Наши дети

Глава 11. На земле

Если к сорока годам ваше жилище не наполняется детскими голосами, оно наполняется кошмарами.

Шарль Сент-Бёв

Первым делом я собирался познакомиться с соседями по общежитию. В социальном городке целый квартал выделен под размещение беженцев с луны, и я надеялся найти в нём единомышленников. Проповедуемая на моей родине идеология тотального превосходства лунаров над землянами должна была оттолкнуть от луны множество думающих людей, правдорубов, кто не смирился и не принял навязанные извне нарративы. Их всех я надеялся найти здесь – на земле, в квартале беженцев социального городка.

Комната, в которую меня поселили, была размером пять на четыре, то есть довольно приличного размера комната. Жаль, что всего одна. Но так и я пока один, а значит мне хватит, даже с запасом. В комнате, кроме одного, но довольно широкого окна, имелось всё необходимое для жизни: кровать, стол, пара стульев, не раскладывающийся диван, шкаф для одежды, шкаф для разных мелочей, крохотный холодильник, однако с полноценной морозильной камерой. В отдельной комнатушке нашёлся туалет, совмещённый с душевой кабиной. Полноценной кухни не имелось, только чайник и лазерная печь для разогрева продуктов. Видимо считалось, что у себя в комнате жилец мог только перекусывать или пить чай, а полноценно питаться должен был централизованно, в столовой.

На столе, в простой вазе, стояли успевшие немного подувянуть цветы. Цветы тоже простые. Я не знал их названий, но видел, что размеры цветов невелики и выглядели они так, будто их набрали с ближайшей клумбы. Но кто-то всё же потрудился собрать их и оставить для нового постояльца.

Я подошёл к столу и понюхал цветы. Целая смесь запахов защекотала мой нос совсем непривычный для таких ароматов. Едва успев отвернуться, я громко чихнул и затем снова, но уже осторожно, принюхался.

Заглянул в холодильник – там ожидаемо пусто. Полежал на кровати разглядывая обшитый пластиком потолок. И хотя за месяц вынужденного безделья, разбавленного периодическими беседами то с представителями разных спецслужб, я насиделся и належался на долгое время вперёд, лежать вот так, как свободный человек, а не военнопленный, было приятно.

Проверив работу сантехники, она работала отлично, я решил, что пришло время познакомится с соседями. Заодно и расспрошу у них подробнее про местные порядки.

Планировка здания проста до безобразия. Восемь этажей. Все этажи кроме первого представляют собой длинный коридор, от которого в обе стороны расходятся квартирки-комнаты вроде моей. На стандартных дверях, кроме номеров, многие дополнительно вешают записку с именем жильца – своим именем, чтобы удобнее было искать. Дверь справа от моей украшала как раз такая записка, только вместо имени на ней было написано «пошли все на…».

-Мило, -подумал я, разворачиваясь в другую сторону. К счастью, на двери по левую руку от моей ничего, кроме номера ничего не имелось, и я решился позвонить в дверной звонок.

Долго никто не открывал, и я уже подумал пойти дальше, попытать счастья со следующей дверью как эта открылась и предо мной предстал недовольный мужчина: -Чего надо?

-Я ваш новый сосед, -сказал я.

-Очень рад, -буркнул мужчина. -Так чего надо?

Честно говоря, он не выглядел как человек, который куда-то спешит. Обрюзгшее лицо дело его похожим на уставшего от жизни пса. Растянутая футболка на голое тело и непонятного вида шорты со старым, въевшимся пятном на левой штанине, дополняли образ.

-Просто хотел поздороваться. Простите если отвлёк от чего-то важного.

Лицо мужчины несколько подобрело.

-Не отвлёк ты меня парень. Ни от чего не отвлёк. Как и большинство местных жителей, в любое время суток, я здесь абсолютно ничем не занимаюсь.

-Но… почему?

Мужчина спросил меня: -Ты когда сюда заселился?

-Сегодня.

-Понятно, значит не успел ещё познакомиться с соседями?

-Вы первый.

-Ладно, заходи, -мужчина отступил в сторону освобождая проход в его комнату. -Так и быть, расскажу тебе как тут всё устроено. Меня Павел зовут.

Я представился и, теперь уже не уверенный, что хочу этого, зашёл в комнату Павла. Такая же стандартная как моя, но видно, что здесь живут, причём давно и что лишней уборкой или аккуратностью хозяин комнаты себя не утруждает.

-Присаживайся, -Павел смахнул хлам со стула освобождая его для меня. -Пиво будешь?

