Наперекор стихии

7

В течение нескольких последующих дней Селена оставалась в «Пристон Армс», поскольку бежать было некуда. Однако она чувствовала все нарастающее чувство неловкости. Девушка старалась убедить себя, что иметь крышу над головой в городе, где так много нищих и бездомных, уже счастье. К тому же она не могла отрицать, что Эмма великодушна по отношению к ней. В ее комнате всегда ярко горел огонь, была поставлена даже маленькая металлическая ванночка, которую Бекки через день наполняла горячей водой. Эмма также настояла, чтобы Селена обедала в отдельной комнате.

— Твой дядя Олли всегда хотел, чтобы столовая сверкала чистотой, — с улыбкой сказала Эмма, — но наших постояльцев не беспокоят подобные вещи.

Припомнив голодную Дейзи и жадность, с которой та поглощала еду, Селена спросила:

— А когда же обедают ваши постояльцы?

Эмма пожала полными плечами.

— Те, кто при деньгах, ходят в «Корону и якорь», в конце улицы.

— Хорошо, — сказала Селена. — Ну, а постояльцы, которые не могут ходить в «Корону и якорь»?

— На улице полно продуктовых лавок. Эти ирландские эмигранты довольствуются горячей картошкой и жареной селедкой! Дома они и этого не видели. Кроме того, надолго они здесь не останутся…

— А правда ли, что вы работаете с беженцами, покупающими пропуска на корабли, которые не могут плавать?

— А, ты что-то услышала из нашего разговора с Дейзи, не так ли? — И Эмма посмотрела на Селену тяжелым, буравящим взглядом.

— Я и не думала подслушивать — стенка такая тонкая, что…

— Да, это правда. Но тебе лучше заниматься своими делами, Селена.

— Но мне совершенно нечем заняться, — сообщила Селена. — Мне не улыбается весь день торчать в комнате…

— Так лучше выйди на улицу, чем слоняться по дому, где полным-полно таких людей, как Джерри Стоувер. Я не могу все время следить за тобой.

Голос Эммы был мягким и дружелюбным, но в ее словах Селена уловила предостережение.

— Извините, я не хотела обременять вас, — сказала Селена.

Эмма всплеснула руками.

— Милочка, да ты мне не в тягость! Разве это не естественно, что такая милашка, как ты, хочет немного пожить… — Эмма встала и стряхнула крошки с грязноватых кружев, прикрывавших ее полную грудь. — А знаешь что? Давай устроим сегодня вечером праздник! Для нас двоих… Я закажу кеб и покажу тебе город — в Ливерпуле есть что посмотреть.

Хотя Селена все еще чувствовала себя несколько стесненной в обществе Эммы, предвкушение нескольких часов свободы радовало ее, и виды окрестностей, показываемых Эммой, произвели на нее впечатление.

— Вон там, смотри — это Гори-Пьяцца — довольно странное название, не так ли? Крупные дельцы в работорговле устраивают здесь свои конторы. Место называется так по острову Гори, это какое-то языческое поселение, откуда работорговцы берут свой товар.

Селена во все глаза смотрела на людей в широких одеждах и шляпах с высокой тульей, сновавших туда-сюда.

— Но работорговля уже несколько лет как отменена, — начала она.

— Теперь у них крупные дела с торговлей эмигрантами, — объяснила Эмма. — Тут есть корабельные дельцы, комиссионеры, купцы… Здесь из рук в руки переходят крупные суммы, должна я тебе сказать.

Немного погодя Эмма показала Селене Сент-Джордж-Холл. Селена была потрясена величественным размером здания, колоннами из полированного гранита, мраморными лестницами, массивными бронзовыми дверьми с изящной инкрустацией.

— Думаю, на островах ты ничего подобного не видела, — сказала Эмма, явно гордясь родным городом, и Селена вынуждена была согласиться с этим.

