На плечах добра и зла

Глава 7. Вызов

Первой ведьмой, признавшейся в использовании метлы в качестве транспортного средства, был мужчина — Гийом Эделин, доктор богословия и священник-августинец из Сен-Жермен-ан-Лей под Парижем. Он был обвинен в колдовстве, арестован и предстал перед судом в 1453 году. В разное время ведьмы сообщали о том, что летали на баранах, быках, свиньях, козлах. В 1489 году, по рассказам очевидцев, ведьма летала на волке.

Я. Г. Заклятова. «История ведьмовства», 1895.

Метел не полагалось, ездовых свиней — тоже. Мы ехали в деревню как приличные, скромные люди — на электричке. Зоя в старушечьем виде была представлена как моя тетка и бдительно следила за мной и Галей. Но я заклинаний не произносила, гримуары из рюкзака не доставала, и она, кажется, расслабилась. А еще я заранее предупредила свою подопечную, чтобы та про ведьм не говорила ни слова. Галя поклялась, и сейчас скромно читала книжку. Что там у нее, интересно…Я заглянула через плечо. «Мы любим людей за то добро, которое мы им сделали, и не любим за то зло, которое мы им делали». Согласна, Лев Николаевич. Согласна…

Я смотрела на проплывающие мимо дачные поселки и крутила кулон. Мысли мои раздвоились: что нас ждет в деревне? Что сейчас делает Егор? Стоило только подумать, что у нас ничего больше не будет, как темнело в глазах. Я зажмурилась и сжала амулет.

— Где взяла? — поинтересовалась Зоя, глядя на мою шею.

— Купила на маркетплейсе, — не задумываясь, ответила я.

— На чем?

Галя фыркнула.

— В магазине, — пояснила я.

— Сама доработала? — со значением спросила Зоя.

Я с некоторым сомнением кивнула. Одобрит? Не одобрит?

— Молодец, — удовлетворенно сказала ведьма. — Прирожденная… рукодельница.

Галя ничего не заметила, потому что как раз в этот момент увидела за окном лес и реку и стала дергать меня за рукав:

— Смотри, какая сказка! Как бы я хотела жить в таком месте. Думаешь, это дубы? А в такой реке обязательно должны жить русалки!

На этот раз фыркнула Зоя, а я внезапно поняла, что кулон потеплел. Вот чего он сейчас? Я не колдовала, Зоя тоже.

Яя выбежала из дома. Ей приходилось сдерживаться, чтобы не превратиться в летучую мышь. Она споткнулась, отдышалась и собралась.

Каждый раз ведьмы успешно продлевали свою жизнь, но в этом году все летело к чертям. В буквальном смысле — к чертям! Мужская троица лепетала что-то о девушке на мотоцикле, но на каждом был темный след, и Яя догадывалась, что без Иштар тут не обошлось. Яя даже позвонила Мокоши, и та обещала разобраться. Не Зое же звонить, она такое устроит!..

Нужно спешить, ведь две ведьмы уже отбыли в Залесово. Внезапно в открытом кафе Яя увидела смутно знакомое лицо: бородатый парень пил пиво с двумя друзьями. Симпатичные, сильные парни. Пойдет.

Яя подлетела к столику и спросила, лучезарно улыбаясь:

— Можно к вам?

Пока парни зачарованно разглядывали ее светящееся лицо, Яя быстро села на свободный стул и выпалила:

— Я с подружками поспорила, что найду нам компанию!

Некогда рассусоливать.

— Какую компанию? — спросил бородатый парень.

— За город съездить!

— И вы подошли к первым встречным? — развеселился второй.

Третий дернул его за рукав, но тот решил развить мысль.

— Не, а вдруг мы маньяки?

— Вы нормальные! — с жаром сказала Яя. — Я же вижу. И красивые.

Бородач поперхнулся пивом.

— Я тебя где-то видела, — пробормотала Яя. — Ну ладно. Так вот! Завтра мы едем в деревню!

И поочередно прикоснулась к правой руке каждого. Лица двух парней просветлели, бородач нахмурился, будто силясь что-то вспомнить. Ничего, поедут как миленькие.

Есть много преданий о волшебных поединках. Одно из них таково. Поссорились два колдуна и каждый считал, что он сильнее. Один взял ядовитую змею, произнес заклинание, отправил змею в путь, и она нашла его врага в тайном убежище. Но тот не стал ждать смерти — прочитал свое заклинание и отослал змею назад, вставив ей в пасть горящую кору. Змея вернулась к первому колдуну, и его дом сгорел.

