На грани безумия

Глава 1

Пол Радд лежал с пылающими щеками, его широко раскрытые глаза пристально смотрели в потолок. Он медленно повернул голову, услышав, как в комнату вошел доктор. Смит устало опустился на стул около кровати. На его лице ничего не отразилось, но он заметил у раненого изменения, которые ему не понравились.

— Ну, как дела? — небрежно поинтересовался он.

— Довольно плохо, доктор. — Пол облизнул пересохшие губы.

— Чуть попозже я сделаю вам перевязку, — пообещал Смит.

— Давайте не будем притворяться, доктор, — предложил Пол. — Плохи мои дела, да?

— К сожалению, у нас здесь нет необходимого, чтобы лечить вас. Но пока все не так страшно, Пол. Если бы можно было как-нибудь облегчить вам боль, мне было бы спокойнее.

— Но это невозможно — только если выбраться отсюда, да?

— Да, Пол, и мы должны это сознавать.

— А судя по тому, как все идет, у нас не такие уж блестящие возможности.

Доктор потер седую щетину на подбородке. Ему так и не пришлось еще побриться.

— Трудно сказать, Пол. Думаю, я начинаю понимать, в чем тут дело.

— А это поможет нам спастись? Если вы до всего докопаетесь?

— Кто знает!

— Это зависит от Марка?

— Да.

Пол попытался переменить положение, и снова его лицо скривилось от боли.

— Должен же он когда-нибудь спать, доктор. Мы-то можем спать по очереди. Разве это не означает, что рано или поздно мы до него доберемся?

Смит медленно покачал головой:

— Я думаю, он обосновался в сарае для лодок. А попасть туда можно только по причалу. Насколько я понимаю, Марк устроился так, что к нему невозможно подойти не разбудив его.

Пол закрыл глаза.

— Но когда он спит, вы можете сбежать.

— Будет довольно трудно унести вас без машины, Пол, а ее-то у нас и нет.

— Я сказал, вы — без меня.

— Давайте пока не будем об этом думать, — предложил доктор Смит. — Во-первых, вы мой пациент, и я вас не оставлю.

— Это не тот случай, когда вы обязаны придерживаться профессиональной этики, — возразил Пол. — В сущности говоря, если кто-то из вас окажется в безопасности, это будет моим самым большим шансом на спасение.

— А если это никому из нас не удастся, у вас совсем не будет шансов выжить. Пол, я понимаю, вам трудно говорить о Пег, но…

Раненый отвернулся. Доктор ждал. Наконец Пол сказал:

— Я могу о ней говорить, доктор. Что вы хотите знать?

— Вы страшно разволновались, Пол, когда я спрашивал вас об этом раньше. Но вы уверены, что Пег не говорила вам ничего такого, когда сидела здесь с вами, что могло бы пролить свет на то, что она знала или думала, что знает?

— Мне все равно больше нечего делать, как только думать об этом, — ответил Пол. — Нет, ничего такого не было.

— Тогда попробуем на это взглянуть с другой стороны, — предложил доктор. — Убийца знал, что Пег располагает определенными сведениями, которые она или скрывает, или пока не придает им важности.

— Не думаю, что она стала бы что-то скрывать. Она была напугана — я имею в виду, Марком. Пег сказала бы мне, если бы знала, что это может нам помочь.

Доктор кивнул:

— Тогда давайте считать, что она еще не сознавала, что ее сведения имеют такое значение. Убийца был уверен, что рано или поздно она это сообразит, и не хотел рисковать. У меня есть подозрение, Пол, — очень сильное подозрение.

Раненый приподнялся на локтях:

— Вы думаете, что уже знаете, кто это был?

— Не совсем. Но предполагаю, как это было. Ведь Пег была личным секретарем Марка…

— Нет еще, когда это началось.

— Не важно. Важно то, что последние шесть лет она им была, — и все это время шантажист терзал Марка, заставляя его менять планы — и важные, и совершенно незначительные. Допустим, в очередной раз Марк изменил план, а Пег догадалась, кто тот человек, который мог о нем знать.

— Не очень вас понимаю…

— Допустим, Марк планировал уехать конкретным поездом и попросил Пег заказать на него билет. Допустим, в этот момент присутствовал только один из вас — Джордж, Кей или кто-то еще. Будучи шантажистом, этот человек мог в тот раз написать одно из своих писем и приказать ему отправиться другим поездом. Уже находясь здесь и имея время на размышления, Пег могла припомнить тот случай и сообразить, кто мог знать о том плане Марка, кроме нее. Конечно, могла еще и не вычислить шантажиста, прежде чем ее убили, но наверняка все время прокручивала в голове все случаи, когда Марк необъяснимо изменял свои первоначальные намерения. Если случай, который мы предполагаем, был еще достаточно свежим, рано или поздно Пег его вспомнила бы, и шантажист был бы разоблачен.

