Наши дети

Глава 15. Кое-что о пришельцах

Никем не любимый ребенок перестает быть ребенком: он лишь маленький беззащитный взрослый.

Жильбер Сесброн

Ребенок нуждается в вашей любви больше всего именно тогда, когда он меньше всего ее заслуживает.

Э. Бомбек.

Военная форма сидела на нём как безразмерный скафандр на спортивной красотке.

Видно, что пришедший со мной пообщаться человек не слишком часто эту форму носит и чувствует себя в ней не комфортно. Но мы с ним сейчас находились где-то на очень секретной военной базе и здесь абсолютно все носили форму, даже уборщики. Даже мне выдали форму со знаками различия старшего лейтенанта космопехоты, причём всё было полностью официально – присяга, звание, ещё одна скрытая должность в федеральной службе безопасности Российской Федерации – что любопытно тоже лейтенант, только младший, ещё одна присяга и вживлённый в затылок чип – позволить лунарам захватить себя в плен я не мог ни с моральной точки зрения, ни с какой либо ещё.

Думаю, что упрись я рогом и потребуй вызвать к себе шлюху, чтобы немного разнообразить процесс интенсивного обучения, который мне устроили на базе и находящемся внутри неё полигоне. Думаю, что и шлюха, потребуй я её, пришла бы сюда в военной форме и имела бы звание не меньше, чем капитана каких-нибудь сексуальных родов войск, разумеется, совершенно секретных.

Честно говоря, я понятия не имел, где находится та секретная база, на которой я провожу уже третью неделю. После того как вояки поняли, что в моём присутствии нейросеть сражается лучше, чем без меня и уяснили для себя сей факт (мне столько раз пришлось рассказывать про «импритинг», что уже буквально язык отваливался), было решено меня немного подготовить. Этой подготовкой я и занимался здесь – на самой секретной базе то ли спрятанной под льдами в Антарктиде, то ли затерянной в бескрайних сибирских лесах, то ли упрятанной глубоко под уральскими горами, а может быть расположенной где-то ещё, где никто и не догадается её искать.

Опытные, но становящиеся совершенно немыми если речь заходила о чём-то постороннем, инструкторы научили меня пользоваться самым современным оружием и самой современной бронёй. Эти штуки, выпущенные по спецзаказу, в количестве всего пары десятков экземпляров представляли собой самое лучшее, что только могла дать на сегодняшний день Земля. Игрушки на целую голову превосходящие по характеристикам массовые образцы брони и вооружения. Управление было интуитивно понятно, и я довольно быстро освоился с ними.

Кроме того, в меня активно вдалбливали основы тактики и вообще всего того, что должен знать настоящий старшей лейтенант космической пехоты. Не знаю зачем это делали учитывая, что напрямую управлять киберами я не буду. Моя задача только лишь находиться рядом, чтобы нейросеть знала, что я рядом и могла выдать свой максимум в скорости и качестве управления.

Ещё раз повторюсь: не знаю кто там составлял мою учебную программу, но я активно впитывал знания понимая, что чем быстрее изучу всё требуемое, тем быстрее меня отправят на фронт. Как ни крути, но там я буду ближе к своей семье и, может быть, смогу на что-то повлиять. По крайней мере там возможностей для влияния у меня будет больше, чем в тишине начальственных кабинетов здесь, на большой земле

Сегодня я уже отзанимался на полигоне побегав два часа в тяжёлой броне. Экзоскелет, конечно, дело хорошее, но общая масса брони никуда не девалась и при резких движениях или поворотах очень даже чувствовалась. В общем вспотел я - хоть тряпку выжимай. Зато потом принял душ и умял полноценный обед в столовой, а кормят здесь очень даже хорошо.

Расслабленный и слегка осоловевший я вошёл в комнату для послеобеденных теоретических занятий, где меня уже ждал тот самый тип в плохо сидящей на нём форме.

-Добрый день, профессор -поздоровался я.

Он удивился: -Почему профессор?

-Ну, настоящее своё имя вы мне не скажите, а обращаться к вам как-то надо, пусть будет профессор. Или, если хотите, могу назвать вас по званию, капитаном, -привычно объяснил я.

-Хм, пусть тогда будет профессор, -согласился он.

Комнатка, где мы находились весьма уютна. Отсутствие окон компенсируется двумя шкафами с настоящими бумажными книгами – в основном старой классикой. Между шкафами на стене висит большая картина в золочённой рамке – корабль, попавший в шторм, и отчаянно борющаяся со стихией команда. Я не особенно разбираюсь в живописи, особенно в земной живописи, поэтому не могу сказать является ли картина настоящей или всего лишь репродукция, а может быть и вовсе нарисованный нейросетью сюжет, после распечатанный на большом промышленном принтере вместе с холстом, рамой и держателем с помощью которого картина крепится на стену.

