Наемник

32

Вэлли Хендри лежал на животе на плоской вершине башни. Его тело закоченело от ночной прохлады, острые края камня впивались в него, но эти неудобства не отмечались его сознанием.

Из кусков гранита он построил невысокий бруствер и замаскировал его пушистыми ветками ракитника. Его винтовка опиралась на бруствер, у локтя лежали запасные обоймы.

Он лежал в засаде уже очень долго — со вчерашнего дня. Сейчас рассветало, темнота редела; через несколько минут он сможет рассмотреть долину внизу на всем ее протяжении.

«Я мог бы уже переправиться через реку, — думал он. — Мог бы быть в пятидесяти милях отсюда». Он и не пытался проанализировать импульс, который заставил его лежать здесь почти двадцать часов.

«Я знал, что старина Карри придет. Я знал, что он возьмет с собой только одного черномазого следопыта. У этих образованных свои правила — один на один», — он хохотнул, вспомнив две крошечные фигурки, показавшиеся из леса вчера вечером. «Этот ублюдок провел ночь в низине. Я видел, как он зажигал спички и курил. Надеюсь он получил от нее удовольствие. От своей последней в жизни сигареты». Вэлли напряженно всматривался вниз в набирающий силу рассвет. «Они должны сейчас появиться, должны сейчас пересекать открытое место. Я должен покончить с ними, прежде чем они войдут в лес». Долина казалась бледной, как лепрозная чешуйка на темном теле леса.

«Скотина! — внезапно Хендри охватила ненависть. — В этот раз до красивых речей дело не дойдет. В этот раз я не позволю ему показать свое высокомерие». Стало еще светлее. Он уже различал группы пальм на фоне бледно-зеленой травы низины.

— Ха! — воскликнул Хендри. «Вот они, как два муравья, ползут через поляну». Хендри высунул кончик языка, облизал губы и прижался щекой к прикладу винтовки. «Господи, как я ждал этого момента. Шесть месяцев только об этом и думал. А потом я спущусь вниз и отрежу ему уши». Он передвинул предохранитель и услышал приятный металлический щелчок. «Черномазый впереди, Карри за ним. Нужно подождать пока они поменяются местами. Не хочу, чтобы черномазый получил это первый. Сначала Карри, потом черномазый». Он взял их на прицел и тяжело задышал. Нервное возбуждение оказалось настолько велико, что в горле неизвестно откуда возник сухой комок, он вынужден был судорожно сглотнуть и закашляться. На его шею упала дождевая капля. Хендри вздрогнул, взглянул на небо.

— Будь оно проклято! — он снова посмотрел вниз. Карри и черномазый стояли рядом. Единое темное пятно в тусклом свете. Разделить их не было никакой возможности. Дождь усилился, Хендри внезапно захлестнуло знакомое чувство неполноценности, сознание того, что все против него, даже стихия, сознание того, что он никогда не сможет победить, даже в этот раз.

Они — Бог и весь остальной мир. И те, кто дал ему в отцы пьяницу. И те, кто вместо нормального дома поселил его в убогой лачуге. И те, из-за кого мать заболела раком гортани. И те, кто послал его в исправительную школу, кто выгонял его с работы, кто толкал его, смеялся над ним, кто дважды сажал его в тюрьму. Все они, а в особенности Брюс Карри, снова победят. И в этот раз, особенно в этот.

— Будьте вы прокляты! — выругался он в бессильной злобе и ярости по отношению ко всем.

— Будьте вы все прокляты! — он выстрелил в темное пятно в прицеле.