Наития

Рифмованными строчками

В этом мире, где жизнь = счастье, горе, и страсть, и страдания,

Где копилка Пандоры уже не настолько плотна,

В золотые рассветы вплетаются птиц щебетания,

И прекрасней, наверно, ни музыки, ни полотна.

И неважно, что всё уже сказано и повторения,

И звучат выражения те же и те же слова.

Ведь наш Космос построен энергией Слова Творения,

Материк мыслеформы и все мы = его острова.

Небо веками туч прикрывает заката сияния.

Глуше звуки. И звёзды пульсируют, как светляки.

И улыбка ребёнка во сне = океан обаяния.

И так хочется всё срисовать скупой рифмой строки.

Боль. Звёзд алмазных крошка.

Ворота в темноту.

Внезапная подножка

На ледяном мосту.

Холодная улыбка.

Стеклянные глаза.

Струящаяся зыбка

В немые небеса.

Крик тихо замерзает,

Бесплодный и пустой.

Душа ли отмирает,

Прощается со мной?!

Скользнуть и удержаться.

Назад дороги нет.

Осталось рассмеяться:

Уйдут и жизнь, и след…

Свет тлеет, догорая

Оспинками огня.

Ночь, душной мглой играя,

Баюкает меня.

Год Змеи в потоках вод Водолея.

Встретим мы его приход, не жалея,

Сохранив хрустальность гротов Дракона,

Блеск алмазов, бирюзы и циркона.

Всё былое, словно шлейф, за плечами.

Память росами искрит берегами.

Время стрежнем нас несёт, опьяняя,

Изменяется и нас изменяя.

Для общений, обобщений, работы,

Изучения среды обитаний,

Человечество придумало счёты,

Подписав к ним оболочки названий.

Пролетая над незримым порогом,

Пожелаем мы друг другу удачи,

С новым годом! – повторим диалогом,

Хоть решенья нет у этой задачи.

Мы отпущенную роль исполняем,

Наряжаясь в мишуру и улыбку,

И шампанским первый тост отмечаем,

Чтобы вслед прикончить водки бутылку.

Ночью старый год помянем.

Ровно в полночь дружно встанем,

Встретив нового приход,

Каждый пояс в свой черёд.

Пожелаем мира в нём!

И шампанское запьём

Водкой и спотыкачом,

Коньяком, вином с кислинкой…

Вспомним ёлку с мандаринкой,

Дом, наполненный теплом,

Маму с папой за столом,

Лет простых круговорот

Тех, где год был просто год.

Такое синее небо!

Такое яркое солнце!

Такое странное чувство,

Как будто всё не со мной.

То тихо плыву, то таю,

Сама себя наблюдаю.

И страсти только плацебо,

Изменчивое как стронций,

Чужого мира искусство,

За звёздною темнотой.

Когда застывает время,

А после кипит и мчится,

Жизнь катит на перегоне,

Где валом кружат дела.

И словно попал в засаду,

И нет никакого сладу.

И каждой минуты бремя,

Как поезда колесница,

Как будто я в том вагоне

Всю вечность и провела.

Битые стёклышки,

Яркие фантики,

Тайные строчки в ночи…

Острые рёбрышки,

Флёры романтики…

В травах, по горкам, ключи.

Зыбкое, лёгкое

Детство далёкое,

С плотно прикрытой спиной.

Штопки чулочные.

Бусы цветочные.

Папин бас гулкий: «Домой!».

Верой парящее.

Бликом летящее.

Каша в ведре над костром.

Время качнулось

И всё обернулось

Полузабывшимся сном.

Порой нам мается влюблённость,

Хмельная неопределённость,

Чувств откровенная метель,

Третирует печаль-разлука…

Но может это просто скука

Событий кружит карусель.

Ведь всё исходит, остывая.

Со временем грядёт другая,

Как переменные в пути,

Где А и Бэ фиксаций точки,

А между ними судеб строчки,

Всего, что с нами во плоти.

Жизнь, словно карты, растасуем.

Но выбор, он непредсказуем,

Как дикий смерч неодолим.

Мы задыхаемся, взлетая,

И в звёздном небе томно тая,

Навек себя смиряем с ним.

И пела гитара. И голос хрипел,

Тональность её повторяя.

И кровь закипала. И воздух горел,

В глазах твоих страстью играя.

С тобой не знакома. Случайно сняла

Шутливой смешливою фразой.

Ночь жаркой и нежной на диво была…

О ней не жалела ни разу.

Пришёл, не открыла. От встреч ухожу,

Сбегаю мелькнёт где гитара.

Себе не соврать. Я смеюсь и твержу

О том, что с тобой мы не пара.

Ты тщишься понять отчего вдруг, рубя,

Закрылась за плотным барьером.

Всё просто. Любила, увы, не тебя.

И ты был чужим кавалером.

Сдвинулось время, секунда моргнула.

Сбросив вниз семя, птица вспорхнула.

Тучи, как кручи в серых туманах,

Тонут в воздушных седых океанах.

Чёрными точками птицы под ними

Тают, сливаясь с волнами седыми.

Тают снега в отражениях света.

Недра теряя, тает планета.

Всё агрессивней пластики, стали…

Катится время по вертикали,

Вниз, небоскрёбом, мчится, стекает.

В стёклах, как в линзах солнце пылает.

И как загадка с тайною тайной,

Мир расцветает улыбкой случайной,

Там, где тенями раскинулась крона,

Двое целуются в травах газона.

Было планов и надежд,

Как у луковки одежд.

Книг любимых этажи,

Репродукций стеллажи.

От шкафов и до полов

Зелень комнатных цветов.

Дверь откроешь на балкон,

Лесопарка птичий звон.

Лето, полное дождей…

Стаяло за тьмой морей.

Мягко светится дисплей.

Время. Возраст. Жизнь скупей.

Колобок судьбы прыг-скок.

Кто же знает свой шесток?!

Это, деточка, восток!

Здесь не сахарный песок.

То ли хрип ворон, то ль стон,

Майн стозвучный обертон.

Мыслей вянущий бутон.

Жар. Пылает Фаэтон.

Ты снова уходишь, махнув мне привядшею веткой,

Уносишь в забвенья жар встреч и разверстую синь.

И кружит листок чуть краснеющей марионеткой.

И небо бурлит, а с тобою там был полный штиль.

Мне жаль. И не жаль. Понимаешь, всё это так сложно.

Зачем длить прощанье, забыв всё в мгновенье одно.

Мгновенно прощаться, но помнить столь долго, сколь можно.

Что думать?! Коль нам выбирать всё равно не дано.

Ты снова вернёшься. Всё так предсказуемо длится.

Уходят сезоны, сменяя друг друга в черёд.

Здесь осени нет. Лишь приходит зима прослезиться,

Что лето ушло, не дождавшись дождей поворот.

Ты мне твердишь: «Тебя не понимаю».

Порою и себя с трудом поймёшь,

Когда не правда и отнюдь не ложь.

А что тогда?! Да разве же я знаю.

Открыть лицо, лица не открывая.

Под маской, но обличья не скрывая.

Смешная обоюдная игра.

Давно стекли штрихи и пятна грима.

Глядят в глаза открывшегося мима,

Все те, кто обожал ещё вчера.

В плен новых чувств впадают вдохновения…

В глазах рябят софиты, как хрусталь…

Но зрителям всего лишь образ жаль,

И кажутся фальшивыми волнения.

Они в досаде покидают зал,

К нему злорадно обращая спину

За то, что поменял свою личину

И тем привычный облик растоптал.

Изменяя имена,

Ткут легенды времена,

Кличут рыцарей шутами,

Гениальных дураками,

Странной памяти цена.

Чтобы имя сохранить,

Стали храмы возводить,

Пирамиды, города…

В землю прячутся руины,

Но других часов былины

В них вписались навсегда.

Даже подпись под картиной,

Современной ли, стариной,

Нам вполне способна лгать.

Ведь известно – подмастерья

Отдают свои творенья

За возможность выживать.

Так ли важно кто, когда.

Море, речка… всё вода

Поит, чистит, разрушает,

В небо облаком взлетает,

Испаряясь навсегда.

Чей-то праздник наступает,

Чей прошёл, чей наступил…

Кто кого с чем поздравляет?!

Я реально затупил.

Электричеством играя,

Лампы день за днём включая,

Ханукия дарит свет.

Рядом ёлки из пластмассы.

И повсюду прибамбасы

Разных дат, и мест, и лет.

Дед мороз, сильвестр, вертепы,

Вместе странны и нелепы…

То, что есть. Улыбки. Смех.

На волнах судеб качаясь,

Ветви мира добиваясь,

Нас спасает наш ковчег,

Наша дивная страна,

Всеми красками сияя,

Словно мир объединяя,

Небеса и времена.

Сгустились тени у окна.

Свеча моргнула и погасла.

Из парафина, не из масла,

Сгорала в фитильке она.

Пылала яростным огнём,

Почти что затухала, тлея,

Сливаясь с солнечным лучом,

В ладонях ночи пламенея.

Живой огонь взлетал и пел

Над прогорающею связью…

Сгорела. Мир опять просел,

Опутав сердце горькой вязью.

Лишь голоса порой в ночи,

Да снов неясные виденья,

И болью, в сердце, три свечи,

Незатухающего жженья.

Как бриллианты по траве

Капли дождевые.

Мысли бродят в голове,

Словно псы цепные.

То как стаи, с тьмой засад,

То бегом, стадами,

Поворот и вновь назад,

Теми же следами.

Не додумав их, гоню.

Все мозги изрыты,

Протоптали колею,

Словно формициды.

Иссыхает нить травы,

Влагу отдавая.

Память падает во рвы,

Низки слов теряя.

От одобрительного гула

Мохнатых, деловых шмелей,

Земля теплом весны вздохнула,

В ладонях солнечных лучей.

Раскрыв зелёные листочки,

Под развесёлый птичий гам,

Цветным ковром взошли цветочки,

По пробудившимся лесам.

Полупрозрачные кислицы,

Копытень, спрятанный под лист,

Бра разноцветной медуницы,

Чешуйник, как плаун змеист,

Средь белых ветрениц, синея,

Словно раскрылись небеса,

Дрожащих пролесок аллея,

Фиалок нежная краса,

Печёночницы глаз ласкают,

Одеты в жёлтые шелка,

Опушки солнечно пылают

Безбрежным морем чистяка.

Я так давно там не бывала,

Туманном плотных облаков,

Как в мутной пелене кристалла,

Укрыл всё лет густой покров.

Трепещет память бледной тенью,

Глядясь в себя издалека.

Но в сердце места нет забвенью,

В нём боль, и нежность, и тоска.

Ни преград, ни дорог, ничего кутерьма.

Насыщаясь безмирьем, клокочут шторма.

Непонятной реальности странный канон.

Ты хотела узнать, так узнай, – шепчет он.

Здесь ничьей нет морали и память не ткёт.

Здесь и времени нет и ничто не течёт,

Нет пространства, стоячих энергий волна.

Ты хотела узнать – это знанью цена.

Здесь проснуться не сможешь, не сможешь уснуть,

Ни застыть неподвижно, ни просто вздохнуть,

Ни не видеть, ни видеть, ни знать, ни не знать.

Растворяюсь, не в силах что-либо понять.

Тщусь взлететь, и увы, я почти не лечу.

Ни сбежать, ни смолчать, ни сказать что хочу.

Резко села, проснувшись, и нет ничего,

Только странное эхо дыханья его,

Только всё ещё сердце сжимающий страх,

Да осколки видений в открытых глазах.

Спи. Ничего не случилось.

Хлынуло время волной.

Смолкло и снова забилось

Сердце дрожащей струной.

Он не давал обещаний

И ничего не прощал,

В странности нежных свиданий,

Фениксом ярким сгорал.

Спи. Не пытай провиденье,

Карты на стол не мечи.

Жаркие эти мгновенья

Душу казнят как мечи.

Спи, запасаясь терпеньем,

Просто оставь и забудь.

Всё обернётся забвеньем,

Раньше ли позже, не суть.

Спи. Утро вечера мудреней.

Чем мудренее? Чем вечер.

За ночь приходят десятки идей,

Жаль лишь заполнить их нечем.

Силится разум сменить мыслей ход,

Птицами, рыбой, зверьками…

Дрёмы и сны завели хоровод,

Перемежаясь рывками.

Всё словно в полузабытом кино,

Рвётся в финал кинолента.

Светом фонарным мерцает окно,

Странным порталом момента.

Призраком бродит луна за окном,

С тучами в прятки играя.

Боль затаилась, прикинулась сном,

Дышит, тихонько вздыхая.

Взгляд выхватил в толпе знакомый лик.

Мысль замерла. Сознание в свивон[2].

Симан[3]. Тикшорет[4]. Память черновик.

Опавших букв рассыпавшийся звон.

Доварен суп. И прибрана постель.

Уносят мысли в небо, вслед за птицей.

Шаг и звонка тревожащая трель.

На полке строй бумажных эрудиций.

Остывший чай. Помады, стёртой, след.

Кем я была? Быть может тоже птичкой.

Тень прошлого желаний жаркий свет.

Взлёт журавля. Уютный мир с синичкой.

Кумкватов горстка. Ласточки полёт.

Ветров случайных шепотки в деревьях.

Мазками всё в престранный натюрморт

С названьем: жизнь, в текущих каждодневьях.

Казалось мне любовь = безумства,

Суетной плоти баловство,

Напрасно думал будто чувства

Совсем не значат ничего.

Прости, что я не смог иначе,

Законы общества сильней…

Теперь же сердце горько плачет

За тихой нежностью твоей. -

Да, мы не виделись полгода,

С тех пор как мир меня отверг.

Что на дворе у нас? -

Погода! -

А день недели? -

День?! Четверг!

Что это знание меняет?!

Четверг, среда, не всё ль равно? -

Всё ничего не означает,

И встреча более всего. -

Я был не прав, прости сердечно,

Давай с начала всё начнём.

Простишь? -

Смешишь?! Прощу конечно.

Зачем нам помнить о плохом?! -

Так значит мир! И снова вместе! -

Ну ты воистину смешной.

Передавай привет невесте.

Прощай! И не ходи за мной!

Смешно нам меряться виной.

Всё заросло разрыв-травой.

Я юн был и влюблён до слёз.

Тебе ж всё было не в всерьёз.

Ты обсмеяла мой порыв,

Все двери предо мной закрыв,

Все связи резко оборвав

И жизнь свою с другим связав.

А кем ты был?! Студент. Без средств.

Таких всегда полно окрест.

Что мог мне дать?! Чем покорить?!

Лишь бедность в бедности плодить.

Теперь совсем другой расклад.

В разводе я. – Но я женат.

И что?! Я лучше! Красивей!

Да нет, ты не сравнишься с ней.

Она живительный родник.

Лишь ей благодаря достиг

Я всё к чему так падка ты,

Другой не вижу красоты.

Глаза белеют, грозен вид,

Я отомщу, – она твердит.

Он улыбнулся, не грусти,

Ещё найдёшь свои пути,

И помни: внешность хороша,

Но к ней желательна душа.

Хоть и идём с тобой навстречу,

Но я пройду и не замечу

Звезды в фиалковых глазах,

Что озарила ткань мгновенья,

Рождая радость озаренья

И будущей потери страх.

