Наследие. Часть 2

Глава 7

Взбежав по лестнице, я догнал Тасю в небольшой комнате рядом с гостиной. Здесь был мягкий диван, на который она положила Мартину, осмотрела начинающий проявляться синяк.

— Сильно досталось, — сказала Таисия. — Но не смертельно. Думаю, отделается сотрясением.

— Надо было ему что-нибудь сломать, — проворчал я.

— Так ещё не поздно, иди и сломай.

— Вот как понять, шутишь ты, издеваешься, или на полном серьёзе говоришь? — проворчал я. — Может в больницу её отвезти? Так, я сейчас.

Брат Мартины, наверное, не понял за что его выкинули из дома и решил вернуться.

— Дом не разрушьте, — Таисия его тоже почувствовала. Встав, она обратилась к одной из служанок на испанском. Какая-то очень простая и знакомая фраза, но я сходу не смог вспомнить.

Вернувшись в прихожую, застал сердитого и изрядно испачканного наследника герцога. Дорогой костюм лишился рукава, а в брюках зияла здоровенная прореха. В левой руке наваха — это такой большой складной нож с характерным изгибом на конце рукояти. Классический нож с узким и длинным клинком, у нас в отряде с такими испанцы щеголяют. Очень они эти ножи любят и хвалят. А брат Мартины оказался мастером холодного оружия. Учитывая, что они довольно редко встречаются среди одарённых, странно, что мне они часто попадаются. Кто-то говорил, что даже на первом уровне эти мастера любым острым предметом могут разрезать железный лист толщиной сантиметра два. А когда они принимают силу, поднимаясь на вторую ступень, то могут повторить этот фокус на довольно большом расстоянии. Чем сильнее мастер, тем больше это расстояние. Но опасны они тем, что могут легко пробить доспех духа сильной атакой. Считается, что в ближнем бою сильнее никого нет. И если до тебя такой мастер добрался, то уже ничего не спасёт. Если, конечно, в рукаве не припрятан козырь.

Не люблю злобных людей. Может, потому что смотрят они на тебя так, словно убить на месте собираются. У меня от подобного защитный инстинкт срабатывает и обычно бью первым.

Разговора у нас не получилось. Он начал говорить на испанском, мне показалось, что-то оскорбительное. Затем бросился на меня, словно в фехтовании выставив клинок вперёд. Удар быстрый, почти молниеносный. Всегда страшно, когда в тебя острым железом тычут. Вот ведь поганец, подумаешь, обиделся, что его из дома вышибли. Что, убивать теперь за это? Но, чем быстрее удар, тем проще его отразить. Главное — вовремя врубить мерцающую защиту и сила удара, направленная на тебя, возвращается обратно. Хорошо, что брат Мартины не окончательно с катушек съехал и целился в плечо, рассчитывая проткнуть насквозь быстрым ударом. Раздался не очень громкий хлопок и клинок из его руки выбило с такой силой, что лезвие срезало ему указательный и средний палец.

— Ну дурак, — я покачал головой.

Надо отдать ему должное, сначала он бросился подбирать нож, а уже потом пальцы. Я сделал подзывающий жест ладонью, затем ткнул себя пальцем в плечо, как бы говоря: «попробуй ещё раз». Но он не оценил, что-то прорычал и ушёл, хлопнув дверью. Ещё через минуту вся компания, вместе со вторым мастером уехала и стало удивительно тихо. Когда я вернулся в гостиную, Мартина пришла в себя, но всё ещё лежала, не спеша даже садиться.

— Что случилось? — спросила она и зажмурилась от боли, когда попыталась скосить взгляд в мою сторону. — Где Оскар?

— Брат твой? — уточнил я. — Уехал. Приходил извиняться, отрезал себе два пальца и умчался.

Взгляд у Мартины стал удивлённым, даже немного испуганным.

— Не переживай, — я попытался ободряюще улыбнуться. — Он наверняка в больницу поехал, там ему пальцы обратно пришьют.

Мартина закрыла глаза, что-то тихо говоря на испанском. Я же посмотрел на Таисию, развёл руками. Она подошла, просунула указательный палец в разрез, оставшийся от ножа на лёгкой кофте.

— Синяк будет, — ответил я.

— Надо было ему я… ещё кое-что отрезать вместе с пальцами, — сказала она. — Только чтобы не пришили обратно.

Где-то полчаса было тихо, затем примчалась полиция. Несколько машин с инспектором невысокого ранга, который даже внятно не смог рассказать, зачем приехал. Но они ходили вокруг разрушенного забора, что-то высматривали. Поговорили с Мартиной, которая нашла в себе силы спуститься и послать полицию по известному адресу, даже на порог дома не пустив. Ещё через полчаса приехала специальная служба по контролю за одарёнными. Два мастера, не очень сильных, к слову.

Законы всех цивилизованных стран в отношении иностранных мастеров примерно одинаковы. Самый главный пункт — их нельзя арестовывать, если нет прямой угрозы гражданам. Да и в этом случае разбушевавшегося мастера никто задерживать не станет, грохнут на месте и вопросов задавать не станут. Те редкие случаи, когда спятившие мастера учиняли беспорядки в городах, почти всегда заканчивались их устранением. То же самое касалось разыскиваемых преступников. Наручники на них не наденешь, и в камеру не запрёшь, проще устранить, как представляющего опасность бешеного зверя. Поэтому максимум, что позволяется в отношении нежелательного, но спокойного и тихого иностранца — допросить его в присутствии консула и выставить вон из страны. А если попытаешься вернуться несмотря на запрет, то применят пункт второй, включающий физическое устранение.

