Наития

Шутки, заметки, короткие строчки…

Я простой, как эти двери, -

Ты сказал. И как не верить?!

Металлическая дверь,

Форма ручки = хищный зверь,

Три замка плюс две задвижки,

Разных кнопочек излишки…

И характер твой таков,

Семь навешанных замков.

Граф умел писать стихи,

А графин лить воду.

Написали две строки

Вместе про природу.

Про прекрасное чело,

Голубые дали.

И воскликнув: Ох, зело!

Опубликовали.

Г на кафедру ввели,

Быстро в степень возвели.

Он теперь не просто внук,

А профессор всех наук!

Вид другой! Характер! Пыл!

Ну а в корне Г, как был.

Вот довели же нас гаджеты эти!

Муж поздравляет меня в интернете.

Рядом со мной на кровати сидит,

В каждом аккаунте клонов плодит.

Хоть я конечно не медведь,

Но странно всё-таки, заметь,

Танцуют все, кто сам, кто вкруг,

И тут «… барсук присел на сук…».

Сверхтаинственная тема

Наша нервная система.

Говорят, чтоб долго жить,

Нервы надо излечить.

Кто кричит идти к врачу,

Кто: лечится не хочу,

Кто-то, новый бренд включив,

Криком гонит негатив.

Пишут: лучше захмелеть

Чем от нервов умереть.

Я решилась. Всё достало.

Но от водки хуже стало.

В парке начала кричать,

Люди бросились бежать,

Не ко мне, а от меня,

Типа бешенная я.

Горько было извиняться,

С полицейским объясняться,

Штрафы разные платить…

Стало ясно: всё пустое.

Нервы нервов всех не стоят,

Лучше мне о них забыть.

Жаловалась мне соседка.

Возле мужа, как наседка,

Все года я хлопотала…

Нагрубил. И я послала.

Я ж не думала всерьёз,

Горько мне теперь до слёз.

Свой урок я получила.

Зато дочек научила:

Мужа стоит посылать

Разве только на кровать.

А иначе, может статься,

Он захочет там остаться,

Чтобы вам не досаждать.

Локти будете кусать,

Не вернуть событий вспять.

Скоро осень. Полоска дождей

Разбежится по небу, сверкая.

Что ж дрожишь ты, моя дорогая,

Наберём мы грибов, желудей…

И когда голубою пургой

Затуманятся ближние горки,

Будем белок кормить у сосёнки,

Мчатся в санках под звонкой дугой.

Снегири прилетят зимовать

Возле крыши с горячей трубою,

Будем зёрна им сыпать, с тобою

Да весенних проталинок ждать.

Что ж молчишь ты? – Да всё невпопад.

Тараканы слетятся большие.

Муравьи. Плесень. Стены сырые.

Нам вот только ещё снегопад.

Пыль хамсином намело,

В доме порыжело.

Не хочу я помелО!

Я хочу помЕло!

Но сказали мне в ответ:

Ветви облысели,

Никаких помЕло нет,

Попугаи съели.

Они портят всё подряд,

Дичку и продукты,

Расклюют, хоть не съедят,

Овощи и фрукты.

А плодятся, не унять.

Квакеры да драры…

Помелом пора их гнать,

Чтоб не стало драмы.

Кто же знает как тут быть?!

Странно удивляться.

Негде стало птицам жить,

Только расселяться.

Я мебель двигала с Трудом.

И Труд сказал: «И впрямь дурдом.

Кто делает такие стулья?!

У моей шляпы была тулья…».

При чём тут к стульям тульи шляп?!

Какая мысль был в них скрыта?!

И я ответила: «Копыта

Прибить к подковам не пустяк».

На что качнул труд головой:

«И ртуть ведь колобками катит.

Пойду-ка лучше я домой.

Мне этих дум на месяц хватит

Ещё обдумывать, с лихвой».

И он ушёл. А я осталась.

И тумба двигать не желалась.

И шкаф не сдвинулся на пядь.

Я стала мышку в помощь звать.

Напрасно, – мысль впилась, как жало, -

Ей хвост в компьютере зажало.

Темно в душе и на дворе.

И громко зеркало заржало,

Словно ворона на заре.

И рассмеялась чепуха

С забора, потеряв терпенье:

«Вот доведёте до греха.

Я лучше буду есть варенье».

Мозга работать не желает

И, отключившись, отдыхает,

Когда я всё ещё в трудах.

