Наития

Размышления

Пьём пиво на террасе бара. За одним из столиков две молодые дамы в махровых гостиничных халатах, старательно оголяя на солнце то ноги, то плечи, громко хихикая, изгаляются над мороженным. Неожиданно их смешки переходят в резкий визг, сопровождаемый размахиванием руками. Дамы вскочили, пытаясь отбиться от ос, и вскоре перешли в закрытую залу бара.

Несколько ос прилетели к нам и уселись возле капелек воды, сконденсировавшихся на стекле стола от холода пивных кружек. Мы спокойно продолжали пить пиво, а они воду, не реагируя друг на друга.

Когда моя кружка опустела, и я отставила её в сторону, одна из ос перелетела на её край, исследуя остатки содержимого. Я достала камеру, чтобы её заснять, и она тут же спикировала мне в лицо, резко тормознув напротив глаза, но как только я убрала фотоаппарат, вернулась к кружке.

Выбирая еду для ужина, на стойке раздачи столовой СПА, я увидела неподвижную осу в перемешанном на пюре омлете.

– Что б Вы знали, оса самое чистое животное, – с апломбом заявила мне раздатчица.

Я не стала делиться с ней остатками своего биологического образования, а просто заметила, что не у всех отдыхающих крепкие нервы и желудок.

Осы летали по залу и одна из них принялась танцевать на мокром пятнышке, оставшемся от кусочка упавшего омлета на скатерти. А затем перелетела на край моей тарелки и стала выискивать пеший проход к середине. Не берусь гадать была ли это та же оса, делятся ли они опытом, или по какой другой причине, но в омлет она не совалась, и наткнувшись на него тут же отступала. Наконец, обойдя яичницу, она поползла к варёной колбаске. Я дунула на неё. Она обиженно обернулась и поползла дальше. Пока она не доползла я отрезала большую часть и съела, оставив ей краешек. Но тут подошёл официант. И как только он протянул руку взять тарелку, оса тут же улетела.

Но осы, а может какие другие пчелиные, заставили меня посочувствовать дамам, наслаждавшимся мороженным на террасе бара. И случилось это в лесу. Я одела футболку, вышитую маками на рукавчиках и возле горла. Уж не знаю, что видели насекомые, но они пытались сесть на цветы, чуть ли не тыкаясь мне в лицо. А одна ухитрилась-таки ткнуться мне в губы. Самое удивительное, что эту кофту я одевала в лес на протяжении более десятка лет и никогда не отмечала вокруг неё такой активности.

Человек может кивать, соглашаться, улыбаться, так или иначе поддерживая разговор, и не подавать вида, что абсолютно не воспринимает нас. Чувствуя волну отчуждения или притяжения на интуитивном уровне, мы зачастую не осознаём природы её возникновения.

Подобное тому, как тяжеловозы оставляют глубокие колеи в размытых почвах лесов, или в свежевыпавшем снегу, не позволяя преодолеть стены рытвин, происходит и с нашим сознанием. Оценки происходящего, складываются в жизненный опыт. С возрастом, они заполняют связями мозг, глубоко и плотно вживляясь в его ткани и образуя ситуационные шаблоны. Чем более однообразен опыт, тем эти шаблоны устойчивее, как колеи, создающие почти непреодолимые сложности для образования новой, не типичной для них, мыслительной связи.

И это ещё одна причина недопонимания и недоразумений в общении.

Нас иногда обманывает зрение, подсовывая привычные образы фигур людей и животных в облаках, древесной структуре, на камнях, других природных объектах. Но обманывают нас не глаза, а центр обработки зрительной информации, который пытается подогнать наличествующие пятна и тени под имеющиеся в папке нашей памяти шаблоны.

Могут ли в течение веков сохраниться рисунки на открытой поверхности?! Они давно должны быть стёрты химической, гидрологической, ветровой эрозией, присыпаны веществами, осаждающимися из воздушных потоков и пролетающих стай животных (птиц, рукокрылых, насекомых). Возле водной стихии твёрдые структуры покрываются водорослями и моллюсками, которые успешно их выгрызают. В других местах, их населяют лишайники и мхи, постепенно набирая почвенный слой, позволяющий прорастать растениям, разрушающим твёрдую основу корнями.

Но что могут доказать живые примеры природы тем, кому непременно надо защитить диссертацию, или создать сенсационный туристический объект?! Отметив, выданную шаблонами зрения, силуэтную схожесть, эти «научные сотрудники» расчищают поверхность, докапывая, дорисовывая и достраивая недостающие до полной материальности части, называя реставрацией то, что по сути является фальсификацией.

Не судить – это оправдать или отпустить?!

Отпустить произошедшее, когда его не вернуть, не исправить….

Всё размыто.

Само значение слова "отпустить" невразумительно.

Отпустить – это смирить себя?! Или забыть?! Или помнить, но не вспоминать?!

Не думать! Не рассуждать! Но память саднит не затягивающейся раной.

Человек может смирить себя, не напоминая никому о своей боли.

Но память… Забывание – прерогатива сознания или подсознательного?!

Можно ли заставить себя сознательно что-то забыть?!

Время. Оно единственное всё стирает и нивелирует. Но боль остаётся. Тупая ноющая боль безвозвратной потери.

Солнце жарит немилосердно. В парке, который больше напоминает сквер, по утрам почти нет тени. Поэтому большинство пожилых жителей микрорайона скапливается на немногочисленных лавочках, прижатых к дороге, напротив тянущихся непрерывной чередой магазинов и офисов, замыкающих квадрат каньона. Рядом дежурят кошки. В ожидании ежедневной дани, они встречают своих кормильцев и следуют за ними, первыми входя в отпираемые помещения.