Так хочется тебя коснуться.

Напрасно тщится мысль проснуться

От наваждения страстей.

Дрожат иллюзии от жажды,

Но уже было всё однажды

И истекло слезой дождей.

Не стоит окликать и злиться.

Я не хочу в тебя влюбиться,

Мой смех, как лёд, в твоё: «Люблю!».

За что и почему, кто знает,

Любовь внезапно исчезает

Летя стремительно к нулю.

Мне все люди интересны.

Но когда общенья пресны,

Словно надпись на столбе,

Приближаясь, отдаляюсь,

А потом совсем стираюсь

В мимо льющейся толпе.

Кто куда, а я гуляю,

Мыслям вольно позволяю

Улетать за небеса.

Лучше паучки и мухи,

Чем надуманные слухи

Да пустые словеса.

Умойтесь слезами. Мадам.

Ничто не проходит бесследно.

Сегодня вы смотритесь бледно.

Но это к лицу даже вам.

Умойтесь слезами. Мадам

Мы с вами, увы, расстаёмся,

Ручьями с другими сольёмся,

Улыбкой закончив бедлам.

Нет, я вас ни в чем не виню.

Вы страстно моей быть желали,

При этом отнюдь не пылали,

К чужому тянулись огню.

Судьба = это тоже лото,

Что выпадет, то и привьётся,

Но только в ответ на ничто

Одно лишь ничто отзовётся.

Вы словно в фальшивом кино,

Всё мнили себя королевой,

Навязчивой, умной и смелой…

А мне было просто смешно.

Умойтесь слезами. Мадам.

Внешность часто нас сбивает,

Прошлый образ вызывает,

Не давая заглянуть

В непроявленную суть.

То, что внешне так похоже,

Часто не одно и то же.

То, что разное на вид,

Суть одну порой явит.

Для примера: лист кленовый,

Образ с детства нам знакомый.

Но растенья не просты,

Есть такие же листы

Звёздчатые, как у клёна,

Даже у брахихитона.

Потому, в ответ на сказки,

Лишь смеюсь, глядя на маски,

Из-под них хвосты химеры,

Ни претензий нет, ни веры.

Нас красота привлекает безмерно.

Но доброта красоты эфемерна.

Внешность лишь взгляды собой охмуряет,

Но что за нею, да кто ж его знает?!

В чём для нас важности?! В чём актуальность?!

Чувства и мысли ведь тоже реальность.

Без рассуждений смотреть, любоваться,

Но, словно рифов, подчас опасаться…

Люди так судят порой лицемерно,

Ищут порок, реагируя нервно,

Их то ли зависть, то ль ненависть гложет:

Он гениален! Да как же он может?!

Все мы лишь люди, неряхи, педанты…

Все не святые бездарность, таланты…

С деревьев ветки обгрызая,

Сверкает попугаев стая,

Любуемся, не замечая,

Что оставляют за собой?

Монахи белосерогруды,

Их перья словно изумруды.

Под деревом обломков груды,

Смешались с сорванной листвой.

Ломают не для развлеченья,

Чтоб гнёзда выстроить свои…

Без листьев, веточек, хвои,

Обглоданы, стоят деревья.

День ото дня растёт привычка.

И мы уже не замечаем

Ни красоты, и ни уродства

В местах, где время проживаем.

День ото дня растёт привычка.

И нам уже не интересна

Ложь, где ни схожести, ни сродства,

Хоть жизнь от этого и пресна.

День ото дня растёт привычка.

И с нею подрастает скука,

Всё, как избитая цитата,

Сплошная серая докука.

День ото дня растёт привычка,

Словно закрытая кавычка,

Как слабый оттиск плагиата,

Не пойманного счастья птичка.

Лавочки солнцем залиты.

Ржавым дуршлагом деревья.

Камня горячие плиты.

Яркие пятна цветенья.

Птицы по кронам мелькают,

Спорят за крошки и лужи.

Кошки оброк собирают.

Мух надоедливость кружит.

Там, где навесами тени,

Вновь повторяя сюжеты,

Полные скуки и лени,

Те же вопросы\ответы.

Втиснут в квартал арборетум.

Сонные разноголосья.

Гнётся в ветрах пеннисетум,

Чуть розовеют колосья.

Гнётся в ветрах пеннисетум,

Чуть розовеют колосья.

Втиснут в квартал арборетум.

Звучные многоголосья.

Хрипло кричат попугаи,

В переплетеньях ветвей.

В фраки одетые стаи

Ласточек, может стрижей.

Парою майны гуляют,

Перелетают друг к другу.

Голуби тихо вздыхают,

Оберегая подругу.

Каркают звучно вороны,

Птицы с газонов взлетают,

Прячась в цветущие кроны,

Что словно солнце пылают.

С предупрежденьем вороны,

Птицы попрятались в кроны,

Что словно солнце пылают

Золотом с красной искрой.

Сбившись в зелёные стаи,

С криком летят попугаи.

Тени почти исчезают.

Жар катит душной волной.

Быстро пустеют аллейки,

Лавочки, стулья, скамейки,

Люди уходят из парка,

Прячась в ущелья домов.

Лето. Июль. Небо чисто.

Стёкла бликуют змеисто.

Тает цветущая арка,

Сном золотых лепестков.

В парке на лавочках бурные прения,

Взглядом в былые года.

Каждая реплика = личные мнения,

Кто, и за что, и когда.

Каждое мнение = жёсткая линия,

Категоричность судьи.

Словно в их души вселилась Эринния,

Мстя всему, что позади.

Им и неважно, что взгляды полярные,

Видят другого слона.

Ведь для себя они столь популярные,

Гордость собою сполна.

Всё за морями и времени давности.

Быт другой, строй и страна.

Странно зависли всё в той же ментальности,

Лишь поменяв имена.

Всё ровно. И внезапно сбой.

К другим с бездушностью надменной.

И сколько их таких в судьбе,

Как голубь, в стае городской,

Где каждый мнит себя вселенной

И гадит под ноги себе.

Прощай. Пора мне торопиться.

Исчерпан времени лимит.

Но мне разлука всё болит.

Я не хочу с тобой проститься.

Желания. Где им пределы?

Известно ль нам чего хотим?

Иль им себя поработим,

Не зная после, что с ним делать?

Подумай, прежде чем пытаться.

Меня не знаешь ты совсем,

Но просишься смешно меж тем

Со мной на все века остаться.

Не знаю, что со мной творится.

Твои слова, как острый меч.

Меня ты хочешь остеречь?!

Уйдёшь, не станет сердце биться.

Цветы увянут опадая,

Замолкнут перепевки птиц.

Лишь вой тоски да, без границ,

Пустыня, без конца и края.

Бездонная пропасть. Рай или ад?!

Всё страшно за эту грань.

Стремглав распыляюсь, как звездопад,

Сжимает ужас гортань.

Мозг лихорадит: что дальше со мной?!

Скал мрачный конгломерат.

Чернеет архангел, овитый тьмой.

У грозной громады врат.

Взглянул и огня обожгла струя,

В мерцающей тени крыл.

В эту минуту всё вспомнила я.

А он меня позабыл.

Навстречу шагнула, но меч мелькнул,

Явив нестерпимый свет.

Сон, в жарком сиянии крыл, вспорхнул

И стаял, летя в рассвет.

Скрытно память собирает

Соль событий в каждом дне,

Свет в глубинах запирает,

Словно камушки на дне.

И, как листья паутиной,

Как туманов облака,

Всё опутывает тиной,

Укрывая на пока.

Но лишь замаячит триггер,

Взрывом вздёрнется, струясь,

Разум вниз мелькнёт, как диггер,

Выворачивая грязь.

Смейтесь, спорьте, говорите,

Навевая скуки сплин.

Промолчу. Но не будите

Горьких залежей глубин.

Летит к планетам звёздный свет,

И видим мы его иль нет,

Он никуда не исчезает,

Сжигает, нежит, согревает…

Жизнь у него на острие,

Он бытие в небытие…

К нему, за капелькой отравы,

Деревья тянутся и травы,

Он манит бабочек и птиц…

Летит, не ведая границ,

Грунты и воды иссушая,

Песками горы осыпая.

Он есть. И нечего добавить.

В нём и намёка нет на править.

Мы изучили его спектр

И средней плотности аспект,

Классификацию создали…

Но знаем мы его едва ли.

Вопрос. Но где найти ответ?!

Неясный штрих. Неверный свет.

Тень знаний, тающих во тьму,

И «примитив» прав по всему.

Но что тянуть напрасно нить

Коль ничего не изменить?!

А интереса цел кристалл,

Хоть мысль бухтит: окончен бал.

Напрасно правят зеркала,

Сводя обличием с ума.

Быт, устоявшийся в осадок,

Застой – это почти порядок.

Расслабиться, чуть отпустив

Давно заиленный мотив,

Боль поколений = жизнь разлуки,

Сомнений призрачные звуки.

Фантомы запахов сквозят,

Впиваясь в память, словно яд,

Лишайники, точно кораллы,

Деревьев строгие хоралы.

Любимый буковый пралес.

Прогресс стирает мир чудес,

Накапливая в кошельках

Бездушный, жадный, мёртвый прах,

Не заостряясь на буйках

Из истин, ведомых в веках.

Облетел жакаранд и делониксов цвет.

Кроны тонут в панно голубое.

Луч слепит сквозь чуть видимых листьев просвет.

Мельтешит отраженье рябое.

Хвостовым опереньем фазанов, шафран

Словно куклы развесил цветные.

Промеж них дианелла, полынь, майоран

И осота цветы золотые.

Пеннисетум краснеет в сединках щетин.

И всё видится так безмятежно.

Отражается небо в цветах коммелин,

И в глазах твоих светится нежно.

Ночь изошла. Рассвет прожёг туманы.

Мерцаньем радуг плещутся поляны

В аквамарин разверзнутых небес.

По жару нега ленная разлита,

Шатры листвы = фракталы малахита,

Пастушьей сумки белый дубль-диез.

Всё ярче искры солнечной короны.

Чернеют тени, прячутся под кроны.

Теряет часть регистра птичий хор.

Ветра несут горячий запах пыли.

Сухою коркой луж края застыли.

В чуть рыжей дымке отдалённый двор.

Растения становятся пахучи.

Плывут, сгущаясь, облака и тучи.

Сверкает в кронах золотой наряд.

Толпится молодёжь, оставив сети.

Гуляют старики. Играют дети.

Мышей летучих носится отряд.

Ток воздуха сквозит в потоках рек,

Невидимой чадрой над ними реет,

Его визиткой ряби, волн набег,

Да парус, морщась, без него пустеет.

Потоки настроения плывут,

Струятся над гудящею толпой,

То радостью, то болью обожгут,

То в дальний путь поманят за собой.

Мешаясь с ветром, тонут облака

И облетают, каплями струясь.

Опять грустишь. Зачем тебе тоска?!

Плывёт потоков бесконечных вязь.

И мы в них, словно пчёлы в янтарях,

Увязли, каждый в времени своём.

Но душ не удержать на якорях.

В потоках настроения плывём.

По небу птицы с облаками чалятся.

Скрипит по рекам прошлогодний лёд.

Листва слежалась. Не о чём печалиться.

Весна цветами снова изойдёт.

Поля покроет васильками, маками.

Укроет землю яблоневый цвет.

Болот трясину позавесит мраками.

Так было, есть и будет в далях лет.

Не оглянуться. Только память полнится.

И нечего принять уже всерьёз.

Смешны и сон, и длинная бессонница,

И сонм обид уже смешит до слёз.

Романы книг в судьбы мгновенья вяжутся,

Давно не вызывая интерес.

Ведь всё вокруг совсем не то чем кажется,

Энергий ток, где формой и где без.

Меня вбросили в мир не о чём не спросив,

Ни про место, семью, ни про дату рожденья,

Дали имя – сплошной, в завитушках курсив,

И наивность души и её озаренья.

Я любила свой город, проходы в дворы,

Его парки и скверы, кофейни и тракты,

И леса, что вокруг = моей жизни миры,

Где мне лишними были и компас, и карты.

Я пыталась бежать за бесплодной мечтой,

А она растворялась, скользя облаками.

Я страну называла своею родной.

Но мои в ней права были просто словами.

Мне хотелось быть нужной… смешная печаль.

В снах теперь этот город, как живая струна.

Не судилось собрать у судьбы флэш-рояль.

Да и цель оказалась не настолько важна.

Жизнь базар, захвативший вокзал.

Ни к чему обещаний фрактал.

Лишь гудка эхо сбросит вокал,

Растворится всё, канув в астрал.

И неважно чего ты желал.

Время выметет чувств арсенал,

Только боли последний бокал,

Да рассеянный в дым мадригал.

Но покуда я сам не пропал,

Сохраню своей жизни накал,

Поторгуюсь в кредит и за нал,

Досмотрю своих дней сериал.

В нём цветущих растений реал,

Птичьих пений прекраснейший шквал,

Глаз любимых прозрачный опал,

Губ любимых улыбчивый лал.

Жизнь бесконечно странный сон.

Энергии в иллюзий коже.

Всё разное и так похоже.

Брахихитон, платан и клён…

Из разных мест, семей, времён…

Плоды их несопоставимы,

Но крой листа не различимый,

Как под лекало сотворён.

А каждый вид брахихитона

С иной листвой, с отличьем фона,

Одни, как ландыши весной,

Другие, как пожары в зной.

Всё разное и так похоже.

Дендриты, что под нашей кожей,

Металлами в камнях, и льдом

За, ставшим сказочным, стеклом.

Жаром греют комнату рамы из металла.

Стёкла насыщаются солнечным огнём.

Говорить с компьютером я уже устала.

Да и если вдуматься, дело то не в нём.

От жары попрятались комары да мухи,

Даже тараканы, пауки и тля.

Сзади, из наушников, зудом льются звуки.

Из-за окон, басом, через слово: «бля».

Всё вполне нормально, не о чём печалиться.

Лёгкою прогулкой кофе по утрам.

И лифты в порядке. Парк, цветущий, нравится.

Вот лишь только мысли разбежались в хлам.

Войны не стихают. Местью битвы множатся.

Всюду комментаторы… версии идей…

Козыри все биты. Может и разложится.

Жаль «ура!» повенчаны сотнями смертей.

Каждый живёт

В мире своём.

Но сквозь лет полёт,

Мы всюду вдвоём,

Взгляд в ответ на взгляд

И к руке рука.

Притяженья яд.

Мыслей облака.

Рядом с тобой нет тревоги, и память не гложет.

Осень под ноги слетевшие листья швыряет.

Снова смеёшься: «Любви не бывает». – Быть может.

Чувства важны, а не кто их и как называет.

Встречи случайны. И чем обернутся не ясно.

Пламень признаний. Но угли разлуки печальны.

Плыть по надеждам легко, но порою опасно.

Всё как впервые, туманом сокрытые тайны.

Рядом идти

Плечом к плечу.

Но лежат пути

Словно по лучу,

Через море рос,

По мечте, в рассвет.

Каждый шаг – вопрос.

Каждый взгляд – ответ.

Пусть в этот день

Не цветёт сирень

И солнце жарит нещадно,

И лезет в голову дребедень,

Но нам делониксы дарят тень

И майны поют так складно.