Консулом Российской Империи в Барселоне оказался приятного вида мужчина лет пятидесяти. И манерой речи, и умением держаться, он внушал уважение и какую-то уверенность, что родина о тебе позаботиться, чтобы не случилось. Несмотря на позднее время, он встретил нас в консульстве. Представился Дмитрием Михайловичем Казаковым, вручил нам с Тасей небольшую брошюру о том, как должен вести себя одарённый в ранге мастера, попавший в неприятность на чужбине. Написано было кратко и доходчиво, что можно говорить, а о чём лучше молчать, перечислялись права и ответственность за неправомерное использование силы. Мне особо понравился пункт о дуэлях и отстаивание дворянской чести. Оказывается, по обоюдному желанию я мог вызвать почти любого мастера на поединок и поквитаться с ним. Внизу стояла приписка, что закон действует аж с семнадцатого века, но последняя дуэль состоялась в тысячу восемьсот сороковом году.

Пока мы знакомились с брошюрой, консул поинтересовался у полиции, чем вызван их интерес к нашим персонам. К этому моменту появилась его помощница, работающая переводчицей.

— Кузьма Фёдорович, — к нам вернулся консул. — У господ из особого отдела к Вам довольно конкретная претензия. Они обвиняют Вас в опасном применении силы в жилом районе и нападении на мастера королевства Испании.

— Нападение, да? — я хмыкнул. — Ну, пусть так. И что они хотят? Ноту протеста подарят, выговор, пожурят или оштрафуют?

— Ссоры мастеров — обычная практика, — сказал он. — Случается, доходит и до драк. Скорее всего, консульству будет вручена нота, затем последует разбирательство и штраф. Если жертв и разрушений нет, то сумма штрафа обычно составляет около двухсот пятидесяти тысяч рублей.

— А что, — заинтересовался я, — часто мастера отношения выясняют кулаками?

— За время моей работы — шесть случаев. Испанцы, а тем более каталонцы — импульсивны, и когда сталкиваются с нашим характером дело часто заканчивается дракой. Во всех, кроме одного случая, наша сторона была признана виновной, дело заканчивалось штрафом и запретом въезда в Испанию на пять лет. Мне придётся выступить на слушаниях по Вашему делу, поэтому расскажите, почему возник конфликт.

Я посмотрел на парочку из полиции, улыбнулся.

— Рассказывать особо нечего. Я застал мужчину, когда он избивал очередную жертву и вмешался. Не знаю, что он хотел сделать, может изнасиловать, поэтому девушку я спас, а мастер просто сбежал. Мы даже не дрались, так забор уронили, и всё.

Консул немного нахмурился.

— Это немного меняет дело. А что девушка, она в порядке?

— Получила сотрясение. Мы уговорили её поехать в больницу.

— Минуту, — он встал и прошёл к другому столу, чтобы поговорить с полицейскими.

Тася посмотрела на меня прищуренно. А что, они врут, и я вру. Всегда так делаю, это довольно весело. И над консулом я нисколько не издеваюсь, зря она так смотрит. А вот за лицами полицейских наблюдать было забавно. Пока ждали, переводчица решила сделать нам кофе. Не знаю, зачем её пригласили, если диалог с властями происходит таким странным образом. Консул говорил с испанцами минут пять, затем вернулся к нам.

— Кузьма Фёдорович, Вы уверены в правильной оценке ситуации? — спросил он. — Господа уверяют, что этого не может быть, потому что мастер, с которым вы… столкнулись, родной брат этой девушки. И он, — Дмитрий Михайлович словно хотел произнести имя, но не стал, — довольно высокого положения.

— Если брат, то от этого ещё более противно, — я даже скривился. — Омерзительная какая-то ситуация. Надо было его догнать и прибить. И всё-таки мы с ним «столкнулись» или я на него напал? Что они говорят-то?

Консул промолчал, но вид у него был такой, словно он мне поверил. Даже как-то неловко стало. Думал он минуты две, бросая взгляд на кофе. Его помощница демонстративно отнесла кофейник в другую комнату.

— На ночь не могу пить, — сказал он, проследив за моим взглядом. — Иначе не усну до утра. Кузьма Фёдорович, любое дело становится очень неприятным, когда замешаны герцоги де Кардона. У них здесь большая власть. Господа из полиции ещё не предъявили официальную бумагу, держат под ладонью, видите?

— Вижу, — я бросил на тот стол взгляд. Действительно, под ладонью у одного из полицейских был какой-то листок.

— Это документ, подписанный главой отдела департамента, обязывающий обвиняемого в нарушении закона покинуть территорию Испании в течение суток. Придерживают его, не хотят огласки произошедшего. Вы можете остаться в консульстве до утра. Завтра около одиннадцати часов дня я отправлю вас в Москву служебным рейсом. Если мы пойдём на такой шаг, то у вас останется возможность посещать Испанию в будущем. Если же они пустят документ в ход, то вступит в силу запрет въезда в королевство минимум на пять лет. К тому же запрет автоматически продлевается, при необходимости. Я хорошо знаю герцога, так что с полной уверенностью могу сказать, что запрет обязательно продлят. Поэтому предлагаю согласиться с ними и решить всё тихо.

— Нет, давайте уж на все деньги, — рассмеялся я, — пошумим немного.

— В любом случае много шума не получится. Никто из журналистов и газет, находясь в здравом уме, не пойдёт на конфликт с властями. Наоборот, они выставят Вас в плохом свете и Российскую Империю, соответственно.

— А они нас хоть раз в хорошем свете выставляли? — я посмотрел на него. — Нет, не буду я раздувать скандал. Просто не хочу, чтобы они подумали, будто я испугался и убежал. Сделайте так, чтобы они в ход эту бумагу пустили, мне будет приятно.

— Нехорошо принимать эмоциональные решения, — он покачал головой. — Это всё-таки документ не хвалебный. Власти других стран, которые Вы захотите посетить, будут следить пристальней и относиться заведомо предвзято.