В то же время она не могла не замечать всего в нескольких сотнях метров от этого великолепия орды оборванных эмигрантов, устремлявшихся к докам. За спиной у каждого из них висели огромные грязные котомки, где находилось все имущество несчастных. Девушка старалась успокоить себя мыслью, что, возможно, те, кому удастся пережить трудности переезда, найдут за морем лучшую судьбу.

Нанятый кеб, сырой и влажный от тумана, составляющего часть этого города, тронулся. Эмма указала на большие верфи, вытянувшиеся вдоль реки Мерси.

— Как раз здесь строят самые лучшие в мире корабли, — сказала она. — Те, кто живет неподалеку, день и ночь напролет видят свет из кузницы и слышат грохот молотов.

Показав Селене доки Альберта, названные так по имени принца-консорта королевы Викторий, Эмма приказала вознице повернуть на просторную площадь, обрамленную высокими, элегантными домами, выходящими фасадами на прекрасно ухоженный парк.

— Телфорд-сквер, — сказала Эмма, указывая на полированную медную табличку, прикрепленную на углу к невысокой кирпичной стене. — Здесь живет знать — судостроители, купцы и прочие. — Смех ее был низким и довольно неприятным. — А вон там дом Родмана.

Селена мельком взглянула на симпатичный фасад трехэтажного особняка.

— Джошуа Родман — владелец одной из крупнейших верфей Ливерпуля, — пояснила Эмма. — Твой дядя Олли, можно сказать, приходится им родней… Седьмая вода на киселе, правда, он даже однажды написал господину Родману, прося ссуду на покупку «Пристон Армс». Бедный Олли всегда был полон несбыточных надежд… — И Эмма опять рассмеялась. — Господин Родман, конечно, не ответил на письмо. Но Олли твердил о связях с этой семьей до самой смерти…

Селена осмотрела особняк Родмана более внимательно. Белые, без единого пятнышка ступени вели вверх к передней двери, отделанной широкими панелями, обрамленными двумя колоннами с капителями ионийского ордена. Горничная, в таком же безукоризненном переднике, тщательно натирала медный звонок. Здесь вполне очевидно присутствовал достаток… Селена неожиданно вспомнила большие веранды Поинзианы, тропический сад… Девушка чувствовала легкую ностальгию по золотому солнцу и кристально чистой воде Багамских островов, дрожа от холода в тяжелой и не по росту большой мантилье, которую Эмма одолжила ей на время прогулки.

Очень скоро кеб повернул назад, и с приходом вечера Селена опять очутилась на тесных улицах набережной. Сердце девушки сжималось при мыслях о возвращении в «Пристон Армс», с его узкими коридорчиками и шумными обитателями.

Но Эмма приказала вознице остановиться перед таверной «Корона и якорь», сказав:

— Сегодня вечером мы пообедаем здесь.

Хотя Селена не была голодна и входить в таверну не хотела, она подумала о Дейзи, питавшейся всю прошлую неделю объедками, которые девушка приносила ей наверх. Карманы у мантильи были большими, и если бы Селене удалось отвлечь Эмму, сегодня вечером Дейзи опять была бы сыта.

Внутри таверны, освещенной мерцающими газовыми светильниками, было шумно, но Селена с удивлением заметила, что заведение довольно чистое, а запах пищи аппетитный. Она видела моряков десятка национальностей, сгрудившихся у полированной дубовой стойки; компанию им составляли несколько потасканных размалеванных девиц. Остальные девушки сидели со своими товарищами вокруг деревянных столов.

Владелец заведения, крупный и жирный мужчина, поспешил приветствовать Эмму, наградившую его дружеской улыбкой.

— Отдельный стол в задней комнате, для меня и племянницы, — сказала она.

— Так это ваша племянница? — проговорил толстяк, удивленно взглянув на Селену.

— Ты что, не слышал, что я сказала? — ответила Эмма. Она быстро и предостерегающе поглядела на мужчину.

Селена была озадачена и немного обеспокоена такой переменой, хотя и не могла объяснить почему. Конечно, Эмма охраняла ее, как наседка. Когда один из моряков у стойки бесстыдно уставился на Селену, Эмма одним взглядом утихомирила его.