Цветут камелина, гаура, шалфей…

И под мазганом прохладно.

Песок утекает, жалей не жалей.

Но всё путём. Да и ладно.

По дорожкам наших тайн лишь спорыш,

Да невидимых преград кирпичи.

До тебя мне как с колодца до крыш,

Не дотянешься, хоть криком кричи.

Прикасаюсь тихим словом, плечом.

А в ответ ревёт, взрываясь, вулкан.

Вся моя печаль тебе ни по чём,

Ручеёк в твоей тоски океан.

Солнца свет сквозь синеву так горяч,

Вслед хамсинам, ливни радость вдвойне.

Что поделаешь?! Хоть смейся, хоть плач.

Колос собран. Нет тропинок в стерне.

Гляжу в бездонный омут глаз,

Седых и синих, словно море.

В них растворялась столько раз,

Себя вновь собирая в споре.

Гляжу в бездонный омут глаз,

Седых и синих, словно небо.

В них растворяюсь и сейчас

Моё бесценное плацебо.

Гляжу в бездонный омут глаз,

Не в состоянье наглядеться.

Года испытывали нас,

Но также жарко бьётся сердце.

То безразличен взгляд, то злой,

То ласковый, как ветр весенний,

Фиалкой нежною, лесной,

Сквозь лет неистовые тени.

Мечты не актуальны, как ни странно.

Ровесники давно сошли с экрана,

На мемуарах доживая дни.

И кто кем был лишь разумы тиранит.

Всё больше вечность размывает грани

И вскоре вовсе обтекут они.

Не слишком привлекательна картина.

Что делать?! Бытия струна едина,

Однообразна от начала дней.

В ней громовержец правит многоликий,

Он и сатир, и бык, и лебедь тихий,

И хронос, пожирающий детей.

Он, порождая, жатву собирает.

Земля ему объятья раскрывает.

В нём страсти жар ничем не утолим,

По жизненным цепям огнём несётся,

И детям от отцов передаётся.

И время мчит цепями вместе с ним.

Всхлипа вскрик и вой сирены,

Мчит хаос светясь огнями,

Сквозь разрушенные стены

Муки боли меж камнями.

Мир гражданский вновь в осаде.

Бой, воюют внуки, дети…

Мы с соседями в мамаде,

Зависаем в интернете.

Резкий гул, как самолёта.

Взрывы дрожью бьются в стенах.

От налёта до налёта

Жизнь в своих обычных темах.

Кто-то звонит. Кто-то стонет,

Что мол быт сейчас не айс.

Кто-то в жгучей боли тонет,

Защищая в битве нас.

Прохлады утренняя нега,

Отдохновенье тишины.

Почти безоблачное небо

С белёсым призраком луны.

Ещё по лавкам бродят тени,

Передвигаясь на авто.

И полны грациозной лени

Коты, в приспущенных манто.

Жильцы, друг друга видеть рады,

Сменяя пары, как в кадриль.

По магазинам променады.

Витают кофе и ваниль.

А дальше день, его проблемы,

Жара, слепящие лучи,

Кому покой, кому дилеммы.

И ожиданье: что в ночи?!

А что в ночи: снов резкий сбой,

Соседей трёп, сирены вой.

Я вам желаю спокойной ночи!

Чтобы никто дома не курочил.

Чтоб не сжигали ракеты небо.

Чтоб мирно спали и бой, чтоб не был.

Чтоб наши дети в сраженьях не бились.

Чтоб все живыми с фронтов возвратились.

Чтоб злоба камни в нас не метала.

Чтобы война только прошлым стала.

Горизонт распахнулся цветным полотном.

Холод дней обнимает ладони.

Только солнце способно насытить теплом,

Лишь одно только солнце, запомни.

Голых веток за ветром стремительный взлёт,

И жестокая тяжесть падений.

Только солнце растопит объявший их лёд

И подарит им нежность цветений.

Когда сердце сминает судеб бурелом,

Равнодушие рвущихся молний,

Только ты = моя крепость, мой мир и мой дом,

Ты один, моё солнце, запомни.

Когда-то ты меня любил,

И, поцелуев не жалея,

Взахлёб о чувствах говорил.

И тихо плавилась я, млея.

Когда-то ты меня любил.

Касаньем каждым, каждым взглядом,

Сгорая, страсть во мне будил,

И нежность, засыпая рядом.

Когда-то… Любишь и сейчас,

Но много сдержанней и строже,

Лишь полужест, сиянье глаз,

Твердят, что я всего дороже.

Ты говоришь: «Слова пусты,

Когда их часто повторяешь»,

Но чувства так твои ясны,

Когда улыбкой озаряешь.

Когда-то… Нет такой страны,

Но в ней мы вечно влюблены.

Жаль вечность в век один вместится

И, вместе с нами, растворится.

Ты глаза распахнул, чуть коснулись флюиды рассвета.

И навстречу тебе распахнулось сиянием небо,

Заглянув синевой в синеву удивленного взгляда.

И взметнув тишину, майна соло привычно запела.

Золотым колесом в высь небес покатилась карета,

В бесконечном сверканье неся горделивого Феба.

Под лучами земля изменила окраску наряда,

Чернота изошла и тенями под листья осела.

Я люблю этот миг, когда сны отступают слетая,

Но ещё, чуть дрожа, тихо держится сонная нега,

И улыбки, скользя, ненавязчиво полнятся ласки,

И дневной суетой не отравлены эти мгновенья.

Пламенеет душа, словно алый цветок расцветая.

Хоть над нами взошла, в солнце скрывшись, блестящая Вега,

Сердце истово верит в давно уж далёкие сказки,

Принимая как дар сладких нежных минут озаренья.

Под птичий щебет просыпаться,

Вбирая радужность рассвета

И, огибая мыслей рифы,

Качаться в чувственных волнах.

К минувшим дням не прикасаться,

Стирая краски пиетета,

Не вдумываться в такты, рифмы,

В навеянное в странных снах.

Привычно заглянуть на сайты

И, тихо радуясь прохладе,

Неспешно, посетить кафе,

А после парком погулять.

Пополнить снимков гигабайты,

Красы безудержной в осаде,

От солнца словно подшофе,

Чудными строчками летать…

И за компьютер, до утра…

Кто был выше, кто был ниже,

Кто поднялся, кто спустился,

Мы друг к другу потянулись,

Остальное все пустяк.

Но всё дальше мы чем ближе,

Мир иллюзий растворился,

Плюсы минусы сомкнулись

В страсти прогоревшей фрак.

Я за тобой, волна за волной,

Лучик души искрой живой,

В танце сливаясь, небом скользя.

Змейкой свиваясь, вьётся стезя.

Мы устремляемся к свету,

К солнцу, забыв что сгораем.

Наши души, обнимаясь,

Проросли одна в другую

Что взяли и что отдали

Уж теперь не разобрать.

И неважно. Не пытаясь

Быт в струну скрутить тугую,

Мы случайно угадали

Этой жизни благодать.

Я за тобой, волна за волной,

Лучик души искрой живой,

В танце сливаясь, небом скользя.

Змейкой свиваясь, вьётся стезя.

Мы устремляемся к свету,

К солнцу, забыв что сгораем.

Это ад или рай не поймёшь.

Мир на то и другое похож.

Только страха броженья в умах.

Только искры прозренья во тьмах.

Хоть единой системой живём,

Каждый вид горит в пекле своём,

И, в единстве космических пут,

Времена очень разно текут.

Что для дерева прожитый день?!

Только веток, трепещущих, тень.

Нас года мчат, что только держись.

Для крылатой подёнки – вся жизнь.

Всё так просто. И сложно познать.

Не проникнуть за чувств наших гать.

Не пробить в невозможное брешь.

Не подняться на новый рубеж.

Где-то Свечи стекают.

Бал новый грядёт.

Кто-то такты читает,

Счёт баллам идёт.

Подсчитали. Сравнили.

Всё сравняли. И снова

Новый круг запустили

По энергии слова.

Бал отзвенел. Лишь огарки свечей в жирандолях.

Где-то подсчёт нашим баллам бесстрастно ведётся.

Жизней кристаллы сгорают в незримых ладонях

И иссыхают, вернув, что на время даётся.

И не понять, это столь непосильны задачи,

Или игра, что бессменно кружит кон за коном.

Нам не узнать ни доходы и ни недостачи,

Только сверяться с единым под сферой законом.

Снова свечи стекают.

Бал новый грядёт.

Кто-то такты читает,

Счёт баллам идёт.

Наши танцы наивны,

И наверно смешны.

Мы воюем, хоть мирны,

Не желая войны.

Подсчитали. Сравнили.

Всё сравняли. И снова.

Для других запостили

По энергии слова.

Мир без времён и движений,

Древом цветных приложений.

Плакать?! А стоит ли сил?!

По дороге ко сну,

Я к тебе прикоснусь,

Наши тени сольются

В мерцанье дисплея.

Спело светит луна,

Сквозь плетенья окна.

Губы тихо сомкнутся,

От нежности млея.

Мчит душа по лучу.

Что в ответ получу?!

И глаза улыбнутся,

Мгновенно теплея.

Чуть дрожит тихий свет

Серебрящихся лет,

Наших троп, что плетутся

В мерцанье дисплея.

Есть уважение, привычка

И совместимости комфорт,

И страсти пыл, что словно спичка,

Сгорит и дымом изойдёт.

Они, в развитие сюжета,

Порой за то, порой за это…

И лишь любовь не объяснить.

Она горит и не сгорает,

Пылает, но не выжигает,

Волшебная, как солнца нить,

Что жизнь энергией питает.

Не спится нам под вой сирены

В закрытой комнате, где стены

Покрыты сетью паутин.

По стульям, словно птицы в клетке,

Сидят соседи, и соседки,

И пёс, и даже не один.

Меняя планы и сюжеты,

Несут по небу смерть ракеты,

Взяв жизни чёлн на абордаж.

Мы все заложники событий,

Война и мир, в сраженьях, быте,

Не в очередностях, меланж.

Дождь шуршал и стучал, шквал, затишье, и шквал.

Точка-точка- тире он к разумным взывал.

Он хотел их спросить уходить или лить,

Дать дорогу жаре, или сели плодить.

Но никто не проникся проблемой дождя,

Лишь взрывались ракеты, туманы плодя,

Только новые свечи у новых могил,

Только слёзы в глазах те, что дождь не пролил.

Мы смеялись, когда нас бомбили,

Средь тревог, улыбаясь, шутили.

Оглушила страну тишина.

И теперь добрым словом, слезами,

Вспомним всех, кого нет больше с нами,

Всех чьи жизни забрала война.

Мы не лучше других и не хуже.

Мы такие как все. И к тому же

Жаждем мира, отнюдь не войны.

Столько славных судеб оборвалось,

Столько боли и горя осталось

В сердце маленькой нашей страны.

Жизнь мгновеньем пролетела,

Словно призрачный вокзал.

А чего же ты хотела?!

Кто бы мне ещё сказал…

Вроде вышло всё неплохо,

Хоть хватало кутерьмы,

Вот и новая эпоха

Без тюрьмы и без сумы.

Впрочем, рано зарекаться,

Войны катятся волной,

И ещё всё может статься,

Прикрываясь тишиной.

Мир притих в зависшем зное.

В песнях майн сирены звук.

И, такое голубое,

Небо замыкает круг.

Памяти, зудящей, рана,

Вечности ангажемент,

Ткань покинули экрана

Все артисты наших лет.

Сайты, ролики ютуба,

Плотный цифровой контент,

Реалити-шоу клуба

В прошлый век истёртых лент.

Век другой. И лишь проблемы,

Как писал Экклесиаст,

В тех же драмах те же темы,

Как и до и после нас.

Предки не были наивны,

Выжив после катастроф,

С камня, дерева и глины

Мастерили кто что мог.

Но планеты населенье

В войнах, словно муравьи.

Повторенья… Повторенья…

Никому не впрок они.

Жизни ткань опала

В лабиринты снов.

Всё начать сначала

Не хватает слов.

Но когда растаю,

Сердце оборвав,

Мыслестрочек стаю

Отпущу в астрал.

Как ко мне, к другому

Приникают пусть,

Иссушая омут

Под названьем: грусть.

По памяти дорожкам хлещет дождь,

Ростки воспоминаний воскрешая.

Смешались жизнь моя и жизнь чужая,

Течёт сплошной поток, не разберёшь.

Мы не друзья и, в общем, не враги,

Поскольку даже вовсе не знакомы,

Чужой рукой неведомой ведомы,

Наискосок похожие шаги.

Ещё совсем немного до разлуки,

За край доски, словно в открытый шрам.

А игроки пожмут друг другу руки

И разойдутся по своим делам.

Сверкает хрусталём

Замёрзшая слеза,

Застыв случайным сном

На призрачном мосту.

В ней искоркой, огнём,

Всё что уходит за…

Сметая бегунком

Отбытий бересту.

Прощать и не простить

На равной высоте,

Не сдвинуть и на джи

Повисших в небе чаш.

Лишь тоненькая нить

В стеклянной пустоте

Отчаянно дрожит

Струясь в обрывах пряж.

Дендритами и льдинками,

Иглистыми снежинками,

Подобьем звёзд морских,

Ежами, офиурами,

И скальными фигурами,

И веткой швов речных.

Оврагами, деревьями,

Талломами, кореньями,

Плетением грибниц,

Ключами и натёками…

Всё словно нам намёками,

В мельканьях верениц.

Всё целое и дробное,

Различно, но подобное,

Всё тает и растёт,

Цветами, минералами…

За строгими лекалами

Животворящих вод.

Звуки тонут в туманах рассвета.

Облака серебрятся, как льдины.

Жарким сном растворяется лето.

Осень вяжет свои паутины.

Опусти мне на плечи ладони,

Разгоняя прохлады завесу.

Осень славное время погони

За грибами по влажному лесу.

Осень – небо, нависшее низко,

Иглы елей с хрустальной росой.

Звёздный купол так ярко, так близко,

Потянись и достанешь рукой.

Звуки тонут в туманах рассвета.

Облака серебрятся, как лёд.

Жарким сном растворяется лето.

Паутинок последний полёт.

Между нами штили

Разливает жаль.

Всё что отпустили

Проросло в печаль.

Правы ль, виноваты,

Что теперь судить?!

Новые заплаты

Не к чему пришить.

Плети портулака

Оплетают путь.

Горизонты мака

Манят отдохнуть.

Улыбнёмся грустно,

Горечь затаив.

Нам не долго пусто,

Впереди обрыв.

Тучи в дождь просели.

Так смешно рыдать.

Листья пожелтели,

Их не удержать.

Он гладил по щеке,

Не зная, что сказать.

Был тих ночной вокзал,

В усталой, в беге, дрёме.

Боль паузы в витке

Дрожала, словно гать,

Зияющий портал

В иссохшем в пыль биоме.

Блестит холодным льдом

Горячая слеза,

В ней горьких чувств комок

И космоса частица.

Развеивая дом,

Наш мир стекает за…

Пьянящий мозг манок,

Что больше не приснится.

Уходят поезда,

Уносят слов поток,

Дни прошлые, как сон,

Сплывут и растворятся.

Поглотит вновь среда,

Когда иссякнет срок,

Страданья, ласки стон,

Тень мыслей, что роятся.

