Народные движения в Северной Африке и королевство вандалов и аланов

Римская Северная Африка к началу V века

В начале V в. Северная Африка была одной из самых богатых частей Римской империи и главным поставщиком продовольствия Риму. В географическом трактате IV в. сказано: «Африка, обладательница всевозможных богатств, изобилует всем — хлебом и вьючным скотом и одна снабжает оливковым маслом едва ли не все народы»[3]. Сальвиан утверждал: «Африка была настолько богатой, что снабжала не только себя, но и все части мира»[4]. Виктор Витенский называл ее «прекрасной и цветущей провинцией»[5] до вандальского завоевания.

Территория Африки делилась на семь провинций: Мавретания Тингитанская (входила в диоцез Испании), Бизацена, Нумидия, Мавретания Цезарейская (Ситифенская) и Триполитания (все четыре провинции входили в диоцез Африка, подчиненный префектуре Италии) и Проконсульская Африка (или провинция Африка) со столицей в Карфагене, которая управлялась проконсулом, подчинявшимся императору, но с правами викария.

Значение и богатство страны определялись прежде всего достигнутым уровнем развития земледелия, являвшегося решающей отраслью народного хозяйства. Хотя в Северной Африке ощущался недостаток удобных для обработки земель и сказывалась засушливость климата, трудолюбивые жители превратили ее в процветающую. Здесь культивировали твердую пшеницу и ячмень, виноград и оливки, сливы и гранаты, фиги и миндаль, цедрат и орехи, груши и айву, выращивали нут и репу, артишок и дыни, лук и чеснок, спаржу и трюфель, разводили лошадей и мулов, ослов и верблюдов, овец и коз, быков, кур и уток, гусей, цесарок и куропаток. Было развито пчеловодство. Общины и специальные товарищества заботились о развитии и усовершенствовании ирригационной системы орошения и распределения воды.

Плиний рассказывает о четырнадцати сортах пшеницы, выведенных в Северной Африке (среди которых «стозерновка» и «ветвистая», с кустами около 400 стеблей, выросших из одного зерна), об урожае сам-сто пятьдесят на равнине Бизанция[6]. Хорошие урожаи были и на других равнинах, что способствовало превращению

Северной Африки в житницу Рима. При достигнутом уровне производительных сил появилась возможность обеспечить жизненными средствами производителей материальных благ и удовлетворить потребности эксплуататоров, а значит, отпала надобность в такого рода хищнической эксплуатации, когда прибавочный продукт в значительной части создавался за счет необходимого и в том числе путем отделения работника от семьи, особенно от детей и стариков, кормившихся результатами его труда. К тому же, поскольку рабы были безынициативными работниками, возникла необходимость перейти к такой системе хозяйства, когда производители материальных благ заинтересованы в повышении производительности труда, которой можно было добиться, наделив рабов участками земли.

Достигнутый уровень производства заставил крупных землевладельцев заменить труд рабов трудом мелких земледельцев, наделив участками тех же рабов, и заняться мобилизацией рабочей силы за счет мелких крестьян путем приобретения или присвоения их земельных участков, на которые они теряли право собственности, но оставив их на этих участках в качестве арендаторов или передав им в аренду земельные участки своего имения. Так отпала надобность в централизованном получении рабочей силы (рабов) от имперского правительства, добывавшего ее путем завоевательных войн.

Основное внимание крупные землевладельцы стали уделять мобилизации рабочей силы внутри страны, закрепощая мелких свободных крестьян, колонов, ветеранов (получивших наделы по окончании службы в армии), пограничных поселенцев, беднейших слоев городских жителей, которых выселяли из городов, пунийцев, ливийцев, нумидийцев и мавров, оттиснутых из долин в горные и пограничные районы еще в период римского завоевания страны. Это вело к сближению закрепощенных местных тружеников, к их совместным выступлениям против крупных землевладельцев и римского угнетения, усиливающегося с каждым годом.

Диоцез Африка и Проконсульская Африка были обязаны снабжать продовольствием Рим. В начале IV в. отсюда поступала треть продовольствия. Остальное давали Египет, Македония, Галлия и Испания. Со времени основания Константинополя египетский хлеб стал поступать в эту новую столицу на Босфоре. В 395 г. Македония была подчинена Византии, и отсюда продовольствие направлялось в Константинополь. Политические перемены начала V в. лишили Рим возможности получать продовольствие из Галлии и Испании. Основной житницей Рима стала Северная Африка. Здесь была специальная должность префекта африканской анноны, ведавшего поставками продовольствия Риму. В Карфагене был сосредоточен торговый флот для таких поставок.

Наместники императора в Северной Африке викарий и проконсул, заботясь об интересах Рима, прежде всего обогащались сами. Выколачивая аннону и различные налоги (а их было более 200), они расправлялись с неплательщиками и недоимщиками, конфисковывали их имущество и земельные владения, присваивали их и сами становились крупными землевладельцами. Однако, став таковыми, они должны были платить аннону и налоги, погашать недоимку. Это вело к сближению их экономических интересов с интересами местной знати. Они становились сторонниками независимости от Рима. Требования Рима держались на его политическом диктате. Они не имели экономических обоснований с того времени, когда Африка перестала получать в централизованном порядке рабочую силу. В какой-то мере эти требования могли оправдываться ссылкой на обеспечение Римом внутреннего мира и внешней безопасности. Однако в IV — начале V в. Рим уже не мог их обеспечить.