Задняя комната была достаточно тихой, и Эмма выбрала отдельный столик в уголке, с мягкими кожаными креслами. Селена притворилась голодной, и она заказала обильный обед на двоих, одобрительно качая головой.

— У тебя отличный аппетит, — сказала Эмма и, склонив голову набок, внимательно оглядела Селену. — Да, тебе надо бы набрать немного мяса на твои косточки… — Она расхохоталась. — Ну правда же, дорогуша, мужики любят толстеньких девчонок. Все наши кружева и кринолины хороши, но когда он тебя разденет, тебе все-таки надо иметь кое-что кругленькое…

— Тетя Эмма! — не выдержала Селена.

— Да не ломайся, милочка, — сказала Эмма. — А может быть, ты у нас маленькая невинная девочка? Ничего, это дело поправимое…

Селена взяла себя в руки. Делать нечего — придется терпеть грубую манеру разговора Эммы.

Официант принес дымящуюся баранью ногу, в окружении поджаренных картофелин и лука, горячий рулет и тарелку вареных устриц. Селена с нарочитой жадностью набросилась на еду.

На стол легла тень, она подняла голову и остолбенела при виде Джерри Стоувера, небритого и пахнущего потом.

— На пару слов, Эмма, — сказал он.

— Не сейчас, Джерри.

— Дело не ждет. Речь идет о клипере из Фриско. Он уже завтра отходит из порта, а третьего члена команды все еще нет…

— Не продолжай, — поспешно и резко проговорила Эмма. — Я тотчас же вернусь, — сказала она Селене.

Как только Эмма и Джерри ушли, девушка начала набивать широкие карманы мантильи едой для Дейзи. Останутся жирные пятна, но она постарается смыть их до того, как вернуть одежду. К счастью, Эмма не особенно заботилась о чистоте своего гардероба — вокруг ворота ее перешитых платьев всегда было полно пятен от пищи.

Она старалась не думать о делах, которые вели Эмма и Джерри, но даже из нескольких слов, произнесенных мужчиной до того, как Эмма его оборвала, ей нетрудно было сделать свои выводы. Жестокость капитана корабля, направляющегося в Сан-Франциско, удерживала даже просмоленных моряков Ливерпуля от подписания с ним контракта по своей воле. Эмма и Джерри работают на пару. Он наверняка спаивает моряков. Но какова роль Эммы в такой сделке? Не предоставляет ли она место в погребе «Пристон Армс», где можно держать пьяных моряков до того, как их переправят на клипер?

Возможно, такие дела не были чем-то особенным, думала Селена. И в Нассау наверняка случались такие вещи. Но ей непереносима была мысль о том, что вдова дяди Олли будет вовлечена в такие криминальные делишки. А также что она, Селена, вынуждена будет разделить участь Эммы. «Мне надо уехать из гостиницы», — решила девушка. Но как? Даже в Нассау она не могла найти работу, а здесь, в Ливерпуле, в конкуренции с сотнями выброшенных на улицу девушек, подобных Дейзи, ее шансы были вообще ничтожны. Без опыта, без рекомендаций, она не могла даже надеяться получить работу служанки или ученицы модистки.

Вскоре Эмма вернулась к столу с довольной улыбкой на круглом лице, но было ясно, что она торопится и не будет рассиживаться за обедом.

Оказавшись вновь в своей крошечной комнатке, Селена нетерпеливо расхаживала, поджидая возвращения Дейзи. Уже давно стемнело, а Дейзи все еще не было. Может быть, она нашла работу официантки и сразу же приступила к делу?

Время шло, в «Пристон Армс» становилось шумно, и Селена безуспешно пыталась отключиться от теперь знакомых звуков пьяной ссоры, пронзительного смеха портовой шлюхи, зазывающей клиента, крика ребенка одной из семей эмигрантов, теснившихся в маленькой комнатушке вместе с десятком других. С улицы доносились несвязные звуки ручного органа и скрипки.