По стёклам кружево лучей

Горит пожаром.

Июль стёр краски пустырей,

Пылая жаром.

Звезда, сквозь синь небес, огнём

На землю хлещет.

Как камень твёрдый глинозём

В извивах трещин.

Белеют шапки облаков

В высоких сводах.

Лишь на газонах блеск цветов

В искрящих водах.

Без нас их выпьет суховей

И в тлен иссушит.

В магнитном коконе полей

Планета кружит…

Так горько? Больно. Что ж, бывает.

Порой всё кажется иным.

Но блеск идиллий облетает,

Бездумье делая смешным.

В туманах чувств миры сближаем,

Прильнув доверчиво к словам.

А прозревая застываем,

Не веря собственным глазам.

Ни видеть больше не хотела,

Ни слышать лживости идей.

Я проплыла, как каравелла,

За спинами других людей.

Меня окликнул. Эхом, рвано,

Звук отозвался вдалеке,

И тающий клочок тумана

Росой скатился по руке.

В глазах её искрился смех.

Не знал, что думать, что сказать.

Всё стало странно непонятно.

Смешался ад кромешный с раем.

Считал себя разумней всех.

Вдруг расхотел её терять.

И понял: не вернуть обратно.

Не ждал. Не всё как мы желаем.

Просыпалось, как звездопад,

Бокала хрупкое стекло,

И в алых каплях полыхали,

Сверкая, острые осколки.

Всего один лишь шаг назад

И ткань иллюзий повело.

Зрачки бледнее снега стали,

И губы сжались вплоть до кромки.

Порывы чувства застил гнев.

Просить прощения не стал,

Гордыня порождала спесь,

Считая слабость униженьем.

И плод событий, не дозрев,

Заледенел, словно кристалл,

Оставив злобной боли взвесь,

Приправленную сожаленьем.

Не сплю. Но всё как дивный сон.

Боюсь приблизиться на шаг,

Чтоб не спугнуть тебя никак,

Нежнейшей лилии бутон.

Сгораю в пламени своём.

Боюсь с тобой заговорить,

Дыханьем страсти опалить,

Обжечь желания огнём.

Ты так восторженно глядишь,

Я через силу хмурю взгляд,

Чтобы не влить обмана яд,

Врываясь бурей в сердца тишь.

Я без тебя жил столько лет,

И столько разочарований,

Боюсь, что вновь дойдя до грани,

Непрочных чувств сложу букет.

Тебя так сложно отпустить

И знать, что больше не увижу.

Но если я тебя обижу,

Сам не смогу себе простить.

Беги же трепетная лань,

Нераспустившийся бутон,

Покуда мой счастливый сон

Не хлынул волнами за грань.

Доверчиво, как лань лесная,

Что в дикой чаще обитая,

Впервые встретила людей,

Рассветным небом розовея

Ты, словно нежная нимфея,

Склоняешься к руке моей.

Я от любви к тебе пылаю.

Сорву цветок и потеряю.

Сгублю, словно огонь свечу.

Не торопись ко мне навстречу,

Наивной ласке не отвечу,

С тобой всю жизнь прожить хочу.

Гляжу уверено и строго.

Ты подрасти ещё немного,

Не прячь, расстроенно, лицо.

Лишь только расцветут сирени,

Я пред тобой склоню колени,

С вопросом протянув кольцо.

На талии Наталии лежит рука чужая.

И талия Наталии горит, тепло вбирая.

Вальс кружит и Наталия, кармином пламенея,

Взгляд спрятав за ресницами, летит, вздохнуть не смея.

А Талия Наталии нашёптывает страстно,

Что жить, смеяться и кружить безудержно прекрасно.

И Терпсихора вторит ей, ткань юбок раздувая,

Поёт Эрато будь смелей, пока ты молодая.

Но Клио лишь ворчит: всё вздор, от тлена и до тлена.

Да в стороне отводит взор, вздыхая, Мельпомена.

Ты улыбался и молчал,

Едва меня касаясь взглядом.

Но воздух так вокруг пылал,

Что знала я, ты где-то рядом.

Я, безошибочно, тебя

Как луч горячий ощущала,

Ещё не зная, не любя,

Таясь, в огне твоём сгорала.

На низки безвозвратных дней

Воспоминанья память нижет,

Мне жалко расставаться с ней,

Хоть мы теперь гораздо ближе.

Объятья звёздной тишины

Полны разнеженной истомы,

А вслед за ней приходят сны,

Где мы друг с другом не знакомы.

Где в первый раз рука к руке,

Щёк розовеющих смущенье,

И блики люстр на башмачке,

И танца жаркое круженье.

Следами, средь камней, застыл живой огонь

И музыка веков – жемчужными слоями.

Напрасно ты к груди прижал мою ладонь,

Лишь солнце и ветра владычат над морями.

Тебе не удержать хрусталь текучих струй,

Не умолить судьбы солёными слезами.

Рассвет зальёт восток и, сколько ни тоскуй,

Лишь раковины блеск оставит меж песками.

Так тянется скала, вбирая звёздный свет,

Так тянется волна за лунными лучами,

Так притяженьем звёзд означен путь планет,

Так катится спектакль с извечными ролями.

Так я тянусь к тебе чрез тернии преград,

Пусть чем теснее мы, тем всё туманней дали,

По осыпям души и гулкий камнепад

Всех сказок о любви, сквозь тайные печали.

Свет и тьма сквозь тени переходов,

Нет ни разделений, ни границ.

Суть слагает безграничность кодов,

Глазу неизвестных единиц.

Сонм теорий. Смех опровержений.

Подтвержденья древних аксиом.

Метод тыка в поиске решений,

С подведеньем базисов потом.

Всё в повторах. Ничего не ново.

Блеск гордынь плетётся по векам.

Вспомните! Сначала было слово!

Мир подвержен мыслям и словам.

Расщеплять пытаемся реальность,

Сочиняя, что же там найдём.

Но в природе царствует ментальность,

В том числе и та, что создаём.

Сами себе, для себя, мы загадочны,

То благонравны, а то непорядочны,

Тихие, нервные, добрые, злые,

Всё испытавшие, всё как впервые.

Режем реальность, пласты разрывая,

Сами находки себе создавая

Силою слова, подобьем творца.

Мир бесконечен, как звук без конца.

Слов облака наплывают, струятся,

Вьются лозою, как пчёлы роятся,

Росами сыплются на подсознание.

А прорастут ли? Кто знает заранее?!

Частью копируя эксперименты,

Сами себе создаём прецеденты,

Не принимая, что мира основа,

Как и вся суть лишь в энергии слова.

Мир колебаний в тонком слое

Между надеждой и мечтой.

Гомеостаз. Всегда в нём двое,

Текут, меняя облик свой.

Пыльца и пестик, сотворенье,

Начало и конец пути.

Всё остальное тень, мгновенье,

Цветных иллюзий ассорти.

Нас завлекает перспектива,

Бега за призраком добра…

Не создавай себе кумира,

Глаголют за судьбой судьба.

Что будет завтра неизвестно,

Ушло вчерашнее в ничто,

Храни сегодняшнее, то

Что мы не ценим повсеместно.

Живи на светлой стороне,

Где травы, бабочки и птицы…

Словно качаясь на волне,

Мелькают солнечные спицы.

Березняки, и неба синь,

Боры, бучины да дубравы…

А в водах лещ, плотва и линь,

Все в каплях радужной оправы.

Где неизбывная краса

Весны цветущей колыбели,

И лета жаркая коса,

Кармин листвы, пурга, метели…

Где, соблюдая свой черёд,

За юностью идёт взросленье

И, не нарушив жизни ход,

Любви прекрасное томленье.

Средь скуки полных драмы дней,

Сирен, терактов, перестрелок,

Дай отдохнуть душе своей,

Хоть миг, в доверчивости белок.

Чтоб, возвращаясь, в мир проблем

Глядеть незамутнённым взором,

Сквозь океаны микротем,

Не заморачиваясь вздором.

Разбуди меня в раннюю рань,

Чтоб по нотам души, за тобою,

Воспаряясь, взметаться за грань

Звёздной манки, горя синевою.

Чтобы снова взлетать и тонуть,

Растворяясь среди ощущенья,

Осаждая налипшую муть

И сжигая пустые сомненья.

Разбуди меня в раннюю рань,

Чтобы радугой плавилось тело.

Только, словом, судьбы не порань,

Ведь в словах, зачастую, всё дело.

Мир для женщин то полон, то пуст,

Быт, война, моровые угрозы…

Но всё так же кружит шёпот уст,

Отражая нездешние грёзы.

Поколений эпохи сменяя,

Незаметно стекают века,

Но всё также, надеждой сверкая,

Мчит любви не земная река.

Нас бурей волн несло на скалы,

Взрывалась брызгами вода,

И разноцветные кораллы

Казались адом нам тогда.

Так вихрей карусель, бесстрастно,

Взметает камни и дома,

И всё становится напрасно,

Сводя бессилием с ума.

А после море отступало,

По отмелям мели пески,

И странно драйва не хватало

Средь лезвий солнца и тоски.

Так, водами стекая, тает

Мир, что сверкал колюч и льдист.

Так лето колос осыпает.

Так, золотясь, спадает лист.

Так ветры в тучах грозы будят.

Они скользят в дождях своих

Не веря, что уже не будет

Той силы, что сверкала в них.

Мир пошатнулся разломы раскрыв.

Смерч потрясений у края провала.

Ужас падения в тёрке обвала.

Гноем и кровью, присохший нарыв.

Сколько вилась же нам эта тропа.

Азимут вёл через скалы и топи,

Бури реалий, оазис утопий…

Вот и осыпалась дней скорлупа.

Воздух сгустился и словно погас,

Мигом дыхания жизни лишая,

Глянул насмешливо: «Нет больше нас,

Ты обманулась, моя дорогая».

Тихо опадают слова,

По плечам, как листья, шурша.

Что ж, возможно я не права,

Но не принимает душа.

И не важно годы ли, миг,

И неважно где и когда,

Мысли, упираясь в тупик,

Связей жгут, и рвут провода.

Ты меня оставь, не жалей,

Просто отойди и пойми.

Рок мой за завалом камней,

А не тронный зал за дверьми.

Там лишь мрак бессменных ночей

Да ходов вокруг чернота,

Свод не отражает ручей,

Звук издать не в силах уста.

Рядом мы, но нет здесь меня,

Только тень былого огня,

Просто отпусти и сменяй

Тьму мою на радуги дня.

Так тихо. На цыпочках. Шорохом. Тенью.

Застыть, прошлой страстью касаясь к мгновенью.

И вновь облаками. Беззвучно. Бесследно.

Змей времени кружит, взирая победно.

Сгущаясь, событий уносятся связки.

Путь пройденный, словно чужие рассказки,

Стекает почти подзабытыми снами,

Всё словно случалось и вовсе не с нами.

Жизнь странная шутка, подобьем агата…

Одна из другой в мир текущая дата.

Осенняя ночь нас, смеясь, обручила.

Я краски июля, ты августа сила.

Два льва. Пусть твердят: нет меж ними решения,

За годом года наша ночь единения.

По остаткам доломита

Ящерка, как тень.

Жаром в воздухе разлита

Снов тяжёлых лень.

Солнца свет в тьме стёкол бьётся,

Как авантюрин.

Кофе запахами вьётся

В стульях меж витрин.

Майны город обживают.

Пальм стволы стройны.

Каждодневья в месяц тают…

Триста дней войны.

Ночниц в гнездовья втянулась стая.

Мир засыпает. Мир просыпается.

Щебечут птицы, рассвет встречая.

Жизнь оборвалась. Жизнь продолжается.

Пучком аксонов торчат антенны,

Взамен утраченной мыслесвязи.

Стекает время, сменяя сцены,

Новь порождая из старой грязи.

Всё рассыпают ветра и воды.

Листва вбирает звезды кристаллы.

Ростки надежды летят под своды:

Пусть с них лишь ливни, а не металлы.

Дни мелькают за днями, пустотой, чудесами.

Мир раскроется бликом, только душу задень.

Отражением пальмы облака небесами,

Словно перистых листьев удлинённая тень.

А на уровне глаза суета, магазины,

На скамейках беседы, сми известным сродни.

Кто ж посмотрит на небо, когда манят витрины?!

Скидки! Даже неважно, что фальшивы они.

Гомон птиц разрывают вой клаксонов, сирены.

По границам сраженья. На дорогах война.

А средь листьев лаванды паутинок антенны,

Арахнид аргиопа, как другая страна.

Хоть единое Солнце хлещет светом над нами,

Расстояний безмерность меж понять и принять.

Вечность мчится сквозь время, прикасаясь мирами,

Даже в сказках им сложно прекратить воевать.

Жизнь то плелась, то мчалась,

В золото крася камедь.

Звёздами рассыпалась

Клёнов и буков медь.

Чистой жемчужной росою

Нас омывал рассвет.

Море плескалось волною,

В мир подарив билет.

Брахихитоны, платаны…

Щедрость грибная в лесах…

Пусть ещё зреют планы

Улыбкой в твоих глазах.

Золотые листопады.

Дней осенних попурри.

Стройных сосен колоннады

В низком пламени зари.

Мир захваченный грибами,

По пенькам, стволам, земле …

Грузди, рыжики кругами,

Словно блюда на столе.

Говорушки, как дорожки,

Обозначив сеть грибниц.

А вокруг роятся мошки,

Посвист, щёлканье синиц.

Муравьи вовсю толкутся,

Запасают пищу впрок.

Время. Их дома замкнутся,

И охоте выйдет срок.

Утром изморозь седая.

Словно чистый лист большой,

Вскоре, блёстками играя,

Всё затянет белизной.

Ночи кристалл

Поглощает мерцание звёздных полей.

Призраком скал

Облака горизонтом, фантомом граней.

Красок фрактал

Знак, пока что невидимых глазу, лучей.

Солнечный шквал

Шанс на жизнь. Надежда растительных дланей.

Чёткость во всём.

Вой песков по равнинам бескрайних пустынь.

Ночью ли днём,

Искры бьют, прожигая всё новую связь.

Правдой, враньём

Нас проводят путями грехов и святынь

Словно дождём

След смывая, как с трав поналипшую грязь.

Кто мы? Зачем?

Нет ответа. Его никогда не найдём.

Тождество схем

Нехорошие мысли в системы строит.

Ворох проблем,

Облетая, просыплется призрачным сном.

За бытием

Мир забвением наши пути укроет.

Лишь догореть,

Понимая, что глупо жалеть о былом.

Солнца камедь

Каплей янтарной в мгле непроглядной тает.

Благоговеть?

Непонятный набор основных аксиом.

Просто смотреть,

Улыбаясь ласточке, что пролетает.

Утра призрачный опал

В осень охрою опал.

Миражами раздвоенья

В лужах плыли отраженья,

Окружения фрактал.

Вод прозрачное стекло

С синевы небес стекло,

В травах и лесах сверкнуло,

В солнце радугой мелькнуло,

Облакам даря крыло.

Взгляд твой неба голубей.

Словно стаи голубей

Мысли тают, пролетая,

Слов потоки усмиряя,

Что добрались до дробей.

Всё спокойно тишь да гладь.

