Наша родословная

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ДЕВЯТАЯ

(Оскар)

Сажусь на скамейку, пот стекает по моему лицу, когда я натягиваю футболку через голову. Боевых тренировок, казалось, было недостаточно ни для кого из нас, поэтому мы вернулись в "Туз" и с тех пор занимаемся в тренажерном зале.

Вытирая лицо футболкой, я смотрю, как Роман и Луна соревнуются в клетке. Ярость и напряжение, нарастающие внутри нее, не спадают, как бы сильно она ни напрягалась. Мы все злимся на Труди за то, что она сделала, и тот факт, что она пыталась уговорить Джесс поддержать ее, не укладывается у меня в голове. У Джесс не должно было быть причин даже рассматривать эту идею, не говоря уже о том, чтобы молчать об этом. Я знаю, что Рыжая на самом деле еще не пыталась поговорить об этом с Луной, но она вообще ничего не сказала.

Качая головой, я смотрю на Паркера, который все еще бегает на беговой дорожке. Кай — единственный, кого здесь нет, он хочет провести немного времени со своей сестрой.

Схватив бутылку воды, я выпиваю половину одним глотком, поглядывая на часы. — Десять минут, детка, — кричу я, отвлекая ее, что оставляет ее открытой для Романа, который обхватывает ее за талию и опускает на пол.

— Черт возьми, Оскар, — ворчит она с коврика, но Роман улыбается мне.

— Спасибо, чувак. — опускаясь на нее сверху, он прикасается губами к губам Луны, которая совсем не сопротивляется. Она сможет поблагодарить меня позже.

— Эй, Паркер, тоже хочешь поцеловаться? Моим губам одиноко, — кричу я ему через всю комнату, но он просто показывает мне средний палец. — Тогда я просто поиграю сам с собой. — я стону, и его голова молниеносно поворачивается, заставляя меня ухмыльнуться. Я просто возвращаю ему палец, возьми его, придурок. Интересно, так ли хорошо я выгляжу в свободных серых шортах, свисающих с бедер? Кого я обманываю, конечно, выгляжу.

Дверь со скрипом открывается, и Рыжая высовывает голову из-за двери. Я пытаюсь свирепо посмотреть на нее, но это бессмысленно, мы все слишком мягко относимся к ней. Она смотрит прямо на Луну, пока не видит ее под Романом, затем ее глаза смотрят куда-то еще.

— Ты здесь ради шоу? — спрашиваю я, и она проводит руками по своим бедрам.

— Я здесь, чтобы поддержать Луну, — ее голос на удивление полон уверенности. Она садится рядом со мной, глядя мне прямо в глаза. — Я знаю, что не сказала Луне, о чем просила меня Труди, но не стоит недооценивать мою преданность ей. — ее взгляд скользит по Луне, которая все еще прижимается к Роману. — Она один из самых важных людей в моей жизни, Оскар. Ее забрала собственная мать, которую ей пришлось убить, и с тех пор на нее нападали в Туннеле и Трущобах. — ее горящие глаза снова поворачиваются к моим. — Итак, прости, если это не было в начале моего гребаного списка, но я волновалась, что она не вернется, — огрызается она, оставляя меня удивленно пялиться на нее.

Ну что ж.

— Хорошо, — наконец удается сказать мне, заставляя ее посмотреть на меня в замешательстве.

— Все в порядке?

— Да, хорошо. Я тебе верю, — отвечаю я, наблюдая, как Роман помогает Луне подняться с коврика.

— Вот так просто?

— Я не попугай, Джессикинс. — я бросаю на нее скучающий взгляд, и она качает головой, на ее губах играет мягкая улыбка.

— Спасибо, Оззи, — бормочет она, толкая меня в руку.

Роман бросает полотенце Луне, когда она встает перед нами, вся в поту и смотрит на Романа своими сексуальными глазами. Чертовски сексуально. Я вижу ее татуировку с изображением Пакмена, выглядывающую прямо над спортивным лифчиком, и по моей коже бегут мурашки, как и каждый раз, когда я ее вижу.

Не желая отставать, я беру бутылку воды, стоящую рядом со мной, отвинчиваю крышку и протягиваю ей. Улыбаясь мне сверху вниз, она берет ее у меня из рук.

— Теперь у вас все хорошо? — спрашивает она, наклоняя бутылку между мной и Джесс, заставляя меня нахмуриться. Видя вопрос в моих глазах, она садится ко мне на колени, моя рука мгновенно обвивается вокруг ее талии, пока она отпивает воды, прежде чем продолжить. — Мы с Рыжая все обсудили в машине, убедившись, что полностью понимаем друг друга. Затем она поспорила со мной на двадцать баксов, что ей тоже придется объясняться с тобой.