Ещё на заре появления нейросетей понятие искусства несколько размылось. Хотите, чтобы у вас на стене висело нечто оригинальное, чего нет ни у кого другого – легко! Более того: вы сами задаёте тему и можете корректировать детали, добавить персонажей или изменить их положение на картине и так далее. Художники и не только они, многие, так называемые, люди искусства оказались не у дел. Их творчество имело спрос только у очень узкой группы эстетствующих снобов, утверждающих будто, видят разницу между картиной, нарисованной настоящим человеком и созданной нейросетью. Но это была узкая ниша и она постоянно сокращалась. Профессиональное искусство переживало упадок и умереть полностью ему не дали только лишь правительственные субсидии. Умные головы в правительстве понимали, что не все хотят и могут быть инженерами и конструкторами или хотя бы техниками и ремонтниками, а чем-то занимать огромную массу людей всё же требуется – одними только компьютерными играми и легализацией оборота лёгких наркотиков здесь не обойдёшься. Потребность к творчеству, как ни крути, одна из базовых потребностей человека, пусть и не самая-самая базовая. В общем статья расходов «на искусство» прочно прописалась в расходном бюджете всех развитых стран.

И как разработчик нейросетей я полностью одобряю такое решение. Во-первых, огромная масса людей чем-то занята и даже не деградирует, а вроде как развивается, ежедневно генерируя гигабайты контента в фото, видео или текстовых форматах. Во-вторых, нейросеть не искусственный интеллект. Она создана чтобы выявлять скрытые закономерности в поступающих на вход данных. Она прекрасно умеет разбирать входные данные на смысловые единицы и сложить их в другом порядке следуя сколь угодно сложным правилам – так нейросеть пишет картины, создаёт фильмы, кропает книги и даже разговаривает с пользователем на естественном языке. Просто разложить входные данные на смысловые единицы и сложить их в ином порядке на выходе. Хотя это, на самом деле, совсем-совсем не просто. Но создавать по-настоящему новое нейросеть не умеет. Да что там, это и человеку даётся ой как не просто и далеко не каждому – создать что-то по-настоящему новое, а не повторить уже сто раз сказанное только немного другими словами.

В итоге все в плюсе. Государство платит. Народ креативит. Нейросетям доступно всё больше и больше разнообразного контента, на котором имеют возможность обучатся, чтобы казаться практически разумными, хотя это пока ещё и не так.

Видимо я задумался слишком надолго потому, что профессор счёл нужным уточнить: -Нравится картина?

-Пожалуй да, -признал я.

-Мне тоже, -признался он. -Яростный шторм. Отчаянные моряки. Всё это напоминает нам что нельзя сдаваться. Кто такой человек перед гневом стихии – букашка! Но эта букашка раз за разом одерживает всё новые победы.

Я заметил: -Не всегда. Иногда бывают и поражения.

-Конечно, бывают и поражения и их тоже не мало, -согласился профессор. -Но общий вектор устремлён всё же вперёд. Раз за разом, пусть не отдельный человек, но человечество в целом берёт всё новые барьеры, покоряет новые рубежи и обретает новые возможности.

-А вы оптимист профессор. Вы верите в человечество…

-Есть такой грех, -согласился мой собеседник. -Но давайте поговорим о вещах, так сказать, более конкретных.

Усилием воли я сосредоточился на разговоре: -О чём вы хотите мне рассказать?

-Не рассказать, поговорить.

-Хорошо, поговорить, -не стал спорить я.

-Как вы полагаете, с кем сегодня ведёт войну Земля? -спросил у меня профессор.

-С Луной?

-Неверный ответ.

-С чужими? -предположил я.

-Именно, -обрадовался профессор. -Кого-то может смутить тот факт, что ещё ни один представитель пришельцев не появлялся в прифронтовой зоне. По крайней мере мы не получили ни одного тела представителя чужого вида, что, конечно, очень и очень печально.

Он даже покачал головой показывая, как это печально, что бравым земным космодесантникам ещё не представился случай подстрелить какого-нибудь пришельца и доставить его тельце на землю, во славу науки и прогресса разумеется.

-Да, сами они не участвуют в боевых действиях напрямую. Но скажите мне: сколько бы продержалась Луна против Земли если бы не та или иная полученная от чужих помощь?

-Какое-то время бы продержалась, -заметил я.

-Уверяю: крайне недолго. Вспомните начало конфликта: весь космический флот, построенный человечеством, в результате мятежа, оказался в руках лунар. Все орбитальные объекты либо захвачены лунарами, либо уничтожены. Земля, большая земля – как говорят у вас на луне, лежит у ног лунар беспомощная и растерянная. Впечатляющая картина, не так ли? Все козыри в руках ваших соотечественников, решивших будто им, не хватает то ли независимости, то ли чёрт знает чего ещё.