— Конечно, такое возможно, — признал Пол.

— Тогда можно считать допустимым, что и Марк вспомнит об этом случае, — предположил доктор. — Постараюсь убедить его, что это очень важно. А если такое получится, мы спасены.

— А если нет?

Доктор Смит вздохнул:

— Тогда нам придется сидеть и выжидать. Пол, я могу что-нибудь для вас сделать, прежде чем пойду искать Марка?

— Не дадите ли мне сигарету?

Доктор взял пачку сигарет и зажигалку Пола и передал их раненому. Лицо Пола еще больше раскраснелось.

— Послушайте, доктор, — сказал он, постукивая сигаретой по тыльной стороне ладони. — Вы специалист по человеческой психике. И пытаетесь докопаться до истины как бы со стороны. Но если бы нам удалось избавиться от Марка, полиция могла бы схватить убийцу Пег.

— Если бы…

— Доктор, я по профессии — механик. И моя голова работает соответственным образом. Я долго размышлял и, кажется, нашел способ одолеть Марка.

— Какой же? — терпеливо спросил Смит.

— Я же говорю, мне больше нечем заняться, как только думать, — повторил Пол. — Мы боялись, что Марк может подстроить нам какую-нибудь западню. Поэтому с самого начала и сидели смирно. Ну а почему бы нам не заманить его в ловушку?

— Например?

— Слушайте. Допустим, вы скажете ему, что я знаю, кто этот шантажист, но отказываюсь называть его имя кому-либо, кроме него. Тогда Марк придет сюда, верно? Он ведь знает, что я не могу двигаться и что меня нельзя тревожить.

— Вероятно, — отозвался доктор.

— Может, вам это покажется детской затеей, но почему бы нам не подвесить над дверью что-нибудь тяжелое? Например, бревно или мешок с цементом? А когда Марк войдет, сразу же отпустить груз, так чтобы он упал на него. Даже если только скользнет по нему, все равно собьет Марка с ног, а за это время Джефф, Джордж и Ники сумеют его схватить. Важно лишь забрать у него автомат, и мы спасены.

— Что ж, может получиться, — согласился Смит.

— Вы же знаете, как он носится с автоматом! И когда Марк войдет, обязательно позаботится, чтобы все мы оказались под прицелом. Но не станет смотреть наверх! Поэтому, если повезет, мы сможем с ним справиться.

— Да, но как это устроить? — заинтересовался доктор.

— Нужно взять что-то тяжелое, обвязать груз веревкой, а веревку перекинуть через одну из этих балок.

Смит посмотрел на потолок:

— Придется просверлить в балке дырку: или отклеить обои… Как же ее протянуть?

— Это можно придумать, — ответил Пол, — если немного помозговать. Потом заманить сюда Марка… — Он щелкнул зажигалкой и закурил. — Ну, что вы думаете?

— Может получиться, — повторил доктор. — Но если не сработает, боюсь, Марк сразу же покончит с нами.

— Однако стоит попытаться?

— Попытаться, конечно, стоит. Я пришлю к вам Джеффа и Джорджа, чтобы вы все вместе это обсудили. Но, Пол, вы должны быть абсолютно уверены в результате, а начать только тогда, когда я вам это позволю. Я все-таки еще надеюсь договориться с Марком. Если вы попытаетесь проделать это раньше, чем я удостоверюсь, что моя попытка бесполезна, и потерпите неудачу — нам конец. Ловушка — наше последнее средство, Пол!

— Главное, чтобы Марк не ворвался сюда, пока мы будем мастерить эту западню.

— Сейчас я собираюсь его отыскать, — поделился планами доктор. — Если он вообще пожелает со мной говорить, то думаю, смогу задержать его на час или даже больше. Но запомните, Пол, вы не должны спускать стрелу, прежде чем я не скажу вам, что больше не надеюсь добиться от него толку иным путем. Ведь в случае неудачи у нас не останется никаких шансов.

— Пришлите мне ребят, — предложил Пол. — Мы начнем сразу же, как только увидим, что вы заняли Марка. И постарайтесь задержать его подольше, доктор.

Доктор вышел в коридор и направился в гостиную, где собрались все остальные. Впрочем, Ферн присутствовала только телесно. Она тихонько посапывала во сне, а рядом на ковре валялся опрокинутый бокал. Утомленные, напряженные и подозрительные лица обернулись к Смиту.

— Я собираюсь снова попробовать найти подход к Марку, — сообщил доктор. — Но хочу признаться откровенно: на успех особо рассчитывать не приходится. Однако попытка не пытка. А в случае неудачи нам придется перейти к другим методам.