У меня отвисает челюсть, она правда? Я смотрю на Джесс, которая непримиримо пожимает плечами.

— Я вижу, как ты размышляешь, стоит ли тебя открывать свои рот или нет, — говорит Джесс, и я поднимаю бровь. — Ты просто не хочешь этого признавать. — она подмигивает мне, когда Луна целует меня в макушку.

Роман усмехается ее словам, сжимая ее плечо, демонстрируя ей поддержку, которую она всегда оказывает нам. Я, блядь, даже спорить не могу, так что и не собираюсь.

Как только Паркер сходит с беговой дорожки, дверь в спортзал распахивается. Входит Конор Старкер, за ним Труди и Эйден. Выражение лица Конора совсем не меняется, пока он осматривается, в то время как Труди нервно смотрит на Луну, а Эйден свирепо смотрит на Романа.

Луна встает на ноги, медленно приближаясь к Труди, и никто не двигается. Как только Луна приближается к ней, Эйден встает перед своей сестрой, защищая ее, заставляя меня тоже подняться на ноги.

— Ты, блядь, не сможешь ее убить, — ворчит он, и Луна смеется, приподнимая бровь.

Труди обходит своего брата, подходя к нему сбоку и заставляя Луну сменить позу. Когда она собирается открыть рот, Луна замахивается руками назад и наносит ей удар прямо в лицо, наблюдая, как она падает на пол. Она бьет ее прямо по скуле, так что крови нет, но утром под глазом будет синяк.

— Кто сказал что-нибудь об убийстве кого-либо? — Луна фыркает, присаживаясь на корточки до уровня Труди.

Я пытаюсь привести себя в порядок, но покачивание головы Паркера рядом со мной говорит мне, что он уловил это. Это не моя вина, что наша жена такая чертовски горячая, когда злится.

*****

(Луна)

Я протягиваю руку, наслаждаясь пульсирующей болью в моей ладони. Присаживаясь на корточки перед Труди, я кладу руки на бедра. Я удивлена, когда она не остается лежать, вместо этого встает передо мной на колени, убирая руку от щеки, словно готовясь к следующему удару.

Почему она это делает? Открыто принимает то, что, как она ожидает, я брошу в нее. Я смотрю на Рыжую, которая едва заметно кивает, и я вздыхаю.

— Вставай.

Она внимательно смотрит на меня, убеждаясь, что не ослышалась, пока я поднимаюсь на ноги. Конор смотрит на меня, приподняв бровь, но я не пропускаю его сжатых рук по бокам. В то время как Эйден открыто смотрит через мое плечо.

— Я сказала, вставай, — повторяю я, когда она все еще пялится на меня, разинув рот. Быстро вскакивая на ноги, она нервно смотрит на меня. — Конор, пойди и принеси ей пакет со льдом, пока ее лицо не распухло слишком сильно, — бормочу я, замечая удивление на его лице, прежде чем он поворачивается и уходит без вопросов. — Эйден, я не знаю, на что ты так пялишься, но от твоего хмурого вида у меня начинает чертовски болеть голова.

Он вздыхает, когда смотрит на меня краешком глаза. Качая головой, он подходит к Рыжей и парням, сидящим на скамейках.

— Привет, Джессика, давно не виделись. Почему бы тебе не отойти от Романа и не посидеть со мной? — в его голосе слышится легкое рычание, но у меня нет времени разбираться с обычной ерундой с ним и Романом.

Бросив взгляд через мое плечо, Рыжая переводит взгляд с них двоих как олень, пойманный светом фар. Роман все еще стоит рядом с ней, его рука лежит на ее плече, как тогда, когда он утешал ее ранее, в то время как Эйден пристально смотрит на него.

Замешательство на лицах Оскара и Паркера, вероятно, совпадает с моим, но у нас нет времени на подобную ерунду. — Эйден, либо сядь и заткнись, либо уходи, ты не помогаешь, — бормочет Труди, и он драматично вздыхает, садясь рядом с Рыжей на скамейку.

— Я, блядь, там сидел, — ворчит Оскар, протестующе размахивая руками, но Эйден просто пожимает плечами.

— Вставай, уступи свое место. — Эйден улыбается ему в ответ, оставляя Оскара пялиться на него.

Качаю на них головой, мы совершенно отклонились от темы. Возвращаюсь к Труди, которая стоит передо мной. Рыжая сказала, что к ней стоит прислушаться, так что это ее единственный шанс.