Уже после десяти часов Селена наконец услышала, как Дейзи поднимается по лестнице. Облегченно вздохнув, девушка неожиданно подумала, что в Нассау она никогда не подружилась бы с кем-нибудь, подобным Дейзи. В Ливерпуле же Селена очень привязалась к маленькой гордой девушке, нашедшей в себе мужество противостоять Эмме и надсмотрщикам на фабрике.

Селена открыла дверь, думая о том, с каким удовольствием Дейзи набросится на баранину, устриц и хлеб, который она сберегла для нее. Но улыбка застыла на лице Селены — Дейзи была не одна.

Пришедший с ней мужчина был огромен и неуклюж, с трехдневной щетиной и копной сальных черных волос. Прижав Дейзи к себе, он тискал грудь несчастной девушки.

— Подожди чуть-чуть… — протестовала Дейзи. — Сначала три шиллинга — как ты обещал…

Смех мужчины был низким и безобразным.

— Ты хочешь три шиллинга, да? За эти деньги я целый день гружу этот проклятый пароход… Так постарайся отработать такие большие деньги…

В свете газовой горелки, который падал сверху, Селена уловила выражение страха и отвращения на бледном лице Дейзи. Потрясенная и обмякшая, Селена вернулась в свою комнату и заперла дверь. Сегодня был день платы за комнату, и Дейзи пришлось пойти на это.

Селена беспомощно уставилась на тонкую стенку, разделявшую две клетушки. Потом бросилась на постель и постаралась заглушить звуки, доносившиеся из соседней комнаты. Но все было тщетно.

— Вот твои деньги, — воинственно сказал мужчина. — Теперь скидывай свое тряпье, и посмотрим, что ты за штучка.

— Пожалуйста, подожди. — Голос Дейзи дрожал от страха.

— Черта с два!

Послышался шум короткой борьбы, крик Дейзи и голос портовика:

— Чудные большие сиськи — люблю такие… — Потом Селена услышала ругательства мужчины. — Не надо было так много пить… Ты должна была остановить меня! Ну и чего же ты ждешь, шлюха? Ты что же, хочешь, чтобы я ушел…

Селена зажала уши руками и крепко закрыла глаза, но все же слышала протестующий крик Дейзи:

— Я не буду этого делать! Не заставляйте меня!

Послышался звук пощечины, подействовавший на обостренные чувства Селены как выстрел.

— Ну-ка, делай, как я хочу! Открывай рот, шлюха! Челюсти у тебя не сломаны, а?

В горле Селены поднималась горькая и теплая волна тошноты. Слабость сотрясала все ее тело, лицо девушки было влажно от слез.

Через какое-то время она услышала, как Дейзи вскрикнула от боли.

Потом слышался только скрип пружин кровати и поток непристойностей, извергаемый клиентом Дейзи. Наконец по полу прогремели его тяжелые шаги.

— Ты не стоила трех шиллингов — ничего не знаешь о том, как ублажить мужчину… — сказал он на прощанье, хлопнув дверью.

Вскоре Селена услышала тяжелые, тоскливые всхлипы Дейзи.

Селена, поднявшись с постели, отбросила назад копну рыже-золотых волос, в глазах девушки застыла печаль. «Но Дейзи не о чем жалеть, — с горечью сказала она себе. — Необходимо было иметь уверенность в крыше над головой…» Деньгами Селена не могла ей помочь, поскольку от тех денег, что Брайн дал ей в Нассау, осталось всего несколько монет. Однако есть еще один путь… Дейзи все еще плакала, но Селена заставила себя отключиться от этого звука. Есть способ помочь Дейзи. По крайней мере, есть шанс…

Приподняв юбки, девушка поспешно спустилась через два пролета по узким ступенькам, ведущим к кабинету Эммы. И хотя ручные часы Эммы отбили одиннадцать, Селена увидела, что Эмма сидит в кресле, а ее мутные глазки беспокойны и внимательны.

