Наши дети

Глава 18. Штрафбат

Лучшее средство привить детям любовь к отечеству состоит в том, чтобы эта любовь была у отцов.

Шарль Луи Монтескьё.

Следующие несколько недель оказались богаты на события: суд, приговор, награждение и мировая слава.

Ладно, пусть не мировая, но пары строчек в энциклопедии, которая когда-нибудь будет описывать данный период нашей истории я, смею надеяться, всё же удостоюсь – пусть в самом конце и мелким шрифтом, но всё равно! Всё равно! Однако давайте пойдём по порядку.

Как оказалось в камеру меня посадили не просто так. И вообще: я тут смеюсь и шучу, а положение моё хуже некуда. Следователь из особого отдела ознакомил меня со следующими предъявляемыми мне обвинениями: саботаж, злостное (то есть неоднократное или с особым цинизмом) нарушение должностных инструкций, измена присяге и ещё раз саботаж.

Я поинтересовался: -Это сколько будет в сумме? То есть если все обвинения подтвердятся?

-Не надо беспокоится о таких вещах, -успокоил меня особист: -По законам военного времени за измену, да за саботаж, если в крупных размерах, положена смертная казнь через расстрел. Но сколько бы там не накопилось – больше одного расстрела вам не дадут.

Умеет же он успокоить и морально поддержать!

-Стесняюсь спросить, а за злостное нарушение должностных инструкций сколько дают?

-Года три, максимум.

-Ещё по-божески!

-На нигерийских урановых рудниках, -закончил следователь. -Сами понимаете, война ресурсы тянет, из вынесенных в космос заводов сохранились в рабочем состоянии хорошо если десять процентов. Поэтому приходится всё добывать по старинке ручками.

-И когда будет суд?

-В конце недели.

-Так быстро?

-Военное время, -снова пожал плечами следователь. -Опять же мы не сидим – работаем.

-Хорошо работаете, -похвалил я. -Быстро.

Следователь собрал подписанные мною бумаги о том, что я извещён о предъявляемых мне обвинениях. А знаете кто значился в графе «обвинитель»? Не армия. И даже не Российская Федерация. Там значилось «человечество». Подумать только! Человечество против одного несчастного разработчика нейросетей немного совравшего здесь, немного обманувшего там, чтобы только суметь спасти своих детей. Но не думаю, что суд примет это соображение как вескую причину.

Пожалуй, только сейчас я наконец-то сознал в насколько серьёзную ситуацию попал.

Наш разговор со следователем проходил в понедельник, но снова он заявился ко мне в гости уже в среду.

-Вы же говорили, что суд будет в конце недели? -укорил я его. -Кстати, имелся в виду конец рабочей недели или календарной? То есть пятница или всё же воскресенье?

-Военная прокуратура работает без выходных, -гордо отчеканил он. -Поэтому суд состоится в воскресенье. Но я пришёл не по этому поводу.

-А по какому?

-Вот два приказа, -он выложил на стол распечатанные копии из тонкого, как бумага, но крайне прочного пластика. -Прошу ознакомиться и расписаться в ознакомительном листе.

Я спросил: -Меня обвиняют в чём-то новом? Клянусь, что признался во всём, в чём только можно было признаться. Всё остальное это уже не я, а кто-то другой.

-Не беспокойтесь, лишнего вам не припишут, -буркнул следователь, уязвлённый тем, что я позволил себе сомневаться в качестве работы всей военной прокуратуры и его собственной.

Я взял листы и начал читать.

Первый лист представлял собой приказ о награждении и повышении в воинском звании. Я сначала подумал, что лист попал сюда по ошибке и вопросительно посмотрел на следователя, но тот спокойно сидел, ожидая пока я закончу читать и, кажется, даже немножко скучал.

-Послушайте, - говорю я. -А почему здесь сказано «за заслуги перед человечеством?». У нас что, пока я сидел, национальные правительства уже упразднились, границы стёрлись и появилось единое мировое правительство управляющее всей планетой?

