Надежда, Вера и… любовь

Глава 16

Напряжённая тишина, возникшая за столом после ухода ребят, давила на нервы, подталкивая начать разговор первой. Но я продолжала молчать, давая Роману время собраться с мыслями.

– Появление Веры в моей жизни оказалось весьма неожиданным, – наконец, заговорил хозяин дома, и я едва сдержала вздох облегчения. – Никогда не думал, что за один только вечер мои планы на будущее могут измениться настолько, что я оставлю военную службу и осяду на гражданке. Но вернувшись однажды вечером домой, я нашёл на пороге пищащий свёрток и с той секунды приоритеты поменялись. Мою первую совместную ночь с дочкой я помню так чётко, словно это было вчера. Первые пару часов я метался по дому, готовый на то, чтобы отдать ребёнка в детский дом, в приёмник, да куда угодно, лишь бы не слышать этот плач. Правда, первому, кому позвонил, был Витька. Он с ребятами и привёз нам подгузники и какие-то смеси. А когда малышка поела и заснула, в голове будто что-то щёлкнуло. Моя и точка. Я убедил себя, что справлюсь, поверил в то, что она моё спасение от убийственного образа жизни. Отсюда и имя, – мужчина грустно улыбнулся, задумчиво посмотрев на меня. – Ты и сама успела ощутить на себе её очарование, несмотря на то, что посторонний человек. Ведь так?

– Есть такое, – не стала отрицать очевидное.

– Малышка с лёгкостью завоёвывает сердца окружающих её людей… Но так было не всегда, – взгляд Романа стал острее и чуточку злее. – До трёх лет она росла замкнутой и болезненной. То ли сыграло роль отсутствие материнского молока в младенчестве, то ли просто слабый иммунитет, но Вера остро реагировала на сезонные изменения погоды, заболевая от любого скачка температуры или сквозняка. Если бы не Ритка и родители, не знаю, как бы со всем этим справился. Малышка сторонилась людей, предпочитая сидеть в уголке, складывая пазлы, играя с куклами или листая детские книжки с картинками. И я решил отдать её в детский сад, в попытке адаптировать к обществу. Мда, адаптировал…

Вяземский замолчал, и в его глазах отразилась такая боль, что сердце дрогнуло. Не сдержав порыв, я протянула руку, коснувшись мужской ладони, сжавшейся в кулак. Растерянно моргнув, он на миг закрыл глаза и протяжно выдохнул.

– Прости, тяжёлое было время, накатили воспоминания.

– Понимаю, – кивнула, потянув руку на себя, но убрать мне её не позволили. Перехватив, Роман благодарно сжал заледеневшие от волнения пальцы, да так и не выпустил их из ладони, грея своим теплом. – Если не хочешь, можешь не рассказывать.

– Нет, ты должна знать причину, по которой эта пресловутая вырезка с твоим фото оказалась у Веры.

– Уверен? По сути, я вам совершенно посторонний человек и не обязательно раскрывать передо мной душу. Я же вижу, насколько тебе тяжело даётся этот разговор.

– Уверен, – и произнесено это было таким тоном, что спорить всё желание отпало. Что ж, хочет рассказать – его право.

Помолчав немного, задумчиво поглаживая мои пальцы, он продолжил:

– Наша эпопея с садиком закончилась посещением детского психиатра. Что за конфликт произошёл между детьми, в чём его причина, я так и не узнал. Но он точно был, хотя воспитатели пытались уверить меня в обратном. Вера замкнулась окончательно, закрылась в своей раковине, перестала говорить, отвечать на вопросы, даже плакать. Я делал всё, что от меня зависело, чтобы это изменить. Старался проводить с ней как можно больше времени, водил по разным специалистам, но те лишь разводили руками, строя предположения. Социофобия – озвучивалась чаще всего. Аутизм проскакивал тоже.

– Какой ужас, – пробормотала, с трудом представляя, что пришлось пережить этому мужчине.