Увы и ах.

Была я так юна и так красива.

И мною всюду любовался ты.

Но всё слетело, словно пробка с пива,

Скатилось в плесневелые кусты.

Твоей любви понять я не успела,

Едва заря сверкнула на стекле,

Как пробка с пива, страсть твоя слетела,

Оставив лишь окурки на столе.

А я, не веря, всё в окно смотрела,

Глаза испортив и купив очки,

Не взял бутылки, не в одних них дело,

Ты ж так любил докуривать бычки.

Любовь ушла за дымкой паровоза,

Оставив горький аромат огня.

Лишь на шкафу увядшая мимоза,

Что ты сорвал однажды для меня.

Я не прощу, и выпрямлю все вилки,

И буду мстить, раз так мне суждено.

Тебе на зло, я сдам твои бутылки

И выкину окурки за окно.

О чём-то думала и что-то я хотела.

Но мысль махнула мне хвостом и улетела.

Я было бросилась бегом, за ней вдогонку.

Но так смешно за самолётом гонять конку.

Что ж улетела и лети. Рукой махнула.

А мысль из памяти глубин опять вспорхнула,

Глядит насмешливо, улыбками сияя,

Бери уж, ладно, соглашаюсь что твоя я.

Ну раз согласна, то вставай в столбец и в строчку,

Вперёд других не забегай, не спорь за точку,

Давай заменим «я» и «ты», их слишком много…

Но мысль нахмурила черты и смотрит строго.

Меня ты хочешь обкорнать? Так не красиво!

Все мысли надо принимать, как чудо, диво.

Меня под строчки не ровнять, по мне пусть гнутся,

А то могу уйти опять и не вернуться.

Вчера он не поцеловал,

Когда мне сделал вкусный чай,

И добрых снов не пожелал,

Отделался коротким: бай.

Тень птицы падает в окно,

И солнца лучик – на кровать.

И в общем глупо и смешно

Всю жизнь за сказками рыдать.

Но сердце, память вороша,

Опять вбивало в разум клин.

Пока, за крупами спеша,

Тащилась в ближний магазин.

Пусть поверим я и ты,

Что сбываются мечты.

Но пусть будут так сбываться,

Чтоб не разочароваться.

Ведь по сути мы не знаем

То, о чём порой мечтаем.

Может, словно облака,

Так красивы, серебристы,

И лучисты, и пушисты…

Но, увы, издалека.

Если в их капкан попасться,

Очень просто потеряться,

Не поймёшь где верх, где низ,

Морось серая сплошная…

И мечта порой такая,

Сбудется, а в ней сюрприз.

Я не стараюсь угодить,

И тем не нравлюсь. Как Вам быть?

Да просто мимо проходите,

О собственном заботясь быте.

Вам для зачем меня любить?!

Так долго длинно говорить,

То отступать, а то давить,

Беседу вроде завершать

И вновь сначала начинать.

Так вперемешку алогично,

И где-то в общем, где-то лично.

Начав одно, скользя в другое,

И не закончив никакое.

Но если глубже мы заглянем,

То удивляться перестанем,

Поймём: был поводом рассказ,

Чтоб, позвонив, проведать нас.

Ярок был, красив горшок.

Посадили в нем росток.

Был он немощен и мал.

А горшок красой сиял.

И сказал сосед, да как в такое содят?!

Ведь никак они друг другу не подходят.

Мы пытались объяснять, что не содили,

Что без соды свой цветок в горшке растили.

Пока рос он, цвёл пока,

Краска сыпалась с горшка.

Стал прекрасен наш цветок

И кошмарен стал горшок.

И сказал сосед, да как в такое содят?!

Ведь никак они друг другу не подходят.

Мы пытались объяснять, что не содили,

Что без соды свой цветок в горшке растили.

Но сосед на нас обиделся без меры,

Он сказал, что мы глупцы и лицемеры,

Что нет вкуса в нас к прекрасному ни грамма,

Выпендрёж один.

Такая вышла драма.

Муж сказал, что у меня с мозгами крен.

Посадила я в кашпо, в квартире хрен,

Листья чудные, блестящие бока,

Но ползут всё дальше корни из горшка.

Выползают из подставки и на стол,

Доросли до ближней стенки и на пол,

До окна добрался этот «скалолаз»,

Уж сосед орёт: «Да что за хрень у нас!».