— Спасибо за совет и помощь, я это действительно ценю. Но такие у меня принципы. Мы своим ходом приехали и также своим ходом уедем. Наш автобус ждёт внизу. Три часа, и мы уже в Тулузе.

— Знаете, Кузьма Фёдорович, я смотрел прямую трансляцию, когда Вас награждали Дмитриевским крестом. Мой дед получил такой же, и я знаю, как много нужно сделать, чтобы заслужить эту высокую награду. Давайте так, я сделаю всё от меня зависящее, чтобы они не подумали, будто Вы испугались и сбежали. И обещаю выступить в Вашу защиту на предстоящем слушании. Если будет необходимо, напишу официальное письмо лично королю, чтобы Вас не добавляли в список персон нон грата.

— Хорошо, — согласился я. Вот как у него так получалось, что отказать просто не можешь.

— Если Вы планируете уезжать, то лучше это сделать сразу. Или же дождаться завтрашнего рейса в консульстве, — он понизил голос, говоря тише. — Герцог де Кардона злопамятный и очень неприятный человек. Понимаете, о чём я?

— Понимаю. Спасибо.

Консул лично проводил нас к автобусу, тепло попрощался, пожал руку и сказал, что будет рад вновь увидеть. Василий задал в навигаторе Тулузу, как пункт назначения и мы бодро поехали по ярко освещённым улочкам Барселоны к главной автотрассе.

— Твой брат, — Тася обняла меня, поцеловала в щёку, — предупреждал меня в день нашей с тобой свадьбы, что Кузьма единственный на свете человек, способный вляпаться в неприятности на ровном месте. При этом он сам ни в чём не виноват до тех пор, пока не решает принять в проблеме личное участие. Тогда всё становится настолько плохо, что предыдущие проблемы кажутся сущими пустяками.

— Он бы на себя посмотрел со стороны, — рассмеялся я. — К нему проблемы не цепляются только потому, что он вечно занят. Может, поэтому и занят, что боится остаться наедине со скукой. Тогда на него падают проблемы не меньше, чем на меня.

— Но ты… нечто, — она стиснула меня в крепких объятиях. — Зачем наговаривал на наследника герцога?

— Я не наговаривал. Ты точно уверена, что у него самые благие намерения были, когда он Мартину ударил?

— Скажи честно, у тебя хобби ссориться с сильными мира сего? Ой, знаю: «так получилось, мне просто повезло», — передразнила она меня. — Что, плакала наша конференция? Получишь по шее от Геннадия Сергеевича.

— Надо бы Мартине позвонить, — задумчиво сказал я. — Или сообщение отправить.

— Завтра утром, — она придержала меня за руку, чтобы я не вынимал сотовый телефон. — Когда мы будем уже в Тулузе. А то выйдешь из автобуса на ходу со словами: «мне срочно надо». Никаких международных скандалов. Я запрещаю. Обещай мне. Кузьма.

— Обещаю.

— Вот и славно, — она снова полезла обниматься и захихикала. — Хорошо, что мы в музей Пикассо не пошли.

— Это почему? — не понял я, но она шутку объяснять не стала.

Автостраду через всю Европу построили отличную, ограждение, разделение полос, развязки почти у каждого населённого пункта. Границы и таможенные посты остались далеко в прошлом. О том, что ты выехал за пределы королевства Испания и попал в демократическую Францию, узнаёшь только по электронным табло над дорогой. Думая о всякой ерунде, я никак не мог понять, как Испания умудрилась сохранить монархию, а её северный сосед утратил не только королевскую династию, но и половину благородных домов. Решила Франция пойти по пути Соединённых Государств Америки и устроила такую кровавую Гражданскую войну, что целое столетие не могла прийти в себя. Зато показала всей остальной Европе, к чему приводят подобные стремления, и как-то так случилось, что в соседних странах монархов свергать никто спешил.

Если говорить о неприятностях, то почти сразу от консульства за нами пристроилась машина с тремя мастерами. Один из них — тот самый, что был с наследником герцога, но вмешиваться не стал. И вот эта троица ехала позади, поигрывая мускулами. И сразу не поймёшь, то ли напасть хотят и готовят удар, собирая силу, то ли просто насмехаются. Гонят как собак, показывая, что в любой момент могут тебя в порошок растереть. Очень это неприятно и на нервы действует. Не то, чтобы хотелось выйти из автобуса и устроить драку, а вот машину их сломать — другое дело. Даже хотел Тасю попросить столкнуть их с дороги, но сдержался.

Если верить карте, то через пару километров после пересечения границы была большая дорожная развязка. Здесь для путешественников было всё устроено в лучшем виде: парковка, гостиница, ресторан и даже смотровая площадка, откуда открывался изумительный вид на окрестности. Может быть, всё это пользовалось спросом, когда стояли пограничные посты, а сейчас машины проносились мимо даже не замечая. А вот мы как раз остановились на заправку. Ночь выдалась холодной, около двух градусов тепла, чистое звёздное небо и четверть убывающей луны.

Думал, что провожающие нас мастера развернутся как раз здесь, но они остановились, то ли собираясь провожать нас и дальше, то ли для серьёзного разговора. Я склонялся к последней версии. Непонятно только зачем им с нами конфликтовать. Вряд ли пустяковая травма наследника этого стоила. Пока Василий возился с заправкой автобуса, я вышел подышать свежим воздухом. Через минуту из автобуса вышла Тася в лёгкой куртке и вязаной шапочке. Она подошла, взяла меня под руку.

— Простудишься, — сказал я.

— Рядом с тобой тепло. Нервничаешь? Думаешь, будет драка? — она посмотрела на съезд с автострады.

Наши преследователи остановились как раз там, подальше от яркого фонаря, поэтому сложно было рассмотреть, кто сидит в большой машине. Как я уже говорил, когда три мастера крепко держатся за силу, это заставляет нервничать.

