На орбите

Глава 4

Центр управления АКП, пустыня Мохаве, 17 мая, 10 ч. 05 мин. по тихоокеанскому времени

В конференц-зале Центра управления полетом Арли Керр, только что опустошив бутылку воды, откашливается и поднимает взгляд на своего босса:

— Сожалею, Ричард, но мы не можем спасти их.

— А «Рискованный»? Мы можем подготовить его к пуску? — спрашивает Ричард Ди Фазио о втором космическом корабле АКП, который стоит со сломанным шасси в одном из ангаров.

— «Рискованный» не сможет летать еще около месяца. Дело не только в шасси, у него треснул лонжерон правого крыла. Если мы поднимем его в воздух, он развалится либо в полете, либо при посадке.

— А можно поторопить ремонтников?

— Срок ремонта — десять дней. Быстрее лонжерон закрепить не удастся.

— О господи! Без «Рискованного» мы не сможем даже… — Ди Фазио удрученно качает головой. — Другие варианты есть?

— Мы не можем провести спасательную операцию, нет связи…

Ричард перебивает его:

— Не рассказывайте мне, черт побери, о том, чего у нас нет! Расскажите о том, что есть!

— Шансов мало, Ричард. Вы же знаете, НАСА не будет нам помогать. Другая страна? Русские? Японцы? Я к ним пока не обращался. Но для того, чтобы оплатить запуск, скажем, «Союза» русских, потребуется сумма, превышающая весь наш капитал, — даже если они успеют поднять его в нужный нам срок. К тому же возникает еще один серьезный вопрос…

— Какой?

— Есть ли на борту хоть кто-нибудь живой?

Ричард бледнеет:

— Мы… мы и этого не знаем?

— Мы знаем только одно: корабль все еще держится на орбите и выглядит загерметизированным. Однако связи с ним нет, телеметрия нулевая, и с уверенностью можно сказать лишь следующее: «Бесстрашный» продолжает работать в автоматическом режиме. Об остальном мы можем только догадываться.

Ричард тяжело вздыхает:

— Простите, Арли. Я просто не был готов к такому повороту событий.

— Черт, да и я тоже!

— Вы же понимаете, это может прикончить нас. Даже если те двое еще живы, случившееся может навсегда выбросить нас из бизнеса.

— Ричард, вам лучше, чем кому бы то ни было, известно, с каким риском сопряжен этот так называемый бизнес. Вы знаете, каким взрывным потенциалом он обладает, знаете, как сложна система жизнеобеспечения корабля, каждый элемент которой может дать сбой. Конечно, наш корабль надежнее любого шаттла, но мы с самого начала ходили по краю пропасти.

— Но ведь мы еще не потеряли тех двоих. По крайней мере, мы не можем с уверенностью сказать, что они погибли.

— Это так, и все же позвольте предостеречь вас: когда случившееся получит огласку, будет лучше, если никто не услышит, как мы стенаем по поводу финансовых потерь.

— Да, разумеется. Я прямо сейчас вызову Дайану. Нам нужно быстро разработать стратегию.

— Информация обязательно просочится наружу, Ричард. И я понятия не имею, что мы можем сказать или сделать… Остается только наблюдать и ждать. Мы продолжаем попытки установить радиосвязь, и если мы увидим, что капсула разворачивается, чтобы начать торможение, мы будем знать точно: кто-то остался в живых и, значит, у нас есть надежда.

— Ну хорошо, чего мы ждем сейчас?

— Завершения второго витка. Думаю, если Билл жив и дееспособен, он захочет убраться с орбиты как можно скорее.

— Сколько осталось времени?

— Двадцать три минуты.

— И все же по плану, до того как капсула пойдет на снижение, остается еще два витка.

— Они могут протянуть и дольше. По нашим прикидкам воздуха им хватит дня на три. — Арли встает. — Мне лучше вернуться к моим людям. Я попросил их думать, думать и думать — о том, что можно предпринять.

На борту «Бесстрашного», 17 мая, 10 ч. 20 мин. по тихоокеанскому времени

Пора. Кип возвращает ноутбук на подставку, берет инструкцию и усаживается в кресло Билла. Его охватывает возбуждение, как спринтера перед стартом. И все же он испытывает облегчение, потому что сейчас ему придется действовать, а не думать.

