Ленин В. И. Философские тетради.— Полн. собр. соч., т. 29, с. 314.
Термин «досократики» давно является предметом острых споров, главным образом в академической среде. Я исхожу из того, что этот термин вполне допустим наряду с термином «ранние греческие философы». Сократ действительно задал новую парадигму развитию греческой философии. Глубинной причиной этих изменений являлся кризис полисной системы, который очень сильно отразился в учении не только Сократа, но и Платона, и Аристотеля. Софисты так же были продуктом этого кризиса. Две основные тенденции изменили характер греческой философии в тот период. Это появление осознанной методологии (логики, диалектики) как минимум как отдельного вопроса, а как максимум отдельной дисциплины, а также индивидуальная этика — коллективная присутствовала у пифагорейцев и в меньшей степени в ряде других учений. Внимание к индивидуальной этике появилось в философии лишь с началом этого кризисного периода. Впрочем, предметом спора часто является не сам факт наступления нового этапа в развитии философии, а то, насколько термин «досократики» является удачным. «Хронологический» аргумент, сводящийся к тому, что некоторые досократики младше Сократа, является абсолютно несерьёзным и даже недостоин, чтобы с ним спорить. Аргумент о том, что слово «досократики» звучит как название последователей некоего философа «Досократа», примерно такого же уровня. В иных случаях, как, например, в полемике А. В. Лебедева против вульгарно-материалистической английской традиции, берущей начало с Джона Бернета, действительным предметом спора является не термин и не сам факт разделения этапов в развитии греческой философии (иначе термин «ранние греческие философы», который предпочитает Лебедев, так же был бы неуместен, как и любой другой проводящий определённую линию разделения), а сама характеристика периодов истории философии, каковы их характерные черты.
Э. В. Ильенков «Философия и культура». М., 1991, стр. 62. Там же: «Для натурфилософии исходным и естественным оказывается представление, согласно которому человек, обладающий „душой“, есть лишь одно из многочисленных существ, населяющих космос, а потому и подчинённое всем его законам, не знающим никаких привилегий и исключений. Это — чистый материализм. Хотя и стихийный, хотя и „наивный“, но не такой уж глупый, понимающий, что высшим достижением „разумного“ существа является не обыкновение лезть напролом, наперекор мощному сопротивлению сил природы, а наоборот, умение понимать их и считаться с ними, умение сообразовывать свои собственные действия с законами, мерами и порядками космоса, с его неодолимо-могущественной властью, с его „Логосом“, „не созданным никем из богов и никем из людей“. А это — первая аксиома и заповедь и современного теоретического мышления вообще, та грань, которая отделила когда-то и отделяет поныне научно-теоретический взгляд от стихийно-прагматического отношения к миру, резюмирующегося в наиболее чистой форме именно как религиозно-мифологизирующее мировоззрение, с характерным для последнего обожествлением нахрапистой „воли“ и культом сверхъестественно мудрой личности, с ритуальным почитанием традиционно унаследованных форм жизни и не подлежащих критике представлений.
Именно поэтому материализм и является не только исторически первой формой и теоретического мышления вообще, и философии (как самосознания этого мышления), но и „логически“, т. е. по существу дела, фундаментально первым основоположением современного научного мировоззрения и его философии, его логики.
Столь же органически и естественно философии тут оказывается свойственной и стихийная диалектика. Это связано с самым существом той задачи, необходимость решать которую и вызвала к жизни философию, эту первую форму теоретического мышления» (стр. 65).
Л. К. Науменко. Монизм как принцип диалектической логики. Алма-Ата. 1968, стр. 50.
Фрагменты ранних греческих философов. Часть 1. М., 1989, стр. 171.
Г. В. Плеханов. Избранные философские произведения. М., 1956, стр. 510. К сожалению, Плеханов почти не развивает собственно тему монизма в своей книге. Заумное слово «монизм» вставлено в название больше для отвода глаз царской цензуры.
Фрагменты ранних греческих философов. Часть 1. М., 1989, стр. 127.
Ф. Ницше. Философия в трагическую эпоху греков // Ф. Ницше. Полное собрание сочинений, том 1, ч. 1. М., 2012, стр. 321.
В. И. Ленин. Полное собрание сочинений, том 18, стр. 131.
Г. В. Ф. Гегель. Лекции по истории философии. Книга первая. Изд. «Наука», 2006 г., стр. 218.
Там же, стр. 208.
Музыка, начиная с Пифагора, ещё много столетий рассматривалась как наука об абстрактных определениях сущего. В системе обучения средневековых университетов, музыка входила в состав «Квадривия» наряду с арифметикой, геометрией и астрономией, а не «Тривия», куда входили грамматика, диалектика (логика) и риторика.
Аристотель. Сочинения. М., 1976, том 1, стр. 76.
В. И. Ленин. Полное собрание сочинений, том 29, стр. 308.
А. В. Лебедев. Логос Гераклита. Реконструкция мысли и слова, изд. «Наука», 2014, стр. 148.
Там же, стр. 191.
Там же, стр. 146.
Там же, стр. 157.