Женщину очень удивило бесшумное появление Селены.

— Боже мой, милочка, я думала, ты давно уже спишь после нашей прогулки!

— Тетя Эмма, мне нужно с вами поговорить. Это очень важно…

Эмма взглянула на часы.

— Никак нельзя отложить? Я занята, дорогуша…

— Ну пожалуйста, это не займет много времени…

Эмма пожала плечами.

— Ну давай, если настаиваешь. Ты побелела как призрак… Уж не заболела ли ты?

Селена покачала головой, села напротив Эммы и рассказала ей о том, что произошло с Дейзи.

— Ну и что же, по-твоему, я должна делать? — раздраженно изрекла Эмма. — Я не могу держать тут из милости орду фабричных девчонок!

— Конечно, нет, но вы могли бы ее использовать для услуг в гостинице… Как другую служанку. Уверена, что Дейзи будет хорошо работать! К тому же здесь слишком много работы для одной Бекки…

— Не забивай свою головку мыслями о Дейзи. Это не твоя забота.

— Она моя подруга, — проговорила Селена, и глаза ее потемнели.

— Эта маленькая дрянь?! Твоя подруга?!

— Она… Она не дрянь! Она была в отчаянии, иначе никогда не привела бы в свою комнату этого ужасного мужика!

Неожиданно губы Эммы сжались, и ее обычно дружелюбное лицо стало жестким и холодным. Ледяным голосом она проговорила:

— Лучше бы тебе забыть о Дейзи и подумать о своем будущем. Или ты думаешь, что так и будешь сидеть в своей комнате, есть мою еду и…

— Я предлагала вам свою помощь, как только приехала сюда, — сказала Селена.

— Работать горничной или кухонной девчонкой? О нет, моя деточка! У меня другие планы в отношении тебя.

— Планы в отношении меня? Но вы не имеете права…

— Я не имею права, вот как? Вот она, неблагодарность! Я подобрала тебя на улице, а теперь ты мне перечишь!

— Извините, я вовсе не хотела быть неблагодарной. Особого желания работать прислугой у меня нет, если уж на то пошло. Я пыталась работать в конторе — там, в Нассау… — Неожиданно девушка вспомнила результат своей попытки устроиться на работу в конторе Томаса Лиола и как Брайн сказал: «Женщинам не следует работать в конторе». — Буду рада выслушать любые ваши предложения, тетя Эмма, — кротко добавила Селена.

— Вот так-то лучше, дорогуша, — сказала Эмма, немного смягчившись. — Насчет твоего будущего у меня немало планов. И все их я прорабатываю…

— Очень заботливо с вашей стороны, — признала Селена. — Но хотелось бы, чтобы свои планы вы обсуждали со мной.

Девушка почувствовала себя спокойнее. Если бы только Эмме удалось пристроить ее на работу где-нибудь вне гостиницы, она никогда не вернулась бы в эти жалкие трущобы! Она расплатится с Эммой за комнату и стол и, может быть, даже найдет какой-нибудь способ помочь Дейзи.

— Такие дела надо обделывать тщательно и с головой, — говорила Эмма. Она откинулась назад с довольной ухмылкой на круглом лице. — Такая молоденькая девушка, без жизненного опыта, нуждается в направляющей руке. Да уж, горничная! С твоими формами и манерами!

— Я пыталась найти работу гувернантки в Нассау, но у меня нет ни опыта, ни рекомендаций… — Она не стала передавать Эмме слова Брайна: «Ну какая женщина в здравом уме пойдет на риск нанять на работу в свой дом такую молодую и красивую девушку, как ты?»

— Гувернантка! — пораженно воскликнула Эмма. — Ходить туда-сюда по жалкому классу, обучая свору сопливых паршивцев! Это работа для старой, костлявой и иссохшей бабы. А такая милашка, как ты, может и получше устроиться. Все, что тебе нужно, это немного развлечься. Нарядные платья, ужин с шампанским… Может быть, свой экипаж…

Селена напомнила в смятении:

— Вы говорили о работе для меня.