Он перебирает в уме все запланированные шаги, просматривает три координаты, которые ему предстоит ввести. «Бесстрашный» должен развернуться на сто восемьдесят градусов и лететь кормой вперед, и, прежде чем Кип включит двигатель, на индикаторе высоты и крена должны появиться строго определенные показатели. Он вводит три числа, трижды проверяя каждое. Трясущаяся рука на несколько секунд зависает над кнопкой «ВЫПОЛНИТЬ», затем он нажимает на нее и слышит щелчок.

На экране появляются новые координаты, а затем окно, сообщающее о начале маневра автоматического изменения позиции корабля.

Слава богу! Кип задерживает дыхание, удивляясь тому, что совершенно не чувствует работы двигателей малой тяги. Он бросает взгляд на индикатор высоты, надеясь, что его показания хоть как-то изменились, но нет, они остались теми же. Кип второй раз нажимает на кнопку «ВЫПОЛНИТЬ» — ничего не происходит.

«Я что-то упустил», — решает он. Процедура сложна, одна ошибка способна помешать ее выполнению. Это как с тостером: включить включил, а хлеб вставить забыл.

Кип снова просматривает список, вводит координаты, снова нажимает на кнопку «ВЫПОЛНИТЬ».

«Бесстрашный» продолжает лететь носом вперед, как и раньше. Ни изменения высоты. Ни изменения курса. Ни разворота.

Кип смотрит на часы. До момента включения тормозного двигателя осталось восемь минут. Если автоматическая система не сработает, останется только ручное управление — и делать это придется ему, Кипу.

Во время тренировок на Земле он уже пробовал справиться с расположенной на таком же джойстике кнопкой «РУЧНОЕ УПРАВЛЕНИЕ». В результате изображение на экране начало неуправляемо вращаться, и имитатор полета пришлось выключить. Когда он выбирался из кресла, инструкторы и его коллеги по учебному курсу потешались над ним.

Кип смотрит на джойстик, хитроумное приспособление, позволяющее перемещать корабль по всем трем осям координат. «Я к нему и притрагиваться не хочу! — думает он. — Я еще только в конце второго витка. У меня есть время разобраться во всем. Необязательно насиловать корабль прямо сейчас».

Логика безупречна, однако справиться с желанием сию же минуту вернуться на Землю не удается. Кип кладет ладонь на джойстик и нажимает на красную кнопку, переводящую корабль в режим ручного управления.

Он знает, что рычаг — штука очень чувствительная. Кип мысленно перебирает основные правила: рычаг от себя — нос опускается вниз, на себя — поднимается. Скручиваешь рычаг влево — нос уходит влево, скручиваешь вправо — вправо. Наклоняешь влево — разворот влево, наклоняешь вправо — разворот вправо. С чего же начать? Может быть, с самого главного: попросту развернуть капсулу кормой вперед? А после этого можно будет выровнять ее курс, чтобы на индикаторах появились нужные показатели.

Медленно и осторожно он начинает скручивать ручку вправо, миллиметр за миллиметром, и наконец слышит шипение маневровых двигателей, отклоняющих корабль в нужном ему направлении.

Пораженный тем, как плавно «Бесстрашный» начинает разворачиваться вправо, Кип снимает палец с кнопки рычага управления. Завершив разворот, он скручивает ручку влево, включая другой двигатель, останавливающий вращение.

Но при этом немного запаздывает, и теперь корабль медленно ведет в другую сторону. Кип пробует снова включить двигатель, который развернет его вправо, но на этот раз слишком быстро. Корабль вновь проходит точку разворота на сто восемьдесят градусов и продолжает вращение, только теперь его нос немного поднимается.

Кип слегка сдвигает рычаг вперед, чтобы скорректировать курс, одновременно пытаясь остановить раскачивание, — корабль ведет влево, нос опускается.

Он с ужасом вспоминает о том, что приключилось с имитатором полета во время тренировки, а между тем «Бесстрашный» начинает кувыркаться — сначала медленно, потом все быстрее, и Земля впереди кружится, будто волчок.

Кипу каким-то образом удается взглянуть на часы. До того момента, когда он должен выровнять корабль и включить тормозной двигатель, остается четыре минуты.