Но в этот день продавец уже открыла магазин, а кошка, как сидела вдалеке, так и не сдвинулась с места. Дама стала в дверях, молча коротко кивнула в приглашающем жесте, и кошка тут же подбежала к ней. Было странно видеть, что животное, с расстояния семи-восьми метров, не только заметило чисто человеческий знак, но и сумело расшифровать его.

Невольно вспомнились многочисленные моменты неожиданного поведения животных. Некоторые уже опубликованы в моих сборниках, другие затерялись в анналах памяти или случились не так давно. Не помню рассказывала ли я про загадочную реакцию крапивных долгоносиков, которых содержала дома, в чашках Петри, выясняя динамику кладок, плодовитость… Собирая их в природе с молодых побегов крапивы, я обратила внимание, что они не реагируют на изымание соседей. Но как только я думала, что стоит взять конкретного, наблюдаемого боковым зрением, жука, как он тут же разжимал лапки, поджимал ноги и падал на землю. Заметив это явление, я начала экспериментировать, но результат оказался релевантным только для этого вида и в этом экотопе. Это давняя история, есть много новых.

Фотографируя, я случайно коснулась паутины аргиопа кругопряда, и паук закачался вместе с ней. Полагая что это результат моего толчка, как круги на воде, так и не дождавшись пока колебания прекратятся, я пошла снимать попугаев. Вернувшись в течение получаса, я навела камеру на спокойно висящего паука, но он тут же принялся раскачиваться, с разворотами, стягивая и отпуская паутинные нити. И я с удивлением поняла, что моё первичное касание и вторичная попытка сфотографировать, вызвали не механическое раскачивание паутины, а защитную реакцию её хозяйки.

Осы и пчёлы-плотники, при наведении на них объектива, пытались напугать псевдо-атаками в глаза и сразу теряли интерес при моём отступлении. Хотя возможно они реагировали на отражение в зрачках.

Наверно можно говорить о конвергентном поведении, наблюдая как цапли и кошки одинаково ведут себя рядом с рыбаками, причём не только в ожидании мелкой рыбёшки и заглатывании колючих ершей с головы, но и воруя, неосторожно оставленные без присмотра, приманку, наживку и улов. Там же, возле моря, мы с супругом наблюдали за развлечением ворон. Они взлетали на самую высокую точку минарета и сидели там в ожидании подходящего воздушного потока, а затем съезжали по нему вниз, словно по слегка покатой горке, выравниваясь перед самым тротуаром и усаживаясь на парапет, в ожидании следующей очереди.

А недавно я чуть не смеялась, глядя как майна, соизмеряя расстояние, примериваясь и старательно удерживая равновесие, перешагивает со столбика на столбик, тянущегося вдоль аллеи забора. Поведение майн менялось у нас на глазах. Агрессивные при вселении в регион, они сорились с удодами, выбрасывали из гнёзд воробьёв, теперь, заняв свою нишу, запели, перенимая все окружающие звуки и практически не обращают внимания на более мелких птичек, разве что лениво отгоняют их от источника пищи или воды. Зато с воронами майны явно стараются поддерживать, добрососедские отношения. Интересно было наблюдать как майны, обнаружив засохшую булочку, устроили возле неё крик, привлекая ворону, а затем следовали за ней к луже, где она размачивала подношение, многократно переворачивая и пробуя его. Выклевав нижнюю, размокшую часть ворона отошла, предоставив булку майнам. Они попробовали её, но есть не стали. В другой раз я видела как ворона летела за майнами, призывавшими её криком похожим на карканье.

Сестра рассказывала, что её супруг кормил майн через окно. Но потом они обнаружили, что в их отсутствие птицы залетают в квартиру, портя продукты. Кормить перестали и окно закрыли. Майны, явно несогласные с такой несправедливостью, садились у окна и стучали в стекло, требуя открыть.

Один человек, считающий себя орнитологом, сказал мне, что воробьи и дрозды прыгают, скворцы ходят, и что любую птицу можно отличить по поведению. Но я видела, что воробьи могут и ходить, и зависать в воздухе над растениями, а майны, спеша на зов своей пары, и вышагивают, и прыгают, и бегут, и перелетают.

Имеется множество теорий изменения поведения животных. Но возможно, лишив их природной среды, мы просто запустили новую вариантность эволюционного процесса с приобретением ими принципиально иных шаблонов распознавания объектов и развития интеллектуальных процессов за счёт физической активности, общения, игр… Животные явно умеют выявлять причинно-следственные связи, моделировать ситуации, визуализировать образы, мысленно перемещаясь между намеченными точками, а некоторые и использовать звуковую коммуникацию других видов.

Стоит задуматься.

Иногда нам кажется, что наше внимание задержалось на чём-то случайно и мы тут же забываем отмеченное. На самом деле, нас ненавязчиво обучают, давая, с виду мелкие, подсказки. Неожиданно для себя, я внезапно обнаруживаю, что иначе воспринимаю много раз наблюдаемую сценку.

Маленькая собачка рвётся с поводка, гавкая и рыча на большую, а та, едва скосив на неё глаза, отвернулась, спокойно следуя рядом со своей хозяйкой.

И я, усмехаясь, повторяю себе то, что уже неоднократно говорила: не на всякое «тяв» надо отвечать «гав».