-Приказано использовать такие формулировки, -объяснил следователь. -В целях поднятия боевого духа.

-Понятно, -кивнул я, возвращаясь к документу. -Очень духоподъёмно.

И всё-таки мне было кое-что непонятно.

-Послушайте, -повторно обратился я к следователю. -Меня вроде как собираются судить, верно?

-Да-да, в это воскресенье, -подтвердил следователь.

Уточняю: -И обвиняющей стороной значится «человечество»?

-По статьям «саботаж» и «измена» это стандартная практика. Опять же, приказом президента, указано использовать такие формулировки, -разводит руками следователь. -В целях поднятия боевого духа.

-Чего духа? -спрашиваю я. -Обвиняемого?

-Наблюдателей. В Российской Федерации с сорокового года все судебные процессы открыты и транслируются через сеть, -уточняет следователь.

-Допустим. Так вот, меня обвиняет человечество. И теперь вот награждает тоже человечество за мои перед ним заслуги. Как такое может быть?

-Очень просто.

Интересуюсь: -И вам не кажется подобная ситуация немного ненормальной.

Следователь вздыхает и признаётся: -Если честно, то кажется. Вот вам присвоили новое воинское звание, а у меня во всех документах указано старое. Придётся переделывать.

-Ну извините, что добавил вам лишней работы, -ёрничаю я.

Следователь не замечает моего сарказма или же профессионально его игнорирует, отвечая: -Ничего страшного. Это не ваша вина.

Ладно, а второй лист? Там тоже оказался приказ о награждении. На этот раз за захват уникального образца вражеских технологий и успешную передачу его учёным. Вспоминаю парализованную «многоножку» и активного, словно электровеник, учёного обещавшего обязательно подать на награждение. Получается довезли «многоножку» до лаборатории. Может быть и чего интересного уже успели выяснить? А учёный не обманул – подал на награждение. Вот он, приказ, лежит передо мной и снова формулировки «за заслуги перед человечеством». Придумали тоже мне, для подъёма боевого духа. У меня наоборот, только чувство неловкости и вызывает. Где человечество и где я? В подобном масштабе мои заслуги надо искать под микроскопом.

-Опять, -спрашиваю, -документы переделывать?

-Хорошо ещё что оба документа о награждении почти одновременно пришли, -жалуется следователь. -Иначе только переписал бы, как снова переписывать бы пришлось. Двойная работа.

-Тяжёлая у вас служба, - соглашаюсь я с самым серьёзным лицом. -А если третьей документ придёт?

-Риск есть всегда, -отвечает мне следователь. Он собирает документы, включая подписанный мною лист ознакомления, и уходит.

Следующая наша встреча состоялась утром в субботу.

Вошедшего в мою камеру следователя я поприветствовал как родного и сочувственно спросил: -Снова какие-то документы?

-Не совсем, -он сел за стол напротив меня и попросил: -Сделаете мне чаю? Бегаю с самого утра, первый раз, можно сказать, присел.

Я сделал ему чай и пару бутербродов к нему и даже не стал плевать ни в кружку, ни на бутерброд. Конечно, я понимаю, что причина завтрашнего суда надо мной есть мои поступки, а следователь всего лишь государственный служащий, он просто винтик в накатывающейся на меня машине обвинения. Однако плевать я не стал не потому, что понимал всё это, а только лишь потому, что в моей одиночной камере не имелось отдельной комнаты, кухонная зона представляла собой просто небольшой столик рядом с раковиной, минихолодильник без морозильной камеры и лазерную печь для разогрева пищи. Кроме того, пока я делал чай и бутерброды, следователь вежливо смотрел в мою сторону и тайно плюнуть ему в чашку не имелось никакой возможности.

-Пожалуйста, -перенёс я чай и бутерброды на больший стол. -Чувствуйте себя как дома. Тем более, что, скорее, это я у вас в гостях, нежели вы у меня.