Я поморщился. Профессор не был в это время на Луне и говорил слишком обобщённо. Корни лунного мятежа кроются гораздо глубже. Пусть я знаю сейчас к чему всё это привело, но сама идея, лежащая в основе идеологии лунной исключительности, идеологии «звёздности» взятой на флаг и максимально извращённой поганцем Нилом Полански – что вы мне не говорите, а в самой основе это была добрая и светлая идея. Единая луна без разделения на национальные государства. Проводить земные границы в космосе – разве не чушь? Вырывшийся к звёздам человек должен быть свободным, чтобы суметь полететь ещё дальше и дальше. Это светлая идея и даже зная во что её превратили, я всё равно, в какой-то мере, до сих пор разделял, может быть наивный, идеализм её изначальной, ещё не загаженной всеми прочими интерпретациями, версии.

Впрочем, после завершения этой войны, поднимать тему объединённой и свободной луны в приличном обществе будет также невозможным, как обсуждать евгенику после победы над Германией и вставшей на её сторону всей фашисткой Европой в великой отечественной войне. Так бывает, когда политики используют идеи в качестве инструментов и в итоге превращают их в чёрт знает что.

Профессор продолжал: -Все козыри на стороне Луны. Неудивительно, что у нового лунного правительства, захватившего власть в результате мятежа, образно говоря, сорвало крышу от открывшихся перспектив. Они видели себя на вершине мира. Отсюда проистекают все их дальнейшие действия. Это попытка подмять под себя шахтёрские кланы – единственную неподконтрольную Луне силу имеющую свою собственную космическую инфраструктуру. Попытка грубая и недальновидная. Медведь в посудной лавке и то ведёт себя гораздо тоньше и деликатней. Естественно, что шахтёрские кланы не стерпели такого обращения и послали новое лунное правительство куда подальше, а оно, в ответ, начало операцию по приведению кланов к покорности. Кланы отнюдь не были безропотными овечками и довольно изобретательно сопротивлялись, порой умудряясь с помощью минирования или хитрых ловушек уничтожать военные корабли, при этом сами они имели только гражданский флот. Получив несколько раз по носу, Луна разозлилась и превратила войну с кланами в тотальный геноцид. В ответ на возмущении Земли объявила ей блокаду пользуясь тем, что контролировала все орбитальные объекты.

-Зачем вы рассказываете мне историю конфликта, -спросил я.

-Затем, чтобы вы поняли, что, изначально обладая подавляющим преимуществом, Луна к сегодняшнему дню потеряла его. Был флот, но сейчас от него остались только несколько кораблей. Была электромагнитная катапульта, но ныне на её месте одни только обломки. Все орбитальные объекты, причём большая их часть в работоспособном виде, а это заводы, обогатительные фабрики, промышленные комплексы и так далее – целая орбитальная инфраструктура, находилась в руках лунар. Земля, в самом прямом смысле, лежала у них под ногами. Но что теперь? Орбитальная инфраструктура практически уничтожена. Землю охраняют станции ПКО. Бой идёт за ближайшее к Луне орбитальные объекты.

Экономики и производственные мощности Луны и Земли оказались несопоставимы. Эта война давно бы уже закончилась, если бы чужие не поддерживали бы лунар подбрасывая им от щедрот своих, то или иное ноу-хау каждый раз как только земляне начинают брать вверх. Согласны?

Я неопределённо покачал головой.

-Давайте перечислим, -азартно продолжил профессор. -Чужие защитили луну от массового ракетного удара с земли в ответ на бомбардировку земных городов из электромагнитной катапульты. Это раз. Саму катапульту они тоже помогли построить. Это два. Их киберы сейчас активно участвуют в орбитальной войне. А до этого была (да и сейчас ещё используется) возможность поднятия трупов и управления ими как биороботами. Три и четыре получается. Наконец стальные жуки, которые Полански подсаживает всем несогласным, это тоже чужие технологии. Пять. Целых пять причин и это только те, что лежат на самой поверхности. Надеюсь, теперь вы не сомневаетесь, что Земля сейчас воюет не с Луной. Человечество находится в состоянии войны с чужими. Пусть даже эта война пока ведётся исключительно руками мятежников и предателей.

-Допустим вы правы, -согласился я. -Что из этого следует? Построим флот и отправим его к Юпитеру? Так уже пробовали.

-Никто не призывает к скоропалительным решениям, -объяснил профессор. -Однако следует всегда помнить, что наш настоящий враг не на Луне, он стоит за ней, дёргает за ниточки, посылает десятки тысяч лунар на убой. Зачем он это делает? Каковы его настоящие цели? Не имея понимания и ответов на приведённые вопросы рано думать о победе. Можно оказаться проигравшим и даже не заметить этого или заметить слишком поздно.

-И как: есть понимание?