— К каким еще, господи?! — спросил Джордж.

— У Пола есть идея, — ответил доктор. — Жестокая, но может получиться. Вам стоит обсудить это с ним и решить, готовы ли вы рискнуть. Но я хочу, чтобы вы твердо уяснили: если решите его поддержать, вы ни в коем случае не должны приступать к осуществлению плана, пока я вам не дам знать, что потерпел неудачу.

— Что вы имеете в виду? — спросил Джефф.

— Если мне не повезет с Марком, — пояснил Смит, — и больше я ничего не смогу сделать.

Глава 2

Для людей, дошедших до наивысшей степени напряжения, конкретное дело было невероятным облегчением. Выдвинув обвинение против Кей, Ники тем самым привел в действие механизм, заставивший каждого из пленников начать строить догадки относительно других. Тяжелее всего терзало сомнение: неужели доверие, с которым они столько лет относились друг к другу, оказалось ошибкой? Неожиданно во всех сказанных словах начал проступать скрытый смысл, а прошлое приобретать новую и противоречивую окраску. Даже на доктора Смита уже нельзя было положиться. Он собирал все факты, чтобы сложить из них полную картину, но способен ли он определить разницу между фактами и чьим-то вымыслом?

План Пола дал временную передышку этим изматывающим размышлениям. Он был конкретным и сделал мечту об освобождении вполне реальной возможностью. Когда они окажутся там, где есть телефоны, полиция, родственники, знакомые и собственные надежные дома, поиски убийцы станут уже совсем другой проблемой — ведь при этом больше не придется опасаться за свою жизнь.

Мужчины энергично взялись за дело. Ловушку предстояло соорудить по возможности очень надежно, потому что уж в одном-то доктор Смит был абсолютно прав: если она не сработает, игре конец.

Задача заключалась в том, чтобы вывести Марка из состояния бдительности хоть на несколько секунд. Но как поведет себя сам Марк? Ведь он может приказать собраться всем в комнате и встать перед ними, чтобы держать их под прицелом. А это означает, что далеко не любой из вошедших в спальню сможет пустить ловушку в ход.

— Нам необходимо четко управлять веревкой, — объяснил Пол, — отпустить ее только тогда, когда он дойдет до нужного места, — не раньше и не позже.

— Выходит, это предстоит сделать тебе, Пол, — решил Джефф. — Ты единственный человек, на чье точное положение можно рассчитывать. Марк может загнать нас сюда, но может оставить и в гостиной. А тебе передвигаться нельзя. Чтобы переговорить с тобой, ему придется пройти сюда, то есть войти в эту дверь. Так что захлопнуть ловушку наверняка удастся только тебе.

— Но невозможно же натянуть веревку так, чтобы она была заметна, — возразил Джордж. — Он сразу же увидит ее, когда откроет дверь.

— И какая же это будет ловушка? — поинтересовалась Лорин. — Вы хотите сбросить ему что-то на голову, но что?

Все стали придумывать, что бы это могло быть. Предмет не должен был быть маленьким — тогда при падении может не задеть Марка. Вместе с тем крупный сложнее подвесить. Кроме того, выбирать приходилось только из того, что имелось в доме. Они не могли выйти ни в гараж, ни в сарай: нельзя же, чтобы Марк увидел, как они тащат что-то тяжелое. Это стало ясно, когда Джордж вспомнил, что в сарае для лодок лежит якорь.

Сложнее всего было решить, как укрепить груз над дверью таким образом, чтобы Марк его не заметил. Кей вспомнила, что на кухне есть бельевая веревка.

— Очень крепкая, выдержит любую тяжесть, которую мы сможем найти, — сообщила она.

Кей говорила странным, напряженным голосом, ведь это ее муж должен был войти в спальню и тут же оказаться сбитым с ног.

Лорин пошла за веревкой. Затем следовало придумать, как ее натянуть, чтобы можно было поднять груз над дверью. Инструменты находились в маленьком закутке за гаражом, куда было небезопасно выходить. Из окон фасада они видели Марка, сидящего на пристани с доктором. Чтобы просверлить дыру в балке, необходимо было иметь сверло или коловорот. И снова выручила Кей.

— На веранде позади дома есть несколько крюков, к которым привязывается бельевая веревка. Один — на веранде, а другой — на дереве. Если мы ввинтим один из них в балку, он послужит блоком.

Джордж вышел за крюками. С пристани задний двор не просматривался, поэтому он мог относительно спокойно заняться выкручиванием крюков. Вскоре он вернулся с ними в спальню. Джефф встал на стул и попытался ввинтить один из них в балку. Они немного поспорили насчет того, куда именно его пристроить. Время подгоняло, мужчины начали лихорадочно работать. Не было окончательного решения, что же подвесить в качестве груза.