Себе я тоже налил чай потому, что нет ничего глупее чем смотреть как кто-то другой пьёт чай, ест бутерброды и сидеть перед ним не зная, чем занять руки. А чашка горячего чая, в этом плане, отличное решение. Она приятно согревает руки и из неё всегда можно отпить, выгадывая несколько лишних секунд чтобы обдумать ответ прежде, чем произнести его вслух. Курильщики подтвердят, они в теме.

-Завтра у вас суд, -напомнил следователь, расправившись с последним бутербродом.

-Спасибо, я помню, -поблагодарил я его.

-А сегодня мне хотелось бы сделать вам предложение, -продолжил следователь.

-Сделка со следствием?

-Что-то вроде того. Если согласитесь, то никакого суда не будет.

Я воспользовался чашкой чая, чтобы выдержать небольшую паузу.

-Признаюсь, что ожидал нечто подобного. Но, скажите, обязательно было тянуть до самого последнего момента? Это вы решили меня так наказать или просто сделать более сговорчивым?

-Последний момент был бы если наш разговор состоялся прямо перед судом или даже после оглашения приговора, -сухо поправил меня следователь.

-Ладно, так что там за сделка?

-Как-либо контактировать с нейросетью вам больше никто не позволит.

-Понимаю, опасаетесь других скрытых закладок. Но разве я не подтвердил их отсутствие при допросе под детектором правды?

-Риск слишком велик, а права на ошибку нет.

-Так всегда бывает: права на ошибку нет, а сами ошибки есть. Ладно, что вы предлагаете? Мне ведь надо находиться рядом со штурмовыми киберами, чтобы нейросеть показала всё, на что она способна. По крайней мере она должна знать, что я рядом.

-Вы будете рядом. На самом острие атаки, сразу за штурмовыми киберами, а десантники уже пойдут за вами.

-Это кто такие отмороженные, что идут впереди десанта?

-Бойцы штрафного батальона.

-У нас есть штрафной батальон? -поразился я.

-А что вас удивляет?

-Да как сказать: права человека, все дела и вдруг штрафной батальон.

-Люди всегда остаются людьми. В действующей армии в том числе. Они совершают проступки, а некоторые и преступления. Поэтому существует и штрафбат – место, где каждый может искупить свои грехи.

-Включая меня?

-У вас особый случай. Вам делают предложение.

Я закономерно возражаю: -Предложение, от которого невозможно отказаться.

-И всё-таки это предложение и вы вполне можете от него отказаться. Хотите открою вам маленькую военную тайну? -предлагает следоваетль.

-Не стоит, а то ещё окажитесь на моём месте, -шучу я.

-Никакого расстрела по суду не будет, как и урановых рудников или других замечательных мест. У вас слишком ценная голова для всего этого. Ваш удел - закрытая шарашка, где вы будете работать до конца войны и, может быть, немного дольше. Предлагаемая мною альтернатива скорее дань вашему упорству, как результат ваших заслуг и немалых. Можете считать моё предложение со штрафбатом частной инициативой некоторых высоких руководителей из числа тех, кто довольно хорошо к вам относится.

Подвожу итог: -Значит мне предлагается бросится с головой в мясорубку в компании заранее списанных в приемлемые потери штурмовых киберов, разного рода военных преступников, с идущим за спиной заградительным отрядом в лице бравого десанта и всё это ради довольно эфемерного шанса одним из первых ступить на лунную поверхность и попытаться отыскать там членов своей семьи. При этом шанс погибнуть совсем не иллюзорный.

Я согласен!

-Спасибо за бутерброды, -благодарит следователь. -И за чай тоже. Собирайте вещи.

-Что, прямо вот так сразу? -удивляюсь я. -Без оформления?

Следователь улыбнулся: -Вы ведь не ожидали, что для зачисления в штрафной батальон требуется предварительное собеседование?

-Не ожидал, просто… А, ладно!

Следователь продолжает улыбаться. Всё-таки хорошо, что я не стал плевать ему в чашку, хотя и хотелось.