-Вопросов гораздо больше, чем ответов, -признал профессор. -Но кое-какие закономерности вырисовываются. Первое: пришельцы никогда не принимали участие в конфликте напрямую. Значит ли это, что их загадочные технологии не так сильно превосходят известные человечеству, чтобы это было бы для них полностью безопасно? Что может быть веселее, чем отправиться на сафари – пострелять аборигенов находясь при этом в полной безопасности в каком-нибудь сверхвысокотехнологичном скафандре или же удалённо управляя мобильной платформой? Но они этого не делают. Почему? Может быть бояться за свои драгоценные жизни? Может быть их технологии не настолько превосходят наши, чтобы свести риск к совсем незначительным величинам?

-Какая удобная и потакающая человеческому честолюбию гипотеза, -высказал я. -Инопланетяне боятся землян, поэтому не суются на фронт. Но что, если они всего лишь не хотят попадания развитых технологий в руки отсталых аборигенов?

-Возможно и такое, -признал профессор.

-Может быть тысяча причин. Например, вот, пожалуйста, скажем, что все инопланетяне ярые последователи крайне миролюбивой религии, прямо запрещающей им лично вмешиваться в любой конфликт. Максимум что они могу и что они делают, это воевать чужими руками, в данном случае руками лунар.

-Гипотеза номер одиннадцать, -обрадовался профессор. -Она довольно популярна и обычно приходит на ум следующей, после гипотезы номер восемь о трусливых пришельцах.

-Сколько всего гипотез?

-На данный момент двадцать одна. Самую популярную вы уже слышали. Идея о жалких инопланетных трусах пытающихся спрятаться за свои не такие уж и развитые технологии от бравых земных космодесантников слишком эффективно почёсывает самолюбие наших генералов чтобы не прописаться в топе самых популярных гипотез.

-А какая сама эксцентричная гипотеза?

-Номер четыре. Она о том, что чужих вовсе не существует и все мы жертвы какого-нибудь сверхсильного телепата погрузившего весь мир в транс или каких-то иных тайных сил для сокрытия своих планов придумавших и поддерживающих мистификацию с вторжением пришельцев в солнечную систему.

-Серьёзно?

Профессор развёл руками: -Как учёные, в условиях недостатка реальных фактов, мы должны быть готовы рассмотреть любые, даже самые невероятные, версии. Нельзя отвергать ни одну идею только потому, что она кажется маловероятной. Факты! Только факты могут развенчать одну гипотезу или же подтвердить другую.

-Но, должны быть какие-то данные! Образцы технологий! Те же самые киберы, жуки в головах, корабли… Неужели на их основе невозможно хотя бы спрогнозировать технологический уровень пришельцев?

-Проблема в том, -начал объяснять профессор, -что все захваченные образцы чужих технологий это, по сути, наши технологии.

-Не понимаю.

-Вот представьте, что вы конструктор боевых киберов и вам дали техническое задание разработать идеального кибера, невзирая ни на цену изделия, ни на сложность производства, ни на что, кроме общей эффективности изделия. Вы применяете самые лучшие материалы, чуть ли не вручную настраиваете каждую из подсистем, чтобы они работали на пике возможностей каждая и идеально синхронизировались между собой. Пусть ваш кибер стоит как пара сотен аналогичных и малопригоден для массового выпуска, но по эффективности он превосходит киберов своего класса на порядок, если не больше. Легионы таких вот «идеальных» киберов инопланетяне поставляют в лунную армию. В них нет ничего сверхъестественного, никаких новых технологических принципов – они лишь идеальные версии наших собственных разработок. Мы даже могли бы попробовать сами сделать что-то очень близкое к этому, но только лишь в виде единичных экземпляров, для массового выпуска такие решения слишком дороги.

Я заметил: -Однако чужие выпускают их десятками тысяч.

-Верно, -признал профессор. -И это ещё одна загадка. Все полученные нами образы крайне похожи. Даже слишком похожи. Как будто это один и тот же образец, но они разные. Какой вывод из этого можно сделать?

-Копирование? -предположил я. -Атомарная сборка? Но если чужие обладают технологиями атомарной сборки, то зачем они вообще возятся с нами?

Слушая мои предположения, профессор довольно кивал, а когда речь дошла до вопроса, то помрачнел и развёл руками.

-Какая гипотеза лучше всех прочих объясняет это?

-Гипотеза номер тринадцать гласящая, что инопланетяне просто играют с людьми. Пожалуй, самая малоинформативная из гипотез потому, что она способна уложить в свою логику практически любые факты и её почти невозможно опровергнуть. Гипотезы, которые невозможно опровергнуть обычно бесполезны для науки и не рассматриваются. Но эту мы оставили, поместив её под счастливым номером тринадцать.

-А стальные жуки в головах? Подъём мёртвых?

-Здесь ситуация и хуже, и лучше. Хуже в том, что все доставленные в научный отдел для исследований образцы представляли собой мельчайшую пыль, по которой только и можно определить, что элементный состав не более. Но хорошая новость в том, что, если эти плоды чужих технологий самоуничтожаются, значит они действительно могут быть интересными. И ваша задача как раз будет состоять в том, чтобы попытаться получить хотя бы один образец неповреждённым.