Древесина балки оказалась очень плотной, а острие крюка — тупым. Джефф обливался потом, пытаясь ввинтить его на определенное место. Наконец крюк стал медленно, с огромным трудом ввинчиваться.

— Да уж, когда я вкручу его до конца, он выдержит все, что угодно, — заметил Джефф, останавливаясь передохнуть и вытереть пот со лба.

Пол, наблюдая блестящими глазами за каждым движением товарищей, наконец выдвинул два важных предложения. На кухне есть небольшая доска для глажения. Ее-то и нужно подвесить над дверью, как сиденье для качелей. А на нее положить все увесистые предметы, которые только найдутся в доме, — утюги, пару горшков, наполненных камнями, которые можно набрать на заднем дворе.

— Когда доска рухнет вниз, она его оглушит, — сказал Пол. — Но даже если доска пролетит мимо, что-нибудь из остальных предметов обязательно в него попадет и на какое-то время выведет его из строя. Если это произойдет внезапно, Марк будет сбит с толку и ошеломлен.

Мужчины обвязали веревкой концы доски, а потом связали ее посередине надежным узлом. Затем один конец веревки пропустили через крюк. Лорин предложила намылить веревку, чтобы она легче скользила. Они осторожно нагрузили доску, поставив на каждый конец по тяжелому чугунному котелку, наполненному камнями. Нашедшиеся в доме три старинных утюга поставили между ними. Все сооружение весило приблизительно фунтов семьдесят — восемьдесят. Стоя прямо под крюком, Джефф медленно потянул за веревку, и доска с грузом поднялась к потолку. По длине она оказалась равной дверному проему, поэтому, в какой бы точке ни оказался Марк, войдя в дверь, все равно упала бы ему на голову, если только удастся ее отпустить в нужный момент.

Но вот здесь-то и таилась главная проблема. Доску можно поднять над дверью, так что вошедший Марк ее не заметит. Но каким образом незаметно протянуть через всю комнату от нее веревку к кровати Пола, чтобы он мог ею управлять? Ведь Марк сразу же увидит веревку, и весь план полетит к черту.

— Если бы можно было как-то замаскировать ее! — с отчаянием воскликнула Лорин, вместе со всеми ощущая, как быстро летит время.

— Но как? — хором спросили остальные.

— Марк не видел меня со вчерашнего вечера, когда ранил в ноги, — проговорил Пол. — Он не знает, что сделал со мной доктор. Знаете, как в больницах лежат люди со сломанными ногами? Чаще всего они у них подвешены с помощью системы веревок и блоков, которые прикреплены к потолку.

— Господи! — с ужасом отреагировал Джефф.

— Допустим, вы поднимете мои ноги с помощью перекрещенных и перепутанных веревок, — продолжал Пол. — Тогда веревка от доски будет казаться просто одной из этих. Марк войдет в дверь, увидит, что ноги у меня подтянуты кверху, и, даже если заметит веревку, привязанную к нашей ловушке, подумает, что это просто одна из всей сложной системы.

— А ты сможешь выдержать боль? — поинтересовался Джефф.

— Да, — мрачно отозвался Пол. — Я готов выдержать все, что угодно, лишь бы выбраться отсюда.

— Давайте посмотрим на дело с практической точки зрения, — предложил Джефф. — Не важно, сколько в тебе храбрости, Пол, это может оказаться тебе не по силам.

Пол облизнул пересохшие губы.

— Давайте сразу и попробуем. Поднимите мне ноги, увидим, сколько времени я вытерплю.

— Может, один раз выдержишь, — засомневался Джефф, — но не больше… Слушайте, не можем же мы оставить все это сооружение висеть. Марк может по какой-то причине зайти сюда, когда мы будем еще не готовы. Думаю, как только мы устроим подвеску, надо сразу же его пригласить.

— Вы же обещали Джонни, что подождете, пока он не подаст вам знак, — напомнила Ферн.

— Он не представляет себе всех сложностей, — заспорил Джордж. — Я почти уверен, доктор согласился бы с нами, если бы знал, что мы можем проделать это только один раз, как только все устроим.

Джефф оценивающе посмотрел на тяжело нагруженную доску.

— Это устройство сработает, — решительно заявил он. — Все сделано как надо. Чего ждать? Давайте подтянем вверх ноги Пола и рискнем.

— Я за, — высказался Ники.

— Слушайте, мне нужно выбраться отсюда, — напомнил Пол. — Каждый час имеет значение, иначе я останусь калекой.

— По мне, одного этого достаточно, чтобы начать действовать, — поддержал его Джордж. — Если бы доктор знал, что мы здесь наворотили, уверен, он одобрил бы наше решение.