Международный аэрокосмический порт «Мохаве». 10 ч. 53 мин. по тихоокеанскому времени

Дайана вбегает в здание АКП — навстречу ей идет мрачный Ди Фазио.

— Ричард? Насколько все плохо?

— Пока новостей нет, но мы молим Бога о том, чтобы Билл остался в живых и через несколько минут смог включить тормозной двигатель. Корабль заканчивает второй виток.

— Но поговорить с Биллом мы не можем?

Ричард вкратце рассказывает Дайане все, что ему известно. У пульта руководителя полетов начинается какая-то суета, Дайана видит, как Арли Керр надевает наушники. Он быстро говорит что-то и, обернувшись, машет Ричарду рукой. Дайана следует за Ричардом.

— Что случилось, Арли?

— Только что из НАСА прислали снятую длиннофокусными камерами живую картинку, на ней видно, как «Бесстрашный» кувыркается.

— Что это значит? — спрашивает Ричард.

— Возможно, он потерял управление.

Что из этого следует, понятно всем. Кувыркающийся космический корабль не сможет включить тормозной двигатель и сойти с орбиты.

— Сколько времени осталось для торможения?

— Одна минута. НАСА продолжает наблюдать за кораблем.

На борту «Бесстрашного», 17 мая, 10 ч. 56 мин. по тихоокеанскому времени

Центробежная сила начинает выталкивать Кипа из кресла, однако она и вполовину не так страшна, как вспышки яркого света в лобовом иллюминаторе.

Он хочет снять руку с джойстика, но обнаруживает, что вцепился в него мертвой хваткой. Что-то важное говорил ему неделю назад один из астронавтов во время занятий на имитаторе. Что-то связанное с рычагами управления. Но что?

«Кончики пальцев! Он говорил, что в сложных ситуациях пилоты работают кончиками пальцев, и это позволяет избежать „перелета“ при посадке».

Кип опускает пальцы на джойстик и слегка двигает ими, чтобы на короткие мгновения включать и выключать двигатели, выравнивая кувыркающийся корабль. И действительно, вращение замедляется. Он повторяет маневр и наконец начинает верить в то, что, может быть, ему удастся добиться нужного результата.

Кип бросает взгляд на часы, надеясь, что у него еще осталось несколько минут до включения тормозного двигателя, но понимает: слишком поздно. Если включить торможение сейчас, его отнесет далеко к востоку от пустыни Мохаве.

«Нет, — решает Кип, — придется сделать новый виток, а значит, нужно подождать еще девяносто минут».

Приняв решение, Кип замечает, что страх отступает. Теперь он включает двигатель лишь на считанные секунды. И проходит еще много времени, прежде чем он понимает, что оказался наконец на нужной высоте и летит хвостовой частью вперед, причем устойчиво и ровно.

Кип прикасается пальцами к экрану компьютера, в надежде активизировать автоматическое управление высотой полета, и не сразу верит глазам, когда видит, как маленькая рамка на экране наливается зеленым светом.

«Получилось!»

Теперь корабль занимает правильное положение, и Кип чувствует уверенность в себе. У него есть больше часа до следующей попытки сойти с орбиты, и уж к тому времени он будет в состоянии полной боевой готовности.

Кипа снова охватывает желание рассказать кому-нибудь о своем успехе. Он вспомнил, чему его учили, и смог воспользоваться знаниями!

Центр управления АКП, пустыня Мохаве, 11 ч. 01 мин. по тихоокеанскому времени

Арли внезапно поднимает над головой руку, в которой держит наушники, и его голос разносится по залу:

— Есть! Он стабилизировался! Корабль занял позицию для торможения. Им управляют, значит, там есть кто-то живой!

Раздаются радостные возгласы и аплодисменты.

— Рано раскуривать сигары, ребята, — говорит Арли. — Однако Билл явно сидит за пультом, так что готовьтесь, через восемьдесят минут он завершит третий виток.

Дайане требуется гораздо меньше времени, чтобы сообщить руководителю полетов и генеральному директору АКП о том, что утечка информации уже произошла и ей необходимы указания.

— Может быть, кому-то это покажется циничным, — говорит она, — но такова моя работа. Перед нами открываются немыслимые возможности.