Так я оказался в штрафбате. К счастью не рядовым, а на руководящей должности. Смешно звучит – начальник штрафников. В моём подчинении было полсотни человек - разного рода любителей не подчиняться приказам, мародёров, бросивших товарищей на поле боя трусов, проворовавшихся интендантов, насильников и убийц. Впрочем, хороший солдат всегда убийца, только убивать он должен врагов и только по приказу вышестоящего командования.

Таких, как я, полусотников имелось три десятка человек.

Честно признаться я больше люблю возиться с нейросетями, чем общаться с людьми, но здесь ситуация из разряда «жизнь заставит и не так раскорячишься».

-Ребята, -сказал я обступившим меня мрачным мужикам, среди которых затесались две не менее мрачные дамы. Главное достижение движения эмансипации – женщин теперь берут в штрафной батальон и кидают в мясорубки наравне с мужиками. Надеюсь, что феминистки довольны. Хотя, кто-нибудь, хотя бы раз, видел довольную феминистку?

-Ребята, -сказал я и посмотрел на двух женщин, которых я тоже включил в число «ребят» потому, что толерантность, равноправие и вообще какая разница какого ты пола если твоя задача бежать с импульсной винтовкой наперевес, выпучив глаза от страха, следом за недалеко ушедшей волной штурмовых киберов, добивать всех пропущенных ими и уцелевших и не оставлять им шанса добить уже тебя.

-Если будем действовать по одиночке, то там все и останемся. Только вместе мы сила и имеем шанс выжить. Поэтому: помогай товарищу, прикрывай товарища и тащи товарища, если его ранили. А кто не будет этого делать, того я расстреляю ко всем чертям. Понятно?

Так себе мотивационная речь, конечно. Но вроде бы им было понятно потому, что никто не возразил, а некоторые даже кивнули.

Наша задача – захватить одну из трёх верфей переделанных лунарами в орбитальные крепости. Атака будет вестись сразу на три верфи, чтобы они не имели возможности помогать и прикрывать друг друга. Достаточно захватить или уничтожить две из трёх и путь на Луну будет открыт.

Путь на Луну.

Красавица Луна висела перед нами, такая близкая, но совершенно недоступная под защитой трёх крепостей, похожая на золотистое яблоко, но в железной окантовке. И нам предстояло, собственными зубами, прогрызть, разорвать, прожевать и выплюнуть её железную броню прежде, чем получится добраться до мягкого нутра.

Под амбициозную задачу атаковать одновременно три крепости, земляне сосредоточили вокруг Луны максимальное количество сил и средств. Фактически три четверти всей армии землян сейчас находилось здесь.

Разумеется, до меня персонально никто не доводил всех тактических планов командования, но и так понятно, что план заключается в том, чтобы навалиться всем разом, не позволяя лунарам маневрировать силами и средствами опираясь на ключевые точки выстроенной ими обороны. Навалиться и давить, давить, пока где-нибудь не треснет. А когда треснет хотя бы в одном месте, тогда и вся оставшаяся оборона рассыпится как карточный домик.

Говорят, что первым идёт штрафбат, но это не правда. Первыми, в смысле из людей (до этого стороны, разумеется, не сидели сложа руки а активно обстреливали друг друга из всего достаточно мощного и дальнобойного, что только имелось под рукой и натравливали на противника целые стаи умных снарядов, самодвижных мин и дорогих космодронов стоимостью каждый как два года работы квалифицированного инженера). Так вот, первыми кто открыл это грандиозное сражение были пилоты-истребителей. В окружении тех же космодронов они оттеснили истребители противника, проредили, как смогли, системы ПКО и открыли путь идущим следом за ними бомбардировщикам. Бомбардировщики зачистили за истребителями остатки систем ПКО и дали дорогу десантным ботам.

Тут-то хитрые лунары показали, что они спрятали некоторое количество систем ПКО как раз на тот случай, чтобы внезапно, словно чёртики из коробочки или ошибки из уже, казалось бы, отлаженного кода они бы вылезли тут и там и расстреляли подлетающие десантные боты.