Анджей Сладовский. «О природе колдунов, вещуний и волхованок», 1892.

Бар был нейтральной территорией. Когда-то. Бывали здесь черти и вампиры, лешие и навки. Сейчас такого уже никто и представить не мог. Сюда заходили ведьмы и Пан, заглядывали духи и мелкие боги, но одного вида. Поэтому, когда на пороге появилась Иштар в сопровождении юной Ишкуины, у бармена дрогнула рука и бокал разлетелся вдребезги. Старенький домовой, внезапно лишенный пива, осуждающе покряхтел и повернулся к двери.

Иштар была прекрасна, но, увы, все больше издалека, поэтому она предпочитала вести свои курсы онлайн. Здесь же был полный и бескомпромиссный оффлайн. Ишкуина грациозно запрыгнула на барный табурет, а ее начальница, ни на кого не глядя, прошла к дальнему столику, где сидела Церера.

Некоторое время женщины в черном смотрели друг друга. Бармен, не дожидаясь заказа, прибежал с двумя рюмками водки и метнулся за стойку. Профессионал знает, когда не нужно предлагать шампанское.

Бармен Ираклий был обычным человеком, но видел в жизни все. Вампиров, вместо крови пьющих гранатовый сок. Богов, жалующихся на импотенцию. И женщин — о, как он понимал женщин! Сейчас Ираклий не знал, о чем говорят богини, но представлял как.

— Ты неплохо сохранилась, — немного помолчав, улыбнулась Иштар. — Для своего возраста.

— Да и ты. У кого блефаропластику делала? — светски поинтересовалась Церера-Мокошь.

— У Блохина, — Иштар задрала подбородок.

— Что ж, значит, и у мэтров бывают ошибки, — вздохнула Церера.

Иштар сузила глаза и ответила:

— А на что ты тратишь свои миллионы, дорогая? Ой, прости, я забыла — это же не твои миллионы…

Так или не так говорили богини, но разговор явно касался внешности и денег. И, как ни крути, Церера била противницу по всем статьям. В конце концов, покрасневшая Иштар рявкнула на весь зал:

— Хватит!

Нечисть из-за соседних столиков обернулась, а бармен снова вздрогнул и чуть не уронил очередной бокал.

— Ты напрасно тратишь эмоции, — Церера собралась и, не мигая, смотрела в темные глаза Иштар. — Сейчас они тебе понадобятся. Это вызов.

— Извини, у эскорта выходной, — Иштар засмеялась густым смехом.

— Вызов на битву. Я вызываю тебя. Кем бы ты ни была на самом деле, — Церера поднялась и добавила наставительно. — Богини блефаропластику не делают.

Церера ушла, не говоря больше ни слова. Иштар выпила рюмку водки и закашлялась. Ишкуина торопливо подбежала и стала хлопать ее по спине. В гробовой тишине хлопки прозвучали как аплодисменты.

Ведьмы разбирались в растениях, собирали травы в лесах и полях, используя их для своих снадобий, в том числе — летучей мази, помогающей путешествовать на шабаши (телом или разумом). В состав мази входили: мандрагора, паслен, аконит, белена и другие травы. Алкалоиды атропин, гиосциамин и скополамин, присутствующие в этих растениях, — сильнодействующие и токсичные галлюциногены, способные всасываться через кожу.

А. Р. Иванова. «Современный травник», 1969.

Залесово — так называлось это место. Вроде и деревня, а вроде и нет — дорогие дачки вперемешку со старыми домиками. Самая древняя изба стояла с краю, в отдалении, и местные жители, наверное, обходили ее стороной. Она была наша. Внутри изба выглядела совершенно так, как на картинке в учебнике. Большая печь, деревянные лавки, только по стенам, вместо косичек лука, развешаны пучки трав.

— А что на втором этаже? — спросила я.

— Сходи, сама посмотри, — проворчала Зоя.

Я поднялась по лестнице. Двери, двери. Я открыла ближайшую. Кровать, шкаф, стол. Несколько забытых книг и склянок. Все покрыто пылью. Заглянула во вторую комнатку — и здесь то же самое. И в третьей ничего нового. Выходит, здесь раньше было много обитателей, но давно уже тихо, пусто. Только Зоя, Яя, и, может, Пан заезжают. Мне стало жалко старый дом. Я погладила темные перила. Ничего, теперь и я стану тут бывать. Но сейчас мне хотелось вернуться вниз. И спать, вроде, внизу можно. Не готова я пока заселять чью-то спальню, где когда-то, наверняка, жила одна из ведьм. Жила-жила, да и сгинула.