Муж плевался, когда корни убирал,

Их с кусками штукатурки вырывал.

Промеж плиток пола сыплется песок,

Лопнул, корнем переполненный, горшок.

Муж скрипел зубами, убирая сор.

А в горшках остался только помидор.

Чтоб за хреном не отправиться в полёт,

Он по стеночкам к соседям не ползёт.

Мысль не послушна и весьма упряма,

Свободная, таинственная дама.

А у меня не жизнь, сплошная драма,

Мозгов палата, а ума ни грамма.

Но в мире, где безумья правит вирус,

Безумным быть это отнюдь не минус.

В WhatsApp, где переписку с ним вели,

Пространно признавался мне в любви,

А чтоб слова не пролетали мимо

Он смайликов вставлял необозримо.

И я над ними голову ломала,

Его намёков я не понимала.

Поднос с едой. Я очень много ем,

Иль отощала бедная совсем?

Часы. Он так спешит ко мне навстречу,

Иль старость подойдёт и не замечу?

А котик, рыбка, птичка… в чём секрет?

Возможно: моногамен он, иль нет?

Всё маюсь я, и ночью, и средь дня.

Он видно сильно умный для меня.

И символ сердца, со стрелой Амура,

Весьма неоднозначная фигура.

Чтоб на душе не стало гадко,

Должна быть в женщине загадка.

Загадка есть и у меня,

Я всё страшней день ото дня.

Но муж меня не убоялся.

Прочёл и просто рассмеялся:

Вот наконец я рад сполна,

Теперь уж будешь мне верна.

Есть личности с особым мнением.

Они не правы?! Так и что ж?!

Глядят на всех с пренебрежением,

Им безразлично: правда, ложь…

И спор лишь повод чтоб позлиться,

На тех, кто возражать готов.

Непроходимая граница

Непроходимых дураков.

Колючки эспостой опунцевых страшнее.

Чем мельче соль, тем больше солонее.

Так злобность мелкая сильнее нас язвит,

Хоть часто несущественна на вид.

По поговоркам всё и вышло.

Не важно лучше\хуже слышно,

Без разницы оглобля\дышло,

Говно на вид лишь шоколад.

Хоть слух есть: эксклюзивность зёрен,

Вкус, запах, цвет элитно чёрен,

Есть только там, где путь проторен

Сквозь пищетракты и в отпад.

Мы набираемся терпенья,

Пылая таинством горенья,

Оставив длинные сомненья,

Сливая мусор дней в отстой.

Да, всяких истин нам с избытком.

Бог осени, с хмельным напитком,

Смеётся тающим попыткам

Насытить взгляды красотой.

На лавочке две девушки сидели,

Активно сигаретами пыхтели,

Беременны, до носа животы…

Я их спросила: «Вам детей не жалко?»

Они сказали: «Без тебя здесь жарко».

Сцедив сквозь зубы: «Не пошла бы ты…».

И я пошла, туда куда послали.

Но оказалось там меня не ждали,

Компьютерною заняты игрой.

Да что же за бардак вокруг творится,

Вот так послать и не договориться…

Как люди безответственны порой.

Из грязи в князи:

Мразью средь мрази,

По головам,

Тёмным делам.

Крохи движенья,

Сквозь униженья,

В мирках цинизма

Маски харизма.

Чувством упился,

Чуть оступился,

Подлости спрут,

Мразь тут как тут.

Из князей в грязь:

Только хрясь.

Ты пытался поймать в объятия.

Я бежала от рук твоих,

И без опыта, и без понятия

Как вести себя в такой миг.

Говорили, что ты в отчаянье.

Довела мужика до слёз.

Раззуделось внутри раскаянье.

Озаботило – всё всерьёз.

Побежала к тебе от жалости,

И застала тебя с другой.

Цветом радужной побежалости

Лик покрылся в мгновение твой.

Я смеялась до невозможности

Над наивной своей душой,

Что пылала огнём от подлости

И предательской лжи людской.

Вы всё твердили, что в желаньях жизни сила.

Но я все чувства Ваши быстро загасила.

Мне ни к чему чужих судеб ловить отсветы.

У каждой скрипки свои ноты и сюжеты.

Из Вас фонят азарт и злое нетерпение,

Во взгляде ширится тупое исступление.

Но мир жесток, дрессировал меня отлично.

И мне всё пофиг, в общем просто безразлично.

