Наполеон и Жозефина

Грассини изменяет Наполеону со скрипачом

20 брюмера (11 ноября) Бонапарт и Жозефина пребывали уже в Люксембургском дворце. Генерал-консул гордо прохаживался по залам дворца, в котором он теперь обосновался.

— Могла ли ты себе представить, что в один прекрасный день ляжешь спать в замке брата короля?

Креолка только улыбнулась в ответ. Бонапарт решил, что она настолько восхищена, что не находит слов. На самом же деле Жозефина улыбалась, думая о причудах судьбы, приведшей ее с мужем в эти залы, в которых она столько раз находилась обнаженной наедине с Баррасом.

Три месяца Бонапарт и Жозефина оставались в Люксембургском дворце. Каждое утро за завтраком Наполеон принимал посетителей, читал доклады, подписывал письма, узнавал новости, входя таким образом в обязанности главы государства. Когда все уходили, он беседовал с Жозефиной, напевал вместе с ней модные куплеты или просто сидел задумчиво, делая перочинным ножом надрезы на ручке своего кресла. Занятие, мало обогащающее разум, но зато менее обременительное для французской казны, чем содержание любовницы, и к тому же оставляющее время для размышлений о собственном будущем.

12 декабря была провозглашена новая Конституция, передававшая исполнительную власть Бонапарту, который получил титул Первого консула. Два других консула, Камбасерес и Лебрен, должны были помогать ему. Вскоре Бонапарт переехал в Тюильри. Однажды он похлопал по плечу своего секретаря и сказал:

— Бурьенн, попасть в Тюильри — это еще не все, надо суметь здесь остаться.

Осматривая свои апартаменты, Бонапарт обнаружил, что на стенах нарисованы фригийские колпаки. Он позвал архитектора Лекомта:

— Я не хочу видеть у себя подобную мерзость. — Затем увлек Жозефину на королевское ложе: — Ну, маленькая креолка, вы приглашаетесь в постель ваших хозяев…

Верный своей привычке отмечать свои победы с дамой в постели, он воссоединился с нею, чтобы вкусить "самый прекрасный грех в мире".

Через несколько дней Наполеон, озабоченный своим авторитетом у народа и уставший от войн, написал письма правителям всех крупных европейских стран с предложением мира. Россия и Пруссия благосклонно встретили эти послания и установили с Францией дружественные отношения, но Австрия и Англия остались глухи к проектам ослабления напряженности. Значит, мир надо было завоевать ценой самой великой победы. И Бонапарт вновь принялся кромсать свое кресло, размышляя над планами предстоящих сражений. В начале февраля его работа краснодеревщика была прервана приездом Дюрока. Он протянул Бонапарту письмо.

Бонапарт сломал сургучные печати и, пробежав глазами по строчкам, побледнел. Письмо было от Полины Фур.

Покинув марсельский лазарет, молодая женщина узнала об удивительном восхождении своего любовника. Уже видя себя в Люксембургском дворце на месте Жозефины, она вскочила в карету и помчалась в Париж. Там она сразу же разыскала нескольких старых египетских друзей: Бертье, Ланна, Мюрата и Бертолле — в надежде, что они помогут ей вновь приблизиться к новому властелину Франции. Но все они попросту выпроваживали ее, а один из них даже попросил покинуть его кабинет, сказав: "Первый консул не нуждается в шлюхах". Тогда Полина обратилась к Дюроку, который уже был ее посредником. Именно об этом и было написано в письме, доставленном Наполеону.

Взволнованный Бонапарт сложил письмо и задумчиво положил его в карман.

— Это невозможно, — сказал он внезапно. — Невозможно. Пойди скажи ей, что, если бы я руководствовался только своими чувствами, я бы открыл ей объятия. Но новое положение обязывает меня подавать пример, и я не могу позволить себе поместить любовницу рядом с моей женой, — и добавил: — Пойди скажи ей, что я не только не смогу встретиться с ней, но советую ей покинуть Париж. Пусть она снимет дом где-нибудь в окрестностях Парижа и постарается быть поскромнее, а я позабочусь, чтобы она ни в чем не нуждалась. Для начала выдели ей шестьдесят тысяч франков.

Выпроводив Дюрока, Бонапарт снова принялся за ручку кресла, погрузившись в размышления о войне.