Внизу Галя ходила вдоль стен и смотрела на заготовленные травы.

— Да, насушили много, — с удовольствием сказала Зоя.

— Мята, пижма, душица, полынь, шалфей… Прямо аптека. А это что такое вонючее?

— Ведьмина трава, — я глянула на Зою и поправилась. — Могильник обыкновенный.

— А для чего он?

— На Востоке им ковры красят, пьют для улучшения памяти. А еще можно духов изгонять и лечить от депрессии. Ну, так в старинных книжках написано, — добавила я.

Галя с уважением кивнула.

— А ты, девочка, травами интересуешься? — неожиданно подключилась Зоя. — Есть у тебя сродство к миру растений? Небось, и дома у тебя их много, и растут они хорошо?

— Да, а что в этом такого? Мне казалось, у всех так, — Галя пожала плечами.

Зоя хмыкнула:

— Есть люди, у которых и фикус завянет, хоть они его поливать будут три раза в день.

— Не надо так часто, пару раз в неделю достаточно…

Зоя рассмеялись и тут же снова стала серьезной.

— Ладно, идите прогуляйтесь, а я пока тут приберу.

Мы с Галей вышли из дома. В палисаднике буйно росли травы-муравы: в основном, всякая полезная зелень, но и просто красивые цветы попадались. Впрочем, и для них применение есть: пионы успокаивают, мальва спасает от кашля, анютины глазки справляются с воспалениями. Галя посмотрела на цветник, а потом, убедившись, что Зоя шуршит в доме, спросила шепотом:

— Это все для лечения, да?

Я кивнула:

— Тоже об этом думала.

И стала рассказывать, какое растение для чего. Галя внимательно слушала и явно запоминала. Ей только дай волю, она и у себя в квартире такой цветник разведет, прямо на подоконнике. Костю будет пионом отпаивать, после его любовных успехов и неудач.

— Пойдем погуляем? — предложила я.

И мы пошли. Где-то на краю леса закуковала кукушка.

— Кукушка-кукушка, сколько мне жить осталось? — вопросила Галя.

Птица с готовностью отозвалась и отвечала так долго, что мы устали и отвлеклись. Пахло летом и свежим сеном, и, как на иллюстрации из книги про сельскую жизнь, яркими пятнами по полю были разбросаны полевые цветы. Мы как-то незаметно стали собирать букеты, а потом повалились прямо в траву и придумали ими обменяться. «Как в древности», — сообразила я. — «Только букеты, а не венки».

— Давай-ка посмотрим, что каждому досталось. — я осмотрела свой букет. — Василек — болтливость, хм, это есть. Мята — страсти и блуждание, похоже. Ромашка — любовь… ладно, — я откашлялась. — Тимьян — магические способности. Не в бровь, а в глаз, как Зоя бы сказала. Осталось добавить ветку яблони, чтобы украсить такой букет бессмертием.

Галя радостно улыбнулась. Ей-то хорошо, это мне предстоит колдовская ночь.

— А у тебя что получилось? — я глянула на Галины цветы, которые я, вроде бы, собирала просто так, без всякой задней мысли. — Дикая гвоздика — страсть, Иван-чай — сила, лаванда — долгая жизнь и тоже — ух ты — тимьян. Это уже интересно.

Галя смутилась, приподнялась и поспешно сказала:

— Вон там, у леса, яблоня растет. Давай веточку в твой букет добавим?

Когда мы подошли к яблоне, я увидела за деревьями старичка. Он сурово погрозил мне пальцем.

— А знаешь, не надо ветки ломать. Пошли лучше пить чай, — сказала я, и ничего не заметившая Галя кивнула.

«Как было бы хорошо, если бы здесь оказался Егор», — думала я, направляясь к избушке. Ему бы понравилась деревня (интересно, нечисть тут обитает вперемешку с людьми?), понравилась бы изба с резными наличниками на окнах (он водил бы пальцем по деревянным извивам, цокал языком, оценивая работу мастера), а потом мы пошли бы в лес. И не потому, что там пройдет волшебная ночь — у меня сжималось сердце при одной мысли, — а потому что здесь растут березы и дубы, и старая яблоня-дичка, и рябина, и земляника — есть она еще? — и грибы. Должны быть грибы.

— Господи, она еще кукует, — ужаснулась Галя, подходя к дому.

— Ну, значит, будешь жить вечно, — пожала я плечами, погружаясь обратно в свои невеселые мысли.

Зоя звякнула посудой, и я очнулась. Чай был хороший, даже не чай, а травяной отвар — чего там Зоя намешала? Галя, не допив чашку, стала зевать, и мы отправили ее спать на второй этаж, а сами остались. И тут приехал Пан.