-Моя задача?

-Одна из задач, -поправился профессор. -Не самая главная, но, прошу вас, уделить ей повышенное внимание. Вы сами понимаете какую пользу может принести исследование чужих технологий, по-настоящему чужих, а не тех улучшенных копий наших собственных которые мы получали до сих пор. Это могло бы приоткрыть завесу тайны над самими инопланетянами и, кто знает, может быть даже закончить войну. Если получится понять зачем пришельцы поддерживают Луну и заставляют её воевать до последнего лунара, зачем им это нужно, то может быть мы сумеем закончить войну не только захватом лунных городов.

В моём отделе разработали специальный контейнер. Он призван обмануть систему уничтожения, и мы наконец-то сможем получить для исследования образцы по-настоящему чужих технологий.

-Сделаю всю, что смогу, -пообещал я.

То, что занятия окончены и меня перебрасывают на фронт, я узнал всего лишь за три дня. Наступление лунар оказалось неожиданно успешным и время моей подготовки сократилось. На фронте сейчас шли кровавые сражения. Одна сторона пыталась идти вперёд, другая упиралась из последних сил. Дело могло решить любое, самое незначительное преимущество. И всё-так мне дали три дня отдыха, без занятий, без лекций, перед тем как бросить меня, подобно перу, на чашу весов, в надежде что хотя бы такой эфемерный вес поможет склонить чаши судьбы в нужную сторону.

Три дня отдыха на секретной военной базе, где особенно нечего делать. Возможность связываться с внешним миром, читать новости или позвонить дяде и ту забрали из соображений абсолютной секретности. Если первый день я спал, а второй спал, ел, снова спал и снова ел – сбрасывая усталость и наслаждаясь жизнью тюленя, то к концу третьих суток я уже буквально подпрыгивал от нетерпения.

Провожать меня собрался тот самый капитан-комиссар. Мы с ним не виделись после того, как меня законопатили на эту секретную базу. И расстались, честно говоря, не на самой позитивной ноте. Но вот сейчас мы с ним вдвоём сидим по разные стороны от столика в капсуле маглева, что как пуля, даже ещё быстрее, несёт нас от секретной базы до космодрома. Время в пути порядка двух с половиной часов. Значит база и правда находилась в какой-то глуши. В принципе правильно. Если враг захватит орбиту и будет бить по ней прицельно, то города и люди в них не пострадают. С другой стороны, если враг станет специально бить по городам, то уцелеет уже база и сможет в дальнейшем послужить опорным центром или точкой кристаллизации вокруг которой выжившие смогут попытаться восстановить свою цивилизацию.

Что за ерунду я думаю? Чужие звездолёты на низкой орбите вокруг Земли? Тотальная бомбардировка, горящие города, смерть миллиардов? А что, если вместо чужих звездолётов будут лунные корабли и управлять ими будут не инопланетные твари, а мои собратья – лунары?

Скажите: такой вариант невозможен?

Отнюдь.

Как человек «оттуда», как тот, кто лично жил и варился в этом «котле», могу вас уверить, что когда на Луне призывают убить всех землян, то они говорят всерьёз. Когда они там шутят про то как будут делать консервы из земных младенцев и мечтают обзавестись гаремом из девочек не старше двенадцати лет, то это сигнал для вас насторожиться. В целом универсальный совет на все времена: если кто-то публично заявляет, что хочет убить вас, причинить вам вред – прислушайтесь к нему и поверьте ему. Знайте – он так и сделает, только предоставьте ему такую возможность.

Капсула без окон, небольшой вагончик куда могут поместиться, максимум, шесть человек. Двоим здесь и вовсе просторно и комфортно.

Мой комиссар устало мнёт в руках пачку мармеладных палочек, такие знамениты тем, что им, с помощью вкусовых добавок, можно придать абсолютно любой вкус. Хотите попробовать на вкус жаренный ботинок? А может быть запечённый со специями кирпич? Или желаете съесть свою бейсболку? Легко! Такие штуки популярны на молодёжных вечеринках, но там специально выбирают самые ужасные вкусы. Не думаю, что капитан-комиссар фанат таких вкусов как вкус тушёных гусениц или жаренных огненных муравьёв и прочей гадости. А впрочем, кто знает…

Он достал одну палочку из коробки, бросил в рот и принялся также задумчиво жевать. Я гадал какой у неё вкус и уже хотел спросить, но комиссар заговорил первым.

-Не передумал? -спросил он. -Не разочаровался в своём решении?

Смотрю на него упрямо и молчу.

-Большие генералы поверили в «импритинг» и дале тебе все карты, -продолжил капитан-комиссар. -Ты успешно добился своего.

-Импритинг реальное явление, -сказал я. -Возможность увеличить эффективность нейросети, когда все другие методы уже исчерпаны. Я хотел сделать всё возможное и поэтому пошёл на этот шаг.