Вы так напористо, уверенно нахальны,

Самоуверенны и не оригинальны,

Как наглый кот, что так и просится погладить,

А топнешь тапком, в тот же тапок станет гадить.

Ты был податлив и так мил.

Жар выжег суть и изменил.

Меня оставил. Так жестоко.

Тоскливо. Горько. Одиноко.

И все дела мои пусты,

Как облетевшие кусты.

Но, верю, вскоре ты вернёшься,

Сияньем синим разольёшься,

Сквозь звуки, и сквозь тишину,

К тебе я руки протяну.

И ты, послушно, вслед за ними,

Заполнишь мыслями моими,

Фантазий бредом и идей

Пустые клеточки полей,

Где в тьмах фундаментов таится

Лишь только нуль и единица.

Когда же я тебя покину,

Уже не завершим картину,

По сайтам обрывая рейд…

Ведь мне не пережить апгрейд.

Глухо стукнувшись, упало

Вдруг с кровати покрывало.

Мат стаккато пробежал.

В покрывале кот лежал.

Это кот что ль матерился?

Он от страха в мужа впился,

Когти выпустив. И вот

Кот вопит, и муж орёт.

Муж спешит за йодом к шкафу,

Кот зализывает лапу.

Муж ворчит: всё ты виной,

Я изранен, кот хромой.

Вот когда бы ты упала,

Завернувшись в покрывало,

Я б кота успел схватить,

Чтоб ему не навредить.

Что ругаешься весь день?!

Как, скажи, тебе не лень?!

Я не целый день, а с пол дня,

И ругаюсь лишь сегодня.

А «сегодня» – каждый день.

Прогресс про ГРЕС

Всей правды не сказал.

Техногенеза длится сериал.

И тем, кто в зале рано знать развязку.

Придумали абсурднейшую сказку,

Как человек Природу выручал.

И не о чём жалеть, и волноваться.

Он помогал плодиться, размножаться…

А то что сам потом всё и съедал?!

Ему ведь тоже надобно питаться.

И хочется сказать про всё про это,

Слегка перефразируя поэта:

Чем больше мы природу любим,

Тем меньше нравимся мы ей.

И тем ее вернее губим

Средь в хлам навязанных сетей.

Жизни вечное клише

Не глядят, что там в душе,

А глядят на неглиже,

Что на каждом этаже.

Форма клетками течёт

И пошёл другой отсчёт.

Ослабляется завод,

Прежних взглядов хоровод.

А душа всё ищет знак,

Не понять ей, что не так,

В отношеньях полный мрак,

Дом стал словно бивуак.

Никуда уже не деться,

Жизнь такая карусель,

И лечу я прямо в детство,

Перебравший воду сель.

Бликом солнца наслаждаюсь,

Шутки сыплю невпопад,

И словами увлекаюсь,

Жизнь огромный словопад.

Кто-то просто удивится,

Кто-то пальцем у виска.

Но, покуда детство длится,

Будет длиться и строка.

Кто-то хмурый, кто-то важный,

Кто-то крашен, как павлин…

В своём детстве волен каждый

Сам себе быть господин.

Я на лавочке сижу

И на солнце не гляжу,

Солнце светит за спиной,

Словно нимб над головой.

Рядом пальмы тонкий стан,

Листьев трепетный султан.

Выше неба синева,

Облака как острова.

Мелкой блёсткой самолёт,

Глубиной небесных вод,

Чуть седые островки

Треплют ветры-пастухи.

Мимо ласточка летит.

Солнце стёкла золотит.

Голубь, вслед за ветерком,

Тает в свете золотом.

Ничего важнее нет

Чем вечерний туалет.

Платье, туфельки, парюра…

Строгий взгляд, костюм, фигура…

Мир веселья в миг забыт,

Если туалет закрыт.

Слышен звон. ЗвонИт звонОк.

Почему не звОнит?!

Просто правило. Зачем?

Да никто не пОмнит.

Это правило на ить.

Отчего же не помнИть?

Память образы листает

И никак не разберёт,

Где-то речка протекает,

Почему же не текёт?

Обжигает печь, печёт,

Отчего речь не речёт?

Одеваю я одежду,

А надела что, надежду?

И в неведенье, как клячи,

По следам чужих забав…

Тех, что просто накосячил,

Диссертаций наклепав.

Нас внуки вводят в заблужденье:

Дед, гаджеты свои освой.