На дорогом кожаном диване сидела Иштар в окружении пестрых подушек. Богиня машинально потрогала бахрому, потом вздохнула и повернулась к двери.

— Детка, — крикнула она. — Принеси шахматы.

Ишкуина повиновалась и села в уголке.

Иштар любила думать, расставляя фигуры. Сама игра ее не привлекала. Только схема, расстановка сил. Иштар не боялась Цереры, ну, почти. Подумаешь, сельскохозяйственная царица, повелительница удобрений. Не тот это поединок, о котором мечталось. Вот если бы Пан… Но он не станет. Сейчас Иштар прикидывала, будет ли интереснее, если столкнуть оба лагеря. Визуализируем!

Иштар погладила фигуры. Сначала пешки. Это просто — в автосервисе «Гермес-авто» работают сущие черти.

Пешки в рабочих комбинезонах выстроились в ряд.

Кони-демоны. Кто? Может, Балам? Нет смысла, три головы — хуже, чем одна, вечно не могут договориться между собой. Да и жив ли еще? Вепар управляет водами, но он давно на Сейшелах. Барбас, пожалуй, подойдет. И лечит, и предсказывает, и людей превращает в животных. Иштар поморщилась, вспоминая: работает массажистом-эзотериком.

Конь встал на свою клетку.

Дальше… Астарот. Когда-то был герцогом, а сейчас в зоопарке экскурсии водит. «Обрадуется, небось, что позвали», — подумала Иштар.

Второй конь появился на доске, обзавелся всадником, который держал в руках гадюку.

— Может, кого из суккубов взять? — вслух сказала Иштар.

— Они сейчас все на Экономическом форуме тусуются. Там самые сливки из «Форбс», — пояснила Ишкуина. — Но, если что, можете на меня рассчитывать.

Иштар кивнула и выставила на поле черную башню, которая действительно стала чем-то напоминать Ишкуину.

— Слон — это Маммона, он двоих стоит, — пробормотала богиня, глядя на Ишкуину и сквозь нее. — Правда, запросит дорого… Но, может, надоели ему онлайн-тотализаторы?

— Хоть пообщается с нормальными, хм, людьми, а не чат-ботами, — хмыкнула Ишкуина.

Нет, не то, все не то. И Церера сильна, и сторонников не собрать, они ей, в конце концов, не подчиняются, и от большого столкновения толку не будет, одна суета.

Помощница глянула в лицо.

— Хотите позвать всех?

— Нет, — сказала Иштар и смела фигуры к коробку. — Давай-ка выпьем… Убери коньяк! Ты хоть знаешь, сколько там калорий⁈ Иван-чай неси.

Венки в славянской культуре имели важное значение. Для девушек и для замужних женщин венки отличались, ведь первые надеются на любовь, а вторые — на преданность. Растения выбирались со смыслом. На венках гадали и читали привороты, посвящали богам, защищались с их помощью от нечисти. Особыми венками отмечали важные события: свадьбы, рождение детей, хороший урожай. А если девушке нравился парень, в Ночь Ивана Купалы она могла надеть свой венок ему на голову, давая понять, что он ей люб.

И. И. Петренко, А. О. Мацак. «Традиционные обряды у славян», 1925.

— Мара, — тихо сказал Иван, и она привычно вздохнула. — Завтра Купала.

— И что теперь?

— Пойдешь со мной через костер прыгать?

Марена подняла бровь.

— С тобой-то?

— Со мной, — неожиданно сильным голосом сказал Иван. — Ты все смеешься, а я серьезно к тебе.

— Не до того мне. Мать у меня померла, — поджала губы девушка. — Иди уже, меня подружки ждут.

И правда — ждали на углу, смотрели на них, перешептывались, хихикали. Одна другой краше. Иван мотнул головой и пошел куда-то, а Марена украдкой глянула в его сторону и направилась к подругам. Те окружили ее и засыпали ехидными вопросами.

— Вы-то хоть отстаньте, — отмахивалась Мара. — Пошли лучше венки плести!

Они всегда плели венки накануне Купалы и дарили друг другу. Марена помнила, что этот обычай был всегда: и мать ее собирала цветы, и бабка, по рассказам, чтобы ни случилось. Значит, надо. Девушки возбужденно посмеивались. У кого венок красивый будет, той и счастье в этом году — замуж пойдет, с мужем повезет. Обычно красивый был у каждой, разве что подружка попадется совсем криворукая, не постарается. Но в жизни везло не всем.