А Полина, расположившись в небольшом особняке в Бельвиле, несколько месяцев не оставляла намерений встретиться с Первым консулом. Ее видели на балах, в театрах, в опере. Но ей так и не представился желанный шанс. Летом 1801 года появился Фур и предложил ей возобновить совместную жизнь, тем более что их развод не был оформлен по правилам французского законодательства. Об этом известили Бонапарта, и тот велел Полине под угрозой выселения из Франции оформить брак с бывшим мужем. Но Беллилот, у которой было много поклонников, благосклонно принимала ухаживания шевалье де Раншу. Она вышла за него замуж в октябре 1801 года. Первый консул в качестве свадебного подарка предложил жениху пост вице-консула в Сантандере, и молодые супруги вскоре выехали в Испанию.

В апреле 1800 года у Франции было четыре армии: Северная — под командованием Брюна, Данубская армия во главе с Журданом — ей вскоре надлежало переправиться через Рейн, Швейцарская армия под командованием Массена, которая разбила швейцарцев под Цюрихом, и Итальянская армия, в беспорядке разбросанная по ущельям Апеннин.

Австрия имела две армии: одну — в Италии под командованием маршала Меласа, она должна была захватить Геную, Ниццу и Тулон, где уже находились англичане; другая армия была расквартирована в Германии. Линия наступления протянулась от Страсбурга до Вара.

В начале мая Моро, преодолев Рейн, разделил австрийские армии на две части. Именно тогда Наполеону пришла идея: перейти Альпы через перевал Большой Сен-Бернар с сорокатысячной армией, стремительным броском приведя в замешательство Меласа, находящегося в Ломбардии. 6 мая, оставив Париж, Бонапарт отправился в Швейцарию. В Женеве он намеревался приступить к осуществлению своего плана, разработанного заранее.

Увлеченный военными планами, он тем не менее отложил в сторону свои военные карты и предался воспоминаниям о сладостном теле Жозефины. Однажды вечером он написал ей забавное письмо, свидетельствующее о направленности его мечтаний:

"Я в Женеве, моя дорогая подруга. Я получил твое письмо от 27 флореаля (июня. — Авт.). Я очень люблю тебя и хочу, чтобы ты чаще писала мне. Тысяча приветствий маленькой кузине… Посоветуй ей быть благоразумной. Слышишь?"

Надо ли уточнять, что выражение "маленькая кузина" относилось к самой любимой им части тела жены, так же как и "маленький черненький лесочек", "хорошенькая корзиночка" и "прелестная консулесса"…

Переход через Большой Сен-Бернар начался в ночь с 14 на 15 мая. Сорок тысяч солдат, тысячи лошадей, тонны продовольствия, сотни пушек — все было переправлено через перевал за несколько дней. И в то время как Мелас еще отказывался верить приходу французов, Бонапарт триумфально вошел в Милан.

Одним из празднеств, устроенных в его честь, был концерт в Ла Скала. Он имел весьма галантное продолжение. Увидев на сцене блистательную Грассини, восхищенный Наполеон спрашивал себя, почему он отказался от нее два года назад, когда она сама предложила ему свою любовь? Великолепный голос певицы окончательно покорил его. После спектакля, более бледный, чем обычно, он встретился с Грассини. После слов приветствия она напомнила ему, что ее дебют пришелся как раз на время первых подвигов генерала итальянской армии.

— Тогда, в "Деве Солнца", я была в самом расцвете своей красоты и таланта. Все были влюблены в меня, я воспламеняла все сердца. И только молодой генерал остался холоден, хотя сам покорил меня. Как странно! Мне предлагали целые состояния, вся Италия была у моих ног, но я бы охотно пожертвовала всем этим за один ваш взгляд. Но вам это было не нужно. И теперь вы сваливаетесь на меня, — но я уже недостойна вас.

Желая убедиться в том, что примадонна все еще достойна его, Бонапарт тотчас же пригласил ее к себе на ужин и перед десертом, не в состоянии больше владеть собой, бросился вместе с нею на постель. Издав громкий, но очень мелодичный крик, она с радостью отдалась ему.

Рано утром Бурьенн, пришедший сообщить Первому консулу о капитуляции Генуи, нашел любовников крепко спящими в объятиях друг друга. 13 июня Бонапарт покинул Джузеппину и отправился бить австрийцев при Маренго[11]. Но вернулся очень быстро, чтобы в дуэте слиться с ней в постели.

"Наиболее великие любовники, — пишет со всей серьезностью доктор Симон Уолтер в своем трактате "Секс и все, что вокруг него", — обычно устраивают себе передышки в любви, дабы избежать пресыщения и иметь время набраться сил, черпая вдохновение в других занятиях, восстанавливающих тонус, который необходим, чтобы вернуть увядшему ростку его гибкость и силу".