– Я был в отчаянии, – он продолжил свой рассказ, цепляясь за мою ладонь так отчаянно, словно это был спасательный круг. – А однажды, после нескольких месяцев молчания, она пришла ко мне в кабинет и, забравшись на колени, попросила показать маму. Услышав её голос, я обрадовался настолько, что мозг отключился напрочь, засуетился и столкнул локтём со стола журнал, который забыла Марго у меня в кабинете. Он упал, раскрываясь на твоём фото. Мне так хотелось угодить Вере что, не подумав, я указал на тебя. Не разумно, глупо… Я знаю. Но мне так хотелось услышать снова голос дочки, что я готов был пойти на обман, лишь бы она снова начала улыбаться. С того дня её поведение изменилось. Она словно оттаяла. Но я даже представить не мог, что всё это время Вера хранила твоё фото. И размышляя ночью об этом, пришёл к выводу, что именно оно и вытащило её из того состояния.

– Бедная малышка. Вам столько пришлось пережить, – покачала головой, и от искреннего сопереживания к этой семье болезненно сжалось сердце. – И что теперь делать? Как быть?

– Есть одна идея…

– Какая? – уточнила, так и не дождавшись продолжения.

– Я хочу сделать тебе предложение.

– Эм-м, какой предложение? – растерялась, не зная как реагировать.

Роман молчал, вглядываясь в моё лицо, будто пытаясь что-то увидеть. Но судя по разочарованию, мелькнувшему в глазах, желаемого так и не нашёл.

– Предлагаю тебе хорошо оплачиваемую долгосрочную работу, – наконец, тихо произнёс он. И мне почему-то показалось, что хотел он сказать вовсе не это, но в последний момент передумал. – Вере нужна мама. Подыграй.

– И что дальше? Ты же понимаешь, что так не может продолжаться вечно?

– Понимаю, – кивнув, ответил он, взъерошив волосы на макушке. – Есть ещё один вариант, но боюсь, тебе он не понравится ещё больше.

– Может, озвучишь и посмотрим?

Лучше бы не спрашивала, честное слово.

– Выходи за меня замуж.

– Это неудачная шутка, – выдернув из цепкого захвата руку, я стремительно встала и подошла к окну, повернувшись к Роману спиной.

Память услужливо подбросила ехидный образ Влада и по телу прокатилась нервная дрожь. Нет, нет, и ещё раз нет. От мужиков одни неприятности. Я не хочу снова подстраиваться под чьи-то желания и хотелки, не хочу страдать, не хочу испытывать боль от предательства и лжи. Вчерашний день выбил почву из-под ног. Да, отвлекаясь на Веру, я старательно прятала эмоции глубоко в себя. Но они никуда не делись. Они всё ещё там, разъедают душу, разрывают сердце.

– Я не шутил, – произнёс Роман у меня за спиной, и я вздрогнула от неожиданности. – Тебе не повезло в браке, мне тоже не везло с женщинами. Может, вместе у нас получится создать ту самую счастливую семью, о которой все мечтают? И с Верой всё образуется само собой, тебе не придётся претворяться её мамой, потому что именно ею ты и будешь. По закону, в глазах общественности.

– Мои чувства, мысли и желания в расчёт не берутся? – повернувшись, со злостью прошипела я. – Или ты готов поклясться, что заключив брак не побежишь налево, как Сухарев?

– Я мог бы поклясться, чтобы ты успокоилась и уступила, – взгляд Вяземского заледенел. – Но не хочу начинать отношения со лжи. Я не знаю, что будет потом, как повернёт жизнь. Но одно могу сказать точно – я сделаю всё от меня зависящее, чтобы моя дочь жила счастливо.

– Брак без любви не принесёт ничего хорошего.

– Ты первый раз выходила замуж по любви, ведь так? И что, много хорошего тебе это принесло?

Крыть было нечем.