Впрочем, земное командование оказалось не лыком шито и имело в своём распоряжении достаточное количество десантных ботов, чтобы в первую волну отправить некоторое их количество порожняком как раз в целях вскрыть остатки систем ПКО которые просто не могли проигнорировать такую сладкую цель. Снова отправились в бой тяжёлые бомберы выступающие как работающая накоротке более дешёвая замена дорогих ракет дальнего радиуса действия. Закрутили круговерть оставшиеся истребители. И уже второй волной пошли десантные боты, плотно набитыми внутри штурмовыми киберами, озлобленными на весь мир штрафниками и бравыми парнями из космического десанта которые единственные из всех нас были настоящими героями потому, что подписались под весь этот ужас полностью добровольно.

За второй волной десанта следовала третья, потом четвёртая. Это была очень жестокая битва и я рад, что не видел её целиком. Мне более чем хватило того крохотного участка, на котором я находился с вверенным мне отрядом.

Столкновение!

Столкновение и толчок - такой мощный, что стой кто-нибудь из нас на ногах или хотя бы сиди не пристегнув ремни, то явно бы улетел головой вперёд.

Словно гигантский снаряд, десантный бот пробил бронированным носом первый уровень станции и затормозил, не сумев пробить второй.

-Быстрей, быстрей! -подгонял я людей. Толпа штурмовых киберов уже выкатилась наружу и вступила в бой. Нам следовало как можно скорее поддержать их, если, конечно, мы не горим желанием остаться с разозлёнными защитниками станции один на один.

По плану космодесант должен идти за нами, а мы, соответственно за киберами, но по факту мы все оказались вперемешку – киберы, десантники, штрафники. Лунары напирали, стремясь выдавить нас как вонзившуюся в палец занозу. Мы упирались, как только могли, а заодно пытались просочиться в любую щель.

На самом деле я долго могу рассказывать про это сражение, но большая часть моего рассказа будет состоять из «мы стреляли в них» и «они стреляли в нас» и так словно бы целую вечность, хотя прошло несколько часов. Я совсем отупел там от постоянной близости смерти, да и остальные отупели не меньше. Только киберы сохранили «ясность мысли», если так можно про них сказать. Передо мной остановился штурмовой кибер похожий на паука из-за крохотного цилиндрообразного тела и восьми многофункциональных конечностей, четыре из которых он использовал как ноги, а в четырёх оставшихся держал то или иное оружие. Конкретно этот кибер успел потерять три, из восьми конечностей, поэтому использовал для передвижения две, ещё на одной балансировал, словно на длинном и гибком хвосте и ещё в трёх держал мощный лазер, до сих пор светящийся тёмно-малиновым цветом раскалённого от частого использования радиатора. Данная модель штурмовых киберов ещё имела какое-то смешное название. Я задумался и вспомнил: руко-ног. Эта модель назвалась «руко-ног».

Кибер замер передо мной и не уходил.

-Чего тебе малыш? -спросил я его.

-Время наступать! -ответил руко-ног, вернее управляющая им нейросеть.

-Думаешь? -не поверил я.

Не рискуя выглядывать, беру валявшийся под рукой мусор и подбрасываю его вверх. Тотчас сразу пара очередей разносит его в пыль. Стреляют из чего-то мелкокалиберного, но явно с автоматическим наведением по движению. А более серьёзные стволы просто ждут своего часа у них под рукой.

-Именно сейчас, -продолжает настаивать нейросеть. -Все разом. Тогда получится дойти до основного реактора, и взять его под контроль. А можно будет попробовать захватить управляющий центр.

-Ты сбрендила, железяка.

Мы едва-едва сумели добиться и как-то поддерживать патовое положение, когда засели в грузовом терминале. Лунары обошли нас и захватили десантный бот, поэтому возвращаться нам было некуда. Вперёд идти мы не могли, оставалось только держаться.