-С утра? -удивился я.

-Утром выпил, считай весь день свободен, -процитировал Павел и усмехнулся. -Сначала подумал, что ты кредов пришёл просить. Кстати, вот первый совет: никому ничего здесь не занимай. Не отдадут. Как бы и чем бы не клялись. Занял – считай отдал просто так.

Я поинтересовался: -Заработать настолько сложно? Нет работы?

-Работа есть, - объяснил Павел, почёсывая живот прямо через футболку. -Кто хочет, тот работает. Кто поумнее – выбирается отсюда. Специалисты всякие. Инженеры. Вот ты кто по профессии?

-Разработчик нейросетей.

-Ну значит скоро свалишь отсюда, -резюмировал мой сосед. -А всякая шушера вроде офисных работников, менеджеров, логистов или тех, кто из-за сложившейся ситуации остался не удел вроде специалистов по строительству обратных небоскрёбов, лунологов особенно никому не нужны. Нам найти работу за пределами социального городка не просто. Можно, конечно, пойти на бесплатные курсы переподготовки, только, знаешь… Жить на гарантированное пособие и пить пиво вместо того, чтобы переучитываться на курсах будет как-то проще. Если срочно нужны креды и никто больше в долг не даёт, то можно подработать и не выходя из социального городка. Знаешь почему в этом гетто так мало роботов? Чтобы мотивировать жителей хоть чем-то заниматься. Старый добрый хэнд-мейд. Здесь почти всё сделано тёплыми руками людей, а не холодными манипуляторами роботов. Прямо как в элитных поместьях богачей, которым хватает денег и дури держать вместо пары домашних роботов настоящего дворецкого, а вместо роботов-уборщиков наблюдать как твои полы надрачивает жива уборщица.

-А вы… то есть ты кто по профессии? -спросил я нового знакомого.

Павел насупился: -Не важно. Теперь я беженец.

Он отхлебнул ещё пива и посмотрел на меня: -Осуждаешь?

Пожимаю плечами.

-Вижу, что осуждаешь, -решил Павел. -Здоровый лоб пьёт пиво на пособие. Но ты привыкай. Только в одном нашем социальном городке больше семисот тысяч жителей и только сто пятьдесят тысяч, ну может быть двести – беженцы. Остальные – потомственные земные бездельники поколениями, живущие не пособие. Конечно, у кого-то получается вырваться отсюда. Рецепт, на самом деле, прост – трудись и всё получится. Но это надо реально вкалывать чтобы выбраться, а большинство местных напрягаться не то, что не хочет – не умеет.Разучились, бедняги. И на каждого вышедшего из социального городка приходится по два с половиной человека сюда попавших. На самом деле большая проблема. До войны её много обсуждали, но ничего не могли толком поделать. Человека можно заставить работать если бить его и не давать еду просто так, но то нынче запрещено законом. А учиться человека, получить новую, полезную профессию и вовсе может заставить только он сам. Такие вот люди, в смысле мы все, ленивые скотины.

Допив бутылку, Павел достал ещё одну из холодильника, открыл, взглядом пригласил меня присоединиться, но, увидев, как я помотал головой, пожал плечами и сделал первый, самый сочный, глоток.

-Земляне, ладно, -сказал я. -Но лунары что здесь делают?

-Ха!- радостно воскликнул Павел. -Так ты тоже оказывается заражён той гнилью, что ежедневно изрыгает поганец Нил Полански? Что земляне – тупой скот, а лунары… лунары ого-го! Настоящие, мать их, звёздные арийцы.

С гневом опровергаю его заявление: -Ничем я не заражён!

С тем большим гневом, что где-то внутри, чувствую, есть такой, пусть крохотный, пусть маленький червячок. Когда тебе день и ночь дуют в уши разную гадость – что-нибудь неизбежно прилипнет. Тем более если это нечто восхваляющее тебя самого по типу: ты лучший, ты звёздный и поэтому уже молодец и красавчик. Кто откажется быть молодцом и красавчиком? Нет таких! Даже среди понимающих что всё это чушь собачья, всё равно нет. Каждый хочет быть красавчиком и молодцом или, хотя бы, постоянно слышать, что ты таков и есть.

-Нет, я просто думал, что если кто-то сбежал с луны, то он вряд ли будет… сидеть здесь, -попытался я оправдаться.

-Так ты правда думаешь, что большинство беженцев активные люди, так сказать оппозиционеры сбежавшие от угрозы расправы? -продолжал веселиться Павел.