— Думаю, может, пойти прогуляться к смотровой площадке? — задумчиво сказал я.

— А что, пойдём, погуляем, — согласилась Тася.

— Один пойду, ты в автобусе посидишь.

— Ещё чего, — фыркнула она. — Давай я их вместе с машиной раздавлю? Шансы, что они этого не переживут два против одного.

— Экая ты кровожадная, — я обнял её за талию.

— А ты их звёздами любоваться приглашаешь на смотровую площадку?

— Может, они и не пойдут. На нервы действуют, отчего мысли нехорошие в голову лезут. Если следом не пойдут, то я у их машины колесо вырву. Зря они нас пугать задумали, мы ведь как тот медведь, можем убежать, а можем обидеться и сожрать.

— Вот и проверим, — Тася холодно посмотрела в сторону машины, затем потянула меня за руку к дорожке, освещённой не самыми яркими фонарями.

Чуть дальше стоянки построили удобную лестницу, которая вела на высокий рукотворный холм. Днём отсюда действительно должен открываться шикарный вид. Видно извивающуюся яркую змею автострады, окна домов вдалеке. Холодные порывы ветра, разбивающиеся о кинетическое поле и пахнет то ли дождём, то ли снегом. Площадка на холме довольно просторная, с невысоким ограждением, чтобы пьяные и неосторожные туристы не покатились кубарем вниз. Мы оказались не единственными любителями поглазеть на звёзды. В том смысле, что кроме звёзд и далёких фонарей ничего видно не было. Ночь выдалась какой-то непроглядной и тёмной. Недалеко от лестницы, у единственного уличного фонаря на площадке, стоял невысокий китаец. Я его уже видел в Москве, когда с одним из черепов познакомился. Это он тогда стоял на дороге. Невысокий худощавый мужчина пятидесяти лет, возможно немного старше, широкий нос, узкий разрез глаз. Мастер, умеющий скрывать силу так ловко, что мы с Тасей его даже не почувствовали.

Китаец поздоровался, почтительно сложил руки, положив ладонь поверх кулака. Одет он был во всё чёрное, даже широкий меч на поясе замазан чем-то тёмным и матовым, чтобы не блестел.

— Ага, здрасти, — кивнул я, загораживая Тасю. Видно, что китаец сюда не погулять вышел, и драться с ним совсем не хочется. Та троица, что ехала за нами в машине не так сильно пугала, как этот тип.

Он что-то коротко сказал, с необычной лёгкостью, словно ему не пятьдесят, а пятнадцать, перепрыгнул ограждение и ухнул в темноту.

— Ты его знаешь? — тихо спросила Тася из-за моего плеча.

— Не-а. Не доводилось пересекаться.

— А что он тут ночью делает?

— Тася, ну ты… спросила. Светлячков ловит.

— В январе?

Я совсем тихо выругался, посмотрел вниз. У подножья холма, рядом с самым ярким фонарём мелькнули четыре фигуры. И всё-таки они решили с нами драться. Знать бы какой силой они обладают.

— Откуда четвёртый? — спросил я.

— Может, они подкрепление ждали? Ты меня прикрой, а я их кое-чем удивлю. Мы выше стоим, а значит имеем тактическое преимущество. Зря они так нагло…

Идущий первым, накапливал силу то ли желая испугать нас, то ли для удара или какой-то техники. Остальные «разогревались», если так можно выразиться. Готовились перейти в режим траты большого количества сил и энергии. Также и Тася за моей спиной, собирала силу для удара, подготавливала какую-то технику. От неё ощутимо начало веять страхом. Четвёрка мастеров, идущая наверх даже остановилась, почувствовав подобное. Один на один Таисия любого из этой компании в порошок разотрёт и даже не устанет. Кинетики они такие, для них идеальная дистанция метров пятьдесят. Но и в ближнем бою они могут удивить.

«Испугаются? — подумал я, глядя вниз и немного увеличивая радиус кинетического поля. — Слишком близко держитесь друг к другу. Вы же в гору идёте, идиоты».

Не испугались. Решили, что численного перевеса будет достаточно. Ночную темноту разрезала яркая вспышка, заставившая на секунду зажмуриться. Почти одновременно с этим в кинетическое поле ворвалось что-то маленькое, но настолько тяжёлое, что пришлось напрягаться изо всех сил. Затем оглушительный треск и взрыв молнии, ударивший по ушам. Запахло озоном. Тася крепче сжала моё плечо, готовая обрушить силу на первого попавшегося в поле зрения. В этот самый момент внизу появился пятый участник представления. Причём давление, которое он оказывал силой, должны были почувствовать в Барселоне. Китаец, наконец, перестал прятаться и одновременно с этим огоньки жизней двух испанцев пропали. Ведущий группу и самый сильный среди них словно исчез. Ещё секунду, вспышка силы и пропал третий. Я всё ещё пытался прогнать из глаз яркую вспышку молнии и плохо видел, что происходило на лестнице.

Последний из группы, тот, кто уже во второй раз запустил в меня мышиную технику Чейза, бросился бежать. Причём убегал он так быстро, что за пару секунд был уже достаточно далеко, чтобы я перестал чувствовать его силу.

— Слушай, Кузя, — Тася отпустила силу, и давление вокруг несколько спало, — мне страшно.

— Ага, мне тоже, — отозвался я, не спеша убирать защиту. — Этот китаец — уровня Бэра Пойзона.

— Того англичанина, со смешными усиками?

— Бэр в меня танк бросил. И не просто кинул, а метнул с такой силой, что я только чудом увернулся.

— Про танк ты уже говорил.

— А ещё он мне ногу сломал, руку в двух местах и три ребра, одно из которых острым обломком наружу торчало. Пошутил бы, что в тот момент находился одной ногой в могиле, но это было бы преуменьшением. Меня уже закапывали, но я решил подать признаки жизни.