Присланные из Рима наместники в своей практической деятельности убеждались в необходимости создания местного аппарата управления и обороны, поскольку только он мог оперативно реагировать на социальную и внешнюю опасность. Поэтому даже самые верноподданные наместники, а тем более местные землевладельцы становились политическими врагами императора. Периодически возникавшие восстания местных жителей, пограничных и оттиснутых в горы африканских племен, нападения стенных кочевников, когда помощь Рима оказывалась несвоевременной и неэффективной, усиливали сепаратизм знати.

В 238 г. сепаратизм знати привел к провозглашению проконсула Гордиана императором. События развивались следующим образом. Деревенские жители восстали и убили прокуратора казначейства. В восстании приняли участие и некоторые воины. Восставшие прогнали сторонников императора Максимина, а затем в г. Тисре воины провозгласили проконсула Гордиана императором, откуда он прибыл в Карфаген. Однако ко времени Гордиана еще не было опыта создания местного государства и он действовал по старому образцу. Вместо того чтобы создать государственный аппарат в Северной Африке, он начал добиваться власти во всей империи. Гордиан направил письмо римскому сенату. Сенаторы, недовольные правлением Максимина, провозгласили Гордиана и его сына Гордиана Августами, после чего были перебиты многие сторонники Максимина и среди них начальник преторианцев Виталиан и префект Сабин. Имперские претензии Гордиана ослабили его позиции в Африке. Против него выступил Капелиан, начальник маврских вспомогательных войск, находившихся на римской службе. Высланные против него войска потерпели поражение, сын Гордиана погиб. Гордиан покончил с собой[7].

В 240 г. в Африке возглавил выступление против императора Сабин, но и он потерпел поражение[8].

В правление Галлиена (253–268) сепаратизм знати различных провинций империи привел к провозглашению тридцати императоров и среди них Цельса, начальника ливийской границы, убитого на седьмой день[9].

Опыт таких неудач заставил провинциальную знать отказаться от претензий на власть в масштабах империи и добиваться создания местного государства, для чего нужна была поддержка таких военных сил, которые могли стать надежным орудием знати в закрепощении местных тружеников. В условиях IV–V в. такими становятся наемники из варваров, особенно из тех племен, которые находились вдали от данной провинции и не успели сблизиться с основной массой ее жителей. Но эти же варвары были и для императоров надежными силами для подавления социальной опасности и сепаратизма провинциальной знати.

Варварские племена, в условиях достигнутого уровня производства, оказались невыгодным источником для пополнения рабочей силы. Захваченные в плен варвары (рабы) не могли своим трудом компенсировать затраты на их обучение и содержание, не говоря уже о выгоде от применения их труда. Зато варвары были надежными для комплектования карательных отрядов, городских гарнизонов и армии. Стало выгодно использовать труд местных жителей, а не посылать их в армию. Так началось массовое привлечение варваров в карательные отряды,

городские и пограничные гарнизоны, в полевую армию империи, возраставшее вместе с исчезновением свободного крестьянства, поставлявшего ранее новобранцев в армию.

Выходцы из варваров, являясь отличными наездниками и воинами, постепенно стал основным контингентом римской кавалерии, вследствие чего кавалерия, как наиболее подвижный род войск, выдвинулась на первое место в римской полевой армии, а в пехоте главная роль перешла к кавалерийским вспомогательным отрядам, укомплектованным из варваров. Так кавалерийские отряды варваров стали главной карательной и ударной силой Римской империи, силой, противостоящей основной массе ее тружеников, недовольных существующим строем и закрепощением, а оборона границ стала возлагаться на пограничных поселенцев и федератов. Она отчасти обеспечивалась и договорными отношениями с соседними племенами. К тому же еще в начале II в. установилось равновесие сил Римской империи и сил варварских племен (с относительно устойчивыми условиями жизни по обе стороны границы), продолжавшееся двести пятьдесят лет, и не было надобности держать ударную силу империи на ее границах. Эта сила была отведена во внутренние провинции империи.

Господствующий класс Римской империи не был монолитным в вопросах внутренней политики. Шла постоянная борьба за власть между его различными группировками, выдвигавшими своих ставленников в императоры. И провинциальные группировки знати, и императоры, убедившись в эффективности использования кавалерийских отрядов, набранных из варваров, обращались к ним за помощью для подавления социальных и политических противников. Такое положение привело к тому, что во второй половине IV — начале V в. римские императоры и различные группировки господствующего класса сами прокладывали дорогу варварам в римские провинции, надеясь использовать их в политических, общеклассовых или групповых интересах. Такая политика таила в себе огромную опасность.