Сколько ткани вод ни гладь,

То бурлят, то испарятся,

В лёд внезапно превратятся…

Хоть вода и благодать.

Над нами вечности, как облака.

За нами Земля в покровах небес.

И, вздрогнув, руки коснётся рука,

Преодолев расстояния без.

Я за тобой через все времена,

Насквозь все вселенные всех миров,

И даже Ничто – ничто глубина,

Мыслей волна в проявлениях снов.

Вместе легко, ничего не боясь,

Счастьем сливаясь в единый порыв,

Чувств беспредельных негласная вязь,

Клеток мембраны навстречу открыв.

И растворимся, в безликости масс,

Вечной энергией звёздных ветров,

Там, где в сверканьях, последний экстаз

Стает в рождениях пламенных слов.

Жизни таинственный, сладостный яд.

Души сплетаются, как ручейки,

Мы улыбаемся, взглядом во взгляд,

Нежно касаясь рукою руки.

Ни сирен, ни стрельбы, ни гранат…

Рупор песни-молитвы разносит.

Время снова встречает шабат,

С отраженьем свечи на подносе.

Смяв бессонницы, движется ночь.

Фонари кожурой апельсинов.

Звуки выстрелов в веер, как хвощ.

Предрассветный призыв муэдзинов.

День наивным обманом притих,

Мирный, словно майн пёстрая стая,

Под соцветьем лучей золотых

Облаками невинно сверкая.

Добрый вечер вчерашнего дня.

Странных мыслей неспешное вече.

Обмани напоследок меня

Тишиной средь войны, синий вечер.

Каждую ночь слышно звуки взрывные,

То ль перестрелка, а то ли салют…

Майны к рассвету кричат как шальные,

Песни красивы, но спать не дают.

Мата отборного брань раздаётся.

Ругани брызги сквозь окна летят.

Что же спокойно им всем не живётся?!

Пусть и никто никогда не был свят.

Факты истории только химеры

Из разномастности правды и лжи.

Разные возрасты, мысли и веры,

Но повторяемы все типажи.

И ни к чему обращаться к провидцам.

Время вращается, болью дыша.

Также пылает война по границам,

Кровью событий слезится душа.

Отгуляли нимфы и кентавры.

Стал сатир профессором наук.

Сдали лабиринты минотавры,

Под тихую, через десять рук.

Бурные дожди Олимп размыли.

Где шумело море – города.

Мойры нити пряжи позабыли,

Вышли замуж, съехав кто куда.

Трон волшебный сняли горлопаны,

Бьются, не жалея рук и ног,

Чёрный шлейф за каждым, как султаны

Из чужих оборванных дорог.

Пальцы сэра жёлтые, как сера.

Турагентства вянут без гостей.

Лик завоевателя-премьера

Цветом ископаемых костей.

Небеса взирают отчуждённо.

Под сирен, искусственных, вокал,

Как нелепо, дико, упоённо

Люди превращают жизнь в металл.

Мир искрится озареньем,

Флёром радужных надежд,

Неизбывным вдохновеньем

Под безликостью одежд.

Всё не ново в нём и ново,

В каждой букве свой рассказ,

Скрытой музыки основа

Будоражит мысли в нас.

Заставляет подниматься,

Принимая каждый миг.

Заставляет прорываться

Через дебри дум своих.

И склоняясь пред судьбою,

Внешне покорившись ей,

Быть всегда самим собою,

Иссыхая, как ручей.

Наш мозг во всём найдёт черты

Привычных разуму шаблонов,

Не допуская пустоты

И порождая новых клонов.

Где точка, точка и тире,

Он сам добавит запятую,

В разломе камня и штыре,

Рисуя рожицу кривую.

Мы в спектрах зрения зверья,

Нам не узреть сознаньем птицы,

Змеи, варана, муравья…

Их мир за гранью снов таится.

Мы, жители одной планеты,

Листая образы и цели,

Проходим разные сюжеты

В единой жизни карусели.

Ветер промчался. Колос качнулся,

Зёрнышко сбросил. И круг замкнулся.

Может успеет зародыш спасти,

Спрятаться в землю и там прорасти.

Или не вырастет, станет едой

И продолжением жизни другой.

Вечность случайностей держит лассо.

Воды вращают времён колесо.

Время рисует событий портрет,

Каждому выделив краткий момент.

В новых реалиях старая суть.

Вехи всё те же, но разный к ним путь.

Я улыбаюсь опять невпопад.

Август. Жара. Цветопад. Листопад.

Шарик платана сорвался без сил,

Кто-то, не глядя, его раздавил.

Пыль с семенами несёт суховей.

Всем не судилось дождаться дождей.

Косят травы. Запах их вдыхая,

Словно через толщи многих лет,

В молодость свою гляжу вздыхая,

В те года, где нас давно уж нет.

Где сверкали радугами росы,

Таяли туманы в облаках,

Где луга ложились в сенокосы,

В мятных и ромашковых цветах.

За морями, за незримой далью,

За бегущей времени рекой,

Словно акварельной пасторалью

Бор в прозрачной дымке голубой.

Грядки за заборами, плетнями,

Поздних ягод бусы на кустах,

Ветви облепихи янтарями…

Давним сном в распахнутых глазах.

Шум мотора и мельканье пятен,

Памяти ожившие шкивы…

Может оттого нам так приятен

Запах умирающей травы.

Половина жизни вместе.

Всё привычно. Всё на месте.

Половина пуда соли.

Быт расписан и все роли.

Если что-то и сбоит,

Половинка всё решит.

Произнёс, взглянув сурово,

Это только пол второго,

Объясни мне в чём причина?

Где вторая половина,

Мясо порции моей?

Улыбнулась гонорово,

Но сейчас лишь пол второго,

Как-то рано, не находишь?

Ты обычно в два приходишь,

Вот и не гони коней.

На губах дрожат смешинки,

И весёлые слезинки

Отражает взглядом взгляд.

Половинка к половинке.

Жизни путь посерединке.

Шаг за шагом две тропинки,

След со следом в один ряд.

По ветрам, по стволу

Неба серая вязь.

Серый дождь по стеклу,

Набрякая, змеясь.

Холод дней по щеке,

В плащ туманов, плотней.

Сон весны вдалеке,

Да и лето за ней.

Серой цапли крыло.

Блики серых машин.

Промелькнуло. Ушло.

Сонм напрасных причин.

Блеклость плиток стены.

Серость окон в домах.

Серый цвет седины,

Словно дождь, в зеркалах.

Дождь то льёт, а то висит,

То идёт, то моросит.

Солнца нет. Пропала тень.

В серых красках серый день.

Серый столб с плакатом строгим.

Серым полотно дороги.

Серые круги резины

Крутят серые машины.

Серый каменный забор.

Серый дом и серый двор.

Серость кондиционеров.

Серый цвет притихших скверов.

Темнотой деревьев кроны.

Бродят серые вороны.

Серой мышью возле лужи

Трясогузка быстро кружит.

И в просвет воздушных вод

Синий-синий неба свод.

Струи зимних дождей, словно жидкий хрусталь.

Вот ещё один день стёк за ними во тьму.

Крылья мокрые птиц = воронёная сталь.

Кружат мысли рождая в душе кутерьму.

Серость неба и блеклые плитки домов.

Тёмно-серый забор в серых бликах стекла.

Я умом понимаю = дождь благо даров

Для земли, что треть года без влаги была.

Капли-змейки скользят, тонкой шкуркой шурша.

В рамках зыбкости луж серость неба замкнута.

Я умом понимаю. Но плачет душа.

Зябко. Холодно. Мокро. И нет ей приюта.

Парк, дождинками играет,

В нам невидимых парах,

Понемногу оживает

В тёплых солнечных лучах.

Дождь прошёл. Земля промокла.

Травы ярче, зеленей.

Линзы луж горят как стекла,

Отражая дрожь ветвей.

Попугаев перекличка,

Мелодичный майны зов,

Неизвестная мне птичка

Вновь порхает меж кустов.

Люди снова кормят кошек,

Небольшая в общем мзда,

Птицам сыплют хлебных крошек,

И снуют туда-сюда.

Не спеши со мной проститься,

Отпусти поток забот,

Слышишь, дождь в стекло стучится,

И никто нигде не ждёт.

Только я тебя согрею,

Нежной негой обовью,

Дрёмы дивные навею,

Заберу всю боль твою.

Сумрак тихо соблазняет,

Улыбаюсь лишь в ответ.

Птичий хор вовсю встречает

Чуть начавшийся рассвет.

Тучи ходят под ветрами,

Изукрасив неба свод.

Жизнь врывается шумами.

Здравствуй дня водоворот!

Нам не сойтись и не расстаться.

Смешная жизнь. Всё может статься,

Хоть затаись, хоть удирай.

Без толку планы и советы,

Чужого опыта сюжеты.

Всё чересчур. Всё через край.

Глаза в глаза, как в пламень ада.

Сгореть. И ничего не надо.

В чужом огне огнём пылать.

И прогореть. И искрошиться.

И пеплом по ветру кружиться.

И никогда собой не стать.

Небо яркое такое

С нежной бирюзой.

Всё нам шепчет о покое,

Пыль в палящем летнем зное,

Дождь в цветах зимой.

Зимородки, попугаи,

Горлицы, удод,

Майны, чаек, цапель стаи…

Столько птиц, что не представить

Кто с утра поёт.

Помню детство, паровозы,

Волейбол в степях…

Распушившиеся лозы,

Контрабандные мимозы

В первых вешних днях.

Память, словно якорями,

Тащит за собой

Всё, что было за морями,

Всё, что стало за морями,

Огласив судьбой.

Больше не предвидится грёз

В гулкой пустоте тишины.

Я давно не видела звёзд

И почти не вижу луны.

Съёмная квартира не дом.

Время доживаний не путь.

Каменные джунгли замком.

Возраст с плеч, увы, не стряхнуть.

Если подойду к зеркалам,

Хочется в миг выключить свет,

Пялится оттуда мадам

Свой не признавая портрет.

Я её простила давно

И уже не в чём не виню.

Как учила мама, в окно

Сны промчавшей жизни гоню.

Дни отплывают свечами,

В пламени времени тая,

Воском событий и снами

В памяти пласт застывая.

Кратеры там и провалы,

Горы в потоках ущелий,

И бесконечные скалы,

Часто наивных, решений.

Ярко сверкают на белом,

Как мориона кристаллы,

Горечь потерь, беспределом,

Близких истерики, шквалом.

Нить фитилька всё короче.

Пляски огня уж дымятся.

И ничего не отсрочить,

Лишь, угасать и смеяться.

Блещут льдистые кристаллы

В небесах, из глубока.

Словно снежные фракталы

В синь вплывают облака.

Ветви графикой чернеют,

Мелом, мраморной чертой.

Золотые фрукты зреют,

Облетают за листвой.

Игры голуби заводят,

За подружками спеша.

Только странно не находят

Места сердце и душа.

Было, есть, и видно будет…

Хрупкий мир, среди войны.

Но должны же всё же люди….

Лишь себе они должны.

Проснулось утро раннее

За солнечным теплом.

День замер в ожидание

Эскизным полотном.

За лесом горы синие,

Туманистый покров,

И самолётов линии

Сквозят средь облаков.

И что там будет далее

Нельзя предугадать.

Неясное желание,

Тоска и благодать.

За пальмы солнце клонится.

И клоном день за днём.

А лес зовёт и помнится

В обилие грибном.

Я столько раз брела по грани,

Меж чёт и нечет в боль скользя…

Всех слёз не хватит в океане,

Всех бед, что высказать нельзя,

Всех обессиленных сомнений,

Злой компромисс с самой собой,

Едва проявленных явлений

И снов, владеющих судьбой.

Играет мысль, дразня незнаньем,

Рисуя призраки химер.

Но в равнодушном созиданье

Я только комплекс метамер.

Что суетность моих метаний

Догадок, знаний, если я,

В цепях природных колебаний,

Лишь нечто вроде муравья?!

Мы, как и всё, их изучаем

В цене на пользу и во вред,

То истребляем, то спасаем

От нами же творимых бед,

В коллекции их помещаем,

Храним их гены про запас…

И только главного не знаем:

А что известно им о нас?!

А что известно Им о нас?!

Событий хрупкие ступени.

Бежим по ним то вверх, то вниз,

Но остаются только тени

И одинокий лист осенний,

Держащийся за скользкий фриз.

Мы так спешим, неумолимо,

Из буден в будни, день за днём,

Рабы шаблонного режима,

Друг друга пробегая мимо,

Едва притронувшись огнём.

Чувств, взглядов брызги оставляя,

Словно поток средь острых скал,

На плат равнины выплывая,

Теряем скорость, иссыхая

В смешной трагический финал.

Куда летели?! Непонятно.

Какой поймать пытались приз?!

Лишь памяти цветные пятна,

Всплывают, вороша невнятно,

Да времени осклизлый фриз.

Мысль за мыслью, за тобой.

Рваный слой тумана. Сбой.

Солнца лучик сквозь просвет.

Чувств и мыслей паритет.

Тёплых глаз шальная власть.

Неужели только страсть?!

Жгучей нежности фрактал,

Залом призрачных зеркал.

Отражений звёздных дрожь.

Всё смешалось, правда… ложь…

Единенья благодать.

Ничего не угадать.

Дел выплетая паутины,

Всё больше обрастая тенью,

Как плети сладостной малины,

Склонялся день к отдохновенью.

И словно солнечные дали,

Уютом тёплым согревая,

Домами окна расцветали,

Как одуванчики сверкая.

И всех тревог отбросив жала,

Мысль встречи трепетно лаская,

Душа шаги опережала,

Улыбкой вечер предвкушая.

И звуков пряное стаккато

Переполняло птичье пенье,

Вплывая в марево заката

И нежных встреч благоговенье.

Когда печаль обычных слов

Сотрётся в мареве дорожном,

И боль пульсации висков

Забьётся в темпе невозможном,

Я просто тихо замолчу,

Приняв бессмысленность движенья,

Сжигая чувства, как свечу,

Не отрицая пораженья.

Что ж, посмеёмся над собой,

Над призраком любви фальшивым.

Мы проиграли этот бой,

Никто из нас не стал счастливым.

В твоих глазах блестит слеза,

А голос = торжество металла.

Мы не сумели выйти за

Всего, что жизнь нам наметала.

И, словно в лабиринтах сна,

Где выход = вход из повторений,

Ты снова ищешь, чья вина

Твоих же собственных решений.

И ничего не изменить,

Мир прошлого не в нашей власти,

Обрезать молча эту нить,

Что только сердце рвёт на части.

«Я всё забыл», – небрежно мне сказал,

И серость глаз сменилась в миг стальной.

И жизнь похожа стала на вокзал,

Где ты в слезах прощаешься со мной.

Ты все забыл: сухой, в пыли, дубняк,

Холодность вод, и жаркий пляж осенний,

И лестницу, которою мы так

Спешили, в плен грядущих ощущений.

Ты все забыл: пригорки и туман,

И драпаки над польскими грибами,

И наши дни на ликах разных стран,

Небесные снега над островами.

«Я всё забыл», – смеясь, теплеет взгляд,

Небесной наполняясь синевой,

И полувековых событий ряд

В нём плещет яркой радужной волной.

Мы грешим любви сюжетом,

Скажет нам святой любой.