— И в прошлый раз травм было меньше, — напомнила она.

— Тебе всю правду рассказать? Видела же шрамы.

— А, так это всё Бэр оставил? — удивилась она.

— Нет, Дед Мороз на Новый год подарил, — проворчал я.

Мы вот так беседовали только по одной причине. С мыслями собирались и пытались понять, что делать. Да и не так страшно, когда разговариваешь.

— Может, пора отсюда уезжать? — подала дельную мысль Тася. — Василий Иванович полный бак уже наверняка заправил.

— А завтра напишут во всех европейских газетах, что это мы их тут голыми руками прибили. Там же камеры кругом.

— Тем более, — она подтолкнула меня в спину.

По лестнице мы спускались осторожно. Из всех мастеров нашли только нижнюю половину одного из них. На стоянке и заправочной станции было на удивление тихо. Никого не беспокоило, что в смотровую площадку молния ударила. Какая-то группа туристов выходила из магазина с пакетами, шумно что-то обсуждая. Я услышал английскую речь и что-то про предстоящий турнир и студентов. Они ехали на микроавтобусе как раз в сторону Барселоны. Представляю, что будет, когда завтра на лестнице трупы найдут.

Делая как можно более беспечный вид, мы зашли в магазин, чтобы купить минеральной воды и конфет. Взяли дорожную карту Франции и неспешно поехали в сторону Тулузы. Заснуть только долго не могли. Даже когда встали на стоянку недалеко от города, почти до утра сидели в гостиной, разговаривая на отвлечённые темы. Только когда уже начало светать, сморило. Первой уснула Алёна, удобно устроившись на диванчике. А затем уже и мы с Тасей уединились в спальне, задёрнув плотные шторы, чтобы рассвет не мешал.

Проснулся я часам к трём дня, почувствовав запах еды. С трудом продрал глаза, сел. Пару минут смотрел на щель в шторах, любуясь серостью январского дня. Потянулся за сотовым телефоном. Шестьдесят два пропущенных звонка и двадцать одно сообщение. Я уж подумал, что случилось что-то, но среди звонивших не было мамы или брата, поэтому успокоился. Начал с сообщений. От Мартины пришло одно, поздно ночью, на английском: «Call me». Остальные от братьев Наумовых и мастера Корицкого, отвечающего за группу МИБИ на студенческой конференции. Мастер Корицкий спрашивал, когда меня ждать, предупреждая, что я могу опоздать на регистрацию. Написал короткое письмо, что у меня всё хорошо, я в Тулузе и направляюсь домой, так как со студенческого праздника меня благополучно выгнали. Выбрал всех, кто беспокоился и нажал кнопку: «отправить». Подумал, что не увидел сообщение от человека генерала Руднева. Полистал журнал пропущенных звонков.

— Странно, — протянул я.

— Что странно? — в спальню заглянула Тася.

— Пропущенных звонков всего шестьдесят. Думал, будет больше.

— Это всё потому, что твоя супруга уже обо всём позаботилась.

— Да? — я недоверчиво посмотрел на неё.

— В том смысле, что успела всех успокоить. Сначала позвонила Анне Юрьевне, затем Петру Сергеевичу и Геннадию Сергеевичу. Все в курсе произошедших недоразумений и сейчас решают эту проблему.

— Ничего себе, недоразумение. Нас вчера едва не прикопали на холмике. Если бы не китаец, сегодня и холма бы уже не было.

— Однако, соглашусь, — она начала закрывать дверь, но остановилась в самом конце. — Одевайся и приходи обедать.

«Женщины», — вздохнул я.

Я успел одеться, умыться и выйти в гостиную в тот момент, когда заканчивали накрывать на стол. Со стороны водительской двери раздался очень специфический звук дверного звонка. Я вопросительно посмотрел на присутствующих. Остановил Василия, решив открыть дверь лично. В гости к нам заглянула пара жандармов в форме и один гражданский тип. Полицейский заговорил на французском, увидел непонимание в моих глазах, перешёл на английский.

— Месьё Матчин? — спросил он. — В базе числится автобус с этими номерами, принадлежащий ему.

— Всё верно, — я не видел причин отпираться. Спустился, прикрыл дверь.

— Разрешите проверить Ваши документы? Можете не показывать, это просто стандартная процедура.

Я протянул ему международный пластиковый паспорт мастера.

— Спасибо за сотрудничество, — он внимательно прочитал данные, вернул документы обратно. — Вы вчера пересекали границу Испании и Франции по трассе А9?

— Пересекал. Заправлялся на развязке у платной дороги.

— Заметили что-нибудь необычно?

— Заметил. Группу мастеров, приехавших со стороны Испании. Они что-то не поделили с амбалом, — я поднял руку повыше, показывая рост, а затем ширину плеч. — У этого здоровяка был огромный двуручный меч, больше напоминавший шпалу. Я бы с таким ссориться не стал.

— Чем закончилась ссора? — спросил жандарм, достал небольшой блокнот и карандаш и принялся что-то писать.

— Понятия не имею. Мы уехали раньше.

— Вы хорошо запомнили этого… амбала?

— Нет. Ночь на дворе была. Но он довольно сильный мастер с низким очень грубым голосом.

— Он был рыжим? — спросил мужчина в гражданском костюме.

— Возможно, — я пожал плечами. — Да, похоже на то. Одет в чёрные штаны и чёрную куртку. Из особых примет — меч в его рост и в ладонь шириной. Он их этим мечом в соломку покрошил?

— Да, произошло убийство, — ответил мужчина.

— Ну, к тому всё и шло, — я повторил жест, пожав плечами. — Что-нибудь ещё?

— О чём они спорили, вы не запомнили?

— Я не говорю ни на испанском, ни на французском. Понятия не имею, что они не поделили.