Подчиняясь этим общим законам, Бонапарт и Грассини использовали свои передышки для посещения артистических кругов Милана. Они встречались с композиторами, артистами, художниками, музыкантами, дирижерами. Однажды они пригласили к себе знаменитого певца Марчези, о котором говорили, что он "вызывает эхо из лона прекрасных зрительниц". Но, как все недалекие люди, этот певец обожал мишурный блеск. Он был шокирован, увидев простой мундир Бонапарта, и стал презирать его. Когда Первый консул попросил Марчези спеть арию, тот выпрямился во весь свой маленький рост и с надменным видом обратил на Бонапарта испепеляющий взгляд:

— Синьор дженераль, если это та ария, которая вам нужна, вам лучше всего слушать ее в другом конце сада.

Бонапарт не любил подобных шуток и Марчези был тотчас же арестован и заключен на шесть месяцев в тюрьму.

В другой раз Бонапарт познакомился с Крессентини — знаменитым певцом. Его голос кристальной чистоты являлся результатом такой же операции, которой подверг себя много лет назад Абеляр. Будущему императору, пожелавшему отметить заслуги певца, пришла в голову странная идея: он вознамерился наградить кастрата крестом "За храбрость". Естественно, этот поступок многих возмутил. Кое-кто утверждал, что особа, потерявшая мужские достоинства, не имеет права носить медаль, предназначенную для полноценных мужчин. Вмешалась Грассини:

— Бонапарт правильно сделал, дав ему этот орден. Он его заслуживает.

— Но почему?

Певица сделала трагическое лицо:

— Но ведь у него было серьезное ранение.

Все расхохотались, а Бонапарт решил, что его любовница, как все чувственные женщины, мучительно переживает, что мужчина лишился "части своей погремушки".

Бонапарт был очень горд, соблазнив самую блистательную певицу Европы, и решил удивить ею Францию, снискав себе тем самым новую славу. Вечером 25 июня Бюллетень французской армии сообщил о предстоящем визите в таких пышных выражениях, что французы недоумевали: что это — военный трофей или каприз влюбленного?

3 июля Грассини прибыла в Париж с почетом первой фаворитки. Выйдя из кареты, запряженной восьмеркой лошадей, она приветствовала толпу королевским жестом и разместилась в особняке, который снял для нее любовник.

С этого времени каждую ночь Бонапарт инкогнито посещал ее, завернувшись в широкий плащ. Парижане, наблюдавшие за этими ночными свиданиями сквозь щели оконных ставен, заключили, что у нового режима сохранились хорошие отношения со старым, и некоторые старики, современники Людовика XV, чувствовали себя помолодевшими.

14 июля 1800 года Первый консул заставил петь свою примадонну в церкви Дома инвалидов, преобразованной в храм Марса. Простые люди собирались толпами, чтобы насладиться голосом и полюбоваться лицом и формами "дамы, которая спала с новым хозяином". Успех этой эротико-политической церемонии был большим. Грассини называли "поющим родником", "Венерой демократии" и "воплощением в звуке французской революции". Итальянку это очень удивляло.

Став кумиром столицы, Грассини получала от Бонапарта ежемесячно кругленькую сумму в двадцать тысяч франков. Она стала бывать у Талейрана и в некоторых закрытых салонах для избранных. Там она встретила молодого скрипача Пьера Рода, юношу с нежным взором, и сразу же влюбилась в него. Несколько месяцев певица колебалась, выбирая между первым скрипачом и Первым консулом, и в результате отдала предпочтение музыканту.

О том, что ему не повезло, Бонапарт узнал совершенно случайно. Когда он упрекнул Фуше, что его оставили в неведении относительно происшедшего, тот ответил:

— Да, есть кое-что, чего я не знал, но теперь знаю… Например: человек небольшого роста в сером рединготе каждую ночь выходил из потайной двери Тюильри в сопровождении слуги, садился в карету и отправлялся в дом мадам Грассини. Через несколько часов он выходил оттуда и возвращался в Тюильри. После этого в дом мадам Грассини заходил высокий человек и занимал место в постели певицы. Человек небольшого роста — это вы, генерал, а высокий человек — молодой скрипач, с которым синьора обманывала вас.

Сильно смутившись от такого разоблачения, Наполеон повернулся спиной к Фуше и удалился, насвистывая итальянскую мелодию.

Через неделю Грассини вместе со скрипачом уехала из Парижа.