-Разве не так?

-Вообще не так!

-Тогда как?

-А вот так! -Павел хлопнул ещё пива, достал откуда-то кусок заветревшейся колбасы и откусил от неё. Оппозиционеры Нила Полански сейчас сидят по тюрьмам или давно погибли в штрафбате брошенные на штурм укреплённых позиций земных космодесантников и подгоняемые расстрельной командой. Те, кого ты называешь «активными людьми», у кого хватило смелости не согласится с идеологией фашизма, насаждаемого на нашей родной красавице луне. Кто сумел разглядеть в «наших космических друзьях» их хищнические морды и понял, что они людям совсем не друзья – все эти люди пытались бороться, что-то изменить, не смогли, проиграли и любо погибли, либо их сломали жёстко, через колено. А сбежали, в основном, трусы и те, для кого слово «Родина» пустой звук, кому лишь бы сладко спать и сытно есть и не важно где: на Луне, на Земле или вовсе у чёрта в гостях. Пока чёрт не потащит в котёл им всё нормально.

Поверь мне, я знаю, -сказал Павел. -Я сам такой… трус и приспособленец, которому своя шкурка гораздо важнее судьбы луны и земли и их обоих вместе взятых.

Мой сосед бросил в рот хвостик от колбасы и запил пивом.

Я подумал, что по-настоящему плохой человек не будет наговаривать на себя, напротив, он приложит все силы чтобы выглядеть в глазах сторонних людей добрым и пушистым.

-Не позволяй этому болоту засосать тебя, парень, -посоветовал Павел. -Найди работу вне социального городка и выметайся отсюда как можно скорее. Благо, что профессия у тебя очень уж, по нынешним временам очень уж востребованная.

-Спасибо за совет, -поблагодарил я.

-Спасибо оставь себе. Как недавно заселившемуся тебе должны были выдать полторы тысячи кредов. Давай две сотни за пару добрых советов и можешь быть свободен.

Я перекинул ему двести пятьдесят и встал. Визит явно пора уже заканчивать.

-Будь здоров, Паша. Не хорони себя раньше времени, -дал я ему свой совет, причём совершенно бесплатно.

И вот я снова стою в коридоре, между двумя рядами закрытых дверей. За одной из них моя комната, за другой, называющий себя трусом и приспособленцем, сосед радуется двум, с половиной, сотням халявных кредов и отмечает их появление откупориванием новой бутылки.

-Привет, -слышу я. -Новенький?

По коридору идут два парня в лёгких рубашках весёлых расцветок. Короткие рукава, пара расстёгнутых пуговиц на воротнике и легкомысленная раскраска самих рубашек делают их похожими на отдыхающих, только что вернувшихся с пляжа или, напротив, на этот самый пляж собирающихся.

Отвечаю: -Сегодня заселился.

-Как нам повезло, правда Гена? – спрашивает один из них другого.

-Правда Саня, -отвечает тот.

Как говорится – вот и познакомились.

Ребята окружают меня, стоят слишком близко чтобы мне было комфортно. Делаю шаг назад. Они синхронно делают шаг вперёд и расстояние, между нами, не увеличивается. Вблизи чувствую, что Гена жуёт жевательную резинку с клубничным вкусом, и вижу, что у Саши застряло в зубах что-то тёмно-зелёного цвета.

-Понимаешь, какая засада, -распинается Саша. -Нам срочно понадобились три сотни кредов, но взять их абсолютно некуда. Может быть ты их нам одолжишь?

-Не подумай, мы обязательно вернём, -подключается Гена.

-Мамой-луной клянусь! -обещает Саша.

-И с процентами за пользование.

Они оба выжидающе смотрят на меня.

Говорю: -Не одолжу.

-А что так, крыса что ли? -с ноткой угрозы спрашивает Гена придвигаясь ещё ближе, упираясь в меня животом и заставляя отступить, сделать шаг назад.

Есть такие вопросы, на которые не знаешь, что ответить, особенно в пылу резкого, как перебродивший квас, диалога. Было бы время сесть и спокойно подумать, тогда можно подобрать высокоинтеллектуальный ответ, показывающий собеседнику твоё неоспоримое интеллектуальное превосходство над ним. Что-нибудь из классического «пошёл на…й!» или «сам ты крыса!».

Я молча выставил руки перед собой и слегка оттолкнул продолжающего напирать Гену показывая, что хорошо бы стоять, где стоит и не нависать над собеседником, чай не свая и не армированная опора глубоко заглублённой конструкции.