— Последний вопрос, Вы планируете оставаться в Тулузе?

— Сегодня да. Завтра поедем на северо-восток к Лиону, а потом в Швейцарию.

— Если вспомните что-нибудь важное, — он протянул визитную карточку, — сообщите по этому номеру.

— Хорошо.

Не прощаясь, жандармы направились к выходу со стоянки. Я посмотрел на визитку: «Адриен Бонне, Капитан». Рядом подпись на французском: «Национальная жандармерия», и номер телефона.

— Что хотела полиция? — спросила Тася, когда я вернулся в автобус.

— Спрашивала, не видели ли мы что-нибудь странное вчера вечером, — я сел за стол. — И уточняла, куда мы поедем дальше.

— Кстати, какие у нас планы?

— Думаю заглянуть в город Лион. Читал в интернете, что там есть на что посмотреть.

— Студенческая конференция тебя уже не интересует? — она приподняла бровь. — Ты же говорил, тебя там очень ждут.

— Передумал. Мы им неприятны, они нас прогнали.

— Мне показалось, что Наумовы пообещали всё утрясти. Ну не хочешь и не хочешь, — отозвалась она, пододвигая ко мне тарелку и хлеб. — Напишу Геннадию Сергеевичу, что ты обиделся.

— Добавь, что я планировал поделиться со всем миром особой техникой укрепления тела, — посоветовал я, принявшись за обед. Сегодня он был в любимом стиле Таси, больше разноцветных овощей и котлеты из белого мяса на пару́. — Пусть они на этой конференции активней бегают, от осознания, какой великий дар профукали. Я не злобный, но мне будет приятно.

— А ты планировал? — заинтересовалась она.

— Планировал. Чтобы отстали, наконец. Техника Кошачьих лапок, название сам придумал.

— В названии-то я не сомневалась ни минуты, но думала, очередная утка в интернете закрякала.

— М? — не отрываясь от обеда, поинтересовался я.

— На сайте торгового дома Драко появилась информация, что некий мастер по имени Матчин, планирует продать уникальную технику на предстоящем аукционе в Мадриде. Что-то для развития одарённых уровня эксперта.

— У этого аукциона и сайт есть?

— Нет, конечно. Но иногда появляются инсайдеры, посвящённые в тайны предстоящих мероприятий. Торговый дом Драко один из таких. Пока ещё он ни разу не ошибался. Просто я не думала, что ты решил что-то продать из своего запаса. Ты же такой… как сказать… скрытный.

— Я эту технику придумал как костыль, когда застрял в развитии. Алёна вон, её успешно осваивает. Тупиковая техника, но полезная, когда ты на третий этап укрепления тела прорваться хочешь. Не знаю, почему все возбудились, когда увидели. У меня этих бесполезных техник ещё с десяток есть. Мне не жалко, пусть берут. Промурыжу ещё месяц и продам через группу иностранных студентов.

— То есть, у нас сложилась ситуация: «вы меня обидели, не будет вам вкусных конфет?».

— Тася, мне плевать на эту конференцию, на аукцион, и на многое другое. Будь я один, такое бы световое шоу им устроил, никто обиженным бы не ушёл. Но вчера вечером я внезапно понял, что… мне стало страшно, что могу тебя потерять. Не надо в меня палкой тыкать, как в сонного медведя, я тебя прошу. Иначе поругаемся, а я этого не люблю. Хочешь, чтобы я поехал на этот весёлый праздник, зная, что рядом злобный герцог? Тебе мало того что он отправил за нами людей с недвусмысленными намерениями? Будем постоянно оглядываться в поисках наёмных убийц?

— Если кто-то рассчитывает с тобой подраться, особенно мастера, они не станут выставлять напоказ силу, как павлиний хвост, — не согласилась она. — Всё-таки я думаю, что они хотели нас припугнуть.

— И молнию разрядили от испуга?

— Вот это действительно странно, — закивала она. — Да, ты говорил, что это опасная и смертоносная техника молний. Но мне кажется, что всё не так просто. Прости, Кузя, не сердись. Пусть будет Лион. Я даже знаю, какое сообщение отправить ректору и одному моему знакомому из Милана. Просто я хотела побывать на этом мероприятии, но, видимо, не сложилось, — она вздохнула так, что я почувствовал себя сволочью, разрушившим её хрустальную мечту. Ничего переживёт, зато целее будем.

Так как я перевёл телефон в режим: «только для семьи», не желая ни с кем разговаривать, отдуваться пришлось Тасе. Понятно, что она пыталась сказать, чтобы я не вёл себя как ребёнок и совместно с другими решил возникшую проблему. Вот только я решать эту проблему не хотел. Она меня вполне устраивала. Успею я ещё слить «вредную» технику, может, даже с большей выгодой.

Мадрид, здание департамента по контролю за одарёнными, двадцатое января, полдень

Грегорио Сантос, глава департамента, потрясая скреплёнными листами, уже несколько минут пытался донести до подчинённых всё, что он о них думает. Перевести на любой другой язык его диалог не получилось бы, так как не все слова были цензурными, а некоторые термины и фразы могли понять только исконные носители испанского языка. Господин Сантос не имел привычки кричать на подчинённых или грубо выражаться, но если бы он не высказался, то вероятнее всего, лопнул от скопившихся в нём эмоций.

— Кто отвечал за проведение операции? — спросил господин Сантос, швырнув листы на стол.

— Мы просто не успели, — сказал один из присутствующих мужчин. — Пока мы разговаривали с главой отделения ДКО в Каталонии, господин Матчин уже был вызван в консульство.

— Я вас туда отправил разговоры вести? — прищурился господин Сантос. — Или вы туда языками трепать поехали?

— Мы сразу же приехали в консульство, но разминулись с господином Матчиным буквально на две минуты. Консул тут же попытался связаться с ним, но не смог дозвониться. Он обещал всё уладить утром.