-Ты хотел оказаться там, -капитан ткнул пальцем в потолок. -Отыскать своих и убедиться, что они в безопасности. Вот чего ты хотел.

Не дождавшись от меня ответа, комиссар вздохнул, достал ещё одну пластинку и сказал: -Об одном прошу, когда будешь спасать свою семью не запори всё остальное. Спасать их – спасай, но не ценой поражения в орбитальной войне, не ценой сотен и тысяч жизней солдат и гражданских. Есть цена, которую нельзя заплатить. Ни за что нельзя заплатить. Хотелось бы мне верить, что в нужный момент ты сделаешь правильный выбор. А лучше, чтобы тебе вообще не пришлось бы выбирать.

-Дай пластинку? -попросил я.

Он с сомнением посмотрел на меня, но протянул открытую пачку.

-Что за гадость?! -воскликнул я достав одну и забросив в рот. Как будто укусил какую-то сухую солому и, вместе с тем, горелый уголь.

-Пытаюсь бросить курить, -усмехнулся комиссар. -Пластинки со вкусом высушенного деревенского табака.

-Предупреждать надо!

-Надо спрашивать прежде, чем в рот совать, -поправил комиссар, подавая мне стакан с водой. -Не маленький.

Откашлявшись и промыв рот водой я благодарно кивнул.

-Кстати, здесь уже работает связь, -напомнил капитан. -Можешь пробежаться по глобальной сети.

-Вот это дело! – обрадовался я.

Быстро просмотрев новостные порталы, украдкой поглядываю на задумавшегося капитана и подключаюсь к нелегальному спутнику, оплаченный доступ к которому у меня ещё оставался. Точнее, как к нелегальному – с некоторых пор я узнал, что все такие, якобы частные, спутники на самом деле контролируются спецслужбами разных стран. Впрочем, плевать. Главную свою функцию он прекрасно выполнил – впустил меня в лунный сегмент сети.

В отличии от нейросети я не мог прошерстить все отдалённые закоулки за приемлемое время, поэтому ограничился просмотром главных новостных порталов, но уже с «той», с лунной стороны.

Разница ощущалась сразу. Она буквальным образом бросалась в глаза так как имелась даже в оформлении сайтов, даже в подходах к подаче информации. В сравнении с более строгими земными сайтами, лунные новостные порталы пестрели мигающими и переливающимися заголовками, картинками, интерактивными ссылками и всем прочим. При их просмотре создавалось ощущение какого-то нескончаемого праздника, плавно перетекающего в вакханалию. Особенно когда дело доходило до новостей с фронта. Там прочно прописались множество тошнотворных фотографий убитых землян. Мимо меня пробежали бледные лица, обгоревшая плоть и отрезанные головы. Здесь, как родная, смотрелась статья написанная каким-то сержантом который рассказывал как они после долгого и победоносного боя с землянами за какой-то орбитальный объект решили расслабиться и сыграть в футбол, не нашли мяча, но вышли из положения отрезав землянину голову и используя её как мяч устроили трёхмерный футбол в невесомости. Причём голову отрезали не у трупа, а у одного из пленников. Всё равно от них не было никакого другого толку – утверждал находчивый сержант – а так ребята поиграли в футбол, расслабились и дух подразделения восстановился после всех понесённых во время штурма потерь.

Проглядывая подобные статьи по диагонали, я наконец-то наткнулся на то, что всё это время искал. Мой сын, Арктур, смотрел на меня с экрана планшета пряча улыбку в жидкой, только-только начавшей расти бороде. Полюбовавшись каким красивым, он стал, я перевёл взгляд на заголовок статьи внутренне страшась снова увидеть что-то про отрезанные у пленных головы или какую-то другую запредельную, по всем нормальным меркам, но вполне обыденную на сегодняшней луне, жестокость.

К счастью, ничего такого в заголовке не было.

Напротив, всё более чем мило. «Военный спасает котёнка Лунтика». Я пробежался по статье более внимательно. Отбитый орбитальный объект, в прошлом обсерватория, теперь всего лишь здоровенный оплавленный кусок металла не способный даже удерживать внутри себя атмосферу. Победа над землянами – враг бежит, доблестные лунары наступают. Как же удивились солдаты, когда в закрытом герметичном боксе обнаружили живого кота. Ещё большее удивление вызвал тот факт, что молодой кот оказался не земным, а насквозь лунным, оставленный хозяином ещё когда земляне только захватили бывший центр наблюдений и космических исследований. Получается, что всю земную оккупацию бедный котик Лунтик просидел в боксе.

«Брошеный, но не сдавшийся – он дождался возвращения лунной армии» - наперебой радовались репотёры. Фотографии Арктура наливающего молока котёнку Лунтику занимали добрую половину всей статьи. В коротком интервью мой сын сказал, что оставит котёнка себе, тот станет талисманом их части.

Кроме того, репортёр поднял болезненную тему спросив: -Кажется ваш отец – перебежчик и сейчас работает на землян? Чтобы вы сказали ему, если бы увидели?