-Да, объясни нам: почему отказываешься поделиться с доблестными воинами, потерявшими дома и оставившие семьи ради борьбы с лунным фашизмом!

Мне вдруг стало смешно.

-Ребят, это вы так противостоите Нилу Полански – стреляя креды в коридорах бесплатной гостиницы в социальном городке на Земле? Два здоровенных лба с руками, ногами и даже головой. У меня для вас новость – фронт немного в другой стороне. Так что скажите, бойцы, как насчёт того, чтобы прямо сейчас записаться в добровольцы и отправиться на орбиту?

-Умный, да? -спросил Гена.

-Уж точно не такой дурак как ты, -сказал ему я и, кто знает, может быть получил бы после этого по-своему, выходит, не такому уж умному, лбу. Но в этот момент отворилась дверь комнаты моего знакомого соседа Паши, и он сам выглянул всё в той же растянутой футболке и непонятного вида шортах.

-Чего шумите?

Появление соседа произвело на моих новых знакомых разительное впечатление. Незадачливые стрелки кредов словно сделались меньше в размерах, как будто были скафандрами в среде с высоким внешним давлением из которых спустили часть распиравшего их изнутри воздуха.

-Здравствуйте, Павел Сергеевич, -поздоровался Саша.

-Мы тут объясняем новичку местные порядки, -каким-то извиняющимся тоном пояснил Гена.

-Оба исчезли немедленно, пока я не разозлился. Новичка не трогать, -сосед вернулся к себе полностью уверенный, что его слова окажется достаточным.

-Конечно, Павел Сергеевич, как скажите, -успел крикнул Саша.

Переглянувшись между собой и не глядя на меня, они прошли дальше по коридору. Причём, проходя мимо, что один, что второй имели все возможности задеть меня плечом или как-то иначе выразить своё неудовольствие, но не сделали ничего такого.

Раздумывая: с кем же меня угораздило познакомится, и кто такой на самом деле мой сосед Паша или Павел Сергеевич как обращались к нему местные агрессивные лоботрясы, я дошёл до бесплатной столовой где без предъявления каких либо документов, просто по факту одного моего в ней присутствия, получил неплохой комплексный обед. Разные вкусняшки, закуски и пиво можно было докупить за креды. Однако тарелка грибного супа на первое, картошка с обжаренной в сухарях котлетой на второе и лёгкий, пахнущий ягодами морс на третье полностью удовлетворили мои текущие потребности.

Слегка осоловев после вкусной еды, я подумал, что мог бы понять «профессиональных социальщиков» всю жизнь проживших в социальных городках, ничему толком не научившихся и ничего толком не сделавших. Балласт общества. Жир. Хотя жир тоже, по-своему, полезен, а от социальщиков вообще никакой пользы. Я бы на месте земных правительств для начала бы кормил их не такой вкусной едой. Иначе – какой стимул развиваться и расти над собой? Вкусно поел, хорошо поспал, стрельнул или заработал кредов на временной работе, попил пивка и снова вкусно поел. Так вся жизнь и прошла как один день.

Впрочем, это проблема землян и пусть они сами с ней разбираются. Моя же задача сугубо локальна – выбраться из социального городка самому, найти дом для семьи и перевезти её с луны.

Заставив себя собраться, я проложил на висящем на стене в столовой терминале маршрут и вскоре уже был в центре связи с внешним миром. Политика социального городка ограничивала связь между социальниками и внешним миром, но разрешала её в специально предназначенных для этого местах.

Заняв одну из пустующих кабинок, я выбрал из приложенных вариантов частный звонок и всплывшая на экране надпись уведомила меня, что вызов пошёл. А там, дальше, возьмёт абонент трубку или проигнорирует, а может быть окажется занятым и элементарно не услышит входящий звонок – как повезёт.

Мой звонок услышали и трубку подняли.

Александр Григорьевич, двоюродный брат моего отца которого я видел только в далёком детстве и ещё раз он прилетал на Луну на похороны папы, выглядел закономерно постаревшим. Перешедший в режим видеосвязи сразу после того, как удалённый абонент принял вызов экран показал мне сильно постаревшего мужчину с полностью седыми волосами и парой глубоких, как лунные кратеры, морщин, делящих лицо на неравные части.

-Кто вы… - начал было Александр Григорьевич, но потом узнал меня.

