Нашествие упырей

21

Подушки были растерзаны в клочья. Пух и перья покрывали кровать, пол и мою одежду.

Простыни тоже были изодраны. Разорваны на тонкие полоски. В центре матраса зияла огромная дыра.

В свете, падавшем из окна, я увидел, что дверца стенного шкафа сорвана с петель. Теперь она стояла, прислоненная к стене. Одежда была вытащена с полок и раскидана по всей комнате.

Обои возле комода свисали лохмотьями. Впечатление было такое, будто стену драли огромными когтями.

— Он настоящее зло! — выдохнул я. — Он… он чудовище!

Но где же он сам?

И тут послышался звон разбитого стекла. Тихий стук. Откуда-то снизу.

Я бросился к двери. Выскользнул в коридор и поспешил на звук — на кухню.

И там стоял он. Там, освещенный светом, падающим из холодильника, стоял я.

Я тихонько вошел на кухню. Он меня не видел. Он был слишком занят — он обжирался.

Склонившись над холодильником, он пригоршнями запихивал еду в рот.

В ужасе смотрел я, как он открыл банку пикулей и одним махом проглотил их. А саму банку швырнул об пол.

После этого он принялся хватать из холодильника сырые яйца и выдавливать себе в рот.

Он взял бутылку колы, отбил горлышко о край холодильника и опорожнил одним глотком. После чего зашвырнул бутылку через всю кухню и затолкал в рот целый кочан латука.

Я подошел поближе и оказался в прямоугольнике света, лившегося из холодильника.

Упырь опрокинул в рот полную баночку майонеза и принялся жадно заглатывать. Он еще слизывал остатки майонеза со стенок, когда его взгляд упал на меня.

— Какой голод… — пробормотал он — моим голосом! — Какой ужасный голод! Я двести лет ничего не ел!

Он бросил баночку на пол и уставился на меня.

Я вскрикнул, увидев его глаза.

У него было мое лицо, мои волосы и мое тело.

Но глаза были пустые и мертвые. Я смотрел в два глубоких черных омута.

Черных, как сама смерть.

Он отгрыз верхушку пакета с молоком и опрокинул в рот. Молоко полилось с подбородка, собираясь в лужицы у его ног.

— Я знаю, кто ты, — проклокотал он. — Зря только время тратишь.

Я смотрел на него, смотрел в бездонные дыры там, где должны были находиться мои глаза.

Его лицо исказила безумная усмешка.

— Хочешь знать, кто я такой? — спросил он. — Я — это ты!

— Нет! Я хочу вернуть свое тело! — закричал я.

Слова прозвучали как кошачье мяуканье. Но он, кажется, меня понимал.

— Ступай обратно на кладбище, — процедил он сквозь зубы. — Теперь твой дом там. Ты — кладбищенский упырь.

— Нет, — сказал я. — Верни мне мое тело.

— Ха! — ответил упырь. — И это ты называешь телом? Это жалкий набор костей! На что мне такое тело?

Он сорвал очки, швырнул их на пол и раздавил ногой.

— Мои очки! — завопил я. — Ты не должен был этого делать!

— Сейчас я поем, и знаешь, что сделаю после? — Он криво усмехнулся. — Пойду на улицу и подыщу себе другое тело — хорошее, крепкое. А твое уничтожу.

— Не-е-е-е-е-ет! — завопил я. Я прыгнул на него. Я приземлился ему на ногу и обхватил ее всеми четырьмя лапами.

«Я вселюсь в него, — решил я. — Я заберу свое тело обратно».

Но он грубо сдернул меня за шкирку, поднес к лицу и осклабился.

— Неужели ты думал, что это будет так легко? — рассмеялся он. — Неужели тебе невдомек, кисонька, с кем ты связался? Я — Освальд Мэнс. Какие у тебя шансы против меня?

Держа меня перед собой на весу, упырь принялся сдавливать мою шею.

Сильнее… Сильнее…

— Прошу… — выдавил я на последнем издыхании. — Прошу…