Эмма засмеялась в искреннем довольстве собой.

— Руководя такой гостиницей и ведя разные делишки там и сям, я встречаю много всяких мужчин.

— Если вы только хоть на мгновение подумали, что я…

— Милочка, я сейчас говорю не о таких мужчинах, как Джерри Стоувер. Нет, помилуй Бог! Мужчина, которого я имею в виду, корабельный делец…

Видя протестующий взгляд Селены, она продолжала:

— Ты ведь не знаешь, что это такое, нет? А дело это заключается вот в чем. Корабельный делец не владеет кораблями. Он продает места на эмигрантских судах, получая комиссионные за каждое проданное место. Так вот, джентльмен, которого я имею в виду, очень богат и знает, как угодить девушке. А он любит молоденьких и неопытных… Любит учить их всему, так я сказала бы.

Селена была в полуобморочном состоянии. Забитая мебелью комната казалась слишком душной от сполохов огня на каминной решетке. На лбу несчастной девушки выступили бисеринки пота.

— Я не пойду на это! Лучше умру от голода! — вскричала она.

— Легко говорить о голодной смерти с полным желудком, — невозмутимо проговорила Эмма.

— Я не то имела в виду…

Ноги девушки дрожали, она боялась рухнуть в обморок.

— Вот тебе на! — неодобрительно сказала Эмма. — Да за такой случай многие девчонки готовы бы все отдать! А теперь сядь и послушай, что я тебе скажу…

Селена покорно села, но тело ее было напряжено как струна.

— Ты только посмотри, какое тряпье ты носишь… — продолжала Эмма, презрительно глядя на убогое серое платье. — Ты создана для лучшего удела. Будешь умницей — станешь одеваться как принцесса. У этого джентльмена иногда бывают дела в Париже… Ублажишь его, он возьмет тебя с собой и туда…

Париж… Селена почувствовала глубокую тоску. Интересно, Брайн сейчас в Париже с Иветтой?..

— Он любит брать с собой в Париж красивых девушек, — продолжала Эмма. — Тех, у кого хорошие манеры, кто не имеет жизненного опыта…

Казалось, Селена попала в силки, все теснее опутывавшие ее. Но Эмме не удастся убедить ее принять свой далеко идущий план. Никогда! Желая досадить, девушка невинно поинтересовалась:

— Почему же вы решили, что я… Что у меня нет опыта?

Круглое лицо Эммы побагровело.

— Но ты же сказала, что никого не любила… Или ты солгала мне, милая?

Холодная ярость в тусклых глазах Эммы испугала Селену, но она не уступила страху.

— Да, солгала, — сказала она. — Был один. Думаю, я любила его…

— А где он теперь?

— Он оставил меня, — спокойно сказала Селена. — Мы поссорились и расстались.

— Ах ты, дурочка… — Эмма глубоко вздохнула, и Селена почти увидела, как проходила ее мозговая работа. — Ты отдалась ему, думая, что это любовь… Не так ли?

Селена не отвечала. Неожиданно в душной перегретой комнате девушка увидела спальню в Поинзиане. Серые глаза Брайна, нежные и страстные, линию его рта и темные волосы, спадающие с его лба, когда он обнимал ее…

Теперь Эмма говорила спокойно.

— Не беда, — сказала она. — Над тобой не было материнской опеки. Ты была одна в целом свете, маленькая бедняжка. Ты не первая девушка, потерявшая голову от сладких речей красавчика. Я надеюсь, что он был красавчиком. И умел обращаться с женщинами…

— Не желаю об этом говорить, — твердо сказала Селена. — Ну а что касается корабельного дельца, сами теперь видите, что я ему не подойду. Придется найти другую…

Злобный смех Эммы заставил Селену вздрогнуть.