-Здравствуйте, -начал было я немного смущаясь. Наш последний разговор, состоявшийся пару лет, назад закончился не слишком хорошо. Я обвинил брата отца в том, что это земляне взорвали станцию вместе с более чем пятью тысячами гражданских специалистов. Он тщетно пытался доказать мне всё абсурдность этого заявления, но я не верил и назвал его самого убийцей за то, что он, как я тогда думал, покрывает землян и отказывается признать и раскаяться во всех их преступлениях. Преступлениях, придуманных проклятым Нилом Полански и его администрацией.

Родного дядю, человека которого прекрасно знал и который много раз помогал мне, в том числе пережить смерть родителей и не только – не задумываясь, я назвал тогда убийцей. И сейчас мне было ужасно стыдно за себя вчерашнего. Я хотел извиниться, но не знал, как начать разговор.

-Ты где? Что с тобой? -засыпал вопросами дядя. В его голосе слышалось неподдельное волнение.

-Всё в порядке. Уже на Земле. Вот живу беженцем в социальном городке.

-А твои?

-Остались на Луне.

Тон дяди немного изменился: -Бросил их?

-Можно и так сказать. Когда силой забирают в армию и пинком под зад выпинывают на орбиту, то забрать с собой семью обычно не разрешают, -объяснил я.

-Ты же сетевик. У тебя вроде бронь? – не поверил дядя.

-Была бронь, да вся вышла, как только уволили.

-Трудно пришлось? -спросил дядя.

Я вспомнил стальную многоножку, гибкую, словно живое существо, а не инопланетный механизм и то, как она отрыгивала свои уменьшенные копии, и они внедрялись в мёртвые тела моих сослуживцев и те вставали, словно отремонтированные роботы, в которых одну управляющую программу заменили другой.

Вспомнил огненный вал, созданный наступающими землянами. Когда твои товарищи падают слева и справа от тебя с простреленными шлемам, а ты выживаешь каким-то чудом и вынужден то ли отступать, то ли бежать бросая мёртвых сослуживцев потому, что их слишком много и ты всё равно не сможешь вытащить всех, только зазря присоединишься к ним если попытаешься.

-Терпимо, -ответил я не желая пугать дядю подробностями.

-Приеду за тобой, -пообещал дядя. -Надо тебя вытаскивать из болота социального городка пока оно не поглотило тебя с головой.

-Спасибо, -принимаю его помощь. Выбраться из социального городка наружу стоит первым пунктом в моём плане.

-Будь на контрольном пункте через четыре часа, -сказал дядя.

Я не знал где тут контрольный пункт, но времени чтобы его найти было предостаточно, поэтому пообещал, что буду.

Непривычные к долгим прогулкам ноги гудели. Разумеется, я прошёл процедуру адаптации к повышенной (или нормальной, с точки зрения землян) силе тяжести материнской планеты иначе и вовсе бы лежал пластом. Но ноги всё равно гудели. Посидев полчаса на скамейке возле центра связи, немного отдохнув и вдосталь полюбовался бездонным синим небом с плывущими по нему барашками облаков. Как ни крути, а голографический потолок подземных туннелей не способен до конца передать бескрайную бесконечность воздушного океана и чинное спокойствие белоснежных облачных кораблей, плывущих по нему.

Запах травы. Бесконечность неба. Множество самых разнообразных растений, растущих сами по себе, без тщательного ухода. Земля многое предлагает своим детям. Но я всё равно скучал по искусственному уюту подземных лунных городов. По крупным, словно виноградины, звёздам, пусть даже они отделены от тебя сантиметрами стен и десятками метров грунта, и чтобы посмотреть на них надо одеть скафандр, подняться на поверхность, пройти шлюзование и только тогда. Я скучал по пустым и безжизненным лунным пейзажам вспоминая весёлые гонки на квадрациклах и дикие прыжки в условиях пониженной гравитации. Всё то, что отнял у меня проклятый Полански заключивший сделку с чужими и практически продавший им красавицу Луну вместе со всем её населением.

Не прощу! Никогда его не прощу! – пообещал себе я

Стать беженцем на земле и прожигать дни в социальном городке на гарантированное пособие не мой путь.

Вдохновлённый этими мыслями встаю и иду к контрольному пункту, перекрывающему единственный выезд из города. Уже на подходе меня обгоняет светло-жёлтенький автобус, и я понимаю, что мог бы спокойно доехать, вместо того чтобы насиловать свои утомлённые ножки. Дурная голова – ногам покоя не даёт. Семь раз подумай – один раз сделай. Как раз мой случай. Но я всё-таки добрался до пропускного пункта и с облегчением упал на первую свободную скамейку.