Но в подлунном мире этом

Есть хоть кто-нибудь святой,

Кто не скуп и не транжира,

Не развратен, не злобив,

И не бесится от жира

Дом свой золотом залив?!

Пусть тогда он бросит камень.

Тот же смысл во всех веках.

И любви цветистый пламень,

Словно солнце в облаках,

Дарит жизнь и согревает,

Чуть лучом касаясь всех.

Что за жизнь нас ожидает

Если счастье – это грех?!

Я общаюсь со всеми, хоть часто на краюшке сил,

Есть один уравнитель, он всё уравняет бесследно,

И никто не узнает, кто что и когда совершил,

Подлость с ложью историю вновь перепишут победно.

Я общаюсь со всеми, мне всех так безудержно жаль,

Понимаю, что глупо, но мысли не ткут по-другому,

Только сердце кроит острой боли невидимой сталь,

Память снами летит к разорённому каждому дому.

Мир уставших надежд каменеет в преддверии бурь,

Остаются цветы и глубокая синь с облаками,

Горы пройденных лет и морского безбрежья лазурь

И судьбы лабиринт, что и ныне смеётся над нами.

Загляни мне в глаза и на время забудь обо всём,

И прости мне наивность, поверь не могу по-другому,

Ты укрой меня лаской, надёжным и верным плащом,

Я приникну к тебе, своему беспокойному дому.

Бутон проснулся, раскрываясь,

Вбирая свет, преображаясь,

Вбирая воду, минералы,

За клеткой клетка, как кораллы…

Словно кристаллы в тёмных сводах,

Всё бытие, рождаясь в водах

И тьмах, стремит коснуться к свету,

Меняя облик и планету.

Непостоянство постоянства.

И мы, по трещинам пространства,

Сквозим, смешны, неповторимы,

Единым откликом движимы.

Вольному воля, спасённому рай.

Что для нас рай?! Слепо жизнью петляя,

Близких чем дальше, тем больше теряя,

Сколько молитвами ни воскуряй.

Мысли спешат, забегая за край.

Мало уже им и слуха, и зрения,

И, разгоняясь полями свечения,

Вносят всё больше в сознанье раздрай.

Низкой судеб ли, теорий блуждай,

Боль отражения на поколениях.

Бабушка, с папой моим на коленях,

Вместе с семьёй = вот он истинный рай.

Цветом влекущей любви урожай.

Воды струятся мерцанием света.

Жизнь не предвидит счастливей сюжета,

Сколько придумок себе ни создай.

Он мчался сквозь штормы наитием мысли,

Промозглым туманом дыша.

Надежды тяжёлыми каплями висли.

И парусом вилась душа.

Сквозь тучи белёсое солнце мерцало,

Как облачный призрак луны.

И память, как пены морской покрывало,

Вскипала в проблем валуны.

В ночи столько солнц, столь манящего жара,

Пылающей светом волны.

Но холодом скован и эхо квазара

Дробилось дрожаньем струны.

Всё явное стало вместилищем тайны,

Замкнув алгоритмы в поля.

А воды событий струились, кристальны.

И мерно вращалась Земля.

Гуляют тени за окном,

Ложатся на асфальт пластами.

Клён-явор, зелень с серебром,

Ветвями вслед за облаками.

Льют листья фикус и платан,

Цветы роняет жакаранда,

Словно напившись вдрабадан,

С ветрами кружится лаванда.

Летает брошенный пакет.

Кружат вороны с голубями.

Гремит аллеями мопед

И стол, прикованный, цепями.

Кричат соседи за стеной.

Сирены. Взрывов канонада.

Все новости полны войной.

…

Раскрывшая бутон Монада.

За войной война, войне вдогонку,

С каждым днём оружие мощней,

И уже не спрячешься в воронку,

Небоскрёбы могут скрыться в ней.

Пару кнопок, кончится шумиха,

Противостояние идей,

Станет всё и благостно, и тихо,

Просто не останется людей.

Высохнут рабатки и куртины,

Оставляя голыми сады,

Яблони, черешни, апельсины…

Сбросят недозрелые плоды.

И как было, может не однажды,

Вздрогнет обожжённой пылью твердь,

Ливни вод не в силах пить от жажды.

Только будет некому смотреть.

Не колышутся трав султаны.

Воздух влажен, почти густой.

Спят воздушные океаны.

Словно замер облачный слой.

Всё иллюзий обманом дышит.

Даль небесная высока.

Осознание сносит крыши,

Крошкой кремния, сквозь века.

Лес цветущий, в пустынях бури,

Бесконечный степной простор,

Горизонтом морей – лазури…

Ярких образов перебор.

Словно клумб цветные куртины,

Так искусственно, напоказ,

Мира квантов сквозят картины,

С адаптациями под нас.

Что-то, однажды, с тобой, невзначай, отмели,

Ложью считая и верой пустой в чудеса.

Тянутся травы сквозь тяжесть и силы земли,

Скоро раскрасятся парки, пустыни, леса.

Всё возвращается, строя в туманах мосты.

Мы, в отторжении, бродим по ним не спеша.

Зимы кончаются, с ними дожди и цветы,

Влага взвивается, солнечным жаром дыша.

Странно и весело, хоть непонятно к чему,

Мы возвращаемся в встречи былые и сны.

Воды газонов, по трубкам, с корнями во тьму.

Лишь на поддержке кроны экзотов полны.

Танцы огней. Метроном и пустые весы.

Ты улыбнись мне, целуя. Почти что дошли.

Листья акаций, как капли алмазной росы,

Ярко сверкают средь трещин в иссохшей пыли.

Кончится болью, что в боли себя принесло.

Всё повторится, но личность другая судьбы.

В ярости неба птицы, мелькнувшей, крыло.

И вечерами звук автоматной стрельбы.

Нас не было. Была война.

Уйдём. Останется она,

Хоть спорят все о мире,

Друг другу вторят в унисон,

В ответ на стон несётся стон,

И тяжесть гирей к гире.

Кому упасть. Кому стоять.

Но эту ношу не поднять,

Не разобрать завалы,

Наступит время и она

Взовьётся. Новая война

И ненависти шквалы.

Страницей прошлые века…

Ветшают горы, лес, река,

Мелеют океаны…

Другие люди и уклад,

Как в зеркале: подъём и спад.

Исчезнувшие страны.

Всё, что ты не понимаешь,

Но стараешься понять,

Ты от изначалья знаешь,

Но боишься осознать.

Не расскажешь, не покажешь,

Даже вида не подашь.

Ведь и это знанье даже

Тоже только лишь мираж.

Всё само в себе скрывая,

На тоску прикрыв глаза.

Вновь, натужно завывая,

На пределе тормоза.

Понимать, не принимая,

То, что нам не изменить,

Как травинка полевая,

Однодневка… Просто жить.

В ветрах, потоках вод, деревья гнутся,

И падают, опоры грунт теряя.

Так сносит нас, когда мы, доверяя,

Спешим на ложный отклик обернуться.

Мы рядом столько лет, не ждём подвоха.

Цветут улыбки, как лучи в рассвете.

Мы чувствуем себя за всех в ответе.

И в миг всё в пропасть, просто с полувздоха.

И падая, деревья выживают,

Цепляясь, оплетают камень, скалы…

А мы глядим на жизни карнавалы,

Где стёкла изумрудами сверкают,

И знаем – маски разными бывают.

А уж какими нам они видны,

В том наш прокол, и нет ничьей вины.

Столь многие ушли за грани.

Сменились век и антураж.

Уже души не может ранить

Ничей когдатошний вираж.

Отплыли мысли от причала

Чужих навязанных проблем.

Я так давно вас не встречала,

Словно не знала и совсем.

Ни прошлых травм, ни интереса.

Неотвратимой чередой

Всё скрыла тысяч дней завеса,

Слежавшись в листьев пёстрый слой.

Быстрых ласточек стая

Пёстрой лентою рея.

Резкий клич попугая.

Средь листвы, зеленея,

Острый клин богомола,

Мух литые доспехи.

За оградою школа,

Отношения треки.

А по лавочкам парка,

По дорожкам гуляя,

Жизнь, что была так ярка,

Но давно уж седая.

Время кадры меняя,

И, послушно сигналу,

Всё взрастив, растворяя,

Возвращает к началу.

Всё иным\другим представляется.

Мир совсем простым притворяется.

Миг течёт, как час, и кончается,

Знаком вечной лжи предваряется.

Не держи меня, не загадывай.

Память жалости не закладывай.

Не вини себя, не оправдывай.

В прошлом\будущем… не заглядывай.

Вечность крутится, как метелица.

Жизней снег в глаза… Что ж не верится?!

Век изменится, перемелется.

Вздох, и всё сметёт эта мельница.

Далеки\близки расстояния.

Отпусти тоски покаяния.

Воспитания. Возлияния.

Есть лишь страсти пыл да сгорания.

Так целуй, горя, не откладывай.

Память жалости не закладывай.

Бурной нежностью не обкрадывай.

В прошлом\будущем… не заглядывай.

Густеет время, шатуном,

В ветвях, облитых чернотой.

В дверях балконных, тонким льдом,

Бледнеет месяц молодой.

Он тянется косым лучом,

Касаясь вазы, полки книг…

И взглядом растворяясь в нём,

Старик включает вновь ночник.

Он слышит голос, бездну лет.

Не верил ни во что, и вот,

Её давно на свете нет,

А голос страхи ядом льёт:

Он молод был, неудержим,

Чужая жизнь была не в счёт…

А ветви тянутся за ним

И страхом ночь по ним течёт.

«Ты будешь помнить обо мне

В любой стране, любом краю.

Я буду приходить во сне

И память ворошить твою».

Он немощен. Всё так давно.

Что было важно = дребедень.

Но ветром дней сквозит в окно

Воспоминаний жутких тень.

Огнём желаний зрела ночь.

Сапфиры звёзд сияли ярко.

И я рискнуть была не прочь,

Так было трепетно и жарко.

Сказал: «Сегодня ты моя»!

Сегодня?! – мысли взбунтовались,

И стала жёсткою скамья,

И тучи с ветром зашептались.

За молнией грома с дождём. -

Зачем?! Ведь ты мне отвечала!

Я рассмеялась: «Завтра, днём,

Расскажешь сказку мне сначала,

Сейчас прощаться нам пора,

Сегодня стало уж вчера».

Под воздушным океаном,

В мире ветреном и странном,

Жизни мчатся, словно импульс,

От начал и до концов.

В точках их соединенья,

Распадаются на звенья.

Точно токи через синапс,

От касания до слов.

Мы живём не понимая,

Что Земля и впрямь живая,

С сердца огненным биеньем,

В нервах рек, скелетах гор.

Наши помыслы, дерзанья,

Только часть её сознанья,

Нарастаньем, разложеньем,

Вьётся солнечный узор.

Мысли мчат хаотично

Рядом, наперерез.

Всё безлично и лично,

Как бездонность небес.

Вод круженье с ветрами,

Смолянистая падь…

Боль веков между нами.

Их нельзя подгадать.

Я гляжу, чуть робея,

В транс растерянных глаз.

Небо словно камея,

Синецветный алмаз.

А за мною безликость

В белый крашенных стен.

Вы давно знаменитость.

Я лишь пена средь пен.

Образ Ваш фееричен,

От нездешних страстей.

А мой мир ограничен

Всей свободой своей.

Когда-то просила я

За маму, отца, за брата,

А также и за себя,

Была иль нет виновата.

За мужа и за сестру,

За тех, кто уже не с нами,

Племянников, детвору…

Молитвой… душой… словами…

Жизнь катится к рубежу,

Всё больше в ней всякой боли.

Но лишь об одном прошу,

Всего об одном, не боле.

На войны поставить табу,

Дать мир для всех поколений.

Услышит ли небо мольбу

Сквозь хаос иных молений?!

Странной жизни призрачный перрон.

Слов, по рельсам мыслей, поезда,

Растворяясь в далях, словно сон,

Как, пыльцой энергии, звезда.

Знаем всё. Живём, за часом час,

Словно и не ведая сродство.

Свет иллюзий, отражаясь в нас,

Образов рождает волшебство.

Осознанье сыплется дождём

В тьмах, в веках овеществлённых, слов

Бытием, что сами создаём

В соприкосновении миров.

За вагон цепляется вагон,

Чем богаче мы, тем мир бедней.

Войны – мировой аукцион,

Продают потоки наших дней.

Уже я не отвечу.

Прощенья не пророчь.

Я шла тебе навстречу,

А ты метнулся прочь.

Твердишь, что ты не видел,

Отчаянно спешил.

Нет, знаешь, не обидел,

А очень насмешил.

В миг растворилась маска,

Растаяв, словно дым,

Слиняла чувств раскраска.

Ты просто стал другим.

Не тем, кого любила,

За кем в туман, скачком.

Его то я простила,

А ты мне незнаком.

Вот ты и пришел. И горяч, как всегда.

Зачем же ты снова уходишь?

Я жду, как дождей ждёт речная вода,

Ночами, мой милый, где бродишь?

Ты с ним говоришь и не слышишь меня,

Белея и медленно тая,

Он сгусток летящий другого огня,

Ответа не даст, дорогая.

Я слышу тебя, но зачем же мне знать

Кто он и откуда взлетает,

Мне сладко с ним так, что нет слов рассказать,

Душа рядом с ним замирает.

Тебя он погубит. – Так что же с того?

Мгновенье с ним лет всех дороже.

Заснуть навсегда, но в объятьях его,

Что лучше, скажи если сможешь.

В нём нет ничего от людской суеты,

Он просто явленье природы,

Что зеленью полнит растений листы,

А нам сокращает лишь годы.

Всё это так дивно и очень чудно,

Но мне далеки твои речи…

Луч солнца сверкает сквозь мыслей окно

И нежно целует ей плечи.

Запахи кофе, вкусов пучина.

Ко мне за столик подсел мужчина.

Я не смотрела, не интересно.

Он стул подвинул и стало тесно.

Встала. Хотела кафе покинуть.

Имя моё прозвучало в спину.

Я оглянулась. Глаз блеклых жала.

В лицо вгляделась. Нет, не узнала.

«Как ты забыла?!» – он усмехнулся.

Памяти банк с трудом распахнулся:

Маленький домик. Окошка проём.

Глупой наивности резкий облом.

«Знаешь, тогда всё случилось странно,

Я о тебе мечтал постоянно.

Меня судьба потом наказала

За все ошибки. А ты сбежала.

Юность бурлила словно текила.

Но я надеюсь, что ты простила.

Давай попробуем всё сначала».

И тянет руку. «Нет!» – я сказала.

Быть с тобой вместе нам не судилось.

Ты твердишь: «Горесть». Я смеюсь: «Милость».

Ты тихо злишься. Я улыбаюсь.

Было. Прошло. Не сужу. Не каюсь.

Весна. Конец всегда начало.

Туч растворилось опахало.

Дождей закончился сезон.

Склевали драра апельсины.

Втекают по ветрам хамсины,

Мутовки улиц ввергнув в сон.

Летают бабочки и мухи.

Листвы, чуть шелестящей, звуки.

Общений майн призывный клич.

Гремит каток траву срезая.

И тянется по небу стая,

Полоской чёрной, без обличь.