— Уладил? — спросил глава департамента.

— Герцог Хесус де Кардона, — сказала женщина, сидевшая по правую руку от пытающегося оправдаться мужчины, — отправил нам два запроса с требованием разобраться в произошедшем. По моим данным, утром он звонил королю.

— Вот пусть он королю объясняет, зачем его люди пересекли границу Франции, — господин Сантос поморщился. — Я посмотрю, как он будет и дальше удерживать власть в регионе, потеряв половину мастеров семьи Кардона. Что власти Франции?

— Только что сообщили, что нашли одиннадцать фрагментов четырёх тел, — сказала женщина. — Одно тело — в двух с половиной километрах от дорожной развязки у католической церкви Сен-Жан-де-л'Альбер. Наши коллеги из Франции заявляют, что люди герцога де Кардона нарвались на преступника в международном розыске, Рауда Рыжего. Я уже отправила официальное письмо, подтверждающее, что именно за этим преступником наши мастера охотились, но не успели связаться с властями Франции, когда он внезапно пересёк границу.

— Откуда там взяться Рауду?

— Он мог ехать на аукцион, — предположил молчавший до этого пожилой мужчина, носивший дорогой костюм. — Но его узнали или он мог подумать, что люди Хесуса пришли именно за ним. Будет неприятно, если он появится на Международной конференции, безопасность которой мы должны обеспечивать, — последнее прозвучало настолько неопределённо, что сложно было понять, ругает он организацию, насмехается над ней или просто констатирует факт.

— Рината, скажите нам, что Вы связались с ректором МИБИ, — посмотрел на вторую женщину в помещении господин Сантос.

— Связались, — кивнула она. — Московский институт примет участие в конференции, но без господина Матчина. Господин Наумов сказал, что Кузьма… кхм… обиделся.

— Что? — не понял глава департамента. — Что сделал?

— Обиделся, — повторила женщина, понимая, как глупо звучит это заявление. — Представители Китая и Кореи сообщили, что их делегации будут существенно урезаны и представлены одним преподавателем и одним учеником. Это из-за того, что в сети появился слух, что Королевство Испания запретила господину Матчину въезд. В официальных документах ничего подобного нет, и мы можем на самом высоком уровне опровергнуть слухи, если нас кто-нибудь спросит.

— Ну так пусть вас кто-нибудь спросит, — сердито произнёс Сантос.

— Если аукцион перенесут, нам не придётся беспокоиться о Рауде Рыжем, — вставил старик.

— Почему, почему меня окружают люди, не способные организовать важное мероприятие? — глава департамента, поднял руки, словно хотел кого-то придушить. — Адриан, разошли ориентировки на Рауда по всем полицейским участкам. Я попрошу у короля оказать нам помощь, когда Рауда Рыжего обнаружат. Рината, а Вы успокаивайте иностранные делегации. Если конференция провалится, король будет очень недоволен всем руководящим составом департамента, не справившимся с простой задачей.

Пообедав, мы немного посидели в автобусе, посмотрели телевизор и решили пойти прогуляться. У меня нервы расшалились настолько, что я почти за каждым углом дома начал видеть слежку. А кассир в магазине сувениров — самый настоящий шпион. Зыркал на нас подозрительно, всё к телефону тянулся, наверняка чтобы тайком сфотографировать. Пришлось посмотреть на него строго, чтобы он успокоился. Ещё продавщица фруктов рядом с супермаркетом за нами следила довольно пристально. Я видел, у неё в ухе был наушник-вкладыш. В любом случае по Тулузе мы прогулялись с большим удовольствием. Посмотрели знаменитую базилику Сен-Сернен, Новый мост, который строили с шестнадцатого по семнадцатый век, почти сто лет. Если честно мне понравились узкие улочки города, кафе, рестораны и небольшие магазинчики. Они создают особую атмосферу неспешной и размеренной жизни.

Возвращаясь на стоянку, я заметил, что машин на ней стало значительно больше. Появилось несколько ничем не примечательных фургонов, много дорогих машин, к которым затесался роскошный лимузин с необычными номерами. И мы в обнимку с продуктами в бумажных пакетах. Закупились овощами и фруктами на ближайшие пару дней путешествия. Войдя последним в автобус, закрыл дверь, посмотрел минуту на тихую стоянку. Алёна забрала у меня пакеты, чтобы я не отвлекался от этого увлекательного занятия. Я же сел в небольшое кресло, рядом с водительским, где удобно расположился Василий. Он читал книгу в тёмном переплёте, наверняка что-то из классиков и обязательно про средневековую Европу.

Минут через пять на стоянку въехал ещё один лимузин. В отличие от собрата, он входил в категорию бронированного транспорта. Я такие видел только издалека. Громоздкая машина, не уступающая по высоте джипу. На капоте небольшой флажок королевства Испания. В голове проскочило несколько мыслей, даже самых глупых, что это мог быть лично король. Но нет, для него кортеж маловат и охраны недостаточно. Лимузин развернулся за два захода, так как ему немного не хватило места. Из передней двери выскочил охранник, открывая дверь в салон.

Подумав немного, я решил выйти из автобуса, закрыл за собой дверь, с интересом наблюдая за гостями. Из бронированного лимузина вышел немолодой мужчина. Тёмные волосы, слегка побитые сединой, небольшая бородка и усы. Я бы сказал, истинный испанец благородного происхождения. Он что-то сказал помощнику и направился в мою сторону.

— Доброго дня, господин Матчин, — поздоровался он на английском.

— Доброго дня, — кивнул я.

— Меня зовут Луис де Борха-и-Энрике, — представился мужчина, прекрасно говоря на английском языке. Не на американском его диалекте, а именно на английском. — Мы можем поговорить? Здесь совсем рядом есть удобное кафе.