Чтобы выехать из социального городка требуется либо показать приглашение от человека или организации извне, либо уже заключённый договор на работу или обучение или, и это как раз мой случай, вместе с кем-то другим, кто поручится за тебя и, если что случится, примет на себя все твои нарушения.

Александр Григорьевич приехал спустя полтора часа. За это время я немного передохнул и выпил чаю в кафетерии. Ко мне успели дважды подойти с предложением «помочь» выбраться наружу за каких-то двенадцать и пятнадцать тысяч кредов на срок в три и пять дней соответственно. Так что примерные расценки я себе представлял. Социальный городок не был тюрьмой и выбраться из него вполне возможно множеством как официальных, так и неофициальных способов.

И всё же, встретив за время своей пешей прогулки большое число людей просто лежавших на траве, подпирающих собой стены и прочим образом ничего не делавших – я решительно отказывался понимать почему они смирились со своим положением и даже не пытаются как-то его улучшить? Неужели минимальное удовлетворение самых базовых потребностей достаточно чтобы пусть не все, но значимая часть людей сознательно отказалась бы от труда предпочтя сытую и беззаботную жизнь домашних животных в комфортном загоне?

Всё же мой новый знакомый, сосед Паша, в чём-то был прав. Среди землян я замечал своих соотечественников с луны получивших статус беженцев. Их можно было отличить по более резким движениям и немного подпрыгивающей походке – последствия жизни при слабой гравитации несмотря на пройденные процедуры адаптации. И ладно бы только земляне сидели в теньке покуривая лёгкую, вполне разрешённую, наркоту в ожидании следующего бесплатного приёма пищи, но нет – встреченные мною лунары ничем не отличались от своих земных предков. Звёздные арийцы, сверхчеловеки и прочее, что только не придумал поганец Полански, они ничем не отличались от потомственных «грязеедов» - то же расслабленное выражение лица, те же ленивые движения, неспешное ожидание кормёжки. Почему-то вид моих соотечественников, спокойно наслаждавшихся разрешёнными наркотиками на свежем воздухе и не стремящихся ни к чему большему, особенно сильно злил меня. Всё же прав был сосед. Идея об имманентном превосходстве лунаров над землянами таки пустила корни где-то в моём подсознании. А может быть я просто до сих пор считал лунар «своими», а землян воспринимал как «чужих», поэтому их проблемы волновали меня в меньшей степени. Не знаю. Здесь нужен был хороший психолог, чтобы разобраться с тем, что творится в моей голове, разложить по полочкам мотивы и следствия.

Не зная, как вести себя с дядей, я сковано поздоровался.

В ответ он сдавил меня в объятиях: -Живой?!

-Ещё немного и перестану им быть! -пропищал я.

-Живой! Как же я за тебя волновался!

Мне опять стало стыдно. Ведь, если честно, то за последние годы я хорошо если пару-тройку раз вспоминал об оставшихся на земле родственниках.

-Едем скорей, тебя все ждут, -заторопился Александр Григорьевич.

-Кто «все»?

-Людка. Мишка. Андрей. Не помнишь, что ли?

Отрицательно качаю головой.

-Когда тебе было от восьми до одиннадцати лет всё лето у меня даче вместе проводили, -напомнил дядя. -Вы когда на Луну собрались переезжать, ты обещал Мишке и Андрею прислать оттуда подарок и прислал. Помнишь?

-Камень? -вспомнил я.

-Кусочек луны, -рассмеялся дядя. -С вырезанным на нём посланием. Когда получили радости не было предела. Он до сих пор, кстати, стоит у меня на почётном месте, приедешь – посмотришь.

-Как давно это всё было, -признался я, -словно в прошлой жизни.

-Семья - это навсегда, -по-стариковски проворчал дядя. -Давай садись. Нам три часа ещё ехать, можешь поспать.

У нас на луне любая беспилотная техника, в целях безопасности, обязательно имеет место для водителя и легко переключается в ручной режим управления. На земле подобное было не обязательно и дядин мобиль вовсе не имел ручного управления. Дядя задал маршрут, и мы неспешно покатили в потоке других мобилей.

-Как только выедем на сверхскоростные междугородние трасы, то помчимся с ветерком, в окрестностях городов скорость принудительно ограничена, -объяснил дядя. -Есть хочешь?

Помотал головой: -Я уже.

-Чем думаешь заниматься?

Пожимаю плечами: -Найду работу.