Не высовываясь лишний раз ко мне подошёл командир отряда десантников сопровождаемый другим кибером, похожим на стальную собаку с мощными, выдающимися вперёд челюстями и укреплённой на спине пушкой.

Какая-либо субординация ушла в прошлое, и командир десантников без лишних экивоков говорит: -Слушай, тут киберы предлагают…

-Ага, мне тоже, -проинформировал я его.

-Так что будем делать?

-Чего нам тут сидеть? Мы не курицы – яйца не высидим.

-Согласен, -решил командир. -Значит идём на прорыв.

-Главное при этом их не потерять.

-Кого это «их»?

Отвечаю ему с каменным лицом: -Наши яйца.

Десантник смеётся и уходит отдавать команды своим.

-Надеюсь ты не ошибаешься, -говорю я киберу модели «руко-ног».

-Не беспокойся, создатель, -отвечает мне нейросеть. -Я прослежу за сохранностью твоих яиц. Можешь мне их доверить.

Вот вам и алгоритмы постоянного самообучения в действии. Надо будет этот случай привести в качестве примера студентам, если ещё буду когда-нибудь читать перед ними лекцию на тему алгоритмов полевого самообучения нейросетей.

Времени нет, отдаю приказы своим. На удивление до сих пор ещё не пришлось никого из штрафников расстрелять за неподчинение приказу непосредственного командира на поле боя. Под моим началом самые отъявленные смутьяны и негодяи ухватившиеся за последний шанс разом списать все прошлые прегрешения и получить звание героев, если, конечно, только сумеют выжить в этой мясорубке. Возможно всё дело в том, что они постоянно помнят о том, что я могу расстрелять за неподчинение приказам, поэтому неподчинения не происходит.

Все мы здесь и сейчас хотим только одного - сохранить при себе наши яйца.

Вот ведь дурацкая шутка, прицепилась, теперь не оцепишь!

Первыми всё-таки идут киберы. Знакомый мне руко-ног точным выстрелом разносит автопушку совмещённую с датчиком движения установленную лунарами, но, при этом, и сам получает от неё очередь в бок и отлетает прочь смятой кляксой.

Не оглядываясь на подчинённых прыжком, преодолеваю собранную нами импровизированную баррикаду. Где-то на середине прыжка в голову приходит запоздалая мысль – какого чёрта я делаю? Почему я вместо того, чтобы подгонять своих штрафников, прыгаю чуть ли не самым первым? Но может быть именно это и срабатывает потому, что секунду спустя к выстрелам из моей винтовки присоединяется огненный вал из десятков других винтовок и всё новые фигурки взлетают над баррикадой, чтобы приземлиться с другой стороны и, не останавливаясь, бросаются вперёд.

Мы сметаем хлипкую преграду выстроенную лунарами, словно здоровяк, ожидавший будто перед ним стальная дверь и разбежавшийся посильнее чтобы выбить её, а дверь оказывалась из тонкой фанеры и он пробивает её, вваливаясь внутрь, не успевая погасить набранную инерцию катится кувырком.

Чёрт знает как нейросеть поняла, что заперев нас лунары оставили небольшой гарнизон, а основные силы отвели куда-то ещё. Возможно, другой десантный бот врезался в станцию и им пришлось спешно бежать туда. Неважно. Главное, что сейчас мы на оперативном просторе и имеем уникальную возможность атаковать в любом из доступных направлений. Лунары вот-вот опомнятся, но пара минут в запасе у нас есть.

-Стой! -кричу я командиру десантников. Глушилки по-прежнему надёжно отсекают дальнюю радиосвязь, но короткая, в пределах видимости, работает нормально. Кричать не обязательно, но об этом все постоянно забывают, тем более что звукофильтр в любом случае снизит тональность моего крика до приемлемых величин.

-Стой, не туда!

-По плану мы должны захватить основной реактор! – отвечает мне командир десантников. Должно быть тоже кричит.

-Подотрись планом, -отвечаю ему. -Вот дорога в управляющий центр, и она открыта!