— Можно. Почему бы нет, — легко согласился я.

Мы неспешно пошли по стоянке, провожаемые любопытными взглядами Таси и Алёны из автобуса.

— Как-то удивительно, неожиданно и странно всё случилось вчера, — сказал он.

— Соглашусь с удивительным, поставлю под сомнение неожиданность и уж точно не поверю в странность.

— Да? — он проницательно посмотрел на меня. — Вы не идеалист? Категоричность мнения — скрывает от взгляда как минимум половину истины. Иногда больше, когда ты уверен в своей правоте.

— Я скорее реалист. Вижу утку, говорю, что это утка.

— Хороший пример, — он улыбнулся, покивал.

Пересекли проезжую часть, которую помощники Луиса перекрыли. Я пытался вспомнить, где слышал имя Борха. Что-то связанное с Италией. Вроде бы встречался мне герцог с именем Борджа. Точно, выходцы из этой семьи несколько раз занимали Папский Престол в Ватикане. Оказывается, уважаемые и знатные люди меня навестили. Нет, я не оговорился, именно навестили. В лимузине осталась женщина, видел мельком руку и часть платья.

В кафе было пусто и тихо. Единственный официант уже успел подать нам кофе и тихо удалиться в дальний угол к двери на кухню. Время от времени там мелькал то ли хозяин заведения, то ли администратор. Мы заняли столик, Луис с сомнением посмотрел на чашку с горячим напитком. Я тихонько пригубил, бросил пару кубиков сахара и принялся размешивать, стараясь не звенеть ложечкой.

— Каталония не одно столетие является проблемным регионом королевства, — сказал Луис. Манера разговора у него была неспешной, словно он специально старался говорить медленней. — Как и герцоги де Кардона. Что дед, что отец, что сын Хесус, у многих они как кость в горле. Вижу, что и наследник нынешнего герцога — не лучше. Он успел сильно вас обидеть?

— Нет, не особо. Если бы он сам себе не отрезал пальцы, можно было бы ему что-то сломать. Но если бы он ещё год назад пытался ткнуть в меня ножом, всё могло бы кончиться плачевно для него. Он испортил свитер, который мне подарила супруга, — ответил я на вопросительный взгляд Луиса.

— Он напал на Вас с ножом?

Я довольно кратко рассказал, что произошло в доме Мартины. Этот самый Луис де Борха-и-Энрике, догадываюсь, что это не полное его имя, произвёл на меня положительное впечатление. Спокойный, уверенный мужчина. Наверняка занимает высокое кресло в правительстве и управляет не самым маленьким регионом, если герцог, а это, скорее всего, так.

— Что потом? — спросил Луис. — Вас обвинили в применении силы, нападении на мастера, и попросили немедленно покинуть королевство Испания? Пустили следом несколько грубых сопровождающих, которые за свою грубость поплатились? Я слышал, что они столкнулись с разыскиваемым преступником Раудом Рыжим.

Я промолчал, пригубив кофе. Пусть будет Рыжий, если они так хотят. Главное, чтобы не китаец, а то опять свяжут меня с императорской семьёй Цао.

— Последний мастер, ехавший за Вами следом, был из Японии, — сказал он. — Аяме Наока, женщина из рода, подчинённого императору Тайсе. Как они называются?..

— Свободный род.

— Да, точно, свободные. Её Рауд догнал в двух с половиной километрах от дороги, у старой католической церкви. Разрубил на четыре части, разрушив небольшую пристройку.

— Не знаком с ней, — я покачал головой. — Не слышал никогда этого имени.

— Испания — гостеприимная страна. Мне неприятно слышать и знать, что подобное происходит, — он как-то резко посерьёзнел, но всего на пару секунд, затем вернул нейтральное выражение лица. — Я говорил с королём Карлом девятым по этому поводу, и он уполномочил меня принести Вам извинения и пригласить во дворец на ужин.

— Сегодня? — не понял я.

— До Мадрида семь часов пути, поэтому завтра. Я приношу глубочайшие извинения за тот приём, что королевство Испания оказало Вам. Если Вы откажетесь от встречи с королём, он поймёт.

«Ага, поймёт и страшно обидится», — подумал я. Но вслух сказал другое.

— Страшно ехать. Боюсь герцог де Кардона может выместить на мне или моей семье злость за убитых мастеров.

— Даю слово Борха, что на территории Испании ни Вам, ни Вашей семье ничего не угрожает. А герцог де Кардона будет сидеть очень тихо и бояться, как бы другие не подумали, что он стал слишком слаб, потеряв половину силы. Он потерял трёх мастеров, — Луис прищурился, произнося это, что я бы на месте указанного герцога начал переживать. — А их не купишь в сувенирной лавке. Нужно потратить не один десяток лет, чтобы воспитать мастера и не факт, что твой воспитанник сможет принять силу.

— К тому же мне нечего надеть на встречу с королём, — быстро сказал я, переводя тему.

Луис достал из кармана маленькую записную книжку, написал что-то, вырвал лист и протянул мне.

— По этому адресу найдёте человека по имени Диего. В течение одного часа, — он поднял указательный палец, — Диего всё сделает.

— Надеюсь, Ваши люди не будут постоянно стоять за моей спиной, прикрываясь словами о безопасности?

— Не беспокойтесь, вы вряд ли их заметите.

— Хорошо, — сдался я. — Я буду завтра в Мадриде.

Мы встали и неспешно пошли в сторону стоянки. Странно как-то всё произошло. Ведь не хотел ехать в Мадрид, но передумал и даже мысль эта перестала вызывать отвращение. Научится бы мне вот так, приехать на переговоры, внимательно выслушать человека, сказать: «прости нас» и всё, конфликт практически исчерпан. Может, это имела в виду Тася, когда говорила, что конфликты можно решать по-взрослому?