-Сетевиком? -предположил дядя.

-Если возьмут.

-Оторвут с руками, -пообещал он мне. -После того как Луна снюхалась с чужими и попыталась закрыть весь космос грамотные разработчики нейросетей сразу сделались на вес золота. Основные центры разработки были, где – правильно, на луне. У нас тут только отделения, сервисные центры и совсем мелкие производства. Пришлось всех смежников срочно переучивать, чтобы худо-бедно восполнить недостаток специалистов.

Модуль выехал из пригородов социального городка и значительно увеличил скорость. За коном замелькали пейзажи. Чтобы не рябило в глазах дядя уменьшил коэффициент прозрачности окон.

-Есть планы как вытащить твоих с Луны?

-Только общие соображения, -признался я. -Нужно попробовать выйти на контрабандистов. Несмотря на орбитальную войну, ручеёк контрабанды только превращается в полноводную реку. У них должны быть способы вывести несколько людей с Луны. Конечно, нужно будет заплатить…

-О деньгах даже не думай, -пообещал дядя как о само собой разумевшемся.

У меня перехватило дыхание. Поддавшись порыву, я накрыл его руку двумя своими ладонями: -Дядя! Прости!

-Не понял. За что? -удивился он.

-Что так редко писал и почти не звонил, -отвернулся я не находя в себе сил произнести настоящие слова извинения.

-Пустое.

Но это не было пустым. На самом деле я извинялся за тот момент, когда поддался чужим манипуляциям и чуть было не отказался от всех земных родственников и чуть было не проклял их всех. Хотя почему «чуть было». И отказался. И проклинал. Считал убийцами или, по крайней мере, сообщниками убийц. Как подавляющее большинство своих соотечественников я хотел вырвать из себя всё, что связывало меня с материнской планетой. Вторя чужим, подлым словам я называл своих родственников «грязеедами» и «червяками» или, по крайней мере, не заступался за них, когда их так называл при мне кто-то другой.

Сейчас мне было чудовищно стыдно. Но я всё равно не находил в себе сил извиниться по-настоящему. Может быть время не пришло. А может быть мне ещё не было достаточно стыдно.

Беспилотный мобиль нёс нас двоих по сверхскоростной магистрали в ряду сотен других таких же беспилотных машин. Серебристая капля среди сотен и сотен других таких же капель. Серебряный поток, бурная, но при этом тщательно управляемая, река.

-Расскажи мне про Андрея, Мишу, Люду и остальных, -попросил я желая вспомнить и заново обрести брошенных в далёком детстве друзей и родственников.

Дядя охотно приступил к рассказу.

Мы выехали из социального городка днём, а приехали уже вечером, дело в том, что к трём часам пути добавили ещё два часа пересечённые нами часовые пояса. Последнюю часть пути я буквально прилип к окну рассматривая небольшой городок-спутник, в котором жил дядя. Порой тот или иной пейзаж, очертания дома или поворот дороги вызвали у меня щемящее чувство ностальгии. Проезжая мимо старого здания заброшенной пожарной части я вспомнил, как именно здесь упал с велосипеда: на скорости заехав колесом в колею, попытавшись вырулить и, в итоге, практически перелетев через руль. Сильно ободрал ногу и мне было больно сидеть, не то что идти или продолжать езду. Друзья побежали в эту самую пожарную часть, она тогда была ещё вполне рабочей. Рослые пожарные на руках принесли меня к себе, обработали рану, напоили сладким чаем и, самое главное, довезли всю нашу честную компанию до дома на пожарной машине вместе с велосипедами. Помню, Андрей всё просил включить сирену, но ему сказали, что не положено, если нет настоящего пожара.

Я не забыл об этом случае, он сидел глубоко во мне ожидая подходящего момента чтобы прорасти в сознательную часть моего разума и распуститься там подобно цветку.

Вот здесь я впервые поцеловался с девчонкой. Не с Людой, что вы там себе подумали? Она ведь моя сестра, хоть и троюродная. Не могу вспомнить имени той девчонки. Она ещё постоянно вплетала себе в волосы то цветные ленты, то шнурки, то ещё какую-нибудь ерунду. Мы поцеловались под большим деревом. Сейчас от него не осталось даже пня – но по каким-то неуловимым приметам я узнал место и воспоминание всплыло словно непотопляемый бумажный кораблик.

А вот там стоял киоск с мороженным. Не счесть сколько раз мы гоняли к нему на велосипедах оставляя в нём невеликое количество карманных денег.