Девушки разбрелись по полю. Марена шла и трогала цветы. Ромашка — символ любви и невинности, василек — верность и немножко болтовни, мальва — чтобы надежды сбылись. Подумав, обломила несколько веточек калины — будет цвести девичья красота, добавила барвинок — и он про любовь. Ловко сплела венок, красота получилась, не стыдно подарить.

Вечерело. Подружки сошлись на лугу за деревней, и каждая свой венок за спину прятала — не подглядывай! Девушки кружили хоровод, а та, что в центре, закрывала глаза и вручала венок случайной подружке. В круг вставала следующая. Смотрят сквозь прикрытые веки или нет? К н и г о е д. н е т

Маре достался последний венок. Уже стемнело, когда девушки расхохотались и разбежались каждая в свою сторону. Марена пришла домой, присмотрелась и ахнула. Глаза стали мокрые, щеки загорелись. Как она завтра пойдет на Купалу в таком венке? Как людям покажется?

— Тысячелистник, — проговорила она медленно и вытерла слезы. — Что ж. Пусть будет тысячелистник.

Пан вылез из потрепанного «Опеля» и направился в дом. Мы с Зоей смотрели на него в окно с некоторым недоумением. С нашего хедхантера слетел весь лоск, и он изображал что-то вроде танцующего Карлсона: прыжок, поворот, прыжок. Кажется, он даже пытался взлететь, но лишний вес и сила тяжести ему препятствовали.

— Тирлим-пам-пам! — сообщил Пан, перешагивая порог. — Мир этому дому!

— Мир, — сказала Зоя, внимательно его разглядывая.

— Зоюшка, радость моя, ты не представляешь, что со мной приключилось! — Пан совершил оборот вокруг своей оси, плюхнулся на лавку, чуть не промахнувшись, и взмахнул руками для равновесия.

— И что же?

Мы сели напротив. Пан мечтательно улыбнулся.

— Эта девушка — просто чудо…

— Кто — Церера?

Пан нетерпеливо взглянул на Зою и махнул рукой, будто прогоняя муху.

— Церера — пройденный этап! Ишкуина! Она невероятная…

Зоя побарабанила пальцами по столу, потом резко наклонилась вперед и понюхала воздух вокруг Пана.

— Человечьим духом пахнет. Но темным.

Я непроизвольно хихикнула. Должен же кто-то хихикать, пока Яи нет. Зоя повернулась ко мне.

— Наведи-ка отсушку. Живенько, живенько.

Я схватила кувшин и побежала мешать зелье, пока Зоя слушала бессвязные восклицания нашего визитера. К моим услугам в избушке были любые ингредиенты, и через несколько минут зелье было готово. Я нацедила одну дозу в стакан.

— Выпей-ка, — сказала Зоя, не сводя с Пана глаз.

— Не буду, — высокомерно сказал наш хедхантер. — Мне не надо! Я и так пьян от любви!

— За ее здоровье, — Зоя успокаивающе похлопала его по руке. — Как там ее — Ишкуина?

— За нее! — Пан вскочил, опрокинул в себя стакан и закашлялся. Опустившись на лавку, он утер слезы.

— Крепко потчуете, крепко, — он поднял голову и недоуменно уставился на нас. — Эт-то что такое было?

— Приворот на тебя сделали. Не слишком сильный, повезло тебе.

Пан нахмурился.

— Помню, девушка в черной коже. Еще губы такие… как мелодия, — взгляд его затуманился.

— Аи, еще стаканчик, быстро, — прошептала Зоя, я послушно плеснула еще.

Пан машинально хлебнул, и глаза его прояснились.

— Тьфу, пакость какая… И кто ж такое учинил?

Зоя вздохнула.

— Сама она, что ли, придумала? — медленно проговорил Пан.

— Да Иштар это, — Зоя с досадой стукнула кулаком по столу. — Не видишь, что ли? Ее почерк. Она же знает, на что тебя ловить. Ты, небось, все выболтал?

Пан выпрямился с видом оскорбленного достоинства, немного подумал и сообщил:

— Не помню.

Тут в кармане у Пана зазвонил мобильник. Он глянул на экран, поморщился и ответил. Не прошло и нескольких секунд, как он помидорно покраснел, открыл рот, снова закрыл, невидящим взглядом оглядел избу и положил мобильник на стол.

— Что еще стряслось? — проворчала Зоя.

— Наша Мокошь вызвала Иштар на битву.

Зоя вскочила.

— А я говорила, бабы тебя до добра не доведут! От них одни беды! Я предупреждала!

Пан вздохнул.