-Чтобы сказал? -переспросил спасший котёнка герой. -Сказал бы: иди к чёрту, папа! Мне не нужен такой отец, который работает на землян. Жаль, что ты предпочёл жизнь труса, вместо того чтобы умереть героем за свободную и единую Луну. Но можешь быть уверенным – я искуплю твой грех. До встречи на Земле, когда наши войска высадятся в центре мировых столиц.

-Если бы вы встретились с ним лицом к лицу на поле боя, то смогли бы выстрелить? – продолжал задавать вопросы корреспондент.

-Думаю, что нет. Всё-таки он мой отец. Но если бы моё подразделение взяло бы его в плен, то я без колебаний передал бы его корпусу стражей свободы потому, что это правильно, -ответил Арктур.

-Вы всё ещё любите своего отца несмотря на то, что он предатель согласившийся работать на землян?

-Люблю ли я его? Не знаю. Скорее просто скучаю. Немного. И мне хотелось бы с ним поговорить, расставить, так сказать, все точки, понять, как так получилось, что он предал единую и свободную Луну.

-Будем надеяться, что ваше желание осуществится, -подвёл итог берущий интервью корреспондент.

-Будем надеяться, -прошептал я. -Больше всего на свете, больше, чем увидеть тебя или знать, что с тобой всё в порядке и всё хорошо я хочу поговорит с тобой, мой сын.

Время в пути ещё оставалось. Капитан-комиссар прилёг, заняв сразу три сиденья убрав между ними подлокотники. Он или спал или делал вид будто спит. Меня устраивали оба варианта.

Воровато оглянувшись, хотя я всё равно не смог бы заметить скрытые камеры в капсуле-вагоне, на то они и скрытые. Набрав знакомый номер, я со всё возрастающей тревогой следил за мигающей на экране планшета надписью «Соединение установлено успешно. Абонент не отвечает».

Три гудка. Пять. Семь и даже десять. Сколько надо времени чтобы ответить на вызов, если никакого вызова не ждёшь? А может быть их нет дома? Я сейчас звонил по старому номеру надеясь, что Екатерина не сменила его, не перешла на другой. Двенадцать гудков. Четырнадцать.

Мысленно попытался пересчитать время на лунное, но затея обречена на провал с самого начала. Если бы я ещё знал в каком часовом поясе нахожусь я сам, то тогда…

Шестнадцать гудков – наверное нет смысла ждать дальше. Но я решил ещё немного посидеть и послушать и оказался вознаграждён за своё долготерпение.

Надпись «Абонент не отвечает» исчезла. Вместо неё пробежали, быстро сменяясь одна за другой, такие надписи, как «установка приватного соединения», «обмен ключами шифрования» и так далее. Экран оставался тёмным как неизведанные глубины далёкого космоса, вызов с той стороны приняли без видеоканала.

-Кто это? Ало! Ало! -зачастил я.

Со своей стороны я транслировал видео, и собеседник мог меня видеть.

-Проклятая пауза, задержка сигнала. Чуть больше, чем одна секунда - кажется совсем немного, но, чтобы разговаривать с собеседником, чтобы его постоянно не перебивать, требуется привычка и размеренность.

-Папа?

Экран посветлел, с той стороны включили видео. Но я узнал голос за мгновение раньше, чем включился видеопоток.

-Здравствуй, принцесса, как ты там?

Экран показал лицо моей старшей дочери – Екатерины. Молодая, но уже взрослая женщина, хотя для меня она навсегда останется маленькой звёздной принцессой, в которую так обожала наряжаться. Звёздное платье, обильно обсыпанное блёстками и сверкающими разноцветными точками - микродиодами завязанными на общий контроллер для синхронного управления ими. Звёздные туфельки с острыми носиками. Звёздная корона – обязательный атрибут принцессы. Принцессам без короны совсем нельзя. Ещё был костюм боевого робота, в котором Катя ходила на утренник в школе и даже заняла второе место в конкурсе на самый лучший костюм.

Помню, как она радостно носилась по квартире вернувшись домой с призом выкрикивая: -Я робот! Нет, я принцесса! Я принцесса, которая управляет боевым роботом!

А маленький Арктур, он тогда ещё ходил в садик, бегал следом за сестрой, смеялся, плакал, скандалил и требовал, чтобы приз за второе место на конкурсе костюмов отдали бы ему потому, что как это так – сестре дали, а ему нет. Нечестно!

-Папа?!

-Катя!

Она выглядела усталой и обеспокоенной. Круги под глазами и пара морщинок, совсем мелких, но сам факт – морщины на лице совсем молодой женщины. Лицо закрывает весь экран, но я вижу на заднем фоне какое-то производство, опять же доносились характерные звуки.

-Ты не дома?

Дочь включила автозамену и размытие фона.

-Смена почти закончилась, -объяснила она. -Думала Ванька звонит, занятия у него отменили или ещё что. А это ты, папа.