— Какие, например? — сердито спрашивает Арли.

— Понимаете, Арли… Ричард… будущее компании зависит от того, как мы справимся с этой ситуацией. Если мы проявим выдержку и будем предельно честными, независимо от исхода дела, тем самым мы докажем всем, что нам можно доверять. Если же мы проявим скрытность, будем уклоняться от ответов на вопросы, начнем паниковать…

— Иными словами, покажем нашу слабость, — подхватывает Ричард.

— Точно, — продолжает Дайана. — Любая уязвимость порождает стойкое недоверие, а то и презрение.

— Черт возьми, Дайана, я же не актер, — заявляет Арли.

— Да, вы не актер. Вы — обладающий стальной волей профессионал, который твердо знает, что частные космические полеты будут продолжаться, что за ними будущее. Это ваше истинное лицо, и я прошу только об одном — показывайте его каждому, кто на вас смотрит. А начиная с этой минуты смотреть на вас будут многие.

Центр пилотируемых космических полетов Джонсона, Хьюстон, штат Техас, 13 ч. 20 мин. по местному времени

— Ну что, поговорим?

Главный астронавт Центра Джон Кент входит в зал телеконференций и приветствует своего старого друга, старшего менеджера Космического центра имени Кеннеди Григгса Хоупвелла, изображение которого только что появилось на экране.

— Рад тебя видеть, Джон. Ладно, ближе к делу. Мы можем подготовить корабль, но для этого нам придется четверо суток работать по двадцать шесть часов в день и держать под задницей каждого из наших людей паяльную лампу.

— Вы готовы поднять «Старательный»?

— На мой взгляд, он не в идеальном состоянии, и все же — да, готовы. Кто полетит на нем, если эта миссия все же состоится?

— Парадиз, Уайт и Мэлоун. Скажи мне, Григгс, что тебе нужно, чтобы дело пошло?

— Ну, для начала приказ сверху. Подготовка к полету требует десятков миллионов, а Шир категорически против самой этой идеи.

— Пока я не получил отмашки, но я получу, обещаю.

— От Шира? Мы говорим о человеке, который люто ненавидит Ричарда Ди Фазио. Джон, он спит и видит, как компания Ди Фазио превращается в руины.

— Это так. Однако политические решения принимает не он. Их принимает Белый дом. Григгс, десять минут назад корабль АКП стабилизировался на орбите в позиции торможения. Он может вернуться на Землю и самостоятельно.

— А если не сможет?

— Либо он вернется сам, либо его снимем с орбиты мы. Ширу волей-неволей придется сделать это — под давлением общественности или по другой причине. Просто молись, чтобы он на это пошел, и подыгрывай мне. Прошу тебя.

— Ладно, я состряпаю план, который позволит проделать это, но, если Шир что-нибудь пронюхает, мы с тобой лишимся пропусков в здания НАСА уже к завтрашнему утру.

На борту «Бесстрашного», конец третьего витка, 17 мая, 12 ч. 30 мин. по тихоокеанскому времени

Обратный отсчет времени завершается, но ничего не происходит. Глаза Кипа лихорадочно бегают по списку процедур, по экрану компьютера, он никак не может поверить в случившееся. Целый час он готовился к включению тормозного двигателя, и ему даже в голову не приходило, что двигатель не послушает его команды.

Кип снова нажимает на кнопку «ВКЛЮЧЕНИЕ ВРУЧНУЮ», просто чтобы проверить, что он нажимал на нее не слишком слабо. Раздается щелчок. Ничего не происходит.

С момента, когда корабль миновал точно запрограммированную точку торможения, прошло лишь несколько секунд. «Время еще есть, — думает Кип. — Возможно, существует предохранитель, который надо переключить! Я что-то упустил, но это можно поправить».

Строчки инструкции начинают расплываться у него перед глазами, но Кип усилием воли заставляет себя читать их одну за другой. Он ожидает мгновения, когда найдется простой ответ. Да, он немного запаздывает. Ну и что, приземлится не в Мохаве, а в Лас-Вегасе. Какая разница? Главное — понять, как включается эта штуковина.