Десантнику требуется несколько секунд чтобы принять решение, и он командует: -Всем внимание! Смена приоритетов!

Внаглую мы бежим в самый центр станции, надеясь прорваться и захватить её мозг – единый управляющий центр. Защитники не успевают скоординировать свои действия чтобы дать нам значимый отпор. Автоматические турели и посты из двух – трёх человек мы сносим не останавливаясь.

Мощное сопротивление встречает нас прямо перед запертыми дверями ведущими в единый управляющий центр. Лунары явно выдернули сюда кого только смогли и кого только успели. Нам противостоит сборная солянка из самых разномастных киберов среди которых мелькают парочка чужих. Броня защитников тоже самая разнообразная – от тяжёлых скафов, до совсем лёгких - видимо мобилизовали технический персонал, вручили ему оружие в руки и отправили умирать перед запертыми дверьми управляющего центра в надежде выиграть немного времени пока не подойдёт подкрепление с другой части станции.

Всем и всегда требуется самая малость – ещё немного времени.

Мы – волна. Мы яростно бросаемся вперёд и разбиваемся о спешно выстроенную, но крепкую оборону. Откатываемся назад, оставляя по пути свои и чужие тела. Чужих тел гораздо больше так как всех, кто был не в тяжёлом боевом скафандре выбили в первые секунды короткого и яростного боя.

-Ещё раз! -требует в общем эфире командир десантников.

-Ребята, нет выхода, -говорю я своим. -Или мы возьмём их или сдохнем прямо здесь!

Зачем я говорю, ведь все прекрасно всё понимают без моих слов?

И мы накатываемся ещё раз и убиваем там всех, вообще всех. Кто-то может и выжил и лежит тихо-тихо, притворяясь мёртвым, в частично нефункциональном скафандре, но таких, должно быть единицы. Да и есть ли они вообще?

Мёртвых никто не проверяет. Раненным оказывают минимальную помощь. Десантники заканчивают минировать мощные бронированные двери ведущие к центральному мозгу управляющему всей станцией. Конечно, нормальные боевые станции-крепости никто так не строит, чтобы можно было захватить один управляющий центр и тем самым захватить всю станцию. Но это не полноценная орбитальная крепость, а бывшая верфь, предназначенная для строительства, ремонта и обслуживания космических кораблей. Поэтому здесь всего один-единственный управляющий центр и захватить его означает как минимум вывести орбитальную крепость из боя и открыть брешь, через которую вторая волна десанта сможет высадиться напрямую на поверхность луны.

-Бойся! - командует командир десантного отряда.

Спасаясь от готового последовать мощного взрыва, мы откатываемся назад в коридор, но там уже собрались новые защитники управляющего центра и нас встречает плотный огонь. Пытаемся стрелять в ответ, но тут за спиной раздаётся сильный взрыв. Бронированные листы, при малой силе тяжести в одну десятую земной установленной на станции разлетаются вырванные и отброшенные взрывом медленно, как пушинки. Но импульс каждая из таких пушинок сохраняет в полной мере. На моих глазах вращающийся бронелист задевает одного из штрафником самым кончиком и легко, словно скальпель, разрезает броню скафандра. Перерезанный почти напополам бедняга отлетает к стене, с такой раной ему уже не помочь.

Но я всё равно пытаюсь. Торопливо пеню его скафандр по месту разреза, где-то на середине процесса замечая, что держу в руках труп.

Наша поредевшая команда зажата в коридоре. Сзади наступают всё новые, подтягивающие к месту наибольшей угрозы, защитники станции. Впереди засели остатки управляющих станцией высших офицеров и плотным огнём из ручного оружия не позволяли сходу ворваться в лежавший на расстоянии вытянутой руки управляющий центр. Блин, какого чёрта у лунных офицеров так много ручного оружия? Им по штату положен один малый лазган на брата и может быть пара электромагнитных винтовок у штатной охраны. Но нет, стреляют так, будто там засел целый пехотный полк.