В. И. Ленин. Полное собрание сочинений, том 29, стр. 311.
А. В. Лебедев. Логос Гераклита. Реконструкция мысли и слова. Изд. «Наука», 2014, стр. 116—117: «Предметом бесконечных споров были два неразрывно связанных вопроса: какова природа „мер“, которым подчинено вспыхивание и угасание божественного огня, и насколько достоверна восходящая к древности интерпретация, согласно которой вспыхивания и угасания связаны с учением об экпиросис и диакосмесис, то есть с циклической космогонией, в которой фазы „сгорания“ мира чередуются с фазами мирообразования в результате угасания огня. Практически все античные толкователи и писатели, цитирующие этот фрагмент или парафразирующие его, понимали его именно как космогонический, а наречие „мерно“ (μέτρα) — как ссылку на мерные периоды, регулярные циклы… Μέτρα означает не „мерами“ (квантами или порциями вещества), а „мерно, размеренно“, то есть с регулярной периодичностью во времени».
А. В. Лебедев. Логос Гераклита. Реконструкция мысли и слова. Изд. «Наука», 2014, стр. 159.
Там же, стр. 174.
Ср. также Симпликий. Комм. «О небе», с. 293, 18: «Другие утверждают, что один и тот же космос попеременно возникает и уничтожается, а, вновь возникнув, вновь уничтожается и что такое чередование вечно. Так Эмпедокл полагает поочерёдное господство Любви и Распри; первая собирает все вещи в Одно и уничтожает космос Распри и творит из него Сфайрос, а Распря снова разделяет элементы и творит этот космос» (Фрагменты ранних греческих философов. Часть 1. М., 1989, стр. 353).
В. И. Ленин. Полное собрание сочинений, том 29, стр. 308.
А. В. Лебедев. Логос Гераклита. Реконструкция мысли и слова. Изд. «Наука», 2014, стр. 153.
Там же, стр. 155.
Маркс К., Энгельс Ф. Соч., 2‑е изд., т. 25, ч. 2, с. 384.
А. В. Лебедев. Логос Гераклита. Реконструкция мысли и слова. Изд. «Наука», 2014, стр. 152.
Позицию Ильенкова и Лукача следует отделять от «критической теории» представителей франкфуртской школы, таких как Адорно и Хоркхаймер, которые, используя преимущественно слабые места книги Лукача, превратили борьбу с «фактичностью» в борьбу с объективной реальностью как таковой, объявив её тотально ложной. Несмотря на то, что «франкфуртцами» было сказано много верного против позитивизма, их подходы, в частности т. н. негативная диалектика, оказались бесплодными, деструктивными, в историческом плане выражающими полный пессимизм.
А. В. Лебедев. Логос Гераклита. Реконструкция мысли и слова. Изд. «Наука», 2014, стр. 164.
Там же, стр. 175.
Там же, стр. 163.
Там же, стр. 155.
Там же, стр. 156.
Ф. Кессиди. От мифа к логосу. Становление греческой философии. 2‑е изд. «Алетейя», 2003, стр. 152—153.
Фрагменты ранних греческих философов. Часть 1. М., 1989, стр. 291.
Там же, стр. 288, 290.
Платон. Собрание сочинений. М., 1993, том 2, стр. 329.
Там же, стр. 332.
Ленин В. И. Философские тетради.— Полн. собр. соч., т. 29, с. 230.
Фрагменты ранних греческих философов. Часть 1. М., 1989, стр. 309—310.
Ленин В. И. Философские тетради.— Полн. собр. соч., т. 29, с. 231.
Г. В. Ф. Гегель. Лекции по истории философии. Книга первая. Изд. «Наука», 2006 г., стр. 282.
Там же, стр. 273—274. К вопросу о характеристике Гегелем Зенона как родоначальника объективной логики стоит разъяснить следующее. Подлинная диалектика выступает на всех уровнях и как субъективная, и как объективная, и как диалектика всеобщего, и как определённого предмета, и как закон мышления, и как закон бытия. Конечно, необходимо понимание того, как все это соотносится. Каждый греческий диалектик сделал свой вклад в развитие этой науки на определённом уровне. И даже если некоторым из них, как, например, Гераклиту, был понятен этот целостный тотальный характер диалектики, то все же никто из них не дал полной картины. Гегель следующим образом попытался объяснить, в чём заключается научный прорыв наиболее значимых греческих диалектиков-досократиков:
«Диалектика Зенона ухватывает, таким образом, определения, имеющиеся в самом содержании; но она может быть названа также и субъективной диалектикой, поскольку она имеет место в размышляющем субъекте и единое, в котором нет этого движения диалектики, есть абстрактное тождество. Шаг вперёд от диалектики, пребывающей как движение в субъекте, состоит в том, что она должна сама стать объективной. Если Аристотель порицает Фалеса за то, что он уничтожил движение, так как изменение не может быть понято из бытия; если он не находит действующего начала также и в пифагорейских числах и платоновских идеях, понимаемых как субстанции вещей, причастных этим субстанциям, то Гераклит понимает само абсолютное как этот диалектический процесс. Есть, таким образом, троякого рода диалектика: а) внешняя диалектика, беспорядочное рассуждение, в котором не растворяется сама душа вещей, β) имманентная диалектика предмета, имеющая, однако, место в размышлении субъекта, γ) объективность Гераклита, понимающего диалектику как основоначало. Необходимый шаг вперёд, сделанный Гераклитом, заключается в том, что он перешёл от бытия γ как первой непосредственной мысли, к становлению, как второй мысли; это — первое конкретное, абсолютное, как единство противоположностей в нём самом. У Гераклита, таким образом, мы впервые встречаем философскую идею в её спекулятивной форме, между тем как рассуждения Парменида и Зенона представляют собою абстрактный рассудок» (Гегель. История философии. Книга первая. Изд. «Наука», 2006 г., стр. 286—287).