Подтверждаю очевидное: -Да, это я.

Дочь явно не может долго говорить, поэтому не теряю времени и спрашиваю: -Мама не вернулась?

-Всё также в психу… больнице. Навещала её на прошлой неделе. Раньше мы с Ваней вместе ходили, но потом он отказался. Сказал, что не может видеть маму такой пассивной. Её там держат на транквилизаторах и совсем ничего нельзя с этим сделать. Я бы тоже не ходила, чтобы не видеть её в том состоянии, но думаю, что маме приятно, когда к ней приходят. Думаю, внутри она понимает, что к ней пришли, -поделилась Екатерина.

-А что Ваня?

-Учится в школе. Пытаюсь присматривать за ним, но он не слушается. Говорит, что я не мама и совсем не слушается, -пожаловалась дочь. -Связался с какой-то компаний и пропадает там с утра до ночи, мне иногда звонят из школы, что он пропускает уроки. Пытаюсь что-то сделать, но что я могу? Говорить – так он мои слова пропускает мимо ушей. Отобрать планшет, коммуникатор и прочие гаджеты – так он уже здоровый лоб, скорее у меня коммуникатор отберёт, чем я у него.

Что если снова объявят дополнительный набор в армию? Что если на этот раз будут брать даже школьников? Таких проблемным хулиганов отправят туда первыми, за них школа не будет держаться и бороться за них не станет тоже. За одного брата боюсь каждый день, если придётся бояться за двоих – я не выдержу.

Мы с Ваней почти как чужие. Живём вместе, а увидится, получается, хорошо если пару раз в неделю.

-Бедная моя принцесса, -говорю ей.

-Ничего! -вздёргивает нос Катя. -Я сильная, я справлюсь!

Говорю: -Пытался звонить вам раньше, но…

-Знаю, -кивает Катя. -Это Арктур, когда жил с нами, не хотел, чтобы мы с тобой говорили. Он даже заблокировал сторонние вызовы, чтобы ты не мог дозвониться. Я сняла блокировку, когда его забрали на фронт. Чуть было не забыла вернуть обратно, когда вернулся на две недели отдыха и потом снова сняла.

Говорю: -Спасибо, солнышко.

Дочь качает головой отказываясь принимать благодарность: -Я только хотела ещё пару раз поговорить с тобой, папа. Пусть даже ты и предатель.

-Я никого не предавал!

-А свободную Луну, а нас, а маму?

-Вас бы я не предал ни за что на свете, -жарко говорю я. -Что до Луны, то это она предала меня и вас тоже и многих-многих других.

-Не хочу этого слышать, -говорит дочь.

-Нет! Послушай!

Она отключает связь.

Вот и поговорили.

Вагон-капсула начала замедляться перед прибытием. Учитывая скорости, на которых она двигается по туннелю с разряженным воздухом, процесс замедления отнюдь не мгновенен и растянут на добрые двадцать минут. Комиссар просыпается, или делает вид, что проснулся. Я убираю планшет в сумку и наливаю себе воды из стоящей на столе бутылочки. Внутри капсулы комфортная температура, но вода в бутылочке холодная, будто её минуту назад набрали из родника – специальный пластик почти полностью препятствует теплообмену, и вода в такой бутылочке может годами сохраняться прохладной и вкусной. Подобный материал используется для теплоизоляции в космических кораблях и в противолазерной броне. А ещё из него делают бутылочки для воды.

Комиссар снова забрасывает в рот свою пластинку со вкусом табака. Меня аж передёргивает, стоит только вспомнить этот вкус. Торопливо делаю ещё один глоток.

Капсула останавливается. Так мягко, что я, стоя, практически не заметил её манёвра. Короткое ожидание пока вокруг накачают обычный воздух потому, что при тех скоростях которые развивает этот вид транспорта, он может двигаться только внутри прямых как луч света и герметичных туннелях, где воздух разряжен в не создаёт сопротивления при сверхбыстром движении.

-Последняя остановка перед орбитальной войной, -шутит комиссар и снова спрашивает: -Не передумал?

Игнорирую его и смело шагаю вперёд, в большой причальный зал, где останавливаются множество таких капсул как наша. Высокий сводчатый потолок – как в каком-нибудь соборе. Много людей вокруг, большая часть в военной форме тех или иных родов войск. Здесь и космопехота и ракетчики и артиллеристы и даже тяжёлый десант шагает в своей закрытой броне, похожей на средневековые доспехи, переделанные неведомым дизайнером в стиле футуризма.

Война…. Не думал, что когда-нибудь вернусь к тебе снова, тем более по своей собственной воле. Но там, наверху, моя семья и я обязан найти их всех и защитить. Защитить от самих себя, если потребуется, от навязанных идей, от этой гражданской войны, плавно перетекающей в межзвёздную и межвидовую с окопавшимися вокруг Юпитера пришельцами.