Цветут душица и шалфеи,

Мирт, дианелла и кипреи…

Газоны = яркий сардоникс.

Дальберия рисует тени.

И как медовый рой весенний,

Цветы развесил тамариск.

Пусти меня, пусти меня, пусти меня…

Прости меня, прости меня, прости меня…

Страсть отпылала душными волнами.

Нет больше нас. И ничего меж нами.

Любовь?! О чём ты?! Выдумка не более.

А твоя нежность = лишь обман тем более.

Жизнь кончена. Желания пропали.

Неважно всё. Тоска кровавей стали.

Горит земля. Взрываются события.

Подвалы превратились в общежития.

Как можно жить, когда война всё длится,

Не ненавидеть яро и не злиться?!

Тягучий майны клич, в бездушный отклик дня:

Пусти меня, пусти меня, пусти меня…

Пусть по утрам, по ресницам играя,

Солнечных лучиков нежная стая

Лёгкою лаской коснётся щеки,

Тронет проснувшихся губ уголки.

Что тебе снилось, всё то уж далече.

Птиц за окном гомонливое вече,

Тихо вплывают по леса канве

Воды, туманами по синеве.

Скоро пробудятся грядки, бурьяны,

Радугой цвета раскрасит поляны,

Вспомни, проснувшись, что это весна,

И улыбнись из объятия сна.

Жизнь моя в ранах и соли,

Так порой странновата,

Вроде и воля, и поле,

Но режет ноги стерня.

И если общаюсь сквозь боли

Я с убийцами брата,

То почему б не общаться

Мне с убийцей меня.

Обманчиво приятный день,

Куда ни взглянешь всюду тень.

Но все приятности обман,

Завис шарав, а не туман.

Как зонтик неба карусель,

Песков, истёртых в пыль, метель,

Почти не видно, чуть дрожа,

Покроет город, словно ржа.

Машины, лавки, жалюзи…

Всё будет полностью в грязи.

И так живём. Порой вздыхаем

За тем чего не понимаем,

Приняв за добрый интерес

Пустого любопытства пресс.

И радость чудится нам там,

Где ходят слёзы по пятам.

Он к славе полз за этажом этаж,

То мата грязь, то глупый эпатаж,

Возможно доберётся. Кто же знает

Чего в природы звеньях не хватает?!

Ей важен равновесий результат,

Где роль свою играет каждый гад.

Прокол в орешке виден не всегда.

И только лишь со зрелостью плода

Понятно станет, что ядра в нём нет,

В скорлупке мусор да фекалий след.

Личинка, что изгрызла всё под ней,

Взлетит жуком в расцвет весенних дней.

Блеск технологий сменит антураж,

Но тот же психологии типаж,

И грязный мат, и глупый эпатаж,

И от него впадающие в раж.

История, как мощь стихий отпад,

Переиначит факты и расклад.

Она чуть подала сигнал,

И тут же он метнулся к ней,

Чай недопитый остывал

И резко потемнел дисплей…

Заглянешь в строчки и поймёшь,

Что дальше только драма…

Цитаты часто дарят ложь,

Хоть лжи в них нет ни грамма.

И только лишь оригинал[5]

Исправит положение.

Обрывки текста, как вокзал:

Любое направление.

Вы б тоже стали ревновать?!

Но так смешна причина,

Ведь это кончила стирать

Стиральная машина.

Был прав Экклесиаст, на свете нови нет!

Над старостью вовсю стебётся интернет.

И я смеюсь, с улыбкой вспоминая,

Как удивляла женщина седая

С накрашенным лицом в сетях морщин…

Уже давным-давно сама такая,

Стара я, а душа всё молодая.

На молодёжь сердиться нет причин.

Мы видим всё сквозь возраста окно.

Так пусть подольше будет им смешно.

В том краю, где вечный вечер

В золотых сплетеньях окон,

Речки говорливой речи,

Листьев красочных мазки,

За кустами розы чайной,

Воздух дышит светлой тайной,

Что вплела в узорный кокон

Чувств нежнейших узелки.

Струйкой дыма от каминов

Время тянется под тучи.

Отражение карминов,

Хризолитов в неге вод.

Лет промчалась вереница.

И туда не возвратиться,

Только сладостью тягучей

Сердце трепетно замрёт.

Что грустить нам понапрасну

За былыми чудесами?!

Мы уйдём, миры угаснут,

Как огарочки свечей.

Словно древняя былина,

Жизни музыкой, картина,

Всех событий голосами,

Что давно застыли в ней.

Тир, тигли, зеркало, зерцало…

Всё отразилось и пропало,

Слетев как трепетавший лист.

Осталась тайна сожаления,

Песков воздушные вторжения,

Да майн победно нервный свист.

Меняет время свой наряд,

Круги вращений размыкая.

Вороны синевой кружат,

Мелькает, истекая стая.

Они кружили точно так

Взирая на Ушмаль и Трою.

Кусочки меха, латы, фрак…

Мелькали пёстрой мишурою.

Мирт, пальма, мелия, лантана…

Манят игрой антоциана,

Паломничество пчёл и птиц.

Кто опылил, кто опылился…

И сон цветений растворился,

Словно свечения зарниц.

Событий тянется уток,

В архив забвения пылится,

Взрастёт энергий зримый ток

И опадёт, и повторится.

Ворон и соек хриплый крик.

Давно пустые разговоры.

И разум из свечи в тупик,

Осилив жизни коридоры.

Дни без устали листая,

Время тает, словно стая

Белых цапель над волной.

Бесконечной каруселью,

То сверканием, то тенью

С ярко красною луной.

Помню я тебя мальчишкой

И подростком, вечно с книжкой,

С солнцем вьющихся волос.

Ты давно мужчина видный,

И вальяжный, и солидный…

Но когда ж ты так «подрос»?!

Всё смотрю, не понимаю.

Лишь от всей души желаю

Мирных и уютных дней,

Новых радостных событий,

Чтоб комфортно было в быте

И тепло в кругу друзей!

Утро день, на абордаж,

Захватило спозаранку,

Пустырю, словно подранку,

Трещин выдав в антураж.

Стёкла вспышкой ослепив,

Солнце окна расцветило,

Тьму завес, маркиз раскрыло,

Магазины оживив.

День проснулся суетой,

Какофонией движенья,

Вентиляторов вращенья,

Иссушающей жарой.

Словно айсберг белизной

В небе облако сверкало…

Жгучей скорбью мыслей жало,

Перехлёстнутых войной.

Куда ведёт сквозь слой открытий

Флёр истекающих событий?

Наивной юности вопрос.

Мы задаём его напрасно.

Всё в созреванье слишком ясно

Для тех, кто до него дорос.

Мечты покинув за порогом,

Боль затаив в молчанье строгом,

Одолеваем мы рубеж,

Где смысла уже нет бояться,

А только над собой смеяться,

Отбросив облако надежд.

Цветами дышим, небесами,

Всем тем, что притянули сами

Придумав чувственную связь,

От мыслей тягостных сбегая,

Веселья искры раздувая,

Фонтаном доброты искрясь.

Вечер наплывает, будит фонари.

Вод небесных купол звёздными огнями.

Стихло, прерываясь, птичье попурри.

Книги, карты, спицы… тикают часами.

Ночь твоим дыханием входит в сонный дом,

Тает поцелуями, щёки холодит.

Мир весь – точка в космосе та, где мы вдвоём.

Чувств палитра красочна, словно флюорит.

Утро перламутром красит облака.

За окном настойчиво спорят воробьи.

Привстаю тихонько, но твоя рука

Не даёт подняться мне, и ты шепчешь: "Спи".

Этот шёпот музыкой по сердцу звенит.

Сердце отзывается, бьётся всё сильней.

Ты вдруг улыбаешься, и летим в зенит

Нежностью насыщенных суматошных дней.

Хрупкость кислицы

В буковых наших лесах.

Стёрты границы

В светлых загадочных снах.

С синью Эгейского моря

Глаз твоих ласковость споря,

Нежно меня принимает в объятья.

Сосен вихрастых смолистые платья,

Солнца вбирают лучистые блики,

Запах хвои в аромат ежевики

Сладким коктейлем воздушным вплетает

Жар разнотравья, что радугой тает.

Сон оборвался

Стрекотом, новой стрельбой.

Мир поменялся.

Но, мы как прежде с тобой.

С синью Эгейского моря

Глаз твоих ласковость споря,

Нежно меня принимает в объятья.

Ярких деревьев нескромные платья

Вызов бросают палящему жару.

Воздух змеится подобно муару.

Сквозь талию колбы песчаная нить…

Но рядом с тобой не умею грустить.

Благословенна тишина,

Весны чудесная прохлада,

Птиц вдохновенная рулада,

Чувств оголённая струна.

Благословен живой поток

Воды, ветров, нежнейшей страсти,

Иллюзии всех видов, масти,

И скал громады, и цветок.

И жизнь, летящей колесницей,

Гомеостазом разных сил,

И тот, кто пазл сей сотворил

Жестокосердною десницей.

Надо подняться и просто идти.

Жизнь цепь движения, вектор – желание.

Пусть ничего не узнаешь заранее,

В каждой развилке своё ассорти.

Много ли, мало ли, связь, притяжение…

Магия жизни: сила, движение,

Магмы и вод, что рвут путы земли,

Кварцев, что в скрытых жеодах взросли,

Воздуха, пьющего влаги морей,

Жар насыщающих звёздных лучей…

Сыплется время песками пустынь…

Мысли, как шершни. Неважно. Остынь.

Всё путём. И путь всё длится.

Пыль проблем вокруг струится,

Оседая в память дней.

Всё потом рассудит опыт.

Но сменились экотопы,

Проку, что потом видней?!

В каждом решенье своё ассорти.

Жизнь цепь движения, вектор – желание.

Пусть ничего не узнаешь заранее,

Надо подняться и просто идти.

Где ты был, когда я танцевала с другим,

Когда он мне шептал сладких сказок слова,

Обнимая меня, и их призрачный дым

В моём сердце вулканов рождал острова?!

Где ты был, когда жизни связали мы с ним,

Когда вместе над бездной сквозь каждый порог,

Когда чувства свивались, сияя как нимб,

И никто бы судьбы предсказать нам не мог?!

Где ты был, когда болью сквозил каждый шаг,

Когда бурей сносило, ломая, к стене,

И всё было не то, и всё было не так,

И сражались мы яро, спиною к спине?!

Ты взглянул и в момент пелена спала с глаз,

Очи в душу глядят, златовлас, златокрыл,

И сказал, улыбаясь, всё вышло у нас,

Я всегда рядом с вами невидимо был.

Не печалься, – стал таять лучом золотым.

Покидаю, хоть ты мне, как прежде, важна.

Нынче все мы на помощь летим к молодым.

Жаль их очень, сама понимаешь, война.

Сплыв за цветом, тишиной

Попрощался день со мной,

Облетев в закат.

Вечер, светом фонарей

Разгоняя мрак аллей,

Тёмен, как гагат.

Струи воздуха влажны.

Птичьи вздохи чуть слышны.

Тени ночь прядут.

Сказ нашёптывает сон,

Странным мыслям в унисон,

Пышущим, как трут.

День был шумен, многолик…

Солнца светом лунный блик

Промелькнул в окне.

Синевой блестит дисплей.

Горизонты всё светлей.

Спать пора и мне.

На это горькое: «Прости…»

Не хватит в мире сожаленья.

Тоска, притихнув взаперти,

Листает памяти мгновенья.

На каждом замкнутый засов

Былых надежд, рывков, сомнений…

И сердца ритм, как бой часов,

Летящих в пропасть потрясений.

Мощнее дерево корой,

Верхушкой, в кольцах прирастает…

Земля укрыта вкруг листвой,

Что каждый год с него стекает.

Её вобрав потенциал,

Всю отторгают, поэтажно,

Кто что отдал и чем страдал

Для дерева уже не важно.

Сверкает неба синева.

Скрывают травы прах агоний.

Взрастает новая листва,

Под солнце выставив ладони.

Мне никогда уже не быть.

Я отгорю, как нить заката.

А облака всё будут плыть,

Как плыли без меня когда-то.

Дожди всё также будут лить.

И снег кружить. И вянуть травы.

И двое будут так любить,

Как мы, испив любви отравы.

Мне никогда уже не быть.

Я понимаю, принимая.

И продолжаю лишь молить,

Чтобы с тобой дойти до края.

В сознанье ль буду, иль в бреду,

Чтоб улыбался ты, скрыв муку,

И до конца, пока уйду,

Чтоб ты держал меня за руку.

Гляжу в твои глаза и пламенею.

И то, что я сейчас тебе скажу,

Я повторить наверно не сумею,

Но слов других, нежней, не нахожу.

Прости меня за всё, что не случилось,

За то, что было с нами, не вини.

Ты – жизнь моя, судьбы нелёгкой милость,

Ты – лучшее, чем одаряют дни.

Подъёмы, спуски, топи, перекаты…

Поддержкою всегда твоё плечо.

С тобой мы, как мечта, всегда крылаты,

Улыбкой расцветая горячо.

Гляжу в твои глаза и пламенею.

Хочу тебя всё время обнимать.

Прости меня за то, что не умею,

О чувствах вслух, словами рассказать.

Всё понемногу отцветает.

Парк краски яркие теряет,

Сгорая в пламени лучей.

Кусты гибискуса редеют,

Как искры тают и бледнеют

Шалфей, лаванда и кипрей…

Их не спасут уже поливы.

Так были празднично красивы,

Но каждой жизни есть свой срок.

И ледники, и горы тают.

Моря и травы иссыхают.

Соль каменеет и песок.

И как бы мы не напрягались,

И чем бы там не баловались,

Ища продленья феномен…

Ничто собой не остаётся.

Энергией звезды плетётся

Цепочка тех же перемен.

Звезда не может не сиять,

Отринув суть предназначенья,

Лучом энергии горенья

Окрестный космос изменять.

Меняя вид и габарит,

Творя загадочную схему,

Планеты связывать в систему,

С синхронизацией орбит.

Как в механических часах,

Всё сцеплено неотвратимо.

Но в нас масштаб иной, нам зримо,

Лишь вихрь магнитный в полюсах.

Гряду срывая за грядой,

Экран защитный пробивая,

Мы рвёмся всё познать, пылая

Искрой, подаренной звездой.

Осень. Предчувствие скорой зимы.

Вроде бы знали, и вроде бы ждали,

Но лишь достигнув прониклись ей мы.

Брось, мой любимый, напрасны печали.

Мысли темнеют, как тучи в грозу,

Льются, в подкорку стекая словами.

Лучше припомни живую лозу

Чувств, что искрили, струясь между нами.

Листья, слетевшие, канут в грибы,

Станут улитками, или мышами…

Время меняет потоки судьбы.

Память уходит, прощается снами.

Щедрой улыбкой вослед ей взгляни,

Скоро в дождях изойдёт всё цветами.

Страстно, привычно, меня обними,

Нежность в кольцо замыкая руками.

Как цветёт иван-чай на скалистых горах,

Покрывая всё розовой пеной!

Белый снег анемоны в весенних лесах!

Всех цветений узор постепенный.

Стройных буков ряды.

Песнь журчанья воды

Родничков в земляничных откосах.

Папа делает дудочку из бузины

И узоры под ножиком ярко-нежны,

Словно травы осенние в росах.