В таких случаях, если противник где-то крепко засел и стреляет оттуда на каждый чих, рекомендуется применять гранаты или управляемые мини-ракеты, если, конечно, тебе наплевать на сопутствующие разрушения. Лично мне было наплевать, но вот незадача – гранаты все давно кончились, а чувак с ракетницей где-то потерялся.

Имелась альтернатива – послать вперёд киберов, чтобы они приняли на себя первый залп, выгадывая для нас секунды, за которые мы могли бы попробовать ворваться внутрь. Но киберы закончились так же, как и гранаты. Нельзя вечно посылать их вперёд и надеяться, что они никогда не закончатся.

Следующими за киберами, в очереди на место тех, кто будет принимать вражеский огонь на себя, идут бойцы штрафного батальона.

-Ты! – толкнул я плечом ближайшего десантника: -Хватай бронелист!

Сам я поднял другой и, по пути, пинком привлёк внимание попавшегося штрафника, тоже вручив ему подпаленный и немного согнутый, но вполне способный закрыть его с головы до ног оторванный взрывом бронелист. Так мы и вломились в центр управления. Три квадратика на коротеньких ножках – атака чебурашек. Бронелисты зашипели, задёргались и принялись спешно нагреваться у нас в руках принимая на себя первый залп. Главное было их не выронить, и я вцепился в свой бронелист как девственник, впервые дотронувшийся до женской груди.

Ничто не нового ни под луной, ни над ней – закрываясь импровизированными щитами мы шли под плотным огнём, словно древние легионеры под дождём из стрел и копий. Многочисленные выстрелы с обоих сторон не столько попадали в цель, сколько окончательно раскурочили всё имевшееся в управляющем центре оборудование. Неработающие экраны пестрели дырами, в которые легко было просунуть кулак не снимая скафандра. Перебитая проводка искрила. Местами пытался начаться пожар, но противопожарная система быстро расправлялась с подобными попытками щедро заливая их пеной.

-По крайней мере нормально управлять превращённой в орбитальную крепость станцией уже не получится, -подумал я. -Задача минимум выполнена.

Оставалось ещё решить задачу максимум – суметь остаться в живых.

Знаете, как мы там сумели выжить? Неполные четыре десятка человек оставшиеся из двух сотен? Одна половина ранена, другая просто измотана до предела. Знаете, как у нас получилось запереться в измочаленном управляющем центре и дождаться пока земные войска полностью возьмут станцию под контроль?

На самом деле очень даже просто. Как только дышавшие нам в спину лунары увидели, что мы перебили всех офицеров и превратили управляющий центр в выжженное поле, они как-то разом успокоились и больше не пытались лезть на нас в самоубийственные атаки. То есть вообще больше не атаковали. Только блокировали нас в бывшем управляющем центре, так дождались берущих станцию под свой контроль отрядов землян и успешно им сдались.

Когда капитан того отряда, что пленил заблокировавших нас лунар, вошёл внутрь и замер, оглядывая тот кавардак, который мы тут натворили, я ему сказал: -Ну наконец-то, мы вас уже заждались.

Похоже он не ожидал застать никого из нас в живых, потому что замер в удивлении, а потом нашёл в себе силы спросить: -Ребят, вы кто? Как здесь оказались?

-Да вот: шли, шли и дошли, -ответил я ему и сказал: -Вы нас эвакуировать собираетесь или дождётесь пока мы тут сами сдохнем и пришлёте похоронную команду?

-Кто вы такие? -рассердился капитан.

-Мы те герои, которые захватили эту станцию, -поведал я ему.

Капитан сказал: -Не может быть.

-Сам не верю, -признался я.

-Как это у вас получилось? -спросил капитан.

Я честно сознался: -Хрен его знает. Как-то само так вышло.

Возможно, наша содержательная беседа продолжалась бы и дальше, но почувствовав себя в условно безопасной обстановке мой, напичканный стимуляторами и боевыми коктейлями организм не выдержал и просто отключился, погружая меня в не слишком здоровый, но крепкий сон.