Входит Конор с чем-то похожим на пакет замороженного горошка, завернутый в полотенце, и передает его Труди, которая благодарно улыбается.

— Мне нужна гребаная правда, и если я задам тебе вопрос, ты ответишь. Поняла? — она отчаянно кивает, морщась, когда ткань касается ее уже покрытой синяком щеки. — Скажи мне, что, черт возьми, произошло?

Она оглядывает всех нас на мгновение, прежде чем глубоко вздохнуть, пытаясь успокоить свои нервы. — Итак, после того, как вы с Каем пришли к палаткам, чтобы установить камеры, появилась Барбетт Дитрихсон. По-видимому, у нее была видеозапись, на которой мы с Эйденом приходим в твою комнату в тот день, когда мы обсуждали, как организовать место на вечеринке для тебя, чтобы позвать Бретта. Она также наблюдала, как Кай устанавливал камеру на дереве, и хотела знать, почему.

Она смотрит мне за спину, и я слежу за ее взглядом на Эйдена, который ободряюще кивает ей, сложив руки вместе и наклоняясь вперед на коленях. — Скажи им, Тру. Ты обещала, — бормочет он, и я оглядываюсь на нее.

— Я сказала ей, что не понимаю, о чем она говорит. Что мы с тобой были друзьями, но она в это не поверила. — ее руки начинают дрожать, когда она пытается подобрать правильные слова. — Затем появился Рико, участник Кольца. — я смотрю, как она сглатывает, прижимая руку к груди. — Я все еще жду, когда он вернется и закончит то, что начал. Теперь он знает, что я не сделала всего, о чем они меня просили, — хнычет она, на глазах у нее выступают слезы.

Что, черт возьми, он с ней сделал? Страдальческий, затравленный взгляд в ее глазах заставляет меня попытаться немного утешить ее. — Он мертв, Труди. Он не вернется.

Ее глаза устремляются на меня, и когда она видит только правду в моих словах, она ломается, пакет со льдом в ее руках падает на землю. Закрыв лицо руками, она рыдает, когда Конор медленно обнимает ее. Я хочу ответов, но вижу, что ей нужна минута.

— Когда это произошло? — спрашивает Конор.

— В Трущобах я наблюдала, как мой отец сделал это на записи с камер, — отвечаю я, и он просто кивает в ответ.

— Единственная запись с камеры, которую я видел, была, когда Рико назначил награду за голову Паркера. Все остальное время я был по колено в трупах, — отвечает Конор.

Я бросаю взгляд на Паркера, проверяя, нормально ли он относится к упоминанию своего отца, и он ободряюще улыбается. Хотя я все еще вижу беспокойство в его глазах из-за того, что он сделал с Труди. Наконец, собравшись с силами, Труди прочищает горло.

— Он, э-э-э, он был довольно настойчив в своей миссии, чтобы заставить меня помочь, а я была слишком слаба, — шепчет она, проводя руками по щекам. — Но, э-э, он хотел, чтобы я помогла застать тебя врасплох, и он знал, что моя родословная связана с Наукой. Итак, он хотел несколько уколов, стимулирующих паралич, потому что тот, на который они рассчитывали, не был готов.

Оскар рычит у меня за спиной, зная, что это было его задание, которого они ждали. Я смотрю на него, но Паркер уже что-то шепчет ему на ухо, пытаясь успокоить.

— Мы не были парализованы, Труди, — бормочу я в замешательстве. — Мы были недалеко от Академии, когда снова проснулись.

— Я знаю, — шмыгает носом она, ее лицо покрывается красными пятнами. — Вместо этого я сделала им витаминные уколы. Я знаю, что я недостаточно сильна, чтобы пойти против них, но ты можешь.

Срань господня.

Я киваю, позволяя ее словам окутать меня. — Хорошо, вы, ребята, можете уходить, — говорю я, веря ее словам. — Я не доверяю тебе, но я верю тебе.

Она кивает, обхватывая себя руками, когда Конор отступает назад. Не нуждаясь в повторении дважды, она направляется к двери, Эйден медленно проходит мимо меня, чтобы последовать за ней.

— Труди, могу я спросить, что сделал Рико? — спрашивает Паркер из-за моей спины, заставляя ее остановиться. Поворачиваясь, чтобы посмотреть на него, ее обычно голубые глаза становятся почти черными.

— Ты кажешься милым парнем, Паркер Стил. Рико уже достаточно запятнал нас, я не буду усугублять твою боль, это мое бремя, которое я должна нести. — с этими словами она поворачивается и уходит.

Черт. Должно быть, это нанесло непоправимый ущерб ее душе.