Беспорядочных мыслей проносится фон.

Всё ушло распадаясь, слетело как сон.

За морями кукушки, сороки…

Мамин голос, будивший меня по ночам…

Книжный шкаф и трельяж… всё рассыпалось там…

Да и здесь скоро выйдут все сроки.

Всё течёт, изменяясь в рядах перемен,

Оглушительный вой разномастных сирен,

Время свечи судеб оплавляет.

День за днём продолжают ещё суету.

Жакаранды, руэллии снова в цвету.

И делоникса крона пылает.

Ты говоришь, что наступил финал,

Что стало всё тоскливо, скучно, пресно,

И в мире, что так в юности сверкал,

Теперь уж ничего не интересно.

Бывали в разных странах, и не раз.

Но войны. Перекрыты все границы.

А сил не прибавляется у нас,

И скоро будет некуда стремиться.

Жизнь вместе, но различен мыслей ход,

Нам ничего не доказать друг другу.

Я радуюсь тому, что мир цветёт,

Хоть горько, что война опять по кругу.

Но тянется душа за красотой,

В туманном мареве слегка дрожит дорога,

И чувств тропа уводит за собой,

Последней милостью не познанного бога.

Смысл облетает, замкнувшись на быте.

Медленно сходим по сходням событий.

Памяти тропы всё уже, всё круче,

Всё ирреальней в забвения туче.

Жизнь нас, любя, обнимала до боли.

Мы одомашнились: гончие, колли…

В рамках возможностей краски желания,

Больше терпения, меньше пылания.

Наши фантазии в книгах роятся.

Льются слова. Всё в словах может статься.

Всё, что предвидели, всё что не ждали,

Всё, чем мы так никогда и не стали.

И так смешно, власть хватая в мгновение,

Вихрем врываясь, пришли умиление,

Нежность избыточно, жалость чудная,

Логику разума тихо сминая.

Время плыло каплей лала,

Истончаясь в тень уже,

Ткань прощания сверкала,

Словно яйца Фаберже.

Хохмы ада, муки рая,

Форм, движений суета.

И на всём, мерцая, тая,

Побежалости цвета.

И смешно душа дышала

Красотой травы, камней…

И не верила, хоть знала

Суть сюрпризов новых дней.

Убегала в отраженья,

Вод небесные холсты,

Солнца брызги, птичьи пенья,

Крон сплетения, цветы.

Белоснежна и красива

Этажерка ножки гнула.

Две бутылки из-под пива

Притулились возле стула.

Рядом вешалка скрывала

Полки вышитой дорожкой.

В зеркалах шкафов сияла

Дверь с магнитною обложкой.

Всё останется, как было

С года в год теченьем буден,

Щётки, полотенца, мыло…

Только нас уже не будет.

Вслед за нами, разоряя

Быта милую картину,

Всё снесут, освобождая

Для других жильцов квартиру.

И они, как мы… пред нами…

Купят шкаф, кровать и плиты,

Полки с новыми цветами,

Занавески и магниты…

Памяти горы всё выше,

Застят подножия тучи.

Сердца биение тише.

Тропы движения круче.

Разум смеётся над былью,

Слепо не веруя в даты.

Выхлоп не равен усилью.

В мыслях сплошные цитаты.

Взгляд, словно странная линза,

В яркие краски природы.

И, вопреки Кикабидзе,

Давят «богатствами» годы.

Время ходит спиралью, меняя окрас,

От концов к изначалью, от энергий до масс.

Колос сохнет, когда просыпает зерно.

Правнук лечит девайс. Солнце светит в окно.

В трансе соседка. Такая проблема!

Солнце погаснет и все мы умрём!

Пять миллиардов ей даже не тема.

Что же, страдать каждый в праве своём.

Впрямь ли прекрасно смеяться последним?!

Да уж, последнему будет смешно.

Мы из пословиц наделали бредни,

Их из контекста повыдрав давно.

Всё в ситуациях связей рождалось,

Краткость такая = плохая сестра,

Смысл исказился, значенье распалось,

Значит другим поговоркам пора.

В каждом ребёнке своя гениальность.

Что будет дальше?! Попробуй пойми.

Время течёт, не затронув ментальность,

Главное, чтоб оставались людьми.

Осенние листья. Тоскливость. Печаль.

Памяти гулкий прибой.

А листья желтеют, как это ни жаль,

Весь год, и даже весной.

Летят в отторжении на тротуар,

В цветущую роскошь трав…

Их жизни один только сердца удар,

Пронзённый болью отрав.

Мы тщимся, врастая в сумятицы дней,

Познать мировую суть.

Но также, как листья, в оковах ветвей,

Не знаем собственный путь.

Мы верим в познание, силы свои,

Стремим за разум, вовне.

Но встроены в локусы как муравьи,

С функцией в каждом звене.

Небо сереет. Страсти стихают.

Снами осколки страхов играют.

С нами играют в снах отражаясь,

Прожитой жизнью преображаясь.

Пенятся, плещут, стекают за край,

Брызги отбывшего, ад в них и рай.

Тайной пространства, концов и начал.

Новые кроки под каждый финал.

Длилось. Промчалось. Отплыло волной.

Так далеко. В самом деле со мной?!

Роли сменяя, летел бенефис,

Где я и зритель, и главный артист.

Птицы проснулись. Ночь отступает.

Дрёма этюдом снов замирает.

Древо сплетённых воспоминаний

В дне растворится эхом звучаний.

Плуты, лжецы, льстецы и лицемеры.

Чем больше восхищенье, меньше веры,

Ведь искренность с патетикой не в масть.

Эпитеты такие там найдутся,

Что только возгордиться и раздуться,

К ногам их куклой, сломанной, упасть.

Застыли лица в масках: «улыбаться».

Но хищный взгляд всё ищет докопаться,

Опошлить что-нибудь в чужой судьбе,

И возмущаясь гневно и фальшиво,

Подчёркивая святость свою, лживо,

Подставить постамент самим себе.

Смешны гордыни этой дифирамбы

С нервозностью укусов чёрной мамбы,

Напористым жужжанием пилы.

Смеюсь в ответ на пафосные речи.

Случайность жизней, и судеб, и встречи…

Мы = мотыльки на фоне вечной мглы.

Капель длинное теченье,

Словно букв произнесенье,

Сыплет монолог дождя,

В ливень слов переходя,

Струйки тянутся скользя,

И прервать его нельзя,

Пока тёмно-серый свод

Тяжелеет плодом вод.

Небо тянет разродиться.

Речь дождя ручьями длится,

Крася в жемчуга траву,

Обнажая синеву,

Брызг чарующий брейк-данс,

Солнца яркий жёлтый глаз,

Что рассеял туч альянс,

Оборвав дождя рассказ.

Всё проходит. И это пройдёт.

Осень съёжится мокрым листочком,

По ночам, ещё хрупким мосточком,

Луж темнеющий блик подчеркнёт.

Жизнь – такой эпохальный роман,

Типажам в нём раздолье и нравам.

Слёз росою сбегает по травам,

Занавешенный утром, туман.

Белоснежный, с искрой, океан

Лес затопит, дороги покроет.

Не грусти. Всё оттает. И смоет

Боли соль с незакрывшихся ран.

Притяжением звёздный магнит,

Из зерна, из корений, из почек

Возродит в свет зелёный листочек.

И поймёшь: жизнь играла гамбит.

В ветвях витая,

Крик попугая

Чуть задержался,

Вслед птице тая.

В лучах бликуя,

Средь трав танцуя,

Шмель красовался,

Цветы целуя.

В объятьях лета

Так много цвета,

Движенья, звуки,

Ни в чём запрета.

Огнём синея,

Цветёт петрея,

Белеют юкки

И пандорея.

И мы, взрослея,

Подчас мудрея,

Меняем маски,

Как лист шалфея.

Гори, не тлея,

Плодами зрея,

Вбирая краски,

Не сожалея.

Слетает пёстрый плащ событий

С плеч путь осилившей судьбы.

В сини небес туманов нити

Вихрением нейросетей.

Так, опадая, листья тают

И проявляются грибы,

Что, как туман, объединяют

Неравноправие корней.

Тождественность пути и знака,

Основы камня и воды.

И внесистемность зодиака

В систему мира вплетена.

Долг. Ожидания. Романы.

Спесь. Лицемерия суды…

Мы все – одно, словно баньяны,

Корней=стволов сплошных стена.

И картой=матрицей системы

Небесных вод живые схемы.

Про всё, что горькой болью, промолчу.

Вновь ставлю поминальную свечу

И, смешивая с пламенем дыханье,

С неверием и верой в созиданье,

Молитву поминальную шепчу.

Мы все уйдём. Таков, увы, итог.

Но горько сознавать, что он бы мог…

Ах да, молчу, и нет молчанью срока.

Ни слова. Ни укора. Ни упрёка.

Не мне судить. Ни ангел я. Ни бог.

Слетает с плеч событий пёстрый плащ.

Замолкни, память, жизни свет, палач.

Всё возвратится, нас не возвращая.

Несётся с гор поток, мосты срывая.

Путь недалёк. Остынь, душа, не плач.

Лечу, сгорая, в тьму предела,

А сердцу никакого дела,

В нём правит мира красота.

Душа вот-вот и растворится,

В ней память, словно бы частица

Кометы яркого хвоста.

О яблоках чужого сада.

Грибных щедротах листопада.

Волшебных звёздочках зимы.

О книгах что взапой читала.

О страсти что волной вскипала.

О всём чем были тогда мы.

Неспешном мамином гаданье.

О боли в незажившей ране.

Стремлении постичь себя.

О в слабости вскипавшей силе.

И об оставленной могиле,

Где сердце схоронила я.

Души крупицы оставляя,

Уже почти достигнув края

До смеха горького пути,

Пока умею улыбаться,

За то, что не могу остаться,

Шепну последнее: «Прости…».

Побудь моей пока влюблён,

И в мыслях, и в делах свобода.

Я с колыбели обручён

И подчинюсь желанью рода.

Её не видел, лишь портрет.

Дозволят только доучиться.

Потом, хоть и желаний нет,

Мне предстоит на ней жениться.

Не убегай! Проста. Юна.

И хоть не блещешь ты нарядом,

Но я горю, лишился сна,

Будь парой мне, пока мы рядом.

Она застыла. Не узнал,

Что я и есть его невеста?!

И нежных глаз померк кристалл,

И чувствам не осталось места.

*

Но обручишься ль ты со мной,

Коль вдруг она тебе откажет?

Он побледнел и злость волной:

«Ты шутишь?! Не надейся даже!

Происхождением я горд.

И портить кровь мне не годится.

Ты забываешься, я лорд!

На ровне должен я жениться».

*

Дочь, – улыбается отец, –

Похорошела, повзрослела.

Сыграем свадьбу наконец.

Но ты зачем вуаль одела?

Ах, папенька, прошу простить,

За своеволье резкой речи,

Нам всё придется отменить,

Он подлый, низкий человечек.

Позвольте объяснить потом,

Чтоб гости лишний час не ждали,

Я познакомлюсь с женихом,

Ведь нас ещё не представляли.

Когда гулянья в парк сойдут,

Я оцарапаюсь о ветку

И в дом уйду. Как крикну тут,

Ведите всех быстрей в беседку.

*

Не зря я ждал так много лет

До личного знакомства с вами.

Вы так прекрасны, ваш портрет

И день и ночь перед глазами.

Вы льстите, иль честны со мной?!

Ответьте. Я понять сумею.

Не обещали ли другой

Всю жизнь не расставаться с нею?!

Так оскорбительно! Зачем?

Ваш образ нежным рисовался.

Но я прощаю сердцем всем,

Ведь только Вами любовался.

*

Ой. Больно. Кровь. И в дом бегом.

Переоделась. Ходом, тайно,

В беседку. Из неё потом

И вышла, словно бы случайно.

Ты?! – задохнулся, не вздохнуть, -

Откуда? Как сюда попала? –

Не поняла вопроса суть,

Я здесь с рожденья обитала.

Тебе отдам свой старый дом,

Как госпожа жить станешь дальше,

Но только не трепись о том,

Что говорил тебе я раньше.

Зачем же подлость размножать?

Меня здесь любят и лелеют.

И не подумаю молчать,

Уж лучше пусть переболеют.

Ну что ж, ты выбрала сама! –

В глазах мелькнул безумья пламень

Решат: сгубила кутерьма,

Споткнулась, стукнулась о камень.

И с камнем кинулся он к ней.

И в тот же миг она вскричала

И тишина. Толпа гостей

В молчанье на кинжал взирала

Он красил кровью рукава,

Траву, штиблеты, землю, камень…

И были лишними слова,

Как свет луны в закрытый ставень.

Сонця промінь впав на ганок,

Віддзеркаливсь від калюж.

Ґвалт пташиний. Добрий ранок.

Березень – кінцівка стуж.

Купки снігу на узліссі

Тануть швидко, ніби дим.

І лелекі знов на стрісі

Відбудовують свій дім.

Сонце сонечок збудило,

Довгоносиків, джмелів…

Бруньки верби розпушило,

Та сховалось між ланів.

По над трасою парує наче скло.

Жар сідає на доріг простертих тло.

Серпень зрілістю полинув на баштан.

Вітри голять вщент розгублений платан.

Листя губляться, смарагдів гасне блиск.

Для грибів, дерев і трав то добрий зиск.

Сиротіє без лелек промоклий дах.

Рясно яблука палають у садках.

Маляр пензлики відкинув, позіхнув,

В чорний колір світ барвистий огорнув.

По над трассой дымка пара, как стекло.

Жар садится на дороги полотно.

Август зрелостью спустился на баштан.

Ветры бреют растерявшийся платан.

Листья гибнут, изумрудов гаснет блеск.

Для растений пропитанья мощный всплеск.

Нет ни аистов уже, ни аистят.

Крыши мокнут. В ветках яблоки горят.

Отложил художник кисти и вздохнул,

Чёрной рамкой мир цветущий обвернул.

Зріють фініки на пальмах вздовж доріг.

Бджоли в вулики сідають на поріг,

Де ретельно свій виконують танок,

Танець – розповідь про кожен колосок,

Кожну квітку, що приховує свій дар,

Золотий пилок, з солодощів нектар.

Листя падають, оголюють гілки,

Що застигли мов парканові кілки,

Кроки стишують, шепочуть з вітерцем,

Обвивають окоренки комірцем.

Поза морем стан сезонів невпопад.

Серпень котиться луною в листопад.

Дружино-ожино,

Так щиро так близько,

Дружино-ожино,

Що стелишся низько,

Застигла немов драпаки на порозі.

Тебе не покину, не в змозі, не в змозі.

Так чому плазуєш до неї фільварком?

Чекаєш її у руїнах за парком?

Аж люди все бачать, сусіди все чують,

І з мене, нізащо-ніпрощо, глузують.

Не край серце, люба,

Ти світ мій єдиний.

Вона моя згуба,

Собі сам не милий,

Примарою тягне мене по дорозі,

Зійти, зупинитись, не в змозі, не в змозі.

На лавку присіли та змовкли тужливо.

Все було та буде. Родина. Не диво.

Що далі? Навіщо чужі вам сюжети,

У кожного в шафі є власні скелети.