Самое последнее утверждение очевидно неверно и противоречит тому, что писал сам Гегель. Более схематично и проще можно, наверное, объяснить всё это следующим образом: Гераклит — диалектика общего, тотальности всего бытия, включая мышление. Правильное понимание отношения диалектики мышления и бытия. Это и объективная диалектика, и субъективная, но разработана собственно объективная. Отсутствует спекулятивный метод мышления, тем более нет его анализа. Гераклит — это очень общее, но очень глубокое понимание, что такое диалектика. Парменид — спекулятивное мышление, «субъективная диалектика». Зенон — тоже спекулятивное мышление и «субъективная диалектика», но при этом ещё и имманентная диалектика, т. е. рассмотрение предметов в их «самодвижении», через раскрытие их внутренних противоположностей. «Имманентная диалектика предмета, имеющая, однако, место в размышлении субъекта» — у Гегеля, точнее не скажешь.
Фрагменты ранних греческих философов. Часть 1. М., 1989, стр. 536.
У. К. Ч. Гатри. История греческой философии. Изд. «Владимир Даль», 2017, том 2, стр. 273—274.
Фрагменты ранних греческих философов. Часть 1. М., 1989, стр. 346.
Л. К. Науменко. Монизм как принцип диалектической логики. Алма-Ата, 1968, cтр. 61—62.
Эти вопросы структуры «Капитала» проанализированы, например, в моей статье «Карл Маркс и мировой рынок» (http://rwp.ru/2022/03/11/%D0%BA%D0%B0%D1%80%D0%BB-%D0%BC%D0%B0%D1%80%D0%BA%D1%81-%D0%B8-%D0%BC%D0%B8%D1%80%D0%BE%D0%B2%D0%BE%D0%B9-%D1%80%D1%8B%D0%BD%D0%BE%D0%BA/).
С. Я. Лурье. Демокрит. Тексты. Перевод. Исследования. Ленинград, 1970, стр. 2014. См. также анализ воззрений Демокрита у Гатри: «Мы приходим к заключению, что теория причинной связи у Демокрита включала в себя следующие три пункта.
1. Каждое событие причинно обусловлено. Нет такого явления, как случайность, если термин используется в абсолютном или объективном смысле.
2. Понятие случайности может быть сохранено и может, при всей своей трудности для понимания, использоваться для обозначения причины, которая является для нас неясной и должна таковой оставаться.
3. Непостижимость такой причины заключается в том, что всегда, когда нас это касается, имеется бесконечно большое количество возможностей» (У. К. Ч. Гатри. История греческой философии. Изд. «Владимир Даль», 2017, том 2, стр. 689).
Маркс К., Энгельс Ф. Соч., 2‑е изд., т. 20, стр. 535.
Там же, стр. 533.
Фрагменты ранних греческих философов. Часть 1. М., 1989, стр. 260.
Ленин В. И. Философские тетради.— Полн. собр. соч., т. 29, стр. 175—176.
Мих. Лифшиц. Диалог с Эвальдом Ильенковым (проблема идеального). М., 2003, стр. 225—228. Ни один из марксистов не понял Платона так глубоко и не смог обогатить сам марксизм материалистически, читая Платона, как Мих. Лифшиц. Но в данном контексте следует также вспомнить ещё одно произведение из марксистской литературы, которое перекликается с концепцией Платона и потому помогает нам понять его в материалистическом ключе. Георг Лукач в своей книге «История и классовое сознание» ставит в непосредственную зависимость познание объективной истины, мир в его тотальности в зависимость от классового интереса пролетариата. Поскольку пролетариат поставлен в такое положение, когда его интересом является переустройство всего мира, он заинтересован в познании объективной картины. Необходим поворот к Солнцу всей души, т. е. полнота знания зависит от этической (политической) позиции. Ср. Лукач, «История и классовое сознание» — способность полного познания мира связана у пролетариата с его политической позицией. У Платона только нет «вменения», как у Лукача, которое обусловлено объективно классовым положением.
Ленин В. И. Философские тетради.— Полн. собр. соч., т. 29, стр. 326.
Там же, стр. 326.
Л. К. Науменко. Монизм как принцип диалектической логики. Алма-Ата. 1968, стр. 104—105.