Дядин большой дом постарел, потемнел и словно бы съёжился. Так бывает, когда вырастаешь и через много лет возвращаешься в места, где прошло детство. То, что раньше казалось огромным – оказывается не таким уж и большим. Яркие краски поблекли, светлая грусть щемит сердце, а в нос словно бы ударили пузырьки от шампанского, хотя ты ничего такого не пил.

Впуская мобиль на участок, ворота открыл мужчина с аккуратно подстриженной бородкой и в круглых очках. Одеть бы его в свитер и готов образ учёного: немного странного, но, без сомнения, гениального. Однако, по жаркому времени года, «учёный» встретил нас в футболке и шортах.

Я вышел из мобиля и мы встали с ним напротив друг друга. Если честно, то встреть я его в толпе на людном перекрёстке, то ни за что бы не узнал. Но сейчас, стоя друг против друга, взрослое лицо словно бы таяло, превращаясь в лицо того мальчишки, с которым я гонял на велосипедах, плавал на самодельном плоту, ходил в походы и много чего ещё.

-Андрей?! -не смело спросил я.

Он протянул руку, я пожал, и он ещё хлопнул меня по спине свободной рукой: -Живой! С возвращением домой, бродяга!

Ярко-оранжевый шар солнца коснулся краем горизонта и поджёг облака. Мы вчетвером сидели за столом на скрипучих стульях: дядя, я, Андрей и Люда. Мишка обещал приехать завтра, но я разговаривал с ним по телефону. Андрей и Люда показывали мне фотографии своих детей. Оказывается, у Люды их целых четверо, а жена Андрея знаменитый океанолог и постоянно таскает мужа по своим экспедициям, а Андрей как бы и не против. По молчаливому уговору тема военного противостояния земли и луны тщательно избегалась в нашем разговоре. К сожалению, у меня не имелось при себе фотографий чтобы показать их друзьям детства, но я рассказал им про младшего, но такого серьёзного, Ваню напоминавшего рассудительного медвежонка. Про вечно загорающегося то одной, то другой идеей Арктура – моего среднего с необычайно горячим сердцем. Про старшую Екатерину – мою ненаглядную принцессу, птицу готовую вот-вот расправить крылья и выпорхнуть из гнезда навстречу самостоятельно жизни. Не в этот год и не в следующий, но однажды.

Я рассказал им про свою жену Оксану и у дяди даже нашлась её фотография, сделанная им в его прилёт на луну на похороны моего отца. Молодая Оксана смотрела на меня с не самого удачного ракурса и ещё не знала какие замечательные дети у нас будут и какие испытания предстоит перенести всем лунарам.

Мне показали тот камень, который я сам когда-то прислал с луны в качестве прощального подарка. Обычный кусок реголита – довольно здоровый. В лунном тяготении он казался, разумеется, легче. Вот должно быть удивились работники почты, когда мы с отцом зашли к ним и попросили отправить на землю камень. На очищенной от пыли и отшлифованной поверхности было выведено ровными, ну, насколько я тогда смог, буквами, прорезанными в камне полупрофессиональным резаком: «Друзья навсегда! Привет с Луны!».

Навсегда – такое сильное слово.

Выдержит ли оно проверку временем?

Я чувствовал тепло и поддержку окружавших меня людей. Андрей, Люда, дядя и даже Мишка, хотя он только звонил и обещал приехать лишь завтра. Это было приятное, но странное чувство. Я – словно ящерица что сама, ржавым ножом, отпилила себе хвост и отбросила в сторону. Но когда она раненная и истерзанная вернулась обратно, то оказалось, что отброшенный ранее хвост ждёт её и готов оказать любую поддержку. Моя семья не ограничивалась детьми и женой на луне. Она была гораздо больше. Часть её ждала моего возвращения на земле.

-Что с тобой? -спросила Люда. -Ты плачешь?

-Слишком много перца, -соврал я.

-Прости, привыкла готовить как для себя.

-Ничего. Уже прошло. Дай стакан воды. Спасибо, уже лучше.

Оранжевое солнце упало за горизонт как биллиардный шар в лузу. Пылающие облака погасли, превратившись в невесомый белый пепел, неслышно сдуваемый с потемневших небес.

Я был в доме, про который давно и успешно забыл. Среди людей, которых, как я полагал, безвозвратно оставил позади. Нет, я не блудный сын. Я – солдат вернувшийся с гражданской войны и обнаруживший, что всё это время, подзуживаемый настоящим врагом, воевал со своим братом.