— Я против, — неожиданно заявила Ферн, — но мне, наверное, лучше пойти выпить и забыть обо всем этом. Вы все равно сделаете по-своему.

Кей вздохнула.

— Мне бы хотелось поскорее с этим покончить, — подавленно произнесла она. — А ты как считаешь, Лорин?

Лорин глянула на опасное сооружение.

— Пожалуй, так же. Да.

Глава 3

— Значит, вы не пошли удить рыбу? — спросил Марк.

— Как видите, нет, — ответил доктор.

Он сидел на перевернутом каноэ в десяти шагах от Дугласа. В конце причала стояла скамья, на которой устроился Марк со своим неразлучным автоматом. С этого места он видел Смита и одновременно мог наблюдать за домом. Солнце стояло еще высоко, и было очень жарко.

Доктор всмотрелся в нервное лицо Дугласа. Он испытывал к этому молодому человеку сочувствие, вроде бы не совсем оправданное. Марк оказался загнанным в угол совпадением обстоятельств, не зависящих от него. То, что он сделал, было неправильно, зловеще, и вместе с тем его можно было понять. К своему удивлению, доктор обнаружил, что судьба Марка его беспокоит не меньше, чем собственная безопасность.

Просидев какое-то время под прямыми солнечными лучами, доктор понял, что центр тяжести ситуации переместился. С самого начала Марк угрожал стать безумным убийцей. А в это время в доме появился настоящий убийца, который довел его до полного отчаяния. Это Дугласа надо спасать, а не его заложников. Они готовят для Марка западню, и, если она удачно сработает, его схватят, отправят в тюрьму. Драматические стороны ситуации помогут властям всю ответственность возложить на одного Дугласа. Они легко докажут, что это он оказался в спальне Пола Радда с ножом, а о причинах убийства Пег и думать не станут. Человек, который держал под прицелом автомата своих друзей, угрожая убить всех до единого, по их мнению, без труда смог найти способ проникнуть в собственный дом и начать приводить свой чудовищный план в действие. Они не станут прислушиваться к старательно собранным фактам прошлого, которые указывают в другую сторону. Заявят, что этот помешанный ответствен за все проявления жестокости, которые имели место в созданной им необычайной ситуации. Доктор знал, что Марку, который виноват только в своем отчаянном положении, придется заплатить за все. И ему захотелось каким-то образом помочь ему спастись. Но как?

— Вы хотите сказать, — бесстрастно проговорил Марк, — что вам пока не удалось найти моего врага и для этого нужно еще немного времени. Вы намерены снова спрашивать меня о том, чего я не хочу, да и не могу вам открыть. Не так уж много в этом смысла, верно, доктор? — Он перевел взгляд измученных глаз на дом. — У меня была странная надежда, что когда вы наткнетесь на моего шантажиста, то найдете ответы на все вопросы. Но на самом деле как вы можете это сделать?

— Я не так уж далек от цели, как вы думаете.

— Кого-нибудь подозреваете?

Доктор улыбнулся:

— Сначала подозревал всех и каждого. В некотором смысле, и до сих пор еще не уверен. Но есть способ кое-кого вычеркнуть из этого списка — с вашей помощью.

— Если бы я мог помочь, неужели вы думаете, это случилось бы? — с горечью спросил Марк.

— Пег знала имя вашего врага, — сообщил Смит.

— Но Пег мертва.

— Думаю, у вас есть способ попробовать догадаться.

— У меня?

— Пег никому ничего не рассказала, потому что не понимала важности того, что ей было известно, — пояснил доктор и принялся излагать свою теорию относительно смерти девушки. — Марк, если бы вы внимательно просмотрели письма вашего шантажиста, то могли бы вспомнить момент, когда, кроме Пег, лишь еще один человек знал о вашем первоначальном плане, который вы изменили после его послания.

Прищурившись от слепящего солнца, Марк сосредоточенно внимал доктору.

— Где эти письма, Марк?

— У меня.

— Здесь?

— Да.

— Мы можем их вместе просмотреть?

— Вы думаете…

— Это возможно, Марк!

Дуглас поднялся.

— Отойдите на минутку подальше, — попросил он. — Письма здесь, в сарае для лодок.

— Вы их принесете?

— Да.

Доктор поспешно вскочил на ноги и удалился в конец причала. Марк не двигался, пока доктор не ушел на достаточное расстояние от двери в сарай. Затем быстро вошел внутрь, захватив автомат. Через несколько минут появился вновь с металлическим ящичком под мышкой. Усевшись на скамью, он знаком предложил доктору занять свое место на днище лодки.

На щеке Марка дергался нерв.

— Здесь их ровно шестьдесят три, доктор.