— Может, ты и оступилась, дорогуша, но сказанное тобой только подтверждает твою невинность. Этот джентльмен захочет тебя, не беспокойся…

— Но я же вам сказала…

— Ну так что же? — ухмыльнулась Эмма. — В половине знатных домов Ливерпуля всегда найдется «домашняя дева»…

— Не пойму, о чем это вы…

— Есть способы смошенничать, — спокойно сказала Эмма, покачивая головой при виде невежества Селены. — Не волнуйся, я все проверну. В конце концов, ты — племянница Олли!

— А как же вы? — Селена чувствовала холодное опустошение. Женщина, притворявшаяся ей другом, планировала продать ее. Она вынашивала эти планы с того дня, как Селена приехала сюда, и только поджидала подходящего покупателя. Не думаю, что вы делаете это исключительно для моего блага. Этот мужчина платит вам, да?

Несколько месяцев назад Селена не способна была ни говорить, ни думать так. Она переменилась. Началось это в тот день на пристани в Нассау, когда она узнала о смерти Марка. И потом, когда Томас Лиол предложил стать его любовницей, она стала чуть жестче, чуть недоверчивей. Брайн мог бы все изменить, если бы вернул ей свою любовь и согласился остаться с ней в Поинзиане. Но Брайн покинул ее, и ни на кого, кроме себя, нельзя было положиться.

— Почему вы не отвечаете мне, тетя Эмма? — спросила она.

— Не твое дело, — пробурчала Эмма. — Делай, как тебе говорят, и благодари за то, что за тобой приглядываю…

Она осеклась, прерванная резким, нетерпеливым стуком в дверь:

— Открой, Эмма!

Это был голос Джерри Стоувера.

— Входи, — сказала Эмма.

При виде Селены глаза Джерри расширились от удивления. Должно быть, он ожидал, что Эмма будет одна.

— Он здесь, — сказал Джерри, и Селена на мгновение замерла от страха, но следующие слова на какое-то время успокоили ее. — Первый помощник капитана с «Фриско Белль». Пришел забрать товар…

— Деньги при нем?

— Он хорошо знает, что тебя не проведешь, Эмма.

— Ну, хорошо. — Эмма поднялась с кресла и направилась к двери, бросив Селене через плечо: — Оставайся здесь! Я не закончила разговор с тобой.

После того как Эмма и Джерри вышли из комнаты, первым побуждением Селены было вскочить, выбежать на улицу и как можно дальше убежать из «Пристон Армс». Но уже через секунду она поняла, что идти ей некуда и что, если выйдет одна в столь поздний час на улицу, ее ждет судьба Дейзи, если еще не хуже.

Но желание Эммы девушка не могла выполнить. И она скажет ей об этом, как только та вернется.

Не трудно было предположить причину, по которой удалились Эмма и Джерри, и какой товар они собирались продать первому помощнику капитана с «Фриско Белль». Груз, состоящий из пьяных моряков, которые утром проснутся далеко от берега под командой капитана, жестокость которого не позволяла ему набрать полную команду иным образом.

Но жалость Селены к этим морякам и ее чувство негодования к преступлению, совершаемому по отношению к ним, заглушались ее собственными невзгодами. Такие женщины, как Эмма Пристон, не колеблясь будут держать в кабале девушку, если в том будет хоть малейшая прибыль.

Если Селена станет противиться, Эмма может приказать Джерри отвести ее наверх силой и запереть в комнате. Селена может быть схвачена, как и моряки, или — все внутри девушки сжалось от страха — ее могут избить за непокорность. Она прижала ко рту ладони, чтобы сдержать крик.

Селена еще никогда не сталкивалась с угрозой физического насилия. Даже Томас Лиол, когда она его отвергла, оставил ее в покое. Но Джерри Стоувер — это другое дело. Он будет рад поиздеваться над ней, будучи лишенным шанса обладать ею.

Девушка задрожала от ужаса, несмотря на жару в душной комнатушке. «Нельзя поддаваться панике, — приказала она себе. — Нужно попытаться как-нибудь сбежать от Эммы и из «Пристон Армс». Но как?»