Однако двигатель продолжает молчать, а Кип чувствует, что теряет контроль над собой. Он начинает щелкать переключателями наугад, рычать на экран, бить по пульту. Из-за нулевой силы тяжести от каждого резкого движения Кипа бросает то вправо, то влево, и лишь пристяжной ремень удерживает его в кресле.

— Проклятие! — кричит он, закрыв глаза, и колотит кулаками по подлокотникам пилотского кресла. Но его уже уносит от точки торможения со скоростью восемьсот метров в секунду.

Гнев стихает, и ему на смену приходит холодный, липкий страх, худший из всех, испытанных им до сих пор. У него нет ни тормозов, ни парашюта, ни катапульты, ни спасательного троса.

Всего несколько минут назад Кип думал лишь о том, как управиться с планирующим кораблем и приземлиться, пусть и жестко, на какой-нибудь ровной поверхности. А теперь он был бы рад даже рухнуть на землю — лишь бы сойти с орбиты. Вид вращающейся под ним планеты кажется ему утонченной формой пытки — дом крутится у Кипа перед носом, но добраться до него невозможно.

Кип чувствует, как у него по лицу текут слезы, и вдруг картинка, которую воспринимают его глаза, начинает сжиматься, превращается в светящуюся точку, а следом наступает темнота.

Центр управления АКП, пустыня Мохаве, 17 мая, 12 ч. 45 мин. по тихоокеанскому времени

Ричард Ди Фазио, генеральный директор компании «Американские космические приключения», снимает телефонную трубку и набирает номер. Какой-то мужчина отвечает по-русски, тут же переходит на английский, весело приветствует Ди Фазио, однако, услышав о проблеме с «Бесстрашным», становится серьезным:

— И разумеется, от вашего доброго друга Джеффри Шира помощи ждать не приходится…

— Вы совершенно правы. Но я знаю, что вы собираетесь в ближайшие две недели отправить корабль с припасами и оборудованием на международную космическую станцию.

— Я понял, о чем вы думаете. Но чтобы осуществить этот план, требуются большие деньги.

— Но вы готовы попробовать?

Повисает пауза, потом слышится усталый вздох.

— Ваши люди протянут восемь дней?

— Нет.

— В таком случае вы просите о невозможном, и деньги тут ни при чем. Запуск нашего корабля раньше чем через восемь дней был бы самоубийством.

— У них серьезные повреждения, Василий. Связь с ними прервана, и, судя по всему, наш астронавт не может завести двигатель и сойти с орбиты.

Еще одна долгая пауза, каждый ждет от собеседника дальнейших слов. Первым сдается Василий:

— Даже если мы до них доберемся — у них нет стыковочного модуля, нет переходных люков, совместимых с нашими, и есть всего один скафандр. Мы же не можем взять их на буксир и доставить домой.

— У них есть воздушный шлюз. В него можно поместить второй скафандр. Наш астронавт обеспечит выход пассажира, потом возьмет этот скафандр и выйдет сам.

— Да, это возможно. И все же нам потребуется восемь дней, Ричард. Простите.

— Я вас очень прошу, Василий.

— Друг мой, начиная свое дело, вы знали, на какой риск идете, и все мы предупреждали вас о сложности спасательных операций.

На борту «Бесстрашного», 12 ч. 45 мин. по тихоокеанскому времени

Сознание возвращается медленно. Точно во сне Кип видит размытые очертания кабины и наконец понимает, что плавает в невесомости под потолком.

Он нерешительно протягивает руку, хватается за спинку пилотского кресла, подтягивается к нему и усаживается. Он очень устал и чувствует себя дураком. Ему же объясняли, что давление в кабине соответствует высоте три тысячи метров и чрезмерные физические усилия могут привести к сильному головокружению. Он слишком резко двигался и потерял сознание из-за нехватки кислорода.

Кип смотрит на часы. Обморок длился недолго, до следующей точки торможения в конце четвертого витка осталось восемьдесят минут. Он пытается взбодрить себя мыслями о том, что можно попытаться снова включить двигатели, однако знает: это самообман. Он в тупике, никаких шансов у него не осталось.

И внезапно Кип понимает: единственная реальность, которая у него осталась, — это то, что происходит с ним здесь и сейчас. И в душе словно образуется черная дыра, засасывающая его целиком и выбрасывающая в другое измерение.

