в нынешнем году. Марк говорил об этом с Джорджем. Пожалуй, он склонялся к мысли принять предложение, поскольку надеялся на победу на выборах. Но сказал, что ему нужно время, чтобы все обдумать. Объяснил, что хочет, чтобы здесь собрались все его старые друзья и обсудили с ним эту проблему. Марк пригласил Джорджа… и Джеффа, который в своем роде специалист в вопросах местной политики и политики штата. А Пег, была его секретаршей. Ей он сказал, что, возможно, ему придется сделать официальное заявление, тогда она его напечатает. Так что для Джорджа, Джеффа и Пег эта поездка была деловой. Пола, я думаю, позвали из-за Пег. Ферн, как незамужняя, была предназначена для Джеффа.

— А Ники?

— Бог его знает, почему Ники всегда и всюду приглашается, — ответила Лорин.

— Вы действительно не знаете почему?

Она пожала плечами:

— Записной остряк, подхалим. Только Марк может вам сказать, что он в нем находит.

— Марк настаивал, чтобы все собрались здесь?

— Не знаю, как он устроил это с другими. Пег и Джорджу он мог приказать, а я… — Лорин на секунду плотно сжала губы. — Я поехала с Джорджем. Что касается Пола… Не думаю, что Марку пришлось выкручивать ему руки, чтобы убедить его провести здесь неделю с Пег. А Джефф получил конкретное задание от своей газеты написать заметку о позиции Марка. Ники — вопрос особенный. Он назло притащился бы, зная, что никому из нас не нужен. А Ферн… да она просто плывет по течению. И потом, наверное, свою роль сыграл тот факт, что мы здесь так давно не были.

— В самом деле? — поинтересовался доктор, удивленно подняв брови.

— Детьми мы бывали здесь довольно часто, но ни разу с тех пор, как умер судья. Время от времени сам Марк сюда наезжал и заботился о том, чтобы здесь все было в порядке. Но по существу, за все шесть лет дом открыли впервые.

— Интересно, почему мне никто об этом не сказал? — удивился доктор.

— А это имеет какое-то значение? Видите ли, Марк был очень привязан к отцу. Это поместье всегда было гордостью судьи. Его смерть страшно потрясла Марка. Полагаю, здесь все слишком напоминает ему об отце. Во всяком случае, вот как мы все оказались здесь.

— А каким человеком был судья? — поинтересовался доктор Смит.

— На мой взгляд, мерзким и похотливым старикашкой! — неожиданно резко заявила Лорин.

— Вот как?

— Обожал щипать девиц за зад, — сообщила Лорин. — Мои родители были его старыми друзьями. Кажется, Марка я знаю с самого раннего детства. Когда бы мы ни приезжали в гости в дом судьи, он сажал меня на колени, ласкал и целовал. Еще когда мне было лет пять или шесть, понимаете? Позже я обычно изобретала любые предлоги, чтобы уклониться от визита. — Она выразительно скривилась. — Но старый потаскун не оставлял своих ухаживаний. В тот год, когда Марк закончил юридический факультет, он снова полез ко мне в танцевальном зале. Но это был уже последний раз. Я закатила ему такую затрещину! И пообещала закричать на весь дом, если он снова попробует ущипнуть меня. И только тогда этот мерзкий волокита отстал от меня!

— И именно в то лето Марк обручился с Кей?

— Да, — коротко отрезала она.

— И, несмотря на судью, вы любили Марка?

— Они были как день и ночь, — пояснила Лорин. — Судья — неистовый и властный хам. Ему самое место было бы в фашистских компаниях, что собирались в пивных. Марк — полная ему противоположность: мягкий, застенчивый, деликатный, чуткий и задумчивый.

— Настолько чуткий, что объявил о своей помолвке с другой женщиной, не предупредив вас — девушку, которая имела все основания полагать, что он станет ее мужем, — заметил доктор.

— Это Кей и Джордж рассказали вам о том обеде?

— Да.

Она отвернулась к окну и, к удивлению доктора, проговорила:

— Бедняга Джордж!

— Да, — отозвался он, — бедный Джордж.

— Здорово ему доставалось от меня, — призналась Лорин, по-прежнему пряча лицо. — Я обращалась с ним как с безотказным мальчиком на побегушках. А потом попросту воспользовалась им, чтобы скрыть свою раненую гордость. Я женила его на себе, чтобы показать Марку, что не очень-то из-за него переживаю. Потом, правда, привыкла к Джорджу, а он ко мне. Я старалась быть для него хорошей женой. Если бы только он захотел избавиться от меня! Но ему лучше иметь мой мизинец, чем целиком другую женщину. Так что я вступила в сделку и старалась как можно лучше выполнять все ее условия.

— И бедная Лорин, — мягко сказал доктор.

— Прекратите! — Она круто обернулась к нему. — Я никогда не просила жалости и сейчас ее не приму. Все, что я хочу от вас, — это чтобы вы помогли нам выбраться из этой грязной истории. Я не собираюсь скрывать, что страшно не хочу умирать!

— Сказать по правде, я и сам немного этого боюсь, — признался доктор Смит. — Вы все рассказали мне уже довольно много, однако я так и не получил ясного ответа на главные вопросы. В чем заключается преступление Марка? Как об этом узнал шантажист? Каким образом на его след напала Пег? Как она это нащупала? Если мы найдем ответ хотя бы на один из этих вопросов, миссис Лукас, мы перестанем кружить на одном месте и продвинемся вперед. — Он потер утомленные глаза. — Что ж, позволив себе немного пожаловаться, миссис Лукас, теперь я должен сказать, что у нас еще остались некие неисследованные пятна. А поскольку они существуют, имеются и серьезные основания для надежды. Расскажите мне, пожалуйста, о том последнем вашем приезде сюда… когда умер судья.

— О! — воскликнула Лорин. — Это был сущий ад!