— Шестьдесят три?! Это означает, по одному письму каждые полтора месяца за шесть лет!

— Представляете, мне практически не давали передышки, — угрюмо пожаловался Марк. — Каждое очередное письмо вызывало тяжелое потрясение, и, чтобы от него оправиться, требовались долгие недели. Но не успевал я прийти в себя, как вдруг за завтраком обнаруживал рядом на тарелке новое письмо! Или оно поджидало меня в офисе. Вы не знаете, доктор, каково с таким жить! Все время гадать, кто же этот тип. Вы думаете, что сможете что-то обнаружить, но я сомневаюсь. Я делал все, что мог, каждый раз, когда появлялось новое письмо, чтобы поймать его автора, потому что всегда знал, что это один из этих восьмерых. Но мне так и не удалось его вычислить.

Доктор отвел глаза, не в силах видеть искаженное непосильной мукой лицо Марка.

— Могу я посмотреть эти письма?

— Я буду передавать их вам по пачке, — предложил Марк. — Они подобраны в хронологическом порядке. — И он бросил к ногам доктора связанную пачку писем. — Это за первый год.

Смит нагнулся и подобрал их. Конверты были обыкновенными, с дешевыми марками. Единственное различие заключалось в том, что некоторые из писем были адресованы Марку домой, а другие — в его офис.

Доктор вынул из конверта первое письмо, напечатанное на обыкновенной писчей бумаге. Это было то самое послание, которое Кей процитировала ему со слов Марка в первый же день их знакомства.

«Бедный старина Марк!

Пришло время платить. Тебе предложили место судьи. Это было бы блестящим началом карьеры. Но, увы, слава и успех не для тебя, старина. Ни сейчас, ни когда-либо в будущем. Предлагаю тебе отказаться от места судьи, если только ты не хочешь, чтобы я посвятил в нашу тайну весь мир, и особенно окружного прокурора.

Это, дружище, только начало того, что, я надеюсь, будет приятным сотрудничеством для меня!»

Это письмо не было подписано, так же как и все остальные. Доктор взглянул на Дугласа:

— Вы знали, о чем он говорил, угрожая пойти к окружному прокурору?

— Конечно.

— И понимали, что это может быть только один из ваших ближайших друзей?

— Когда как следует пораскинул мозгами.

— Тогда то, что вы сделали, Марк, произошло в тот уик-энд, который вы провели здесь, когда умер ваш отец, — заявил Смит.

Марк вскинул голову:

— Как вы это определили?

— Методом отбора. Ваши друзья там все время гадают что да как. Но это был единственный случай, когда вы все приехали сюда и когда что-то могло произойти. Но я обнаружил, что даже в этом случае все ошибаются.

— Что вы хотите сказать?

— Тут был еще и ваш отец.

— Ну уж он-то никак не мог меня шантажировать!

— Как посмотреть, — произнес доктор.

— Черт побери, что вы несете? Он умер до того, как все это началось.

— Оставим пока вашего отца, — предложил доктор. — Но есть еще одна неточность в их воспоминаниях. В вашем поместье работали старики — муж и жена…

Марк покачал головой:

— Их можете не считать. Они не выходили из дому в тот день. Готовили обед.

— Значит, это произошло днем, Марк? — небрежно уточнил Смит.

— Черт возьми, вы же хотели посмотреть письма! — взорвался Дуглас. — Вот и читайте!

Марк неожиданно попался на крючок — место и время преступления были установлены. Но руки доктора, когда он засовывал первое письмо в конверт, нисколько не выдавали овладевшего им возбуждения.

Он развернул следующее письмо. Тон его был таким же шутливым и наглым.

«Ну вот, мы снова вместе, старина. Знаю, что ты направляешься в окружной суд по делу Грондэла. Советую тебе ехать дневным четырехчасовым поездом. Это займет у тебя на шесть часов больше, но зато удержит меня от визита к окружному прокурору по твоему вопросу. Чао, бай-бай и все такое прочее».

Все письма были выдержаны в таком же издевательском духе. От негодования у доктора пересохло горло, пока он их читал. И каждое содержало требование изменить очередной план Дугласа, кроме одного — в нем аноним предлагал Дугласу на десять дней перестать пить!

— Это было в тот момент, когда предстояла встреча с моими однокашниками по колледжу, где я непременно напился бы, — с горечью объяснил Марк. — Я не поехал на встречу, но пить перестал!

— И все время вы выполняли в точности, что он требовал, потому что…

— Потому что знал, что я у него на крючке! — договорил Дуглас. — За всю мою жизнь был единственный случай, который мог представлять интерес для окружного прокурора. А то, что этот тип знал о том случае, служило доказательством, что я у него в руках.