И это чувство вины! Давящее, сокрушающее… Ведь он сделал именно то, чего пыталась не допустить Шарон. Теперь она останется без мужа, дети — без отца. Кип добровольно шагнул в пропасть, как идиот.

Слезы текут по лицу Кипа, он обхватывает голову руками, закрывает глаза, тело его содрогается, он молится об избавлении, и безмолвный крик «Нет!» заполняет его сознание. Он раскачивается взад-вперед, пока, потрясенный и уставший, не погружается в благословенный, спасительный сон.

Центр управления АКП, пустыня Мохаве, 15 ч. 05 мин. по тихоокеанскому времени

Неожиданный звонок Василия успокаивает и воодушевляет Ричарда Ди Фазио.

— Шансы есть, Ричард.

— Когда вы сможете стартовать?

— Вы же понимаете, этот рейс предназначался для пополнения запасов космической станции. Мы сможем взять на борт двух человек, однако доставить их сумеем только на станцию. Оттуда они смогут вернуться на Землю в одной из эвакуационных капсул.

По результатам НАСА можно сделать вывод, что кораблем управляет вручную человек, не прошедший подготовки астронавта.

— Кто-то из членов экипажа, возможно, серьезно ранен, если не погиб, — говорит Ричард.

— Если так, мы сможем доставить его на Землю после стыковки со станцией.

— Каковы сроки?

— Пять дней.

— О боже, Василий, к тому времени мертвы будут оба.

— Но если в живых остался только один, времени у него вдвое больше.

Наступает молчание — Ричард обдумывает это замечание. Раньше это не приходило ему в голову.

— И… вот еще что, Ричард. Простите, но мы в нашей новой России по-прежнему считаем каждый рубль, а тут речь идет о серьезном изменении программы полета.

— Сколько, Василий?

— Двадцать пять миллионов.

— Василий, у нас таких денег нет.

— Думаю, они найдутся у ваших поручителей.

— Я располагаю двумя миллионами, которые могу перевести в виде первоначального платежа, — говорит Ричард.

— Хорошо. Мы предоставим вам кредит, друг мой. Однако деньги мы должны получить независимо от успеха или неудачи операции.

— Согласен. Значит, пять дней?

— Пять. В течение часа я пришлю вам информацию о банковском счете. И тогда мы начнем.

Офис АКП, пустыня Мохаве, 17 мая, 17 ч. 03 мин. по тихоокеанскому времени

«Это было неизбежно, — думает Дайана, — и даже странно, что прошло так много времени». В стену напротив ее рабочего стола вмонтировано шесть плоских телеэкранов, на которых одна за другой появляются разные версии одной и той же сенсационной новости:

Звонит телефон прямой связи с Центром управления полетом.

— Дайана? Это Ричард. Вы звонили?

Она сообщает ему о назревающей в средствах массовой информации буре.

— Я работаю над нашим заявлением, Ричард. Вы должны выступить.

— Нет. Я хочу, чтобы от нашего имени говорили вы.

— Плохая идея. Они считают меня всего лишь рекламным агентом.

— Хорошо, Дайана, будь по-вашему, — соглашается Ричард.

— Мы ведь вернем их на Землю? — Дайана боится услышать ответ на свой вопрос.

— Не знаю. Мы сделаем для этого все возможное.

Центр пилотируемых космических полетов Джонсона, Хьюстон, штат Техас, 19 ч. 12 мин. по центральному стандартному времени

Звонок из офиса Президента вынуждает Джеффа Шира изменить свое решение. Срочная спасательная операция становится национальным приоритетом.

Джон Кент просматривает перечень указаний, только что присланный по электронной почте с Кейпа. Теперь то, чем он занимался, становится целью круглосуточной работы всего персонала Космического центра имени Кеннеди, а орбитальный летательный аппарат уже направляется из сборочного здания к пусковой площадке 39Б.

Джон погружается в расчеты. Сможет ли корабль-спасатель стартовать раньше, станет ясно лишь утром, и это решение будет принимать не он.

Несмотря на враждебность, которую Джон испытывает к высокомерному Джеффу Ширу, он разделяет тревогу шефа: если они, поторопившись, потеряют еще один шаттл, о последствиях лучше не думать.