Я? Гад? Да что за выраженье?

И нас, за ручку, за собой,

Ведут за клавишами клавы

На сайтов пёстрые анклавы.

Мы, проникая в сети Сети,

Бредём по сайтам наугад,

Знакомясь: гаджет в интернете

Отнюдь не означает гад,

И плата в нём не то, чем платят,

И материнка там не мат,

И если пишут, что не катит,

На содержание глядят,

А не идёт – так на закачку,

А не зашёл – на интерес,

Тролль = кто строчит оффтопов пачку…

И прочий терминогенез.

И, постепенно привыкая,

Мы выражаем мысль без слов,

Идею-смайлика вставляя,

В его сиянье золотом.

А правнукам уже смешно:

Дед, так не говорят давно…

Вот же, право, бабы дуры,

Не унять своей натуры,

Ловит нас на слов фигуры,

Как известно мужичьё.

Он, в волну, что набежала,

Побросал девиц немало,

Но она ему внимала,

Словно всё не про неё.

Ой, бедная княжна!

Мы, читая «Катерину»,

Нежно смотрим на мужчину,

Забывая про кручину,

Словно нас не предадут.

Не пример нам Соня, Анна,

Героини книг, экрана,

Наша вера, вот же странно,

Строит нежности редут.

Ох, бедные бабы!

От любви мы пламенеем,

Возражаем и немеем,

Улыбаемся и млеем,

Подтверждая вздор мужской,

Что у женщин, если взяться

И спокойно разобраться,

Как понять их ни пытаться,

Логики нет никакой.

Ой, бедные мы бедные! )))

Жизнь моя, что ж всё не так?

На горе возник вдруг рак

И весёлый свист изверг

После дождичка в четверг,

А затем, махнув клешнёй,

К морю ринулся за мной,

Я неслась, что было сил,

А за мною рак трусил.

Я домчалась, добежала,

Но вода вся полыхала.

Ей на радость, мне на горе,

Подожгла синица море.

Дальше полный беспредел.

Воробей к плечу слетел,

И пропел = гласит молва,

Что нельзя поймать слова,

Вот, держи слова твои,

А меня ты не лови.

Договор есть договор.

Вот ловлю слова с тех пор,

Складываю в штабеля,

Как жилище для шмеля.

А остатки шелухи

Прячу в строчках чепухи.

И не я тому виной, рак,

Свистевший над горой.

Ливень сдвинул все печали

После двух недель жары.

В лес. Грибы меня не ждали,

Ждали только комары.

Мне не нравятся их трели,

Но назойливо звеня,

Ото всех болот летели,

Чтоб приветствовать меня.

Песни на ухо мне пели,

Прикасаясь всё смелей,

Мол соскучиться успели,

Ты нам крови не жалей.

У тебя её в достатке,

А у нас здесь дефицит.

Это, право, непорядки.

Кто потомство защитит?!

Чуть привстану на минутку,

Облепляют всю в момент,

Несмотря на шарф и куртку,

И вонючий репеллент.

Листья мокро проседают,

В плотный пласт переходя.

Комары легко летают

Между капелек дождя.

Может знаний не имеют,

И не ведают о том,

Что их крылья тяжелеют

Даже в воздухе сыром.

И не в дождь, перед дождями,

В серой мглистости сырой,

Носятся за комарами

Ласточки по-над землёй.

Или просто нам соврали,

Тест неверно проведя…

Ласточек мы не встречали,

Видно скрылись от дождя.

Мысли устремляются

Вслед за формой фраз:

Гости собираются…

К вам?! Или у вас?!

Те же. Там же. Всё же

Не одно и то же.

Как вопрос и викторина

Мы срослись с тобой.

Я скажу: «Цветёт калина»,

Ты поймёшь, что «Ой!».

Ворона, пищу подбирая,

Напротив лавочки шагала,

Ух ты ж, красивая какая!

Одна из дамочек сказала.

И все соседки поддержали:

Вороны чудо что за птицы!

А как прошла их, пожелали

Ей негатива вереницы.

Визжали матом, хамски грубы,

Сгинь под машину… кошке в зубы…

Вот люди! Льстивы и манерны!

Так некультурны! Лицемерны!

Взлетела, каркая, ворона,

Чтоб не было хвосту урона,

И, взгромоздясь затем на сук,

Обозревала местных сук.