Доктор продолжал читать, и постепенно у него стал вырисовываться образ автора этих анонимок — злобного человека, наслаждающегося своей грязной игрой и дешевым юмором. Он явно ставил себе целью лишить Марка покоя, искалечить ему жизнь. Достаточно того, что он вынудил Дугласа отказаться от главнейших шагов, которые могли помочь ему достичь блестящего положения в обществе. Это касалось судейской карьеры Марка, его участия в трастовом фонде университета, двух важных случаев адвокатской практики и, наконец, выбора в конгресс. Доктору казалось, что он даже слышит ехидное хихиканье шантажиста — пронзительное и издевательское. Этот смех не подходил ни к одному из тех, кто оказался вместе с ним в заложниках. Язык писем, казалось, был похожим на речь Ники, и все же не совсем. Это был язык дешевого негодяя из радиопостановок или публичных мелодрам — ненатуральный, придуманный голос зловещей марионетки-чревовещателя, захлебывающейся от смеха при виде человека, корчащегося в муках.

Все письма были короткими, и вскоре доктор прочел всю накопившуюся груду. Он посмотрел на Марка, который сидел на скамье, бледный, покрытый потом.

— Ничего хорошего, да, доктор? — спросил тот.

— Да уж, — согласился Смит. — Должен признаться, Марк, они мне не очень помогли. Единственное, что можно из них выжать, — это тот факт, что ни один из этих восьмерых не мог знать, что должно было произойти в определенный момент в вашей жизни.

— Теперь вы понимаете, как все это безнадежно? Во все мои планы были посвящены Кей, Пег, в большинство из них также и Джордж. Но все трое, доктор, могут быть совершенно невиновны — они могли передавать информацию кому-то еще, не подозревая, что тот человек использует ее, чтобы сводить меня с ума.

— Думаю, вот что произошло, — медленно проговорил доктор. — Вероятно, Пег поделилась с кем-то информацией, что она вспомнила или попробует вспомнить то, чего никто, кроме того человека, не мог знать.

— Пег никогда не видела этих писем, — возразил Марк. — До сих пор их вообще никто не видел и ничего о них не знал.

— Но ей было известно о том, как часто вы меняли свои намерения, — подсказал Смит.

Марк с силой ударил кулаком по скамье.

— Бесполезно! Я тысячу раз все обдумывал. Неужели вы не понимаете, что именно это и довело меня до такого состояния? Я не могу докопаться до истины. Но в последний момент, когда мой враг поймет, что его жизни угрожает реальная опасность, он может, он должен будет признаться!

Доктор молча переждал, пока Марк справится с приступом отчаяния. Затем сказал:

— За последние сутки наружу выплыло достаточно правды, Марк. Например, теперь я знаю, почему на всех ваших вечеринках и уик-эндах присутствует Ники.

Марк приподнялся:

— Он сам вам сказал?

— А почему нет, Марк? Ники не надеется выбраться отсюда живым. И даже если это случится, Банта понимает, что больше уже не сможет пользоваться вашим прошлым.

Марк опустился на скамью, медленно успокаиваясь.

— А остальные об этом знают? — спросил он.

— Не думаю. Ники рассказал мне, потому что думал, что я до чего-то догадался. Он обвинил Кей в убийстве Пег… и в том, что она вас шантажировала.

— Кей?!

— Понадобилась моя помощь, чтобы Джефф не вышиб ему мозги. Я убедил Ники объяснить мне загадку его власти над вами. Почему вы защищали вашего отца, Марк?

Дуглас глубоко вздохнул:

— Это было несложно. Ники всегда был пройдохой, но на самом деле никому не делал зла. Если его молчание можно было купить, позволив ему ошиваться рядом со мной, это было самое малое, что я мог сделать для отца.

— И вас это не возмутило?

— Что и говорить, я не находил в этом удовольствия, — признался Марк. — Но я всем обязан отцу. И… и понимал, почему это произошло. Моя мать умерла при родах. Отец ее обожал. Больше он не женился, как я думаю, потому, что не мог представить себе такой близости с другой женщиной. Но ведь он был мужчина! Вы не можете насильно отказаться от своих сексуальных потребностей только потому, что это неприлично. Отец поступал так, как и большинство людей его поколения, — покупал то, в чем нуждался, и избегал огласки. Я не стал думать о нем хуже, узнав, что он посещает публичный дом. Понимал, что будет для него означать, если в городе об этом узнают. Одно дело — нарушить законы общественной морали, и совсем другое — быть застигнутым на месте преступления. Если бы Ники проболтался, мой отец был бы уничтожен и политически, и как адвокат. Я… мне очень хотелось помочь ему.

— И что еще вам приходилось делать для этого, кроме того, чтобы пасти Банту?

— Ну, время от времени Ники нужны были деньги. Ничего особенного. Когда отец был жив, он давал ему денег. А потом — я.

Не сводя глаз с бледного лица Марка, доктор достал трубку и кисет.

— А почему вы внезапно решили жениться на Кей? Вы ведь любили Лорин.

Лицо Марка окаменело.

— Я передумал. Выяснил, что люблю Кей.

— По-моему, вы лжете, Марк, — прямо заявил доктор и принялся набивать трубку табаком.

— А зачем это мне? Лорин была моей детской любовью. А потом я влюбился в Кей, Лорин ничего для меня уже не значила.

— Думаю, это тоже ложь, Марк.

— А мне наплевать, что вы думаете! — грубо отозвался тот. — Так оно было, и все тут.

— Хорошо, но почему же Кей вышла за вас? Ведь она любила Джеффа.

— Просто так получилось. Мы вдруг поняли, что любим друг друга, вот и все.

— Помню, в нашем первом разговоре вы сказали, что, когда вы поженились, Кей вас не любила.

Марк раздраженно тряхнул головой:

— Я… я сказал, что она…

— Что она вас не любила.

— Это она так думала. Кей этого не понимала, пока не стало слишком поздно и она не осознала, что совершила ошибку.

— Можете так думать, Марк, но это неправда. Кей вышла за вас замуж, потому что вынуждена была так поступить.

Марк снова вскочил на ноги, обеими руками сжимая автомат. Доктор не шелохнулся.

— Да что вы такое говорите? Что значит — была вынуждена?

— Ваш отец однажды спас от тюрьмы старого Сэма Тэннера, ее деда. А потом потребовал вернуть долг — заставил Кей стать вашей женой.

— Это ложь! — закричал Марк. — Он не имел ничего общего с Сэмом Тэннером. Это было… это было…

— По-другому? — мягко подсказал Смит.

— Не важно! Все это демагогия!

— Ваш отец сказал вам, что у Тэннера есть на него какой-то копромат?..

— Нет!

— И что Тэннер угрожает выдать его, если вы не женитесь на Кей?

— Нет!

— Именно поэтому вы и сделали предложение Кей, хотя любили Лорин. И поэтому ничего не объяснили Лорин — так как не могли этого сделать!

— Нет! — Голос Марка осекся, и он вдруг осел на скамью.

— Все это устроил ваш отец, Марк. Это он вынудил вас с Кей пожениться, зная, что вы не любите друг друга, внушив вам мысль, что вы должны так поступить, чтобы спасти близких вам людей: она — своего деда, а вы — его. Ваш отец все это подстроил.

— Это безумие, — тихо проговорил Марк. — Зачем ему нужно было такое?

— Потому что он был старым распутником с невероятной гордостью. Потому что он не мог смириться с тем, что кто-то его отверг.

— Да кто его отверг? Кто?

— Лорин. Ваш отец заигрывал с ней еще с тех пор, как она была маленькой девчушкой. Наконец, в тот год, когда вы закончили юридический факультет, Лорин дала ему достойный отпор — пообещала рассказать о его приставаниях, если он не оставит ее в покое.

— Но Лорин никогда не говорила мне об этом! — срывающимся голосом выкрикнул Марк.

— Естественно. Ведь она вас любила. Это никак не должно было отразиться на ваших с ней отношениях. Лорин могла за себя постоять — так она думала. И не знала, на что готов пойти ваш отец, чтобы рассчитаться с ней за унижение. Лорин не подозревала, что он расстроит ваш брак с ней, сломает ее жизнь и жизнь Кей — только бы отыграться за ее отказ.

— Просто невозможно! — простонал Марк. — Вы все это придумали!

— Я догадался, что ваш отец сообщил вам, будто его шантажирует Тэннер, чтобы вынудить вас жениться на Кей, — сообщил доктор. — Это ведь так, верно?

— Да, но…

— Насчет Кей мне не пришлось гадать — она сама мне все рассказала. И насчет Лорин тоже — она откровенно призналась мне во всем. И вот вы попались, Марк. Понимаете, ваш отец, выяснив еще по тому случаю с Ники, что вы готовы защитить его от скандала, использовал это для того, чтобы исковеркать вашу жизнь и рассчитаться с девушкой, которая нашла его для себя старым и некрасивым.

Марк повернулся спиной к доктору, закрыв лицо руками, содрогаясь всем телом от приглушенных рыданий.

— Я рад! — выкрикивал он. — Что ж, я рад!

— Чему вы рады, Марк? — очень тихо спросил доктор.

— Рад, что убил его! — Дуглас резко повернулся к доктору, его глаза сверкали от слез. — Об этом вы собирались спросить меня, да? Почему я его убил?